В общем, я докурила сигарету, озвучила решение и забила в поисковик «стрельба с двух рук врастопырку Вики». И начала читать страницу «стрельба по-македонски». И поймала глубокий культурный шок.
Как говорила выше, немалой составляющей фундамента моей личности являлась Вики. А в ней написали, если кратенько, что на самом деле с двух рук не стреляют. То есть стреляют не прицельно, а палят наугад для запугивания. И вообще это устаревшая технология времён отсутствия автоматического оружия.
Интернет в целом про «работу двумя стволами врастопырку» ничего не нашёл.
В общем, я закончила читать, добила коньяк с чаем и пошла в душ греться и думать, что происходит.
Точней, не думать, а глушить в себе шизофрению и решаться.
Я, в целом, догадывалась, что происходит. Англоязычную статью Вики про завод брата писала я. Но перед публикацией её одобрял секретчик. Выкинув пару абзацев и четыре предложения.
И меня раскалывало шизофренией с паранойей. Потому что от темы «работы стволами врастопырку» воняло «мизкоммуникабельной» секретностью, укрытой от «согласованной общей реальности». И очень хотелось сделать вид… поверить статье Вики и сделать вид, что «работы врастопырку» – не существует, раз гугл про неё ничего не знает. Я чуяла, что с этой затеей я вляпаюсь в приключения.
Но ни фига не представляла, в какие и насколько.
В ванную пришла смска от старосты «сегодня, так понял, тоже по семейным?»
Я глянула на часы, и поняла, что продремала в ванной час.
Подумала, что бы ответить, и ограничилась коротким «да»
И начала двигаться на кухню к завтраку.
На кухню пришла вторая смска «поставь, наконец, вайбер, вацап, телегу. Там СМСки бесплатные».
Настроение было нервное, подавленное. Загруженное предчувствиями приключений. Так что я решила не сдерживаться.
Открыла банк, перекинула старосте сто рублей с комментарием «на СМСки. Закончатся – дай знать, подкину ещё».
Староста, предсказуемо, заткнулся.
А я позавтракала, перекурила и пошла в кабинет к ноуту. Потому что випиэн на телефон не ставила, как приличная девушка. А про стрельбу врастопырку, как догадалась, надо было ковырять даркнет. Недалеко от статей про «вакуумная бомба своими руками».
Саморекламная пауза.
Работать с данными Интернета меня учили. Те же тренера по общению.
То есть сначала – учили не верить. Развивали врождённый навык «злой мозг», который ко всей поступающей информации относиться критично. В первую очередь – сортирует факты от мнений. Во вторую – разделяет явно мнения и песбздёжь, которую пытаются выдать за факты.
«Допустим, ты слышишь «Ленка – шлюха». В данном заявлении упущена часть. Например, вариант раз – «Глядя на одежду и мейкап Ленки, я завидую и хочу верить, что Ленка – шлюха». Вариант два – «Мне хочется убедить тебя в том, что Ленка-шлюха, чтобы ты перестала с ней дружить». Вариант три «Ленка в феврале гуляла с Васей, в марте – с Димой и Колей, в апреле – со Стасом, в мае – с Ваней. Исходя из этого, прихожу к выводу, что Ленка – шлюха». Достойным веры следует считать источник, для экономии загрузки комлинии полуопускающий уточнение, понятное по конциркумсу»
Вот такое. В 15 лет. С примерами. Тренировками. И практикой. Это вам привет из закрытых британских школ. У меня мозг – кипел. В него лезло не всё. Пока рядом был репетитор – ещё как-то нормально. Но постоянно смотреть, кто что кому зачем как сказал – я не осилила. Считать свои высказывания – смогла. Все чужие постоянно – не осилила.
Но ковыряться на свалке данных я научилась.
Конец саморекламы.
В общем, через пяток часов я сидела и переваривала прочитанное в просмотренном.
Про растопырку в сети не было ничего. Ну, или я не нашла правильный английский и китайский термин. Ган-фу, конечно, было популярной темой. Но это было про нанесение ударов пулей. Типа «представьте, что у вас рука с мечом удлиняется…» и прочая китайская экзотерика с саблеукалыванием пятен кетчупа в энергоканалах.
Но в тему я, наверное, зашла. До того уровня, когда смогу понять, если из меня начнут делать лохушку.
Ещё я подняла городские секции по стрельбе. И поняла, что надо ехать туда и общаться вживую на предмет найти тренера. В том числе потому, что по прослушиваемому телефону мне никто ничего не скажет.
А вот если я приеду живьём, дорого одевшись, и на машине с водителем, а не на такси…
В общем, полезла искать аренду машины с водителем на день. Параллельно краем сознания пытаясь догадаться, почему нет «Яндекс-такси оптом». Чтобы выбрать машину и водителя, проставить на карте маршрут из четырёх точек, указать примерное время простоя и – всё. За те же деньги. Но с понтами, что это твоя машина с водителем, а не такси.
А ещё – чтобы можно было увидеть и выбрать водителя. Чтобы не попадать, как попала я.
Утром я вышла из подъезда. Вся такая решительно настроенная объехать секции стрельбы и найти учителя.
Наверное, надо пояснить про вот это «решительно настроенная». В контексте планирования скриптов.
Я понимала, что наверное, секции и кружки стрельбы – под присмотром компетентных органов. И меня там с моим вопросом срисуют. Точней, запишут на камеры.
Я понимала, что высоки шансы попасть на беседу в эти самые органы. А логичного достоверного объяснения, почему мне приспичило научиться стрелять с двух рук – у меня нет. И мне порекомендуют воздержаться. А потом закончатся сорок дней без кошмаров…
Я понимала, что от органов меня отмазывать будет папа, и это будет удар по его имиджу и он залезет в долги, о чём будет поминать всю жизнь и строить меня, как захочет. Но это – если я как-нибудь соскочу с кошмаров.
Короче, я понимала, что лезу в приключения, которые могут закончиться психушкой и, если не повезёт, бытием овощем-уборщицей с убитыми мозгами.
И чтобы выйти и поехать по секциям, мне пришлось гасить инстинкт самосохранения управляемой истерикой. Весёлой яростью. Ну, как бы вам донести?
У Вас – полная раковина очень сальной посуды. Из средств мытья – только аццкая жидкость для очистки плит. И тряпочка. Перчаток – нет. Какой уровень безумной решительности Вам надо в себе вызвать, чтобы перемыть посуду, ощущая, как щелочь разъедает «мясо и хрящи» на пальцах?
В общем, в каком-то таком настроении я вышла из подъезда к машине. Внутри – весёлый смертник, снаружи – бизнес-леди-киборг.
А у поданной мне машины попой на капоте, полустояла в джинсоколготках и красной кожанке типа двоюродная старшая сестра моего рыжего эротического кошмара – почти та же фигура, такие же волосы и глаза, и похожие черты лица. Как с одной деревни.
Наверное, у меня по лицу и фигуре и вообще – промелькнуло. И всё, что чувствую к рыжей, и растерянность от такой водилы, и раздражение, что сбило с настроя.
Я достаточно быстро забетонировала лицо, но водила заметила – и осторожно осмотрела себя и машину. Не найдя за собой косяков, отлипла от капота, посмотрела на меня с легким вопросительным недоумением. Понятным, почему. В ней-то ничего не было, чтобы вызвать мою реакцию.
Я пару раз тиснула зубами, потом сказала искренне, весело-безумно:
– Извини, личное. У меня не ровно с рыжими. К тебе – никаких претензий… короче, сча…
Достала я телефон, вздохнула-выдохнула и включила бизнес-леди-киборга на полную.
Набрала приёмную компании, подбросившей мне такую водилу, и пошла в атаку.
– Дарья…?
– Да я. Дайте, пожалуйста, директора…
– По какому вопросу?
– Я это обсужу с ним…
– Может быть, ваш вопрос…
– Или сейчас с ним или в суде с юристом…
– Простите, у Вас есть претензии?
– О! Компенсация потери времени и морального ущерба, вызванные неинформированием о качестве предоставляемой услуги.
– Подождите, я попробую переключить Вас на юриста.
– Ну, давай.
Пока курица с рецепшена искала юриста, я включила запись звонка и закурила. В трубке – шваркнуло, и раздалось:
– Дарья…
– Я знаю, кто я. А с кем я говорю?
– Очень приятно, меня – Виктор Сергеевич…
– Вы в компании работаете Виктором Сергеевичем? Или хотите сказать, я звоню Вам по личному вопросу?!
– Простите. Я – юрист. А…
– Спасибо. Скажите мне как юрист: при найме машины с водителем, внешний вид водителя входит в предоставляемую услугу? Или главное – машина, а водитель может быть лысым вонючим амбалом в наколках, семейниках и сланцах и говорить только на фене?…
– Ну у нас же не настолько…
– На вопрос ответьте, пожалуйста: на ваш взгляд, внешний вид водителя входит в предоставляемую услугу? Да или нет?
– Я полагаю, что входит.
– Спасибо!
– А что Вас не устраивает в водителе?
– Что именно меня может не устраивать в водителе – обсудим позже. Скажите, на момент моего заказа, где именно я могла просмотреть фотографии ваших водителей?
Он – сбросил звонок.
Я проверила, что разговор записался, сохранила файл. Включила антиопределитель. Набрала приёмную, и сразу, как взяли, отчеканила:
– Передайте, пожалуйста, юристу Виктору Сергеевичу, что наш разговор был записан. И может быть предоставлен в суд и опубликован в блогах.
Сбросила звонок, и посмотрела на деваху-водителя. Та стояла с мрачным непонимающим лицом. В чём-то мне её стало жалко. Потому что всё вброшенное мной в вентилятор имело шансы прилететь ей. Ну и опять же – глубокие непонятки, чего это клиент так взъелся. Так что я яростно яростно-весело бросила ей:
– А пох. Погнали – и шагнула к дверце.
Водила, отлипнув от капота, повернулась и сказала осторожно-вежливо:
– Дарья Александровна, может, Вам всё-таки заменить водителя? Через пятнадцать минут машина будет.
Я отпустила ручку двери, вздохнула и перестала прятать эмоции. Можно сказать, воспылала страстью и безумием, которое загасило воспитание и стыд спалить отклонения в ориентации.
Воспылала, подшагнула к водиле почти в упор, посмотрела в глаза. Она уронила взгляд на мой подбородок. Подержала там пяток секунд. Вздохнула, подняла взгляд в глаза. Во взгляде у неё были терпеливость и тоска страдания.
Я вздохнула, чуть успокаиваясь, и сказала злобненько:
– Понимаешь, в чём дело… у меня вообще с ориентацией всё в порядке. Но хрен знает как угораздило люто втрескаться в рыжую одногрупницу – лицо и взгляд водилы потекли в удивление. – Днём, в целом, как-то мозги держу. Но по ночам затрахали эротические кошмары. НЕОПИСУЕМО.
Вот тут у неё на лице начало проступать понимание, какого фига я к ней – так. То есть – паника и нотки сочувствия. Она растерянно протянула:
– Мда-а-а-а. Фигасе угораздило.
И да. Тепла, уюта и спокойствия в водиле было сильно меньше, чем в рыжей. Хотя какой-то надлом тоже чувствовался.
Я отшагнула, показательно посмотрел на её волосы, вернула взгляд в глаза и пожаловалась:
– Так что мне – на переговоры с новыми контр-агентами ехать… а по дороге…
Водила, пряча смущение под деловым тоном:
– Ясно. Давайте тогда заменим машину… и водителя.
Я истерично хихикнула, преодолевая смущение и выкинула намёк:
– Что, боишься – изнасилую?
Деваха уронила взгляд на подбородок и сказала с ноткой смущения:
– Ну, вам на переговоры ехать. Настроиться надо. К чему лишнее отвлечение.
Я хищно улыбнулась. Потом вздохнула, рывком забетонировала лицо и отрубила холодно:
– Поехали уже. Время.
Шагнула к машине, села. Она, помедлив, тоже села.
И мы поехали.
Через пятнадцать минут у меня зазвонил телефон. С незнакомого номера.
Сбросила. Прогуглила номер по базе предпринимателей и руководителей. Включила запись звонка. Набрала, продолжила играть в бизнес-терминатора:
– Добрый день, генеральный директор Михаил Дмитриевич.
– Э-э-э… добрый, Дарья Александровна. Вы, как вижу по джипиэс, едете?
– Михаил Дмитриевич, а Вы отслеживаете расположение моего телефона?
– Нет, ну что Вы… у нас просто водители отсылают сигнал о начале поездки. У Вас всё в порядке? Проблема с водителем улажена?
– Нет, не всё в порядке. Объективно, у среднего клиента к данному водителю претензий, вероятно, не возникло бы. Субъективно, знай я заранее о том, что водитель будет рыжая женщина, я бы попросила замену или отказалась бы от услуг Вашей компании. Но это только в том случае, если бы знала заранее. На вашем сайте фотографий водителей – нет. Это – Ваша ошибка. Неполное информирование о качестве услуг, что было признано Вашим юристом.
– Ну, это его личное мнение
– О… можете его уволить за его мнение, в блогах он всё равно будет указываться как юрист вашей компании, поскольку на момент заявления таковым являлся.
– А я против публикации в СМИ мнения сотрудника моей компании.
– Михаил Дмитриевич, блоги – это не СМИ, а мнения частных лиц. Оттуда вам всё удалит только ФСБ в обмен на прослушку в машинах. Или Вы это и имели в виду?
– А Вы сами, Дарья Александровна, разве не записываете этот разговор? Без уведомления, то есть нелегально?
– Нет, ну что Вы. Запись, которую веду я – всего лишь основание для получения той записи на серверах, которую, по закону, с десятого января ведут все сотовые. Вот она является судебным доказательством. Ну, или материалом для прокуратуры, если на сервере и у меня на записи – разное.
– Всё, сдаюсь!
– О, нет, что Вы. Не надо сдаваться! Надо бороться за качество услуг. И вместо юриста увольнять директора по маркетингу. Вплоть до развода, если это Ваша жена.
Водитель начала сдавленно хрюкать от смеха. Я чуть неодобрительно цыкнула и кивнула на обочину:
– Или тесть – соучредитель? Тогда, может, Вам есть смысл после развода открыть конкурирующее предприятие, и там воспользоваться опытом яндекс-такси, с фото и именем водителя?
Водила прижалась к обочине, встала и легла на руль ржать.
Я – продолжила:
– Вы, Михаил Дмитриевич, главное – не сдавайтесь! Даже если Вас съели, всё равно есть минимум два выхода. Хотя меня бабушка учила прогрызать третий. Чего и Вам желаю.
На этом я закрыла звонок. Осмотрелась, где встали. Ну, чтобы сделать вид, что встали по делу. Воскликнула:
– О! Банкоматы! Сча нала сниму – вернусь.
Вышла из машины. Отошла на шаг. За спиной услышала, как водила протянула навзрыд смехом:
– Ой, ля-я-я-я.
Я – вернулась, распахнула переднюю пассажирскую дверцу, наклонилась, и ровным отмороженным голосом сказала ей в глаза:
– Думаю, счас он будет звонить с компенсацией. Хочешь, одним из условий потребую тебя на ночь?
Посмотрела на застывшее в шоке лицо водилы, хлопнула дверцей, ушла. Снимать наличку.
Финансово-семейная пауза.
У меня, на самом деле было две карты. Одна – папина. Туда раз в месяц падало на проезд, еду и одежду. В школе, при домашнем питании и одобрении одежды репетиторами, падало 15. После переезда в город падало сорок. Которые могли измениться по итогам первой сессии.
Не знаю, как живёте вы. Для леди, для низко-высшего класса, сорок в месяц – это минимум. Четыре такси в день, включая съездить на обед в заведение, далёкое от небезопасного масс-маркета. Колбаса и прочее в холодильник без экономии на качестве. Косметика и бытовая химия – лучшее, что можно купить. А в последнее время ещё полторы пачки сигарет в день. Триста восемьдесят за пачку.
Димочка подумал, что я эпатажно иронизировала, когда «давай до ресторана прогуляемся – я на новые носки сэкономлю».
В общем, сорок – это в обрез.
Братик Денис это понимал отлично. И на празднование зачисления подарил вторую карту. Уникальную. С «уникальной банковской услугой «братская соломка». Такую, какую я могла от него принять.
Не знаю, как он без меня завёл счёт на меня. Наверное, договорился с банком. А специальные условия счёта после этого сделать – фигня вопрос. Специальные – это гибрид кредита с поручителем, ипотеки и потребительского кредита. Кредитая линия на полмиллиона с минимальной процентной ставкой и сроком погашения в двадцать лет.
Вот такой вот серьёзный взрослый подарок. Не тупо бабки, которые я бы тупо не приняла. А – братский делёж наработанным в банке доверием и связями.
Вообще я примерялась вложить эти полмиллиона во что-нибудь. Но в связи с обстановкой уже залезла в них на полсотни. И шла в банкомат снять ещё двадцатку.
Изо всех сил поминая брата добрым словом за такую вот «соломку».
Конец паузы.
Потом мы приехали в первую точку. И я попала в совок. В смысле – антикварный, мягко говоря, кабинет с антикварным, очень мягко говоря, сервисом.
Когда я говорю – антикварный, я имею в виду то, что ремонт и обновление мебели последний раз было, видимо, до перестройки. И компьютеры в кабинет не завозили.
Как там..? «Кибернетика – лженаука, продажная шлюха капитализма для эксплуатации пролетариев капиталистами». Как-то так оно в советском словаре 1953. Наверное, политическом. Хотя может, даже толковом словаре заимствований.
В общем, шкафы и стол были завалены разными папками, а на столе стояло нечто с карандашами, линейками, степлером. Возможно, когда-то это было органайзером, но оно уже давно перешло на сторону бардака.
Стулья для посетителей, две штуки, в кабинете были. Но садиться на них я воздержалась по причине непредсказуемости обитателей останков мягкой обивки.
Хозяина кабинета, как и его одежду, тоже не меняли. Возможно, меняли линзы в очках. Вряд ли на начало перестройки у него было минус пятнадцать-двадцать, судя по толщине линз.
И беседа у нас вышла чудесная.
Я вошла, встала в метре от стола, сказала:
– Валентин Архипович, здравствуйте.
Он поднял взгляд от какого-то журнала, где писал ручкой, и резковато отстранённо сказал:
– Слушаю Вас.
Я, подумав, сказала влоб:
– Я бы хотела пообщаться с вашими инструкторами по стрельбе.
Он, тем же тоном:
– Что вы хотите?
Я пару секунд подумала, насколько у него в порядке с головой и осторожно повторила:
– Я бы хотела пообщаться с вашими инструкторами по стрельбе.
Он, противно, со старческой истерикой:
– Я Вас слышу. Я спрашиваю – что вы хотите?
Я медленно, очень внятно:
– Я хочу научиться стрелять.
Он, с наездом:
– Вам есть восемнадцать?
Я:
– Конечно.
Он помедлил и с омерзительной ноткой заботливого отговаривания:
– Зачем Вам?
Я вздохнула и очень ровно сказала:
– Простите, я не вполне понимаю. У вас есть реклама и прайс. Как я понимаю, вы платно предоставляете услуги по обучению стрельбе. Я хочу купить ваши услуги. К чему вопрос – зачем мне это?
Он, назойливо-наставительно, с очень явным «слушай старших, дура»:
– Вот знаете, недавно приходила одна барышня. Очень хотела научиться стрелять, чтобы поехать на войну. Укропов убивать. – скатывается на явное враньё: – Раз пришла. Два пришла. А потом уехала. И её там убило миной. Так что…
Он потянулся к ящику стола, медленно открыл, начал в нём копаться. Достал бланк. Кинул на стол. И послал:
– … если хотите у нас заниматься, пройдите сначала обследование. У наших специалистов, а не купив справку. Адрес – на бланке. До свидания.
Взял ручку и продолжил писать в своей журнале.
Я постояла, подумала, перебирая варианты. Вариантов анонимных действий не нашла.
Молча развернулась и вышла в современный мир. Изо всех сил радуясь, что СССР развалился.
Хотя после второй точки по поводу СССР я засомневалась.
На второй точке, в секции спортивной стрельбы, вроде бы тоже ничего не поменялось со времён перестройки. Плакаты по стенам. Юноши с гантелями вдоль стены. Пожилой, но поджарый тренер.
Юноши все покосились. И продолжили украдкой пялиться. Тренер как-то мгновенно меня рассмотрел и остановил взгляд на глазах. Почти выдавливая взглядом из комнаты.
Я забетонировала лицо и ровно-вежливо сказала:
– Здравствуйте.
Он, с легким смешком в глазах:
– Здравствуйте.
Я подумала, и на всякий случай спросила… ну, мне как-то стало понятно, что тут – спортивная секция, с отработанной методикой. Но на всякий случай – спросила:
– Помогите, пожалуйста. Ищу информацию, где можно научиться стрельбе в движении.
Тренер изобразил, что пару секунд подумал и развёл руками:
– Простите, ничем не могу. У нас – спортивная. Учимся попадать в монетку с двадцати пяти метров.
Я изобразила отчаянье и спросила:
– А может, подскажете, кто может знать?
Тренер, задумчиво:
– Не знаю… попробуйте клуб ДОСААФ.
Я буркнула «спасибо, до свидания».
И ушла. В тот самый клуб ДОСААФ, который был третьей точкой по плану.
Вообще клуб принимал по предварительной записи. Но это – пострелять. А я шла – спросить. Наверное, можно было записаться пострелять, познакомиться, втереться в доверие и уже потом – спросить. Но, хочу напомнить, я ехала по точкам с настроением камикадзе. В чём-то, наверное, с «на, отвали» всему и всем, что меня загнало в эту ситуацию.
Так что я просто поехала.
Клуб был за двенадцатимиллиметровой дверью с амбразурой типа тюремной и звонком.
Дверь – не открыли. Открылась амбразура, в которой показался очень бодрый поджарый дед. Показалось, что он слеплен из той же глины, что бабуля. И обжигали его как бы не в той же печке. Он окинул меня цепким взглядом и спросил:
– Вам чего?
А я – расслабилась, выпустила веселье и живым голосом сказала:
– Здравствуйте. Э-э-э… я читала, что у вас – по записи. Но давайте считать, что я – видеозвонок?
Он сдержано улыбнулся, спросил:
– Вы – пострелять?
Я честно созналась:
– Не совсем.
Кинула взгляд на замок, подняла на него
Он, добродушно:
– А можно глянуть на Ваш паспорт? А то вдруг вы грабить пришли?
Хмыкнула, показал паспорт. Он почитал паспорт и впустил.
Провёл внутрь, провёл презентацию, которая завершилась у мишеней в стометровом тире.
Я – поблагодарила. Порадовалась, что теперь знаю про такое замечательное место. А, наконец, задала свой вопрос – не слышал ли Петр Андреевич, про стрельбу врастопырку.
Он подумал. Реально покопался в памяти, и сказал:
– Нет, Даш. Ни разу не слышал про стрельбу врастопырку. У нас тут ходят, конечно, некоторые деятели, которые лупят с пяти метров от бедра. И пара ментов что-то пытается изображать с кувырками. Но – баловство всё это. Из мультиков и прочих сказок.
Меня – расстроило. Забетонировала лицо, чтобы не показать ему, как.
Но он – заметил, вздохнул горько над моими закидонами и сказал:
– Ну, так что соберёшься освоить ассортимент пистолетов – заходи. А так…
Вздохнула, кивнула, сказала:
– Спасибо, Петр Андреевич.
И пошла на выход. А он – за мной, выпускать.
На последнюю точку, которая «тир при клубе исторической реконструкции», я ехала уже без надежды. Просто со злостью, что – не находиться. Слухами и легендами – полна сеть. А вот по нормальному найти тренера на частные уроки – фиг.
Так что в тир по лестнице я ссыпалась злая. Чисто добить план до конца. Ну и он сам виноват.
Тир был на 15 метров. На стойке был развал пистолетов, винтовок и автоматов. В углу стойки были мальчик 12 лет с папой, мальчик стрелял из СВД с оптикой. За стойкой, как положено, стоял типа менеджер тира. Мужик лет 25. А напротив стояли два мальчика лет 25, ряженых брутальными вояками. Один – в камуфляже, второй – в хаки.
Я, в целом, ничего не имею против спортивной одежды в стиле милитари. И против каузал или кожал с элементами милитари – тоже. Я имею против тех, кто ворует имидж, наработанный военными. Кровью и жизнями наработанный.
И психанула я, в том числе, поэтому.
В общем, Камуфляж и Хаки окинули меня взглядом от туфель до причёски, и опустили взгляд к глазам. Я, настоятельно их игнорируя, посмотрела на менеджера, спросила:
– Стрелковый клуб – здесь?
Менеджер почему-то покосился на Хаки и сказал чуть мрачно:
– Да. Пострелять хотите?
Я, очень ровно:
– Нет. Инструктора ищу. По стрельбе.
Хаки, неумело изобразив скучающую брутальность:
– Я могу за инструктора.
Я очень настоятельно его игнорируя, глядя на менеджера:
– Нужен инструктор по стрельбе с двух рук.
Хаки:
– Это по эс-эс-овски? С руками накрест?
Изобразил руки с пистолетами, лежащие в сгибах локтей.
Я прошлась по нему от кепки до ботинок презрительным взглядом, вернула взгляд на менеджера, спросила:
– Есть идеи, кто может обучить?
Хаки, возмущённо:
– Ну, я могу.
В общем, вот такое вот тупое мясо, ряженое военными, я и не люблю.
Менеджер покосился на Хаки, невнятно пожал плечами. Я, переставая сдерживать бешенство:
– Что, никто не занимается реконструкцией техники СМЕРШа?
Хаки:
– А-а-а… СМЕРШа… так бы сразу и сказали. Это Вам ко мне.
Я постояла пару секунд, пытаясь сдержаться. Потому решила, что нет смысла портить себе нервы.
Подошла к стойке, посмотрел на менеджера, выхватила из кармана пятисотенную, хлопнула об стойку, очень холодно сказала:
– Макар – дай! На четыре-пять.
Менеджер на пару секунд завис в испуге. Я яростно прищурилась. Он заторможено вынул на стойку «Макар», баночку с пульками. Потянулся к баночке.
Я резко подхватила пистолет, баночку. Выщелкнула обойму, положила пистолет, свинтила крышку, сыпанула горсть пулек в ладонь, отжала пружинку, сыпанула пулек с ладони. Половину – в обойму, половину – мимо. Подхватила пистолет, вбила обойму, не задумываясь, машинально, скинула предохранитель. Передёргивая затвор, повернулась к Хаки. Он – стоял, пряча растерянность за имитацией покровительственно-скептической улыбки. Очень хотелось влупить прямо в эту улыбку. Очень. Но – сдержалась.
Махнула стволом на мишени и тихо крикнула в холодной ярости:
– Пошёл. Уйдёшь от всех выстрелов – будешь учить.
Хаки потупил пару секунд, напугано залепетал:
– Э… ты чего…
Я помедлила ещё пару секунд, медленно поставила пистолет на предохранитель и со всей дури впечатала в стойку. Заглянула Хаки в лицо и сказала, очень искренне:
– Ссыкло тупое!
Развернулась и пошла. Уже на лестнице услышала за спиной рёв обиженного:
– Чё? Чё сказала?!
Тормоз.
Вышла. Села в машину, не закрывая дверь. Закурила дрожащими руками.
Покурила, успокоилась. Выкинула бычок.
Деваха-водитель, осторожно спросила:
– Даш, едем?
Я залезла в машину, хлопнула дверцей. Посмотрела в окно, пытаясь подумать. Ничего не думалось. Мозги нахлобучило тупой безнадёгой. Её и высказала:
– Не знаю… дальше вроде, некуда ехать.
Водила, осторожно:
– А что надо-то?
Я, ни о чём не думая:
– Да… инструктора по стрельбе с двух рук ищу.
Водила пару сек подумала и спросила:
– Даш, а ты не местная?
Тут меня начало накрывать пониманием. Предчувствием понимания, что сейчас будет.
Я сказала настороженно:
– Ну… я с области. А что?
Водила, очень ненавязчиво:
– Ну… я бы пошла искать или в Академию ФСБ, или в Академию МВД.
Тут меня и накрыло пониманием. Что я – дура тупая. И возмущение собой вылетело тихим криком:
– Куда?!
Водила хмыкнула и завелась. И мы поехали.
Через минутку, выйдя на трассу, водила рассказала:
– У нас в городе есть академии ФСБ и МВД. Инструкторов по стрельбе я бы искала там. Ну, или у армейских. Но… у нас только училище тыла. Хотя, ходят слухи, что это такая шутка. Потому что да, тыла. Только не нашего. В общем, все три адреса я знаю. Куда едем?
Я глянула на часы, и засомневалась:
– А… три доходит. Не поздно?
Ну, если по честному, не засомневалась, а напугалась. Весь настрой уже куда-то слетел, и я устала. Почти до полного пофигизма. Очень хотелось отдохнуть, почитать про эти академии, настроиться.
Водила, очень уверенно:
– Думаю, нормально.
Я помедлила, решаясь, и всё-таки подумала вслух:
– Ну… к фейсам что-то ссыкотно. К армейским… папе с братом спалюсь, что не хотелось бы. Поехали к ментам.
Деваха:
– Ладно. К ментам так к ментам.
Она помолчала пяток секунд, и спросила очень логичное.
– Даш, извини за личный вопрос. Можно не отвечать.
Я буркнула устало:
– Если погуглить мою фамилию, брат – коммерческий директор завода, где армии делают холодняк, а папа – мэр города, где завод стоит.
Водила, чуть уважительно:
– Ясно.
Я, возжигая в себе искорку весёлой ярости:
– Охренительно секретное оружейное предприятие, блин. А самый главный секрет – себестоимость наградных сабель. Хочешь, скажу?
Водила, подхватив эмоцию вскричала, весело имитируя панику:
– Не! Не надо!
Дарья, я, не особо весело имитируя мрачность:
– А вот меня, блин, не спрашивали, хочу ли я знать всю эту хрень. Сначала при мне говорили по телефону, типа «учись, как с людьми разговаривать» А потом вдруг выяснилось, что это – страшная военная тайна, про которую нельзя болтать… это я к тому, почему не хочу к армейцам и вообще пытаюсь не палиться.
Водила:
– Теперь – понятно. Погоди секундочку.
Прижалась к обочине, взяла телефон. Набрала, подождала пару гудков, сказала:
– Оля, привет… я – нормально, извини, сейчас с клиентом, хочу уточнить, куда ехать. Вопрос вот какой: я правильно догадываюсь, что за консультацией по стрельбе из пистолета в Академию МВД лучше не в саму Академию, а в центр повышения квалификации? То есть лучшие инструктора – в центре? Да… Спасибо.
Положила телефон, тронулась.
Мелькнула нотка расстройства, что меня палят. Так что спросила резковато, с наездом:
– А это – кто?
Водила:
– Одноклассница. Подруга. Инспектор по несовершеннолетним, оканчивала эту академию.
Помедлила и добавила успокаивающе:
– Где я работаю, знает. Фирма про неё – нет. Оля, в силу контингента, не имеет привычки копать всё, что под руку попадётся. За неё – не парься.
Буркнула мрачно:
– Ладно.
В общем, часа не прошло, как я стояла внутри КПП в высоком стальном заборе. В смысле, не жестяном крашенном, а как бы чугунном. Но из стали. Ну, вы поняли.
Стояла я у вертушки. По другую сторону вертушки стоял курсантик и пытался на меня не пялиться. А я смотрела не на него, а как бы в окошко дежурного. Дежурный что-то смотрел на мониторе.
Стояла я, размышляя, как построить беседу. И пыталась забраться в непривычную, малознакомую коммуникационную маску – офицера в гражданском.
В процессе подготовки леди, меня научили строевым шагам. И русскому, с отмахом к пряжке, и британскому «лыжнику с ломами». И даже кремлёвскому с оттягом носочка, печатью шагов и ношением карабина на плече. И два занятия по британской художественной гимнастике с карабином.
И само собой, где-то в памяти валялись значки и звания. «Само собой, леди несколько неприлично оказаться в строю в форме. Но попав, гораздо более неприлично будет выказать себя гражданской курицей, не умеющей ни поздороваться, ни ходить, пусть на шпильках». Попробуйте попечатать шаг на десятисантиметровых шпильках. Увлекательное занятие.