Багряное солнце наконец коснулось Андаманского моря на линии горизонта и, вспыхнув, будто на прощанье, стало плавно угасать в неизведанной дали. Плавно угасало и его отражение в глазах молодого человека, стоявшего чуть поодаль от влюбленных парочек под раскидистыми ветвями кокосовой пальмы. Опустив руки в карманы пляжных шорт, он стоял неподвижно, и лишь его выгоревшие почти добела волосы едва заметно колыхались от легкого морского бриза. Взгляд его выражал одновременно тяжелую грусть и слабую, трепещущую надежду.
Влюбленные парочки неспешно потянулись к своим отелям, пляжные работники начали торопливо собирать шезлонги и складывать зонты, а молодой человек все так же неподвижно стоял, напряженно вглядываясь в темнеющую водную гладь, будто наивно ожидал, что солнце внезапно вернется. И лишь когда пляж полностью опустел, он аккуратно снял крышку с объектива висящей на шее зеркалки «Никон» и, небрежно наведя камеру в сторону моря, защелкал затвором. В сгущающихся сумерках вспышка, казалось, моргнула бесчисленное количество раз, прежде чем парень остановился. Тяжело дыша, он поднес фотоаппарат к лицу и включил режим просмотра фотографий. Его руки задрожали, когда он начал пролистывать снимки, задрожала нижняя губа, в глазах помутнело от выступивших слез. Всхлипнув, он заморгал и спешно вытер их рукавом, не смея оторваться от экрана. Очередь дошла до последнего снимка, и человек еле сдержал вскрик, зажав рот ладонью. Он попятился, едва не споткнувшись о корень, а затем развернулся и побежал прочь. Во взгляде уже не было грусти, не осталось и надежды. Только животный страх.