И вот, подъем окончен! Выйдя из тени деревьев, мы с Домкой попали на разогретую солнцем полянку. Похоже, обходя болото, мы вышли даже за черту города – я не заметила никаких следов человека вокруг. Над степными цветами с глухим жужжанием носились пчелы, медовый запах обволакивал, хотелось просто поваляться в этой нагретой траве, после всех треволнений понежиться на солнышке…
– Ребят, я так понимаю – нам еще нужно какое-то время идти до города? Так почему бы не сделать небольшой привал, минут так на десять? Честно говоря, я устала – это была правда, у меня до сих пор ныли после падения мышцы, горели многочисленные синяки и ссадины.
– Как хочешь. – буркнул кареглазый, усаживаясь по-турецки в траву. Я безо всякого неуместного стеснения вытянулась неподалеку. Трава была мягкой, но местами колола кожу, между поясом штанов и короткой футболкой. Я так и не надела рубашку… Да ладно, почти летом, на природе, короткий топ – самая подходящая одежда! Мы находились довольно высоко от уровня моря, солнце припекало сильно, но прохладный ветерок не давал прочувствовать жару. Прекрасная погода, хотя уже сентябрь. И так чисто! Неужели такое замечательное место неизвестно местным жителям или туристам? Интересно, Сашка меня ищет или наоборот – вздохнул с облегчением?
Где-то рядом пыхтел Домка. Нельзя слишком долго валяться – Домка не любит открытого солнца, слишком уж он большой и лохматый, да еще и черный. Хотя сейчас он, наверное, и не черный. Болотный монстр… А сама-то лучше? Расслабившись на теплом солнышке, я глупо хихикала. Открыв глаза, я обнаружила, что прямо на меня смотрит сидящий рядом кареглазый. Я тоже села и попыталась сделать умный вид, как и подобает «взрослой»:
– Я вам так благодарна, неизвестно – сколько бы я еще сидела в том болоте! Наверное, нам уже не очень много осталось идти, да? А у вас случайно нет чего-то попить? – брякнула я и тут же удивилась своей глупости – ведь ни у кого из них не было ни сумки, ни рюкзака – ничего такого, в чем можно носить воду или еду.
– Ты хорошо помнишь место, откуда упала? Сможешь его описать? – спросил кареглазый, отвязывая от пояса на бедрах какую-то странную мягкую флягу с деревянной пробкой и предлагая ее мне.
Да уж, по-видимому, они решили сыграть в «индейцев» или кого-нибудь там еще по всем правилам – фляга была явно животного происхождения, такой себе мешок из кожи. При ближайшем рассмотрении я содрогнулась – это была совсем не фляга, а кожаное нечто, больше всего напоминающее вывернутую наизнанку зверюшку. От ужаса и брезгливости я уронила ее на траву и с испугом спросила у кареглазого:
– Это что?
Он, криво ухмыляясь, наблюдал за мной:
– Бурдюк.
– И в нем…
– Вода. Не беспокойся, он отлично выделан и вода там чистая и свежая, можешь пить без опаски.
Н-да? Я подняла бурдюк с травы, аккуратно держа двумя пальцами за самый край горлышка возле пробки. В моей мирной жизни мне не приходилось такое видеть, а уж тем более – держать в руках! Кареглазый с улыбкой наблюдал за моими метаниями. Жажда оказалась сильнее. В конце концов я решилась и аккуратно открыла пробку. Не касаясь фляги губами, но все же подпирая эту мягкую гадость второй рукой, я напилась вволю. Я с опозданием подумала, что может это у них последняя вода, а обычная в бутылках для «индейцев» не котируется. Вода оказалась явно не хлорированной и очень вкусной. Откинувшись назад, я немного вылила себе на лоб, и пока вода стекала, размазала ее по лицу. Потом мне захотелось слить на руки – и я помыла их до локтей. Процедура умывания подарила мне благожелательное и умиротворенное настроение. Я налила несколько раз в пригоршню воды, и Домка тоже попил. Потом я вылила еще немного ему на голову и хорошенько втерла в шерсть.
– Извини, я почти всю воду извела – но ведь он может перегреться, схватить солнечный удар. Там на соседнем участке скважина, придем – наберешь, сколько захочешь…
Все трое смотрели на меня, мягко говоря, удивленно.
Кареглазый первым пришел в себя:
– Ты можешь описать место, откуда упала?
– Да, конечно. Участок стоит на горе. К нему от трассы ведет ужасная грунтовая дорога. Дом двухэтажный, довольно большой – наверное, считался особняком. Если встать спиной к этому проклятому оврагу, то слева спуск с горы, вдалеке видно море. Даже нет, его не видно, но линия горизонта слишком ровная, голубая и светлая для суши. Справа гора поднимается еще выше. А если смотреть прямо, стоя все также спиной к оврагу, то увидишь две горы – одна большая, другая примерно вдвое меньше. Там, где они стыкуются, какие-то белые пятна – может, известняк? Эти горы очень уж правильной формы, гладкие и почти симметричные относительно вертикальной оси. Чем-то все это дело напоминает двугорбого верблюда… Это все, что я успела рассмотреть.
Согласна, несколько сбивчивое и путаное объяснение – но это же не повод слушать меня с открытым ртом и смотреть, как на сумасшедшую?!
И вдруг меня осенила догадка – а может, эти ребята сбежали из местной лечебницы и живут в лесу, пока поиски не прекратятся? Потому так и пообносились. Да и вообще – очень уж они странные!
– То есть ты уверена, что узнаешь это место?
– Ну конечно!
– Ладно, пойдем.
…Ну когда же мы дойдем?! Нестерпимо палило солнце, босые ноги исколоты колючками и репьями. Босоножки пришлось оставить еще на берегу болота – на одной безнадежно разорван ремешок, да и вообще – я не в том состоянии, чтобы идти на высокой подошве по такой жаре, да еще и по горам. Надо же, я – дитя мегаполиса, интернета и асфальта – и в такой ситуации!
Наверное, получасовой путь по прямой вдоль болота соответствует более длительному по верху, то есть мы делаем крюк. Но сколько же можно идти?! По моим расчетам, мы уже давно должны быть на месте, а тут не то что участка, а и начала города еще не видно! Но… Как это?! Как это может быть? Ведь мы спускаемся по пологому склону горы, и где-то – пусть даже далеко, вдали – должен быть виден город!
Внезапно наш проводник остановился и, скрестив руки на груди, вперил в меня настойчивый, даже немного торжествующий взгляд.
– Ну что? Оглянись вокруг.
Я послушно осмотрелась. И что?…Э-э-э…
Мы стояли на горе, лицом к солнцу. Где-то далеко внизу виднелось море – даже нет, его не видно, но линия горизонта слишком ровная, голубая и светлая для суши. Справа – две горы. Одна большая, другая примерно вдвое меньше, там, где они стыкуются – какие-то белые пятна, возможно, известняк. Эти горы очень уж правильной формы, гладкие и почти симметричные относительно вертикальной оси. Чем-то все это дело напоминает двугорбого верблюда…
Еще ничего не понимая, я судорожно метнулась влево. Да, вот он – овраг! Сквозь густые кроны деревьев можно разглядеть болото. Но как же?! А участок, дом, геодезисты? А где Сашка? Где, вообще – люди, трасса? Внизу справа – там, где она должна быть, я увидела густо заросшую сухим кустарником расщелину между нашей горой и «верблюдом». Но как же так?! Ведь это же точно то место!
В растерянности я обратила взгляд на Домку, как на самое родное и разумное из присутствующих существо. Он смотрел на меня своими грустными глазами, но явно ничему не удивлялся – не стал по моему примеру истерично рыскать по округе, в сотый раз убеждаясь, что это то самое место. Да и вообще… Только сейчас до меня дошло, что Домка даже не пытался привести меня назад! А ведь во время наших прогулок или путешествий, если меня угораздило заблудиться или даже немного сбиться с пути – он безошибочно выводил нас в точку отправления. А в этот раз… Будто он знал, что этим все закончится, знал – что искать бесполезно. Знал, что города здесь нет – от этой, еще не совсем оформившейся мысли меня продрал мороз по коже. Мало того – здесь ничего нет! Но как же?!
От непривычного стресса и перенапряжения мыслей мне стало плохо, и я впервые в жизни потеряла сознание, грохнувшись почти на Домку. *** Как жарко! Казалось, все мое тело плавится от жара. Как в сауне… Но нет, дышать легко, и голову не печет. Интересно, почему? Я открыла глаза. Надо мной, в полуметре от глаз, висело нечто коричнево-серое и прозрачное. Да нет, не прозрачное – это просто тент, тряпица довольно грубого плетения, и в промежутках между волокнами светит солнце. Очень похоже на мешковину. Ну и зачем оно надо мной видит? Взгляд прошел к краям ткани. Да ведь это тот самый платок перепуганной девушки! Уголки хитроумно подвязаны к палочкам, воткнутым в землю по четырем сторонам от моей головы, причем две из этих палочек тяжело навалились мне на плечи. Такой себе мини-навес от солнца… Внезапно я все вспомнила – всю эту жуть с пропавшим городом и моими сумасшедшими спутниками. Ну пусть это окажется сном! Я рывком села, при этом тряпка оказалась на моем лице, а палки, вырвавшись из земли, теперь свисали спереди и сзади по две, покачиваясь и отбивая мне плечи.
– А-а-а, ну что это такое! – застонала я, пытаясь снять этот шатер с головы. И сразу же услышала рядом Домку. Когда мне, наконец, удалось освободиться – он уже вовсю облизывал мне лицо, радуясь, что я пришла в себя. Фу, почему он такой он грязный?! И тут я увидела свои колени в зелено-коричневых джинсах, бывших когда-то синими. Значит, это не сон. Я упала в болото. Ну а остальное – просто приснилось, пока я отходила от пережитого стресса. Нет. Это «остальное» сидело под кустом в паре метров от меня и добродушно улыбалось.
– Я рад, что тебе лучше! Мы хотели отнести тебя в тень, но твой пес бросался на нас при попытках взять тебя за руки или ноги. Пришлось соорудить такой навес, чтоб защитить хотя бы голову. Я долго смотрела на него, пытаясь хоть как-то упорядочить мысли, потом оглянулась вокруг. Да, все это правда – вот они, эти «верблюжьи горы»… Но как же? Я и сама не заметила, как у меня потекли слезы. Без звуков и рыданий, они просто текли и текли обильным водопадом, а я в это время продолжала осматриваться вокруг, изредка останавливая взгляд на моем собеседнике. Похоже, я выглядела очень уж несчастной, потому что он рывком поднялся, подошел ко мне и принялся утешать. Домка, видя, что я не возражаю, продолжал сидеть рядом со скорбным видом. – Ну что ты, не нужно так расстраиваться. Мы все через это прошли, ты не одна, мы о тебе позаботимся… – бормотал кареглазый, присев на корточки и поглаживая меня по плечам. Они обо мне позаботятся! Да зачем мне нужна их забота – может и неплохих, но абсолютно чужих мне людей?! Ведь у меня есть Сашка, друзья… Я хочу к ним, хочу, чтоб они обо мне заботились! Хочу туда, где асфальт, где участок и старый дом, где все ясно и понятно, где можно пить воду из бутылки, где мы с Сашкой поедем отдыхать! Совсем изодрав себе душу в клочья, я начала уже по-настоящему, в голос, рыдать. Домка сбоку лизал мне ухо, а кареглазый, как оказалось – прижал меня лбом к своей груди, обнял за плечи и, поглаживая спину, продолжал что-то рассказывать. Слов я не разбирала, но общая интонация была успокаивающей и понемногу я стала отходить. Сначала ушли слезы, почти выровнялось дыхание, стало намного легче – прошел первый шок, воспоминания о болоте, об ужасе самого падения, о долгом пути наверх, о страхе, что азиат с луком может ранить, а то и убить Домку, вся непонятность исчезновения города… Все это жило в памяти, но уже не вызывало паники, а скорее – желание разобраться.
– Ну вот, ты уже и успокоилась. Поплакала – и легче стало. Правда ведь, легче? Я с серьезным видом кивнула, хотя все еще хлюпала носом. Кареглазый старательно свернул тряпицу, которая служила мне тентом, и засунул в карман. Освободившись из его объятий, я попыталась сесть прямо. – А где твои друзья? – Они пошли за водой, ведь кто-то оставил нас без нее, не так ли? – спросил он с мягкой усмешкой. Да, что не говори, а улыбка у него очень хорошая – такая добрая и искренняя, что сразу становится тепло на душе. Мне стало стыдно, когда я вспомнила, как бездумно и неэкономно я истратила такую ценную для них воду. Я опустила глаза и молчала, не находя слов. Извиняться было невмоготу, тяжело и некомфортно. – Не обижайся, я не упрекаю тебя. Скоро они вернутся, и у нас будет много воды. И тебе сделаем отдельный бурдюк, он тебе здесь пригодится. Я в ужасе уставилась на него – что, вот для меня будут убивать и выворачивать какую-то зверюшку, а мне потом еще из этого пить?! – А что, никаких вариантов нет? Ну, фляга или бутылка? Он понимающе улыбнулся: – Завтра мы придем в деревню, там есть варианты. А пока – нет. Казалось, все его лицо светилось участием и добротой. Я тяжело вздохнула – неловко было перешагивать через свои привычки и убеждения. Ну ладно, сменим тему… – А почему ты не пошел с ними? – Кто-то должен был остаться с тобой. Олеся сама боится оставаться, тем более, с твоим псом, а без Турки ей ходить небезопасно. Пришлось остаться мне. – А почему мне нельзя оставаться одной? – Об этом я расскажу тебе позже.
Позже?! Я что, вечно с ними должна оставаться?! Они не собираются спровадить меня Сашке, отвести на участок? Но… Я ведь и нахожусь на этом самом участке! Нет, надо во всем разобраться, иначе недолго и с ума сойти. Какое-то время я собиралась с мыслями и наконец, обведя рукой округу, спросила: – Это что? Что все это значит? Куда все делось? Мгновенно посерьезнев и нахмурив брови, кареглазый ответил: – Постарайся выслушать меня спокойно. Я расскажу тебе все, что сам знаю, но и только в той мере, насколько я сам понимаю. Большего тебе пока никто не объяснит. Значит так… Это, как ты видишь – то самое место, но только в другом времени, в другом измерении… – Угу. В другом измерении… Слушай, путешественник во времени, я достаточно насмотрелась об этом фильмов, чтобы встретить эту чушь в жизни. Прошу тебя, расскажи мне правду, а то я… Не дослушав моих угроз, которых я и сама еще не придумала, он поднял ладонь, требуя тишины. По сверкающим глазам было видно, что он уже основательно рассержен. – Если ты будешь меня перебивать – ты никогда ничего не узнаешь. Если хочешь услышать правду – то должна помолчать. Обещаешь? Я опешила. Обещать молчать, чтоб узнать правду? А что, разве у меня есть выбор? – Все. Я больше не буду. Обещаю. – Так вот, как мне объяснял старик, время – это тоже нечто …материальное… даже нет, не так… Время – это как еще одно измерение, параллельный мир, что ли… В общем, этого я и сам толком не понимаю. Знаю лишь, что между этими измерениями есть какие-то дыры, в которые время от времени кто-то проваливается. Время здесь растянуто – тело намного медленнее стареет, и даже взрослеет. Причем все окружающее нас – растения, животные живут по обычным законам, а вот мы, прибывшие – по другим. Разница очень велика, в несколько раз! То есть мы здесь живем очень долго. Точнее тебе объяснит старик. Детей здесь нет, а уже живущие не дают потомства. Вот почти и все, что я могу тебе рассказать. Как и почему люди сюда попадают – я так и не понял. Нас здесь немного. Некоторые в первые же дни сходят с ума или накладывают на себя руки, чаще всего успешно. Именно поэтому их нельзя оставлять одних. Мы находим людей в нескольких определенных местах, пока нам известно их четыре. Мы даже живем иногда неподалеку, в надежде, что увидев чей-то вход – мы найдем и выход для себя. Твоя, вторая точка – смертельная. Никто еще не выходил из нее живым. Несколько раз за эти годы мы даже видели, как неожиданно появлялись катящиеся по склону люди, падали в болото и сразу же тонули. Мы сюда и не заходим – это бесполезно… А в этот раз мы оказались не очень далеко, а собачий вой разносится на большие расстояния. Тебе или просто повезло, или у тебя было больше возможностей благодаря собаке. Скорее всего и то и другое. Увидев тебя живой, зеленой, да еще с неизвестным, огромным, покрытым тиной чудовищем – мы, честно говоря, испугались. Олеся заявила, что вас нужно срочно убить, так как вы болотные жители и сейчас же утащите нас в болото. Ну, под влиянием страха мы ей и поверили. Хорошо, что вовремя остановились… Ну вот и все, что я могу тебе рассказать… *** Вот так рассказ! Нет, если они сумасшедшие – то все понятно, а если нет? А как еще можно объяснить, что куда-то исчез город, да и вообще вся цивилизация?! На меня навалилась жуткая усталость, отчаянное осознание своей беспомощности, безнадега. И что мне теперь делать, если все это правда? А пока у меня нет других вариантов объяснения сложившейся ситуации – то приходится верить тому, что говорят! И зачем тогда жить? Всю оставшуюся жизнь посвятить поискам выхода из этого непонятного времени?! Это страшно. Недолго думая, я поднялась и побежала к обрыву. Что ж, клин клином вышибают! Или умру, или вернусь – третьего не дано. А если не вернусь – то пусть уже болото примет меня в этот раз! Мне казалось, что я бегу быстро, но израненные ноги и растянутые мышцы не дали мне этого сделать. Внезапно что-то жесткое и тяжелое ударило меня по лопаткам и в основание шеи. Как и следовало ожидать – я упала. И тут память услужливо подсказала мне, что это, развеяв все страхи и налив тело злостью. Это мой настырный пес, любитель совать свой нос в хозяйские дела, просто повалил меня на землю. Не раз я видела, как он проделывал это при упражнении «задержание нарушителя», когда мы посещали с ним занятия по защитно-караульной службе. Мы были вынуждены на них ходить, так как Сашка однажды заявил, что Домка в случае нападения сможет разве что забросать противника слюнями… Так вот – суть в том, что собака догоняет фигуранта и с разбегу валит его на землю. Здорово, ничего не скажешь! Воспитала на свою голову! Пригрела змею на груди! С идиотским упорством я почти встала на четвереньки, собираясь хотя бы доползти до оврага, но в этот момент уже человеческие руки схватили меня за плечи.
– Нет, ты не сделаешь этого! Я не позволю тебе убить себя. Даже запыхавшись, кареглазый говорил с какой-то нелепой, явно неуместной торжественностью – и это распалило меня еще больше. – Оставь меня в покое! Убери свои грязные руки! Это моя жизнь и я ей распоряжаюсь! Какое ты имеешь право мне в этом мешать?! Я не хочу оставаться с вами вечно! Да отпусти же меня!
Вместо ответа он лишь сильней придавил мои плечи к земле. Голова оказалось на боку, плотно прижатой щекой к траве. Нестерпимо болела шея. Что ж, если он будет так давить – то скоро просто свернет ее. Может, оно и к лучшему. Лучше, чем болото. Только я успела об этом подумать, как он резко оторвал мой торс от земли, легко перевернул – и я уже лежала на спине, но мои плечи были все так же прижаты к земле. Надо мной возвышалась обозленная физиономия кареглазого. И как только я могла находить его приятным?! Тяжелый взгляд будто бы пронизывал меня насквозь, а бывшие некогда мягкими и пухлыми губы теперь сжаты и вроде бы даже посерели. Он казался в разы старше – и это меня испугало. – Я оставлю тебя только тогда, когда ты успокоишься и перестанешь искать смерти. У меня есть обычное человеческое право помешать самоубийству. Ты не должна желать смерти! Можешь успокоиться, наша чересчур долгая жизнь – понятие относительное. Ты всегда можешь где-нибудь утонуть, откуда-то упасть, стать жертвой хищника или даже замерзнуть в холодную зиму. Более того, у тебя вполне хорошая возможность умереть от голода, так как я думаю, что охотиться ты не умеешь, а найти в этих лесах что-то съедобное неопытному человеку тяжело. Ты должна бороться и искать! Пока жива. Подумай о своих близких – может, ты еще с ними встретишься. По крайней мере, если умрешь – то точно не встретишься! Подумай, в конце концов, о своем псе – я вижу, ты к нему привязана. Что он будет здесь делать без тебя? Ведь он пошел за тобой в этот мир, может быть – пошел сознательно, хотя мог бы спокойно и дальше жить с твоим мужем, о котором ты упоминала. Подумай же о ком-то, кроме себя, наконец! Ты не одна такая! Я, Турка и Олеся ищем выход уже долгие годы! Десятилетия! И нас держит в этой жизни только надежда и то, что мы есть друг у друга! По мере слушания этого горячего монолога я заметно успокаивалась. Да, он прав, этот странный парень во всем прав… Даже если я никогда не вернусь, то есть еще Домка – мой мохнатый дружочек, мой умница и красавец. Скосив глаза, я увидела его – он сидел здесь же, внимательно наблюдая за нашим общением. Ну как я могу его бросить в этом чужом и непонятном мире?!
Кареглазый увидел, что я успокоилась и отпустил меня. Лицо его опять приняло вполне нормальное выражение, глаза усмехались. – А насчет грязных рук ты права. Но у меня не было выбора. Обещаю тебе впредь не прикасаться к тебе без крайней на то нужды. Будь уверена – я держу свои обещания. Кстати, твой пес меня восхищает. Намного больше, чем хозяйка, по крайней мере, по уму и твердости духа. Я опять взорвалась. Похоже, этот сумасшедший день оставил ощутимый след на моей психике. – А не много ли ты на себя берешь?! – холодно процедила я, надеясь, что у меня это получилось хотя бы наполовину так же внушительно, как у Сашки. Кареглазый звонко и очень обидно расхохотался. Это меня еще больше распалило: – Кто дал тебе право оценивать умственные способности меня и моей собаки? В конце концов, я старше тебя, и можно иметь хоть немного уважения к старшему и постороннему человеку! Уходи и оставь нас в покое! Он немного утих: – Да? Ты старше меня? И насколько же? – Мне двадцать четыре года! – напыщенно ответила я и сама поняла, какой дурой выгляжу. Мой собеседник опять расхохотался, с трудом успокоился, развернулся и куда-то пошел, бросив через плечо: – Если что – иди на огонь! *** И вот, впервые после спасения из болота мы с Домкой остались одни. После спасения из болота… Ах, как тогда было прекрасно! Ведь все мои заботы сводились к тому, что сломаны ногти и мне придется какое-то время сидеть в этом сыром месте грязной, дожидаясь помощи! А теперь… как же все изменилось! Как теперь все странно, непонятно и неестественно! За один день весь мой мир, вся моя жизнь, казалось – сгинула в тартарары! Я вспомнила слова кареглазого: «…Ты не одна такая. Я, Турка и Олеся ищем выход уже долгие годы! Десятилетия!» Десятилетия! Как это страшно звучит и как несовместимо с нормальной человеческой жизнью! Разве может человек так долго искать что-либо?! И не сойти с ума при такой жизни? Да, для этого нужно иметь определенную твердость духа. Он был прав, и насчет оценки моего ума – тоже прав. Жаль, что я его под конец обидела… Солнце уже собралось за горизонт. Красиво в горах. Закат виден до последнего, ведь его не закрывают дома и деревья. Как же я измотана! Интересно, а как мы будем ночевать? Кареглазый говорил, что звери здесь есть. Допустим, с одним зверем мы с Домкой справимся… А если их целая стая? А змеи? Я могу ночью замерзнуть – в тонкой футболке будет холодно, а греться об собаку можно только одной стороной. Да и есть хочется. И пить… Ладно, все – хватит сидеть и думать, нужно начинать новую жизнь в этом новом для меня мире. С чего начнем? Знаю – для начала нужно помыться! Целый день мне было не до того, а теперь пришла пора отчиститься, наконец, от «подарков болота». Слипшиеся волосы и характерный запах от всего тела не давали мне покоя. Вот если бы кто-то еще подсказал – где же брать воду? Кто-то… Но кто?! Одиночество предстало предо мной со всей своей отвратительной четкостью. Нет, я не смогу так – я не смогу всю жизнь быть только с собакой! Я пойду к ним, к сумасшедшим незнакомцам. Хотя я уже знаю, что девицу зовут Олеся, а азиата – Турка. Странное имя, ведь никакой он не турок! Наверно, они дали ему такое прозвище. Ладно, пойду их искать. Внезапно я очень остро ощутила свою беспомощность – я не могла пойти в магазин и купить еды себе и своему псу, я не могла снять жилье для ночлега, я не могла купить более теплой одежды, я даже не могла, как крайний вариант – выклянчить у кого-то все это бесплатно, обратиться в полицию или просто к людям! Моя самооценка и уверенность в себе стремительно снижались, как горные породы во время оползня. «Если что, иди на огонь!» – вспомнила я последние слова кареглазого. И пошла.