Поздно ночью один я. В лодке плыву…
Лодка – тело мое. Я сплю наяву.
Мне темно. И нигде не видно земли.
Густ туман. Утонули все корабли.
Я старался. Не потонуть. Но не смог.
Над моей головой вода. Где я, Бог?
Значит, я уже в океане живу?
Не зная того? Или сплю наяву?
Замечали ли вы, что некоторые люди выглядят нормальными и хорошо себя чувствуют такими, какие они есть, тогда как другие как будто состоят из осколков и обломков, снова и снова переживают в своей жизни одну и ту же драму?
Возможно, вы один из тех, кто не может понять, почему они привлекают к себе людей, которые плохо с ними обращаются. Или, возможно, вы привлекаете людей, которые называют себя вашими друзьями, а сами привносят новую драму в вашу жизнь. Вероятно, происходит вот что: раненая часть вас подсознательно выбирает для создания отношений больных людей. Больные люди стремятся к другим больным.
Это ранение достаточно невинным образом появилось в процессе нашего взросления, когда нас игнорировали, отвергали или прогоняли. У некоторых оно появляется достаточно драматично, в процессе дурного обращения, пренебрежения или других травм. На своем жизненном пути мы старались делать все возможное, используя инструменты, доступные нам в то время. И, однако, мы получаем это ранение, оно все глубже проникает в нас, занимая эмоциональное пространство и влияя на наше самоощущение в отношениях с остальным миром.
Травматические ситуации или опыт влияют на людей неодинаково. С некоторых негативный опыт скатывается, как с гуся вода, а других он ранит до глубины души. У каждого человека свой уровень резильентности, когда дело касается переживания, копинга и выживания в результате эмоциональных ран и травм. Иногда травма или рана остается с нами, притаившись, на протяжении всей жизни. Мы заталкиваем эту рану поглубже, пытаясь игнорировать ее, потому что воспоминание о ней и переживание ее проносит столько боли.
Если мы не признаем боль и рану, они начинают проявляться искаженным способом, требуя признания и работы с ними. Эмоции – это внутренние посланники, пытающиеся привлечь к себе наше внимание. Но большинство людей просто отталкивают от себя сигналы или игнорируют их все.
Возможно, вы уже привыкли чувствовать рану, которую носите в себе, и присоединились к когорте легкораненых. Возможно, вы думаете: «Я знаю, что это произошло со мной, но это было очень давно, и мне больше не хочется об этом вспоминать». Но боль не собирается уходить, она пытается заставить вас признать ее. Она никуда не денется, пока вы не уделите ей внимание. Она будет продолжать проявляться, обычно косвенно, выбивая вас из колеи, из равновесия и способствуя появлению депрессии и тревожности.
Я видел людей с разными ранами и историями травм. Со многими происходили глубоко ранящие события, в том числе психические, физические и сексуальные травмы, часто причиненные членами семьи. О таких травматических событиях часто крайне трудно думать и еще сложнее глубоко изучать их. Большинство людей прикладывают максимальные усилия, чтобы забыть или оттолкнуть от себя такие травмы. Мне часто случается быть единственным человеком, которому они рассказывают о том, что произошло с ними. Эмоции, связанные с этим опытом, требуют особого обращения и осторожности.
Если вы ребенком пережили такую травму, вам нужно знать некоторые вещи:
• Никакие ваши действия в детстве не давали повод так поступать с вами.
• Тот, кто делал это, был старше, сильнее и имел влияние на вас.
• Все это не происходит с вами в настоящее время.
• Вы не одиноки. Вы можете получить профессиональную помощь, чтобы справиться с этой болью. Вы можете излечиться и оставить боль позади.
Если вы чувствуете себя раненым и сломленным из-за пережитого, знайте, что есть и та часть вас, которая осталась целой и невредимой. Это та часть вас, до которой они не добрались, аутентичная часть вас, которая служит ключом к вашему выздоровлению.
Если я не буду вкладывать в себя, то не будет никто.
В молодости я иногда неосознанно выбирал себе в друзья нарциссичных, раненых людей. Тогда я не осознавал этого, но потом узнал, что это мой раненый внутренний ребенок инстинктивно знал, как взаимодействовать с тем, кто нуждается во внимании и оценке, и как мне возвысить их и одновременно принизить себя. Мне не нужно было думать, что делать или как взаимодействовать с таким типом людей, потому что я уже понимал их, но я очень мало знал себя.
Я произошел из семьи алкоголика. Раны, полученные в раннем детстве в домашней среде, помогли мне развить набор навыков созависимого. Инструменты, которые я использовал, чтобы контролировать и подстраиваться под других, которые, как мне казалось, нуждались именно в этом, а не в том, чтобы я был собой для них. На своем пути к исцелению я узнал, как сдерживать эту боль, изучать ее и прорабатывать некоторые сложные чувства, чтобы суметь воссоединиться со своим аутентичным «я». Я узнал, что нужно было просто быть собой, а не делать что-то, что имело ценность для кого-то другого. Используя процесс исцеления, я смог излечиться от ран и объединить все свои разрозненные части, стать цельным взрослым, окруженным любящими и уважающими меня людьми. Сейчас я делаю то же для людей, с которыми я встречаюсь как профессионал.
Я часто рассматриваю свою собственную историю как способ помочь тем, с кем я работаю, понять, что они не одиноки. Когда я рассказываю свою историю, мои пациенты узнают о боли, которую я перенес, и о процессе самопознания, через который мне пришлось пройти во время собственной терапевтической работы. Рассказав свою историю, я часто выслушиваю слова благодарности, потому что мой опыт помогает другим узнать, что кто-то еще прошел через нечто подобное, и они не одиноки. Видеть результаты чьей-то работы – это отличный инструмент излечения. Мы чувствуем, что не одиноки, мы чувствуем взаимосвязь с другими и растем. (Более подробно мою историю вы сможете прочесть в главе 3).
Наша боль ищет признания. Как только мы воссоединимся со своими ранами, откроются двери к исцелению.
Я убежден, что большинство людей живет с мягкой формой посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Я не пытаюсь преуменьшить значение полного диагноза ПТСР или людей, страдающих им, а говорю об этом в контексте того, что мы все пережили события, которые не можем просто так стряхнуть с себя, или те, которые постоянно прокручиваем в голове.
Ваша эмоциональная боль существует относительно вас, то есть она имеет наибольшее отношение к вам. Кто-то другой может посмотреть на вашу историю и сказать: «Ой, да что такого! У меня было и хуже». Может, и было, но это не соревнование за приз «За самую драматичную травму». Мы все носим в себе болезненную рану, и это ваша возможность воздать должное и признать свои чувства и в итоге исцелиться.
Мы все носим в себе то, что я называю «повторной болью», – рану, которая продолжает напоминать о себе, когда срабатывает триггер. Вы глубоко похоронили эту знакомую часть себя в надежде просто забыть ее, хотя и чувствуете, что не можете постоянно избегать ее.
Ниже описывается пример серии событий, демонстрирующий эту повторную боль. Так эти ранящие иллюзии становятся частью вас, а вы становитесь нечувствительными к ним.
В детстве происходит событие, которое пугает вас или приводит в смятение. Это новый опыт, и вы не знаете, как поступить с ним. Все, что вы знаете, – это то, что вам не нравится опыт и чувство, которое возникает в результате него.
Эмоциональная часть вас чувствует обиду и боль. Она запоминает опыт как нечто неприятное или, в тяжелых случаях, травму. Это первичное глубинное ранение.
Глубинное ранение, эмоциональная боль, которая со временем замораживается и не зреет вместе с остальной частью вас, запускается событиями, сходными с теми, что происходили с вами, например, в пятилетнем возрасте. Эта часть реагирует так, как будто первичный негативный опыт повторяется снова и снова. Боль возникает повторно.
Эта часть вас начинает действовать и либо занимает защитно-оборонительную позицию, либо залегает на дно, становясь тихой и незаметной.
И вот уже у вас развился инструмент раненого эмоционального ответа[4] на эти специфические ситуации. Когда они снова возникают, вы автоматически применяете на триггер эту импульсивную реакцию, которая является вашим инструментом.
Ваш внутренний раненый пятилетний ребенок всегда стоит рядом, чувствует себя потерянным и чутко ждущим, что снова произойдет что-то плохое.
Во взрослом возрасте этот пятилетний ребенок внутри вас выставляет этот инструмент раненого эмоционального ответа перед вашим взрослым «я» при наступлении триггера. Эта часть принимает решения и реагирует эмоционально, как раненый пятилетний ребенок, используя логику, слова и выражения пятилетнего ребенка. Отсюда происходит выражение: «Ты ведешь себя, как ребенок!».
Ваше ответственное взрослое «я», парализованное этой раненой иллюзией, на заднем фоне наблюдает за всем происходящим, чувствуя себя беспомощным по мере развития ситуации. Пятилетний «я» неустанно стремится защищать все части вас и не хочет, чтобы плохие события повторились.
После того, как драма развернулась и завершилась, ваш раненый пятилетний ребенок снова затихает, но продолжает бдительно следить в ожидании повторного срабатывания триггера.
Ваш ответственный взрослый «я» пребывает в растерянности и замешательстве: что это было, почему я так поступил?
Вы начинаете процесс очищения или игнорирования того, что только что произошло, и стараетесь идти дальше, закрывая глаза на токсичную повторную боль, которая проявляется каждый раз, когда эта раненая часть подвергается воздействию триггера.
Жить с этой повторной болью очень изнурительно. Подумайте о том, сколько раз вы снова проигрываете эту драму раненого ребенка; возможно, по нескольку раз в день. Если эту повторную боль не излечить, она будет провоцироваться, проявляться и повторяться снова и снова. Я убежден, что таким образом подсознание пытается залечить рану. Тело, разум и дух не созданы для того, чтобы выдерживать этот тяжелый эмоциональный груз.
Как часто вы проходите эти циклы боли? Какие примеры того, как эта повторная боль проявляется в вашей жизни, приходят вам на ум? Это неконтролируемые или чрезмерные реакции.
Еще эти раны повторно проявляются через наш плохой выбор. У вас, наверное, есть такие друзья или родственники, которые снова и снова продолжают встречаться или даже вступать в брак с людьми одного типа, с теми, кто им не очень подходит или вообще доброго слова не стоит. Вы ломаете голову, зачем кому-то сознательно приглашать в свою жизнь того, с кем, казалось бы, им стоит быть вместе в последнюю очередь. Вы это видите, так почему же они – нет? Возможно даже, что вы сами так делаете.
Сами того не осознавая, мы часто приводим в свою жизнь людей в попытке проиграть эти драмы раненого ребенка, и тот, кого мы впускаем в свою жизнь в качестве партнера, часто имеет ту же рану, которую мы безошибочно узнаем с детства. Это корень паттерна брака с матерью или отцом. Мы неосознанно пытаемся исцелить эту часть.
Вы продолжаете встречаться или вступать в брак с одним и тем же типом людей? Вы продолжаете выбирать токсичных людей или эмоциональных вампиров в друзья? Вы продолжаете одинаково реагировать на событие или опыт, например, выходите из себя и кричите или отстраняетесь? Если эта реакция очевидна и бросается в глаза, вы можете позже осознать, что реагируете чрезмерно остро. Вы можете задавать себе вопрос, почему так остро отреагировали, когда само событие выеденного яйца не стоило. Это проявляется ваша рана. Так происходит потому, что был приведен в действие какой-то внутренний процесс и запущен паттерн глубокой эмоциональной раны – повторной боли. Неразрешенная часть вас пробуждается и начинает принимать решения о том, как реагировать на ситуацию. Эта раненая часть привязана к первоначальному значительному эмоциональному событию, и вы продолжаете повторно делать плохой выбор на основании этой глубоко похороненной эмоциональной раны. Эта раненая часть не объединяется с вашим зрелым, ответственным «я»; она отделена от других частей.
Ко мне пришла супружеская пара, Мартин и Лора. Мартин имел склонность остро реагировать на вещи, которые заставляли его нервничать. Когда срабатывал его триггер, он импульсивно рассылал людям сообщения со словами: «Так не может больше продолжаться» и «Я так больше не могу». Понятно, что друзья и родственники переживали за его состояние.
Лора пыталась вмешаться, исправить ситуацию и успокоить его. Но Мартин попадал в эмоциональную петлю, думая и чувствуя, что все, что он делает – неправильно, и правильно уже никогда не станет. Из-за отсутствия перспективы он эмоционально относился к ситуации, но Лора смотрела на нее с точки зрения логики. У них происходили стычки, так как они не слышали друг друга.
Я придумал метафору, которая помогла Лоре понять поведение Мартина. Я объяснил, что, когда Мартин поступает так, он использует не язык взрослого, а слова и реакции более молодой части его «я», которая не в состоянии справиться с ситуацией. Он ведет себя как пятилетний мальчик, который хочет, чтобы его кто-то услышал и обратил внимание на его дистресс. Раненый внутренний ребенок Мартина хотел, чтобы его чувства признавали. Он не хотел, чтобы Лора пыталась вразумить его с помощью интеллекта.
Лора немедленно осознала. Это объяснение помогло ей понять реакции Мартина, и она смогла стать терпеливее. Конечно, Мартин – взрослый человек, у которого есть работа, ипотека и семья. Он был уже не юн, но какая-то часть него застряла в гораздо более молодом периоде его эмоционального развития. Когда эта эмоциональная часть провоцировалась вещами, с которыми он не мог справиться, эта часть считала, что то, что произошло в том молодом возрасте, повторялось снова. Она приходила на помощь его взрослому «я» и начинала импульсивно реагировать.
Благодаря работе по исцелению его раненого внутреннего ребенка Мартину сейчас сложнее продолжать эти сильные реакции, так как он понимает динамику ран, которые носит в себе. Лора больше не отвечает ему, пытаясь найти объяснение или интеллектуализировать его опыт. Она внимательно относится к его эмоциям и признает, что он чувствует. Мартин учится ладить с этой раненой частью и выражать свои чувства более контролируемо, а Лора учится по-новому слушать его.
Тот, кто не может принять свою тень, не может принять свой свет.
Это все или это ничто.
Импульсивные реакции – это инструмент, который мы используем, отвечая на ситуацию нашей раненой частью, когда вместо того, чтобы отреагировать зрело, мы реагируем экспансивно. Они становятся нашими основными реакциями на события, которые мы переживаем в жизни. Мы длительное время развивали эти импульсивные реакции в детстве и ранней молодости, и они стали частью нашей коллекции инструментов раненого эмоционального ответа. Мы проносим с собой эти импульсивные реакции через подростковый период и раннюю молодость в зрелую, взрослую жизнь. Мы применяем эти импульсивные реакции бессознательно, не понимая того, как они усиливают драмы повторной боли.
Ваши инструменты импульсивной реакции совместными усилиями поддерживают привычные реакции вашей раненой части – потерянного внутреннего ребенка.
Будучи взрослыми, мы отвечаем на разные ситуации, исходя из коллективного опыта, накопленного с рождения. Мы развиваем эти реакции на основании поведения, смоделированного взрослыми в нашей жизни, или самостоятельно. Мы повсюду носим инструменты эмоционального ответа. Некоторые из этих инструментов помогают нам создать лучшие отношения, тогда как использование других нарушает или разрушает взаимоотношения.
Существует два типа инструментов эмоционального ответа: функциональные ответы и импульсивные реакции (которые также называются инструментами раненого эмоционального ответа), и все они перемешались в нашем наборе инструментов эмоционального ответа. Иногда использовать инструмент импульсивной реакции, например крики или обвинения, проще, потому что когда мы глубоко расстроены, легче и быстрее схватить инструменты гнева, чем зрело и рассудительно проговорить то, что происходит. При других обстоятельствах бывает проще найти инструменты функционального ответа, например, вежливое и рассудительное поведение, если уделить этому время. Мы выбираем инструменты этого типа, когда можем сделать глубокий вдох и вести себя заземленно и понятно, потому что мы выучили, что используя раненую импульсивную реакцию, не всегда получаешь хорошие результаты.
Напомним, что наши зрелые, функциональные ответы – это те ответы, которые мы используем, когда чувствуем себя в безопасности и в адекватном состоянии. С другой стороны, мы используем импульсивные реакции, которые зарождаются в месте обиды и боли, когда не чувствуем почвы под ногами, а чувствуем потребность защищаться.
Мы знаем о своих импульсивных реакциях, потому что живем с ними давно, и они не раз пригождались нам. Они могут не помогать, когда мы повзрослели, но точно помогали нам, когда мы были моложе. Наши инструменты импульсивной реакции помогали нам справляться с тем, что посылала нам жизнь. Они помогали нам в те минуты, когда вокруг царил хаос или происходило что-то плохое. Они были адаптированными ответами нашей раненой части на ситуации, которые выпадали из-под контроля. Мы использовали их, чтобы обрести чувство контроля внутри себя, даже если это были всего лишь надуманные иллюзии. Использование этих реакций помогало нам чувствовать себя лучше. У нас складывалось ощущение, что мы сами делали выбор, а не кто-то еще делал выбор за нас или проецировал собственные раны на нас. Мы не осознавали, что создавали набор сложных инструментов эмоционального ответа, чтобы иметь возможность справиться с пугающим, сбивающим с толку миром.
Тогда эти инструменты работали для нас, но сегодня они часто не работают. Однако мы все же бессознательно носим их с собой и используем в наших взрослых отношениях, потому что они нам знакомы.
Вам известно, каковы ваши импульсивные реакции? В этом упражнении вы изучите некоторые наборы инструментов эмоционального ответа, которые вы используете во взрослой жизни, но создали еще в детстве.
Ниже перечислен список наиболее распространенных импульсивных реакций, развившихся в детстве, а затем перенесенных во взрослую жизнь. Это те импульсивные реакции, которые проявляются у нас в ответ на триггер, выносящий наши раны на передний план. Запишите в блокноте реакции из списка, которым, по вашему мнению, вы выучились в детстве. В своем списке обведите те, которые используете до сих пор, уже будучи взрослыми. Читая список, будьте осторожным наблюдателем. Старайтесь не судить себя строго.
• Замыкание в себе или эмоциональная отстраненность.
• Супертихое поведение, стремление быть незаметным.
• Пассивно-агрессивное поведение, стремление скрыть гнев.
• Обвинения.
• Слишком поспешное и слишком сильное вовлечение в отношения.
• Слишком поспешное посвящение посторонних в интимные подробности своей жизни.
• Ложь.
• Попытки сделать вид, что у вас нет никаких потребностей (отсутствие потребностей).
• Попытки сделать вид, что у вас нет мечтаний или желаний (отсутствие желаний).