Ещё в один из первых дней пути, сразу после уроков с Молотом, на обычный вопрос Мириота о сегодняшней покупке я попросил дать мне поглядеть на список техник. Внимательно перебрал полтора десятка разнообразных свитков: совершенно новых, радующих пальцы гладкостью основы; старых и явно сохранивших в себе лишь одну попытку чтения. Я вчитывался в описания, примеряя их действие на себя, и в перечень узлов, прикидывая, сколько недостающих понадобится открыть. Техники передвижения, оружейные, защиты, дистанционные, усиления…
И сумел удивить Мириота, главу Волков своим выбором. Нет, я не собирался юлить, пытаясь выучить технику по памяти, для этого в скупых описаниях не хватало символов в обращениях к Небу. На самом деле просто не смог ничего подобрать для себя. Раньше, сталкиваясь с тайнами Ордена, я решил, что у них есть строго определённый набор техник, которые используют схожие узлы, и схема открытия их в теле, позволяющая возвышаться с наибольшей выгодой и скоростью. Похоже, с Волками было так же. Уж слишком много узлов совпадало в предложенных свитках.
Вот только мне это подходило слабо. Слишком я отклонился в сторону, идя по пути Ордена и Ледяного Шипа. Тратить драгоценную энергию на третий путь, открывая новые узлы? Безумие, как бы мало их ни требовалось. Даже десять узлов для лучшей из техник защиты – это слишком много.
Сколько бы мест силы с могучими Зверями ни подготовили Волки, они явно не рассчитывали на мой уровень Возвышения. Я даже не пользовался Духовным Круговоротом, в местах сражений было так мало энергии для меня, что я прибегал лишь к обычной медитации, оставляя большую часть силы ватажникам. Но даже так чувствовал, как к утру иссякают струящиеся вокруг меня нити энергии Небес, которую поглощали почти три десятка высокозвёздных Воинов.
И при всём этом Мириот даже не подумал свернуть к улью Шершней. Или знал о том, что я опустошил его, или и впрямь не надеялся, будто я могу с ними справиться. Если считать, что он по-прежнему не знает подробностей моей схватки со стражей, то скорее второе. Жаль. Очень хотелось бы увидеть его лицо, когда я небрежно сказал бы, что место уже опустело.
Впрочем, и моего отказа от лучших, новых свитков с обещающими мне силу техниками хватило, чтобы удивить Мириота. Я выбрал почти самые дешёвые и простые, в которых оставалось хотя бы по два прочтения. Те, что не требовали от меня открытия новых узлов, но при этом были явно хуже орденских: Лесной Шаг, Иглы, Рука-Меч, Тело Как Гора, Ладонь, Крошащая Камни и прочий мусор, как их называли в Школе собратья по учёбе.
Но они нужны были мне для другого. Для начала я собирался с их помощью пополнить свой список символов Древних. А техники… Они не добавят мне мощи в сражении. Ничего сильнее моих Шипов у Волков всё равно нет. Небесный Молот – лучшее, что было в предложенном. Человеческая техника высокого уровня. Я помнил слова учителя Кадора, что такая техника может соперничать с Земной низкого уровня. Но, видя число узлов, сомневался в этом. Пятьдесят узлов третьего созвездия Небесного Молота не позволят влить столько же силы, сколько шестьдесят узлов Шипов, как бы пафосно ни звучало название.
Вместо этого, на всю добычу с туши Ворона, редкого вида твари, что пошла по какому-то другому пути Возвышения, отличаясь от обычных собратьев и найденной лишь в тонкой тетради редких Зверей, я купил другое. Гораздо более нужное мне здесь и сейчас. То, ради чего я теперь не поскуплюсь на открытие новых узлов и ради чего потратил ещё один пустой свиток. Но даже открытие новых узлов я брошу ради самых важных моментов в моей жизни.
Пусть те наполненные безнадёжностью два дня попыток заставить мою боевую медитацию защищать близких оказались неудачными, но что-то всё же во мне изменилось. Странно, что я, привыкший ночевать, остерегаясь каждого шороха в ночном лесу, сейчас не слышу ничего, кроме обычных для временного лагеря звуков. Но на самом деле это не так. Сейчас я словно диковина, к которой приближается осторожный, но любопытный мелкий зверёк.
Я, прервав медитацию Возвышения, но не открывая глаз, похлопал себя по бедру.
– Ложись.
Только теперь я услышал шорох быстрых шагов, и на коленях уже лежит голова, а мои пальцы привычно зарываются в волосы. Я даже знаю, как они должны пахнуть: детством и счастьем. Жаль, что за эти недели мы изрядно запачкались: холодная вода реки не заменит лохани с тёплой водой и мылом. Ладони привычно легли на грудь и живот сестры.
– Каждый раз, как ты так делаешь, у меня внутри словно тёплый ветерок пролетает.
– Здорово, правда, Лейла?
Надеюсь, мой голос не дрогнул. Раз чужие техники мне бесполезны, то я продолжил изучать свои. И первым бросил энергию на Лечение. Поздно… Поздно, но надежда не покидала меня. Даже если моя техника в разы слабее, чем у Мириота. Во всяком случае, сестра, целый день проводившая на руках у мамы и всё равно вечером едва находившая в себе силы двигаться, после двух десятков применений этой техники словно оживала, на несколько тысяч вдохов становясь самой собой. Лишь бы это не делало ей хуже… Я в сотый раз вымарал эту мысль из головы. Не тогда, когда мы с мамой так стараемся, не тогда, когда над головой сестры сияет Указ «Здоровье», вытягивая из меня силы на символы обычного письма. Я найду этот дарсов Павильон в Миражном…
– Не знаю…
– Эй, ты чего вздыхаешь?
Я открыл глаза. Лейла, словно почувствовав это, на миг перевела взгляд с клочка звёздного неба над нашими головами на меня, опалив мудрым, совсем недетским взглядом зелёных глаз. Отвернувшись, шепнула:
– Карила всегда говорила, что здорово иметь такого сильного брата…
На этот раз не сумел сдержаться, и пальцы дрогнули, сбивая потоки бегущей по меридианам силы. Но я отбросил жгучую боль. Впрочем, сестра словно ничего не заметила, продолжая шептать:
– А вот я теперь думаю, что она не права.
– Откуда ты знаешь Карилу?
– Она иногда приходила играть.
– На улицу, где новый дом?
– Ещё в квартал Чужих Имён.
Помедлив, я всё же спросил:
– А почему она не права?
– Будь ты слабее, тебя не стали бы заставлять идти туда, к горам. И не стали бы глядеть, как ты дерёшься с Монстрами.
Будь я слабее, то никогда не решился бы пойти к скупщику… Нет. О чём это я? Разве хоть раз, не считая Ворона, бежал от опасности? Нет, сам шёл вперёд, даже имея возможность убежать, но всё равно щекотал нервы схваткой на пределе сил. Что уж тут врать самому себе? И кости за столом с Гуниром, и схватки, и ставки со снежинками – всё это на самом деле радует меня, будоражит кровь. Ничего бы не изменилось, будь я слабее, только больше было бы шансов погибнуть всем нам. А вот будь я сильней, теневики сами подумали бы, а стоит ли куш риска.
И я усмехнулся:
– Так это ерунда! Ты бы знала, как мне нравятся эти схватки.
– Ага! Я помню целый фургон шкур. – На лице Лейлы мелькнула улыбка. – Дядя Ди ещё так смешно пучил глаза!
Я не успел поддержать её шутку, как голос сестры изменился, став спокойным и отстранённым:
– Знаешь, Леград, я тут вспомнила ту девочку, что умерла у нас в деревне. Помню имя, куклу, которую она мне не давала, а лица – не помню. Когда я умру, не забывай меня, хорошо?
Горло перехватило, но я справился с собой и с улыбкой сказал:
– Эй, мелкая, ты чего городишь? Брат всё исправит, тут осталось две недели, и мы найдём лекарство Древних.
Но Лейла всё так же бесстрастно ответила:
– Я вчера попробовала выполнить Форму, чтобы набраться выносливости и идти самой. А меня тут же скрючило и вырвало. Небо не хочет, чтобы я шла к нему.
– Что за глупости! С чего бы Небу запрещать тебе хоть что-то?
– Ставит же оно людям преграды и испытания? Ты же сам рассказывал.
– Не тебе же! И не такие! Ты просто ничего не поняла!
– Да, братик, да. Ты только не забывай свою глупую сестричку, ладно?
Лейла вывернулась из моих рук и с неожиданной прытью метнулась прочь от костра, в темноту, оставив у меня в пальцах лишь пустоту. Я вскочил и тут же замер, остановленный взмахом маминой руки. С тоской проводив сестру взглядом, рухнул на место и вбил в землю кулак. Что мне стоило повесить Лейле на шею артефакт? Как мешочек с протусом, на всякий случай? А не это дарсово перо!
Успокоился я не скоро, и всё равно мысли о техниках окрашивались яростью, то и дело отвлекающей меня на посторонние размышления. Если уж говорить об узлах, то те три техники, что я в подробностях выпытал у Тигра-наёмника, гораздо ближе к орденским, чем волчьи. Для его Скольжения мне нужно открыть лишь ещё по одному узлу в ногах и тогда я мог бы его использовать. Вот только и оно явно хуже Шагов, а применять эти две техники по очереди не выйдет. Призрачное Оружие неплохо выглядело в бахвальствах Ароя. Но вот насколько оно будет полезно мне? Можно ли его сравнить с Яростью и есть ли у него преимущества? Узнаем. Позже.
А пока я выбрал Оковы Земли, которые словно коркой застывшей грязи мешали движениям противника. Большая часть стихийных узлов у меня открыта, нужно не так много, а уже с завтрашнего дня Мириот предрекал мне первые серьёзные испытания. Пускай. Если есть испытания, то будут и возможности. Надеюсь, эта линия на карте была им проведена не зря.
– Ну что? Сорвал всех, а никаких сокровищ не получил? Обидно, да? Думал, небось, что тут просто так будут земные техники раздавать?
Я моргнул, заставляя исчезнуть и карту лесов Гряды, и схемы техник.
Риквил. Привычная деталь каждого вечера. Не упускает возможности испортить мне настроение. Будто это я виновник всего произошедшего, а не Мириот, годами искавший такой шанс. Но я уже не обращаю на него внимания. Даже развлекаюсь.
– Конечно. Сейчас вот разочарован. Сижу и думаю: может, не стоило и связываться с такими нищими ватажниками? Помню, во внешнем отделении Тигр намекал, что у них возможностей больше. Как думаешь, не поздно ещё переиграть, вернуться в город, да рассказать, что Волки хотят получить силу Древних и да ограбить собратьев ватажников?
Бывший глава второго лагеря Волков, ставший лесным бродягой, оскалился и хотел было что-то сказать, но от соседнего костра донёсся недовольный женский голос:
– Риквил!
Он промолчал и ушёл к огню.
А я позволил себе короткий смешок. Его посещения позволяли мне не только издеваться над ним, но и проверить кое-какие предположения. Что-то я сумел узнать с помощью мамы. Но некоторые вещи на слабом Воине не испытать.
Поняв, что преследования Ордена в лесах можно не опасаться, словно и у них заключён «договор» с Царями, я достал из кисета и медальон Тогрима, и те артефакты, которые носил стражник. Убедился, что они не могут обеспечить полной защиты от моего таланта – на маму мои Указы по-прежнему ложились, но явно требовали больше духа.
Так что единственное, что мне нужно от Волков по-настоящему – это сила. В любом её проявлении. И пока мне необходимо хорошее, старое место силы, из которого годы никто не забирал скопившегося. И его я выберу до конца, не делясь ни с кем из Волков. Будем считать, так я доберу недостающее до цены земных техник или что Небо ставит им преграду в виде меня и моих способностей. Перекатывая в мыслях эту шутку над спутниками, я и уснул.
Но, похоже, этой ночью о будущем думали не только в нашей семье, потому как Мириот встретил меня утром такими словами:
– Сегодня будет твоя первая преграда. Это, конечно, не легендарное испытание Небом, ну да у нас и Пояс не столичный. И всё будет зависеть от тебя. Ты поразил меня расправой с Вороном, заставил ещё раз изменить путь, но сегодня и противник будет сильнее.
– А если не выйдет?
– Тогда мы вернёмся в Гряду. Но твою семью отправим в Шепчущий, как я и обещал.
– К чему тогда была твоя речь в лагере?
– Без тебя, ключа, таланта, что может открыть нам город, идти бесполезно. На самом деле, всё для нашей ватаги решится именно сегодня. Потом, когда мы истощим место силы, двинемся к следующему. Через три дня пути будет поздно и нам останется только идти вперёд до конца или бежать из Гряды в земли Шепчущего Леса, основывать там ватагу Волков.
– Что изменится через те три дня дороги?
– Мы используем место силы Ордена. Как и следующие. В предгорьях ватажникам достаются лишь крохи.
Я возразил:
– Но они есть и они рядом. Я точно знаю, что три таких мы миновали.
– Не желаю оставлять Амиру проблемы с ватагами. Ему и так будет непросто.
– А с Орденом такое сделать можно? Забавно. Глава лучшей ватаги грабит Орден? Отличная карьера. – Я усмехнулся. – Орикол бы оценил.
Неожиданно Мириот тоже улыбнулся:
– Наверно. Въедливый тип был, редко удавалось что-то утаить и переправить к соседям.
Я оставил это откровение без ответа. Не сомневаюсь, что алкаш под Указами проявлял всё рвение, на которое был способен. Жаль, что Орден так не любит нулёвок.
А пока… Пока нужно разорвать горло твари, к которой меня ведут Волки. Пусть со стороны и казалось, что именно я прокладывал путь отряду, но это было не так. Мириот всё верно рассчитал, с утра назвав время, когда мы сюда доберёмся. Потом замолчал, но я правильно его понял, пользуясь в схватках самым минимумом энергии, потери которой сразу же восполняла боевая медитация. Все эти места силы неуловимо похожи друг на друга…
Я даже споткнулся от пришедшей в голову мысли, поняв, что это всё мне напоминает.
Оазис у Чёрной горы посреди скудной травы Пустошей. Те невероятно прочные, но кривые деревца у гнезда Ворона, которые, оказывается, могли расти только возле источника силы, вне его теряя твёрдость и распадаясь. Так и здесь глаз легко замечал более яркий окрас высокой, по пояс мне, раскидистой травы. Что, если те деревца из Второго пояса и потому могут выживать лишь возле источника?
Слова Мириота мне в спину по-настоящему заставили меня сбиться с шага:
– Там Мад.
– Кхе… – Я прочистил горло и поинтересовался: – Какой?
– Я уже пошёл против правил и только потому, что этого Зверя сам помогал сюда сажать, когда был юношей.
– Там…
Мириот рявкнул, затыкая какого-то болтуна:
– Закрыли рты!
Я ухмыльнулся, оценив, как мигнули на паре человек контракты. «Вольные» ватажники, чья верность подкреплена таким способом. Впрочем, таких очень мало. Даже Риквил, несмотря на его вечное вечернее брюзжание, свободен.
Мама же оценила произошедшее не так спокойно:
– Да вы все тут словно брагой с дурманом опились! С каждым днём всё тупее и тупее ваши правила и отговорки! Первый раз слышу, будто Небу есть дело до пустых слов! Такого даже в заднице моих родных пустынь не слыхивала!
– Уймись, женщина, – поморщился Мириот и вдруг быстро перевёл взгляд мне за спину.
Я развернулся, оглядывая густые, в половину моего роста заросли семилистника. Пусто. Ничего и никого. Ни единого Указа. Ни одного дрогнувшего листа. Только где-то там, вдали, ждёт меня Мад. Посмотрел вверх, туда, где пробивались сквозь ветви лучи света. С бесконечно далёкого Неба, отмеряющего мне судьбу. Тряхнул головой, сбрасывая наваждение, и повернулся к Мириоту:
– Выходит, вы нашли место силы и годы выращивали здесь Зверя? Не боитесь, что однажды он станет Царём и сожрёт ваш лагерь?
– Тебе хватает здесь энергии, чтобы раскрыть узлы? – вопросом на вопрос ответил Мириот.
Я потянул к себе нити силы раньше, чем осознал необязательность такой проверки, и, опомнившись, сказал:
– Маловато.
– Так и ему. Он сдохнет от старости раньше, чем здесь вырастет столько небесных трав, чтобы он сумел возвыситься хотя бы… – Мириот закашлялся, проглотив окончание ответа, и рявкнул: – Вперёд!
Развернулся я молча. Зато шагал, срубая огромные разлапистые папоротники перед собой, широко ухмыляясь. Едва не заставил Мириота нарушить его же правила. Жаль, над ним не разгорелся ни один из символов. Плохо и то, что у него нет старых контрактов, которые он перерос. И это очень странно: неужели он никогда не заключал ничего и ни с кем? Но для меня важно то, что не выйдет обеспечить себе безопасность таким путём. Мне нужно не его освобождение от тех, что сейчас висят над ним, а дополнительный Указ с верностью или долгом.
Ещё один взмах Пронзателем, чтобы расчистить себе дорогу, неплохая замена стуку по деревьям, и я замер, сдержав очередной удар. Это не обычный щитовник: отчетливо вижу фиолетовый отлив у основания стеблей. Но это я, с моим зрением, что позволяет различать оттенки и ночью, а не только в полумраке дневного леса. Оставив куст нетронутым, обернулся, указав на него острием оружия. Теперь можно не сомневаться, что ватажники выкопают небесную траву. Счастливый знак, что удача не оставила меня.
А мои мысли обратились к будущему врагу. В сборнике описаний Зверей, который я прикупил ещё в первом лагере Волков, про Мада было ничуть не больше, чем в школьных записях. Редкий гость в лесах Морозной Гряды. Но мне знакомый. Даже не терпится сравнить здешнего со своим первым убитым Монстром.
А он меня ждал. Уж кому-кому, а хищному зверю с отличным нюхом и слухом уже давно известно и об отряде, и обо мне. Да я и не скрывался, пытаясь идти с наветренной стороны.
Под раскидистыми деревьями подлеска лежали огромные камни. Простые, серые, я увидел такие только здесь, в Первом поясе. Мад лежал на одном из них, точно в пятне солнечного луча, пробившего листву Исполинов, позволяя рассмотреть себя во всех деталях. Я заметил, что в последний день пути Небесные деревья чуть расступились, и полумрак под их ветвями истончился.
Зверь, конечно, был похож на своего сородича из Нулевого, но лишь отдалённо. Он выбрал несколько другой путь, и ни скорпионьим, ни шипастым его назвать нельзя. Почти такой же большой, бугры мышц перекатываются под шкурой, огромные клыки, выступающие вниз из пасти, и невероятно длинные костяные клинки, вырастающие из суставов передних лап и торчащие вверх и в сторону грозным оружием.
Мад поднял голову, глядя прямо на солнце, взрыкнул, поднимаясь на лапы, и повернулся ко мне. Невозмутимо, медленно.
Это не Обезьяна… Такого противника можно и нужно уважать, пусть он и стоит у меня на пути к спасению сестры. И я склонился в приветствии практиков. Как старший младшему.
Мы встретились на полпути. Мне было его немного жаль. Верно, он думал, что, даже убив меня, ему придётся иметь дело со всем остальным отрядом. И считал бой безнадёжным для себя. Но всё же шёл ко мне. У меня не было сомнений в итоге схватки. Не тогда, когда до Братьев ещё шагать и шагать.
Ударили мы одновременно. Я вспорол воздух Пронзателем, Мад лапой. Ничья. Когти по своей прочности оказались равны дорогой оружейной стали.
Мы снова на несколько вдохов замерли друг напротив друга, не отводя взгляда. В его огромных жёлтых глазах я видел каждое своё движение. Встряхнул правую руку, которой больше всего досталось при столкновении, перебросил Пронзатель, меняя хват… И в то же мгновение Мад распахнул пасть, оглушая меня рёвом.
Я ожидал каких-нибудь последствий, техники, рывка, чтобы подмять меня, но чувство опасности молчало, и я снова замер в нерешительности. Но Мад, похоже, тоже думал, что какой-то результат должен был быть, потому как рёв сменился рыком, в котором отчётливо чувствовалось недовольство, а затем он прыгнул.
В этот раз я не соревновался в силе с огромным Мадом, а, используя Шаг, убрался с его пути, скользнув под лапой и развернувшись. Правая ладонь выпустила Шип. Самый простой, на который только и хватило времени. Но этого оказалось мало, лишь по шкуре брызнули истончающиеся осколки.
Мы закружили друг напротив друга. Моей техники движения было достаточно, чтобы ускользать от его когтей и зубов. Вот чего мне не хватало в пещере Чёрной горы! Я почувствовал, как азарт схватки наполняет меня, и присоединил Пронзатель к своему веселью.
Секущий по лапе, Мад пренебрежительно не стал убирать её и взвыл, когда лезвие рассекло шкуру, углубляясь в плоть. Клацнули клыки, но я уже ушёл в сторону, используя Опору и изо всех сил дёргая на себя оружие. Раненая лапа, захваченная изогнутым когтем моего Пронзателя, скользнула по земле, лишая Зверя возможности прыгнуть. Несколько мгновений мы мерялись силой, но едва время Опоры начало истекать, как я ослабил хватку и провернул древко, освобождая зацеп. Перехват рук и клюв летит под мышку Маду. Не пробил… Ярость безвредно рассеялась по шкуре. Слишком слаб замах. Шаг влево, Шаг вправо, удар подтоком, чтобы оттолкнуть себя от летящей пасти.
В этот раз зубы клацнули слишком близко, я вывернулся, изгибаясь, всем телом и техникой ускоряя удар. Клюв Пронзателя, который должен был войти Зверю под нижнюю челюсть, пронзил пустоту, разворачивая меня и подставляя под удар лапы.
Покров спас мне жизнь, но энергии в средоточие вернулось на треть меньше, да и сама техника оказалась пробитой, оставляя мне развороченное когтями плечо. Меня едва задело, но даже тело, идущее вслед за душой, не выдержало гнева Зверя, разойдясь на палец в глубину. Не помог и доспех, превратившийся в лохмотья.
Ещё два вдоха, наполненных стремительными отскоками, чтобы избежать нового удара, и остывший меридиан позволил мне применить Рывок. Я использовал столько сил, сколько вмещала эта техника, разом оказавшись в трёх десятках шагов от врага.
Выигранные мгновения потратил на то, чтобы сорвать с пояса два фиала. Один раздавил над раной, другой выпил и тут же толкнул туман силы в запечатанный меридиан, снова уходя за спину приближавшемуся Маду. Вскинул левую ладонь, но оборвал технику, заставляя энергию рассеяться огнём по меридиану. Близко. Поспешил. Что толку от победы, если меня снесёт такой огромной тушей? Ещё один Рывок, выполненный Умножением. Вдох – и я в четвёртый раз использую технику, наконец выигрывая себе расстояние для удара.
Средоточие. Исток. Меридиан и созвездие узлов. Вспышка голубого обращения. В последний момент я отправил в полёт не один, а пять Шипов и не прогадал, беря так широко. Мад ушёл от всех, кроме крайнего, заполучив разодранную лапу. Рана за рану.
Меридианы Рывка распечатались, и я снова использую эту технику, оказываясь на загривке Зверя. Древко под шею, ухватить его правой рукой и сгибом колена. Левую руку вперёд.
И вот здесь я впервые понял, зачем Маду такие огромные и странные костяные клинки на лапах, словно он всю жизнь готовился именно к этой битве. Вместо того, чтобы упасть, пытаясь раздавить меня, он ударил именно ими. Впрочем, я приземлился ему на спину, уже зная об опасности и толкнув из средоточия силу в момент её пика. Только с её источником ошибся, ожидая от Зверя другого. Первых два жутких по силе удара я выдержал. А потом Ледяной Шип пробил череп Маду.
Когда я поднялся на ноги, Мириот стоял уже в десяти шагах от меня, и голос его просто сочился недовольством:
– Ты сражался не в полную силу. Игрался, действуя нам на нервы и проверяя, как на него действуют твои техники.
Я пожал плечами, сдержав улыбку:
– Не только же вам получать удовольствие от представления.
– А о своей семье ты подумал?
Я невольно оглянулся на кусты, но оправдываться и не думал:
– Я просил держать их подальше отсюда!
– Они не пленники, а те, кого мы должны защищать. С чего бы мне мешать безобидным желаниям?
Но я уже видел, что в зарослях нет мамы с Лейлой на руках, и ухмыльнулся:
– Ничья.
Мириот покачал головой:
– Гунир описывал тебя другим.
– Наверно, пытался выставить своего первого брата умней и серьёзней, чем я есть на самом деле.
– Возможно. А ещё он говорил, что ты чураешься азарта.
В действительности это тоже ложь. Уж искателю на самом деле нужно быть безголовым, но даже мне это стало очевидно только недавно. Осталось лишь пожать плечами и сменить тему:
– Он здесь один?
– Глупый вопрос, иначе подошёл бы я прежде, чем ты справился с испытанием?
– Ещё один глупый вопрос: а если на лагерь, что будет здесь стоять, начнут нападать Звери, невзирая на вашу формацию, то кто должен их убивать в этом твоём испытании?
– Конечно, ты.
– Жаль. – Мне было действительно жалко. Немного утешало только то, что это место силы, и, по моим предположениям, никаких соперников у прошлого хозяина здесь быть не может. – Тогда пока не подходите ближе, и кричи, если мне пора вмешиваться в это твоё странное испытание.
На этот раз Мириот ограничился лишь вздёрнутыми бровями, но вопроса не задал. А я двинулся к тому камню, который облюбовал прошлый хозяин силы. Этот камень десятками нитей сверкал в моём восприятии боевой медитации. Здесь даже не нужно использовать десять раз Поиск, чтобы понять, где сердце места силы. Проходя мимо туши его хранителя, я ударил кулаком с зажатым в нём древком по ладони левой руки, ещё чувствующей холод Шипа. Я не хотел оскорбить тебя пренебрежением, а лишь пытался познать свои пределы, мой мёртвый враг.
Я занял его место, лишь луч света ушёл отсюда, истончившись, но клочок небесной синевы по-прежнему виден. Пронзатель я оставил внизу, прислонив к камню. Оглядел окрестности, вернее, стоявших в сотне шагов ватажников: самые сильные бойцы у края, на расстоянии друг от друга, остальные сбили плотное кольцо, в котором укрыты мама и Лейла. Волки твёрдо соблюдали договор, ни разу не дав мне даже намёка на небрежение или равнодушие. Это… тоже обнадёживало.
Каждое утро и вечер я неукоснительно прогоняю все простые Формы семьи Тразадо. И делаю это, кстати, не один. По пальцам можно пересчитать тех, кто в этом не участвует. Иногда, когда я закрываю глаза при циркуляции, мне кажется, что я всё ещё в Школе, и сейчас раздастся голос старика Кадора.
Интересно, ученикам в Академии дают доступ к Формам или у них есть свои секреты, превосходящие остатки знаний семьи Тразадо? Здесь есть над чем подумать и о чём расспросить Мириота. Но сейчас впервые пришло время Духовного Круговорота, хотя и жаль, что место, которое десять лет не трогали Волки, не идёт ни в какое сравнение с Фонтаном. Впрочем, и у меня с тех пор, как я впервые впитал силу Неба под куполом, стало едва ли не на сотню открытых узлов больше и силы Неба вокруг теперь всегда кажется мало.
Я привычно обратился к памяти, в которую врезался силуэт призрачного мастера, привёл в равновесие внешнее и внутреннее содержание, кстати вспомнив слова Кадора о важности духовного состояния во время медитаций. А эта форма, по сути, и есть не что иное, как её усиление. Так почему бы не совместить все те знания и умения, которыми я обладаю?
Коснувшись духовным зрением обучалки, я закрыл лес нашего мира лесом жетона Древних, его скалами. Как бы ни были велики Небесные Исполины, но они не столь величественны, как те деревья, которые ждали меня в жетоне. Я погрузился в созерцание скал и леса у их подножий, благодарный Волкам за то, что они ни словом не вмешивались в происходящее. Лишь почувствовав, как опустело средоточие, мысли и желания успокоились, замедлились, а мир вокруг наполнился шумом ветра, качающего верхушки великанов, я принялся закручивать энергию в меридианах.
Главное – не запутаться в схеме каждого из трёх кругов циркуляции. Энергия из средоточия проходит через всё тело и возвращается в него же. Теперь понятно, что наличие меридианов-спутников позволяет создавать сложные Формы. И жаль, что эти знания так трудно раздобыть. С запозданием отбросив эти лишние мысли, я привёл циркуляции в равновесие, и мир дрогнул. Призрачный, существующий только в жетоне и в моём разуме лес замер на мгновение, а затем ветер рванул кроны деревьев, и в моё тело устремились потоки силы. Рискованно использовать Круговорот в самом сердце полного силы места. Но я ведь решил – буду использовать всё, что имею из своих трюков?
И тело наполнил туманом силы, так, как это делал в зале Фонтана. Теперь я не направлял энергию Неба в меридианы для открытия узлов. Многие из них заняты циркуляцией и влить в них лишнюю порцию силы, вмешавшись в Круговорот, наверняка означает сорвать Форму. Нет… я заставил рвануть в узлы туман. Сразу во все, что только мог охватить своим внутренним, духовным зрением.
Это было сложно. Это был новый вызов моим возможностям. Жетон Древних, лес, Форма, Духовная Защита и сотня узлов, которые следовало не только окинуть взглядом, но и выбрать те из них, что нужны мне сильнее всего. Я ощущал себя так, словно Шамор накинул на меня двойной мешок за какие-то провинности и погнал на площадку «сливового сада», где каждый шаг на тонком столбе грозит скинуть меня вниз.
Первые сотню вдохов я выдержал легко, даже позволив себе где-то в душе усмехнуться. Смог. Но словно в наказание, ладони вспыхнули первой болью. А ведь энергии, что втягивала в себя Форма, меньше не стало! Туман силы не успевал опустошать средоточие, и цвет его становился всё насыщеннее, заставляя меня беспокоиться о планах, что могли сорваться. Да и боль мешала сосредоточиться.
Спустя ещё двести вдохов мне стало казаться, что руки по плечи освежевали, содрав с них кожу. Не кричал я лишь потому, что был зол на самого себя, на своё желание закончить попытку и повторить её после захода солнца.
Кто обещал, что это будет легко? Кто сказал, что это мне здесь трудно, а маме, каждый день несущей на руках медленно умирающую Лейлу, легче? Почему я вообще решил, что мне больно, а сестре – нет?
Может быть, отбросить спокойствие и отрешённость и было ошибкой, но лишь злость и отвращение к своей слабости позволили мне держаться дальше. Я потерял счёт вдохам, закусив губу, чтобы не кричать и не позволить рукам дрогнуть, обрывая Круговорот.
А затем энергия, пронизывающая нитями призрачный лес, истощилась и закончилась, и я разрешил себе отменить Форму и упасть на колени. И позволить себе то ли стон, то ли хрип.
Открытые глаза показали мне, что с руками и впрямь дела обстоят почти так, как мне и представлялось. Кровь, капающая с них, собиралась лужицей под ногами и даже стекала по камню вниз. Но взять с пояса фиал с зельем оказалось проще, чем я ожидал. Это было не так больно, как последние вдохи Круговорота. Помедлив, я проглотил зелье. Средоточие тёмного, совсем непохожего на воду оттенка, полное энергии. Духовная Защита заполняет не только всё тело, но и на ладонь вырвалась из него, впрочем, стремительно уменьшаясь, рассеиваясь и впитываясь в плоть, окружающую меридианы. Словно мои опыты по закалке тела перешли на новый этап – этап Закалки Воина.
К счастью, территория, которую побеждённый Мад считал своей, была достаточно велика, чтобы ни один Зверь ещё не успел сюда добраться, потревоженный Круговоротом. А теперь я закончил и готов их встречать. Только пока не смогу брать в руки Пронзатель, чтобы не повредить тонкую кожицу, начавшую покрывать ладони. Что невозможно терпеть, так этот бесстрастный взгляд подошедшего Мириота. Глава Волков опять вынуждает меня начать разговор первым:
– Что?!
– Ты внушаешь большие подозрения. Настолько большие, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не заставить тебя заключить контракт на правдивые ответы.
Я отрезал:
– Не стоит переходить пределы. Я доверился тебе больше и иду в неизвестность.
– Да, это тоже меня останавливает.
– Ты можешь просто спросить.
Зря потратил орденские зелья. Не хотел пугать маму, когда она подойдёт с Лейлой, а на деле, наполненный туманом силы, наверно, мог заживить раны и сам. Есть только хочется. Я прекратил разглядывать ладонь, но снова не спешил тянуться к оружию. Не тогда, когда Мириот так спокоен, хотя это явно маска. Но я с вызовом уставился ему в глаза.
Мириот задумчиво, словно разговаривая сам с собой, произнёс:
– Меня смущает, как ты сумел выбраться из города. Полсотни стражников…
Я пожал плечами:
– Разве никто из тех, кто пришёл в лагерь, не сообщил подробностей побега?
– Нет.
– Мне повезло.
– Я могу поверить в лень стражи, в их разгильдяйство, что позволило тебе прорваться через ворота стремительным ударом. Но что, если байка парней о бое на площади, который длился едва ли не тысячу вдохов – правда? И всего один погибший в такой напряжённой схватке? Разве такое возможно? Мне приходит на ум только один ответ. Возможно, если бой был подставной.
Ну да, а мне пришлось раскидываться Указами просто так. Не будь у меня этого таланта, вряд ли я вообще ушёл бы живым с площади. Просто не хватило бы средоточия на такое количество врагов.
– Схватка почти столько и длилась, но убеждать тебя ни в чём не буду.
– У тебя земная техника, с Вороном ты использовал Духовную Защиту, Умножение, да и техники твои орденские от первой и до последней. Кто твой учитель? Улис? Пратий? – Мириот замолчал на вдох, сузив глаза, и прошипел. – Равой?!
– Я даже не знаю этих людей, – спокойно ответил я и спросил сам. – В чём дело, Мириот?! Не ты ли при первой встрече говорил мне, что я сам приду к тебе и буду нуждаться в твоей помощи? Ведь так и случилось!.. – Я понизил голос: – Впору мне думать, что это ты навёл на меня и Орден, и теневиков. Что теперь тебе не так?
– Духовный Круговорот. В городе по пальцам одной руки можно пересчитать людей, освоивших эту Форму. Я не сумел. Поневоле заподозришь в тебе старого хрыча, что обожрался сектантских пилюль и скинул десятки лет, а теперь шляется по Поясу.
– Впервые слышу о таком.
– Только то, что ты нулёвка, настоящий нулёвка, и не даёт мне поверить в это. Но такой талант, который упустили дознаватели? В это тоже с трудом верится. – В спокойном голосе Мириота прорвались эмоции: – Слишком ты хорош, слишком! Невольно подумаешь, что за нами по пятам идёт отряд Ордена, а ты торишь им путь!
Я не успел ничего возразить. Мириот протянул мне ладонь, на которой лежал необычный треугольный медальон и мрачно потребовал:
– Положи руку на артефакт и поклянись, что не работаешь на Орден.
Я не спешил выполнять его требование. Нет ли подвоха в его словах? Не замечаю. Контракт у меня лишь с Волками, а орденский уже стёрт. Сам артефакт – на вид простой камень с нанесённым краской символом Древних. И он мне знаком, я уже легко вижу его в контрактах других, да и сам с успехом использовал пару раз. Например, оценивая и продавая кольцо, найденное в рыбе-Звере. Мелочь, но полсотни зеленушек справедливой цены я получил. Истина, которая не даёт собеседнику врать, и которую я сам хотел бы наложить на Мириота.
Наконец я спросил:
– А я взамен задам вопрос тебе?
– Артефакт только один, – отрезал Мириот. – Или ты отвечаешь мне, или наш договор будет расторгнут. Я не желаю оказаться в мышеловке Ордена.
Плохо, когда кости на той стороне стола сильнее. Я кивнул, и артефакт оказался зажатым между нашими ладонями.
– Клянусь, что не работаю на Орден.
И треугольная пластина рассыпалась пылью.