С Ы Н Н Е Б А
Клон Устина Тимофеевича просыпался. Он лежал на траве с закрытыми глазами и отгонял навязчиво привязавшийся мотивчик: «Ксюша, Ксюша, Ксюша-юбочка из плюша, русая коса…» Господин Байдуков ощущал какие-то незнакомые запахи и не мог определить, чем это пахнет: луговыми цветами или изрядно поношенными портянками…
Устин Тимофеевич открыл глаза, увидел голубое небо и плывущие по нему облака. Они были густыми, плыли в вышине медленно и величественно, трансформируясь в удивительные сказочные формы и очертания. Одно из них приобрело контур зверька, похожего на кота, другое, медленно клубясь, стало головой человека в Фуражке с кокардой, третье вдруг на мгновенье превратилось в аскетичное доброе лицо бывшего Директора-Распорядителя МВФ Мишеля Комдессю. Господин Байдуков вздрогнул и подумал: «Интересно, какой сегодня курс доллара на валютной бирже?» Боже мой! Да о чём это я?!? Ведь я в Будущем!»
Он быстро поднялся и огляделся. Взору открылось рисовое поле, метрах в двадцати пролегала мощёная булыжником дорога. По ней, скрипя и покачиваясь, двигалась какая-то диковинная повозка. В неё было впряжено животное, похожее на быка. Господин Байдуков подумал обескураженно: «Ничего себе, Будущее…» В повозке сутуло сидел человек с косичками, очень похожий на китайца. Устин Тимофеевич, поправив галстук, вышел навстречу.
– -Ду ю спик инглиш? – спросил он человека, похожего на китайца, -шпрехен зи дойч? Пар ле ву Франсе?.. А можьет ви понимайт по рюсски?..Шолом! —
Человек, смахивающий на китайца, смотрел на господина Байдукова с нескрываемым ужасом. Потом свалился с повозки на дорогу, уткнул голову в дорожную пыль, обхватив голову руками.
– Не бойтесь меня! Их бин демократ унд экономист! Их бин очень добрый! Зер гут меньш… мон шер ами!..
Человек застыл в распластанной позе и лишь тихо повизгивал. Полутайный член ПУПКа побрёл по дороге. Ему повстречались ещё повозки с китайцами (а что это китайцы сомнений больше не было) и происходило то же самое. «И это наши потомки? Ну и ну!» -удивляясь, думал Устин Тимофеевич, – напрасно мы во время начала реформ стали так резко дружить с соседями… вот ведь что получилось.»
Вдалеке показался город. Приблизившись, господин Байдуков увидел, что он очень красив и необычен. Всё было стилизовано под китайскую старину, строения без острых углов и раскрашены в ярчайшие цвета. Везде росли благоухающие кустарники, плодовые деревья и цветы. Город утопал в зелени, был необычайно наряден.
К пришельцу приближались люди в ярких длинных халатах. На боку у каждого висел огромный сверкающий меч. Остановившись шагах в десяти от него, люди, а это были всё те же китайцы, стали что-то быстро говорить, показывая руками на небо. Устин Тимофеевич не на шутку встревожился, предполагая, что решается. вопрос о его отправке туда, куда показывали жестами эти люди.
– Я счастлив приветствовать вас, дорогие потомки! – вскричал господин Байдуков, – от ПУПКа и от себя лично! Не получив ответа и сразу же ослабев от страха, он взверещал пронзительным дрожащим фальцетом:
– Китай и наша страна! Дружба навеки! Слава председателю Мао! Слава отцу китайской демократии товарищу Дэну! Я люблю КПК! Я люблю читать «Женьминь жибао»!
Потом, совсем потеряв рассудок от ужаса перед неизвестностью, он начал громко скандировать, хлопая в ладоши:
– П у-п ок, к а-пэ -к а! Пу-п ок, к а-пэ -к а! Пу-п ок, к а-пэ -к а!
Откуда-то появились носилки, обтянутые ярким тончайшим шёлком. Люди знаками предложили войти в них. Господин Байдуков не стал упрямиться. Устина Тимофеевича принесли в красивейшее помещение, предложили сойти с носилок и сами удалились. Почему-то задом -наперёд.
…Дни быстро мелькали, один за одним. Лидера ПУПКа окружали роскошь, сытость, безделье. Это ему нравилось. Наконец, низко кланяясь, появился старец с реденькой седой козлячьей бородкой, Через месяц господин Байдуков стал понимать язык, на котором, как он надеялся, говорили потомки. Но пришельца из будущего-прошлого ждал страшный потрясающий удар! Оказалось, что он не в будущем вместе с подельниками по ПУПКу, а совсем наоборот! Устин Тимофеевич переместился не на тысячу лет вперёд, а на тысячи лет назад! Он находится на территории Поднебесной Империи в эпоху династии Сынов Неба, Господина Байдукова откармливают и холят при дворе императора Цин-Шихуанди. Когда-то он читал, что это был император, отличавшийся необыкновенной чудовищной жестокостью. Господин Байдуков всё время был объят непреходящим страхом, он боялся и днём и ночью. Наконец, было объявлено, что Великому Властелину угодно говорить с пришельцем.
Смертным общаться с императором можно было только с помощью специального придворного мандарина. После каких-то сложных и диковинных церемоний Устина Тимофеевича ввели в тронный зал. Роскошь, красота, потрясающее обилие драгоценностей поражали воображение. «У нас всё не так, – отметил про себя наблюдательный господин Байдуков, – всё украдено Пашкой и спущено на стамбульской толкучке, остались лишь сусальные поделки и мишура,
На троне из нефрита, золота, изумрудов восседал стращный Цин-Шихуанди. Перед ним находилась полупрозрачная штора, дабы Сына Неба, не коснулись взгляд и зловонное дыхание презренного смертного» Расплывчатый силуэт императора за шторой был удивительно похож на контур дракона со старинных китайских гравюр.
– Нам, понимаешь, доложили, понимаешь, что ты, пришелец, как и мы спустился, понимаешь, с небес. Правда ли это? – громко – отчётливо и зловеще спросил император.
В затылок Устина Тимофеевича задышала смерть, по спине забегали ледяные мурашки.
– Истинная правда, Повелитель Вселенной! Я прибыл из созвездия Рогоносца (он – хотел сказать «Козерога», но от страха и волнения перепутал). Я ниспослан Небесами для того, чтобы служить Тебе, Великий Властелин! Небо возложило на меня ответственную миссию: прославить самого могущественного Императора в огромных до небес сооружениях, – пирамидах! После твоего Вознесения к звёздам, о Солнцеликий и Среброглавый, все оставшиеся смертные, глядя на воздвигнутые мной исполины, будут восхищаться Твоим Величием! Величием Императора Цин-Шихуанди, понимаешь!
Господин Байдуков в страхе и отчаянии говорил и говорил. В прошлом-будущем он был сдержанно-красноречивым, но сейчас, бия лбом нефритовый пол у подножия трона, не умолкал. Перед глазами, как наваждение блестел огромный меч и отсечённая его голова!
Император, выслушав и ничего не сказав, отпустил пришельца Оказавшись в прежних роскошных покоях, господин Байдуков стал- покорно и обеспокоенно ожидать своей участи. Обилие, яств, слуг предупредительное исполнение всех его желаний наводили на тревожные размышления и всевозможные предположения. Самые дикие и фантастические. Он когда-то читал, что у древнего народа майя существовал кровавый изощрённо-жестокий обряд-обычай. Жрецы коллегиально выбирали в народе самого красивого мальчика. Он жил в специально построенном для него дворце в совершенно райских условиях. У этого избранного мальчика было всё. Его желания и прихоти мгновенно и безоговорочно исполнялись. Избранный мальчик был властен над жизнью людей, ему поклонялись, ему воздавали почести и молитвы. Жизнь избранника проходила в роскоши и неге. После полового созревания путём сложных хирургической и нейрохирургической операций половозрелого уже юношу превращали в девушку, дабы он познал и эту ипостась. Наступал страшный роковой день, определённый жрецами и юношу-девушку приносили в жертву Богам. На вершине усечённой пирамиды при огромном стечении народа у её подножия, специальный жрец-наком рассекал ему (ей) нефритовым топориком грудную клетку и под исступлённый вой толпы вырывал трепещущее сердце, окропляя горячей кровью жертвенный алтарь. Обессердеченное тёплое тело жертвы скатывалось по ступенькам с громадной высоты в руки безумствующих в экстазе людей… Эти заласканные мальчики-девочки назывались «мухерадо».
Думая об этом, Устин Тимофеевич почему-то вспомнил знакомого по прошлому-будущему мальчика, которому очень симпатизировал, Звали мальчика Володя Рожков. Он являлся членом соседской дружественной партии, которая по значимости и популярности находилась несколько ниже и сзади ПУПКа и выше не могла подняться. Поэтому она и не выжила. Рейтинг был совсем малюсенький. «А может и меня готовят к подобной участи? – задыхаясь от ужаса, думал впечатлительный господин Байдуков, – мне дают много дорогой и изысканной еды, передо мной раболепствуют и угождают мне, как только могут.» Сам себя тут же пытался успокоить: «Ну конечно же я красивый, но существуют ведь мальчики и более привлекательные…»
Устин Тимофеевич очень и очень любил покушать. За время пребывания при дворце он чудовищно растолстел и еле мог передвигаться самостоятельно. Он был вынужден перемещаться только на носилках.
Наконец, неопределённость и мучительные ожидания закончились. Лукавый псевдосын Неба Указом Императора Цин-Шихуанди был назначен Главным Управляющим Строительством Императорских Пирамид. Устину Тимофеевичу был присвоен титул «Великий Строитель. В эпоху этой династии он остался под именем Мао- Ус-Тин. Одно из значений слова «Мао» – умный, мудрый. И Великий Строитель затеял Великую Стройку…