Жизнь набита событиями, словно брюхо плывущей на нерест рыбы икрой. Все, случающееся под солнцем между собой соединено, каждое событие является и причиной, и следствием одновременно. Тот, кто эти связи не видит – слепец и тем счастлив. Возомнивший будто способен познать все, явно сошел с ума. Мудрый воспринимает увиденное как нечто должное и пытается использовать свои знания так, чтобы принести окружающим как можно меньше вреда. Если при этом у него еще и получается хоть иногда делать добро, то он вознагражден правильным пониманием.
Бей в барабан и не бойся беды,
И маркитантку целуй вольней.
Вот тебе смысл глубочайших книг,
Вот тебе суть науки всей.
В дальнем конце улицы показался молодой человек высокого роста, одетый в шорты цвета хаки, зеленую футболку с надписью «Съешь бобра – спаси дерево», сделанную большими красными буквами. На ногах у него были китайские кеды, очень старые, вполне возможно, не так давно извлеченные из сундучка, в котором хранились еще с советских времен.
– Стас, это не он, точно – не наш клиент, – сообщил Федор по фамилии Толстячок. – Спорим, студент на каникулах?
– Спасибо, Кэп, – буркнул Лапин. – Это и так определяется за версту.
– Спорим?
– Уверен, наш появится в течение часа.
– Нет, спорим?
Стас посмотрел на напарника с отвращением.
Новичок, вероятно, – неопытен и слишком, слишком дружелюбен.
– Спорим? Что тебе стоит?
И ничего не объяснить. Даже и пытаться не стоит.
– Хорошо, – сказал Стас. – Если тебе приспичило. Ты хочешь поспорить о том, что клиент появится в течение часа?
– Да.
– Каков залог? На какую сумму спорим?
– Один доллар.
– Всего-то?
– Один виртуальный доллар, – объяснил Толстячок. – Выигравший вправе попросить проигравшего об одолжении. Любом и в любое время, как только этого пожелает.
Стас невесело хмыкнул.
Никаких шансов. Придется просить Полковника, чтобы дали другого напарника. Кого-нибудь менее компанейского, лучше всего – мелкого гаденыша из тех, которые получают наслаждение, делая окружающим мелкие, не опасные, но раздражающие пакости.
– Значит, доллар?
– Да, он самый.
– Хорошо, готов спорить, но у меня есть одно дополнительное условие.
– И какое? Я весь в нетерпении.
– Я поспорю, ты заткнешься и до конца операции не будешь приставать ко мне с посторонними разговорами. Если наш уговор окажется нарушен, я буду считать себя вправе дать тебе в глаз. Заметано?
– Э-э-э…
– Я спрашиваю, ты согласен спорить на таких условиях? – рявкнул Стас.
Лицо у его напарника вытянулось, словно он хлебнул уксуса. В глазах читалась нешуточная обида.
Небось мысленно ругает меня последними словами, подумал Лапин. Вот и хорошо, вот и замечательно. Если так делать каждый раз, бог даст, и к Полковнику обращаться не придется.
Между тем «студент», предмет их разговора, не имея о нем ни малейшего представления, все так же шел по каким-то своим делам. Вот он поравнялся с машиной, в которой сидели охотники.
Что-то в его походке было странное. Что именно?
Стас слегка приоткрыл дверцу, взглянул на ноги удалявшегося «студента» и буквально остолбенел, вдруг осознав, что подошвы его доисторических кроссовок чуть-чуть не достают до мостовой. Издалека это заметить было нельзя, а вот сейчас стало возможно, если случайно посмотреть в нужный момент в нужном направлении и сообразить, что именно видишь.
Профессиональные рефлексы сработали.
– Внимание, берем, – почти будничным тоном сказал Лапин и выскочил из машины.
Проделано это было быстро, с надлежащий сноровкой, поскольку тренировки в таких делах у него было вагон да маленькая тележка. А правая рука уже вытаскивала из-за пояса пистолет.
С тем, кто так ходит, разговаривать можно лишь с оружием в руках, думал Стас. По крайней мере пока не выяснилось, на какие еще фокусы «студент» способен. Хорошо бы больше у него в запасе ничего не нашлось. Но тут уж – как повезет. И напарник… Впрочем, выбора все равно нет. Вот и посмотрим, каков новичок в деле.
Судя по звуку, дверца с другой стороны машины открылась всего лишь на секунду позже. Это говорило о том, что реакция у Федора неплохая. Обнадеживало, между прочим.
– Стой! – крикнул «студенту» Стас. – Ни одного резкого движения, иначе получишь пулю!
Не собирался он сейчас церемониться. Да и имел на это полное право. Без суда и следствия.
А пистолет уже был нацелен в спину возможному преступнику.
Если тот попытается рыпнуться, думал Стас, если только сунет руку в карман шортов, это будет означать, что там лежит либо оружие, либо артефакт. Тут придется стрелять. Иного выбора не останется. А вообще – кто он? Сталкер? Сомнительно. Барыга? Возможно. Но скорее всего – курьер, правда, не тот, которого они ждали, не тот. Случайная удача? Она самая. Вот только – удача ли?
– Это вы мне?
Возможный курьер встал как вкопанный и, обернувшись и узрев двух в штатском, взявших его на мушку, не смог не удивиться, должен был это сделать. Вот только почему при этом он на мгновение блудливо отвел глаза в сторону.
Наш, наш клиент, подумал Стас. И к бабушке не ходи.
– Тебе, тебе, стой и не шевелись. Тогда останешься целым, – посоветовал он. – Впрочем, можешь и рискнуть. Только заранее предупреждаю, стреляем мы с напарником неплохо.
– А это у вас настоящие пистолеты? Не понимаю…
– Еще какие настоящие.
Все ты на самом деле понимаешь, подумал Стас. Он двинулся к «студенту», до которого было метров шесть. Если удастся их преодолеть и тот не попытается удрать, дело в шляпе. Главное, грамотно положить его на мостовую. Вот тогда можно будет и начать обыск, что-бы определить, насколько он нафарширован артефактами. Один – точно есть, а вот кроме него? Случаются, такие таскают с собой целый набор, чуть ли не на все случаи жизни.
Пусть только дернется, даст хотя бы малейший повод.
И «студент», очевидно, угадал, о чем он думает. А такие мысли, да в подобных обстоятельствах воспринимаются даже теми, кто не обладает никакими паранормальными талантами. Так он и остался стоять, словно закаменев.
– Умненький мальчик, – вполголоса пробормотал Федор.
И Стас даже позволил себе слегка улыбнуться. Ибо и замечание было в масть, да и действовал напарник совершенно правильно.
Продолжая держать возможного противника на мушке, Лапин стал обходить его по окружности. Надо было зайти к «студенту» хотя бы сбоку. Лучше – со спины. И только тогда можно будет подойти еще ближе, оказаться на расстоянии вытянутой руки.
Вот, зашел. Отлично.
Стас сделал еще шаг и остановился. Росла в нем надежда, что в этот раз без дополнительных прыжков они обойдутся, но расслабляться пока не стоило.
– Ложись на мостовую! – рявкнул Лапин. – Ложись сейчас же! Медленно, не делая резких движений, ложись, кому говорю! Ну!
– Прямо на грязную мостовую?
Курьер, а Лапин был практически уверен, что им «студентик» и является, все еще пытался прикинуться дурачком.
– Да, прямо! Последний раз говорю, хватит ваньку валять, – ложись.
И тут следовало показать стволом пистолета вниз пару раз, чтобы понятно было, куда именно надлежит лечь.
Стас так и сделал.
Потом оглянулся. Случается у подобных курьеров и сопровождение. Особенно если им поручили что-то очень ценное.
Нет, улица по-прежнему была совершенно пустынной. И это было неплохо, причем не только из соображений безопасности. Никому не нравится, если толпа зевак отвлекает глупыми вопросами. А еще кто-нибудь может попытаться закатить истерику по принципу: «Что вам, иродам, от такого молодого и умного надо? Оставьте его в покое!» Молодой, это так. А вот насчет ума… это еще как сказать. Курьеры – они разные бывают. Этот вроде бы умом не блещет.
– Слушай доброго дядю. Он дело говорит.
Это встрял напарник и, кстати, совершенно правильно сделал. Напомнил о своем существовании, на случай если клиент задумал что-то нехорошее. Неопытным курьерам такое свойственно. Они не сталкеры и даже не барыги. Не обладают выдержкой первых и хитростью вторых. Они всего лишь переносят купленный барыгами у сталкеров товар с места на место. Отстреливаться и убегать им совершенно невыгодно. Это значительно увеличивает срок отсидки.
Вот только молодые курьеры, насмотревшись западных боевиков, об этом частенько забывают. И обычное задержание превращается в настоящую охоту. Заканчивается все для них, как правило, пулей, без которой, прояви он хоть немного благоразумия, можно было и обойтись. А еще потом уже ему приходится отвечать на идиотские вопросы, задаваемые очень серьезными дядями, которые их, надо сказать задавать умеют. В перерывах между вопросами следует писать одну за другой длинные и совершенно ненужные бумажки. Скорбное это занятие и совсем непродуктивное.
– Ну что, ляжешь сам или тебя уложить? – спросил Стас.
Палец у него все еще был на спусковом крючке. Не видел он в поведении задерживаемого признаков того, что тот окончательно сдался. Стало быть, оружие может понадобиться в любой момент. И тут много решают даже доли секунды.
– Договорились. Сейчас сделаю.
– Умничка, – сказал Стас. – Правильное решение.
– А я всегда принимаю правильные решения. – Курьер даже улыбнулся. Лихо так, самоуверенно, с вызовом.
Нет, что-то он все-таки задумал, подумал Лапин. Или это паранойя профессиональная уже? Неплохо бы все ускорить.
– Не ляжешь на счет «три» – стреляю, – сообщил он. – Раз…
Никакого блефа. Стас знал, что так и сделает. Имеет право, чтобы исключить вероятность того, что задерживаемый активирует один из артефактов. И это – правильно. Вокруг жилой город, не Зона. И жертвы среди мирных жителей крайне нежелательны. Они, эти мирные жители, и так от всяких «шалостей» натерпелись по самое немогу.
По лицу «студента» прошла судорога. Не хотелось ему исполнять приказание, очень не хотелось. Вот только – придется. И рыпаться уже поздно. Раньше надо было. Или нет?
– Два!
– Ладно, ваша вязла!
Нет, все верно. Клиент оказался слабоват в коленках. Старый, опытный курьер должен был помедлить еще мгновение-два, поскольку мгновение в некоторых ситуациях много значит. Да и не поймаешь его так легко.
Интересно, что у него лежит в кармане? Вроде бы по воздействию ни на один из знакомых артефактов это не похоже. Антигравитация, полностью приподнимающая над поверхностью земли? И не факт, что только на десяток сантиметров. Впрочем, именно это сейчас и выяснится. Что за новым видом артефактов стала оделять Зона? Делает она подобные подарки регулярно, удивляет как может.
А задержанный уже опускался на асфальт, медленно, очень нехотя, но все-таки делал это, делал. И значит, все шло согласно процедуре, все правильно.
Лег. Замер. Ждет. Красавчик.
– Руки за голову, живо! – прорычал Федор. – За голову, кому я сказал!
И тут же лежащему в бочину носком ботинка, не со всей силы, но так, чтобы не считал жизнь медом. Для осознания факта своей несвободы. Не очень надолго, поскольку много на обычного курьера не навесишь.
Кстати, может, в данном случае это и неправильно. Вот у сталкеров, к примеру, которые артефакты добывают, смертность просто чудовищная. А этот Зоны не нюхал, в дерьме не купался, а срубит с каждого перенесенного предмета дай бог каждому. Не совсем справедливо, не так ли? Впрочем, и у курьеров свой страх есть. К примеру, ситуация, в которой выскочившие из машины оперативники настойчиво предлагают прилечь на асфальт и совсем не для того, чтобы отдохнуть.
– Еще раз говорю, руки за голову. Слышишь меня?
Сказав это, Федор достал из кармана наручники. Как только они защелкнутся на руках задержанного, можно будет слегка расслабиться.
Сейчас…
Вот «студент» наконец-то ткнулся лицом в асфальт, вскинул руки к затылку. На запястье левой у него блеснул массивный браслет. А потом, прежде чем Федор успел наклониться для того, чтобы защелкнуть наручники, клиент прикоснулся к браслету правой рукой, сделал какое-то неуловимое движение и… исчез.
– Зараза!
Стас вскинул пистолет, но на курок жать не стал. Было совершенно ясно, что там, где курьер лежал, его уже нет. Есть ли смысл палить в белый свет, как в копеечку, особенно посреди города? Не стрелять следовало, а пошевелить мозгами.
Куда он мог ускользнуть? Если невидимость его действует долго, то его уже не ухватишь. А вот что, если она действует лишь секунд пятнадцать-двадцать? Если ее хватает только спрятаться, добежать до какого-нибудь укрытия? И каким оно может быть? Ближайший переулок?
– За мной! – скомандовал Стас.
Он припустил со всех ног. Сзади топал напарник.
Вот и переулок.
Тут Лапин остановился, прислушался, пытаясь уловить звук шагов в нем. Вроде что-то было. Вроде бы… Хотя откуда, если курьер даже не касается асфальта? Вот незадача.
Федор остановился рядом и, настороженно оглядываясь, спросил:
– Куда плюнем?
– С бороды на лысину! – резко ответил Лапин.
– К черту шутки!
Логично. Для них сейчас действительно не время.
– Он там.
Стас показал рукой в глубь переулка.
– Уверен? – спросил Толстячок.
Блин, сейчас он еще гарантии потребует.
– Ходу! Да живее…
Они кинулись в переулок. А тот вскоре поворачивал, и там, за поворотом, наверняка должен быть убегающий курьер. Если все предположения верны. С другой стороны, если они ошибаются, то почему тот кинулся наутек? У невидимого противника есть приличные шансы справится даже с двумя профи. Почему беглец не попытался исключить всякую возможность преследования? Из трусости? Да вряд ли. Молод еще, не представляет, что такое небо с овчинку? Значит, запросто способен наломать дров. И все-таки кинулся наутек. Нет, все верно. Невидимость у него ненадолго. Выяснить бы, какой артефакт дает такой странный эффект.
Поворот.
Миновав его, Стас резко остановился. Федор, забежавший было вперед, вдруг это осознав, тоже встал на месте.
– Ошибся? – резко выдохнул он. – Не туда свернули?
– Погоди, – ухмыльнулся Лапин. – Сейчас все выяснится.
– Да где же он?
На протяжении ближайших метров ста переулок, огороженный заборами, такими высоченными, что не перемахнешь, был прям, как стрела. И просматривался соответственно на этом протяжении полностью. Причем в самом конце он был перегорожен высокой калиткой, через которую, конечно, перебраться можно, но тоже потребует времени. И спрятаться на всем этом насквозь просматриваемом пространстве негде. Если только не считать холодильник. Здоровенный, частично покрытый ржавчиной, он стоял метрах в двадцати. И если преследуемый спрятался, то только в него. Больше некуда.
– Там, – вполголоса сказал Стас и ткнул пальцем в железную громадину.
– Точно? – так же вполголоса спросил напарник.
– Полной гарантии, понятное дело, нет, но нужно проверить.
– Хорошо.
Плутовато улыбнувшись, Федор стал подкрадываться к холодильнику. Пистолет он держал наготове.
Следуя за напарником на расстоянии шагов трех, Стас подумал, что Толстячок не так уж и плох. Особенно если учесть, что этот день у него на данном месте первый. Вот только слишком дружелюбен и просто рвется установить с ним хорошие отношения. Слишком…
Оказавшись у холодильника, Федор осторожно постучал по его дверце рукояткой пистолета и промолвил:
– Кто-кто в теремочке живет? Выходи немедленно.
Стас ухмыльнулся.
Почти наверняка прятавшийся внутри сначала оцепенел, а потом скорчился от страха. Все как положено. И сердце, лихорадочно застучавшее, и струйка холодного пота на спине.
– Контролер пришел, – продолжал Толстячок. – Сейчас билеты будет проверять. Выходи.
– Да ладно, брось комедию ломать, – сказал Лапин. – Задохнется еще или сердце не сдюжит. Хлипкая сейчас молодежь пошла.
– Как скажешь.
Резко рванув на себя дверь, Федор открыл холодильник и довольно улыбнулся на все тридцать два зуба.
«Студент», конечно же, был там и вполне видимый. Лицо бледное, глаза бегают, рот от ужаса слегка приоткрыт. Можно поспорить, он сейчас уже прикидывает, сколько ему добавят за попытку скрыться. Если преследователей эта пробежка разозлила, то они могут так составить надлежащую бумагу, что запахнет и сопротивлением при задержании. Это может обойтись дорого.
– Ребята, я все отдам и расскажу, – сразу заявил «студент». – Все, только вы…
– А куда ты денешься? – почти ласково спросил Стас. – И давай-ка прямо сейчас все артефакты, что у тебя есть. Во избежание… И потом, очень мне хочется на них взглянуть.
– Я… я сейчас. Вот выйду.
– Э, нет, парень, – заявил Стас и помахал дулом пистолета у незадачливого беглеца перед лицом. – Будь пока в коробушке. Так надежнее. И учти, твой побег дал нам право по тебе палить без суда и следствия. Так что более – ни единого неверного движения.
– Хорошо, я сейчас. Вот, отдаю…
Курьер снял с руки тяжелый браслет, протянул его Стасу, а потом выудил из кармана нечто завернутое самым тривиальным образом в носовой платок. Взяв их в руки, Лапин ощутил, что и браслет, и сверток гораздо тяжелее, чем можно было подумать по виду.
Ну да, артефакты, они самые. Любопытно все-таки, что это конкретно?
– Все отдал? – спросил Стас.
– Как на духу, – послышалось в ответ.
– Присмотри за ним, – попросил напарника Лапин. – Я сейчас, полюбопытствую.
– Почему бы и нет? – сказал тот и тотчас взял задержанного на мушку.
Вероятно, это было излишним, но учитывая, что «студент» только что выкинул один фокус, возможность еще какого-то подвоха с его стороны исключать не следовало.
Первым Стас занялся браслетом. Как он и предполагал, одно из его звеньев было больше и массивнее других. А еще из него, словно из механических часов, торчала круглая головка. Похоже, ее можно было поворачивать вокруг оси, задвигать внутрь и соответственно выдвигать.
Интересно, что там внутри?
Внимательно осмотрев подозрительное звено, Лапин обнаружил, что его можно открыть, словно старинный медальон. Достаточно лишь в нужном месте подцепить ногтем крышечку. Так он и сделал. Внутри находилось миниатюрное устройство, состоявшее из нескольких сопряженных штифтов, к которым были прикреплены крохотные разноцветные камешки.
Кварц, стекло? Или… кусочки артефактов? Да нет, так не бывает. Хотя… откуда тогда даруемая этим браслетом невидимость?
– Что там? – не сводя глаз с поднадзорного, спросил Федор.
– Неизвестное устройство, вроде бы сделанное из осколков артефактов. Точнее, конечно, установят эксперты, но мне так кажется…
– Ишь, умельцы. И где такие штуки делают?
Задержанный, посчитав, что вопрос задан ему, сглотнул слюну и сказал:
– Если я расскажу, то вы… может, отпустите?
– А ты сначала расскажи, а потом мы решим, что с тобой делать, – заявил Толстячок. – Если поведаешь все подробно и складно, то свободы, может, и не обретешь, но выйдешь на нее раньше, чем положено, – точно.
– Мне нельзя садиться, я там не выживу.
– Тогда тебе надо наговорить так много, чтобы на это набралось, – доверительно сообщил Федор. – Собственно, это единственный оставшийся у тебя выход.
Стасу очень хотелось взглянуть на курьера, но он себе этого не позволил. Делал вид, будто сосредоточенно рассматривает странный механизм, попавший ему в руки. Тут, главное, не помешать. А за Толстяка, похоже, можно быть спокойным. Договариваться он явно умеет, благо не блефует. Некоторое время назад приняли законы, допускающие снисхождение к тем, кто помогает в сотрудничестве официальным органам. Кажется, это произошло после некоего конфуза, случившегося в парламенте одной отдельно взятой страны, когда господа парламентарии в течение пары часов, разучившись говорить, могли только блеять. Кто-то пронес на заседание один очень редкий и необычно действующий артефакт. Злые языки утверждали, что первые минут десять никто на данный эффект даже и внимания не обратил.
– А где гарантия, что ты меня не надуешь, мент?
– Во-первых, я не мент, а из Особого подразделения по борьбе с торговлей артефактами. Обычно нас называют охотниками. Ты знаешь, что это – немного другой коленкор. И слово свое мы держим. А во-вторых… Тебя как зовут? Говори, нет смысла скрывать. Все равно прокатаем пальчики и доподлинно узнаем.
– Хм… ну, Эдик.
– Так вот, Эдик, во-вторых, нам и сдержать-то обещание легче. Ты знаешь, что мы на самом деле занимаемся не только артефактами. Наши функции значительно шире. И конечно, до тебя доходили слухи, кто именно нас курирует. Так вот, они совершеннейшая правда. Поэтому возможности не посадить тебя у нас больше. Так что, дружище, не тяни кота за хвост, рассказывай. Давай, я жду. Время дорого.
– А что рассказывать-то? И ты точно не обманешь? Отпустишь меня? Мне в тюрьму нельзя.
Стас улыбнулся.
Молодец Федор, подумал он, все делает правильно. А Эдик… Совсем зеленый еще, жизни не нюхавший. Сунулся скорее всего в это дело, даже не понимая, куда попал и чем оно грозит. Но штучка у него в кармане нашлась серьезная. Я еще такой не видел. И главная ее особенность в том, что она сделана по необычному принципу.
Сопряженные кусочки артефактов. В результате получаются необычные эффекты. Очень необычные. Где, в каких лабораториях делают это? Кто делает? Сколько уже таких штукенций создано и расползлось по миру? Наверное, пока единицы, а то что-то об них уже стало бы известно. Но главное – где и кто снабдил этого парня устройством, способным создавать эффект невидимости? Черт с ним, с тем, кого мы ждали. Все прочее не имеет сейчас большого значения. Главное, то, что у него в руках. И если курьер заговорит…
Коли его, Федя, коли, обещай все что угодно, но пусть он заговорит и прямо сейчас, до того как попадет в камеру. Там он успеет продумать, как защищаться, решит, о чем не упомнит никогда. А сейчас он может сказануть что-то очень важное. Коли его, Толстячок. Все как в одной из старых книжек. Вот сейчас должен быть момент истины…
Он думал об этом, снова и снова разглядывая странный механизм, повернувшись боком к напарнику и курьеру. Сейчас они должны как бы остаться вдвоем. Третьему не стоило отсвечивать. А Толстячок спокойно и очень уверенно дожимал Эдика, подводил его к той границе, за которой он начнет называть адреса и клички. И все шло как по маслу. Еще чуть-чуть…
Стас вдруг вспомнил, что так и не развернул носовой платок, так и не полюбопытствовал, что же там находится. Он и развернул. Там оказалась жестяная коробочка размером не больше портсигара, и в ней, ясное дело, еще одно устройство, сделанное по принципу первого.
Да, это система, подумал он. И зачем ей надо было куда-то перенести две такие ценные штуки? А стоить они, даже по материалам, могут очень дорого. Это если не брать в расчет цену самого принципа, по которому они сделаны. А тут уже в ход могут идти миллионы и возможно – миллиарды… Так вот, зачем и кому надо отпускать такого лоха с двумя очень ценными штуками, даже не позаботившись о самой элементарной страховке, хотя бы о его сопровождении? Или расчет был на дурака? Это здесь-то, фактически рядом с Зоной?
Сопровождение… Черт, какого мы дурака, возможно, сваляли…
Стараясь не делать резких движений, Стас повернулся к выходу из тупика.
Да нет, никого там не было. А если и появится, то отреагировать на это они уже успеют, причем как надо, пусть даже там будет несколько бондиков, пусть даже вооруженных. И неплохо бы вызвать подкрепление, но не сейчас, поскольку это может помешать Толстячку исповедовать Эдика.
Давай, Федя, давай, жми… дожимай…
А тот – старался:
– Ну, хорошо, ты понимаешь, что я не вру. И лапшу тебе вешать мне на уши нет резона, поскольку там, в управлении, ты можешь от сказанного сейчас отказаться, если вдруг обнаружится, что хоть в чем-то я тебя наколол. Но и я должен получить нечто позволяющее поставить тебя на особое положение. Ну, сам понимаешь… Отдельная камера, кормежка… Свиданок с девушкой, конечно, не будет. Следствие – оно следствие. Но вот то, что по делу ты будешь проходить лишь свидетелем, гарантирую… Вот, выйди, стань рядом. Видишь, я тебе доверяю? А теперь говори.
– Взамен я получу особый статус?
– Да. Для начала скажи всего лишь пару фамилий, чтобы доказать свои намерения. Эдик, ты хотел сказать, где взял свой браслет. И штучку, что была в кармане. Говори, я внимательно слушаю. Потом задам еще парочку более важных, более серьезных вопросов, и с этого момента ты на особом положении. Говори.
Сейчас…
– Ну…
Стас не выдержал и все-таки бросил искоса взгляд на Эдика. Вовремя. Именно в этот момент у того на лбу появилась аккуратная дырочка.
Уже падая на землю, уже успев крикнуть напарнику «вниз!», Стас с удивлением подумал, что звука выстрела не было слышно совсем. А это значит, что стрелял кто-то из оружия с глушителем. Потом, уже откатившись с линии возможного огня под защиту забора, он услышал, как Федор, совершивший такой же маневр и оказавшийся рядом, спросил:
– Снайпер?
– Похоже на то, – пробормотал Стас, засовывая изъятые у Эдуарда трофеи в карман куртки.
Причем, покончив с этим, он для надежности, даже застегнул его на молнию.
– Откуда здесь мог взяться снайпер?
Стас развел руками:
– Да хрен его знает… Потом разберемся.
– Что будем делать?
– Самое время вызвать подкрепление. И нужно попытаться блокировать возможную позицию. Скорее всего стрелял он с колокольни. С крыши какого-то дома? Нет, тут ему обзор должен, был перекрыть забор. Слишком он высокий. Причем как быстро, мерзавец, занял позицию. На колокольню действующей церкви попасть не так просто.
– Ты прав. Быстро. Значит, профессионал-стрелок?
– И вряд ли этого Эдика сопровождал только он. Должны быть еще люди на подхвате. Им сейчас прикажут забрать оказавшиеся у нас хахаряшки.
– Значит…
– Вот именно, будь готов. Вот-вот может начаться черт-те что. От снайпера мы пока укрыты, а вот от других… Я контролирую поворот. Со стороны калитки они вряд ли полезут, но все же приглядывай за ней и вызывай немедленно наших. Хотя насчет блокирования снайпера… если он профи, то увидев, что мы вне досягаемости, уже наверняка навострил лыжи. Пусть едут сюда. Если мы потеряли курьера, то надо хотя бы сохранить механизмы. В общем, пусть летят сюда на всех парусах. В темпе, в темпе…
– Понял.
Толстячок вытащил мобилку и стал названивать в управление, а Стас, перекатившись на живот, приготовился отражать возможное нападение.
Главное, чтобы у боевиков из группы сопровождения не было в запасе механизмов, сделанных по тому же принципу, что и лежавшие у него в кармане. Он знал – схватки с вооруженным невидимкой им скорее всего не выдержать. Постреляют их, наверняка постреляют. А вот если противники будут обычными бондиками, можно еще выкрутиться.
Думая об этом, Стас прислушивался к тому, что говорит в мобилку его напарник. Все верно он излагал, по существу.
– Сейчас приедут, – сообщил Федор, засовывая коммуникатор в карман. – Немного осталось.
– Да, минут десять, – прикинув расстояние до управления, сообщил Стас.
– Где-то так. Кстати, а как ты его вычислил, Эдика? Я так и не понял.
– Он шел, немного не касаясь земли ногами. Совершенно случайно заметил.
– Вот кретин, – вполне искренне сказал Толстячок. – Зачем ему это было нужно?
– Молодой, глупый. То ли случайно включил механизм, то ли считал себя неуязвимым и так ему показалось прикольнее. Истины мы уже не узнаем. Для нас – чистое везение, как я понимаю.
– Это точно. А как ты думаешь…
– Внимание!
Слово это вырвалось у Стаса само, поскольку он вдруг осознал, что слышит тихие шаги. Несколько человек пошли в переулок. Вот сейчас они минуют поворот.
– Идут с твоей стороны? – вполголоса спросил Толстячок.
– Да.
– Помочь?
– Справлюсь. Следи за своей.
– Хорошо.
Перекидываясь словами с напарником, Стас чуть переместился, выбирая положение удобнее, взял поухватистей пистолет, приготовился стрелять. В том, что это придется сейчас делать, он не сомневался. Слишком не по-мирному, агрессивно шли те, кто пока находился за поворотом. И лучше бы начать первым. Это уравняет шансы. Кстати, в Зоне в подобной ситуации он бы так и сделал. Однако здесь город, и стражу порядка не позволено то, что для сталкера является нормой. А жаль…
Четверо. Обычные бандиты, это было видно с первого взгляда, причем низшего эшелона. Волчьи лица, характерная походка, ну и одежда, стандартные куртки, штаны. Они выскочили из-за угла, разом, и ближайший из них успел даже крикнуть:
– Не надо шороха, мы – побазарить!
Только Стас на этот крик внимания не обратил, знал, что он лишь для виду, чтобы получить возможность подойти поближе, выиграть лишнюю секунду-две. В бою на таком небольшом расстоянии это много значит.
– Стоять! – рявкнул Лапин и выстрелил в воздух, горько сожалея, что приходится тратить время на подобное.
А потом у него на сожаление времени не осталось, потому что в ответ загремели выстрелы. К счастью, пока мимо. Бондики совсем не Джеймсы Бонды. Попасть на ходу, да еще в лежащего человека, они могут только случайно. Да еще у одного из них, как назло, после первого же выстрела переклинило пистолет. Он громко ругался и безрезультатно щелкал курком.
Стас же имел возможность хорошо прицелиться. Первую пулю он всадил в ногу самому ближайшему из нападавших, да так удачно, что тот, падая, ухватил за руку и повалил стоявшего рядом товарища. Как раз того, у которого переклинило пистолет. Вторая досталась самому крайнему. Тот был, видимо, поопытнее и для того, чтобы прицелится, остановился. Лапин успел первым. Он всадил ему пулю в плечо, и бандиту этого вполне хватило. Выронив пистолет, тот упал на колени. Третья должна была достаться тому, который шел справа и чуть сзади, но преступник оказался настолько прытким, что успел выстрелить первым, да еще два раза.
Это очень неприятная штука, почувствовать, как у тебя возле головы просвистели две пули. Особенно если пролетели очень близко, чуть ли не сделав на волосах пробор.
Вот тут Стас уже не скупился. Выстрелил три раза. Собственно, хватило бы и двух, но он не сразу понял, что вторая пуля попала бандиту прямо в грудь, в район сердца, и выпустил еще одну. Она, кстати, попала почти туда же, но в ней никакой нужды уже не было.
– Тикаем! Шухер!
Это крикнул тот, кого он ранил в плечо. Между прочим, это не помешало ему резво вскочить и так же шустро ринуться наутек. И другой, всего лишь упавший, поскольку его уронил раненный в ногу, тоже дал деру. Ну, ему сам бог велел. Что он может сделать, безоружный?
Стас выстрелил еще пару раз, целясь по ногам убегающих, но промахнулся. А до спасительного поворота в полном смысле было два прыжка.
Ушли, гады, ушли. Попытаться их догнать? Можно. Но как быть со снайпером? Вдруг он вопреки всем прикидкам еще на колокольне?
– Герои, – сказал сзади Федор, и, услышав его голос, Лапин облегченно вздохнул.
Боялся он, что напарнику достанется шальная пуля. Не случилось этого. Ну и прекрасно.
– Наши уже на подходе, – вслух сказал Стас. – Второй попытки скорее всего не будет.
– Вероятно, – согласился Толстячок. – Но пока дергаться не следует. Лежим как лежали. Ждем.
– Мудрая мысль.
Говоря это, Стас с тревогой рассматривал того бандита, которому всадил пулю в ногу. Неправильно он лежал, совершенно неподвижно. И упал неудачно. Даже лицо не разглядишь. Что там с ним? От болевого шока потерял сознание? Редко, но бывает. Или сердце не выдержало? Оно, случается, отказывает и у здоровяков. Последнее – скверно, и очень. Предметы, что были у курьера, штука, конечно, уникальная, но вот пленный может оказаться более полезным. Ему, видите ли, можно задать вопросы и даже получить на них ответы. Если он соблаговолит их дать.
Еще как даст, со злостью подумал Стас, никуда не денется. Сейчас случай особый. А развязывать языки у нас в управлении умеют. Не мытьем, так катаньем. Заговорит… Вот чего он только лежит неподвижно? Посмотреть, что ли?
Он прислушался. Нападавшие, похоже, отступили, полностью ушли из переулка. А интересующий его бандит лежал вне возможного сектора стрельбы снайпера. Может, следует посмотреть, что там с ним случилось?
– Не дури! – послышалось сзади, когда Стас медленно, сторожко, пополз к раненому.
В ответ Лапин лишь махнул рукой, давая понять, что все нормально.
– Рискуешь, – с осуждением сказал Федор.
– Смотри за калиткой, – не оборачиваясь, посоветовал ему Стас.
Не очень далеко, явно приближаясь, выли милицейские сирены. Очевидно, кто-то успел сообщить куда надо о перестрелке.
Кто и откуда, подумал Лапин, если рядом вроде бы не было ни одного зеваки? И кто первым приедет сюда – наши охотники из управления или менты? Наши – вероятнее. И это будет хорошо. Меньше возни и пустой суеты. Только может быть…
Метрах в пяти от двух тел Стас на несколько мгновений замер, напряженно в них всматриваясь. Тот, которому он влепил аж две пули в грудь, был мертв гарантированно. А вот второй… Кто знает, может, он решил выкинуть фокус? Впрочем, где наша не пропадала? И вообще, сколько можно ползать на брюхе?
Уже осознавая шестым чувством, что именно произошло с возможным источником информации, но еще до конца в происшедшее не веря, Стас встал с земли и все-таки слегка пригибаясь, чуть ли не бегом преодолел последние оставшиеся метры.
Крепко взяв бандита за плечо, он повернул его тело так, чтобы было видно лицо, взглянул на него, приметил торчавшую чуть ли не под мышкой рукоять ножа-«бабочки», мрачно хмыкнул.
А ведь рукоять торчит так, что можно почти не сомневаться, клинок попал прямо в сердце. Вот незадача-то.
– Что там? – спросил Федор.
Своего поста он не покинул, позволяя себе лишь время от времени оглядываться.
– Труп, – мрачно сказал Стас.
– Это как? Ты же вроде ему ногу всего лишь прострелил.
– А потом один из корешей его приколол. Тот, который это сделал, я так понимаю, из них был самым опытным. Все понял правильно. И позаботился, чтобы допрашивать было некого. Знал бы раньше, я был его не отпустил.
– Знал бы, где упасть… – отозвался Толстячок.
– Вот именно.
Стас сделал шаг к забору, присел. Вытащив из кармана сигареты, он прикурил одну и еще раз зло чертыхнулся.
Так все удачно складывалось, а потом рухнуло, словно карточный домик. Вопросы задавать некому. Осмотр трупов, может, что-то и даст, но вряд ли. Даже если их удастся опознать, здесь, возле Зоны, столько мутного народа трется. Одни уходят в нее и не возвращаются, другие уходят из Зоны и потом возвращаются, но спустя годы. Проследить связи убитых скорее всего не удастся.
А еще хотелось бы узнать, на кого этот курьер работал, куда и откуда нес свой груз, почему группа сопровождения сработала так запоздало. Хотя нет, снайпер действовал очень быстро. И значит… да не узнаешь это сейчас. Вот какие-то соображения могут быть. Не более.
– Получается, у нас на руках осталось два трупа и парочка странных механизмов, – подвел итог Федор.
– В корень смотришь, приятель, – ответил Лапин. – Закуривай, сегодня мы вроде выжили.
– Тоже неплохой результат, – ухмыльнулся напарник.
– Согласен.
– А в остальном…
– Очень долгая история?
– Да, похоже, она самая.
– Ничего, перезимуем, – пробормотал Стас, жадно затягиваясь дымом.
Вот только было у него очень четкое ощущение, что история со странными механизмами будет запутанной и очень, очень долгой. Как и многие другие, имеющие отношение к Зоне. В ней ничего простого и быстрого не бывает. Разве что – смерть.