Пути миров: Во власти огня - читать онлайн

Глава 1. Против Небес

Надежда, словно нежный цветок -

прекрасна, пока расцветает

в твоем сердце…

Но когда исчезнет, оставит

лишь горсть увядших лепестков.

***

– Отвечай, Привратник! – взревел он, сжав стальными пальцами плечи немощного старика. – Ты откроешь эту проклятую дверь или мне придется взламывать ее твоей головой? А? – Чтобы придать еще большей убедительности своим словам разъяренный мужчина, казавшийся на фоне своего визави настоящим гигантом, поднял того над полом каземата и хорошенько приложил спиной об каменную кладку, практически вдавив его в неё.

– Отпусти… – прохрипел несчастный, сплевывая кровь. – Отпусти, я так не могу…

– Ух, проклятый! – тот отступил на шаг, позволив жертве медленно сползти по холодной стене на пол. Кулаки он сжал до белых костяшек.

Тусклое свечение факелов осторожно коснулось перекошенного от гнева лица человека, нетерпеливо зависшего над телом избитого Привратника. Обезумившие глаза нападавшего, налитые пламенем ярости, горели так неистово и так уничтожающе, что лежавший на земле человек даже не смел поднять голову и заглянуть в них. Закованный в сталь воин своей статью и выправкой походил на героя древних легенд, что так любят приукрашивать воздыхатели старины. Однако устрашавшему воину, чье тело было слито из сплошных мышц, не хватало для полного соответствия любой хорошей истории только красоты лица – рябое, исцарапанное, пересеченное наискось от правого уха до подбородка глубоким шрамом, оно ужасало своим уродством.

– Ох… в мой укромный уголок ворвался королек… – вдруг пробормотал Привратник, потирая саднившие плечи.

– Что? – воитель аж захлебнулся слюной от возмущения. – Ты вздумал издеваться? – гигант, было, подался вперед, но вдруг натолкнулся на незримую стену.

– Нет, ни в коем случае, король Антарес… – ехидно проговорил старик. – Столь ничтожный слуга Творца, как я, не смел бы глумиться над Вашим Высочеством! – Привратник, кряхтя, стал медленно подниматься, отряхивая полы своей длинной рясы.

– Убери свою магию… – зашипел сквозь зубы король. – Иначе я сравняю твою пещеру с землей и тебя похороню в этих обломках!

– Во греху ты, чадо королевское, погрязло… – проигнорировав слова Антареса, молвил Привратник. Поправляя разметавшиеся волосы, он медленно направился к дряхлому самодельному столику, что стоял в противоположном от короля углу, рядом с факелом. Когда он вышел из громадной тени воителя, свет коснулся его старческого, изнеможенного лица, в котором читалась вековая усталость. Следы крови, недавно текшей из его разбитого рта, исчезли бесследно.

Король мог лишь сжимать кулаки в бессильной злобе. Защитный контур обволакивал Привратника и слегка подрагивал лиловым отблеском.

– Пожог пол царства, порушил церкви, попов на колах развесил… Кошмар! Неужели твой мудрый отец не передал тебе и капли уважения к святым вещам? – причитал старик.

– Мой отец… Был просто слизняком, разбалованным увещаниями святош и лестью своих вельмож! Пока он пребывал в неге блаженства, его верноподданные разворовывали мое государство! – король уже полностью вышел из себя и что было сил колотил руками в невидимую стену. Привратник даже обеспокоено проверил устойчивость защитных чар. Удовлетворенно хмыкнув, он сел за свой стол и принялся рыться в куче пергаментов, захламивших почти все пространство его подземного убежища. – Я соединил страну! Я вернул своему народу свободу, и я же очистил Церковь от зла, которое поглотило ее с головы до самых ног. И только ты, крамольник, продолжаешь костить меня за дела, которые прославляются от берегов одного моря до берегов другого!

– Дела твои, возможно, и заслуживают уважения, но гнев в твоем сердце, в любом деле брызжущий огнем пристрастных перегибов, может только ужасать… – не оборачиваясь к королю, проговорил Привратник. Взяв чистый лист, он принялся что-то усиленно писать.

– Ты решил заговорить мне зубы, собака? – глаза воителя нехорошо сузились. – Тогда отведай-ка вот этого!

С этими словами король вытянул сияющий кристалл из своего кармана и, что было сил, ударил им по незримой броне Привратника. Раздался треск, и стена исчезла. Глаза несчастного Привратника расширились от удивления, а затем зажмурились в страхе – старик ожидал принять страшный удар кованой перчаткой по лицу. Но король остановился… Поднеся к лицу испуганного старика переливающийся лазурным светом камень, он вкрадчиво проговорил:

– Отвори дверь… Иначе я прерву твою жалкую жизнь.

Открыв глаза, Привратник с сожалением поглядел в искаженное злостью лицо Антареса, а затем, резко встав, раскинул руки в стороны. В пещере вдруг стало светло, как днем, а сам старик вырос в ввысь и расправил плечи… Из-за спины его с легким шелестом расправились сияющие белоснежные крылья… Старческое лицо принялось изменяться и через пару секунд стало молодым и чистым…

– Смертный отпрыск Отца нашего, ты знаешь, на что покусился? – раздался грозный голос, звеневший словно металл. Губы Привратника даже не шелохнулись.

– Ты меня не тронешь, – процедил сквозь зубы Антарес, потрясая кристаллом, зажатым в кулаке. – И ни один подобный тебе… Зато я могу сделать твою бессмертную сущность очень даже смертной…

– Я знаю, Антарес, – ответил голос. – Я и не трону тебя.

– Тогда хватит пустых разговоров. Открой дверь! – брызнув слюной, воскликнул король.

Ясные голубые глаза Привратника испытующе разглядывали лицо короля. Тот хмурился, но не отводил взгляда от всепроникающих очей Слуги Его. Разгоравшийся магической силой камень в его крепких руках придавал уверенности… и наглости.

– Неужели она стоит того? – молвил, наконец, Привратник.

Антарес почувствовал, как больно сжалось сердце в его могучей груди.

– Она стоит большего! В отличие от… Него, – с трудом выговорил он. – Я молился Ему. Я приносил жертвы во славу Его Имени! Я приводил в покорность племена и обращал их в Веру Единую… А Он! Предательски забрал единственное счастье у меня! Не спорю, я небезгрешен, и меня есть за что наказать… Но, лишив меня единственной, он сам объявил войну. Теперь я приду и сожгу Небесные Врата, а мои сапоги будут топтать их пепел…

– И так ты надеешься вернуть её? – голос архангела не выражал ровным счетом ничего. – Что же теплит в твоей душе надежду?

– Мой меч – моя надежда… А моя вера нынче – моя рать!

– Хорошо, Антарес… Если таково твое желание… Готовь свое войско… И готовь весьма тщательно. Через три дня путь будет открыт. Через шесть дней ты прибудешь к Небесным Вратам.

– Смотри, не обмани меня. Иначе… – фразу он не договорил и, резко развернувшись, быстрым шагом двинулся к выходу, где его ждал отряд преданных рыцарей.

В след ему лишь донесся глубокий вздох Привратника, снова вернувшегося к облику древнего старца. Впереди предстояла тяжелая работа.

***

Послушный конь шел мягко, почти неощутимо… Не спавший всю ночь король Антарес тихо дремал в седле, пока его десятитысячная армия ветеранов медленно, но верно пересекала извилистые холмы Рудного Кряжа. Богатая металлами гористая местность была отвоевана Антаресом у гномов, поэтому каждому воину здешние тропинки были знакомы и без лишнего вмешательства командования.

В поход повелитель Лунного Королевства взял только самых опытных и преданных ему лично бойцов. Эти люди были с ним еще с самого начала междоусобных войн, когда понятие родной страны было весьма расплывчато и туманно. Символом правды в те времена являлся их вождь, за которого они шли умирать тогда и были готовы сделать это и сейчас. Спустя десяток лет в ряды армии восставшего из пепла государства влилось много молодежи, независимой сердцем и пылкой кровью… Для них свой край и свои друзья были намного ближе загадочной фигуры короля, поэтому такой армией можно только защищаться, но не завоевывать… Небесные Врата…

На эту отчаянную авантюру властный и безудержный Антарес решился в тот миг, когда, вернувшись из дальнего восточного похода, он обнаружил свою возлюбленную при смерти. Молодая красивая девушка зачахла за какие-то полгода, будучи, по словам ученых мужей, зараженной странной болезнью… Король истратил полказны, надеясь вернуть любимую к жизни, но все оказалось тщетно… Она умерла у него на руках, оставив еще теплый след последнего поцелуя. Потеряв разум от горя, Антарес молился в церквях днями и ночами напролет, но не был услышан высшими силами… После похорон, вместе с угасшим счастьем умерла и его душа. Назначив регента, он больше не колебался и, открыв заветный ларец с Лунным Камнем, поставил Привратника перед фактом. Конечно, прикинувшийся стариком архангел мог бы стереть короля в порошок, но некогда род Лунных Королей сделал для Него слишком большое одолжение, которое рано или поздно пришлось бы возвращать. И однажды этот час настал.

Привратник стоял молча, расправив свои сияющие белоснежным светом крылья… Его глубокие ясные глаза спокойно взирали на разверзшийся провал Портала, заключенного в черную, изрезанную непонятными рунами забытого языка каменную арку.

– Ты никогда не думал, – вдруг молвил архангел, обратившись к стоявшему рядом королю, который, скривившись, недоверчиво разглядывал переливающуюся разными цветами дверь в иной мир, – почему воинственный род людской все же решил повиноваться высшим силам, а не воевать с ними?

– Потому что он был обманут… Твой бог устрашился нашего гнева и отравил наши сердца едкой ложью, – голос короля звенел словно металл. – А теперь мы покажем ему, какова на вкус наша ярость!

Архангел не ответил…Лишь нервно дернул крыльями.

– Что нас будет ждать за границей этой двери, кроме опасности? – запрыгнув на своего боевого коня, спросил Антарес.

– Ваша судьба… – ответил Привратник и, развернувшись спиной, медленно последовал к своей укромной пещере, на ходу превращаясь обратно в человека, старого и дряхлого.

Король лишь хмыкнул тому в след и, развернув скакуна, осмотрел свою стальную армию, застывшую в ожидании на склоне холма. Суровые лица закаленных в десятках схваток воинов выражали лишь непробиваемое спокойствие и полную готовность.

– Мы идем воевать с Небесами… Кто не желает – может выйти из строя, я пойму, – обратился Антарес к своим людям.

Никто не шелохнулся. Впрочем, это было понятно. Что им искать на пути назад? Никакого ремесла, кроме войны они не знали, а после того, как Лунное Королевство раскинулось на всем севере Лаурона и подчинило себе почти все страны и племена запада и юга, войны кончились. Мирная жизнь больше никогда не вернется в их души, а спокойствие насущной жизни заживо загноит их пустотой и скукой.

– Тогда за мной, мои воины! Любой бы повелитель отдал все золото за таких солдат, как вы! – воскликнул Антарес и дернул поводья, направив своего коня в поток затягивающей силы Портала, чувствуя, как в его сознании всплывают дарящие надежду воспоминания…

***

Мягкий луч солнца, пробившийся сквозь небольшую щелку между двумя гардинами, закрывавшими собой большое окно в королевских покоях, осторожно коснулся бокала красного вина, забытого на мраморном столике, стоявшем близко к кровати. Брызнувший в стороны нежно-розовый отсвет коснулся половинки молочного шоколада, опасно свесившегося с края стола, и, скользнув по наброшенным в кучу вещам, разлился целым озером на обнаженной груди мирно спящей девушки, заключенной в крепкие объятия двухметрового гиганта. Его некрасивое, рябое лицо со шрамом последний миг хранило спокойствие, а затем сон схлынул с него, и глаза резко открылись. Улыбнувшись игре алых бликов на теле возлюбленной, Антарес осторожно убрал руки, стараясь не разбудить ее, и, медленно поднявшись, со вздохом оглядел беспорядок, творившийся в его покоях: пустые бутыли из-под аларийского красного, набросанные горой тарелки… Все следы прелюдии… А вот сдвинутые в сторону мягкие кресла, скинутые с них подушки и части одежды, причем некоторые – разорванные в клочья, – прямые доказательства бурной страсти…

– Рано ты проснулся, – тихонько проворковала девушка, укутываясь в одеяло и посильнее вжимаясь в подушку.

Король улыбнулся и, подстроившись к возлюбленной, нежно коснулся черных, как смоль, волос…

– Привычка, – бросил он, заворожено играя локонами между пальцев. – Скажи, Инола, тебе хорошо с таким медведем как я?

– Таким грубым и таким мягким одновременно? – лукаво улыбнулась она. – Порой все похоже на сказку…

Антарес удовлетворенно кивнул и, взяв бокал вина со стола, сделал хороший глоток.

– Ты знаешь, – проговорил он, смахнув каплю со своих жестких губ, – несмотря на то, что я не красавец, у меня было много женщин… Каких-то я брал силой, каких-то деньгами… Большинство пытались обвиться вокруг меня и впустить в мое сердце яд… Отравить меня своей напускной игрой страстных и преданных любовниц.

– Мужчины слишком падки на красивую актерскую игру, – ехидно поддакнула Инола.

– Ну да… Верно, однако, я раскусил всех и, как видишь, в моем ложе наконец-то воцарился порядок, – его рука осторожно скользнула вниз по ее нежной спине. – А вообще, знаешь… Это чувство трудно описать. Всякие бездарные менестрели, пытаясь выжать из ваших душ хотя бы грош, в поте лица стараются напыщенными фразами описать такое яркое и сочное, однако совершенно пустое, по сути, слово, как любовь… Мне порой просто хочется смеяться.

Она повернулась к нему и, сладко улыбнувшись, прижалась к мощной груди.

– Никогда бы не подумала, что такой большой и грозный мишка, как ты, может рассуждать о таких вещах, – сонно проговорила она, устраиваясь поудобнее.

Антарес лишь улыбнулся. Ему и вправду было трудно описать то, что он чувствовал к этой маленькой и хрупкой девушке. Оценивая свой прошлый опыт, Антарес не мог сказать, что Инола обладала несравненной красотой или умением в интимных ласках… Не была так умна… Но он мог поклясться, что его беспокойная и мятежная душа рядом с ней чувствует себя в объятиях сладкой неги… Неземного блаженства!

– Я тут подумал… А давай рванем на северо-запад, там мой старый родовой замок! Заживем там нормально, по-человечески, что ли… Ты родишь этой земле красавцев наследников с такими же черными волосами и добрыми, чистыми лицами! Я все дела оставлю Совету, все равно от него больше толку в хозяйстве, чем от меня. Я только воевать-то и умею… И проживем оставшуюся жизнь в мире и спокойствии…

– Ты и спокойствие? Да не пройдет и года, как у тебя руки зачешутся… – недоверчиво пробормотала она.

– Ну… Буду играть в шахматы! – рассмеялся он, отлично осознавая правоту сказанных Инолой слов.

В створки резных, украшенных позолотой дверей деликатно постучали.

– Ну, кого там принес дьявол? – грозно проревел Антарес.

– Мой король… Война! Бароны снова восстали! – донеслось из-за двери.

– Тьфу ты, господи! Ни месяца покоя… – пробурчал король и посмотрел на Инолу. Ее нежные глаза отразили глубокую тоску и грусть… – Малышка, ты же знаешь, я вернусь… – Он встал и резко скинул одеяло и оголил свой торс, украшенный множеством шрамов.

– Ты вернешься, я знаю… – проговорила она. – Но все вокруг течет и изменяется…

Эти слова так сильно запали в его память, что Антарес был не в силах выбросить их из головы. Он слышал их во снах, он возвращался к ним в своих мыслях… Инола… Она была чертовски права! Не прошло и года, как жизнь непредсказуемо и кардинально изменилась… И некогда тот, кто был Защитником, стал Врагом… И Небеса были прокляты!

С того момента, когда последний солдат пересек линию Портала, и дверь в иной мир закрылась, войско, возглавляемое своим бесстрашным королем, брело среди темных и пустынных равнин, высушенных и умерщвленных… Иногда попадались редкие деревья, извивавшиеся в немыслимых фигурах. Небо над головой было таким темным, что казалось почти черным. Земля под ногами хрустела и рассыпалась, порой проваливалась под ногами солдат. Ругаясь и отплевывая, они падали, поднимались, отряхивались и шли дальше – за долгие годы войн им уже стало привычно барахтаться в грязи.

Армия уже несколько часов продвигалась по ровным землям пустошей и ничего, кроме тусклого горизонта не было видно. Король уже стал сомневаться, а не обманул ли его проклятый Привратник, когда пустыня вдруг кончилась, и Антарес успел в последний миг остановить своего коня, чтобы не слететь в необъятный каньон… С протяжным стоном из ниоткуда налетел сухой ветер, и воины рефлекторно подались назад, в сторону от пропасти. Только Антарес остался невозмутимо стоять на краю. Спешившись, он осмотрел каньон. Скользнув глазами по обрывистым склонам, он посмотрел вниз: дно разверзшейся пропасти терялось где-то в вязкой, клубящейся тьме.

– Вот и приехали, вашу мать, – вырвалось у него. И эти жесткие слова разнеслись по всей широте этого каньона, эхом раздавшись на всю глубину… Земля под ногами затряслась, послышался треск и прямо на глазах у изумленных людей в воздухе стал вырастать каменный настил, соединяя один край пропасти с другим. Когда обе стороны каньона соединил мост, все стихло. На той стороне что-то испускало мягкий, теплый свет.

– Туннель! – вдруг пробежало по рядам. – Вот он, туннель!

Король покачал головой. Многие люди, бывшие при смерти, описывали свет в конце туннеля…Только здесь была узкая дорога через пропасть, в конце которой действительно было какое-то свечение.

– Бойцы, за мной! – приказал король и, взяв коня под узду, не спеша вошел в сумрак туннеля.

Путь занял очень много времени. Растянувшись длинной колонной, солдаты шли с опаской, ожидая, что в любой момент дорога под ногами рассыплется, и все рухнет вниз…. Но хвала богам это не случилось. Часов через пять все благополучно перешли на ту… сторону, и мост действительно обвалился. А сами войска оказались на берегу чистого озера, блестевшего, словно серебро в лунном свете. Небо меж тем лишилось своих хмурых туч, и к изумлению многих прямо над головами людей зависли десятки крупных звезд, переливавшиеся всеми цветами радуги… Целые потоки самого настоящего огня перетекали с одного горящего шара на другой, разбрасывая вокруг себя туманные лучи. Красота открывшегося зрелища не оставила равнодушным никого. Упав от усталости на землю, люди внимали величию потустороннего мира… Но король был непреклонен. Дав два часа отдыха, он приказал командирам поднимать людей. Повернув к западу, он повел свою армию вдоль сияющего озера к видневшимся на севере скалам.

– Озеро Печали… – шептались солдаты, вспоминая старинные сказки. – В этом бездонном озере слезы всех несчастных!

Горы на той стороне оказались обрывистыми и неприступными для перехода. После долгих поисков разведчики, наконец, нашли узкий проход, ведший под гору. Тяжело вздохнув, король первым двинулся во тьму.

Густота застывшего в пещерах мрака была почти непроницаема для обычных человеческих глаз… Имевшимся в строю магам пришлось хорошо потрудиться, чтобы разогнать тьму, осветив путь, лежавший по узкой каменной тропе, продравшуюся через чернеющую жижу подгорного озера.

Король шел впереди, сжимая рукоять своего преданного меча. Он мог поклясться, что видел тени, метавшиеся сквозь тусклые огни магических пульсаров, он слышал их плач, их отчаянные мольбы… И каждый солдат его армии, до боли в костяшках стискивая верное оружие, чувствовал присутствие страха вокруг него…

– Дейн-Кирен… Зеркало Души… – говорили маги. – Место самых потаенных страхов и несбыточных желаний… Не смотрите по сторонам! Смотрите себе под ноги, иначе вас утянет во тьму вместе с ужасами вашего сердца!

И они были правы… Стоило кому-либо из воинов засмотреться во тьму, как он видел самого себя в объятиях блаженной неги, либо видел себя генералом, руководившим войском, либо просто вельможей, купающимся в золоте и счастье. Антарес сначала не понял, что за странные всплески за его спиной, пока не обернулся и не увидел, как некоторые солдаты, не совладав с собой, ступали навстречу мечте… Но как только они оказывались в воде… из черной пучины выныривали твари, коих не видывал свет, и заживо поглощали своих жертв. Десятники выбились из сил, заставляя солдат опомниться и не бросаться на выручку, отлично понимая, что на такой узкой тропе не развернуться и не дать бой огромным гадам, которые не успокаивались, оставив в себе наивную душу, а ждали все новых жертв… Антарес злился и кусал губы, но все равно вел своих воинов вперед… Еще и не такое будет впереди. А Инола ждет там… За границей всех страхов. И пока в его сердце живет надежда, он не свернет с пути!

Когда потрепанное ужасами войско все же вышло из-под горы, на поверхности к всеобщему удивлению светило яркое солнце, освещавшее своими яркими лучами сочные луга, раскинувшиеся на всю широту благодатных земель. Нежно касался волос тихий ветерок, игриво пролетая мимо и скрываясь в густых кронах небольших рощ…

– Неужели все это реально? – проронил Антарес, вдыхая свежесть зелени в свои большие легкие.

– Нет! – громоподобно рявкнул кто-то за спиной. В воздухе что-то громко хлопнуло, и прямо перед королем приземлилась огромная тварь, встряхнувшая всю землю под ногами. В один миг вся зелень пожухла, ветер угрожающе завыл, а запах серы защипал нос. Благородные земли превратились в серые пустоши.

Расправив свои черные крылья, неимоверных размеров исполин повернулся к Антаресу и, пронзив того испепеляющим взором своих налитых чистым пламенем глаз, грозно зарычал, заставив королевского коня занервничать. Однако Антарес сжал холку коня в кулак, чем быстро его поставил на место. Не шелохнувшись, король посмотрел в яростные глаза твари. Та вдруг отпрянула и, погладив один из своих огромных рогов, непонимающе уставился на дерзкого человека у своих необъятных ног.

– Ого… Смелый… – выговорило существо. Потоптавшись на месте, оно вдруг со всего маху уселось на землю, подняв неимоверный грохот и тряску под ногами. – Так-так… Армия. Ничего себе! Такого не видел еще с Битвы Титанов! Удивительно. Люди, что вы здесь делаете? Вам не с кем воевать в своем мире? – голос исполина громом лупил по ушам.

– Мы пришли биться с Богом, – твердо сказал Антарес.

– С Богом? – жуткая собачья морда твари исказилась в усмешке. – И кто же возглавляет сие воинство?

– Его король, – невозмутимо отозвался тот.

Существо прищурилось и, взглянув в глаза Антаресу, буквально в миг прочитало его душу… отравленную болью и жаждой мести.

– Ты надеешься вернуть ее? – вдруг проговорило оно, сложив руки на огромной мускулистой груди.

– Я прежде отвечал на этот вопрос. Да! – процедил сквозь зубы воин.

– И по какому же ты праву повелитель?

– По праву меча! – резко заявил тот и, выдернув клинок из ножен, направил его на исполина. – А вот ты, если не уберешься с дороги, останешься без своей рогатой головы.

Существо дико расхохоталось. Раскаты его хохота заставили задрожать скалу.

– Наглый, как сам Дьявол! – пробурчала тварь, постепенно успокаиваясь. – Человеческий отрок… Что ж, думаю, мешать тебе не стану. Да и, пожалуй, помогу. Я все равно здесь дряхлею тысячи лет… Последний демон этих пустынных земель. Моему Хозяину Врата тогда не поддались. Может, твоя пылающая жажда мести и, вместе с тем, наивная до дерзости надежда окажутся сильнее алчности и злобы? Следуй за мной, повелитель, я проведу тебя сквозь Дейн-Кирен… навстречу твоей любви.

Поднявшись, Демон немного размял затекшие мышцы и, сложив крылья за спиной, медленно зашагал сквозь серую пелену пустоши. Несмотря на то, что он шел медленно, войску пришлось прибавить шагу…

Они шли через серые пустыни и темные леса, полные чьих-то злобных теней… они шли сквозь болота, теряя людей, но не сдавались… Они шли сквозь снега, где кружили жуткие метели, они продирались через ураганы и смотрели в глаза смерти, когда десятки смерчей рвали землю на куски совсем рядом с ними… Небеса играли спектакли, порой представляясь бурной фантазией безумца, размалевавшего холст во все возможные и невозможные цвета, а порой наливаясь чернотой и не пропуская ни один луч света, они превращались в жидкую тьму, поливавшую людей едкой слизью… Многие бывалые ветераны не выдерживали и сходили с ума… Кто-то падал и умирал от разрыва сердца. Но Антарес вел своих людей, не обращая внимания ни на потери, ни на ужас, ни на страх… Надежда в его сердце только сильнее и сильнее разгоралась.

Наконец, после трех, примерно, дней пути, изрядно поредевшая армия вышла с острых, как бритва холмов в усыпанную цветами долину, где пролегла мощенная белым камнем дорога… Игриво петляя сквозь заботливо ухоженный сад, она вела на высокую гору, на вершине которой… сияя словно миллионы огней, стояли Врата…

– Ну вот… – пробормотал Демон. – Я снова здесь.

– А где Стражи? Почему нас никто не остановит? – нахмурился Антарес.

– Не обольщайся, – усмехнулось существо, и по долине пронесся раскатистый грохот.

Король повернулся к своим бойцам. За три дня пути почти половина людей сгинули в страшных землях Междумирья, но те, кому удалось выжить, не стенали от отчаяния и не искали пути назад. Все та же угрюмая настойчивость и полная готовность владели их сердцами.

Армия стала медленно спускаться в долину… Нежные, прекрасные цветы и кустарники, поражавшие воображение своей причудливостью форм, стали вдруг вянуть и превращаться в пыль. Пока войско преодолевало путь до самой горы, весь божественный сад пожух и рассыпался на их глазах… Ясное небо принялось постепенно хмуриться и вскоре стало чернее ночи, сотрясаясь раскатами грома и яркими молниями. А Врата стояли. Белоснежные колонны, казалось, не знали времени, а закрытые створки сияли чистым золотом даже в наступивших сумерках.

А Стража меж тем не заставила себя ждать. Словно из воздуха на склоне холма появились темные фигуры с расправленными белоснежными крыльями. Их становилось все больше и больше, и, казалось, числу нет конца. Однако вскоре появление новых прекратилось и на пути армии Антареса застыло плотное кольцо ощетинившихся двуручными мечами ангелов.

– Ты посмотри-ка! Шутник! – расхохотался Демон, продолжая подъем на гору. Склон был пологий и вел как раз к самым Вратам.

Антарес сначала не понял, что имел в виду Демон, однако когда армии сошлись ближе, он подметил знакомые лица… своих десятников и сотников, что стояли у него за спиной… А чуть дальше, прямо у ворот, стоял не кто иной как… сам он… только с белоснежными крыльями за спиной.

– Да… Дейн-Кирен… Он везде, – вновь усмехнулся Демон и, не теряя больше времени, взлетел в воздух и ринулся на строй врага.

Это послужило сигналом к атаке. Издав боевой клич, войска короля Антареса атаковали позиции неприятеля, со всего размаху врубившись в его плотный строй. Сам повелитель рвался впереди всего воинства, и первый ангел пал именно от его меча. В начавшейся свалке, король уже не думал о тактике и не командовал войсками. Каждый воин его армии, слушая указания десятников, сам отлично понимал, что от него требуется… Сверх всех ожиданий ангелы не оказались страшными противниками. Сражались как люди и истекали такой же красной кровью… Только бились молча и умирали без единого звука. Рычавший как тысячи львов Демон рвал на куски своих врагов, но сам терпел раны и боролся до последнего вздоха, пока в конце концов не упал и больше не поднялся.

Давно уж был выбит конь из-под короля, давно изрублен щит и ранена рука, но разгоравшаяся надежда в его сердце не давала ему пасть среди сотен порубленных тел…Он шел вперед, сжимая Камень, и колол направо и налево, враги гибли, но ничем не могли остановить бесстрашного врага… И гремело небо, извергая лаву, и ветер выл, как тысячи демонов, и давно уж холм покрылся кровью и гнил в основании своем… И когда последний воин армии Антареса пал, шепча его имя на своих устах, тогда он подошел к самому себе… в обличии ангела. И сделав шаг, он увернулся от вражеского клинка, с верху вниз рассек его тело и упал на колени перед завоеванными Вратами… Их сияние обжигало глаза… На горе остался только он в объятьях смерти.

– Инола! – закричал он, что было сил и ударил камнем в основание Врат… Те заскрипели, застонали и рассыпались в пыль… Открыв путь… в пустоту…

Король подошел к краю тьмы и в слезах воззвал любимую к себе… Но бесконечно страшный звон бесконечной пустоты оглушил его своим одиночеством. Ее не было… Она исчезла навсегда…

– А все было лишь твоей выдумкой… – проговорил некто за спиной Антареса. Мир вдруг треснул и рассыпался на куски, оставив лишь пыль в руках бесстрашного воителя. Он сидел и плакал как ребенок… Он погибал душой…

– Ее нет… – еле слышно шептали его губы. – Ей нет.

– Люди подчинились высшим силам лишь потому, что не смогли их понять, Антарес… – говорил Привратник, склонившись над несчастным королем. Сияние его крыльев было единственным светом в наступившей темноте. – Дейн-Кирен, Озеро Печали, Туннель… Все это сказки, придуманные вашим незнанием. Все твое мероприятие – пустая затея, ибо есть вещи, которые смертным не суждено ни понять, ни почувствовать… Ты надеялся вернуть ее… Но надежда рассыпалась в пыль, как и все вокруг… Твое горевшее сердце отныне потухло… А сам ты стал призраком в мире теней…

– Ее нет… – прошептали губы короля прежде, чем застыть навсегда.

Куда исчез владыка Лунного Королевства никто так и не узнал. Спустя много лет, среди народа стала блуждать легенда о его походе на сами Небесные Врата… Говорили, что он прошел муки тысячи демонов и одолел целую орду всевозможной нежити, чтобы пробить себе путь к самим Небесам и вернуть слишком рано усопшую подругу сердца… Говорят, после бури, если облака вдруг рассеяться, то влюбленные пары, если они по-настоящему вместе, могут увидеть в небе, как две бесконечно одинокие звезды встречаются друг с другом, сливаясь в одно яркое и блаженное сияние, озаряя небеса своей силой и любовью…

Глава 2. Сломанный меч,

треснувшее копье…

***

Среди сонных, еще не очнувшихся после ночной дремоты зарослей стояла полная тишина. Легкий туман рваными облаками стелился по холодной земле, застывая среди кустарников, а осторожные капли росы лишь начинали покрывать вялые побеги. Казалось, ничто не нарушало этой природной гармонии, если бы не возня каких-то странных существ, залегших в высоких кустах дикой малины. Стараясь не подавать шума, они медленно выстраивали боевую цепь, расползаясь по зарослям. Их зеленая кожа в свете угасающей луны и налипшей грязи казалась черной. Одежды из грубой шкуры и ужасные рогатые шлемы, небрежно нахлобученные на широкие головы, придавали их виду устрашающий вид.

Орки. Варвары южных степей – страшный бич окраин Лунного Королевства, раскинувшегося от холодных вод северных морей до неприступных вершин восточных хребтов. Особенно в последнее время их кровопролитные набеги наносят невосполнимый вред сельчанам, возделывающим чернозем степей. Пока во главе государства стоял воинственный и жестокий король Антарес, орки не смели пересекать границ, хорошо помня, какие карательные походы устраивал он против них, но теперь, спустя пять лет как великий король исчез в небытии, варвары пару раз опробовали силы и, не получив достойный отпор, обнаглели: пользуясь внутренней слабостью Королевства они с азартом принялись за грабежи и убийства. И каждый из набегов был страшнее и ужаснее прошлого. По мнению людей, орки творили бесчинства, покоряясь чьей-то страшной воле, впадали в подлинное безумство, проливая реки крови ради простого наслаждения насилием и убийствами… И зло давно уже обуяло их сознание, поглотив разум…

Однако Фарнах, будучи истинным орком, рожденным на воле широких степей, так не считал. Впрочем, он вообще не задумывался о подобных вещах… Добро или Зло… В скупой племенной морали каждому устанавливалось что можно, а что нельзя. Можно – заиметь жену, растить детей, обучать их рукопашному бою, охоте… Можно, а даже нужно приносить мясо в дом, делиться им с племенем. Можно наказать жену за измену или даже убить ее… Можно прийти к Вождю и просить суда, можно обращаться к Шаману, дабы он замолвил словечко перед богами… Можно участвовать в походе Вождя и взять часть добычи. Можно убивать врагов и забирать их пожитки, чтобы племя могло приносить жертвы богам и улучшать свою жизнь… Но нельзя без дела убить соседа, забрать его жену, обесчестить девку из своего племени. Нельзя изменить Вождю или перечить Шаману. Нельзя бросить товарища в беде или сдаться в плен… Сии скупые правила прививались каждому сопляку, который, возмужав и став воином, чтил заветы своих предков не из страха наказания, а лишь потому что не видел мир иначе. Люди ненавидели орков и при любом удобном случае изничтожали их, а орки, не понимая разницы между бесшабашной ненавистью и обычной жестокостью к врагам, рубили людей и в отместку, и ради знатного грабежа. Неизбежное противоречие – одно и тоже явление для кого-то хорошо, а для кого-то плохо… Кто-то из бородатых умников столицы Королевства, назвал это состояние Равновесием… Хотя, в общем, не до этого было сейчас Фарнаху. Он скорее всего даже и не задумывался о подобном.

Застыв на земле среди плотных кустов, и, прижав к сердцу верный топор, он ждал команды Вождя Таланара. Впереди – деревня людей. Судя по добротным избам, выложенным крепкими бревнами, жили там хорошо. И скорее всего охранялось поселение неплохо – Вождь привел с собой не меньше сорока опытных воинов, среди которых только Фарнах и его давний товарищ Рахнар, шли в бой впервые. Им Таланар приказал держаться чуть позади других, дабы перенимали опыт от бывалых.

Вскоре вернулись разведчики – именно их ожидал Вождь. Незаметно пройдя по кромке леса, они подошли к своим. Выслушав донесения, Таланар немного подергал себя за седую бороду, связанную в длинную косу, а затем, кивнув, что-то сказал-то двум чангасам¹, сидевшим подле него. Чангасы, быстро вернулись к своим десяткам, и среди воинов тут же пронеслось сообщение: стража ждет у ворот, пленных не брать.

Фарнаха охватило волнение… Первый бой в его жизни! Буквально через пару минут, чангас его десятка сделал знак к наступлению. До частокола деревни было примерно шагов сто, половину из которых войско Таланара проползло на брюхе, дабы отсрочить момент своего появления, но затем чангасы вновь отдали знак – воины резко поднялись и бегом направились к воротам. В руках у нескольких ветеранов появились лестницы. А за ними, вприпрыжку, летел Рахнар, чью мощную фигуру Фарнах подметил сразу же. Сердце кольнуло горечью досады – значит его друг среди первых заберется в поселение и вступит бой! Увы, Фарнах не мог присоединиться – каждый наступал по своей линии и под страхом жестокого наказания не мог сойти с нее. Фарнах не имел права разочаровать своего отца, который не вынес бы стыда за сына!

Стража спохватилась слишком поздно – орки успели преодолеть отделявшее их от частокола расстояние и подставить лестницы. Часовой, скорее всего, мирно спал и не успел предупредить сотоварищей. Издав боевой клич, орки приступили к штурму. Пока одни бойцы лезли на стены, другие, что внизу, рубили топорами деревянное укрепление. Каждый орк был силой за двух людских мужчин, поэтому хилая оградка поддавалась топорам с большой охотой. Фарнах, ревя, словно медведь, с плеча всаживал топор в дерево, стараясь как можно скорее прорваться через укрепление. Вдруг что-то больно стукнуло о шлем. Фарнах озадачено поглядел вверх и обнаружил там человеческого лучника, нависшего прямо над частоколом. Выстрел у него вышел скверный. Глупец успел лишь расширить глаза, прежде чем мощная стрела пробила его навылет – вождь вместе со своими чангасами зорко наблюдали за стенами, не давая вражеским стрелкам поднять головы. Хвала богам Фарнаху же ничего от стрелы не приключилось!

Вскоре первые бойцы, в числе которых был и Рахнар, перелезли через стену и вступили в драку. Буквально через считанные минуты частокол поддался, и все воинство Таланара хлынуло в деревню. Фарнах, ревя, что было сил, кинулся к ближайшему врагу и, ошеломив того мощью своего боевого гнева, разнес его череп на куски. Опьяненный жаждой убийства, молодой орк с размаху врубился в орущую толпу и тут же получил мощный удар в грудь, откинувший его назад. С трудом поднявшись, Фарнах осмотрелся и понял, что нарвался на настоящего паладина, раскидавшего наступавших в стороны. Уцелевшие стражники деревни попрятались за его широченную спину, приготовив арбалеты.

Ошарашенные неожиданным отпором орки Таланара на миг замялись, но затем впереди оробевших ветеранов выскочил какой-то строптивый юноша и, издав племенной клич, рванул вперед, увлекая за собой товарищей. Это был некто иной, как Рахнар! Паладин лишь раз взмахнул молотом, и храбрец отлетел в сторону. Но второй удар ему нанести не удалось. Орки задавили его массой, порубив в труху. Оставшиеся стражи сделали пару выстрелов, кого-то даже подстрелили, но затем бросились в рассыпную. Озверевшие орки рванули за ними и посекли всех до единого. Фарнах лично догнал и убил двоих. А затем началась потеха.

Ослепленные яростью орки влетали в дома и убивали всех без разбора. Хватали людское добро, рвали с женщин одежду и насиловали их прямо на месте. Сам Фарнах, видя веселье своих сородичей, нещадно проливал кровь селян. Перебив чью-то целую семью, он хотел было расправиться с последней девкой, но она сумела извернуться и броситься наутек, тем самым распылив орка еще сильнее. Нагнав ее уже на улице, он решил страшно изнасиловать ее прямо на земле, но тут заметил неподалеку чье-то большое безвольно раскинувшееся тело. Не выпуская извивавшуюся девку из рук, он подошел ближе и разглядел в мертвеце Рахнара, чья большая голова была проломлена, а стеклянные глаза уставились в одну точку. От вида умершего друга сознание Фарнаха совсем помутилось. Схватив девчонку, он голыми руками оторвал ей голову. Не успокоившись на этом, он бросился в гущу кошмара и рубил до тех пор, пока его сородичи не перебили всех людей в деревне.

Сложив на захваченные телеги всю полученную добычу, среди которой было много добротной одежды, ценной утвари и золота, орки вывели весь имевшийся в селении скот в поле и двинулись прочь из разоренной деревни, не забыв придать огню опустевшие дома. В этом счастливом набеге Таланар потерял всего трех воинов, чем был, соответственно, несказанно рад. А вот Фарнах потерял своего единственного товарища… Потрясенный всем случившимся, молодой орк еще не осознал, как много крови оказалось на его руках. Бывалые воины весело горланили песни, а он, поникший, безучастно брел следом. Таланар попытался воодушевить своего новобранца, похвалив его за смелость, а его друга – за несмываемый временем подвиг, но Фарнах лишь покачал головой.

– Кровь никогда не смывается. Она всегда остается в памяти, – ответил Фарнах, но Вождь не счел нужным отреагировать на это замечание. В молодости всякие глупости лезут в голову.

***

– … Таким образом, Мария, Добро и Зло, как категории собирательные, неизбежно сливаются друг с другом, образуя реальность мировой упорядоченности, – назидательно проговорил учитель, внимательно поглядев девушке в глаза. Ушки молодой эльфийки невольно дернулись. Пронизывающий взор архимагов давно перестал быть для нее народной присказкой – она отлично знала, каково испытывать его на себе. – Элементы одного и другого понятия связаны в несокрушимое единство…

– Вы говорите так, словно это всего лишь мысленные образы, а не объективные сущности…

– Сущности? – глаза учителя в прямом смысле полезли на лоб. – Ну что ты такое говоришь?

– Так написано в Сущности Бытия Абрамса Долгорукого! – попыталась оправдаться девушка, инстинктивно вжимая голову в плечи. На свою глупость она сумела зацепить учителя за больную тему, что обычно влекло многочасовые лекции, затем задания на самостоятельную работу и описание всевозможных санкций за их неисполнение.

Но учитель только всплеснул руками и замолчал. Всего на минуту.

– Абрамс был сумасшедшим, – сказал он. – Как вернешься – сунь его книгу в печку. Это просто чушь, полная архаизмов.

Мария лишь кивнула, предпочтя не уточнять, что пергамент принадлежал Королевской Библиотеке.

– Добро и Зло, Мария, как впрочем, и симметричные им понятия Света и Тьмы, есть исключительно продукт мыслительной деятельности человека. Разнообразные явления разделены в две противоположные группы по одному единственному принципу – что нравится и не нравится нам, как живым и разумным существам.

– Не совсем поняла, учитель! – сразу призналась эльфийка.

– А ты дослушай! – резко ответил тот, и его густые брови сошлись на переносице. – Люди судят, что нечто представляет собой зло, если оно несет для них угрозу или тем паче вред. Однако другие люди, допустим, завоеватели, пришедшие в чужой дом, будут совершать добро для себя, никак не соглашаясь с мнением противоположной стороны…

– То есть убийство человека или эльфа может быть как хорошо, так и плохо?

– Хоть орка или тролля! Для государства потеря налогоплательщика – зло, для родственников убитого – тоже, а вот для самого убийцы – благо, пускай даже на ту минуту, в которую он совершал убийство. Все зависит от того, в какой плоскости ты находишься, какую систему координат ты берешь для расчетов. Ведь подумай: если бы мир имел только одну сторону, допустим, хорошую, то индивидам незачем было бы существовать – развитие и всевозможные стремления не имели бы смысла. Да что там говорить! Само движение, как процесс, потеряло бы всякое обоснование! Стагнация и неизбежная смерть. Тоже самое со злом… Однако Творец устроил мир на основе единства и противоречий. Добро и Зло мобильно пополняют друг друга, устанавливая Равновесие Сил и Материй. Фатальная предопределенность этого закона объясняет почему никогда не искоренить преступность и никогда не остановить войны… – договорить маг не успел. С грохотом и пылью из-за ближайшего холма появился всадник. Он несся во весь опор, направляясь точно к цепочке растянувшейся в походном строю роты солдат.

Архимаг Круцианас по заданию наместника Аларийской провинции, часто называемой просто Южной, направился в карательный поход против обнаглевших вконец орков. По последним сведениям, несколько таборов совсем уж отчаянных рубак-варваров расположились на самых границах Королевства, используя удобные местности для нападений на близлежащие селения. Собрав отборных воинов со всех ближайших гарнизонов, архимаг, он же по совместительству учитель молодой волшебницы Марии из Королевской академии, незамедлительно выдвинулся в указанный район. В связи с проблемами внутри самого Королевства, да и огромной коррупцией бороться с набегами орков становилось все сложнее и сложнее – деньги на обеспечение армии просто не доходили до южных земель. Каждый солдат был на вес золота. Однако если вовсе не реагировать на действия неприятеля, то он почувствует себя совсем уверенно. Хуже того, вздумает объединить разрозненные армии в один кулак, повторив опустошительную войну тридцатилетней давности. Тогда-то ситуация осложнится до крайности.

Всадник осадил коня буквально перед самым строем солдат, едва справившись с обезумившим конем. Незнакомец оказался простым крестьянином в холщовых портках и рваной рубахе, однако полностью запачканной кровью… На его лбу зияла страшная рана, через которую белели кости черепа.

– Государи! Ради Бога нашего! – запричитал он, раскачиваясь в седле. У Марии отнялся дар речи. Наполненные ужасом глаза крестьянина пробежали по ней молящим взглядом. – Помогите! Наша деревня… орки! Они… они убили всех! – на этих словах голова человека дернулась, и он стал валиться из седла. Резким движением архимаг остановил его падение и вернул обратно в седло, зафиксировав в воздухе.

– Лекаря сюда! – с того ни с сего закричала эльфийка. Кошмарное зрелище в один момент лишило ее самообладания.

Круцианас поморщился, недовольно посмотрев в сторону ученицы.

– Что? – неожиданно для самой себя огрызнулась Мария. – Что мы должны теперь думать? Мол, в этом есть двоякая сторона, да? Хорошо для орков и плохо для несчастных мирян? Подумав так, сложить руки и созерцать неизбежность?

Учитель прищурился и смерил девушку строгим взглядом.

– Равновесие – это не пассивная конструкция. Это процесс, а все мы – его участники и творцы, – сказав это, он обернулся к подоспевшему клирику и отдал необходимые указания. – Тебе, молодая моя ученица, еще очень многое предстоит понять, прежде чем прийти к такому выводу. Это и есть неизбежность. Это и есть наша судьба.

***

Воинство Таланара вошло в свою деревню под рев боевой песни и счастливые крики женщин и детей, встречавших своих мужей и отцов со свежими венками, костяными украшениями и деревянными тотемами. Весело визжавшие детишки спешили запрыгнуть на плечи своим громадным отцам и вручить самодельные игрушки. Жены, как того требовали обычаи, сдержано кланялись мужьям в пояс, а затем бросались в крепкие объятия. Семьи же погибших воинов участвовали в общем веселье наравне со всеми – родные должны радоваться общей победе и храбрости павших, а не попусту лить слезы и причитать о невозможном.

Однако Фарнах не чувствовал счастья и не проникался всеобщим воодушевлением. Завидев свою возлюбленную невесту, Джеландин, он с большим удовольствием прижал ее у груди и как можно скорее скрылся в своем чуме, забывшись в любовных ласках.

К вечеру по середине племенной деревни разожгли ритуальный огонь и всех призвали к танцам. Надев маски, воины исполняли Танец Битвы. Затем Шаман принялся освещать добычу, сложенную горой у большого костяного седалища Вождя, и после этого присуждал каждому соответствующую часть. Фарнаху досталось около пяти десятков золотых кругляков, несколько красивых бус из прозрачных камней, пара браслетов и колец. Кроме того, ему даровали две захваченные свиньи– так Вождь оценил храбрость молодого воина. Отблагодарив Таланара и Шамана, юноша ушел вместе с Джеландин обратно в хату и до самого утра не выходил из нее. Слишком многое его сознание отказывалось принять… Картины ужаса и беспредела не исчезали из его головы. Наверное, это просто вкус первой крови, о которой так часто толкует Шаман. Впрочем, здоровый сон всему лекарство. Решив так, Фарнах осушил целый мех вина, обнял невесту и забылся.

Проснувшись на утро, он первым же делом отправился подышать свежим воздухом степи. Тихо выбравшись из своего чума, Фарнах вышел к остаткам ритуального костра, рассеянным взором скользнул по всевозможному мусору, оставшемуся после пира и, потирая тянущие болью виски, направился к небольшому ручью, протекавшему через деревню. Омыв лицо прохладной водой, он почувствовал приятный холодок бодрости по всему телу. Грустные мысли вчерашнего дня ушли в прошлое, а в голове завертелись десятки задумок и идей. Пока Вождь не соберется в новый поход, есть время заняться постройкой стойбища для свиней, которых вместе с подарком вождя наберется уже около восьми; латанием прохудившейся крыши… Надобно было еще и к отцу сходить – у него всегда найдется дело, в котором требуется помощь крепких плеч сына.

Размышляя о предстоящих заботах, Фарнах и не услышал, как совсем неподалеку от него щелкнул пусковой механизм. С громким свистом нечто тяжелое ударило его в плечо и отбросило в сторону. Страшная боль ослепила сознание, и на миг вырвало из реальности. Очнувшись, Фарнах схватился за раненную руку и обнаружил в ней… кончик стального болта. И в этот миг по деревне прокатилась волна чудовищных взрывов, от которых затряслась вся земля. Послышались крики… Фарнах, ничего не понимая, стал в панике осматриваться и увидел… людей… Искрящаяся на солнце цепь закованных в тяжелые доспехи пехотинцев стремительно наступала на его деревню. Взревев что было сил, он поднялся на ноги и поспешил к своему дому… Там Джеландин! Рядом свистнула пара стрел, но орк не обратил на них внимание. Надо было спасать любимую! Вот как раз ее испуганное лицо показалось из-за полога чума… Взрыв! Дикое пламя охватило его дом вместе с невестой… Не веря своим глазам, Фарнах упал на колени… Из его глаз брызнули слезы. Джеландин!

Меж тем все мужчины племени хватали оружие и, под руководством Вождя, пытались организовать оборону. Без брони и упорядоченных команд они представляли собой толпу, а не дружину. Сделать что-либо с ними у Таланара не получалось – их дома стояли под огнем и безумие охватило их головы. Не слушая приказов, они один за другим ринулись на наступавших людей и как волна разбились о крепкую стену щитов.

Фарнах был одним из первых, кто врубился в строй королевских ратников. Не помня себя от горя, он голыми руками схватился за стальной щит одного из воинов и выдернул того из строя. Повалив на землю, он бил врага в лицо, пока кулак не проломил тому череп, и мозги не брызнули на траву. Разобравшись с одним, он хотел взяться за другого, но тут стена щитов навалилась на него и сшибла с ног. Чей-то поставленный удар копья тут же пригвоздил его к земле. Однако Фарнах успел в последний момент дернуться, и оружие неприятеля пробило ему плечо, а не грудь. Вторая рана была еще ужаснее первой… Темнота наполнила глаза, и мир, казалось, померк навсегда… Но через какие-то минуты он, мерцая и переливаясь, вернулся и предстал телами убитых соплеменников и огнем сгоравших чумов. Люди тем временем слаженно отбили атаку орков и почти всех порубили в одиночных схватках. Вождь погиб уже рядом с ритуальным костром, а Шаман, забрав с собой кого-то из людских офицеров, пал под ударами ратников. Выжившие женщины душили своих детей и резали себе горло, не желая попасть в рабство, а люди, словно заведенные, рубили и рубили попадавшихся им орков направо и налево… Скорее всего отец и мать были так же безжалостно убиты.

Рыча и рыдая, Фарнах выдернул копье из своего тела и попытался дотянуться до брошенного кем-то топора, но тут копыто взявшегося из ниоткуда коня раздавило его пальцы. Закричав, орк дернулся и откатился в сторону. Израненный, он был не в силах что-либо предпринять и лишь с бессильной злобой уставился на двух всадников, гордо зависших над ним.

– Вот видишь, Мария, – произнес один из людей, облаченный в длинную фиолетовую рясу, на которую спускалась его белоснежная борода. – Совсем недавно эта тварь рубила людей из деревни Лапутки и не внимала слезам несчастных. Теперь же, видя гибель своего племени, он истекает кровью и рыдает… Закон равновесия… Закон действия и противодействия… – на этих словах молодая эльфийка по имени Мария, чьи каштановые волосы в лучах горячего степного солнца казались золотыми, внимательно посмотрела в глаза орка. Ему показалось, что в ее взгляде мелькнула жалость! – Лейтенант. Капитан погиб. Теперь вы – командир роты. Прикажите людям добить всех и возвращаться. А вот этого – в кандалы, – человек указал на Фарнаха, – пусть он на рудниках до конца своих дней помнит о последнем дне своего племени, – архимаг сплюнул.

Когда его вязали, Фарнах не думал ни о чем. Пелена полного забвения накрыла его разум. Лишь одна фраза всплывала в его потухшем сознании: кровь никогда не смывается, она всегда остается в памяти. Всегда.

Глава 3. Идеальное зло…

***

Он бежал прочь от ужаса, охватившего улицы… Он спасался бегством, не в силах принять бой… Сражаться было бессмысленно! Оставалось только скрыться! Спрятаться! И молиться!

Со всех сторон несся грохот взрывов и крики людей… Целый город полыхал огнем… Этот Монстр! Этот… Демон! Сегодня он собирал свою кровавую жатву!

Бежать!

Человек проскользнул несколько переулков и уверенно направился к большой усадьбе прямо на окраине поселения. Подбежав ближе, он даже присвистнул от впечатления. Разрушитель уже успел побывать и здесь… В некогда надежном и толстом заборе, окружавшем дом вместе с садом, зияли обожженные по краям проломы. Стены самой усадьбы носили отпечатки неистовой ярости – многочисленные дыры, следы ожогов и трещины в целую ладонь шириной. Дорогая черепичная крыша проломилась и осела… Толстая, дубовая дверь была выворочена с петель и отброшена в сторону.

Не успел беглец перешагнуть порог разбитого здания, как все стены усадьбы сотряслись от чудовищного взрыва. Лопнули остатки стекол, и через окна повалил густой дым. Несчастный взвыл от ужаса и бросился из прихожей в гостиную. Снова взрыв… Споткнувшись на ровном месте, он кубарем полетел на деревянный пол. Пытаясь в спешке подняться, беглец опрокинул небольшой столик и умудрился разбить стоявшую в углу вазу. Не обращая на такие мелочи внимания, он бросился через всю комнату к дальнему углу, где принялся что-то лихорадочно искать на невысокой резной тумбе.

– Где… ну где же, черт бы вас побрал! – шипел он себе под нос, тщетно водя руками по гладкой поверхности. – Отпечатки, они мне говорили… отпечатки! Сволочи! Ненавижу магов! Всех надо на виселицу! Скоты!

Тем временем снаружи прогремело еще несколько взрывов, крыша с кошмарным грохотом обрушилась на второй этаж. Хвала богам, потолок первого выдержал! Человек затравлено посмотрел в сторону парадного входа, но к своему счастью никого там не обнаружил. Смачно сплюнув, беглец продолжил остервенело шарить руками по тумбе. Он ужасно спешил. Ведь ему было прекрасно известно, кого ищет этот… демон… психопат!

Наконец раздался долгожданный щелчок, и буквально перед носом беглеца часть цельной стены медленно отодвинулась в сторону, открыв узкий проход.

Еще раз оглянувшись, человек схватил попавшийся под руку подсвечник и быстро скрылся за дверью тайника, которая спустя несколько секунд снова закрылась. Облегченно вздохнув, он быстро сбежал вниз по ступеням. Один раз чуть не расшибся, не заметив в тусклом свете неудачный срез одной из ступенек. Впрочем, Бог с ней!

Лестница вывела к еще одной двери – благо не запертой. Влетев в потайную комнату, беглец поджег несколько факелов, висевших на стене, затем поставил подсвечник на письменный стол и принялся закрываться. Когда человек наконец ощутил себя в полной безопасности, он с глубоким вздохом опустился на шикарный кожаный диван, занимавший добрую половину потаенной комнаты, и расслабившись, рассмеялся… Ушел все-таки! Ушел!

В дверь деликатно постучали…

Сердце беглеца ушло в пятки. Ему показалось, что в этот самый миг все его тело пронзили тысячи маленьких игл… Дыхание перехватило… Ноги и руки отказались повиноваться.

Стук снова повторился. Теперь уже настойчивее.

– Кто… кто там? – не зная зачем, пробормотал он.

– Открывай, – последовал властный приказ. Голос Монстра звучал так, словно он уже стоял в комнате. Чужая воля в какую-то секунду подчинила себе сознание несчастного. Человек медленно поднялся на трясущихся ногах. Еще медленнее он подошел к двери… Дрожащие руки осторожно отодвинули засов. Открыли дверь….

ОН стоял прямо на пороге…

– Пора умирать, ублюдок, – еле слышно прошептал Демон и взмахнул рукой.

***

– Ну! Давай сюда свое художество, – проговорил учитель Моррис, смерив Ламарка строгим взглядом.

Судорожно сглотнув, ученик осторожно отложил в сторону перо и протянул старику исписанный рунами пергамент. Переняв лист, учитель накинул пенсне и принялся за проверку.

Стараясь отвлечься и не смотреть, как Моррис примется исправлять ошибки, молодой Ламарк попытался найти хоть что-нибудь интересное в обстановке комнаты. Однако ничего, кроме двух стульев, стола и ученика с учителем в невозможно маленьком классе не предполагалось. Впрочем, оно и понятно – магия требует полной концентрации.

– Ну, дела… – вдруг пробормотал Моррис, что-то усиленно зачеркивая в пергаменте. Волей неволей, Ламарк вновь уставился на листок… Хотя нет, скорее на перстень с большим изумрудом, покоившемся на указательном пальце учителя – знак Старейшины Конклава, сообщества магов.

Откинувшись на спинку стула, молодой маг незаметно для себя обратился к истории, заполнив тревожную голову мыслями о некогда светлом прошлом, о великом Конклаве магов Шиванны, правивших на самой восточной оконечности материка Лаурона и о том счастье, что некогда царило в этих землях… Боги! Как же переменчива жизнь! Буквально десять лет назад люди Шиванны не знали ужасов разрухи и безвластия… Будучи преданными союзниками Лунного Королевства, народ Ламарка по праву равных разделял с северным государством блага совместных завоеваний! На некогда пустынных землях постепенно разрастались целые города, процветала торговля и, казалось, эпохе благосостояния не будет конца… Но стоило лунному королю Антаресу бесследно исчезнуть, как тень ужаса опустилась на земли Шиванны… Во многом опиравшийся на своего могущественного союзника Конклав Магов стал терять контроль над ситуацией в стране… Преступность подняла голову, местные “царьки” объявлялись в каждых поселениях, число недовольных постоянно росло… Конклав предпринимал все усилия, чтобы исправить положение, но все было тщетно. Когда неразрешимые противоречия возникли и в самом сообществе магов, внутригосударственная война стала неизбежной… Целых четыре года разрушительные битвы сотрясали земли Шиванны…

Война всех против всех унесла сотни тысяч жизней и окончилась ничем. Все процветавшие города превратились в руины, все дипломатические связи были утеряны… Конклав уничтожил сам себя – остались лишь несколько самых ловких Старейшин, большая часть из которых бросилась в бега. Банды лихих людей полностью захватили контроль в изнеможенном войной государстве, насилие и разврат подчинили себе некогда счастливый уголок Лаурона. Что же касается учителя Морриса, то его роль в разгоревшейся войне была одной из самых значительных. Был момент, когда он чуть не восстановил порядок, но затем предательство одного из его самых важных соратников разрушило все планы… Моррис потерпел ряд крупных поражений и был вынужден бежать в Лунное Королевство. Затем, когда активная фаза войны миновала, он вернулся и по договоренности с одним из влиятельных главарей местной банды, стал управляющим в самой крупной деревне. Исправно доставляя деньги и необходимые продукты своим… начальникам, Моррис старался хотя бы на этом клочке земли установить мир и порядок, так необходимый измученным людям… Крутясь, как белка в колесе, он умудрялся не только управлять поселением и разбираться с проблемами жителей, но еще и обучать трех учеников магическому искусству…

Учитель отложил исчирканный пергамент в сторону и внимательно посмотрел в лицо Ламарку. Витавший в своих мыслях ученик поначалу не обратил на этот взгляд особого внимания, но затем встрепенулся и стыдливо вжал голову в плечи…

– Знаешь, Ламарк, – вкрадчиво проговорил Моррис, – твое усердие, учитывая строптивый семнадцатилетний возраст, в изучении школы разрушения весьма похвально. Не спорю, своими упражнениями ты развил дар намного лучше, чем Ян и Давид… Однако все равно ты большой лентяй! Понимаешь почему?

Ламарк пожал плечами.

Моррис вздохнул и, сняв пенсне, отложил в сторону.

– Самое сложное в рубке дерева, – вдруг сказал он, – это выкорчевывание пня. Его можно рубить топором, лупить молотом или кромсать пилой, потратив на эту задачу уйму сил… А можно, проделав посередине дырку, залить туда масло и оставить на денек, другой… а затем поджечь – пень сгорит весь дотла… – на этом Моррис сделал многозначительную паузу. – То же самое и с магией разрушения. Хотя я не приветствую эту школу, однако немало в ней смыслю и, поверь мне, если ты хочешь стать реальным боевым магом, то тебе надо научиться не только рубить… но и применять самый важный инструмент – голову. Поэтому наноси сейчас воды в баню, а затем берись снова за начертание рун.

– Но разве это поможет мне изучить суть разрушения? – нахмурился ученик.

– Это дисциплинирует разум, юноша, – ответил Моррис и, разорвав пергамент, швырнул его в ведро. – Иди… займись делом. Ян, наверное, уже заждался.

Покидая жилище учителя, Ламарк столкнулся на пороге с двумя другими учениками. Оба взволнованно ожидали своей очереди. Все-таки проверочная работа…

– Ну, как? – поинтересовался Ян.

– Плохо… Впрочем, давай, иди! – махнул рукой Ламарк.

Расставшись с товарищами, юноша подхватил два специально приготовленных для него ведра, и, скинув рубаху, направился к ручью напрямик через деревню.

В теплый июньский день солнечные лучи припекали спину, заставляя молодого мага невольно ускорять шаг. Конечно, можно было бы закрыться от жары непроницаемым щитом, воду же набрать с помощью магии, отдыхая где-нибудь в теньке, а про руны… про руны случайно забыть. Но учитель Моррис строго настрого запретил пользоваться магией в бытовых вещах. Любое использование волшебства опытный магик чувствовал за километр, а распознать суть сплетенного заклинания было для него раз плюнуть – хоть как маскируй! Поэтому приходилось прилежно выполнять физическую работу. Что же касается учебных заданий, то за их неисполнение следовали всевозможные изощренные наказания… Например, беспрерывное написание одного и того же слова на протяжении целого дня либо монотонная работа вроде копания и обратного закапывания ям.

По пути с ним здоровался каждый сельчанин, провожая добродушной улыбкой. На учеников всеми обожаемого Морриса также распространялось всеобщее уважение. Ну конечно! Кто же в будущем будет вызывать им дожди или облагораживать почву? А кто и от врагов защитит? В эти неспокойные времена магия ценилась на вес золота! На приветствия людей Ламарк отвечал сдержанным кивком и ответной улыбкой. Ему, в общем-то, подобное отношение всегда казалось двуличным. Пока людям от тебя что-то надо, они будут на руках носить… А если что не так – сожрут с потрохами.

Главное, что его одарила улыбкой Диана – девушка его мечты… Она возилась с цветами у своего дома, когда Ламарк, проходя мимо, окликнул ее. Оторвавшись от дела, она лукаво скользнула глазами по его оголенному торсу и нежно улыбнулась. На приглашение зайти, Ламарк с серьезным видом ответил, что должен сначала закончить с поручениями учителя, а вечером обязательно заглянет. На этих словах, юноша послал девушке воздушный поцелуй и прибавил шагу.

Настроение как-то неожиданно поднялось, и ученик Морриса, достигнув шумного ручейка, стекавшего с цепи северных холмов, с усердием принялся за работу. Часа за два Ламарк справился с задачей, однако был вымотан беготней с ведрами и, придя домой, позволил себе часок поспать.

Словно по команде очнувшись, юноша обнаружил, что солнце уже принялось клониться к горизонту, а он еще даже не взялся за руны. Выругавшись про себя, Ламарк достал из шкафа стопку пергамента, и принялся выводить сложные фигуры. Поначалу им овладела злость… Он никак не мог взять в толк необходимость этого упражнения, что сильно мешало делу. Однако затем, взяв себя в руки, молодой маг продолжил работу с большим усердием и постепенно вошел в состояние транса… Каждую линию, каждый завиток он выводил так, словно в них содержалась целая картина событий… В любой из этих элементов он вкладывал частичку себя. Через несколько часов, Ламарк, вспомнив слова учителя, решил провести аналогию между начертанием руны и плетением заклинания. Несколько раз потренировавшись в написании знака огня, юноша сотворил простенькое заклятье огненного пульсара и неожиданно для себя подметил, как просто и легко сложились нити силы в общую сеть. Потратив еще час, Ламарк вызвал силу огня еще быстрее… Ну конечно же! Вот в чем смысл рун! Они доводят до максимальной бессознательности работу с отдельными элементами! Если тренироваться больше, то плести заклинания получится в несколько раз быстрее и лучше! Осознав это, Ламарк принялся с удвоенной энергией за руны и, наконец, так увлекся, что чуть не забыл о свидании с Дианой. Отложив пергаменты, довольный собой юноша покинул дом и поспешил к любимой.

Свидание началось не шибко удачно… Излишне стараясь угодить Ламарку приготовленным ужином, Диана неловко поставила тарелку и в конечном счете вывалила ароматное кушанье прямо на лучшую рубаху ухажера. Впрочем, юноша легко перевел ситуацию в шутку и, скинув ставшую бесполезной верхнюю одежду, всевозможными уловками перешел к интимным ухаживаниям. Ближе к ночи оба влюбленных, не помня себя от страсти, ласкали друг друга на верхнем этаже небольшого домика. Родители девушки жили в другом конце селения, поэтому можно было не опасаться их непрошенного визита. Однако любви помешали совсем иные обстоятельства…

Неожиданно с улицы донесся громкий хлопок взрыва, и красный всполох озарил комнату влюбленных. Оторвавшись от Дианы, Ламарк вскочил с кровати, уставивший в открытое окно, но затем ощутил знакомые эманации силы – взрыв был явно магического происхождения. Бросив взгляд на недоуменное лицо девушки, юноша бросился на улицу, на ходу натягивая штаны. Когда он распахнул дверь и выбежал во двор, то на северной стороне поселения вспыхнуло еще несколько огненных грибков… Повалил густой дым от загоревшихся домов. Кто-то кричал…

Неожиданно до Ламарка дошло – в направлении взрыва был дом его учителя! Моррис! Быть может, ему нужна помощь!

Не раздумывая больше, юноша полуголым выскочил на основную дрогу и ринулся по ней на север… Но далеко уйти не смог. Прямо навстречу ему скакали всадники. С гиканьем и свистом они швыряли факелы на соломенные крыши домов, а некоторые из них даже спешивались, чтобы ворваться в хаты к жителям.

Однако почему? Ведь у Морриса был уговор… А быть может, это набег? Или прежней банде все же пришел конец, и новые хозяева пришли грабить?!

Ламарк остановился и заучено сотворил круг силы, создав себе магическую защиту. Подметившие его всадники придали скорости и направили в его сторону клинки. Медлить смысла не было… Ламарк прошептал слова заклинания, и в его руках заплясали языки пламени.

Слишком поздно бандиты сообразили, что перед ними стоял маг… пускай даже ученик. Его сил хватило, чтобы превратить в пепел людей и коней, смешав их прах с грязью. Не меньше пяти всадников было стерто в пыль. Остальные, оценив ситуацию, развернулись и поскакали прочь.

Воодушевленный своим успехом Ламарк погнался следом за ними, пуская в спины врагам одно заклятье за другим. На силу он не скупился – в его душе играл бешенный азарт. Ведь это был его первый бой! Бой с врагами, с мерзкими беспринципными выродками, которых он так часто мечтал задушить, слушая рассказы своего учителя!

Некоторые из обезумевших от страха всадников пытались сойти с главной дороги, бросаясь в щели между участками. Но юноша четко контролировал ситуацию и посылал за улепетывающими врагами поисковые заклятья. Обнаружив врага, они яркой молнией прожигали их тела насквозь. Все-таки руны рунами, а годы тренировки над плетением магических потоков не прошли даром. Разученные заклинания проявляли свою пользу в полной мере!

Однако наивный Ламарк совсем позабыл, что он всего лишь ученик! Когда главная дорога наконец-то закончилась и юноша выскочил к дому своего учителя, то неожиданно для себя получил мощный магический удар, разрушивший всю его защиту. Потеряв ориентацию, Ламарк в тот же миг пропустил следующую вражескую атаку, и сгусток силы снес его с ног. Отлетев в стену ближайшей хаты, юноша больно ударился головой… В глазах заплясали радужные круги.

Когда он попытался встать, его охватила дикая тяжесть и буквально придавила к земле. В следующий миг невидимый враг заломил его руки за спиной. Юноша закричал. Его лицо буквально вдавили в землю. Ни пошевелиться, ни применить магию Ламарк не мог. Кто-то до безумия мощный сковывал все его движения. Понятное дело, что его спеленал маг… Только какой?

– Ублюдок! – проговорил кто-то над Ламарком. В следующий миг тяжелый кованный сапог прошелся по его ребрам. От удара у юноши сперло дыхание.

– Оставь его, – проговорил чей-то мягкий голос. Однако в этой обманчивой мягкости чувствовалась чудовищная мощь.

– Он уложил два десятка моих ребят! Отойди, Ферфуций! Я его сейчас разделаю! – при этих словах свистнул выхваченный из ножен клинок.

– Убери свою железку в сторону, – столь же спокойно проговорил неизвестный маг. – Таких бездарей, как твои люди, можно набрать еще. А этот юноша обучался у очень искусного мага…

– Да, поди, не очень-то продвинутый чародей был, раз ты его так уделал! – ехидно сказал бандит.

– На любого крупного зверя найдется… Впрочем, чего я перед тобой распинаюсь? Убери свою тупую рожу с моих глаз и займись делом. Твои придурки пожгли пол деревни. Потушите пожары, свяжите жителей. Завтра сюда прибудет Хозяин… Будет много дел!

Когда руководитель всадников с бурчанием удалился, неизвестный маг подошел поближе к Ламарку и, выдержав небольшую паузу, проговорил:

– Такими слугами, как ты и твои сотоварищи разбрасываться грешно. Из вас выйдут отличные стражи нового порядка!

***

Как выяснилось позже, прежний главарь, с которым сотрудничал Моррис, был предательски убит своим ближайшим телохранителем по имени Бальдер. В связи с этим обстоятельством, в резиденции старого правителя произошла жестокая сеча между сторонниками Бальдера и прочими желающими занять место главного. В результате бандитская “столица” была сожжена дотла и покинута победителями. В течение недели шайка Бальдера рассекала по всем владениям прежнего властителя, утверждая свою власть… Селение Ламарка было последним на очереди. В нем же новоявленный правитель решил учредить свою “столицу”.

Уничтожив весь обычный уклад жизни, Бальдер приказал согнать людей в бараки и повязать всех магическими поводками. Любой, кто попытался бежать, умирал в страшных муках – от магии было не уйти. Как только с организацией “рабов” было покончено, на месте некогда светлого уголка Шиванны закипела интенсивная работа. Часть невольников были брошены в недавно открытые под холмами копи. Другая часть отправлена на строительство.

Первым делом на пепелище прошлого возник знак новой власти – шикарная усадьба правителя, обнесенная толстенным забором. На замок Бальдер поскупился – не хватало еще средств. Зато остатком он распорядился мудро – приказал строить рынок и дома для своих людей….

Благодаря неисчерпаемой энергии нового главаря, за несколько лет обычная, пускай и большая, деревня превратилась в настоящий город. Жестокая, но при этом умелая политика Бальдера привлекла торговцев со всех концов Шиванны – серебро и золото с копей смогло заинтересовать деловых людей. Постепенно богатые купцы оседали на знатном месте, вливая немало золота в казну Бальдера, и по прошествии трех лет каменные стены обнесли бурлящий жизнью центр Шиванны. Бывшие бандиты стали владельцами таверн, торговых лавок, коммерческих контор. Деньги лились рекой в Аскарон – так Бальдер прозвал свою столицу на одном из веселых торжеств…. Вскоре нужда в рабах отпала, и всех невольников просто прикрепили к земле, обязав работать на выделенных плантациях. Копи раздали в наем, где частные владельцы уже сами доставляли свою рабочую силу.

Благосостояние удачливого главаря росло на глазах. Не прошло и пяти лет, как он подчинил себе более слабых противников и укрепил свои земли неприступными замками. Аскарон продолжал разрастаться, а богатство его жителей увеличиваться. Но все казалось прекрасным лишь на первый взгляд… Ученик правой руки Бальдера Ламарк прекрасно знал, какими гнилыми были стержни в этом цветущем раю.

После захвата деревни и убийства Морриса, учеников старого мага, как и всех остальных, повязали поводками слуг. Однако будущее носителей силы сложилось не с кирками в руках, а совсем иначе… Ламарку, Яну и Давиду было уготовано стать оружием подчинения и власти в руках нового правителя. А для этого их обучением занялся самый главный соратник Бальдера – маг Ферфуций, тот самый, что при нападении на деревню убил Морриса. В отличие от старого учителя, жестокий, сухой и совершенно бесчувственный Ферфуций проповедовал совсем иную политику преподавания магии. Будучи воспитанником темных колдунов, он не принимал никакой иной методики, кроме боли и насилия. Любая ошибка подопечного влекла за собой мучительные истязания специальными заклятьями. Для привыкших к словесным увещеваниям молодых ребят такой метод был кошмарным шоком… Не меньше года после диких экзекуций каждый из них плакал у себя в конуре.

Однако время шло. Неумолимый Ферфуций продолжал натаскивать своих учеников (их было только трое), и слезы в глазах вскоре высохли раз и навсегда. Характер юношей постепенно закалился, а силы возросли в десятки раз. Ферфуций преподавал исключительно школу разрушения, причем только ее темную сторону. Запрещенные по всему Лаурону некромантия, демонология и иная темная магия стали повседневностью в жизни обреченных слуг. Из них делали истинных убийц. И вскоре время пришло…

С виду легкое и беззаботное становление Аскарона на самом деле было пронизано красной нитью жестокости и насилия. Множественные соратники Бальдера никак не хотели менять образ жизни и порой восставали против него… Тогда в дело вступал Ферфуций и его верные псы. Чудовищные возможности темной магии даровали ученикам колдуна способности, о которых они и не могли мечтать! Одним движением руки они превращали людей в пепел. Однако порой, по желанию Ферфуция, они доставляли врагам Бальдера такие муки, о которых даже не упоминалась в Святых Скрижалях!

Но, несмотря на все свои силы и возможности, ученики не могли сами восстать против своих поработителей. Поводки слуг были настолько хорошо сплетены, что даже совместных усилий трех магов не хватало для уничтожения заклятья. И каждый раз, снова и снова скрепляя сердца, им приходилось выполнять грязную работу. Следом за непокорными товарищами правителя пошли слишком зазнавшиеся или несговорчивые негоцианты, а затем и главари других банд, окружившие владения Бальдера. И даже пускай у них были свои штатные маги, никто не мог сравниться с Ферфуцием и его неистовыми слугами.

Однако ничто не могло продолжаться вечно… Молодой Ламарк, в отличие от товарищей, всегда был сильнее, как морально, так и магически. Всегда оставаясь внешне бесстрастным, внутри он страшно переживал гибель всего того, что дорого его сердцу…

Спустя годы он встречал многих знакомых, которые либо превратились в бесчувственных работяг, чьи души были вытрясены в каменоломнях, либо безжалостных дельцов, для которых мораль давно стала присказкой… Он видел молодых девчонок, которым красота бирюлек и блеск золота затмили благо нравственности. Торговля своим телом стала для них обычным способом добывания богатства. Бесстыдство и безнравственность сопровождали полуголых красавиц в дома богачей и власть имущих… Весь город, казалось, был пропитан запахом разврата. Но самым страшным ударом для Ламарка было то, что его возлюбленная Диана, приняла новый уклад жизни и безропотно подчинилась ему. Он как-то раз случайно встретил ее на улице… Бесстыдно одетую, с размалеванным лицом. Поймав его ошарашенный взгляд, она лишь мерзко загоготала и исчезла в ближайшем переулке…

Гнев, злость, обида, боль… Все эти чувства смешивались в душе Ламарка, постепенно стягиваясь в тугой узел. Нет, скорее всего это была не скрытая жалость к самому себе, а неуничтожаемая тоска по прошлому. По той душевной доброте, что усилиями старого Морриса жила на улицах деревни. О простых человеческих радостях и счастье, что владели сердцами сельчан! А теперь ему в спину бросали полные злобы и ненависти взгляды, добродушие воспринималось как маска, а животная жадность мерзким омутом затягивала души жителей Аскарона во тьму… День за днем в душе юноши крепла мысль о том, что этот оплот зла и порока необходимо выжечь огнем… И никто, кроме него и его товарищей не способен изменить обстоятельства.

– Только это есть путь к спасению, братья! – говорил он шепотом Яну и Давиду, спрятавшись от глаз Ферфуция…

– Но почему мы? – отвечали они.

– А почему нет? Кто еще? Кого должны мы ждать? Творца? – при этих словах лицо Ламарка перекосилось от злобы. – Нет, друзья! Пора покончить с этой мерзостью! Пора перестать быть рабами обстоятельств!

– Но как мы избавимся от пут? – нахмурившись, спросил Ян. – Ферфуций убьет нас, если мы попытаемся что-то предпринять.

– Конечно убьет, если ничего не делать… Предлагаю с этого же дня трудиться над уничтожением поводков. В любую свободную минуту мы должны стараться освободиться!

И они трудились… неделя за неделей, месяц за месяцем… Однако все случилось совершенно неожиданно. Во время одного из учебных ритуалов, Ферфуций, сам того не зная, помог ученикам разорвать путы и освободиться! В тот миг, когда колдун понял, что сделал что-то не то, а молодые люди осознали случившееся, весь гнев, вся злость и бесконечная ненависть по отношению к мучителю неудержимым потоком обрушились на Ферфуция. При всем своем знании и умении, колдун не смог сдержать мощнейший удар силы, сгенерированный тремя его учениками – буквально за миг от него осталась только горсть пепла.

– Мы свободны! – истерично завопил Ян и, как умалишенный, завертелся на месте.

– Свободны! Свободны! – вторил ему Давид. – А теперь бежим прочь отсюда! На волю!

– Постойте! Друзья! А как же наша миссия? – изумился Ламарк, видя, как его товарищи направились к выходу.

– Пошел ты черту со своим бредом! – бросили они в ответ.

– Предатели… – злобно прошептал Ламарк и, вызвав пламя ярости, ударил по бывшим друзьям. Те не ожидали удара в спину и пропустили момент атаки. Всепожирающий огонь охватил их тела и изжарил заживо.

А Ламарк, не тратя больше времени, занял место у ритуального камня, подпитывавшего заклинателя древней силой, закрыл глаза и принялся творить…

“Кто, если не я вычищу этот яму? Это место зла?” – мелькнула мысль в его сознании.

И срывались заклятья с его губ одно ужаснее другого… И лился в тот день огненный дождь на крыши домов Аскарона. Являлись из дальних миров страшные Демоны и Духи… И все шли уничтожать город порока…

Не в силах стоять на месте, Ламарк, вызвав демонов, сам вышел на улицу, и упиваясь торжеством очистительного огня, разил заклинаниями во все стороны, не щадя никого. Этот город был изначально рожден мертвым… И люди в нем уже сами давно были мертвы.

– Огня! Больше огня! – ревел Ламарк, направляя подопечных тварей на улицы города. – Рвите, кромсайте! Уничтожайте это место! Пусть сегодня здесь властвует пламя! Никто не должен уйти! Пусть эта зараза сгорит именно здесь!

И послушные твари выполняли свое дело. Врываясь в дома, они убивали всех без разбора! Обезумившие от страха люди метались по улицам, пытаясь спастись, но исчадья Преисподней находили их везде! Городская стража, усилиями Ламарка была уничтожена почти до единого человека. Все приспешника Бальдера ликвидированы одними из первых… Направившись к усадьбе правителя, Ламарк не застал его на месте… Обрушившиеся на шикарный дом заклятья убрали только слуг, но самого Хозяина там не оказалось. Тогда, сотворив поисковое заклятье, Ламарк сосредоточился на Бальдере… И вскоре его нашел.

***

Подонок улепетывал что было сил… Безумный страх подгонял его сильнее прута. Всесильный правитель трусливо спасался бегством, не обращая внимания на ужас, охвативший его подопечных.

Ламарк вел его по пути, словно охотник, загоняя свою жертву. Сопровождая бегство врага чередой взрывов, маг не позволял сойти тому с намеченной дороги. Было ясно – Бальдер бежал в свое логово, в надежде спрятаться в подземном укрытии. А Ламарк вел его туда, уже понимая безысходность такой прекрасной ловушки…

Когда Бальдер скрылся за дверью своего подвала, Ламарк на минуту задержался на лестнице, обдумывая, какой ужасной пытке подвергнуть подонка… Но, не придумав ничего особенного, просто взял под контроль разум врага и заставил отворить дверь. Когда тот трясущимися руками открыл, то Ламарк внимательно посмотрел бывшему правителю в глаза, от чего лицо Бальдера стало совсем белым. Он хотел бы многое сказать своему поработителю. Еще больше он хотел сказать ему, как уничтожителю всего прекрасного… Но всевозможные чувства настолько переполняли Ламарка, что он смог только с ненавистью выдохнуть:

– Пора умирать, ублюдок, – и на этих словах простое заклятье огненного пульсара сорвалось с его руки…

***

Уже покидая полыхающие руины города, Ламарк еще долго не мог успокоиться и метал разрушительные заклятья в разные стороны города. Уже не было слышно криков и тем более не видно людей, а обезумивший колдун все не мог остановится. Он сделал что хотел, но что изменилось после этого? Вернулось ли счастье сюда? Стало ли это место чище? Нет, скорее всего нет… И понимание этого жгло душу несчастного мага…

Он ушел спустя два дня, когда пожар уже сходил на нет. Ушел прочь из развалин в никуда… На душе было пусто… совсем… словно она была выжжена до тла. И только вороны, кружившие над пепелищем, восславляли его имя на все четыре стороны.

Глава 4. По стопам духов

***

Противный скрип колес нещадно резал слух. Фарнах то просыпался, то вновь впадал в забытье… Затянутые магией раны все равно болели…

После уничтожения его племени, он остался один… Проклятые люди сохранили ему жизнь, пленили и теперь медленно везли куда-то в глубь своих земель…

Почему они не дали ему погибнуть вместе с остальными? Ведь они не брали других заложников! Отчего такой позор обрушился именно на его голову? Что может быть безжалостнее, чем лишить чести и памяти своих предков?

Его массивное тело было приковано цепями к деревянной повозке, лениво тянувшейся за полудохлой клячей. Монотонный гул шагов раздавался где-то впереди – войска возвращались домой. До самого вечера никто не подошел к нему, не проверил, не пнул, наконец! Все забыли его… Оставили наедине со своим горем…

День назад Фарнах не смог бы даже представить, что он, здоровый молодой орк, будет плакать как женщина! А он плакал… и даже рыдал! В один миг все, что было дорого, все, что он считал своим миром, рухнуло… Низверглось в пустоту! И только сжигающее бессилие осталось ему в наследство!

Порой, когда он закрывал глаза, ему казалось, что возлюбленная Джеландин касается его лица, что ее чуть грубые, но безмерно ласковые руки скользят по его плечам, спускаются по груди… Она что-то шепчет ему на ухо… Но теперь она досталась вольному ветру… миру духов, который по немыслимой причине отказался забрать с собой и его!

Когда повозка наконец остановилась, Фарнах снова блуждал в забытьи. До его слабого слуха донеслась отборная ругань, чьи-то команды. В больных и покрытых пеленой глазах отражались нечеткие и расплывчатые тени… Он не мог сосредоточиться, не мог прийти в себя.

Бряцая ключами, люди сняли крепившие орка к телеге оковы. Подгоняя пинками, они заставили его спуститься в какой-то подвал, где Фарнах рухнул без сил и снова заснул.

Спустя несколько часов к нему пришли. Два грубых охранника ударами своих кованых сапог вынудили его отползти в дальний угол. Фарнах хотел было огрызнуться, но изнеможенное тело не позволило сделать правильный удар. Человек только хмыкнул и еще разок прошелся ногами по его ребрам.

Следом за стражей в душную и сырую камеру проследовал знакомый старик в фиолетовой мантии и его подручная эльфийка, отчего-то смущенно поглядывающая на пленника. Фарнах лишь оскалился в ответ. Дайте только шанс, сволочи!

Маг что-то говорил своей помощнице, но Фарнах не мог разобрать что именно. Он не знал человеческого языка, а из всеобщего ему было известно только пару неприличных выражений. Ими он и воспользовался, нагло глянув старику в лицо. Тот лишь грустно вздохнул и взмахом руки влепил ему ментальную пощечину.

– Такие слова не произносят в присутствии дам, – сказал он на чистом наречии народа Фарнаха. – Впрочем, ты безмозглый варвар. Тебе такое не понять…

– Как и тебе, человек, – огрызнулся орк.

Старик хмыкнул, но промолчал.

– Он не знает нашего языка? – спросила девушка, внимательно рассматривая огромного орка. Тот сидел в углу и затравлено переводил взгляд с учителя на нее. Она никогда не поверила бы, что такое чудовище способно страдать… Но совсем не давно, во время зачистки, она видела его слезы!

– Откуда, Мария? – усмехнулся Круцианас. – В отличие от тебя это создание воспитывалось суровым ветром и силой каленой стали… Его знания просто ничтожны.

– Вы так говорите, будто… он какое-то никчемное насекомое!

– Нет! Ни в коем случае! Я не знаю ни одного насекомого, которое было бы столь бесполезно, как этот зеленый монстр. Ты только посмотри на его глаза!

– Неудивительно! – не выдержала эльфийка. – Мы перебили все его племя! Это ужасно!

– Неужели? А как же их набеги? Ты ведь видела, что они оставляют от наших деревень!

– Да! Но они – варвары! А мы жители просветленного Королевства! Мы не можем позволять себе такое!

– Порой, моя дорогая, есть вещи, не подчиняющиеся общим законам здравого смысла и гуманности…

– Конечно, учитель, если нужно, то мы везде найдем обходной путь! – резко ответила Мария и потупила взор.

Круцианас хотел было отругать ее, прочитать мораль, дать ценное наставление, но затем осекся… Проклятье! Несносная девчонка была права.

Подойдя к орку, маг внимательно обследовал его тело. Заклятье не выдало никаких тревожных сигналов. Поразительно! Эти твари обладают ужасающей живучестью…

– Слушай меня внимательно, орк, – сказал он, тщательно выбирая слова варварского языка. – По законам Лунного Королевства за военные преступления ты подлежишь либо сожжению, либо вечной каторге… Учитывая все возрастающую потребность Королевства в сырье, я не могу пренебречь твоими физическими данными и просто распылить тебя… Посему ты отправишься на рудники. Учти, эти земли находятся в моем ведении, и я буду очень зорко следить за тобой. Не надейся на побег – из Пасти Демона невозможной уйти… живым.

На этом маг примерзко усмехнулся и вышел прочь, увлекая эльфийку за собой. Девушка лишь на миг задержалась, бросив полный жалости взгляд на орка, а затем поспешила за учитилем. Фарнах только сплюнул. Женская жалость – последнее, что ему было нужно.

***

Прошло всего несколько дней, и Фарнаха снова посадили в повозку, только теперь больших размеров и наполненную другими заключенными. Пятеро людей и шестеро эльфов. Все с обреченными и вымученными лицами. На Фарнаха они смотрели совершенно скучающим и равнодушным взором – грозный орк совсем не пугал их выжженные души.

Путь до Пасти Демона занял всего два дня. Небольшой караван из двух повозок и десяти всадников достаточно быстро обогнул Золотое озеро и вышел к Стальным Холмам. Единственной неожиданностью было нападение мелкой банды, решившей темной ночью взять стражников врасплох. Судя по тому, как оживились некоторые из соседей Фарнаха, лихачи хотели отбить кого-то из пленников. Но необученная ватага, даже имея преимущество в численности, не нашла ничего более полезного, как сложить головы в землю. Людской маг знал, кого направить в конвой. Опытный капитан очень быстро оценил обстановку и организовал такую оборону, что бандиты просто обломали зубы о крепкие щиты. Стражники потеряли только троих…. Бандиты же оставили в холодной земле не меньше пятнадцати. Всех раненых командир велел добить.

Наблюдая за сражением со стороны, Фарнах имел возможность оценить все ошибки и промахи разбойников… Отсутствие непосредственного руководства в бою, разрозненные порядки… Все это слишком напоминало действия его собратьев…

Быстро свернув лагерь, караван выступил и через несколько часов прибыл в назначенное место. У подножья освещенных солнцем холмов расположился маленький поселок, обнесенный частоколом. Здесь проживали семьи солдат и некоторых торговцев, снабжавших рудники провиантом. Если само поселение людей было совсем маленьким – не больше двадцати дворов, то многочисленные каторжники все же нуждались кое в каком пайке, а он стоил денег. Не мудрено, если за свой нехитрый товар торгаши ломили цену втридорога.

Разгрузив повозки, стражники сразу же повели заключенных под холмы. Фарнах только краем глаза увидел признаки мирной жизни – развешанное белье и двух игравших в песочнице детей. Увесистый тычок копья в затылок отбил желание вертеть головой.

Вход в подземелье охранялся замечательно: несколько оборудованных бункеров, полных суровых гномов с мушкетами, прикрывали позиции пехотинцев и лучников, коим надлежало прятаться за стальными планшетами, врытыми в землю. Кроме всего прочего Фарнах подметил несколько странных механизмов, состоящих из чугунных труб на колесах.

Спуск вниз осуществлялся подъемником. Огромная площадка, способная уместить не меньше сотни человек, чудовищно медленно двигалась вниз, оставляя за собой целые пласты камня.

Рудники уходили на сотни метров под землю, разделяясь на отдельные уровни. Пока лифт опускался, Фарнах успел разглядеть десятки туннелей и проходов, лишь слегка освещенных одинокими факелами. Там и тут блуждали грязные люди, совершенно не обращая внимания на движение подъемника. С разных сторон несся звук глухих ударов, скрип колес и чьи-то зычные крики. Работа кипела днем и ночью – каторжники сменялись лишь на краткий отдых.

Когда подъемник со смачным хрустом достиг дна рудника, “новобранцев” уже встречали. Стражники сбросили заключенных с помоста и запустили механизм в обратную сторону. Лифт нехотя и со скрипом стал подниматься вверх, оставляя Фарнаха и остальных обреченных в лапах грязной компании “бывалых”…

– Слушайте меня, ублюдки! – зычно провозгласил самый здоровый (размерами почти с самого Фарнаха!) мужик. Потирая свои огромные ручищи, он внимательно осматривал всех вновь прибывших. Особенно его взгляд задержался на Фарнахе. Нехороший такой взгляд. – Вам нужно понять одну простую вещь… Это замечательное место – ваш дом навечно… Вы обязательно сдохните в этой дыре, но немного позже… Когда все ваши внутренности будут выжраны страшной и совершенно невыносимой работой, – на последнем слове здоровяк рассмеялся от души.

Фарнаха это окончательно вывело из себя, и он, не раздумывая, прыгнул вперед. Несмотря на кандалы, орк умудрился извернуться и обеими кулаками засадил мужику в челюсть. Что-то хрустнуло, и человек отлетел в сторону.

Однако его дружки совсем не смутились потерей лидера. Не теряя ни минуты, ватага каторжников набросилась на орка и буквально в считанные мгновения повалила его на землю. Они били его, не унимаясь, заводясь и хорошенько вкладываясь в удары. Наверное, Фарнах неминуемо отправился бы на встречу с Джеландин, если бы не пришел Он…

В воздухе послышался неестественный треск, а затем мощный магический удар раскидал всю банду в стороны. Фарнах так и остался лежать, чувствуя, как сознание покидает его.

– Дураку Ребу все же сломали пасть… – послышался голос. Говоривший очень плохо владел людским наречием, сильно картавя и глотая окончания.

Фарнах медленно повернулся… Над ним завис кто-то огромный… Седая борода и испещренное морщинами лицо выдавали в нем старца… На щеках были хорошо видны татуировки в виде перекрещенных молний – шаман!

Спаситель очень глубоко заглянул Фарнаху в глаза и медленно покачал головой.

– Тебе стоит уяснить, юноша… В этой каменной клетке есть правила, соблюдать которые обязаны все. Встань, – сказал шаман на языке орков.

Фарнах сплюнул кровь, натекшую из разбитой губы, и медленно поднялся.

– Выпрямись, расправь плечи, – потребовал Шаман.

Орк криво усмехнулся, но подчинился… и в тот же миг согнулся пополам – проклятый старик с такой силой заехал кулаком ему в грудь, что дыхание пресеклось. Не устояв, Фарнах повалился вниз.

– Сопляк! – брызнув слюной, взревел Шаман. – Это ж надо! Только пришел, а уже прикончил моего подчиненного! Ты что думаешь? В этой дыре так просто найти себе помощника? Вандал… варвар проклятый. Привык только бегать по степи и железкой махать!

Фарнах с большим трудом пришел в себя и отдышался. Кажется, он не рассчитал и прикончил наглого человека.

– Эй вы, длинноухие уродцы, возьмите труп и бросьте его в печь. Считайте, что вы приступили к вашим… хм, трудовым обязанностям, – последняя фраза немного позабавила старика-шамана. – А ты, поднимайся и следуй за мной! Развалился он… понимаешь ли.

Фарнах хотел сначала рассмеяться старику в след, но что-то удержало его… Возможно, именно злые взгляды окруживших каторжников заставили его немного призадуматься – не очень дружелюбно настроенные ребята уже приготовили для него вполне прогнозируемые последствия за его выходку.

Шаман шел медленно – он прихрамывал на одну ногу. Оставляя один туннель за другим, старик уверено вел Фарнаха в свою берлогу.

На каждом участке рудника кипела работа – потные и грязные рудокопы, страшно ругаясь, нещадно колотили породу. Орк подметил одну особенность – за каторжниками никто не присматривал. Нет, были, конечно, какие-то десятники, управлявшие ходом работ, но никакой стражи, никаких кнутов… Люди, эльфы, тролли, гоблины… и орки работали рука об руку на пользу своего врага – Лунное Королевство! Фарнах никак не мог взять в толк – неужели они настолько сдались, что без всякого давления пашут, медленно подыхая в этом пропитанном ядовитой пылью месте?

Так не должно быть!

Шаман в конце концов закончил бродить по бесконечным туннелям и переступил порог своей… дыры. Прямо посередине лежали угли давно потухшего костра, чуть поодаль – кучка соломы, накрытая грубой тканью. В углу бестолково растянулись пухлые мешки, рядом с ними инструменты и какие-то тряпки…

– Что ж, раз уж ты лишил меня помощника, тебе придется его заменить… Хочешь ты того или нет – мне безразлично, – странно, но Шаман даже на орочьем говорил плохо, будто он не был его родным языком. – Однако тебе для начала придется сделать себе дом. Вон в том углу лежит кирка. Бери ее и руби противоположную от соломы стену. Только делай все с умом, не обвали потолок. А то пришибу тебя, – на этом старик вышел прочь, оставив Фарнаха одного.

Орк с минуту постоял, оценивающе поглядывая на стену, а затем взялся за предложенное дело. За порог пещеры ему почему-то совсем не хотелось выходить. Только благодаря Шаману он еще жив.

Фарнах не заметил, как пролетело время. Он работал так остервенело, что забыл обо всем вокруг. Его изнутри сжирало отчаяние, но он не хотел признаваться себе в этом. Раздражаясь, орк злился на себя и что есть мочи рубил камень. Острые осколки, летевшие в стороны, царапали его тело, но юноше было совсем наплевать на них. С каждым ударом его гнев только разжигался сильнее…

Спустя несколько часов в стене уже образовалась достаточная дыра, чтобы в ней можно было стоять во весь рост. Обрубив острые углы камней, Фарнах отбросил кирку.

– Да, тебе сойдет. Однако пока что будешь спать на голой земле, – проговорил Шаман. – И это, дикарь, с инструментом поосторожнее. Теперь он твой. Сломаешь – будешь ковырять руду руками, усек?

– У меня имя есть, – зло огрызнулся Фарнах.

– Здесь ни у кого нет имен. Отныне твоя кличка – Дикарь. И будешь отзываться на нее. А теперь ложись и спи. Весь хлам и камни вынесешь потом. Ложись рядом с костром, я разожгу, и ты не замерзнешь.

Фарнах сначала вздумал вспылить, потребовать другого отношения, но затем почувствовал, как дикая усталость накатила на его плечи и медленно потянула вниз. Если он хочет пережить свою первую смену, ему придется выспаться.

Не успел юноша подумать об этом, как медленно опустился на землю и тут же заснул.

***

Шамана здесь слушались и уважали. Фарнах не совсем понимал, был ли старик своеобразным вождем этих пропащих мест или чем-то вроде чангаса, но суть титулов не имела значения. Видя, что Фарнах находится под покровительством старого орка, каторжники хоть и жгли спину злыми взглядами, но бросаться в драку больше не спешили.

Заставив поначалу Дикаря вычистить пещеру от всех наломанных камней, Шаман, не теряя времени, повел молодого орка на смену. Благодаря стараниям Шамана Фарнах чувствовал себя великолепно – старик скорее всего не просто так разводил костер… Имеют колдуны всякие примеси и травы, восстанавливающие силу тела и духа.

Проблуждав не менее часа по душным туннелям, Шаман привел его к оживленному участку, где уже трудилось двадцать работников. Коротко переговорив с руководителем смены, старик поспешно ушел, оставив Фарнаха наедине с тяжелой работой. Бригадир по кличке Волчок и назначил Фарнаха таскать телеги с нарубленной рудой. Прицепив кирку к поясу, орк взялся за дело…

Когда смена подошла к концу, Дикарь ощутил, как все его тело налилось свинцовой усталостью… Он не запомнил, как добрался до конуры Шамана… Вроде его довели товарищи по смене. Скрывшись за спасительным стенами, Фарнах забылся во сне.

И так каждый день. Ну или вернее то, что считалось здесь «днем». Трудная, изнурительная, выматывающая работа, а затем глубокий сон… Иногда ему являлась Джеландин… Очень редко, на какие-то мгновения… И каждый раз она казалось ему чуть дальше, чуть отстраненнее что ли…. Он тянулся к ней, просил прощения, умолял подойти, но она не шевелилась. Просто смотрела на него и… все.

***

Смены-дни мчались вперед, порой опережая друг друга, путаясь, теряя суть, краски, смысл… Недели следовали за днями, месяцы не поспевали за годами… Фарнах давно потерял счет времени – в Пасти Демона никто никогда не высчитывал сроки. В этих чахлых местах такой глупости совершенно не придавали никакого значения – ну, зачем пожизненному каторжнику знать какое время суток на поверхности? Или какое время года? Здесь была своя жизнь и все считали сменами… А еще такого особого рода днями, которые назывались лютыми и марочными.

Постепенно вливаясь в общую массу обреченных, орк не переставал подмечать мелочи и интересующие его подробности. Так, он в конечном счете определил порядок старшинства – бригадир, начальник, голова. Каждый из них имел особый авторитет, особые права. Никто никогда не записывал их и уж тем более не очерчивал пределы – все расставила и постановила жизнь. Наблюдая за манерами и способом общения, Фарнах усваивал, как себя вести с такими особами, что говорить, что делать и что ни в коем случае не совершать в их присутствии. Кроме всего прочего, орк уяснил для себя одну главную вещь – все каторжники так раболепно исполняли указания вышестоящих и в конечном счете работали на врагов от полной безысходности. Все жили дружно и подчинялись одним правилам только потому, что это был единственный путь к жизни… Пускай даже обреченной на вечную несвободу. Умники из Королевства продумали особой породы торговлю – продовольствие, вещи и всякие красивые безделушки в обмен на руду… Как говорил Шаман, такая организация была намного дешевле и выгоднее, чем целая армия надзирателей в ядовитых катакомбах. К тому же все необходимое поставляли торговцы, естественно завышая цены и обирая до нитки…

Обмен происходил на двух этапах – по участкам и отдельно. Дни, когда происходила торговля по участкам, назывались лютыми… Торговцы со стражей спускались вниз и держали трудный разговор с головами, заведовавшими отдельными частями рудников. В эти дни целыми ящиками приобреталось самое важное – продовольствие, инструменты, лечебные зелья, которые шли на хранение в общие ямы…

В марочные дни каторжники вели обмен с торговцами самостоятельно. На продажу несли найденные самоцветы, личные поделки, кое-какое барахло… У жадных торгашей можно было достать все что угодно – выпивку, табак, оружие, побрякушки… Стража на все закрывала глаза. Люди были совершенно уверены в мощи своей обороны и не опасались неорганизованной толпы, даже вооруженной клинками.

Оружие шло совсем на другие цели… Несмотря на кажущийся порядок среди каторжников неизбежно разгорались ссоры. Порой их удавалось затушить еще в самом начале, но очень часто в ход шла сталь. Разгорались даже целые бои между отдельными сменами или даже участками! Вот тогда кровь лилась целой рекой… Фарнаху довелось однажды поучаствовать в подобной свалке. Примерно сорок три смены от марочного дня назад бригада очень своенравного и грубого Лихача заняла часть причитавшегося Волчку участка. Без лишних разговоров суровые ребята набросились на подопечных Лихача и били тех чем попало. В основном в ход шли кирки, но у кого-то с собой были кинжалы… Кончилось дело десятью убитыми, трое из которых были из бригады Волчка.

Не редки были случаи воровства. Некогда мастеровитым воришкам совсем не хотелось забывать азы своего искусства, поэтому они очень часто применяли его на практике. Особенно страдали умельцы и удачливые находчики… Воров не любили и, когда удавалось схватить какого-нибудь неудачника прямо на деле, ему рубили руки и отправляли подыхать в самую глубь катакомб.

Вообще, за долгие смены Фарнах смог утвердить свой авторитет среди каторжников и даже близко сошелся с Волчком. Этот седовласый мужик, совершенно не способный удивляться, проникся каким-то теплым чувством к вечно угрюмому Дикарю. Не раз делил с ним выпивку и табак, порой говорил о вещах, которые многие годы были скрыты от других… Фарнах поначалу сторонился такой дружбы, но затем отбросил лишние сомнения и успел притереться к бригадиру. Особенно хорошо они сдружились в один из марочных дней, когда торговцы привезли… женщин. Волчок сильно позабавился, когда Фарнах к своему огромному стыду застеснялся общества людских распутниц. Нет, он не мог сказать, что они были противны ему, но что-то внутри не давало всей мощи его страсти вырваться наружу. Бригадир в этот момент почувствовал себя отцом неопытного и стеснительного юноши. Когда все же Дикарь поддался на уговоры и взялся за дело по-мужски, довольный собой Волчок поднял весь распутный мир на уши и веселился, пока вусмерть пьяным не уснул в бочке.

С Шаманом же у Дикаря сложились совсем другие отношения… Старый мудрый орк взял на себя роль учителя. Как оказалось, убитый Фарнахом Реба совсем не был помощником заклинателя и вообще никогда не нравился ему. Взял же он Дикаря под свое покровительство только потому, что увидел себя в своенравном и дерзком юнце…

Как оказалось, много лет назад поселение Шамана уничтожили войска людей… Опьяненные жаждой крови, они убивали всех без разбору. Отважные воины племени стояли насмерть, но остановить закованных в сталь наемников не смогли. Командовал этими разбойниками не кто иной, как маг четвертого ранга – Круцианас… Именно он выжег своей страшной магией всю деревню, но почему-то пощадил нескольких детенышей, спрятавшихся в погребах. Приказав сковать несчастных, рыдающих детишек цепью, он увез их прочь с родных просторов.

Когда маг вернулся в свою шикарную усадьбу, он приказал бросить малюток в бараки и придумать для них работу… Угрюмые, вечно недовольные слуги с радостью определили для отпрысков ненавистного племени самую черную работу. Целые годы подряд орки мыли грязь, таскали неподъемные тяжести и скребли когтями землю в бессильной злобе … Кто-то не выдерживал, пытался бежать. Лет через двадцать в живых осталось только трое уже возмужавших орков, которым доверили вести хозяйство в залах самой усадьбы. Так получилось, что будущему учителю Фарнаха достался участок с покоями мага, ставшего к тому времени уже магом первого ранга, и его комната заклинаний.

Отлично помня, какой разрушительно мощью обладает магия, молодой орк с живостью интересовался всем, что хоть как-то относилось к Его Величеству Волшебству. Часами задерживаясь с уборкой в лаборатории мага, он рассматривал артефакты, всяческие инструменты… листал книги, хотя не мог понять ни слова. И однажды за этим его застал хозяин…

Вопреки всем ожиданиям, Круцианас не убил орка. Наоборот, похвалил за любознательность и даже… принялся за его обучение. Зачем? Шаман не знал ответа. Возможно, чтобы проверить способности “презренной твари”. Во всяком случае, с того дня орк был освобожден от черной работы и стал учеником.

С живостью впитывая все знания, юноша в кротчайшее время научился читать, узнал множество языков, изучил руны… Спустя два года он уже неплохо обращался с воздушной элементалей и сносно знал огонь… Маг проникся к своему усердному ученику уважением и постепенно привязался, как к сыну. Даже выучил орочий язык!

Наверное, все в его жизни сложилось бы по-другому, если б однажды орк случайно не застал учителя за очень странными делами… В окружении незнакомых лиц он творил какой-то странный обряд и приносил в жертву связанных людей…

Учитель заметил, что кто-то подглядывает за ним, и пришел в ярость. Он вознамерился уничтожить дерзкого юнца… Молодому волшебнику пришлось применить все свои силы и умения, чтобы выжить. И у него получилось! В тот день он бежал из усадьбы в горы и там скрылся от преследователей.

В заснеженных вершинах его почти умирающего нашли горцы – побочное племя степных сородичей-троллей. В их поселении жил один старый шаман, который сразу же почувствовал присутствие чужого дара. Когда орк восстановил силы, шаман принялся за его обучение, открывая совсем иные секреты Волшебства.

И вновь жизнь дала некий намек на стабильность, на возможное счастье… Прошло десять лет, старый шаман умер, и ученик занял его место. Пользуясь общим почитанием, новый шаман давал мудрые советы вождю и тот хранил племя от всех невзгод и опасностей.

Но судьба позволяет смертным лишь предполагать… Когда у Шамана появилась семья и все казалось радужным и прекрасным, призраки прошлого вновь ворвались в его жизнь… Король даровал все земли у подножья гор своему верному слуге – архимагу Круцианасу. Старый хозяин и учитель пришел в горы с четким решением выкурить горцев, дабы пресечь возможные попытки нападения на его владения…

На этой части рассказа Шаман надолго замолчал. Раскурив трубку, он не моргая смотрел на потрескивающие в костре поленья, и как-то тоскливо цокал языком… Лишь спустя несколько часов он рассказал Дикарю, как сошелся с бывшим наставником в смертельном поединке, как трещали скалы от напряжения их сил… И с дикой болью он выдавил из себя пару слов о своей неудаче…

В результате Круцианас уничтожил почти всех горцев, не пощадив, как обычно, никого, а израненного Шамана приказал отвезти на рудники, чтобы эта «неблагодарная, никчемная тварь сгнила там от боли и отчаяния».

Выслушав повествование Шамана, Дикарь никак не мог взять в толк – неужели в описанных несчастьях виноват всего один человек? Или же просто стечение обстоятельств? Почему судьба так сплела пути, что один ублюдок испортил жизнь десяткам других?

«На все есть воля богов. Каждому определена своя доля…» – так говорили мудрые старцы в племени Фарнаха. Однако их давно нет в живых, а мерзкий маг продолжает бесчинствовать, почитая «закон» и карая «преступников»…

– Для кого-то он справедливый судья… а для других – безжалостный убийца, – проговорил сквозь дремоту Шаман, словно прочитав мысли Фарнаха.

– И совсем не боги определили его роль, – кивнул Дикарь, но Шаман уже уснул, не расслышав слов ученика.

***

– Так старая лягушка ищет в тебе дар? Да? – спросил Волчек, раскуривая трубку. Путь до нового участка был долгий, хотелось поболтать.

– Та… должна быть, – пробормотал Фарнах. Несмотря на все усилия Шамана, он все еще путался в некоторых фразах всеобщего языка.

– Ясно… Небось обкуривает тебя всякой дрянью и заставляет слышать всякие там… загробные голоса? – седой рудокоп лишь слегка ухмылялся.

– Ну… примерна…

– Ну и как?

– Да ни черта не слышна… – махнул руками Дикарь. Он вообще считал затею Шамана лишней и совсем неоправданной. Боги нарекли его воином, а не заклинателем! – Я тут… эта. Два самоцвета найти…

– Ага, хорошо. Напьемся… – сказал Волчек и умолк. На этом разговор можно было считать оконченным на ближайшие пару часов.

Когда они достигли нового места, закипела привычная работа… Стучали кирки, скрипели тележки, ругались ребята… Однако что-то было не совсем так, как обычно. Волчек злился, ощупывая своды. Все ходило ходуном, трещало и шаталось, словно над головой был не камень, а рыхлая земля. Пару раз приходилось останавливаться из-за маленьких обвалов, расчищать землю… Ко всему прочему Фарнах умудрился сломать кирку! Оставишь без инструмента, орку пришлось выкладываться на телегах.

Возможно, эта смена и закончилась бы хорошо, если б в какой-то момент Фарнах не ощутил нечто… Ему вдруг почудилось, что кто-то стонет. Оглядевшись, Дикарь не обнаружил нуждавшихся в помощи ребят. Стон доносился словно… из-за камня или… от камней.

Ничего не понимая, Фарнах приложил руку к скале и тут же ощутил, как некая сила влилась в него, крупной дрожью проследовав по телу… а затем уши заложил крик:

– Беги!

В глазах потемнело, ноги подкосились, и орк рухнул на колени. Уже чувствуя, как камни над головой начинают соскальзывать со своих мест, устремляясь вниз, Фарнах возвел руки вверх и обратился к земле… Он бормотал что-то неразборчивое, что-то странное и непонятное. Видевшие его со стороны товарищи по смене сначала сочли его обезумившим, но затем… своды пещеры со страшным визгом треснули над их головами.

Несколько огромных булыжников все же не удержались и рухнули, пришибив сразу насмерть троих…

А Фарнах впился невидимыми руками в потолок и остался на месте.

– Бежите прочь! – выкрикнул Фарнах, понимая, что не удержит обвал надолго… Кожа на теле лопнула в нескольких местах, кровь ручьем лилась из носа… Но главное, что он чувствовал, как чудовищная мощь сочилась сквозь него… Дар! Шаман все же знал!

Фарнах потерял сознание, когда последний рудокоп выскочил из опасного места… В краткий миг он очнулся вновь, ощутив крепкие руки, несшие его по бесконечным коридорам, и лишь мельком заметив чье-то до боли знакомое лицо… Нежное. Женское… Это была она!

***

Годы учебы пролетели незаметно. Мария проводила за толстыми фолиантами почти все свое время, лишь изредка выбираясь с подругами на светские мероприятия. Не сказать, что ее совсем не интересовала молодая и энергичная жизнь, однако тайные искусства влекли намного сильнее, чем слащавые щеголи и дорогие удовольствия.

Учитель Круцианас не мог нарадоваться на свою ученицу. В день, когда она досрочно получила четвертый ранг, уже престарелый маг устроил громкий пир, на который прибыл даже сам Наместник Малахин – самое главное лицо в государстве после загадочного исчезновения Короля Антареса. Поскольку судьба государя была неизвестна, теперь рядом с троном сидели временные должностные лица, выбираемые из Совета. Малахин был уже вторым за минувшие десять лет.

Перспективы карьеры были просто замечательные – сильная волшебница с мощным потенциалом под покровительством знаменитого архимага имела хорошие виды на серьезные посты в государстве… Однако судьбе было угодно распорядиться совсем по другому.