Психология взрослости - читать онлайн

1.1. Акмеология как наука о зрелом возрасте и пике развития личности

Представления о развитии человека начали складываться еще в начале культурного развития человечества. Тогда предполагалось, что в развитии индивида есть некая высшая ступень его совершенствования. В 144 г. нашей эры именно эту вершину развития как кульминацию деятельности представитель Александрийской школы Апполодор назвал «акме». При этом под «акме» подразумевалось именно само состояние индивидуума, при котором достигается высший результат его деятельности, так называемый звездный час, а не процесс движения к этому состоянию.

Отсюда акмеология определяется как наука, возникшая на стыке естественных, технических и гуманитарных дисциплин и изучающая закономерности и механизмы развития человека на ступени его зрелости и особенно при достижении им наиболее высокого уровня в этом развитии (А. А. Бодалев, 1993; А. А. Деркач, Н. В. Кузьмина, 1993).

Впервые в научный обиход понятие «акмеология» ввел Н. А. Рыбников (1928) для обозначения особого раздела возрастной психологии – психологии взрослости, или зрелости. В 1960-х гг. о необходимости развития акмеологии как науки о развитии взрослых писал Б. Г. Ананьев.

Однако в настоящее время некоторыми учеными-акмеологами зрелость не отождествляется со взрослостью (А. А. Деркач, В. Г. Зазыкин, 2003). Более того, эти категории разводятся на основании того, что не каждый взрослый человек является зрелой личностью, с чем бесполезно спорить. Поэтому в качестве акме авторы рассматривают только вершину зрелости.

Эта позиция мне представляется спорной, вызывающей ряд вопросов. Во-первых, речь идет не об отдельных личностях, а о возрастном периоде в жизни человека, в котором психическая и социальная зрелость формируется у большинства людей. Во-вторых, почему тогда, определяя акмеологию, авторы говорят о закономерностях и механизмах развития взрослого на пути к зрелости, – значит, период ранней взрослости тоже должен интересовать акмеологию, так как это период формирования зрелости? В-третьих, что же, человек, достигнув вершины зрелости, потом перестает быть зрелым? А если он остается на этой вершине, то, значит, это не пик, а плато, захватывающее большую часть периода взрослости. В-четвертых, выходит, что развитие незрелой или не до конца зрелой личности акмеологию не интересует? В-пятых, вершинное достижение человека (пик), а следовательно, и возраст, в котором оно достигнуто, во многих сферах деятельности объективно определить весьма трудно. Кто скажет, что является вершиной творчества А. С. Пушкина (не путать с болдинским периодом его творчества, когда речь идет о количественной мере, о плодотворности, количестве созданных в этот период произведений, а не о наилучшем их качестве)? Да и «пиков» на протяжении взрослости может быть несколько.

Наконец, акме касается не только развития личности как социального индивида, но и развития индивида как биологического существа. Поэтому акмеология занимается изучением вопроса о том, в каком возрасте и какими средствами человек достигает мастерства и вершин в труде, искусстве, спорте и т. д. Необходимо отметить, что в настоящее время тематика, связанная со словом «акмеология» настолько расширилась, что уже непонятно, чем эта наука отличается от других. Например, пишут об акмеологической культуре личности (Е. В. Селезнева, 1999), об акмеологических особенностях продуктивных учителей (А. Р. Якобчук, 2001), об акмеологических способностях (О. Н. Зубова, 2004), об акмеологических основах развития профессионала (А. А. Деркач, 2004), об акмеологических технологиях развития мышления (С. С. Седова, 2002), проблемах акмеологических наук (Н. В. Кузьмина, А. М. Зимичев, 1990), т. е. оказывается, что этих наук уже несколько.

Об этом же свидетельствуют и определения акмеологии, даваемые разными авторами:

• «наука о закономерностях, условиях, факторах и стимулах, содействующих или препятствующих самореализации творческих потенциалов зрелых людей в процессе самодвижения к вершинам профессионализма и продуктивности созидательной деятельности, воплощаемой в социально значимых продуктах культуры, искусства, литературы, науки, техники, образования, а также в самом человеке» (Н. В. Кузьмина);

• «наука, возникшая на стыке естественных, общественных, гуманитарных и технических дисциплин и изучающая закономерности и механизмы развития человека на ступени его зрелости и особенно при достижении им наиболее высокого уровня в этом развитии» (А. А. Деркач, А. А. Бодалев);

• «новая область научных знаний в системе наук о человеке; исследует фундаментальные закономерности созидания и самосозидания человека продуктивного профессионала» (Н. В. Кузьмина);

• «наука о достижении вершин в любом виде профессиональной и социальной деятельности» (А. Л. Вассоевич);

• «наука, сформировавшаяся как новая междисциплинарная область знаний; исследует закономерности моделирования вершин индивидуальной, групповой и коллективной деятельности, связанной с решением профессиональных задач» (М. В. Бестаев, Н. В. Кузьмина, В. А. Мошников);

• «новая область научных знаний в системе наук о человеке; предметом ее исследований являются закономерности, факторы и условия самореализации творческого потенциала человека на пути к высшим достижениям жизни и деятельности, профессиональной и непрофессиональной» (Н. В. Кузьмина-Гаршина, Л. Ф. Лунева).

Я придерживаюсь взгляда на акмеологию как на раздел возрастной психологии, связанный с периодом зрелости.

1.2. Периодизация взрослости

С давних пор существуют различные подходы к периодизации зрелости. По древней китайской классификации зрелость разделяют на четыре периода: с 20 до 30 лет – возраст вступления в брак; с 30 до 40 – возраст выполнения общественных обязанностей; с 40 до 50 – познание собственных заблуждений; с 50 до 60 – последний период творческой жизни. Пифагор сравнивал возрастные периоды с временами года, и соответственно зрелость охватывала периоды лета (20–40) и осени (40–60).

В наше время тоже существуют различные подходы к выделению периодов зрелости. Д. Б. Бромлей (1966) зрелый возраст делит на четыре стадии: раннюю взрослость (21–25 лет), среднюю взрослость (25–40 лет), позднюю взрослость (40–45 лет) и предпенсионный возраст (55–65 лет), являющийся переходным к старости.

Б. Г. Ананьев раздвигает период взрослости. К нему он относит промежуток жизни человека от 18 до 60 лет. Он делит его на три периода: раннюю взрослость (18–25 лет), среднюю взрослость (26–46 лет) и позднюю взрослость (47–60 лет). У Г. Крайг имеются те же периоды, но с иными возрастными границами (21–40, 41–60 и 60–65 лет до смерти). Расширение границ связано, очевидно, с увеличением продолжительности жизни людей в последние десятилетия.

Все авторы сходятся в том, что зрелость расчленяется на раннюю и позднюю. Однако относительно возрастных границ периода взрослости среди психологов отсутствует единое мнение (табл. 1.1).

Таблица 1.1. Возрастные границы зрелости

В данной книге я буду исходить из периодизации Б. Г. Ананьева, согласно которой период зрелости длится от 20 до 60 лет, а все, что позже, – это период пожилого возраста.

Если давать краткую характеристику возрастным периодам зрелости, то необходимо отметить следующее.

Ранняя зрелость — это этап вступления во взрослость, который характеризуется достижением пика биологического созревания организма, оптимизмом молодых людей, планированием ими своего личного и профессионального будущего, достижением возраста гражданской зрелости, изменением социальных ролей, часто разлукой с родительским домом.

Средняя зрелость — это «время расцвета», пика творческих и профессиональных достижений и в то же время у значительной части взрослых – «начало конца», снижения жизненной активности. Это период, который позволяет говорить о сорокалетних как о поколении руководителей. В средней зрелости у многих людей появляется потребность передать накопленные знания и умения следующему поколению, и в то же время их могут мучить мысли о нереализованных возможностях,

о творческом застое, о том, что годы идут все быстрее и быстрее, а вместе с ними остается все меньше шансов осуществить задуманное. Таким образом, для многих средняя зрелость – это возраст крушения надежд. Это и время «алиментщиков», поскольку именно в этот период происходит всплеск разводов, распад семей.

Поздняя зрелость — это в большинстве случаев окончание профессиональной карьеры, подготовка себя к роли пенсионера, переживание феномена «опустевшего гнезда» в связи с уходом детей из родительского дома, исполнение роли бабушек и дедушек со всеми сопутствующими этим ролям переживаниями и проблемами, и в то же время это возраст, когда люди не хотят признавать неизбежность своего старения, ухудшения своих физических кондиций и внешнего вида. Как пишут Грайс и Бокум, «в результате сорокапятилетний мужчина, все еще считающий, что находится в прекрасной физической форме, может испытать эмоциональное потрясение, когда его пятнадцатилетний сын начнет обыгрывать его в баскетбол». Кесслер говорит: «Такие люди ни за что не хотят расстаться со своими иллюзиями. Они проявляют чудеса изобретательности, продолжая себя обманывать до тех пор, пока наконец реальность не заявляет о себе в полный голос» (2004. С. 652).

Другие подходы к возрастной периодизации. Построение возрастной периодизации осуществляется не только на основе паспортного возраста, который показывает, сколько лет человек прожил с момента рождения. Выделяют и другие разновидности возраста, имеющие большую практическую значимость для медицины, геронтологии, психологии.

Биологический возраст помимо наследственности в большой степени зависит от условий среды и образа жизни. Поэтому во второй половине жизни люди одного хронологического возраста могут особенно сильно различаться по морфофункциональному статусу, т. е. биологическому возрасту. Моложе своего возраста обычно оказываются те из них, у которых благоприятный повседневный образ жизни сочетается с положительной наследственностью (большой запас жизненных сил и отсутствие факторов риска).

Психологический (субъективный) возраст определяется тем, каким по возрасту человек себя ощущает, а также уровнем эмоциональной и интеллектуальной насыщенности жизни. От него зависит сжатость масштаба картины прошлого и будущего. При сжатом масштабе картины будущего активность человека возрастает. Он стремится к взаимодействию с новыми жизненными ситуациями, к развитию, к жизненным переменам, что находит отражение в большей субъективной событийной насыщенности сжатого по времени будущего. Для людей с пролонгированным будущим характерна меньшая интенсивность субъективной событийной насыщенности на каждый временной отрезок (Е. И. Головаха, А. А. Кроник, 2008).

А. В. Козлова с соавторами (2009) выявили, что чем больше паспортный возраст человека, тем в большей степени субъективный возраст расходится с ним в сторону занижения последнего. Так, у людей 17–23 лет расхождение составляет 1, 2 года, 24–35 лет – 4,4, у людей 36–55 лет – 9,7, 56–65 – 12,3 года, и только у людей старше 65 лет этот показатель несколько снижается – 10,0 лет.

Аналогичная закономерность получена также М. П. Карпенко с соавторами (2009) (рис. 1.1).

Рис. 1.1. Календарный возраст и его субъективное восприятие людьми разного возраста

Вместе с биологическим возрастом психологический возраст объединяется в понятие функционального возраста.

Выделяют также социальный возраст, который показывает, как человек себя ведет в определенном биологическом возрасте в соответствии с ожиданиями общества (от лиц зрелого возраста ожидаются: обзаведение семьей и детьми, продвижение по служебной лестнице; от пожилых ожидают степенного поведения, спокойной жизни). С точки зрения социологии и социальной психологии социальный возраст – это метафора, обобщенное понятие, отражающее уровень усвоения социальных норм человеком и усвоенную, принятую им для себя социально-возрастную роль. Это качественная, а не количественная характеристика, потому измеряется не в годах, а в качественных социально-нравственных показателях.

Наконец, в христианской психологии говорят о духовном возрасте, который определяет меру духовного развития человека.

В настоящее время произошло размывание традиционных жизненных периодов, которое привело к большей гибкости критериев социального возраста по сравнению с прошлым. Студентами становятся люди в 30–40 лет и даже позже; многие супружеские пары откладывают рождение первого ребенка к середине или концу третьего десятка жизни; браки, разводы и повторные браки встречаются на протяжении всей жизни, а не только в период ранней взрослости (Bernice, Dail Neugarten, 1987).

Часто говорят о пенсионном возрасте, границы которого устанавливаются государством. При определении пенсионного возраста исходят из возраста хронологического – количества прожитых лет.

Разграничения на периоды являются условными, поскольку календарный (хронологический) и биологический, а также психологический возрасты не всегда совпадают.

1.3. Изменение психических функций в период взрослости

Зрение. Острота зрения сохраняется на одном уровне до 50 (Кравков С. В., 1950; Рыбалко Е. Ф., 1968 (рис. 1.2); Kline, Shieber, 1985) или даже до 62 лет (Slataper, 1950), а затем в быстром темпе начинает снижаться.

Цветовая чувствительность глаза достигает максимума в 20–30 лет, а в последующих возрастных периодах наблюдается ее неуклонное снижение (рис. 1.3).

Рис. 1.2. Возрастные изменения монокулярной (сплошная линия) и бинокулярной (пунктирная линия) остроты зрения

Рис. 1.3. Влияние возраста на цветовую чувствительность глаза (по Смиту)

Поле зрения, по данным Е. Ф. Рыбалко (1968), держится в норме (в направлении вверх – 60 °, вниз – 70, наружу – 90, внутрь – 60 °) на одном уровне до 50 лет, после чего начинает заметно уменьшаться (рис. 1.4).

Рис. 1.4. Возрастные изменения поля зрения правого (пунктирная линия) и левого (сплошная линия) глаза (по сумме четырех радиусов)

Критическая частота слияния мельканий (КЧМ) максимальная в возрасте 20 лет. Затем наблюдается четкая тенденция к ее снижению (А. И. Верхутина-Васютина, 1958).

Слух. Слух ухудшается на протяжении всей взрослой жизни, и уже в 50 лет многие люди плохо слышат слабые звуки (рис. 1.5). Если принять пороги слышимости двадцатилетних за эталон, то в 30 лет слуховая чувствительность снижается на 10 дБ, в 40 лет – на 20, в 50 лет – на 30 дБ.

Рис. 1.5. Возрастные изменения слуховой чувствительности человека

В то же время отмечается, что снижение слуха в среднем возрасте редко бывает столь серьезным, что это становится помехой в обычной беседе (Olsho et al., 1985).

В период средней взрослости постепенно и менее заметно снижается вкусовая и обонятельная чувствительность, а также восприимчивость к боли (Bartoshuk, Weiffenbach, 1990).

Внимание. В лаборатории Б. Г. Ананьева выявлено, что наибольший уровень произвольного внимания приходится на годы ранней и средней взрослости (18–33 года). С 34–35-летнего возраста уровень произвольного внимания начинает снижаться (Ананьев Б. Г., Степанова Е. И., 1977).

Память. Одно из первых исследований памяти взрослых выполнено в нашей стране Я. И. Петровым (1968, 1974, 1979). Было выявлено, что память различных видов (кратковременная и долговременная, зрительная и слуховая) сохраняется на относительно стабильном уровне в возрасте от 18 до 30 лет. Затем в следующее десятилетие начинается незначительное, но неуклонное снижение памяти. К сожалению, более старшие возрастные группы не были включены в данное исследование.

Мышление и интеллект. По данным Д. Векслера, интеллект достигает своего максимального развития к 19–20 годам, затем наступает фаза стабилизации, что находит подтверждение и в данных отечественных психологов (табл. 1.2).

Таблица 1.2. Уровневые показатели развития интеллекта в ранней взрослости (по Е. И. Степанова, 2000)

С периода 30–34 лет происходит спад продуктивности интеллектуальных функций. Если принять способность к логическому мышлению двадцатилетних за 100 %, то в 30 лет она составляет 87 %, в 50–80, а в 60 лет – 75 % от эталона (С. Пако, 1960). Наибольший спад обнаруживается в тех случаях, когда имеется дефицит времени на выполнение когнитивных задач. Значительное ухудшение наблюдается в задачах на конструкторскую деятельность, как и вообще при выполнении невербальных тестов.

Данные последних лет не всегда подтверждают это. Так, М. В. Фор (2007) выявлено, что вербальные субтесты более успешно выполнялись лицами в возрасте 47 лет и старше по сравнению с лицами 18–25 лет (соответственно 267 и 245 баллов). То же было выявлено и по математическим субтестам (рост составил от 88 до 103 баллов).

По тесту на пространственное мышление получены противоречивые результаты. Наименьшие баллы были получены в возрастных группах 26–35 и 36–46 лет (соответственно 95,6 и 97,3 балла). В возрастных группах 18–25 и 47 лет и старше показатели были выше и одинаковыми в обеих группах (соответственно 100,1 и 100,7 балла).

Противоречия в оценке возрастных изменений интеллекта во многом сглаживаются, если обратиться к динамике текучего и кристаллизованного интеллекта. Текучий интеллект связан со способностью научения и включает в себя запоминание, индуктивное мышление, восприятие новых связей и отношений между объектами и явлениями. Этот интеллект постепенно уменьшается уже с начала зрелого возраста (рис. 1.6). Правда, имеются данные, что у населения с высоким образовательным уровнем многие способности, относящиеся к текучему интеллекту, с возрастом либо остаются на стабильном уровне, либо даже увеличиваются, у 10–15 % – вплоть до 75 лет. Массовое понижение этих способностей наблюдалось только в возрасте старше 60 лет (Schaie, 1983, 1995).

Рис. 1.6. Сравнение изменений с возрастом кристаллизованного и текучего интеллекта (по Г. Край г, Д. Бокум, 2004)

В отличие от текучего кристаллизованный интеллект (общая осведомленность и объем знаний), как правило, повышается в течение жизни до тех пор, пока человек способен получать и сохранять информацию (Neugarten, 1976). Лонгитюдные исследования показали, что по тестам когнитивных навыков испытуемые пятидесятилетнего возраста нередко показывали более высокие результаты, чем когда им было 20 лет. Это объясняет, почему ученые в области гуманитарных и естественных наук достигают наиболее высоких результатов в возрасте 40–50 лет и больше (Dennis, 1966; Simonton, 1990).

Креативность. По данным А. К. Канатова (2000), у мужчин креативность сохраняется на одном уровне в возрастном диапазоне от 25 до 55 лет и лишь в возрасте старше 55 лет снижается (табл. 1.3). У женщин происходит незначительное, но неуклонное снижение с возрастом показателя креативности.

Таблица 1.3. Креативность зрелых мужчин и женщин различного возраста, баллов

М. В. Фор (2007) изучено изменение креативности у людей в возрасте от 18 до 60 лет, разбитых на три группы: 18–25, 26–46 и 47–60 лет. Анализ динамики показал, что в четырех субтестах из шести средние оценки креативности снижаются от одной возрастной группы к другой. Это касается таких показателей креативности, как беглость, оригинальность и гибкость. Автор объясняет это тем, что по мере увеличения с возрастом жизненного опыта человек все реже попадает в ситуации, в которых необходимо искать новые решения, и креативность становится все менее востребованной.

По данным Е. П. Ильина и Е. Черницкой, в диапазоне от 25–30 до 41–50 лет креативность выражена практически одинаково с небольшим подъемом в возрастной группе 31–40 лет (рис. 1.7).

Рис. 1.7. Изменение с возрастом креативности у взрослых

Рис. 1.8. Изменение критичности с возрастом

Критичность мышления. Показано (Friend, Zubek, 1958), что у мужчин пик критичности мышления приходится на 30 лет, а у женщин – на 40, после чего критичность начинает резко снижаться (рис. 1.8). Авторы пришли к выводу, что основными причинами ослабления интеллекта с возрастом являются уменьшение объективности и косность (излишняя категоричность) суждений, стремление подвести все в категорию верного или неверного.

Сохранению в течение длительного времени психических функций способствует выполняемая человеком деятельность. Те функции, которые наиболее важны для данной деятельности и обеспечивают ее высокую работоспособность, сохраняются долгое время. Так, у водителей, летчиков и моряков острота и поле зрения сохраняются на высоком уровне до глубокой старости (М. Д. Александрова, 1965). Б. Г. Ананьев, ссылаясь на данные В. И. Кауфмана, отмечает, что с накоплением опыта музыкально-исполнительской деятельности развивается звуковысотное различение, поэтому у взрослых музыкантов оно выше, чем у детей, начинающих учиться музыке (даже весьма одаренных). При высоком уровне образования и интеллектуальной деятельности спада вербальных функций тоже не наблюдается. Наоборот, у лиц умственного труда вербально-логические функции возрастали к 50 годам и снижались лишь к шестидесятилетнему возрасту.

1.4. Изменения эмоциональной сферы в период взрослости

Изменения эмпатии. Возрастные изменения уровня эмпатии у женщин и мужчин по данным Е. П. Ильина и А. Н. Липиной представлены в табл. 1.4.

Уровень эмпатии неуклонно повышается от юношеского возраста, достигая максимального значения у женщин и мужчин в возрасте 40–50 лет. В этом возрасте уровень эмпатии превышает таковой 15–20-летних в два раза. В дальнейшем происходит резкое падение уровня эмпатии как у женщин, так и у мужчин, минимум наблюдается в 60–75 лет. В этой возрастной группе уровень эмпатии даже ниже, чем у 15–20-летних.

Таблица 1.4. Выраженность эмпатии у взрослых мужчин и женщин разного возраста, баллов

У мужчин уровень эмпатии во всех возрастных группах, кроме последней, ниже, чем у женщин (различия достоверные в трех возрастных группах).

Возрастные изменения сентиментальности. Под сентиментальностью понимают излишнюю эмоциональную чувствительность, имеющую оттенок слащавости, приторной нежности или слезливой умиленности. Сентиментальный человек способен легко растрогаться, расчувствоваться, взволноваться, он легко приходит в состояние умиления, т. е. проявляет нежные «чувства» по отношению к объекту, кажущемуся ему трогательным.

Возрастная динамика выраженности сентиментальности у взрослых женщин и мужчин в разных возрастных группах по данным Е. П. Ильина и А. Н. Липиной (2007) представлена на рис. 1.9.

Рис. 1.9. Возрастная динамика изменения сентиментальности

Как следует из представленных на рисунке данных, среднегрупповые значения показателя сентиментальности с возрастом неуклонно возрастают, достигая максимума как у женщин, так и у мужчин в возрасте 50–60 лет. Однако в возрасте 61–75 лет происходит резкое снижение сентиментальности. Между смежными возрастными группами различия достоверные в большинстве случаев (на уровне 0,05–0,001).

Следует отметить, что средние значения показателя сентиментальности у мужчин значительно ниже значений показателя сентиментальности женщин во всех возрастных группах. Выявленные различия статистически достоверны во всех возрастных группах, кроме одной.

Возрастная динамика свойств эмоциональности. К свойствам эмоциональности отнесены эмоциональная возбудимость, интенсивность и длительность эмоций. Как видно на рис. 1.10, среднее значение показателя эмоциональной возбудимости у женщин сначала держится на одном уровне в возрастных группах 15–20 и 21–30 лет, а затем начинает постепенно снижаться. В выборке 51-60-летних женщин наблюдается незначительное повышение уровня эмоциональной возбудимости, однако уже в следующей возрастной выборке, у женщин в возрасте 61–75 лет, происходит резкое снижение данного показателя и он достигает своего минимума.

Рис. 1.10. Выраженность свойств эмоциональности у взрослых разного возраста. Эмоциональная возбудимость (верхний рисунок), интенсивность (средний рисунок) и длительность эмоций (нижний рисунок)

Таким образом, можно говорить о том, что имеется тенденция снижения у лиц женского пола уровня эмоциональной возбудимости от юношеского к пожилому возрасту.

У мужчин, в принципе, наблюдается та же тенденция (хотя плохо выраженная) изменения с возрастом уровня эмоциональной возбудимости, а именно постепенное ее снижение (лишь в выборке мужчин 41–50 лет происходит достаточно значительный скачок вверх данного показателя, а далее вновь наблюдается его снижение). Так же как и в выборках женщин, эмоциональная возбудимость максимальна в возрасте 15–20 лет и минимальна в возрастной группе 61–75 лет.

Следует отметить, что у мужчин уровень эмоциональной возбудимости во всех возрастных группах был значительно ниже, чем у женщин (различия достоверны).

Возрастная динамика выраженности интенсивности эмоций. Максимальная интенсивность эмоций у женщин наблюдается в выборке 15–20 лет; далее происходит постепенное снижение с возрастом выраженности данной характеристики эмоций, хотя в возрасте от 31 года до 60 лет наблюдается стабилизация выраженности этого свойства эмоциональности.

У мужчин заметна та же тенденция, но выражена она менее отчетливо в связи с большим разбросом среднегрупповых значений интенсивности эмоций в разных возрастных группах. Однако, так же как и в выборках женщин, интенсивность эмоций у мужчин менее всего выражена в старших по возрасту выборках, т. е. в возрасте 51–60 и 61–75 лет.

Показатели интенсивности эмоций во всех возрастных группах, кроме группы в 31–40 лет, у мужчин были ниже, чем у женщин. Различия достоверны в четырех возрастных группах из шести.

Возрастная динамика длительности переживаемых эмоций. Данные, полученные в отношении этого свойства эмоциональности, существенным образом отличаются от данных, полученных в отношении эмоциональной возбудимости и интенсивности эмоций, а именно наблюдается не снижение показателей, а, наоборот, постепенное их увеличение. Другими словами, мы можем сказать, что в то время как эмоциональная возбудимость и интенсивность эмоций с возрастом уменьшаются, длительность переживаемых человеком эмоций, наоборот, возрастает. Это наблюдается как у женщин, так и у мужчин. У мужчин в возрасте 31–40 лет происходит некоторое снижение данного показателя, но уже в возрасте 41–50 лет мы видим его заметный скачок вверх, и далее он повышается вплоть до самой старшей из обследованных нами выборок мужчин 61–75 лет.

Также следует обратить внимание на то, что во всех возрастных выборках у мужчин по сравнению с женщинами длительность переживания эмоций меньше.

Таким образом, учитывая все полученные нами данные об эмоциональных проявлениях мужчин и женщин, можно сделать вывод, что на протяжении всех возрастных этапов мужчины имеют меньшую эмоциональность, чем женщины. В отношении возрастных изменений различных проявлений эмоциональности наблюдается разная динамика. Сентиментальность и эмпатичность до определенного возраста возрастают и снижаются к старости; эмоциональная возбудимость и интенсивность переживания эмоций с возрастом снижаются, а длительность переживания эмоций возрастает. В результате, если у девушек и молодых женщин (15–20 и 21–30 лет) и юношей и молодых мужчин (15–20, 21–30 и 31–40 лет) показатели эмоциональной возбудимости и интенсивности эмоций превалировали над показателем длительности эмоций, то затем, начиная с возраста 31–40 лет, соотношения меняются. Теперь уже показатели длительности эмоций превалируют над показателями эмоциональной возбудимости и интенсивности эмоций.

1.5. Изменения мотивационной сферы в период взрослости

В период ранней взрослости происходят существенные изменения в потребностях и интересах молодых людей. Они начинают проявлять интерес к совершенно новым для них вещам и в то же время утрачивают интерес к тому, что занимало их раньше. Перед ними встает задача увязать прошлые мечты с реальностью, т. е. их осуществление. В этот период происходит окончательное самоопределение, набирает силу мотив самоутверждения, стремление доказать истину другим, стать победителем в споре, навязать другим свои взгляды, вкусы, решение проблем (Л. Г. Багринцева, 2007).

К. Хорни (1993) приводит данные, из которых видно, как по мере взросления меняются ценности молодых людей (табл. 1.5).

Как видно из этих данных, по мере взросления главной ценностью как у мужчин, так и у женщин становятся семья, здоровье, а такие ценности, как хорошие друзья, любовь, исчезают из этого списка.

Таблица 1.5. Главные ценности молодых людей

А вот данные, полученные в современной России (А. Е. Ковалев, 2000). Для группы от 15 до 30 лет наиболее важными являются такие ценности, как здоровье, любовь, наличие верных друзей, материально обеспеченная, активная деятельная жизнь. Менее важными ценностями были названы равенство, творчество, обстановка в стране, красота природы и искусства.

Для группы от 31 до 45 лет наиболее важными ценностями являются здоровье, материально обеспеченная, счастливая семейная жизнь, интересная работа, а менее важными – равенство, удовольствия, творчество, красота природы и искусства.

Для группы от 46 до 70 лет наиболее важными являются здоровье, жизненная мудрость, материально обеспеченная, счастливая семейная жизнь. Не придается особого значения удовольствию, творчеству, равенству, познанию.

Интересен тот факт, что различий в ценностях между мужчинами и женщинами в каждой возрастной группе не обнаружилось.

По более поздним данным М. В. Фломиной (2009), для россиян разного возраста характерны следующие ценностные ориентации (табл. 1.6).

Е. А. Лукина (2005) изучала изменения потребностей у взрослых людей разного возраста. В период ранней взрослости (20–25 лет) доминирует стремление к самовыражению и самоутверждению. В среднем возрасте (26–40 лет) актуализируется потребность в самореализации, остается актуальной и потребность в самоутверждении, но в отличие от предыдущего возрастного периода самоутверждение идет за счет реализации своего внутреннего потенциала (способностей); при этом большое значение имеет уже не только и не столько уважение и одобрение со стороны других, сколько самоотношение. В период поздней взрослости (41–55 лет) наиболее актуальна потребность в безопасности. К концу этого периода начинает возрастать ценность духовной сферы, альтруизма, служения другим. После 55 лет эти потребности начинают доминировать, причем в социальной сфере. Увеличивается ценность творчества и самореализации, а также гностических эмоций. Это приводит к новому смыслу жизни. Таким образом, в течение периода зрелости происходит переориентация направленности личности с себя на другого.

Таблица 1.6. Усредненные ранговые показатели ценностных ориентаций по методике М. Рокича

А. К. Канатов (2000) показал, что с возрастом происходит уменьшение широты интересов (табл. 1.7).

Таблица 1.7. Возрастные изменения широты интересов, баллов

Половое влечение как одна из потребностей взрослого человека также существенно изменяется с возрастом (рис. 1.11), причем неодинаково у мужчин и женщин: если у мужчин оно с возрастом снижается, то у женщин – нарастает.

В связи с этим возникают две конфликтные фазы (в ранней и поздней взрослости), а гармония в сексуальной активности мужчин и женщин приходится на среднюю взрослость.

Кривая сексуальности женщин на рис. 1.11 расходится с данными о частоте половых актов женщин разного возраста, полученными А. М. Свядощем (1974): в возрасте 16–20 лет она составляла 2,8 раза в неделю, в 30 – 2,2, в 40 – 1,5, в 50 – 1 раз, в 60 лет – 0,6 раза. Однако это расхождение перестает быть таковым, если сравнить эти данные с кривой для мужчин и учесть, что инициаторами половых актов чаще являются мужчины.

Рис. 1.11. Сексуальная активность мужчин и женщин в разном возрасте

По данным Верофф с соавторами (Veroff et al., 1960), Е. И. Кулагиной и Т. В. Корниловой (2005), мотивация достижения у взрослых с возрастом (к 50 годам) снижается, однако такая динамика наблюдается не во всех группах испытуемых. В частности, по данным последних авторов, у риелторов с возрастом (от 20 до 51 года) она растет, что указывает на роль профессиональной деятельности не только в сохранении, но и в развитии ряда личностных образований.

В производственной сфере мотивация может быть двух видов: на получение быстрого результата и на развитие предприятия, бизнеса. По данным Е. П. Ильина и Е. Черницкой, эти два вида мотивации изменяются с возрастом разнонаправленно: мотивация на результат увеличивается, а мотивация на развитие уменьшается (рис. 1.12).

Рис. 1.12. Изменение с возрастом производственной мотивации

1.6. Изменение психомоторной сферы в период взрослости

Мышечная сила у мужчин растет до 25 лет, а затем начинает снижаться и в возрасте свыше 50 лет уменьшение достигает 10 кг и больше (рис. 1.13). У женщин максимум мышечной силы достигается раньше – в 21–22 года, затем тоже постепенно уменьшается.

Рис. 1.13. Изменение силы кисти с возрастом А1 и Б1 – данные середины 50-х гг. (Е. П. Ильин, 1958), А2 и Б2 – данные середины 80-х гг. (Б. А. Анчугин)

По данным Б. Майлса (1931), скорость моторных реакций руки и ноги у взрослых остается довольно стабильной от 18–29 до 50–59 лет и лишь в 70–89 лет незначительно снижается. По другим данным (Уэлфорд, 1958), от 15–24 до 65–72 лет время сложной реакции увеличивается, причем тем в большей степени, чем сложнее задача, т. е. в зависимости от количества сигналов, на которые приходится реагировать (рис. 1.14).

Рис. 1.14. Зависимость времени сложной реакции в различном возрасте от сложности задачи

Точность движений руки, по данным Б. Майлса, за этот же период неуклонно снижается (рис. 1.15).

Рис. 1.15. Изменение психомоторных показателей в период взрослости (по Б. Майлсу)

А. А. Гужаловский (1978) составил сводную таблицу критических периодов инволюции психомоторных качеств у взрослых (КПИ), во время которых наблюдается наибольшее их снижение (табл. 1.8).

Таблица 1.8. Периоды инволюции для различных психомоторных качеств

1.7. Изменение личностных свойств в период взрослости[3]

Ответственность как черта личности в период зрелости практически остается на стабильном уровне (Е. П. Ильин, Е. Черницкая). Так, в возрасте 25–30 лет она равнялась 5,4 балла, в возрасте 31–40 лет – 5,0, в возрасте 41–50 лет – 5,3 и в возрасте от 51 года и старше – 4,9 балла.

По данным А. К. Канатова (2000), с возрастом уменьшается гибкость поведения (табл. 1.9).

Таблица 1.9. Изменение с возрастом гибкости поведения, баллы

Возрастная динамика показателей агрессивности. Агрессивность как интегральное свойство личности имеет различное выражение: это и наступательность (напористость), и неуступчивость, и мстительность, и бескомпромиссность, и нетерпимость к мнению других.

У женщин с возрастом уровень всех свойств агрессивности снижается (табл. 1.10). Это значит, что чем старше женщины, тем менее агрессивными они становятся. Так, если показатель суммарной агрессивности в возрасте 15–20 лет был равен 28,8 балла, то в возрасте 61–75 лет – 18,0 балла (Е. П. Ильин, А. Н. Липина).

Таблица 1.10. Изменение с возрастом характеристик агрессивности у женщин, баллы

У мужчин наблюдается несколько иная возрастная динамика свойств агрессивности (табл. 1.11). Если в выборках женщин происходит постепенное и неуклонное снижение показателей негативной агрессивности (мстительности и нетерпимости к мнению других), то у мужчин наблюдается сначала возрастание показателя мстительности в группе мужчин 21–30 и 31–59 лет и лишь в следующих возрастных группах наблюдается некоторое его снижение.

Таблица 1.11. Изменение с возрастом характеристик агрессивности у мужчин, баллы

Наблюдается у мужчин отличная от женщин возрастная динамика и по шкале «бескомпромиссность»: постепенно возрастая, она принимает свои максимальные значения в выборке мужчин 31–50 лет. Однако далее она начинает снижаться и у мужчин в возрасте 61–75 лет достигает уровня мужчин 15–20 лет. Несмотря на неоднозначную возрастную динамику разных свойств агрессивности, можно все же констатировать, что с возрастом агрессивность мужчин существенно снижается (в возрасте 15–20 лет суммарный показатель агрессивности равняется 32,5 балла, а в возрасте 61–75 лет – 22,7 балла).

Выявленная динамика изменения с возрастом агрессивности у мужчин и женщин, на наш взгляд, вполне объяснима. Люди молодого возраста меньше готовы идти на компромиссные решения, уступать что-либо без спора, они менее сговорчивы. Они предпочитают вместо поиска решений, устраивающих всех, т. е. какого-то компромисса, «золотой середины», стоять на своем, даже если они оказываются не правы. Люди зрелого возраста больше осознают, что достаточно часто, желая того или нет, приходится идти на уступки, искать компромиссы и отказываться от чего-нибудь в пользу других. Что касается наступательности, или напористости, можно отметить, что выявленная динамика может быть связана с тем, что молодые люди больше проявляют инициативу, самостоятельно ставят перед собой цели и решительно их добиваются. С возрастом же такая напористость постепенно снижается, так как у людей пожилого возраста уже нет необходимости проявлять инициативу в разных сферах деятельности, в то время как для молодых людей напористость, инициативность, т. е. выражение позитивной агрессивности, необходимы для успешной учебы, продвижения по карьерной лестнице.

Итак, и у женщин, и у мужчин на протяжении всех возрастных этапов происходит постепенное снижение как отдельных свойств агрессивности, так и интегрального показателя агрессивности (средней величины из суммы показателей всех свойств), и только в выборке 50–60 лет наблюдается незначительный подъем уровня агрессивности (табл. 1.12).

Во всех возрастных группах агрессивность мужчин выше, чем у женщин; различия достоверные, кроме возрастной группы 41–59 лет, но и в этом случае различия близки к достоверным.

Таблица 1.12. Возрастная динамика изменения агрессивности, баллы

Следует, однако, отметить, что возрастная динамика агрессивности в период взрослости во многом зависит от вида профессиональной деятельности. Например, E. М. Пановой (2009) выявлено, что у воспитателей детских дошкольных учреждений агрессивность по мере увеличения стажа работы (следовательно, и возраста) не снижается, а возрастает.

Возрастные изменения конфликтности. Конфликтность является интегральным свойством личности. В него входят шкалы «вспыльчивость», «обидчивость» и «подозрительность»; сумма баллов по данным шкалам дает обобщенный показатель конфликтности.

Таблица 1.13. Возрастная динамика характеристик конфликтности у мужчин и женщин, баллы

Из данных табл. 1.13 видно, что у мужчин и у женщин имеет место постепенное и неуклонное снижение с возрастом показателя «вспыльчивость» (Е. П. Ильин, А. Н. Липина). Такая динамика вполне предсказуема и объяснима. Известно, что молодые люди более импульсивны, чем люди более зрелого возраста; они не умеют сдерживаться, когда их незаслуженно обвиняют, они более раздражительны. Если кто-то выводит их из себя, они не могут не обращать на это внимание, т. е. у них есть потребность немедленно отреагировать. Молодым людям в конфликтной ситуации трудно владеть собой, и они не могут не реагировать на критику в свой адрес. С возрастом же люди становятся более сдержанными и негативная энергия, очевидно, переводится в другое русло (например, люди становятся более обидчивыми, о чем свидетельствует рост с возрастом показателя «обидчивость). Это наблюдается в выборках и мужчин, и женщин. В то время как молодые люди склонны сразу выплескивать негативную энергию, свое раздражение чем-то на других, люди старшего возраста держат этот негатив в себе, но он может выражаться в разного рода обидах.

Мужчины оказываются более подозрительными, чем женщины. Данные по шкале «вспыльчивость» у мужчин и женщин различаются незначительно. Суммарные показатели конфликтности представлены в табл. 1.14.

Таблица 1.14. Возрастная динамика суммарного показателя конфликтности, баллы

Как видно из данных таблицы, суммарная конфликтность у женщин снижается с возрастом, у мужчин же эта динамика еле просматривается. Не выражены отчетливо и половые различия: в одних возрастных группах конфликтность выше у мужчин, в других группах – у женщин.

Е. П. Ильин и Е. Черницкая установили повышение готовности к переменам от 25–30 до 31–40 лет. Затем наступает стабильность до 51 года, а далее происходит резкое снижение этой характеристики (рис. 1.16).

Рис. 1.16. Изменение с возрастом готовности к переменам

По данным тех же авторов, отношение к трудностям держится на пике от 25–30 до 41–50 лет. В возрасте 51 года и старше происходит стремительное снижение величины этой характеристики личности (рис. 1.17).

Рис. 1.17. Изменение с возрастом отношения к трудностям

Согласно данным Т. К. Терра (2010), самоотношение мужчин на протяжении всего периода зрелости носит позитивный характер и остается стабильно высоким с небольшим повышением от периода ранней зрелости к периоду поздней зрелости.

Показано, что конформность взрослых ниже, чем у юношей (Т. С. Валецкая, 2005). Это значит, что взрослые больше ориентируются на собственное мнение.

М. П. Кубышкина (1996) выявила, что в ранней зрелости сильнее, чем в средней зрелости, выражены соперничество, надежда на социальный успех, стремление к признанию, спонтанная агрессия, манипулятивность. У лиц в возрасте средней зрелости сильнее выражены доминантность и моральные установки. У женщин в возрасте средней зрелости более выражена потребность в избегании неудач, чем у женщин ранней зрелости.

С. Ю. Жданова и Е. В. Онянова (2003) отмечают, что женщины молодого возраста, описывая Я-реальное и Я-идеальное, больше внимания уделяют описанию физических качеств и положительных характеристик, чем женщины среднего возраста.

Зрелость представляет собой наиболее ответственный период жизни человека, ибо в зрелости определяется жизненный путь, наступает расцвет творческих сил, наблюдается проявление того активного отношения к жизни, в результате которого создаются материальные и духовные ценности общества. Период зрелости отличается от предыдущего, юношеского тем, что в нем заканчивается общесоматическое развитие, достигает своего оптимума физическое и половое созревание. Этот период является годами интеллектуальных достижений.

2.1. Понятие о зрелости человека

В Толковом словаре В. И. Даля зрелость толкуется как «состояние зрелого, спелость; возмужалость, состояние, степень рассудительности», а зрелый – как «дозревший, спелый; возмужалый, полнолетний, взрослый; обдуманный, рассудительный, неопрометчивый».

В Словаре русского языка С. И. Ожегова приводятся следующие значения слова «зрелость»: «1) состояние организма достигшего полного развития; зрелый возраст; 2) перен.: высокая степень развития, совершенства; зрелость мысли». Там же находим значения прилагательного «зрелый»: «созревший, спелый; достигший полного развития; возмужалый; характерный для человека, достигшего полного развития (о возрасте, поре жизни); полностью сложившийся; достигший опытности, мастерства; тщательно взвешенный, обдуманный; свидетельствующий об опытности, мастерстве».

Зрелым индивидом (организмом) является тот, в котором развитие завершено; незрелым – тот, в ком оно не завершено: ребенок – незрелый, взрослый же – зрелый.

В русском языке взрослый определяется как достигший полного телесного развития, полнолетний, возмужалый, достигший полной зрелости, зрелого возраста. Похожее разделение «зрелый – взрослый» находим в латинском, немецком, английском и французском языках.

Гетерохронность зрелости – это существенная характеристика в индивидуальном развитии человека: не совпадают во времени физическая зрелость, умственная, гражданская и др. Эти трудности привели к тому, что в современной психологической литературе довольно часто понятие «зрелость» заменяется понятием «взрослость», что, казалось бы, позволяет избежать многих сложностей.

По мнению Б. Г. Ананьева, значительные трудности в выявлении критериев зрелости и развития личности в этот возрастной период приводят к замене этого понятия термином «взрослость», однако даже на уровне индивида понятия «зрелость» и «взрослость» не полностью синонимичны, еще более расходятся они, когда речь идет о субъекте деятельности или о личности (Б. Г. Ананьев, 2002).

Е. И. Степанова полагает, что «зрелость» является синонимичным понятию «взрослость» – это стадия развития личности, представляющая собой развитие человека как индивида, личности, субъекта деятельности и индивидуальности (Е. И. Степанова, 2000).

Слово «взрослый» действительно является близким по значению к слову «зрелый». Однако оно в большей степени относится именно к возрасту человека, тогда как «зрелость» – к характеристике, оценке его развития. Поэтому стать взрослым еще не означает достичь зрелости. Зрелость приходит не с возрастом, а с принятием ответственности. При условии, когда человек научится реализовывать жизненные замыслы, перспективы, когда от самоопределения перейдет к самореализации, только тогда о нем можно сказать, что он является зрелой личностью. Среди важнейших сфер самореализации личности выделяют следующие: профессиональную, семейно-бытовых отношений, сексуальных отношений, общения, воспитания детей, саморазвития и самосовершенствования.

Г. С. Сухобская (2002) пишет, что понятие «зрелость личности» в настоящее время широко используется в психологии и других науках, но определяется по-разному. Существует понятие «зрелость психического развития человека» (Б. Г. Ананьев). В акмеологии зрелость понимается как такой этап развития человека, когда он достигает вершин своего творчества.

Можно выделить различные виды зрелости: хронологическую, физиологическую, личностную, социальную, интеллектуальную, профессиональную. И наиболее важная из них – личностная зрелость, так как именно она интегрирует все аспекты зрелости в единую систему. Человек достигает личностной зрелости в процессе личностного роста.

2.2. Поиски критериев зрелости человека как личности

Понятие зрелости в психологии предполагает выделение двух основных аспектов: зрелость как этап жизни и зрелость как уровень развития. Отсюда одна из важных проблем: определение объективных критериев зрелости человека. Однако этому мешает отнесение понятия «зрелость» к разным ипостасям человека. В рамках одной парадигмы проблема зрелости может рассматриваться на уровнях индивида, личности, субъекта деятельности и индивидуальности. Применительно к другой системе понятий мы можем подразумевать интеллектуальную зрелость, эмоциональную зрелость и личностную зрелость. И в той и в другой системе, как, собственно, и в любой иной парадигме, существует объективная реальность, очерчиваемая понятием «личностная зрелость». Наиболее сложным и неисследованным из всех аспектов зрелости как раз и является личностная зрелость. На сегодняшний день, пожалуй, невозможно описать модель социальной зрелости личности с исчерпывающей полнотой.

В качестве критериев психологической зрелости в психологической литературе выдвигаются различные характеристики и свойства личности. Это может быть и способность личности к рефлексии, и ее готовность аккуратно выполнять предписанные ей социальные роли, и способность личности достигать поставленной цели в соответствующем возрасте. В обществе каждому возрасту приписывается определенный уровень достижений, и если личность соответствует этим социальным ожиданиям, то она считается зрелой. В социальной психологии в качестве критерия психологической зрелости выдвигается понятие адаптации к социальной среде. Личность считается психологически зрелой, если она хорошо адаптирована к социальной среде, если она не конфликтна, если разделяет социальные нормы поведения и принимает социальные ценности. Психосоциальная зрелость личности может быть определена как способность осознавать существующие границы социальной реальности, прогнозировать последствия собственных действий и брать на себя ответственность за собственную жизнь, а также за жизнь окружающих близких людей.

Холл и Линдсей (1997), характеризуя зрелого человека, выделяют следующие его характеристики: широкие границы Я, способность к теплым социальным отношениям, наличие самопринятия, реалистичное восприятие опыта, способность к самопознанию, чувство юмора, наличие определенной жизненной философии. Б. Ливехуд (1994) рассматривает три основных свойства зрелого человека: мудрость; мягкость и снисходительность; самосознание.

Большинство перечисленных критериев отражают какие-то отдельные стороны этого понятия, поэтому каждый из них, являясь, по сути, верным, одновременно является односторонним.

Зрелость и ее критерии исследовались Б. Г. Ананьевым; он рассматривал зрелость на уровнях индивида, субъекта деятельности, личности и индивидуальности. А. А. Реан (2000) предлагает рассматривать зрелость интеллектуальную, эмоциональную и личностную. Он выделяет четыре компонента, или критерия, личностной зрелости, которые являются базовыми и вокруг которых формируется множество других. Такими компонентами являются ответственность, терпимость, саморазвитие и четвертый интегративный компонент, который охватывает все предыдущие и присутствует в каждом из них, – это позитивное мышление, позитивное отношение к миру, определяющее позитивный взгляд на мир. Таким образом, можно сказать, что критерием социальной зрелости является просоциальное поведение.

2.3. Когнитивная зрелость личности

В связи с психической зрелостью психологи говорят о когнитивной зрелости. Клаус Ригель (Rigel, 1975) в качестве критерия когнитивной зрелости рассматривал диалектическое мышление, связанное с интеграцией идеального и реального. Это позволяет человеку адекватно воспринимать окружающую его действительность и принимать адекватные решения. В этом, по мнению Ригеля, и заключается сильная сторона мышления зрелого человека. Гизела Лейбоуви-Виф (Labouvie-Vief, 1984) в качестве критерия когнитивной зрелости взрослых называла обязательность и ответственность. По ее мнению, ход когнитивного развития должен включать как развитие логики, описанное Пиаже, так и развитие саморегуляции на переходе от детства к зрелости. Она согласна с тем, что логика может достичь своей конечной стадии в подростковом возрасте, однако подлинная когнитивная зрелость, по ее мнению, наступает значительно позже, когда взрослые люди становятся действительно автономными и обретают способность справляться с противоречиями и неопределенностями жизненного опыта. А это происходит лишь тогда, когда человек приобретает навыки самостоятельного принятия решений. Таким образом, данная точка зрения подтверждает мнение о том, что интеллектуальное развитие в период ранней зрелости проходит в тесном единстве с формированием личности. Это связано с тем, что способность самостоятельно принимать решения, о которой говорит Лейбоуви-Виф, основывается на осознании своих обязанностей и понимании той ответственности, которая возлагается на индивида принятым решением.

По мнению Шайи (Schaie, 1986), суть когнитивного развития в период взрослости заключается не в расширении круга способностей и не в изменении их структуры, а скорее в гибком использовании интеллекта в разные периоды жизни человека.

2.4. Социальная зрелость личности

Понятия «психическая зрелость» и «социальная зрелость личности» разделяются. Социальная зрелость рассматривается как «устойчивое состояние личности, характеризующееся целостностью, предсказуемостью, социальной направленностью поведения во всех сферах жизнедеятельности. Это личность, которая активно владеет своим окружением, обладает устойчивым единством личностных черт и ценностных ориентации и способна правильно воспринимать людей и себя» (И. С. Кон, 1999. С. 177). В социально-психологическом контексте понятие «зрелость» чаще всего трактуется как способность человека к «самостоянию» в жизни, когда он не нуждается в тех «подпорках» и «помочах» со стороны других, которые бы поддерживали его жизненное равновесие и противостояние трудностям жизни. Зрелость – это такой уровень развития личности, когда она сама может принимать ответственные решения как в личной, так и общественной жизни.

Достижение этапа зрелости социального и психического развития не означает, что человек перестает нуждаться в других людях. На протяжении всей своей жизни человек продолжает оценивать свой опыт, прогнозы, свое поведение, сопоставляя с реальными или предполагаемыми оценками и опытом других людей. Однако значимые другие становятся лишь его советчиками, арбитрами, оппонентами в делах, по поводу которых он сам принимает жизненно важные решения на основе собственных смыслов жизни (В. Франкл). Принятие таких решений и их осуществление – показатель зрелости психического развития, а критерии, на основе которых он их осуществляет, – показатели социального развития. Именно с этапа зрелости социального и психического развития человека и начинается отсчет в проявлении такого качества, как свобода воли (волеизъявления человека в социуме как равноправного его члена).

Г. С. Сухобская подчеркивает, что с понятием социальной зрелости следует связывать внутреннюю установку личности только на те ценности, которые имеют позитивную направленность по отношению к развитию человечества, его культуры и цивилизации, т. е. на гуманистические ценности.

Г. С. Сухобская рассматривает важнейшие атрибуты индивидуально-психологической зрелости:

• самостоятельное прогнозирование своего поведения в любых жизненных ситуациях на основе развитой способности добывать нужную информацию и анализировать ее применительно к целям, связанным с решением конкретных и нестандартных ситуаций во всех сферах жизнедеятельности;

• мобилизация себя на выполнение собственного решения о действии вопреки различным обстоятельствам и внутреннему социально немотивированному желанию его прекратить («устал», «не хочу», «трудно» и т. п.);

• самостоятельное отслеживание хода выполнения собственных действий и их результатов (предполагающее готовность личности к «нормальному мысленному раздвоению» на Я-исполнителя и Я-контролера);

• проявление оценочной рефлексии на основе сформированного самосознания и объективной непредвзятой оценки своих мыслей, действий, поступков;

• извлечение уроков из собственного поведения в различных ситуациях, наращивание качества прогнозирования, выполнения запланированного и объективность оценки;

• эмоционально-адекватная реакция на различные ситуации собственного поведения.

Социальная зрелость характеризуется использованием в случае неуспешного разрешения конфликта или проигрыша в конкурентной борьбе рациональных психологических защит: сублимации, интеллектуализации и компенсации. В то же время примитивные психологические защиты, такие как вытеснение и агрессия, характерны для социально незрелых личностей (В. Г. Каменская, И. Е. Мельникова, 2008).

Итак, зрелую личность характеризуют:

Принятие на себя ответственности за свои чувства, мысли и поступки. Осознание своего выбора. Зрелый человек способен не сваливать вину (или проблему) на кого-то, не искать причин своего равнодушия или агрессии в ком-то другом.

Разумная независимость. Ощущение внутренней свободы («Я имею право сказать “нет” и не чувствовать себя виноватым»).

Способность отличать реальность от вымысла. Трезво оценивать свои возможности и ситуацию. Обещать то, что действительно в состоянии сделать. И жить именно в реальной жизни, «здесь и теперь», а не в области фантазий, как Бальзаминов в пьесе Островского.

Обоснованное чувство целостности собственной личности и наличие моральных норм. Принятие себя целиком. Человек, принимающий себя целиком, не скрывает свои слабые стороны. Он способен извлекать уроки из своих неудач. Несмотря на большую терпимость к себе и окружающим, зрелый человек имеет внутренний «стержень». Он ведет себя нравственно по своему внутреннему побуждению, а не потому, что боится наказания.

Гибкость и способность к адаптации. Это предполагает отказ от форм поведения, которые себя уже исчерпали. У каждого человека в определенный период времени формируется поведенческий стереотип, который помогает ему жить в сложившихся условиях. Но обстоятельства меняются, и старые паттерны поведения будут тормозить его развитие, мешать нормальному существованию. Следовательно, надо найти в себе силы вовремя от них отказаться.

Толерантность. Зрелый человек учитывает, что люди разные как вследствие возрастных особенностей и воспитания, так и природных особенностей (темперамента). Поэтому он терпимо (без отрицательных эмоций и агрессивного противодействия) относится к взглядам другого, особенностям его поведения. Толерантное отношение к иным точкам зрения не означает отказ от своей позиции без особых на то причин. Но такое отношение подразумевает понимание относительности своего мировоззрения, равно как и мировоззрения других людей, а также готовность к изменению своих знаний, своей картины мира.

Самокритичность. Зрелость человека характеризуется умением человека видеть не только свои достоинства, но и свои недостатки. Он способен посмеяться в первую очередь над собой либо над ситуацией, а не над другим человеком.

Духовность. И. Г. Малкина-Пых (2005) пишет о том, что одной из задач периода зрелости является постепенное накопление духовности как необходимого условия развития человека в зрелости, особенно во второй ее половине. Духовность предполагает, с одной стороны, гармоническое взаимодействие с миром, с другой – ориентацию человека на постижение смысла собственной жизни, выполнение жизненной задачи, без чего невозможно ощущение душевного спокойствия и личного счастья.

Духовность не может быть связана только с формированием своего Я или со способностью любить другого человека. Духовность проявляется в единстве способности создать самого себя (свое Я, мировоззрение, мироощущение, систему ценностей), расширить свой внутренний мир в диалоге и объединении с другим человеком и вырасти до осознания сопричастности к мировому пространству. Именно в таком понимании духовности ее можно считать необходимым условием развития человека в зрелости.

2.5. Формирование зрелости личности

Проходя различные этапы в своем развитии, человек включается в новые и новые отношения с информацией, с людьми, формирует новое, более глубокое понимание жизни и самого себя.

Каждый из жизненных этапов фиксирует определенный уровень достижений в аспекте развития человека. При этом все исследователи в этой области выделяют нарастание с годами субъектности (в основе которой лежит развитая рефлексия, обращенная и к самому себе, и к другим). Так, Э. Эриксон выделяет такие качества, как забота, милосердие (взрослость), мудрость (старость); при этом каждый следующий этап не отменяет предыдущие, но как бы наращивает новый уровень субъектности, прежде всего как социальной зрелости личности.

Зрелость достигается постепенно по мере социализации личности. По Л. Колбергу, существуют три стадии развития взрослой личности, причем индивидуум может остановиться на каждой из них в своем развитии. Первая, названная предконвенциональной, – период, предшествующий усвоению индивидуумом норм и ценностей общества, характеризуемый поведением взрослых, свойственным маленьким детям, когда ведущим процессом личностного развития является адаптация, реализуемая через психологические защиты. Вторая стадия – конвенциональная — характеризуется усвоением социальных норм и ценностей культуры, ведущим процессом личностного развития здесь является социализация, осуществляемая посредством различных механизмов, например идентификации. Третья стадия – постконвенциональная — соответствует развитию автономной личности, когда индивидуализация является ведущим процессом развития, осуществляемым через интернализацию.

Р. Гулд (Gould, 1978) тоже пишет, что вхождение во взрослость и, следовательно, приобретение зрелости проходят ряд возрастных этапов и они связаны с отказом от детских иллюзий и ложных предположений в пользу чувства уверенности и принятия себя.

В возрасте от 16 до 22 лет главным ложным предположением, от которого следует отказаться, является следующее: «Я всегда буду принадлежать своим родителям, верить в их мир». Для этого люди возраста ранней взрослости должны начать построение взрослой идентичности, которая не подвластна контролю их родителей. Молодые люди начинают воспринимать своих родителей как несовершенных и подверженных ошибкам людей, а не как всемогущую и контролирующую силу.

В возрасте между 22 и 28 годами у людей имеется другое ложное предположение: «Если буду делать, как родители, и проявлять упорство, то это принесет свои плоды. А если не смогу справиться, то родители придут на помощь и укажут правильный путь». Чтобы устранить это представление, молодые люди должны принять на себя полную ответственность за свою жизнь, отказываясь от ожидания постоянной родительской поддержки. Это требует проявления ими активности и самостоятельности.

В период от 28 до 34 лет главным ложным предположением является следующее: «Жизнь проста и подконтрольна. У меня нет никаких значимых внутренних противоречий». Между тем именно у тридцатилетних наступает первый кризис взрослости, опровергающий это ложное предположение. В этот период жизни они начинают сомневаться в тех ценностях, которые помогли им достичь независимости от своих родителей, они испытывают замешательство и подавленность. Преодоление этого связано с достижением понимания и принятия внутренних противоречий, в исчезновении сомнений в своей силе и целостности, в культивировании интересов, ценностей и качеств, которые будут сохраняться и развиваться в течение всей взрослой жизни.

В возрасте между 35 и 45 годами происходит полное включение в мир взрослых. Хотя родители больше и не обладают контролем над своими детьми этого возраста, однако те еще не подтвердили свою самостоятельность. Они, по выражению Гулда, находятся «в чаще жизни». С этим возрастом связан и кризис сорокалетних. Познавая негативную сторону человеческого опыта, они расстаются с детской потребностью в безопасности. Они, наконец, могут свободно проверить и отказаться от ощущения своей недостаточной ценности и слабости, сохранявшегося с детства. Это, по мнению Гулда, представляет собой полное автономное взрослое самосознание.

Н. Я. Перна выделяет другие этапы созревания. В 18–19 лет человек созревает как член общества, развиваются его социально-этические идеи, связанные с другими людьми, закладываются душевные привязанности, понятие о долге. В 25–26 лет формируется мировоззрение, происходит созревание личности, личность осознает себя как явление мира. В 32–33 годам человек созревает как деятель, способный осуществить замыслы предыдущего периода. Далее, в 37–38 лет, достигается вторая вершина деятельности, «когда свежесть еще не потеряна и уже достаточно высока зрелость». Возраст 43–44 года – критический «узел», когда деятельность продолжается без заметного ущерба в силу приобретенного опыта. Вслед за этим может начаться спад активности, когда человек просто доживает второю половину своей жизни, или начаться новое духовное возрождение. Около 50 лет возможен новый творческий подъем, фаза созревания мудрости (Е. И. Степанова, 2000).

Пути достижения зрелости в разных культурах могут быть различными. На это обращает внимание Е. С. Штепа (2004), сравнившая западную и восточную культуры. Вот что она пишет по данному поводу: «На Востоке стремление человека стать зрелым инициируется и одобряется обществом. Отказ человека от внутренней работы над собой считается невежеством. Ответственную самостоятельную жизнь начинают после формирования личностной зрелости, в возрастном соотношении – после 25 лет. Личностная зрелость признается необходимым качеством для дальнейшей жизни. Барьерами личностного развития для человека Востока выступают непоследовательность и недостаточная настойчивость в работе над собой. Преодолеть эти барьеры, осознать противоречия как проявление упорядоченности и гармонии, понять необходимость и неизбежность трансформации личности человеку Востока помогает учитель-гуру. Целью учителя является актуализация у человека его собственной, уникальной зрелости.

Западный путь становления личности – это путь самоактуализации. Акме этой самоактуализации проявляется в профессиональной и личностной зрелости. Принятие ценности “быть самоактуализирующимся” – это индивидуальное решение человека. Кризисы в ходе самосовершенствования воспринимаются человеком Запада как ошибки, а противоречия воспринимаются в виде конфликтов <…> До середины жизни человек Запада в зрелые годы (20–35 лет) решает вопросы перспективности карьеры и значимости любви в своей жизни, за достаточно короткий промежуток времени в 10 лет (с 25 до 35 лет) формулирует жизненные цели и переоценивает их еще до середины жизни <…>

Человек Востока до 20 лет переживает в полной мере значимость любви, а в следующий возрастной период более приоритетными для него становятся амбиции и престиж. Еще до середины жизни (до 35 лет) человек Востока формулирует жизненные цели более реалистично <…> Человек Востока не переживает период середины жизни как кризис <…>

Почему человек Запада испытывает трудности в формировании жизненных целей? Возможно потому, что сначала он определяется профессионально, а уже потом личностно» (С. 158–159).

Действительно, исследования показывают, что в западной культуре молодой человек прежде всего начинает действовать в плане осуществления своих идеалов и жизненных целей, он трудится над утверждением своего человеческого предназначения. Это время принятия ответственных решений, овладения профессией; выбора стиля и своего места в жизни. Главная цель молодости, подчеркивает А. В. Толстых, состоит в реализации возможностей саморазвития человека. Трудности не кажутся непреодолимыми, сомнения, неуверенность кратковременны.

Как пишет Л. Г. Багринцева (2007), у многих молодых людей отмечаются зрелость в умственном и нравственном отношении; убежденность, сложившееся мировоззрение; чувство нового; смелость, решительность; способность к увлечению; самостоятельность; критичность и самокритичность. Однако в этот период человек еще только находится на пути к психической и социальной зрелости. У него имеются серьезные проблемы с развитием самосознания. Его самооценка еще противоречива, что вызывает внутреннюю неуверенность, часто сопровождающуюся резкостью и развязностью; сохраняются максимализм, отрицательное отношение к мнению старших.

По Б. Г. Ананьеву, наступление зрелости человека как индивида (физическая зрелость) и личности (гражданская зрелость) не совпадают во времени (гетерохрония). Самосознание, которое раньше развивалось к 17–19 годам, формируется сейчас к 23–25 годам. Затягивающийся период учебы приводит некоторых молодых людей к безответственному инфантилизму. Поздно вступая на стезю собственной трудовой жизни, они долго остаются иждивенцами родителей, склонны к пустому времяпрепровождению и т. п. Определенная часть молодежи игнорирует социальные ценности и запреты.

Оригинальную концепцию зрелости предлагает К. Г. Юнг. Понятие «развитие», по Юнгу, непременно связано с формированием зрелости, но при этом зрелость понимается как экзистенциальный феномен. Процесс психического развития личности сводится к постепенному отказу от инстинктивности и переходу к росту сознания. «Именно отрыв человека от инстинкта – его противопоставление себя инстинкту – создает сознание» (2003. С. 53). Формирование зрелости начинается с того момента, когда в нашу душу вкрадывается сомнение, т. е. тогда, когда мы начинаем отказываться от инстинкта, когда в нас пробуждается сознание и мы становимся перед необходимостью выбора. «До тех пор пока мы еще погружены в природу, у нас нет сознания и мы живем под защитой инстинкта, не знающего проблем. Все, что осталось в нас от природы, бежит проблем, поскольку они суть сомнения, а где властвует сомнение, там и неопределенность и возможность выбора. А где есть возможность выбора, там инстинкт более не управляет нами» (2003. С. 56). Психосоциальная зрелость личности, по Юнгу, сводится не к достижению карьерных высот, а к формированию индивидуальности. По К. Юнгу, середина жизни является критическим, поворотным моментом, когда перед индивидом открываются новые возможности для саморазвития. Человеку уже не требуется устанавливать столько внешних связей, ему не нужна форсированная социализация. В зрелом возрасте человек в основном поглощен внутренней работой самопознания (самореализации), которую Юнг назвал индивидуацией.

Мировоззрение в различные периоды зрелого возраста. А. Левинсон (2005) в своей работе приводит британскую мудрость, связывающую возраст с политическими взглядами: «Кто не был в молодости социалистом, у того нет сердца, кто не стал в зрелости консерватором, у того нет ума». Эта мудрость верна не только для британцев и иллюстрирует тот факт, что мировоззрение, социальные и политические идеалы не остаются постоянными в течение взрослой жизни.

Как показано М. Августовской и И. М. Богдановой (2010), от молодого возраста к возрасту зрелости меняются составляющие мировоззрения. Для молодых людей это самоопределение в сфере социальных и межличностных отношений, для зрелых – более глубокое осознание духовно-нравственной составляющей мировоззрения.

В мировоззрении молодых выделяются четыре смысловые категории:

• дружеское отношение к окружающим;

• ценность семьи, связанная с ценностями счастья, искренности и доверия;

• значимость интимно-личностных отношений;

• смысл жизни, который определяется как достижение мудрости и достойного материального обеспечения.

У людей зрелого возраста в мировоззрении превалируют:

• интимно-личностные отношения, связанные с семьей;

• нравственный компонент;

• осознание необходимости труда и значимости ее бытового контекста;

• социальные отношения, связанные с дружескими отношениями с окружающими.

2.6. Недостаточная зрелость

Наряду с параметрами, характеризующими зрелость психического развития, Г. С. Сухобская выделяет типичные проявления недостаточной зрелости. Речь идет о несформированности способностей к обоснованному прогнозированию и планированию собственного поведения, принятию обдуманных решений, умению соотносить их со своими возможностями и нести за них ответственность перед собой.

Следствием малопродуманных и безответственных решений являются их невыполнимость, различного рода неудачи в процессе их выполнения, получение не того результата, который ожидался, и т. п.

Недостаточная зрелость, по предположению Г. С. Сухобской, обусловлена несформированностью аппарата продуктивного мышления вследствие существенных недостатков обучения и воспитания человека в подростково-юношеском возрасте (в результате чего у него оказались несформированными потребность в саморегулировании своего поведения, а также и соответствующий механизм продуктивного мышления). Вероятна и роль генетического фактора.

Кроме указанных выше причин отмечаются слабо выраженная рефлексия как прогностического, так и ретроспективного плана, в которой человек как бы и не нуждается, живя «одним днем». В своей повседневной жизни такие люди постоянно «наступают на одни и те же грабли» и в зависимости от индивидуальных особенностей темперамента, характера, эмоционального склада по-разному реагируют на свои неудачи (не замечают неудач, принимают неудачные решения как должное, недоумевают, обвиняют других, реже – себя и т. п.).

Ф. Перлз выделяет четыре защитных механизма, препятствующих развитию самосознания и достижению человеком психологической зрелости: слияние, ретрофлексия, интроекция и проекция. Эти механизмы можно было бы назвать дефектами самосознания, поскольку они играют деструктивную роль в развитии психики: избавляя психику от состояния дискомфорта, они одновременно лишают человека возможности адекватно оценивать себя и свое место в мире.

Недостаточная зрелость психического развития на этапе формирования самосознания и рефлексии не может послужить надежной основой для развития социально зрелого поведения личности (хотя при отсутствии экстремальных ситуаций может долго маскировать его). Такой человек, легко оправдывая свои поступки (нездоровьем, стремлением к малым радостям и т. п.), как правило, наносит своими поступками больше вреда себе, чем другим.

Незрелость психического развития на этапе формирования рефлексии может проявляться специфическим образом в интеллектуальной сфере взрослого человека, например в ярко выраженном познавательном интересе (как у младшего подростка) – без серьезной практической направленности, в склонности к накоплению информации – без ее внутренней переработки, к собиранию книг – без глубокого ценностного отношения к ним и т. п.

Однако, отмечает Г. С. Сухобская, довольно часто приходится сталкиваться и с людьми, у которых зрелость психического развития сочетается с маскируемой или немаскируемой незрелостью социального поведения (причем нередко и по отношению к самому себе). Так, нередко полноценный механизм рефлексии, эмоционально-волевой сферы и т. п. служит основой индивидуалистической, эгоистической направленности человека. В этих случаях хорошо развитый практический интеллект и «смекалка» могут служить мощным прикрытием для социально неблаговидных поступков.

2.7. Зрелость личности и профессионализм

Как пишет А. К. Маркова (1996), зрелость личности обычно является предпосылкой к тому, чтобы человек состоялся и как профессионал. Однако в отдельных случаях, по мнению того же автора, профессиональное развитие может забегать вперед по сравнению с личностным, а именно – человек становится профессионалом, не сложившись еще в зрелую личность.

Последнее утверждение представляется С. Е. Пиняевой и И. В. Андрееву спорным; они считают, что оно нуждается в уточнении. На их взгляд, можно выделить как минимум две группы профессий по признаку важности тех или иных особенностей личности, обеспечивающих профессиональную активность. В одной группе доминирующее значение имеет сформированность узкоспециализированных профессиональных знаний, умений и навыков технического уровня. При этом влияние некоторых отдельных качеств личности (например, гуманной направленности) на результат труда минимально и незначительно. Только в этом случае человек, достигший высокого инструментального мастерства в труде, но не сформировавшийся как зрелая личность, может считаться состоявшимся профессионалом.

Другая группа отличается тем, что зрелость личности является условием и неотъемлемым компонентом успешного профессионального становления (например, в профессиях типа «человек – человек»). В свою очередь, личностное развитие, как мы уже отмечали, во многом зависит от особенностей процесса профессионализации. Но если профессиональный онтогенез более активно протекает в зрелые годы, то личностный онтогенез в периоды детства, отрочества и юности не менее насыщен и динамичен, чем в последующие эпохи. Свидетельством тому, к примеру, является большая частота, выраженность и открытость возрастных нормативных кризисов развития в течение времени, предшествующего зрелости. К моменту начала активной профессиональной деятельности человек имеет определенный стартовый уровень психического и социально-психологического развития, являющийся основой дальнейшего личностного и профессионального онтогенеза. Не преуменьшая значения профессиональных знаний, умений и навыков, от которых также зависит успех (или неуспех) в труде, авторы тем не менее полагают, что качества личности, сложившиеся до прихода человека на работу и формирующиеся в процессе трудовой деятельности, в том числе и профессионально важные, играют доминирующую роль в становлении специалиста во второй группе профессий.

По мере взросления и приобретения зрелости человек вступает во все большее число социальных контактов, выполняет все большее количество социально-психологических ролей, вследствие чего увеличивается его ответственность в различных сферах жизни и на него наваливается множество самых разных проблем, с которыми не всегда удается справиться. Возникают нормативные кризисы того или иного возраста, а также множество ненормативных кризисов зрелого периода жизни.

3.1. Проблемная нагруженность людей зрелого возраста

Развитие личности определяют через стадии развития; во взрослости эти стадии описываются как задачи, которые определяют проблемную загруженность людей зрелого и пожилого возраста. Задачи развития, установленные Р. Хейвигхерстом (R. J. Havighurst, 1953), следующие (их значимость и очередность различна в различных культурах и у различных людей):

Задачи ранней взрослости:

• выбор супруга(и);

• подготовка к супружеской жизни;

• создание семьи;

• воспитание детей;

• ведение домашнего хозяйства;

• начало профессиональной деятельности;

• принятие гражданской ответственности;

• нахождение конгениальной социальной группы.

Задачи средней взрослости:

• достижение гражданской и социальной ответственности;

• достижение и поддержание целесообразного жизненного уровня;

• выбор подходящих способов проведения досуга;

• помощь детям стать ответственными и счастливыми взрослыми;

• усиление личностного аспекта супружеских отношений;

• принятие физиологических перемен середины жизни и приспособление к ним;

• приспособление к взаимодействию со стареющими родителями.

Задачи пожилого возраста:

• приспособление к убыванию физических сил и ухудшению здоровья;

• приспособление к выходу на пенсию и снижению доходов;

• приспособление к смерти супруга(и);

• установление прочных связей со своей возрастной группой;

• выполнение социальных и гражданских обязательств;

• обеспечение удовлетворительных жизненных условий.

По данным Л. В. Дементьевой (2010), для молодых людей (18–20 и 21–25–летних) наиболее важными стрессорами являются те, которые связаны с их профессиональной компетентностью (недостаток профессиональных знаний и умений, обеспокоенность последствиями возможных ошибочных действий), а также оплатой и условиями труда, сложности в системе взаимоотношений. Это связано с решениями задач развития профессиональной карьеры и социальных отношений, принятием гражданской ответственности, развитием компетентности и др.

По мере взросления значимость этих факторов снижается, но возрастает значимость других стрессоров.

В возрасте 26–40 лет возрастает значимость психофизиологических стрессоров перегрузки, личностных стрессоров нереализованности в профессиональной деятельности, неудовлетворенности трудом и карьерой.

В возрасте 41–55 лет на первый план выходят психофизиологические стрессоры, связанные с перегрузкой, напряженной психической деятельностью, проблемами со здоровьем, а также переживания несоответствия между затратами сил на выполняемую работу и ее финансовым вознаграждением. Это отражает необходимость решения людьми этого возраста задач адаптации к физиологическим изменениям, имеющим место в среднем возрасте.

Для многих людей среднего возраста серьезной проблемой становится воспитание своих детей, достигших подросткового возраста, и уход за престарелыми больными родителями. Они играют связующую роль между младшим (детьми) и старшим (их стареющими родителями) поколениями. Если молодые смотрят вперед, а старики оглядываются назад, то среднее поколение, обремененное обязательствами по отношению к двум поколениям и по отношению к себе, должно жить «здесь и сейчас», выступая в роли хранителей семьи (Richlin-Klonsky, Bengston, 1996).

Как же люди зрелого возраста справляются с возникающими проблемами? Р. Пэк (Peck R. С., 1968) выделяет наиболее важные пути перестройки:

• по мере убывания жизненных сил и ослабления здоровья происходит переключение большей части энергии на умственную деятельность вместо физической. Р. Пэк называет эту корректировку признанием ценности мудрости против признания ценности физических сил;

• уравновешивание социального против сексуального начала в человеческих отношениях. Эта перестройка вызвана социальным давлением наряду с биологическими изменениями. Физиологические изменения вынуждают людей переопределять свои отношения с представителями обоих полов, делая акцент на общении и товарищеских отношениях, а не на сексуальной близости или конкуренции;

• катексисная (эмоциональная) гибкость против катексисного обеднения. Эмоциональная гибкость лежит в основе корректировок, к которым люди среднего возраста должны прибегать в тех случаях, когда рушатся семьи, уходят друзья и старые интересы перестают быть средоточием жизни;

• умственная гибкость против умственной ригидности — борьба со склонностью слишком упорно придерживаться своих жизненных правил и недоверчиво относиться к новым идеям.

Е. В. Лапкина (2009) выявила возрастные особенности психологической защиты и совладающего поведения. В противоположность юношескому возрасту, для которого были характерны проекция, социальное отвлечение, компенсация, замещение, взрослые среднего возраста используют другие защитные механизмы: отвлечение, общая напряженность совладания, замещение, реактивное образование, проекция, отрицание.

Е. Сапогова (2001) пишет, что для взрослого человека становится личностно значимым экстраполировать свой опыт – «остаться в памяти потомков», закрепившись в бытии своими поступками, событиями своей жизни, результатами творчества, сделанными выводами, накопленными жизненными наблюдениями. Чем взрослее становится человек, тем больше он начинает нуждаться в восприимчивом слушателе, готовом учиться на чужих ошибках. Поэтому пресловутый «конфликт отцов и детей» – это конфликт не только детей, желающих жить своим умом, но и отцов, навязывающих свой опыт, несмотря на новые, изменившиеся со времени их молодости условия жизни. В известном смысле качество и оригинальность личного опыта могут не беспокоить взрослого, ему просто важно быть услышанным, принятым, оцененным потомками. «Старики» переживают это конфликт острее, так как, по мнению ряда авторов (Р. Голд, Д. Левинсон, Д. Вейлант), доминирующим источником жизненной удовлетворенности людей после 50 лет жизни становятся успехи детей.

3.2. Кризисы взрослой жизни

Г. Крайг (2000) рассматривает две модели возраста – модель перехода и модель кризиса. Модель перехода предполагает, что перемены в жизни заранее планируются и поэтому человек в состоянии с ними справиться. Модель кризиса – противоположная. При кризисном течении жизни происходит утрата иллюзий, возникает болезненная неспособность справиться с собственными проблемами, разводами, потерей работы, признаками надвигающейся старости. При данном подходе этапы развития четко не выделяются, кризис, таким образом, является не нормой развития, характерной для данного возрастного периода, а негативным вариантом развития.

Личностный кризис является переломным моментом жизненного пути, и заключается он в осознании и переживании человеком несоответствия его жизненных целей, смысло-жизненных ценностей, представлений о себе и основных потребностей в сложившейся системе отношений и взаимодействия с другими людьми, с условиями существования, которые он не в силах изменить.

Кризис середины жизни, по мнению разных ученых, имеет различные временные рамки. Согласно Левинсону (Levinson, 1986), типичный возраст для этого кризиса – между 40 и 45 годами, по Жаке (Jagues, 1965) и Гоулду (Gould, 1978) – около 37 лет. На основании обширного обзора литературы Кирл и Хог (Kearl, Hoag, 1984) заключили, что чаще всего начало кризиса относят к 37,5 годам. Некоторые авторы считают, что кризис середины жизни – это общий феномен, поэтому практически каждый человек, вступающий в середину жизни, должен столкнуться с его биологическими, психологическими и социокультурными признаками: осознанием, что половина жизни прошла, что смерть неизбежна, столкнуться с изменением в семейных ролях и профессиональном статусе. Другие ученые, однако, указывают на то, что кризис середины жизни встречается только у некоторых людей, в то время как другие минуют этот период жизни без каких либо явных или скрытых признаков переживания кризиса. Тем не менее Коста, Макгрей (Costa, МсСгае,1978) и Крюгер (Kruger, 1994) настаивают на том, что кризис середины жизни – это реальный психологический феномен, включающий в себя переживания повышенной тревожности и депрессивности.

Характеристики кризиса середины жизни:

• убывание физических сил и привлекательности;

• осознание расхождения между мечтами и жизненными целями человека и действительностью его существования;

• «социализация», принятие других людей как личностей, как потенциальных друзей.

Идея кризиса середины жизни, подобно кризису самоопределения (identity crisis), обращена в большей мере к феноменам, связанным с развитием, чем к патологическим феноменам. Это проявляется в существенном изменении точки зрения личности на жизнь. В период кризиса середины жизни, с одной стороны, происходит переоценка прошлого и неудовлетворенность настоящим, а с другой – появляются новые возможности последовать за личными мечтами и выбрать новое направление приложения собственных усилий.

Таким образом, кризис середины жизни – это процесс интенсивного и трудного перехода, вызванного осознанием, что адаптационный стиль, который был адекватен в возрасте ранней зрелости, стал неадекватным в возрасте средней зрелости. Этот процесс включает изменение во временном взгляде на будущее от «времени рождения» до «времени, оставшегося жить», обзор прошлых и настоящих достижений и потерь, переоценку личностных целей.

Выделяют два кризиса в период взрослости: кризис тридцатилетних, т. е. первого подведения итогов (Д. Левинсон, Г. Шихи, Е. Шахновская и др.), и кризис сорокалетних, т. е. середины жизни (К. Юнг, Д. Холлинс, Д. Левинсон и др.).

У тридцатилетних, как показано Л. А. Головей с соавторами (2010), наблюдается кризис в профессиональном развитии, у сорокалетних – в возрастном развитии. Это рассогласование сопровождается эмоционально негативной дезорганизацией Я-концепции, утратой прежних ценностей и идеалов, «размыванием» временной перспективы и жизненной стратегии. В период кризиса происходят переосмысление человеком своей жизни и создание новой жизненной стратегии, что часто способствует развитию личности, ее духовному росту.

У тридцатилетних наблюдается снижение всех параметров профессионального развития. Отмечается низкая удовлетворенность профессиональной деятельностью и возможностью своего профессионального развития, снижается направленность на самореализацию. Все взрослые возрастные группы уже со средних лет существенно сокращают свою социальную активность и локализуют жизнедеятельность преимущественно в узком семейном кругу. Фактически уже в среднем возрасте россияне переходят на образ жизни, характерный для старшего поколения: домашнее хозяйство и просмотр телепередач, работа на приусадебном участке и воспитание подрастающего поколения (Л. Преснякова, 2005). Ухудшаются социально-психологические показатели: обнаруживаются неадекватность межличностного общения, неудовлетворенность самоконтролем и поддержкой со стороны коллег, доверительными отношениями с коллегами, негативное оценивание организации и условий труда. Происходит переоценка личных достижений. Возрастают показатели эмоционального истощения и деперсонализации.

Период сорокалетия характеризуется снижением выраженности профессионального кризиса и доминированием возрастного личностного кризиса. На фоне повышения удовлетворенности профессиональной деятельностью и снижения показателей эмоционального истощения и деперсонализации наблюдаются повышение конфликтности, низкая оценка поддержки со стороны друзей и коллег, снижение эмоциональной устойчивости, увеличение тревожности, фиксирование на неудачах, снижение инициативности, возрастание чувства долга.

Кризис сорокалетних – это кризис подведения некоторых итогов. Человек уже поработал достаточное время, совершил что-то как в карьерном плане, так и в личной жизни. В середине жизни он понимает, что осталось ему не так уж и много. Он понимает, что пора избавиться от мифов и мечтаний и реально посмотреть на жизнь, на свои достижения. В этом возрасте происходит частая смена ценностей, появляется страх перед разрывом между старыми (более романтическими) и новыми (более прагматическими) ценностями. Некоторые, достигнув значительных успехов в бизнесе, бросают свое дело и уезжают жить в сельскую местность. В качестве примера Б. Ливехуд (1994) приводит отрывок из разговора с одним сорокалетним директором: «Вы знаете, что я построил свое предприятие на деньги, взятые взаймы. Я проработал упорно двенадцать лет, чтобы выплатить долг. Все время я думал, что, как только я это сделаю, начнется настоящая жизнь, тогда я стану самостоятельным человеком и отправлюсь в большое путешествие. На прошлой неделе это чуть было не осуществилось. Но мне не до каникул. Я нахожусь в состоянии глубокой депрессии. Я должен еще тридцать лет сидеть за одним и тем же письменным столом, заниматься теми же проблемами, и кроме того, очарование самостоятельности исчезло… Как вы думаете, не продать ли мне предприятие и не начать ли где-нибудь все сначала? Тогда у меня по крайней мере снова будет что-то, для чего я смогу жить!» Далее Б. Ливехуд пишет: «Но все бесполезно – от себя не убежишь. Нельзя еще раз стать девятнадцатилетним, нельзя избавиться от кризиса ценностей, хотя его можно надолго отодвинуть. Ничего не возразишь против того, что кто-то хочет делать что-то иначе, но он сначала должен иметь возможность делать привычное по-другому. Тогда в большинстве случаев не будет необходимости менять профессию или место работы» (С. 74).

Нельзя не отметить, что в общественном сознании кризис сорока лет имеет мистически-роковую репутацию. Давно подмечено, что многие люди уходят из жизни в 40–42 года, поэтому некоторые даже не отмечают свой сороковой день рождения.

Человек, переживающий кризис среднего возраста, испытывает внутренний разлад, тревогу, депрессию, утрачиваются жизненные ориентиры, все чаще его посещают мысли, что жизнь уходит и он «не успевает вскочить в последний вагон». Прежние ценности теряют смысл, появляется ощущение тупика. Юнгианские психологи (и среди них Д. Шарп) считают, что этот кризис имеет и позитивный смысл. Это сигнал о том, что возникает необходимость наконец понять, кто мы такие на самом деле – в отличие от того, кем мы себя считаем. И не только увидеть собственные ограничения, но и узнать свою силу и свою истинную сущность, осознать свои настоящие потребности и, может быть, выбрать иной путь в жизни.

Е. Сапогова (2001) пишет, что взрослость, несмотря на кажущуюся устойчивость, такой же противоречивый период, как и другие. Эту противоречивость хорошо отразил Е. Евтушенко в поэме «Уроки Братска»:

В возрасте сорока лет наблюдается все усиливающаяся тенденция довольствоваться тем, что есть, и меньше думать о вещах, которых, скорее всего, никогда не удастся достичь.

В этот период многие переоценивают свои прежние выборы: супруга, карьеры, жизненных целей; иногда дело доходит до развода и смены профессии. У женщин в этот период наблюдается рост представленности ориентации на негативное прошлое и фаталистическое настоящее.

Кризис предпенсионного и пенсионного возраста. Это кризис идентичности, разделяющий зрелость и старость. В. И. Слободчиков и Е. И. Исаев назвали его кризисом «откровения Инобытия». По их мнению, этот кризис протекает в 55–65 лет и сущность его заключается в том, что взгляд человека обращается вовнутрь. Кажется, что все жизненные ориентиры необходимо пережить заново. Человек начинает готовиться к иному бытию и проводит серьезную ревизию прожитой жизни.

Открытия устаревают, у детей рождаются свои дети (внуки), требующие другого воспитания в изменившихся условиях; бурно меняется технология, иной становится среда обитания человека. И хотя отменить прогресс нельзя, но человеку этого возраста трудно спокойно смотреть на то, как устаревает, отходит на второй план, а затем в небытие то, что было сделано с таким трудом, ценой огромного напряжения.

Потеря женственности и внешней привлекательности является сильным фрустратором для женщин после 40 лет. Поэтому они так много прилагают усилий для того, чтобы предотвратить старение кожи, которая предательски выдает истинный возраст женщины. С древних времен старость представлялась нежелательной, а ее внешние признаки отталкивающими, и неслучайно рецепты от поседения волос и от морщин появились еще в Древнем Египте и Месопотамии (А. Л. Оппенхейм, 1990).

Климакс как возрастной психофизиологический кризис. Климакс (от греч. climax — лестница) – это один из переходных в жизни человека периодов, связанных с прекращением репродуктивной функции. Уменьшается выработка полового гормона эстрогена, матка постепенно сокращается, происходит уменьшение размера груди из-за атрофии тканей желез и замещения их жировыми тканями. Нарушается регулярность менструального цикла, а затем происходит полное исчезновение менструаций. У различных женщин климакс наступает по-разному, часто он сопровождается неприятными симптомами: ощущение жара, ночное потоотделение, головные боли и боли в суставах, головокружения, учащенное сердцебиение. Однако у многих женщин этот период протекает довольно легко.

Тягостные явления этого периода нельзя рассматривать как прямое следствие прекращения менструаций. Даже после 3–4 лет прекращения менструаций женщина может сохранять работоспособность и чувствовать себя хорошо. В то же время описаны многочисленные факты, когда при сохранившейся менструации женщина этого возраста чувствует себя плохо, у нее падает работоспособность, наступают головные боли, приливы к лицу и прочие симптомы осложненного климакса.

Климакс – это своего рода защита организма от становящейся непосильной нагрузки, связанной с беременностью и родами. У европейских женщин менопауза наступает в 45–55 лет.

Соматический вид женщины в зрелом возрасте претерпевает ряд изменений: фигура полнеет, жир откладывается преимущественно в области бедер, живота, что объясняется понижением общего обмена веществ.

Женское увядание, потеря сексуальной привлекательности, связанные с климаксом, сопровождаются маскулинизацией: огрублением голоса и черт лица, появлением на лице (верхней губе, подбородке) волос, тенденция к облысению. Не случайно именно женщины этого возраста являются в большинстве своем клиентами косметических салонов.

Естественно, все эти изменения являются для некоторых женщин сильным психотравмирующим фактором, приводящим к климактерическим неврозам с сопутствующими им неустойчивостью эмоциональных состояний, тревогой, страхом, неприятными ощущениями в различных частях тела и фиксацией на них.

Иногда приходится наблюдать сорокалетних женщин, которые вдруг начинают вести себя, как подростки (избыток косметики, нелепые многочисленные украшения, «странная» одежда и даже манеры). Чтобы сохранить стройную фигуру, некоторые начинают курить, полагая, что курение задерживает ожирение. Другие прибегают к голоданию. Это нередко ведет к полному нежеланию есть, к анорексии, которая может привести к смерти от истощения. Организм, слабеющий от недоедания, переступает порог необратимого умирания, при этом гибнущий ощущает влечение к смерти. Примером могут служить некоторые манекенщицы, которые ради сохранения фигуры переходили на голодание и погибали от анорексии.

За всеми этими попытками продлить молодость стоит страх перед реальностью, переживание прошлого как сверхценного. На этом фоне актуализируются воспоминания старых негативных переживаний (обиды на супруга, ревность и т. п.) или же появляются безучастность, вялость, пессимистичность. Таким женщинам с годами сопротивляться прошлому все труднее, возникает соблазн уйти в него, искать ушедшую молодость в «золотом веке».

У мужчин чаще всего сексуальное увядание выражено менее отчетливо, и растягивается оно на более длительный срок. Поэтому мужчины одинакового с женщинами возраста выглядят более молодо. В отличие от женщин, у которых климакс сопровождается раздражительностью и плаксивостью, у мужчин он проявляется в апатии и меланхолии, нарушении нормальной половой деятельности (А. Н. Транквиллитати, 1966; И. Ш. Бжалава, 1969). После климактерического кризиса интерес к жизни восстанавливается, все неприятные симптомы исчезают, а изменения в гормональной системе приводят к нарушению жирового обмена, которые могу проявляться либо в ожирении (что внешне выражается в виде «евнухоидного» морфологического склада), либо в общем исхудании, «усыхании» мужчины старческого возраста.

Описанные группы психологических кризисов имеют относительно выраженный хронологический, возрастной характер. Они являются нормативными; их переживают все люди, но уровень выраженности кризиса не всегда приобретает характер конфликта. Преобладающая тенденция нормативных кризисов – конструктивная, развивающая личность.

Наряду с названными группами психологических кризисов имеется еще один огромный пласт кризисных явлений, обусловленных значительными резкими изменениями условий жизни взрослых людей. Причинами этих жизненных кризисов становятся такие важные для взрослого человека события, как окончание учебного заведения, трудоустройство, вступление в брак, рождение ребенка, смена местожительства, уход на пенсию и другие изменения индивидуальной биографии человека. Эти изменения социально-экономических, временных и пространственных обстоятельств сопровождаются значительными субъективными трудностями, психической напряженностью, перестройкой сознания и поведения.

Следует также выделить еще одну группу кризисов, обусловленных драматическими, а иногда и трагическими событиями в жизни взрослых (потеря трудоспособности, инвалидность, развод, вынужденная безработица, миграция, неожиданная смерть близкого человека, лишение свободы и т. п.). Эти факторы имеют разрушительный, подчас катастрофический, исход для человека. Протекают эти кризисы на грани человеческих возможностей и сопровождаются запредельными эмоциональными переживаниями. Происходят кардинальная перестройка сознания, пересмотр ценностных ориентаций и смысла жизни вообще. Некоторые люди под влиянием таких событий уходят в религию, в монашество.

Выделяют также профессиональные кризисы у взрослых людей.

Эти жизненные кризисы имеют ненормативный, вероятностный характер, возникают вследствие стечения обстоятельств. Время наступления, жизненные обстоятельства, сценарии, участники кризиса случайны.

3.3. Что такое бальзаковский возраст женщин

Понятие «бальзаковский возраст» возникло в России после появления произведения «Тридцатилетняя женщина», принадлежащего перу классика французской литературы XIX века Оноре де Бальзака (в самой Франции такого понятия нет). Женщинами бальзаковского возраста стали именовать дам от 25 до 35 лет. Во времена Бальзака считалось, что начиная с этого возраста женщине крайне проблематично обустроить свою личную жизнь и выйти замуж, посему надо было сидеть дома и дожидаться старости. А у Бальзака главная героиня романа виконтесса де Боссеан отличалась смелостью суждений, независимостью и полной свободой в проявлении своих чувств. Бальзак воспел в своих романах право женщин после 30 лет на любовь и доказывал, что они могут быть любимы.

Поначалу, сразу после выхода романа, выражение «бальзаковский возраст» употреблялось иронично и относилось к женщинам, стремившимся походить на героиню Бальзака. Со временем семантика слов сильно изменилась и стала означать только возраст женщины. Сегодня так называют женщин в возрасте после 40 лет. Современная коррекция произошла не случайно, она имеет под собой физиологическую основу. Гормональный пик, раскрытие женской сексуальности достигается к 35–40 годам, у многих может быть даже второй пик около 50 лет. Недаром в народе есть поговорка: «Сорок пять – баба ягодка опять».

В былые времена женщине после 30 лет негласно было отказано в праве на любовь, которая могла быть только незаконной: ведь тогда девушки выходили замуж совсем юными, в 14–18 лет, рано рожали детей, которые к их 30 годам уже успевали вырасти. «Сорок лет – бабий век» – эта поговорка возникла не случайно. В прежние времена продолжительность жизни была очень низкой.

Современные женщины бальзаковского возраста активны, целеустремленны, успешны. Они часто занимают серьезные должности, ведут большие проекты. Они следят за собой и знают себе цену. С возрастом к ним приходит раскрепощенность и они начинают ценить удовольствия, перестают отягощать себя лишними предубеждениями и комплексами. Женщина в бальзаковском возрасте многое умеет и еще все может сделать – снова выйти замуж, родить ребенка, завести головокружительный роман.

Сексуальная революция разрешила современным женщинам в возрасте после 40 лет открыто любить и быть откровенно любимой. И все же в нашем обществе до сих пор царят двойственные стандарты в отношении любви немолодых мужчин к молодым девушкам и в отношении любви женщин бальзаковского возраста к молодым людям. Да и сами женщины этого возраста бывают не столь оптимистичны. Как написала одна из них: «Замуж уже поздно, а умереть еще рано».

Несколько рекомендаций для женщин бальзаковского возраста, или Как остаться красивой.

1. Полноценно питайтесь. Чтобы поддерживать себя на пике формы, необходимо употреблять больше белков, следить за количеством углеводов и принимать много витаминов и микроэлементов. В день нужно выпивать до двух литров чистой родниковой или талой воды. Особо полезными свойствами для женщин бальзаковского возраста обладают компот из ревеня и свежие грейпфруты.

2. Ухаживайте за своей кожей. Регулярное питание кожи – одно из самых важных правил красоты и неувядания дамы. Ежедневное утреннее протирание лица кусочком льда поможет вернуть румянец и разгладит морщинки.

3. Ведите здоровый образ жизни. Регулярно занимайтесь фитнесом. Не обязательно истязать себя интенсивными нагрузками, но пару раз в неделю бывать в спортзале необходимо. Очень полезны в этом возрасте занятия йогой, помогающие сохранить гибкость тела и эластичность мышечных тканей. Помните, что курение и злоупотребление алкоголем убивает женскую красоту, быстро превращает женщину зрелого возраста в старушку. Объясняется это тем, что нарушение гормонального баланса в организме женщины (накопление в крови мужского полового гормона тестостерона) при систематическом употреблении алкоголя ведет к изменению ее внешнего облика – мускулинизации, которая проявляется в повышении мышечного тонуса (резкие, неженские, угловатые движения), в перераспределении жировой прослойки, в изменении высоты и тембра голоса: он становится более низким, хрипловатым. Уменьшается желание нравиться, слабеет материнское чувство.

4. Высыпайтесь. После 40 лет любой недосып сразу отразится на коже.

5. Не позволяйте себе унывать, впадать в депрессии и уж тем более переживать по поводу своего возраста. Помните, что жизнь интересна и многогранна в любом возрасте и что самое главное правило для любой женщины – все, что она делает, должно делаться только с удовольствием.

6. Если и это не помогает, обратитесь к психотерапевту, который с помощью различных методов (когнитивно-поведенческой терапии, трансактного анализа и тренинговых программ) поможет выйти из возрастного кризиса, спуститься с заоблачных высот на землю и рационально подходить к жизни, понять, что все дело в вас самих, в отношении к себе.

3.4. Лучшее время жизни, или Экзистенциальное акме

А. Левинсон (2005) изучал отношение людей к различным возрастным периодам своей жизни. Казалось бы, каждое поколение будет хвалить собственный возраст. Однако этого не обнаружилось. По данным опроса получилось, что старшие поколения считают лучшим период, ими самими уже прожитый. А самые младшие хоть и указывают на гораздо более ранний этап жизни, чем старшие, но в половине случаев ожидают, что лучшее время у них еще впереди. В результате было выявлено, что 66 % ответов о наилучшем возрасте падает на период от 20 до 40 лет.

Однако среди тех, кому 25–39 лет, не более половины видят самым прекрасным свое собственное время, а не менее трети считают, что лучшие годы для них уже в прошлом.

Выявлены вполне закономерные отклонения: среди самых молодых почти треть называет лучшим возраст моложе 20, а среди самых старших четверть относит лучший возраст к периоду от 40 до 50 лет, на манер греческого «акме».

Чем люди старше, тем чаще они переносят лучший возраст в свою вторую половину жизни.

Это подтверждают и данные, полученные А. В. Козловой с соавторами (2009), правда, с одной оговоркой: выбирается все же возраст, меньший реального. При ответе на вопрос, в каком бы возрасте хотелось пожить побольше, респонденты разного возраста ответили так: 17–23 года – в двадцатилетнем, 24–35 лет – в двадцатипятилетнем, 36–55 лет – в тридцатилетием, 56–65 лет – в сорокалетнем, 65 лет и больше – в сорокапятилетнем возрасте.

Но в целом можно сказать, что основная дискуссия между поколениями идет по вопросу: лучшее время – незадолго до или вскоре после 30 лет? В чем опрошенные проявили единство, так это в том, что старость – отнюдь не лучший возраст и лучший возраст – отнюдь не старость.

Т. К. Терра (2010) выявила, что показатель общей удовлетворенности жизнью высокий во все возрастные периоды жизни людей зрелого возраста. В то же время структура удовлетворенности в разные возрастные периоды различна. В период ранней взрослости наибольшая удовлетворенность отмечается в таких сферах, как образование, друзья, досуг, возможность выбора места работы. В период средней зрелости наибольшие значения удовлетворенности жизнью смещаются на социальную сферу – отношения с коллегами, содержание работы, материальное положение, жилищная ситуация, положение в обществе, профессиональная деятельность. В период поздней зрелости акценты смещаются на личные отношения – с семьей, с родителями, с детьми, супругом, а также в сферу досуга.

При оценке возрастного периода, наиболее насыщенного событиями, респонденты 17–23 лет в 70 % случаев отмечали настоящее время, респонденты 24–35 лет в 50 % случаев – с подросткового до настоящего времени, респонденты 36–55 лет – в 50 % случаев – прошлое, 20 % – настоящее, а респонденты 56–65 лет и старше в 80–90 % случаев указали на прошлое время (А. В. Козлова с соавторами, 2009).

Каждый возрастной период имеет свою ведущую деятельность. У маленьких детей – это игра, у школьников и студентов – учеба, у людей зрелого возраста – профессиональная деятельность и ведение домашнего хозяйства. Достигая социальной зрелости, человек осознает, что заботу об обеспечении своей жизни он должен взять на себя, а для этого он должен заняться трудом. С трудом связана значительная часть взрослой жизни человека. Если в 1900 г. в среднем взрослый человек посвящал трудовой деятельности 21 год, то в 1980 г. трудовой период составлял уже 37 лет, и в будущем он будет возрастать в связи с необходимостью повышения пенсионного возраста. Это создает определенные проблемы в связи с устареванием полученных в начале профессиональной карьеры знаний, так как производство не стоит на месте, развиваются технологии, требующие новых знаний и умений. Например, половина запаса знаний специалиста высокой квалификации в области компьютерной техники устаревает в течение 2–3 лет (Cross, 1981). Практически человек должен обучаться и совершенствоваться всю трудовую жизнь (Willis, 1987).

В бытовом сознании часто труд воспринимается как тяжелая необходимость, от которой неплохо было бы и избавиться. Отсюда и «работа не волк, в лес не убежит» и сказка про Емелю, лежащего на печи. Но действительно ли люди могли бы обойтись без труда и жить, как два генерала на необитаемом острове в сатирической сказке М. Е. Салтыкова-Щедрина «Как один мужик двух генералов прокормил»? Оказывается, не могут, и не только потому, что если они не будут трудиться, то умрут с голода. Для этого есть и другие, не менее важные, в том числе и психологические, причины: стремление к самоактуализации, к определенному статусу в обществе, к познанию себя и природы, к творчеству.

4.1. Отношение к профессиональному труду

Отношение человека к труду с давних пор было одним из постулатов религиозных учений. Например, протестантская этика предписывала человеку трудиться в поте лица и постулировала греховность праздности.

За последние 100–150 лет человеческий тип в отношении труда сильно изменился. Время обломовых закончилось. Появился новый тип – Человек работающий. Труд из средства жизни превратился в смысл жизни. Необходимость профессионального труда для нормального самочувствия людей показана во многих исследованиях. Д. Пфейфер и Г. Дэвис (Pfeiffer D., Davis G., 1971) при исследовании работающих представителей среднего класса в возрасте от 46 до 71 года выявили, что 90 % мужчин и 82 % женщин предпочли бы работать и дальше, даже если бы могли этого и не делать.

М. Аргайл (2003) приводит данные об отношении людей к работе и приходит к выводу, что 30–40 % респондентов действительно любят свою работу (табл. 4.1)

Таблица 4.1. Люди, которые работали бы, даже если бы в этом не было финансовой необходимости, процент случаев (Warr, 1982)

Тех, кто отдает работе и становлению карьеры массу своего времени, с каждым годом становится все больше. Ученые выяснили, что около 46 % современных служащих свою жизнь хотят посвятить карьерным достижениям и активно занимаются профессиональной деятельностью. Около 33 % всех опрошенных мечтают, чтобы их жизнь состояла из работы и счастливой семейной жизни в равных долях. А вот 5 % опрошенных людей уверенно заявили, что никакая карьера не стоит того, чтобы из-за нее отказаться от семейной жизни, и на первый план выдвигают семейной счастье.

К карьере прежде всего стремятся молодые люди 20–35 лет со здоровыми амбициями, ориентированные на быстрое продвижение по службе и повышение уровня своего дохода. Конечно, высокие заработки и стремительный карьерный взлет придают некое очарование трудовому энтузиазму, сопровождающемуся информационной перегруженностью, завышенными объемами работы, круглосуточным общением с клиентами и партнерами.

Многие посвящают выполнению служебных обязанностей от 60 до 100 часов в неделю вместо положенных 40. Большинство работодателей поощряют это, устанавливая прямую зависимость между количеством часов, проведенных работником на работе, и эффективностью его деятельности на благо компании.

С приходом иностранных компаний на российский рынок отношение к труду и у нас постепенно меняется в сторону ускоренного темпа работы и удлинения рабочего дня.

По данным исследования, проведенного Head Hunter, среди 4 тыс. жителей России 48 % из них готовы на ненормированный рабочий день ради карьерного роста или повышения зарплаты; 35 % сказали, что и так трудятся по такому графику; 85 % респондентов работают сверхурочно.

Среди тех, кому приходится это делать, 89 % работали по вечерам, 53 – по выходным, а 16 % – во время отпусков; 66 % опрошенных сказали, что им приходилось переносить отдых с семьей из-за работы. Времени на такой отдых в течение будних дней нет у 48 % респондентов; 38 % опрошенных заявили, что постоянно находятся на связи с коллегами даже во время отпуска, еще 46 % ответили «периодически и только по срочным вопросам».

Задумай ООН провести чемпионат мира по трудоголизму, золотую медаль наверняка получила бы Южная Корея; 2357 часов – таков рабочий год среднего корейца. На практике это означает 48-часовую шестидневную рабочую неделю и отпуск, редко превышающий 3–5 дней. Ясно, что при таком раскладе не до личной жизни. Корейский отец-трудоголик тратит на общение с детьми около 15 минут в день; доклад Организации европейского сотрудничества и развития (OECD) заклеймил корейцев как родителей, которые по сравнению с жителями других развитых стран проводят с детьми меньше всего времени. Высокие нагрузки и стрессы буквально доводят корейцев до самоубийств – по этому показателю страна также занимает одно из первых мест.

А вот японцы вопреки распространенному мнению даже не входят в первую десятку трудоголиков. В год средний житель страны проводит на работе 1784 часа, что на 84 рабочих дня меньше, чем в Южной Корее. Правда, отдельные японцы трудятся слишком усердно – по экспертным оценкам, от переработок ежегодно умирает около 10 тыс. трудоголиков.

Примерно столько же, сколько и японец, работает среднестатистический житель США – 1797 часов в год. Однако у 1,7 млн американцев рабочий год длится 2500–3000 часов и более. Как показал опрос, проведенный американским Центром жизненной политики (Center for Work-Life Policy) совместно с компаниями American Express, BP, ProLogis и UBS, 62 % высокооплачиваемых сотрудников работают более 50 часов в неделю, 35 – более 60 часов и 10 % – свыше 80 часов. Для них обычное дело уйти на работу в 7 утра и вернуться в 9 вечера. Такой режим негативно сказывается на здоровье и личной жизни, заявили большинство участников опроса; 58 % респондентов уверены, что работа не дает им наладить отношения с детьми, а 55 % – что напряженный график мешает их сексуальной жизни.

Рвение к работе у многих людей так велико, что они работают, даже будучи больными. По результатам опроса, проведенного службой исследований группы компаний Head Hunter, 66 % жителей столицы Южного Урала ходят на работу во время болезни. Помимо этого, установлено, что 12 % опрошенных берут работу на дом в случае нетрудоспособности, 19 % работают удаленно. И только 13,6 % сообщили, что во время болезни отдыхают.

Женщины чаще мужчин приходят в офис во время болезни, представители же сильного пола предпочитают брать работу на дом или трудиться удаленно. Больных чаще других можно увидеть на работе среди сотрудников бухгалтерии или финансового департамента, отдела закупок или логистики, а также среди хозяйственников; 16 % сотрудников отдела маркетинга, 15 % персонала IT-отдела и тех, кто занимается развитием бизнеса, берут работу на дом.

Наибольший процент тех, кто приходит больным на работу, среди топ-менеджеров и руководителей среднего звена. Реже всего работают во время болезни рядовые сотрудники и предприниматели. Молодые специалисты (18–22 лет) чаще ходят на работу нездоровыми, чем их более опытные коллеги; 47 % респондентов заявили, что вынуждены постоянно работать во время болезни.

Что же заставляет людей пренебрегать своим здоровьем и ходить во время болезни на работу? В большинстве случаев ссылаются на срочную работу (48 %), на нежелание ходить в поликлинику (29 %), на зависимость оплаты труда от результата (15 %) и на боязнь потерять работу (13 %). Много и тех, кто считает себя трудоголиком или говорит об ответственности перед коллективом. Многие ссылаются на неполную оплату больничных и ограничениях, наложенных государством на выплаты по больничным листам. Нашлись и те, которые сказали, что им «слишком скучно дома», что «на работе они быстрее выздоравливают».

Большинство людей не мыслят себя без работы. Об этом свидетельствуют данные социологических опросов (С. Г. Айвазова, Г. Л. Кертман, 2000) (табл. 4.2).

Таблица 4.2. Мнение об обязанности граждан работать, %

При этом женщины значительно реже, чем мужчины, соглашаются с тем, что каждый волен по собственному усмотрению решать, работать ему или не работать, и значительно чаще рассматривают работу как обязанность гражданина.

По данным польских ученых, 70 % поляков обожают ходить на работу. Насколько важен труд для человека, видно по тому, как люди реагируют при угрозе увольнения и при попадании в разряд безработных.

Почему же человек так стремится к работе? Что он получает взамен рабочих стрессов, усталости, профессиональных заболеваний? Вот что пишут по этому поводу Д. Шульц и С. Шульц (2003): «Работа дает людям не только средства к существованию, но и нечто гораздо большее. Тот, кому повезет найти работу, соответствующую его способностям и склонностям, поймет, какое удовлетворение она может приносить и что значит гордиться результатами своего труда. Эти чувства и есть то дополнительное вознаграждение, которое человек получает за свою работу и которое нередко бывает важнее любых денег. Следовательно, работа – это фактор, от которого зависит не только финансовое благополучие человека, но и его психическое здоровье, чувство собственного достоинства и удовлетворенность жизнью <…> Ваша работа может помочь вам проявить свою индивидуальность и обрести определенный статус, показывающий вам и окружающим, кто вы такой и что собой представляете. Ваша работа может предоставить вам возможность овладеть новыми навыками и научиться справляться с новыми проблемами, она может стать источником позитивного социального опыта, удовлетворить вашу потребность в принадлежности к определенной социальной группе и в уверенности, которую дает сознание, что ты – член команды, оцененный коллегами. Нередко именно на работе человек встречает людей, которые впоследствии становятся его друзьями, и тех, чей жизненный опыт значительно отличается от его собственного» (С. 23).

По данным М. А. Бендюкова с соавторами (2007), работа для граждан нашей страны в первую очередь является средством удовлетворения потребности в самоактуализации (интерес, достижение успеха, смысл жизни) и лишь во вторую очередь – источником удовлетворения других потребностей (материальных, потребностей в самоутверждении). При этом выражается желание найти такую самостоятельную работу, которая позволяла бы учиться новому и совершенствовать имеющийся опыт. С приближением пенсионного возраста люди начинают считать свою работу более приятной. При этом у мужчин этот эффект проявляется сильнее, чем у женщин.

Вообще, если рассматривать отношение женщин к работе, необходимо отметить некоторые отличия от мужчин. Одни женщины стремятся к карьере, а другие считают работу не главным в жизни. При этом две трети женщин хотели бы иметь работу на неполный рабочий день.

4.2. Выбор вида профессионального труда – важнейший этап в жизни взрослых

Несмотря на то что большинство взрослых людей сознают необходимость труда, они хотят трудиться не вообще, а в соответствии со своими склонностями, интересами, которые у разных людей весьма разнообразны. Ф. Парфонс (1908) первым сформулировал тезис о том, что каждой профессии соответствует определенный набор психологических и физиологических качеств. А успешность и удовлетворенность человека профессиональной деятельностью зависят от степени соответствия индивидуальных качеств личности требованиям профессии. Отсюда возникает серьезная проблема для этапа ранней взрослости – обоснованный выбор и получение профессии.

Для большинства молодых людей выбор начинается несколько раньше – в период позднего юношества. При этом такой выбор может быть обусловлен особенностями воспитания человека в детстве. Так, Ш. Бюллер и Д. Сьюпер отмечают, что поиск профессии может быть обусловлен детскими мечтами о профессии, ролевыми играми на предыдущих возрастных этапах. Э. Роу (1956) связывает профессиональное становление человека с характером предшествующих детско-родительских отношений. Она обнаружила, что работу с людьми выбирает человек, в семье которого преобладали эмоциональная атмосфера принятия и сотрудничества, методы убеждения и поощрения, четкое распределение семейных функций. Сфера искусства выбирается тогда, когда во взаимоотношениях родителей с детьми ведущую роль играла эмоциональная сторона. Профессии, имеющие отношение к работе с вещами, предпочитаются людьми, в атмосфере семьи которых было отчуждение, недопонимание, преобладали методы наказания.

А. Адлер считал, что выбор профессии основан на стремлении человека к гиперкомпенсации неудовлетворенных свойств своей личности, таким образом, человек выбирает именно ту профессию, которая наименее соответствует его индивидуальным особенностям, но может помочь утвердить себя в его собственных глазах. Отчасти этот подход к выбору профессии подтверждается в современных исследованиях.

Выбор профессии человеком могут определить и те виды специальностей, которые сегодня наиболее востребованы.

Выбор профессии во многом определяет уровень жизни человека в будущем, его комфортное или некомфортное существование. Поэтому именно в ранней взрослости происходит принятие окончательного решения – стоит ли продолжать обучаться выбранной профессии или надо поменять профессию, поскольку человек убеждается, что первоначально выбранная профессия совсем не то, что он думал о ней раньше, и что она не отвечает его призванию.

Стремление к получению образования (высшего или среднего специального) в принципе характерно для всех социальных молодежных групп, а путь «в студенты» намечается задолго до того, как человек получает возможность профессионального выбора. Профессиональный выбор в молодости делается под влиянием различных факторов – мнения родителей, учителей, друзей, книг, телепередач, рекламы и т. д.

Одновременно здесь присутствуют важные противоречия: отсутствие способностей или необходимого уровня образованности для получения желаемой профессии; отсутствие в обществе потребности в специалистах того профиля, которым интересуется молодой человек (плюс высокие конкурсы на наиболее престижные специальности); отсутствие в семье материальной базы для продолжения образования (низкий финансовый уровень, невозможность отправить сына или дочь на учебу в другой город и т. д.) и др. Поэтому выбранная профессия часто не соответствует желаемой. Возможно, этим отчасти объясняется та типология студентов в связи с их ориентацией в процессе обучения, часто не соответствующей цели обучения, которую выявили у выпускников колледжей американские социологи Д. Готтлиб и Б. Ходкинс. Они разделили молодых людей на четыре типа:

1) тип «W» («профессионалы») – те, кто ориентирован только на профессию и относится к учебе как инструменту подготовки к осуществлению профессиональных действий, кого не интересуют чисто интеллектуальные и общественные формы жизни;

2) тип «X» («нонконформисты») – это студенты, ищущие в любой дисциплине знания о жизни вообще на основе собственного выбора; они очень интересуются миром идей и книг, страстные библиоманы; любят дополнительные занятия, факультативы, кружки, концерты, встречи, диспуты, творческие семинары, написание проектов и курсовых работ и т. д.; они стремятся знать как можно больше, но только в той области, которая их интересует; они не входят в студенческие организации, корпорации, клубы и сторонятся общественных и «неинтеллектуальных» форм активности; по их мнению, учебное заведение существует для того, чтобы удовлетворить их жажду знаний и любопытство к жизни;

3) тип «Y» («академики») – этот тип студентов стремится выделиться, как можно лучше сдавая экзамены и любым способом получая высокие оценки, участвуя в разных формах студенческого самоуправления, обществах, клубах, где можно оказаться на виду и т. д.; для них очень много значит признание их достоинств другими, в том числе и преподавателями;

4) тип «Z» («студенческие деятели») – это те, кто со студенческой скамьи стремится к общественной жизни больше, чем к учебе или науке; как правило, они стремятся выделиться в общественной или спортивной деятельности; их студенческая жизнь концентрируется не вокруг учебных аудиторий и библиотек, а вокруг студенческих организаций, стадионов, клубов и т. д.

Эти типологические ориентации формируют специалистов совершенно разного уровня.

Факторы, влияющие на выбор профессии. Существенным фактором является выбор профессии по призванию, по склонности. В работе Н. П. Фетискина было показано, что большинство студентов-отличников пришли в педагогический вуз по собственному желанию стать педагогом, а большинство бросивших учебу в институте (в основном это были лица мужского пола) поступили в него по совету других.

Т. А. Колесникова установила, что у будущих студентов технического цикла по тесту ДДО (дифференциально-диагностический опросник) преобладает тип «человек-техника» – 55 % опрошенных. По тесту Дж. Голланда, наиболее распространенными были типы: предприимчивый – 27 %; артистичный – 20; реалистический – 18 %.

У будущих студентов гуманитарного цикла, по тесту Дж. Голланда, эти типы распределись следующим образом: артистичный – 52 %; предприимчивый – 14; конвенциальный – 12 %.

Эти данные показывают, что в основном абитуриенты верно выбирают профессии, т. е. в соответствии со своими психологическими особенностями. Например, артистический тип, для которого характерны высокая эмоциональность, творческое воображение, гибкость, проницательность, развитые словесные способности, является превалирующим у студентов, выбравших профессии юристов и менеджеров (52 %), а среди студентов, обучающихся техническим специальностям, было только 20 % тех, кто относится к артистическому типу.

В тройку лидеров профессиональных типов личности у студентов гуманитарного цикла входит конвенциальный тип, для которого характерны усидчивость, исполнительность, дисциплинированность, аккуратность, умение следовать четко сформулированным предписаниям, что очень важно в работе с юридическими, финансовыми документами.

Для студентов технического цикла чаще характерен реалистический тип личности. Люди этого типа любят заниматься конкретными вещами и их использованием; ориентированы на практический труд и быстрый результат деятельности; отдают предпочтение занятиям, требующим ручных умений; обладают хорошо развитым практическим мышлением.

Еще одним фактором являются гендерные представления о той или иной профессии: считается ли она мужской или женской.

В сознании людей мужская работа – физически тяжелая, женская – физически легкая. По данным М. В. Семиной (2002), об этом говорят как мужчины, так и женщины, исходя из того, что мужчины физически сильнее. Отсюда и соответствующий выбор профессии представителями того и другого пола. Независимо от профессиональных предпочтений больше женщин занято умственным трудом, чем физическим (3. Дроздовски, 1999): в возрасте 20 лет – соответственно 59 и 38 %, в возрасте 35 лет – 72 и 35 %.

Правда, А. А. Гольденвейзер утверждает, что не существует какой-либо производственной деятельности, которая выполнялась бы повсюду и во все времена исключительно людьми одного пола. Бо́льшая у мужчин мышечная сила, полагает этот исследователь, не оказывает серьезного влияния на участие того или иного пола в производительной деятельности. Так, у многих африканских племен и у некоторых народов южной части Тихого океана женщины заняты тяжелыми земледельческими работами, в то время как мужчины занимаются более легким делом – охотой.

В этих утверждениях имеется ряд слабых мест. Во-первых, никто не доказал, что охота ради пропитания, а не для удовольствия является более легким делом, чем земледелие. Тогда и чабанов, пасущих в горах отары овец, можно причислить к разряду тунеядцев, однако на самом деле этот труд чрезвычайно тяжелый, требующий физической выносливости, закалки и подчас мужества. То же бывает и на охоте. Во-вторых, выполнение женщинами физической работы еще не свидетельствует о целесообразности этого в связи с отрицательным влиянием больших физических нагрузок на репродуктивные органы женщины. Лучше все-таки учитывать при выборе рода занятий биологические различия между мужчинами и женщинами, а не пренебрегать ими. И мужчины, и женщины могут быть максимально эффективны в своей деятельности, если исходить из имеющихся у них природных возможностей, а главное, они сохранят работоспособность на долгие годы и смогут иметь полноценное потомство.

Практика показывает, что женщины неохотно осваивают те сферы деятельности, где преобладают мужчины (Deaux K., 1985). Достижение успеха в этих сферах деятельности, полагают женщины, приведет к тому, что их будут считать маложенственными. Однако хотя этот фактор и имеет место, в последние годы он все больше теряет свою значимость и во многих производственных коллективах половой состав смешанный, что приводит к положительным результатам. Так, по данным Министерства статистики Японии, рентабельность компаний выше, если в ней работают женщины. Если женщинам обеспечивается и одинаковый с мужчинами карьерный рост, то доходы кампании выше.

Еще один подход к делению профессий на мужские и женские – оплачиваемость работы. Считается, что поскольку мужчина является «добытчиком», кормильцем семьи, он должен работать в высокооплачиваемых профессиях.

Женщины работают главным образом в непроизводственной сфере, труд в которой считается малопрестижным и вследствие этого малооплачиваемым. Это, по мнению Ю. Е. Алешиной (1985), лишает феминных женщин возможности получать высокую удовлетворенность от своего труда. С этим сложно согласиться. Во-первых, именно феминные женщины и должны, по идее, быть удовлетворены выбранной «женской» профессией. Во-вторых, многие профессии, хотя и «кабинетные», выбираются и мужчинами. Примером тому служит научная деятельность, которая, кстати, оплачивается мужчинам и женщинам одинаково.

Высокая оплата труда позволяет мужчине сохранить его статус. Отсюда следующий подход к делению профессий на мужские и женские – статус профессии в глазах общества. Мужчине «неприлично», например, быть посудомойкой, мыть полы.

Наконец, еще одно основание для деления профессий по половому признаку – творческий или исполнительский характер труда. В общественном сознании бытует мнение, что творческую работу должен выполнять мужчина, который интеллектуально более компетентен (Broverman et al., 1972) а исполнительская деятельность – удел женщин («женщина – хорошая исполнительница, поскольку она усидчива, монотоноустойчива, усердна»). Вследствие таких представлений не удивляет, что в США среди секретарей и среднего медицинского персонала доля женщин составляет 99 и 97 % соответственно (Williams, 1989), а в сфере обслуживания женщин занято в два раза больше, чем мужчин (Unger, Crawford, 1992).

Как показали Шепард и Хесс (Shepard, Hess, 1975), у женщин наблюдаются менее стеореотипные взгляды на то, какие профессии являются мужскими и женскими. Фридман с соавторами (Freedman et al., 1993) тоже показали, что женщины оценивают любые профессии более подходящими для женщин, чем мужчины.

По данным И. Калабихиной (1995), в России в здравоохранении и социальном обеспечении женщины составляют 83 %, в торговле и общественном питании – 82, в образовании – 79 % от общего числа занятых. В Белоруссии, по данным Е. Гаповой (1998), в 1994 г. среди работников бухгалтерского учета доля женщин превышала долю мужчин в 30 раз, а в 1995 г. – в 60 раз (при этом в банках, где зарплата выше, доля мужчин больше; среди медицинского персонала женщин больше, чем мужчин, в 10 раз, а среди педагогических работников – в 5 раз). Например, в 1991 г. среди всех учителей России женщины составляли 75 %, а в 1994 – уже 84; в 2001 г. женщин в школе стало уже 91 %. В других странах положение хотя и лучше, но наблюдается та же тенденция: например, в Германии и Франции учителей-женщин в средней школе «всего» 60 %.

Т. А. Колесникова выяснила, что среди опрошенных юношей технических специальностей профессии типа «человек – техника» выбрали 64 %, у девушек – только 18; причем у 11 % девушек интерес к данным профессиям совершенно отсутствовал, у юношей таких случаев не было. Профессии типа «человек – знаковая система» выбираются лицами обоего пола одинаково часто: юношами – в 27 %, девушками – в 23 %. Профессии типа «человек – человек» предпочитаются в основном девушками – в 71 %, у юношей – в 35 %. Профессии типа «человек – художественный образ» чаще предпочитаются девушками.

С. В. Афиногенова (2006) изучила представленность лиц мужского и женского пола среди студентов различных факультетов педагогического университета. Выявлено, что на факультетах социальных наук, физики, технологии и предпринимательства среди первокурсников имеется практически равное количество лиц мужского и женского пола (табл. 4.3). На других, более типичных для педагогического вуза факультетах (математики, психолого-педагогическом и дошкольного образования) значительно больше девушек, чем юношей.

В последние десятилетия мы стали свидетелями феминизации школьного образования. Причин этого несколько. Могут влиять объективные социально-экономические условия: это и демографическая обстановка в развитых странах после мировых войн XX столетия, и недостаточно высокая оплата учительского труда, и падение престижности этого труда. Но есть и субъективные причины, например большая склонность женщин к общению и взаимодействию с детьми. Очевидно, играет роль и то, что мужчинам в женском коллективе трудно удовлетворять потребность в общении, находить с женщинами общий язык. Это приводит к тому, что мужчины либо уходят из школы, либо вовсе не приходят в нее.

Таблица 4.3. Количество лиц мужского и женского пола среди студентов различных факультетов, %

В настоящее время наблюдается и феминизация психологии. Так, среди студентов психологического факультета Санкт-Петербургского университета соотношение лиц мужского и женского пола в конце 1990-х гг. равнялось 1: 3,5. Среди студентов спецфакультета (получение второго образования) это соотношение было еще выше – 1: 4,3.

Феминизация психологии происходит и в других странах. Р. Гериг и Ф. Зимбардо (2004) приводят данные зарубежных авторов о том, что большинство ученых степеней по психологии присуждается в последние три десятилетия женщинам (рис. 4.1).

Рис. 4.1. Процент степеней доктора психологии, присужденных женщинам

Такая же тенденция наблюдается и в нашей стране, потому что в аспирантуру и докторантуру по психологии и педагогике идут в основном женщины.

Однако такое жесткое деление для большинства видов профессиональной деятельности вряд ли оправданно и не имеет исторических корней. Так, в настоящее время в сфере обслуживания в основном заняты женщины. Но значит ли это, что данная сфера и является только их профессиональным предназначением? Разве не были приказчиками в магазинах в царской России мужчины? Разве не считались в Италии лучшими прачками и цирюльниками тоже мужчины? А Дж. Хаксли и А. Хэддон (Huxley J., Haddon A.,1936) упоминают замечание греческого писателя III в. Атенауса: «Кто-нибудь знает женщину – повара?» И действительно, в известных ресторанах шеф-поварами являются мужчины, как и на конкурсах кондитеров и парикмахеров побеждают не только женщины, но и мужчины. И это не случайно. Ведь и раньше, например, профессия повара была мужской. Мужчины искали новые компоненты, соотношения, изобретали рецепты, писали поваренные книги. И двигало ими стремление к деятельности, требующей поиска нового, свежего, нестандартного решения. Очевидно, поэтому и вязание изобрели в конце XIII в. итальянские мужчины, и в течение нескольких столетий это было сугубо мужским делом. Затем вязание стали осваивать женщины и довели дело до такого совершенства, что мужчины уже не могли с ними конкурировать.

В ряде стран в последние десятилетия женщины успешно пробиваются в традиционно мужские профессии. Так, в период с 1985 по 1995 г. в США число женщин-судей возросло с 7 до 18 %, операторов и специалистов информационных систем – с 11 до 28, экономистов – с 13 до 34, архитекторов – с 4 до 11 % (рис. 4.2).

Такой же рост наблюдается в США и по другим данным. Если в 1970 г. только 9 % женщин получили юридическое образование, 5 – медицинское и 7 % – в сфере естественных наук и инженерных специальностей (Biabchi, 1995), то в 1999 г. эти цифры возросли до 40, 30 и 40 % соответственно (Smith, 2000).

Рис. 4.2. Изменение гендерных ролей на рабочих местах

В большинстве стран дикторами телевизионных новостей в равной степени являются мужчины и женщины. Увеличивается и число женщин, являющихся ведущими программ (Atkin et al., 1991). Больше того, продюсерами большинства программ, где участвовали женщины, отклоняющиеся от стереотипов, были также женщины.

В то же время в законодательных актах Российской Федерации имеется список профессий, запрещенных для женщин. Женщин, как правило, не берут на тяжелую и опасную работу. Не рекомендуется их задействовать и в некоторых видах операторской деятельности, в частности – водителями общественного транспорта (шоферами автобусов, машинистами тепловозов, пилотами пассажирских самолетов). Это объясняется не наличием у них меньших способностей к вождению (необходимые для этого способности как раз выше у женщин: так, у них больше поле зрения, они лучше определяют расстояние до объекта и скорость его движения, лучше согласовывают движения с получаемой зрительной информацией, но все это проявляется лишь при лабораторном исследовании), а тем, что у женщин легче возникает стресс при неожиданных ситуациях, с которым они справляются хуже, чем мужчины. Следовательно, повышается риск травмирования и гибели других людей, если водителем общественного транспорта является женщина.

Статистика подтверждает эти полоролевые ограничения. По данным М. Д. Александровой (1974), среди 150 обследованных водителей такси были только две женщины. Среди 150 водителей троллейбусов женщин было больше – 23, а среди водителей трамваев женщины уже преобладали – 93 против 57 мужчин. Там, где требуется большая сила, мужчин явно больше. В транспортном цехе машиностроительного завода работа именно такого характера, и неудивительно, что работающих мужчин там почти в четыре раза больше, чем женщин. В то же время мужчин и женщин-фрезеровщиков было равное количество.

Среди работников налоговой службы тоже наблюдается четкое разделение по полу. Так, в выборке, обследованной О. С. Дейнека с соавторами (1999), среди служащих налоговой инспекции было 90 % женщин, а среди сотрудников налоговой полиции все – мужчины.

Надо отметить, что распределение мужчин и женщин в различных профессиях во многом определяется сложившимися в той или иной стране традициями и экономическим положением. В России большинство врачей – женщины, в Северной Америке – мужчины (84 %). В Дании большинство дантистов – женщины, а в США и Канаде – мужчины. Хирурги в подавляющем большинстве – мужчины, так как проведение даже плановой операции чревато неожиданным развитием событий, приводящих к стрессу. В то же время среди терапевтов много женщин, и они являются лучшими диагностами, чем мужчины. Это объясняется тем, что внимание к деталям у женщин выше, чем у мужчин.

По данным американских авторов, большинство женщин не хотят устраиваться на «мужские» работы, так как лучше чувствуют себя на «женской» работе, с которой они знакомы и к которой они лучше подготовлены. Следовательно, меньшая занятость женщин в традиционно мужских профессиях может быть обусловлена не только предвзятостью мужчин, старающихся не принимать женщин на работу, считая их менее ценными работниками, но и личностными факторами женщин: их склонностью к «женским» делам, ощущением дискомфорта в мужских коллективах. Кстати, отмечается, что дискриминации при приеме на работу подвергаются и мужчины, если они устраиваются на «женские» профессии (P. Glick, 1991).

Е. М. Зуйкова и Р. И. Ерусланова (2001) пишут: «В реформированной России женщины были вытеснены в первую очередь из сферы квалифицированного труда – управления, приборостроения, электроники. Даже в традиционно “женских” отраслях, где удельный вес женщин всегда был велик, таких как финансы, связь, торговля, жилищно-коммунальное хозяйство, начался процесс замещения женщин мужчинами. И на благополучных, менее подверженных экономическому разрушению предприятиях сферой приложения женского труда стали, как правило, должности, не требующие высокой квалификации, – упаковщицы, штамповщицы, секретарши, в то время как мужчины работают операторами станков с программным управлением, мастерами, ремонтниками, т. е. там, где требуется профессиональное образование» (С. 79).

Логику этих сетований феминисток понять очень трудно. Если женщины внедряются в сферу «мужских» профессий, то это хорошо и замещение мужчин женщинами их не пугает. Если же мужчины вторгаются в сферу «женских» профессий, да к тому же еще и более низко оплачиваемых, то это вызывает у феминисток тревогу и осуждение. Непонятно и утверждение, что на неподверженных экономическому разрушению предприятиях сферой приложения женского труда стали такие должности, как упаковщицы, штамповщицы, секретарши. Спрашивается, а когда они не были «женскими»?

4.3. Требования, предъявляемые к профессиональной деятельности

Профессиональная деятельность должна приносить людям удовлетворение, поэтому она должна соответствовать определенным требованиям тех, кто выбирает ту или иную профессию или специальность.

Как отмечает Г. П. Сергеева (1970), с годами для человека более важными становятся условия труда и несколько уменьшается значение привлекательности труда, его содержание. Люди в возрасте до 40 лет предъявляют к работе большие требования, чем люди в возрасте после 40 лет.

Лица мужского и женского пола предъявляют к профессиональной деятельности в значительной степени разные требования, видят в ней источник удовлетворения разных потребностей.

Опрос взрослых женщин в нашей стране показал, что 40 % из них работают только ради денег; второй по распространенности мотив – желание быть в коллективе и лишь третий – интерес к содержанию профессиональной деятельности (А. Г. Харчев, 1972). Н. Ф. Наумова и М. А. Слюсарянский (1970) отмечают, что для мужчин более важны содержание и общественная значимость работы, ее разнообразие, творческий характер, результаты труда; для женщин важнее взаимоотношения в коллективе, условия труда и размер заработной платы.

В работе Л. Г. Почебут и В. А. Чикер (2000) изучалась частота выборов различных карьерных ориентаций мужчин и женщин (называемых в американской социальной психологии «якорями» и отражающих осознаваемые приоритетные профессиональные потребности личности).

Поясню условные название некоторых «якорей». «Автономия» отражает выбор независимости в работе или же предпочтение безопасности и стабильности за счет пожертвования независимостью (автономией). «Профессиональная компетентность» отражает самоопределение личности при необходимости выбирать между двумя направлениями: движением в сторону углубления технической или функциональной компетентности либо в сторону административной деятельности. «Предпринимательская креативность» отражает потребность создавать новый продукт, новые услуги или организации, на которые человек имеет право собственности. «Вызов» – это потребность в соревновательности, «интеграция стилей жизни» – стремление совместить работу, семью и собственные интересы.

Полученные Л. Г. Почебут и В. А. Чикер данные (табл. 4.4) свидетельствуют о том, что у мужчин более выражена направленность на менеджмент, на предпринимательство и соревновательность, а у женщин – на профессиональную компетентность, автономию, стабильность, служение и интеграцию стилей жизни.

Таблица 4.4. Частота выборов различных карьерных ориентаций, %

Разное отношение к одной и той же работе мужчин и женщин выявилось и в исследовании С. А. Гаранина (1993). Им было показано, что учителя-женщины в большей степени, чем учителя-мужчины, стремятся к расширению своих знаний, в то же время учителя-мужчины больше стремятся к научному осмыслению своей педагогической деятельности, к экспериментированию в работе и к изучению динамики развития своих учеников.

По данным Р. А. Пономаревой (1985), для молодых женщин-работниц труд имеет более высокую общественную значимость и значимость для самосовершенствования и реализации творческих возможностей, чем для молодых мужчин-рабочих. В то же время такой фактор, как оплата труда, оценивается женщинами ниже, чем мужчинами.

4.4. Трудоустройство молодых специалистов: самопрезентация

Трудоустройство молодого специалиста и начало работы по специальности тоже является одним из важных этапов в жизни взрослых. Если в советское время выпускники профессиональных учебных заведений в этом затруднений не испытывали, поскольку трудоустройство было по распределению (и, как правило, без учета интересов молодого специалиста), то в настоящее время в нашей стране, как и в других странах Запада, выпускники сами вынуждены искать место работы. С одной стороны, это можно рассматривать как положительный момент, так как можно устроиться на работу, не меняя места жительства, не отрываясь от семьи и друзей. С другой стороны, теперь сам молодой специалист должен проявлять активность и настойчивость в процессе своего трудоустройства в условиях, когда вакансий меньше, чем желающих занять рабочее место, т. е. в условиях конкуренции. При этом он уже априори проигрывает опытным специалистам, если те участвуют в конкурсе, поскольку не имеет опыта работы по данной специальности.

Большую роль в устройстве на работу имеет умение молодого специалиста произвести впечатление на менеджера по кадрам, показать свои достоинства и скрыть свои недостатки. Но одни люди заботятся о том, чтобы произвести нужное впечатление, а другие нет. Естественно, первые чаще достигают своих целей, чем вторые.

К сожалению, в большинстве случаев умению подать себя в учебных заведениях не учат, поэтому способности и знания специалиста могут не сыграть той роли, на которую рассчитывает молодой кандидат на имеющуюся вакансию. Таким образом, перед молодым специалистом встает вопрос о самопрезентации[4] с помощью написания резюме и своего поведения при собеседовании с менеджером по кадрам.

В. Н. Куницына (2000), В. В. Хороших (2003) и другие исследователи изучали особенности непосредственной и опосредованной самопрезентации и выявление основных психологических факторов, обеспечивающих ее успешность.

Так, В. Н. Куницына (2000) отмечает, что среди свойств личности и комплексов умений, способствующих успешности самопрезентации в различных ситуациях и обстоятельствах, следует назвать социальный интеллект, эгокомпетентность, природное обаяние, способность к мобилизации и переключению, манипулятивные умения; тормозящими факторами являются неспособность к самораскрытию, зажатость, застенчивость, комплексы и недостатки коммуникативных умений.

Одним из основных показателей самопрезентации является самомониторинг, т. е. способность регулировать собственное поведение в целях соответствия требованиям социальной ситуации. Для осуществления успешного самомониторинга нужны достаточно высокая самооценка и уверенность в себе. Как показано Ю. В. Шамсутдиновой (2008), низкая самооценка и неуверенность в своих способностях и знаниях настраивают человека на негативную оценку себя другими людьми, что оказывает сильное отрицательное влияние на самопрезентацию. Однако важно, чтобы уверенность и высокая самооценка не привели к бахвальству.

Самомониторинг тесно связан с само верификацией, т. е. стратегией самопрезентирования, направленной на установление обратной связи с собеседником с целью уточнения адекватности Я-образа. Самоверификация дает возможность подстраиваться к данной ситуации в соответствии со своими целями.

Для того чтобы произвести на другого нужное впечатление, необходимо учитывать законы социальной перцепции (восприятия людей). Тот или иной акцент в одежде, наличие того или иного значка, манера разговора и поведения и т. п. приводят воспринимающих к приписыванию человеку определенных личностных качеств и формированию и оценке его целостного образа. Поэтому и важно учитывать, какой образ себя мы хотим создать, делая акцент на той или иной детали нашего внешнего облика и поведения, с помощью которой будет направляться внимание собеседника по определенному пути. При этом важно учитывать, с каким партнером мы имеем дело и в какой ситуации.

Классификация стратегий самопрезентации имеется у Е. Джонса (Jones E., 1964, 1990). Он выделил запугивание, ориентацию на пример (образцовое поведение), просительство, инграциацию (заботу о привлекательности собственных личностных качеств с тем, чтобы оказать влияние на другого человека) и стратегию с названием «греться в лучах чужой славы». Некоторые из этих тактик могут использоваться молодыми специалистами (и не только ими) при собеседовании.

Для осуществления стратегии инграциации используется ряд тактик: самовосхваление (позитивные высказывания субъекта о самом себе, приукрашивание); превозношение объекта (организации), выступающего в качестве цели, с помощью лести, комплиментов и других позитивных подкреплений; проявление к этому объекту интереса. Стратегия образцового поведения предполагает демонстрацию своих моральных достоинств. Просительство предполагает демонстрацию собственной беспомощности и обращение с просьбой к объекту самопрезентации. Стратегия «греться в лучах чужой славы» – это выстраивание своего образа путем подчеркивания тесной связи с успешными, знаменитыми, выдающимися людьми.

Как отмечает Джонс, реализация каждого из данных стилей связана для субъекта с определенным риском. Например, человек, придерживающийся инграциации, может восприниматься льстецом, угодливым конформистом; стратегии образцового поведения – лицемером, а просительства – ленивым, слабым (вспомните один из рассказов А. П. Чехова, в котором героиня все время повторяла: «Я женщина слабая, беззащитная»).

Ю. С. Крижанская и В. П. Третьяков (1990) пишут о самоподаче превосходства, самоподаче привлекательности, самоподаче отношения, самоподаче актуального состояния и самоподаче причин поведения.

Самоподача превосходства может проявляться в манере поведения, вызывающего негативное восприятие претендента на вакантное место. Слишком расслабленная поза (например, развалившись в кресле) при важном разговоре может означать превосходство в ситуации, власть. Или человек смотрит в сторону, в окно, рассматривает свои ногти – это тоже явная демонстрация своего превосходства, власти. Зависимые люди обычно внимательно смотрят на собеседника, «заглядывают в глаза». Если человек говорит непонятно, употребляет много специальных терминов, иностранных слов, т. е. не стремится к тому, чтобы его поняли, а, наоборот, демонстрирует свою ученость, то такое поведение может интерпретироваться как демонстрация интеллектуального превосходства (Argyle et al., 1981).

Превосходство часто демонстрируется посредством дорогой одежды, ее цвета и силуэта («от Кардена», «от Юдашкина»); вспомните пиджаки красного цвета в недавнем прошлом у новых русских и т. д. Наконец, это может проявляться в обстановке общения, например большие кабинеты начальников с длинной ковровой дорожкой к рабочему столу (указание на трудную досягаемость начальников), массивный стол, кресло с высокой спинкой, как бы подчеркивающие величие, значимость начальника, и т. д.

Самоподача привлекательности. Это средство воздействия на партнеров по общению важно практически для каждого человека. Это не просто наличие модного костюма, но и соответствие его внешним данным человека. У женщин, к примеру, это макияж, едва уловимая небрежность в «слежении за собой», в одежде, выбившемся из прически локоне и т. п.

Самоподача отношения. Очень важно уметь показать партнеру свое отношение к нему. Улыбка, кивок согласия и открытый прямой взгляд помогают наладить контакт с партнером по общению. Однако прямой, пристальный, непрерывный, вызывающий взгляд интерпретируется скорее как выражение враждебности – такой взгляд вызывает реакцию избегания.

Подтверждением этому может служить следующий эксперимент: ожидающие на перекрестке зеленого сигнала светофора водители подвергались воздействию пристальных взглядов либо другого водителя, находившегося в автомобиле рядом, либо пешехода, на других участников эксперимента вообще никто не смотрел. Затем была измерена скорость, с которой водители трогались с места и пересекали перекресток. Оказалось, что после пристального взгляда перекресток пересекался водителями быстрее.

Способы самоподачи отношения делятся на вербальные и невербальные. Вербальные хорошо известны по приемам, используемым подхалимами. Вспомним Чичикова: «В разговорах с сими властителями он очень искусно умел польстить каждому. Губернатору намекнул как-то вскользь, что в его губернию въезжаешь, как в рай, дороги везде бархатные, и что правительства, которые назначают мудрых сановников, достойны большой похвалы. Полицмейстеру сказал что-то очень лестное насчет городских будочников, а в разговорах с вице-губернатором и председателем палаты, которые были еще только статские советники, сказал даже ошибкою два раза: “Ваше превосходительство”, что им очень понравилось».[5]

Главное в вербальных приемах самоподачи – это умение как можно скорее выразить согласие с собеседником в значимых для него вопросах и ни в коем случае не возражать.

Невербальные средства, используемые при самоподаче отношения, разно-образны. Это и кивок головы, и прямой взгляд с легкой улыбкой на губах, и поза, расположение тела по отношению к собеседнику. Важно, чтобы вербальные и невербальные средства не противоречили друг другу, так как их расхождение изобличает неправдивую самоподачу говорящего.

Самоподача эмоционального состояния. Этот способ самопрезентации связан либо с намеренным акцентированием своего эмоционального состояния, либо, наоборот, с его сокрытием. В первом случае мы надеемся, что наши партнеры адекватно воспримут наше поведение. Во втором случае общение бывает затруднено, поскольку осложняет понимание проблем, а это не способствует установлению взаимопонимания.

Самоподача причин поведения. Вербальными средствами такой самоподачи являются обороты типа: «Я не виноват, что…», «Так сложились обстоятельства…», «Я был вынужден…» и т. п. Такая самоподача способствует пониманию партнерами.

4.5. Профессиональная карьера в период взрослости и пол

Профессиональная карьера проходит ряд этапов. Первый – адаптация к выполняемой деятельности, к условиям труда и коллективу; длится около пяти лет. Второй этап – упрочение своего профессионального статуса; работник приобретает необходимые для успешной работы навыки и опыт, т. е. становится профессионалом. В этом периоде у многих начинается продвижение по службе, однако оно не может быть легким даже при наличии высокого профессионализма, так как чем выше должности, тем их становится все меньше и, следовательно, меньше остается возможностей должностного роста работника. Это вызывает у многих разочарование в своей карьере, они начинают искать новое место работы для удовлетворения своих амбиций. Третий этап – завершение карьеры; работник начинает думать о выходе на пенсию и стремится обеспечить себе различными путями более высокий заработок, поскольку размер пенсии будет существенно от этого зависеть. На производстве, где работа сдельная, это может привести к увеличению напряженности труда, нарушению технологии, техники безопасности и травматизму.

Типы планирования карьеры могут быть разными. Вертикальная карьера характеризуется наличием должностного роста, роста профессионализма и расширением должностных функций и полномочий. Горизонтальный тип карьеры характеризуется ростом профессионализма, освоением смежных специальностей, расширением должностных функций. Расширенный тип карьеры связан с расширением должностных функций и полномочий при отсутствии профессионального и должностного роста. Альтернативная карьера предполагает освоение смежных специальностей с перспективой ухода из данной профессии.

Имеются различия между мужчинами и женщинами в типах планируемой карьеры. По данным А. А. Корниловой (2005), практически все мужчины предпочитают вертикальный тип карьеры. Среди женщин предпочли данный тип карьеры только 40 %; остальные предпочли горизонтальный тип (23 %), расширенный (27 %) и альтернативный тип (10 %).

О. И. Кузьмина (2010) выявила, что женщины поздно начинают строить свою карьеру. При этом они стремятся к постоянству места работы. Лица маскулинного типа (мужчины и женщины) считают обязательной реализацию стремления к карьерному продвижению. Феминные женщины оценивают свою карьеру не с точки зрения продвижения и достижения успеха, а с позиции ее привлекательности.

Женщины чаще, чем мужчины, пассивны в планировании деловой карьеры, больше живут сегодняшним днем и меньше заглядывают в завтрашний. По данным В. Г. Горчаковой (2000), лишь 20 % женщин в нашей стране имеют устойчивую тенденцию к профессиональной карьере.

Женщины устраивают свою профессиональную карьеру значительно позже мужчин. Как показал Д. Левинсон (D. Levinson et al., 1978), большинство мужчин завершали свое профессиональное ученичество и полностью достигали статуса зрелости в сфере труда к 30 годам; женщины же не переставали числиться новичками в профессиональном мире вплоть до достижения среднего возраста. Р. Дроэдж (R. Droege, 1982) даже обнаружила, что у большинства женщин, начавших свою карьеру после 20 лет, период ученичества длился до 40 лет, а то и позже. Но даже у тех женщин, которые, как и мужчины, достигли профессиональной зрелости к 30 годам, происходило переключение интереса с достижения профессионального успеха на получение удовлетворения от личных отношений. В этом состоит отличие женщин от мужчин, так как для последних карьера остается основной задачей и после 30 лет (D. Adams, 1983).

Виды профессиональной карьеры женщин. В зависимости от соотношения направленности женщин на работу и семью выделены три вида карьер женщин: линейная – постоянное ведение домашнего хозяйства; прерывистая – женщина на определенное время прекращает работать ради семьи, а затем вновь возвращается на работу; параллельная – женщина работает и ведет домашнее хозяйство.

Характерным является отмечаемый Т. В. Андреевой (1998) факт, что даже у тех женщин, которые в юности выбрали творческую работу, в зрелом возрасте (около 30 лет) у большинства преобладает семейная направленность. Это согласуется с выявленным Э. С. Чугуновой (1986) фактом, что среди инженеров с индифферентной установкой к творческой профессиональной деятельности женщин в 2,5 раза больше, чем мужчин. Более того, 18 % женщин выразили отрицательное отношение к повышению уровня своих технических знаний, что тормозит их творческую активность и профессиональное продвижение.

Данные, полученные А. В. Александровой (2005), свидетельствуют о том, что профессиональная карьера женщин, имеющих семью, связана с направленностью их жизненных стратегий (направленность на себя, на дело, на взаимодействие). Женщины, сделавшие карьеру, характеризуются высокой направленностью на себя, на личные достижения и меньше всего – на взаимодействие, что позволяет им больше концентрироваться на деле и меньше зависеть от мнения окружающих. Женщины, совмещающие семью и работу, но без карьерных продвижений, при ведущей направленности на дело имеют высокую направленность и на взаимодействие. Они часто следуют стереотипам, препятствующим профессиональной реализации. Женщины с большим конфликтом между работой и семьей воспринимают профессиональную деятельность как вынужденную, связанную с материальным обеспечением семьи, мешающую выполнять им обязанности матери и жены.

Возможно, что в совокупности с обстоятельствами, связанными с рождением детей и уходом за ними, это приводит к тому, что женщин менее охотно принимают на работу. Прерывание женщинами своей карьеры по семейным обстоятельствам является также причиной того, что на них отрицательно смотрят при принятии решения о продвижении по службе. Так, Дж. Барон с соавторами (Baron et al., 1986) проанализировали список перспективных (т. е. позволяющих делать карьеру) должностей в 100 организациях и выявили, что 71 % из них были заняты мужчинами.

Выявлены несколько факторов, определяющих, будет ли женщина стремиться к карьере: возраст вступления в брак, экономическое положение мужа, его взгляды на работающих женщин. Поэтому не вызывает удивления, что женщины, которым удается сделать карьеру и добиться руководящей должности, как правило, остаются одинокими (Mueller, Campbell, 1977). Наиболее неблагоприятным считается вариант, когда женщина прерывает ради семьи свою карьеру, не закончив образования. Длительный перерыв при еще неустоявшихся профессиональных интересах ведет к тому, что женщине трудно возвратиться к получению профессионального образования. Замечу, что в этом ничего принципиально специфичного для женщин нет; такие же проблемы возникают и у юношей, прерывающих учебу из-за службы в армии. Разница лишь в том, что мужчин принуждают, а женщин вынуждают семейные обстоятельства прервать учебу.

Построение профессиональной карьеры на разных ее этапах поддерживается различными мотивами (Н. А. Цветкова, 2005). В начале карьеры (стаж от 1 до 3 лет) движущей силой профессионального самоопределения являются мотивы самоутверждения в труде, связанные с оценками уровня своего профессионализма. На втором этапе (4–6 лет стажа) профессиональное самоопределение связано с планированием и принятием конкретных шагов для продвижения по службе; ведущим мотивом становится социальная значимость труда. На третьем этапе (от 7 до 9 лет работы) в основе профессионального самоопределения лежат мотивы профессионального мастерства. На четвертом этапе (10–12 лет стажа) главный мотив – реализация накопленного опыта. На пятом этапе (стаж 13 лет и больше) мотивом является участие в трудовой деятельности вообще, ее социальная значимость.

Страх перед успехом. Помешать успешной профессиональной карьере может имеющийся у многих страх перед успехом, который чаще присущ женщинам. Ученица Дж. Аткинсона М. Хорнер (Horner, 1968, 1972, 1987) ввела в двухфакторную модель своего учителя (мотивацию достижения успеха – избегания неудачи) третий фактор – мотивацию избегания успеха. По ее представлениям, успех вызывает у женщин тревогу, так как ассоциируется с нежелательными последствиями – утратой женственности, потерей значимых отношений с социальным окружением. Кроме того, женщина, испытывая вину перед детьми и мужем, подсознательно стремится отказаться от карьеры на работе, тем более что культурные традиции не одобряют жен, добившихся большего успеха по сравнению со своими мужьями. Этот феномен получил название конфликта боязни успеха. Успех в сферах профессиональных и значимых отношений представляется для женщины взаимоисключающим. Поэтому, отдавая предпочтение значимым отношениям, женщина начинает бояться успеха в профессиональной деятельности.

М. Хорнер предлагала студентам колледжа написать небольшое сочинение, началом которого являлась фраза: «После экзаменов за первый семестр Джон, студент медицинского колледжа, оказался на первом месте по успеваемости в своей группе». Студенткам было предложено то же начало, только «Джон» был заменен на «Энн». Студенты-мужчины в 90 % отнеслись в своем сочинении к «Джону» положительно. В то же время две трети студенток отрицательно отнеслись к «Энн». Они описывали ее как непопулярную и всеми отвергаемую личность или обманщицу. По данным этого исследования, страх успеха был выявлен у 65 % женщин и только у 9 % мужчин.

Страх успеха М. Хорнер считала особенностью, изначально присущей женской природе, тормозящей достижения женщин в любой сфере деятельности. Другие психологи видели в появлении страха успеха влияние внешних факторов (Breedlove, Cicirelly, 1974; Bremer, Witting, 1980; Monahan et al., 1974). К. Такач (Takacs, 1986) отмечает, что девочек учат ставить на первое место карьеру будущего мужа. В пользу роли внешних факторов на появление страха успеха свидетельствует и то, что в тех ситуациях, где достижения приемлемы с полоролевой точки зрения, этот страх у женщин не появляется. К. Бридлов и В. Цицирелли показали, что страх успеха у женщин, занятых в медицине (сфере, не типичной для женщин в ряде стран Запада: например, в США в области клинической психологии и психиатрии работают преимущественно мужчины [Ph. Chesler, 1972]), выше, чем у учителей (в сфере, типичной для женского пола). То же получено при сравнении женщин-инженеров с медсестрами. Страх успеха достигал максимума в их исследовании, когда женщина находилась на вершине инженерной иерархии и имела много семейных обязанностей.

Показано также, что страх успеха проявляется у женщин в меньшей степени, если они не составляют большинство в смешанной по половому признаку группе (R. Kanter, 1977) или когда они работают в одиночестве.

А. Стюарт (Stewart, 1975) обнаружила, что девушки с боязнью успеха в большей мере опасаются того, что стремление сделать карьеру может помешать им в супружеской и семейной жизни. У них показатели боязни успеха были связаны с ранним вступлением в брак, скорым рождением детей, отсутствием профессиональной занятости и целеустремленности в работе и четко выстроенного профессионального пути. Стюарт объяснила это тем, что эти женщины таким путем стремились доказать свою женственность. После такого «доказательства» они могли успешно делать свою карьеру.

Страх успеха выявлен также у российских женщин-политиков и женщин-предпринимателей (Г. В. Турецкая, 1998). Однако в исследовании А. Е. Чириковой (1999) данный факт в отношении женщин-предпринимательниц не подтвердился. Автор объясняет это тем, что до занятия бизнесом обследованные женщины были руководителями своих предприятий и освоение ими новых социальных полей явилось для них не поводом для страха, а ощущением раскрытия новых личностных возможностей. В то же время только 10 % опрошенных считали, что им удалось сбалансировать работу и личную жизнь.

Страх успеха возможен и у мужчин, когда род их деятельности не соответствует их гендерной роли (Э. Арансон, 1998; Yamauchi H., 1989). Черри и До (Cherry, Deaux, 1975) утверждают, что мужчина в школе медсестер также будет избегать успеха. С. Пайк и С. Кэйхилл (Руке, Kahili, 1983) повторили эксперимент М. Хорни с «Джоном» и «Энн» на врачах и обнаружили, что мужчины больше боятся успеха, чем их коллеги женского пола. Страх успеха может появиться у мужчин также в тех случаях, когда они не хотят вызвать зависть своих сослуживцев, нарушить дружеские отношения с ними.

4.6. Акме как вершина профессиональных достижений

Двадцать шесть веков назад мудрый Пифагор сказал, что расцвет человеческих сил совпадает с его сорокалетием. Греки считали, что к этому возрасту человек достигает вершины развития своих творческих способностей, и называли этот возраст «акме».

И. Я. Перна (1925), проанализировав биографии нескольких сотен ученых, пришел к выводу, что пик творческой активности, определенный по датам опубликования важнейших трудов, свершений, открытий и изобретений, приходится на 39 лет. После этого наблюдается либо быстрый, «обвальный», либо медленный спад творческой активности.

По данным И. Я. Перны, наиболее рано пик творческих достижений наблюдается у математиков (25–30 лет), физиков-теоретиков и химиков (25–35 лет); затем идут представители других естественных наук и физики-экспериментаторы (35–40 лет); позже всех пик творчества отмечается у гуманитариев и философов.

Г. Леман (Lehman, 1951, 1958) доказывал, что наивысший период творческой активности у выдающихся химиков, сделавших открытия, приходится на возраст 30–35 лет, к 45 годам происходит спад творческой продуктивности на 50 % и к 70 годам – полное прекращение продуктивности (рис. 4.3). Леманом выявлено, что наивысший подъем творческой продуктивности падает на 23 года у математиков, 32–33 года – у физиков и изобретателей, 35–39 лет – у медиков, 40–44 года – у астрономов.

Правда, Леман отмечает и недостатки примененного им метода: не принимается во внимание, что многие ученые старшего поколения вносят свой вклад в науку не непосредственно, а через своих учеников. Кроме того, общие выводы не отражают индивидуальных отклонений.

Рис. 4.3. Возрастная обусловленность творческой активности (по Леману). Сплошная линия – продуктивность творческой активности с учетом 993 открытий, сделанных 244 исследователями; то же для 52 наиболее значительных открытий, сделанных 46 исследователями

Е. Маниш (Manniche, 1957) изучил соотношение возраста с творческими достижениями у лауреатов Нобелевской премии. Полученные им кривые оказались сходными с кривыми Г. Лемана: вершина диаграммы приходится на третье десятилетие жизни, а затем наблюдается явный спад.

Американец Дж. Россман (цит. по А. А. Бодалев, Л. А. Рудкевич, 2003. С. 184) выявил, что из 710 изобретателей 61 % сделали свое первое открытие до 25 лет, средний же возраст самого значительного открытия – 38,9 года. Дж. Андерсон и Ф. Гуденью проследили в возрастном аспекте число опубликованных работ американскими психологами. Наибольшее среднегодовое число публикаций у мужчин приходится на 35–40 лет, у женщин – на 50–55 лет. Дальше число публикаций снижается, но увеличивается их объем, что говорит о том, что они становятся более фундаментальными. Это свидетельствует о качественном изменении научного творчества, более глубоком осмыслении выявленных фактов, построении каких-то гипотез и теорий. Большое же количество незначительных публикаций (в основном тезисов) молодых ученых скорее говорит об их желании как можно быстрее «засветиться» в научном сообществе. Я знаю одного молодого ученого, который, будучи аспирантом, ежегодно публиковал более 20 работ, в основном тезисов. Поэтому делать выводы о творческой продуктивности по количеству публикаций, без учета их объема, а главное – значимости, вряд ли логично. Скорее количество публикаций молодых ученых говорит об активности в презентации себя как научного работника.

Между тем некоторые исследователи, например В. Оберг (Oberg, 1903), делали из получаемых закономерностей выводы о том, что обучать имеет смысл только людей до 30 лет, дальнейшее же обучение нерентабельно, поскольку человек, поздно получивший образование, уже не способен к творческому труду.

Многие ученые склонны считать, что творческий потенциал человека, о котором судят в основном по творческой продуктивности, исчерпывается на четвертом-пятом десятилетии жизни. Например, Р. Вудворте писал, что старыми людьми сделано лишь незначительное число открытий, а людьми среднего возраста – сравнительно небольшое и что период от 20 до 40 лет наиболее благоприятен для открытий.

Против точки зрения Вудвортса тут же выступила Э. Нельсон (Nelson, 1928), которая назвала десятки великих писателей и ученых, создавших свои самые прославленные произведения в преклонном возрасте и даже в глубокой старости.

С этих пор за рубежом (в основном в США) и в нашей стране стали проводиться многие исследования, доказывавшие правоту той и другой точек зрения.

Менее жестко ставит вопрос о возрастных ограничениях В. Ослер, который писал, что для всех сфер профессиональной жизни была бы неисчислимая выгода, если бы люди, как правило, прекращали работать в возрасте около 60 лет.

Р. Стивенс (Stevens, 1951), исходя из того, что для зарождения и развития оригинальных научных идей благоприятным считается возраст 25–35 лет, а максимальная творческая активность проявляется в 30–40 лет, рекомендовал создавать разновозрастные научные коллективы в соотношении: одна треть научных сотрудников – до 40 лет, две трети – старше 40 лет. При этом важно создавать для молодых ученых перспективу роста, чтобы они «не разбили свою голову о потолок старости».

Однако американский психолог Р. Батлер (Butler, 1967) пишет, что бесчисленные примеры сохранения творческих способностей в позднем возрасте противоречат этому широко распространенному мнению. И этому тоже есть подтверждение.

Американский психолог У. Деннис (Dennis, 1956) выступил с критикой выводов Лемана. Он высказал предположение, что на получаемые результаты может оказать влияние такой фактор, как ранняя смертность, вследствие чего большое количество работ в молодом возрасте объясняется не качествами интеллекта, присущими молодому возрасту, а меньшей вероятностью доживания человека до более преклонных лет. Его возражение резонно, хотя Леман учитывал этот фактор при изучении динамики продуктивности. Им было показано, что смертность оказывает лишь незначительное влияние на характер полученной кривой.

В более поздней работе (Dennis, 1966) он привел данные о продуктивности в различные возрастные периоды ученых и писателей, проживших не менее 80 лет (табл. 4.5).

Таблица 4.5. Процентное соотношение работ, выполненных в различные возрастные периоды одними и теми же учеными

Однако Деннис учитывал только количественные показатели продуктивности (объем работы) без учета качества интеллектуальной продукции, т. е. ее значимости.

Во многих случаях акме – наивысшие творческие достижения – относятся у творческих людей к периоду старости. К. Роджерс в психологической автобиографии особенно детально проанализировал свою жизнь от 65 до 75 лет. Описываемое десятилетие оказалось поразительно продуктивным в научной, научно-организационной, психотерапевтической и педагогической деятельности ученого. Известны многие величайшие творения человечества, совершенные в позднем возрасте, – труды Д. И. Менделеева, И.-В. Гете, Л. Толстого, Сервантеса и других.

Проанализировав творческую продуктивность ученых и деятелей искусства, проживших до 80 лет, У. Деннис не подтвердил данные Г. Лемана: спад продуктивности может происходить только на самых поздних этапах жизни, а подъем продуктивности в гуманитарных науках не прекращается вплоть до 60–70 лет. Правда, в отличие от Лемана, учитывавшего лишь лучшие произведения, Деннис подсчитывал общее количество научных статей. По его данным, в возрасте от 20 до 30 лет публикаций мало (первые публикации у большинства появляются после 25 лет), после 30 лет число их возрастает и остается почти неизменным до 60 лет (примерно по две публикации в год), затем последовательно снижается. Характерно, что у проживших 80 лет количество публикаций за последнее десятилетие гораздо выше, чем за десятилетие от 20 до 30 лет, что свидетельствует о сохранении творческой продуктивности и в старости.

Действительно, по данным немецкого геронтолога В. Рииса,[6] изучившего биографии 12 выдающихся композиторов, проживших достаточно долго, выяснил, что 9 из них (Бетховен, Шуберт, Мендельсон, Шуман, Брукнер, Чайковский. Малер, Прокофьев, Шостакович) плодотворно работали до последних дней своей жизни. У Брамса и Дворжака спад наблюдался только в последнее десятилетие их жизни, а у Сибелиуса, прожившего 92 года, – после 60 лет. При этом нельзя не принимать во внимание наличие болезней у лиц пожилого возраста, при которых творческим деятелям бывает уже не до творческого вдохновения.[7]

М. Рихтер, Г. Леман, М. Зощенко привели многие примеры творческого долголетия. В этом списке преобладают философы, ученые-теоретики и писатели-интеллектуалы с философским складом ума (можно, например, отметить поэта Беранже, работавшего до 77 лет, Льва Толстого – до 82, Виктора Гюго – до 83, физиолога И. П. Павлова – до 87, микробиолога Гамалея – до 90 лет). После 70 лет успешно работали многие известные ученые – П. Ламарк, М. Эйлер, К. Лаплас, Г. Галилей, И. Кант и др. Примеры творческого долголетия можно найти и среди художников: А. Граф (успешно работал до 93 лет), К. Раух (до 78 лет), А. Менцель (до 88 лет).

Творческое долголетие связано, как полагают М. Зощенко и польский литературовед Я. Парандовский (1990), с регламентацией жизнедеятельности, с регулярностью и дисциплиной занятий творчеством, т. е. саморегуляцией.

Геронтолог Н. В. Шок (Shock, 1951) пришел к выводу, что исследовательская продуктивность зависит не столько от физиологического состояния, сколько от психического здоровья, от «умственной бодрости». В последние годы эта точка зрения находит подтверждение в исследованиях синдрома психического выгорания. Показано, что его зависимость от стажа чаще прослеживается в профессиях и организациях, ограничивающих творческие возможности человека (H. Е. Водопьянова с соавт., 1997; М. В. Борисова, 2002; Ю. И. Виданова, 2007).

Г. Леман указывает и на еще одну причину пика творческой продуктивности в молодые годы, а именно – уход наиболее выдающихся ученых и деятелей искусства на высокие административные посты, что вынуждает их либо бросать творческую деятельность, либо существенно ее ограничивать. Это предположение находит подтверждение в данных американского геронтолога И. Бьеркстена, опросившего большую группу ученых-химиков разного возраста с целью выяснить, сколько времени в день они тратят на творческую работу. Оказалось, что двадцативосьмилетний ученый уделяет ей 10 часов в день, а пятидесятилетний – только 4 часа. Это различие Бьеркстен тоже объясняет большой административной загрузкой ученых старших возрастов.

Однако с этим не согласен Л. А. Рудкевич (1993), который нашел, что из выборки 138 творческих работников, интенсивно занимавшихся административной и общественной деятельностью во второй половине жизни, у 119 лиц (86 %) не было обнаружено спада продуктивности с возрастом. Следовательно, административная, учебная и общественная деятельность не всегда препятствует творческой продуктивности видных представителей науки и искусства, заключает Л. А. Рудкевич.

М. Зощенко приводит и список «творческих мертвецов при жизни», которые жили долго, но перестали творить в молодые годы. Это Глинка, Шуман, Фонвизин, Либих, Буало, Томас Мур, Леонид Андреев и др. Англичанка М. Картрайт считает, что спад творческой активности с возрастом связан с мотивацией. Изучая биографию Исаака Ньютона, прекратившего научные занятия после 50 лет, она делает вывод, что творческая энергия у него не иссякла, просто он утратил личный интерес к науке. С другой стороны, по данным Д. Дельца и Ф. Эндрюса, творческий спад слабее выражен у тех научных работников, для которых характерен большой интерес к работе. Сильная мотивация, по мнению Дж. Гилберта, может компенсировать снижение интеллекта в старческом возрасте у гениев.

И. Беркстен (Bjorksten, 1946) согласился с выводами Г. Лемана, но отметил, что недостаточно соотнести открытие с возрастом; необходимо учитывать время, затраченное на то или иное открытие.

Имеются исследования психологов, которые подводят экспериментальную базу под кривые Г. Лемана. Английский психолог Д. Бромлей провел тестовые измерения творческой активности и обнаружил, что кривые ее спада совпадают с кривыми, выявленными Г. Леманом. Наблюдаются в пожилом возрасте и существенные изменения личностных свойств, приводящих к уменьшению творческой активности и снижению творческой продуктивности.

Брожек (Brozek, 1951) установил, что после 30 лет способность воспринимать новые идеи, новые методы труда постепенно снижается, умение же пользоваться информацией сохраняется надолго.

Следовательно, спад с возрастом творческой продуктивности имеет и эндогенные причины, а не только экзогенные.

Сказанное позволяет предположить, что возраст достижения акме личности, раскрытия потенциальных возможностей у каждого человека свой. Один индивид может прекратить свое самосовершенствование, свою самореализацию еще в начале жизненного пути, другой не успокаивается и в глубокой старости, а это продолжает акме. На зону акме, зону наивысшего взлета творческой активности, влияет совпадение стремлений, возможностей личности и потребностей общества. При этом является распространенной мысль о возникновении у человека (речь идет прежде всего об этапе зрелости) двух и более акме.

В частности, исследования болгарских ученых в области социального познания показывают, что таких периодов бывает даже несколько. По крайней мере, есть основание говорить о двух пиках творческой активности. Второй подъем (кульминация) может наблюдаться на пятом-шестом десятилетии (Oberg, 1903; 3. Ф. Есарева, 1970; Л. А. Рудкевич, 1994). Д. Пельц и Ф. Эндрюс (1963) объясняют вторую кульминацию переменами в микросоциальной среде, главным образом ослаблением родительских ролей. Правда, по данным Л. А. Рудкевича, второй пик бывает только у 15 % творческих работников.

Таким образом, вопрос о творческом долголетии не имеет однозначного ответа. Поэтому справедливо замечание Л. А. Рудкевича (1994), что адекватное решение проблемы соотношения возраста и творческой продуктивности зависит от замены бесполезных попыток выявить общую универсальную закономерность связи возраста и творчества выведением наиболее часто встречающихся вариантов.

По данным Л. А. Рудкевича (1994), проведшего при формировании выборки тщательный отбор творческих деятелей с целью устранения многих неточностей в их биографиях, пришел к выводу, что частота спада творческой продуктивности в среднем и пожилом возрасте отрицательно коррелирует со значимостью личности творческого работника, с уровнем его творческого потенциала. Наиболее выдающиеся деятели науки и искусства характеризуются высокой сохранностью творческого труда в позднем онтогенезе, тогда как у менее значительных лиц спад встречается достаточно часто (в 68,7 % случаев).

Другой вопрос: какова длительность продуктивного творчества (рис. 4.4)? Известно, что философы и писатели начинают свою творческую деятельность сравнительно поздно. Может быть, более позднее снижение их творческой продуктивности связано с этим, т. е. чем раньше начнешь заниматься творческой деятельностью, тем раньше наступит снижение творческой активности и продуктивности, и наоборот?

Рис. 4.4. Процентное соотношение общей продуктивности творческих людей в зависимости от сферы деятельности и возраста (Botwinick, 1967)

У. Питкин писал, что музыкальные гении рано расцветают и остаются на этом уровне в течение всей жизни. Л. А. Рудкевич тоже выявил, что наиболее длительным периодом творчества характеризуются выдающиеся композиторы. Им выявлена закономерность, что чем раньше началась творческая деятельность, тем позже она заканчивается. Это характерно для наиболее выдающихся творческих деятелей.

Приведенные данные имеют не только познавательное, но и практическое значение, поскольку заставляют задуматься над рядом вопросов: каковы причины раннего упадка способностей; почему возраст достижения акме различен в различных науках; какие факторы побуждают одних людей лишь к кратким творческим порывам, а других к творчеству до конца жизни; в каких формах целесообразно использовать труд пожилых творческих работников?

4.7. Личностно-профессиональное развитие (становление профессионализма) как акмеологическая проблема

Достижение профессионализма в акмеологическом понимании связано с развитием волевых качеств (целеустремленности, инициативности, организованности, упорства, настойчивости), интеллектуальных качеств, в совершенствовании и обогащении профессиональных умений, раскрытием творческого потенциала личности. Поэтому профессионализм связан с личностно-профессиональным развитием.

В процессе личностно-профессионального развития происходят следующие структурные изменения личности.

Изменение направленности личности:

• расширение круга интересов и изменение системы потребностей;

• актуализация мотивов достижения;

• возрастание потребностей в самореализации и саморазвитии.

Увеличение опыта и повышение квалификации:

• повышение компетентности;

• развитие и расширение умений и навыков;

• освоение новых алгоритмов решения профессиональных задач;

• повышение креативности деятельности;

• развитие сложных частных способностей;

• развитие профессионально важных качеств, определяемых спецификой деятельности;

• развитие личностно-деловых качеств;

• повышение психологической готовности.

Существует система акмеологических показателей, с помощью которых можно определить уровень профессионализма. Она включает следующие показатели:

1) продуктивность или эффективность деятельности;

2) уровень квалификации и профессиональной компетентности;

3) оптимальная интенсивность и напряженность труда;

4) точность и надежность деятельности;

5) организованность;

6) низкая зависимость от внешних факторов;

7) владение современным содержанием и современными средствами решения профессиональных задач;

8) стабильность высоких показателей деятельности;

9) уровень развития личностно-деловых и профессионально важных качеств;

10) уровень мотивации достижений;

11) возможность развития субъекта труда как личности.

Если деятельность специалиста характеризуется высоким профессионализмом с опорой на данную систему показателей, то считается, что у него высокий акмеологический уровень.

4.8. Кризисы профессионального становления личности

На протяжении профессиональной карьеры у человека могут возникать различные профессиональные кризисы.

Кризис профессионального выбора. Первый профессиональный кризис может наступить еще на этапе профессиональной подготовки (при учебе в вузе, колледже), и связан он с неудовлетворенностью профессиональным образованием и профессиональной подготовкой, а также с трудностями адаптации к учебе и студенческому быту. Возникает недовольство отдельными учебными предметами, появляются сомнения в правильности профессионального выбора, падает интерес к учебе. Учащийся начинает задумываться о правильности сделанного им выбора. Этот кризис отчетливо проявляется в первый и последний годы профессионального обучения. Чаще всего неудовлетворенность не доходит до критической фазы, так как преодолевается сменой учебной мотивации на социально-профессиональную, чему способствует увеличивающаяся год от года профессиональная направленность учебных дисциплин. Однако когда учащийся понимает, что выбранная им профессия – это не то, что он себе представлял, внутренний конфликт становится неизбежным и он может прийти к выводу о прекращении учебы.

Надо отметить, что прекращение получения выбранной в юности (часто по мотивам чисто внешним, а порой и случайным) профессии требует проявления силы воли. Не случайно Н. П. Фетискин (1987) выявил, что студенты, добровольно бросившие учебу в институте из-за неудовлетворенности профессией (а таких среди отчисленных было 50 %) или в связи с трудностью адаптации к учебе и к студенческому быту (20 %), имеют более выраженный типологический комплекс решительности (сильную нервную систему, подвижность возбуждения, преобладание возбуждения по внешнему балансу), чем у студентов, продолжавших учебу в институте.

Кризис профессиональных экспектаций. После завершения профессионального образования наступает время реального выполнения профессиональных функций, стадия профессиональной адаптации. Молодые специалисты приступают к самостоятельной трудовой деятельности. Новый коллектив и общение с разновозрастными коллегами, другая иерархическая система производственных отношений, новые социально-профессиональные ценности, иная социальная роль и, конечно, принципиально новый вид ведущей деятельности – все это создает в первые недели и месяцы работы большие трудности. Но не они становятся фактором возникновения кризисных явлений, основная причина возникающего кризиса – психологическая, являющаяся следствием несовпадения реальной профессиональной жизни со сформировавшимися представлениями и ожиданиями. Переживание этого кризиса выражается в неудовлетворенности организацией труда, его содержанием, должностными обязанностями, производственными отношениями, условиями работы и зарплатой. Нередко молодые специалисты, гордящиеся своим новым статусом, придя на работу, могут услышать: «Забудьте то, чему вас учили в институте».

Возможны два варианта разрешения кризиса:

• конструктивный: активизация профессиональных усилий по скорейшей адаптации и приобретению опыта работы; здесь очень важна помощь наставников, помогающих молодым работникам приобретать навыки и уверенность в себе (Corzine et al., 1994);

• деструктивный: увольнение, смена специальности; неадекватное, некачественное, непродуктивное выполнение профессиональных функций.

Кризис профессионального роста и карьеры. Следующий нормативный кризис профессионального становления личности возникает на завершающей стадии первичной профессионализации, после 3–5 лет работы. К этому времени специалист освоил и качественно выполняет работу, связанную с его профессиональной деятельностью, определил свой социально-профессиональный статус в иерархии производственных отношений. Но через некоторое время наступает момент, когда человек начинает понимать, что он уже пресытился своим статусом (занимаемой должностью), уровнем своего мастерства, начинает сравнивать свои успехи с успехами других людей и испытывать потребность в повышении квалификации, в карьере. При отсутствии перспектив профессионального роста человек испытывает дискомфорт, психическую напряженность, у него появляются мысли о возможном увольнении, смене профессии.

Кризис профессионального роста может временно компенсироваться разного рода непрофессиональными, досуговыми видами деятельности, бытовыми заботами или же кардинально решаться путем ухода из профессии. Но вряд ли такое разрешение кризиса можно считать продуктивным.

Стабилизация же всех сторон профессиональной жизни способствует профессиональной стагнации личности: смирению и профессиональной апатии. Стагнация может длиться годами, иногда до ухода на пенсию.

Кризис социально-профессиональной самоактуализации. Это кризис нереализованных возможностей, или, точнее, кризис социально-профессиональной самоактуализации. Дело в том, что во многих случаях достижение специалистом высокого уровня мастерства приводит к тому, что он перерастает свою профессию. Ведь стадия мастерства характеризуется творческим и инновационным уровнем выполнения профессиональной деятельности, а выполняемая специалистом деятельность не дает возможности самореализации, самоосуществления. Отсутствие условий для профессиональной самоактуализации личности приводит к неудовлетворенности собой, выполняемой работой, окружающими людьми.

Продуктивные выходы из такого кризиса – новаторство, изобретательство, стремительная карьера, социальная и профессиональная сверхнормативная активность; деструктивные варианты – увольнение, конфликты, профессиональный цинизм, алкоголизм, депрессия.

Разновидностью этого профессионального кризиса являются творческие кризисы, обусловленные творческой несостоятельностью, отсутствием значимых достижений, профессиональной беспомощностью. Они крайне тягостны для представителей творческих профессий: писателей, режиссеров, актеров, архитекторов, изобретателей и др.

Кризис социально-профессиональной адекватности связан как с объективными психофизиологическими изменениями организма и ухудшением состояния здоровья специалиста, так и с субъективным (психологическим) фактором, а также с профессиональными деформациями. Человек с годами все более не соответствует выполняемой им деятельности. Физическая немощь препятствует полноценному выполнению физической работы, снижение ряда психических функций и развивающаяся ригидность профессиональных установок мешают осуществлению руководящей деятельности, препятствуют инновациям и развитию производства.

Люди старше 55 лет могут думать, что они уже не так трудоспособны, как прежде. Они начинают считать, что средства, вкладываемые в их личное развитие (это необходимо для продолжения успешной деятельности в технологически изменяющейся рабочей среде), не окупятся (Goldstein, Goldstein, 1990). Они беспокоятся, что коллеги по работе будут к ним хуже относиться и меньше интересоваться их идеями. Это, в свою очередь, приводит к тому, что человек менее склонен выдвигать новые идеи и вносить свой вклад в работу группы. Естественно, работник, испытывающий неуверенность в себе, когда требуется освоить новые навыки, и не преданный работе группы, становится менее успешным.

Дж. Ивацевич и А. Лобанов (1993) отмечают, что после 65 лет начинается последний этап карьеры, который они называют стадией отставки.

Роман Джонатана Свифта «Путешествия Лемюэля Гулливера» в полном варианте является политическим памфлетом. Одно из путешествий герой романа совершает в страну Лаггнегг, где помимо прочих особенностей существует небольшая группа людей с удивительным свойством – они бессмертны. В этой стране их называли струльдбругами. По тамошним государственным законам, как только струльдбругам исполняется 80 лет, для них наступает гражданская смерть, они считаются неспособными к занятию должностей, «соединенных с доверием или доходами». Туземцы разъяснили Гулливеру, что их «законы относительно струльдбругов отличаются большой разумностью <…> и всякая другая страна должна была бы в подобных обстоятельствах ввести такие же законы. Иначе эти бессмертные со временем захватили бы в собственность всю страну и присвоили бы себе всю гражданскую власть, что вследствие их полной неспособности к управлению привело бы к гибели государства».

Можно сослаться и на папу римского Павла VI, который лишил кардиналов, достигших 80-летнего возраста, права голосовать при выборе нового папы.

Вывести какое-то точное время окончания управленческой деятельности индивида практически невозможно. Оно различно для разных стран и времен, но, как правило, оно отличается от видовой продолжительности жизни не менее чем на 10–15 лет. В нашей стране введено правило, согласно которому не рекомендуется занимать руководящие должности людям старше 65 лет.

Оставление руководящей должности является одним из критических моментов в профессиональной карьере человека (обычно высказываются такие мнения: «Следует уйти тогда, когда о твоем уходе вздохнут с сожалением, а не с облегчением» или: «Лучше уйти на год раньше, чем на час позже»).

Острота протекания кризиса утраты профессиональной деятельности зависит от характера трудовой деятельности (работники физического труда переживают его легче), семейного положения и здоровья.

Итак, профессиональные кризисы неизбежны, но следует бояться не кризисов, а деструктивных способов выхода из них. Переживание кризиса вызывает перестройку психологической структуры личности, изменение социально-профессиональной направленности. Порождая психическую напряженность, кризисы стимулируют профессиональное развитие личности. Переживая кризис, личность, как правило, поднимается на более высокий уровень развития.

К деструктивному выходу из кризиса относится поиск реализации себя вне профессиональной деятельности (в быту, в хобби и т. п.), а также появление профессионально нежелательных качеств личности. Если при конструктивном выходе из кризиса профессионально нежелательные качества преодолеваются личностью, то при деструктивном они становятся все более выраженными.

Человек, интересующийся своим внутренним миром, стремящийся познать себя и испытывающий вследствие этого неудовлетворенность, рассматривает в своей профессиональной биографии большее количество кризисных явлений. Если же личность уходит от кризиса, старается его игнорировать, то она чаще сталкивается с крушением профессиональных надежд, несостоятельностью своей профессиональной биографии.

Л. Н. Корнеева (1991) выявила динамику профессионально важных качеств личности на протяжении всего профессионального пути человека. Ею было обнаружено, что на начальных этапах профессиональной деятельности обычно повышается тревожность, затем происходит некоторое снижение ее уровня. При стаже работы 3–5 лет тревожность снова становится неадекватно высокой, что приводит, в частности, к пику травматизма на этом этапе. В дальнейшем после некоторого снижения имеет место повторное постепенное повышение тревожности до уровня, оптимального в данной деятельности. Иногда фиксируется еще один резкий подъем выраженности данного качества в предпенсионный период.

4.9. Смена профессии

До недавнего времени считалось, что профессиональная жизнь человека должна состоять из поступления на конкретную должность в молодости и продолжения непрерывной работы в избранной области вплоть до выхода на пенсию. Такая предпочтительная профессиональная карьера требовала обдуманного выбора профессии и тщательной подготовки к ней. Когда человек поступал на работу, ожидалось, что он на всю жизнь закладывает основы своей карьеры и должен стараться как можно быстрее подниматься по служебной лестнице.

Однако в последние годы этот сценарий претерпел изменения, которые явились следствием понимания того, что при развитии у взрослых людей могут происходить смены установок, профессиональных потребностей и целей. Кроме того, в современном экономически нестабильном мире характер работы так быстро меняется, а рабочие места сокращаются в таких количествах, что императив «одна профессия на всю жизнь» утратил смысл. Люди могут переходить на работу в другие фирмы и организации. Хотя вероятно, что большинство людей, начав свою профессиональную деятельность, не меняют ее коренным образом. Но в наше время считается необычным, когда кто-то начинает и заканчивает свою профессиональную жизнь на одном рабочем месте или в рамках одной должностной вертикали. Это особенно верно для женщин, которые прерывали работу на десять лет или более в связи с воспитанием детей. В среднем возрасте они готовы направить свою энергию на другой вид продуктивной деятельности.

Нередко взрослые люди меняют профессию, осознав, что их истинное призвание другое, и добиваются в новой сфере деятельности значительных успехов, например в литературе (врач А. П. Чехов, многие современные писатели-юмористы), музыке (морской офицер Н. Римский-Корсаков), искусстве и т. п. Многие известные в нашей стране психологи по базовому образованию были физиками, математиками, педагогами, врачами, спортивными тренерами, работниками силовых структур и т. д. В большинстве случаев эта смена происходит добровольно в связи с поиском своего призвания. Однако часто смена профессии бывает вынужденной, из-за различных неблагоприятных обстоятельств, что приводит к острым переживаниям человека в связи с необходимостью нового выбора, нового трудоустройства, изменением своего социального статуса и т. д.

Например, человек может обнаружить, что он продвигается по службе не так быстро, как ожидал, или работа менее привлекательна, чем он предполагал. Одним из факторов, который может вынуждать людей среднего возраста сменить работу, – это переход середины жизни. Левинсон обнаружил, что после 40 лет у взрослых людей могут измениться ценности и цели, что заставляет их думать об изменении своей профессиональной карьеры. Левинсон объясняет эти изменения возвращением мечты, стремлений, идеалов и целей молодости. Однако лишь малая часть людей резко изменяет свою профессиональную карьеру в середине жизни. Это делают, как правило, те, кто чувствует, что их способности не используются полностью на той работе, которая у них есть. Причиной этого могут быть изменения характера работы или снижение трудности задач за счет достигнутого профессионализма. Люди среднего возраста могут также менять работу вследствие так называемого сгорания. Однако сгорание на работе ограничено рамками среднего возраста. Работники старшего возраста меняют работу реже, чем молодые взрослые.

Ю. Ю. Милешкина (2004) выделяет ряд возникающих при этом проблем: «Во-первых, существует группа факторов, которые могут влиять на вторичный выбор профессии. Среди этих факторов: а) возраст человека – то, на каком жизненном этапе он находится; потребность в смене деятельности часто совпадает с личностным кризисом середины жизни; б) опыт работы по выбранной специальности, успешность – неуспешность этого опыта; в) опыт взаимодействия с людьми других специальностей; г) влияние социума (мода на профессии, потребность в социальном одобрении, потребность в статусе); д) потребность в реализации тех знаний и умений, которые не были задействованы в первичной профессии. Во-вторых, потенциальные работодатели (специалисты по подбору персонала, руководители) не готовы воспринимать в качестве полноценных специалистов таких людей. Например, резюме человека, который прошел путь от бухгалтера до главного бухгалтера, отправляется в корзину, если оно прислано на вакансию руководителя отдела продаж. Иногда такое резюме принимается к сведению, но человеку предлагают должность на 2–3 ступени ниже, нежели он занимал, и, естественно, снижается уровень дохода. В-третьих, человек, который решил сменить профессию, часто не может определить, в какой области он будет личностно эффективен» (С. 316).

Мужчины чаще меняют свою профессиональную карьеру, чем женщины, так как последние не оставляют попыток добиться повышения по службе и не готовы к переоценке своих профессиональных целей и достижений (Droege, 1982). Думается, этому есть и другая причина – большая склонность мужчин к риску.

4.10. Профессиональная деформация личности взрослых

По статистическим данным, работа занимает у современного человека в среднем почти четверть времени его жизни (18 лет из 80) и ее влияние на зрелую личность весьма заметно. Изменения, происходящие в зрелой личности под влиянием какой-либо профессии, имеют терминологическое обозначение – профессиональная деформация личности.

Под профессиональной деформацией следует понимать приобретение человеком в результате работы в данной профессии некоторых специфических особенностей взгляда на мир и поведения (стереотипа, привычек), которые могут проявляться не только в профессиональной деятельности, но и вне ее.

Различные профессии приводят к разным психологическим деформациям.

С. В. Кондратьева (1980) и А. В. Осницкий (2001) указывают на то, что с ростом стажа работы у некоторых учителей формируется излишняя обобщенность в восприятии учеников, их деперсонализация. Такие учителя рассматривают конкретного ученика только как типичного представителя, абстрагируясь от индивидуальных особенностей, что снижает эффективность воздействия на него. Монологичность, жесткая структурированность и формализованность коммуникативных процессов снижают у учителей самокритичность, формируют компенсаторное ощущение превосходства над окружающими. Они привыкли навязывать свою точку зрения окружающим и не умеют подчиняться другому человеку. У них формируются мнительность и педантичность, происходит снижение живости, эмоциональности и самообладания, растут импульсивность и интенсивность самоконтроля.

Г. А. Виноградова (2001) отмечает, что большинству педагогов присуща поучающая, дидактическая манера речи, которая проявляется и в сфере личных отношений (т. е. и в обычной жизни эти люди занимаются своим любимым делом – поучают тех, с кем общаются). У учителей проявляются излишние авторитарность и категоричность. Они упорно стремятся доказать окружающим свое лидерство и получить признание. Властность с чрезмерной дидактичностью приводят к подавлению чувства юмора. Наблюдается упрощенный подход к проблемам. Если это оправданно в профессиональной деятельности, то вне ее такой подход приводит к ригидности и прямолинейности мышления (Р. М. Грановская, 1984; Е. И. Рогов, 1998). Как правило, у педагогов наблюдается завышенная самооценка, не зависящая от их статуса.

У практикующих психологов с годами работы наступает равнодушие к пациентам. Степень развития данного синдрома зависит от стажа работы, от интенсивности графика, от проблем, с которыми работает психолог, от его личностных особенностей и от многих других факторов. Однако на любой стадии деформации в данном направлении психологи отмечают потерю интереса к проблемам и личностям своих клиентов, стремление как можно сильнее отгородиться от него набором выработанных практических навыков помощи, постоянную тенденцию к сведению конкретной проблемы к определенной схеме, а клиента – к определенному типу (т. е. абстрагирование от ситуации «здесь и теперь» в ситуацию «везде и всегда»).

Специфические профессиональные деформации присущи и медицинским работникам. Р. Конечный и М. Боухал (1983) по поводу этого пишут: «Профессиональной деформацией являются и поведение, и выражения медицинских работников, при которых под влиянием привычки проявляется черствость по отношению к больным в такой степени, что у немедиков создается впечатление бездушия и цинизма. Например, если врач или медсестра не считают нужным отделить хотя бы ширмой умирающего больного в 20-коечной палате. Или врачи, совершая обход, при больном дискутируют о неблагоприятном исходе его болезни. Или в анатомическом зале шутят над трупами, рассказывают анекдоты» (С. 255).

Профессиональная деформация, отмечают чешские авторы, проявляется у врачей в используемом ими жаргоне. Они могут, например, сказать, что в палате лежат четыре желудка, три желчных пузыря и одна почка. Для врачей больные делятся на «язвенников», «астматиков», «ревматиков» и т. п.

Со временем лечащие врачи и средний медперсонал перестают видеть перед собой человека со всеми присущими ему личностными особенностями. Эта профессиональная деформация называется по-разному: как «потеря больного» или как «ветеринаризация» медицины (И. В. Богорад, 1983; Г. Глязер, 1965; Н. В. Еренкова, 1987; Г. Г. Караванов, В. В. Коршунов, 1974; В. Ф. Матвеев, 1984; А. Л. Остапенко, 1985; И. С. Сук, 1984; Jones, 1961, и др.). Еще одной деформацией медицинских работников является «приборный фетишизм», когда они видят перед собой показания приборов, анализов, но не видят больного (Г. Е. Батрак, 1969).

Характерной особенностью общения и деятельности сотрудников органов внутренних дел является то, что им приходится постоянно иметь дело с преступниками, нарушителями общественного порядка и другими лицами с делинквентным поведением. Вследствие этого работники испытывают воздействие отрицательной информации и эмоций, что может вызвать профессиональную деформацию личности. Происходит привыкание к негативной информации, притупление восприятия делинквентного поведения, что ведет к формализму, бездушию сотрудников ОВД. Необходимые для противостояния преступникам бдительность, готовность противостоять их уловкам и ухищрениям могут перерасти в излишнюю подозрительность, придирчивость, недоверие к любому провинившемуся человеку (С. П. Безносов, 2004). Наблюдается перенос негативного отношения к преступникам на отношение к правопослушным гражданам. Некоторые начинающие сотрудники могут посчитать, что подавляющее большинство населения – это потенциальные преступники. С. П. Безносов (2004) приводит слова капитана милиции С-ко: «Я иду по улице и смотрю на действия и поведение граждан только с точки зрения закона. В уме я всегда оцениваю, под какую статью их поступки можно подогнать: это подходит под статью о мелком хулиганстве, а эти действия уже перевалили на статью Уголовного кодекса» (С. 218). Стереотипы мышления у этого работника милиции получили закрепление в структуре личности.

Неприязнь, подозрительность вражда по отношению к преступникам может перерасти в агрессивность, жестокость как свойство личности. Формируется специфичная социальная перцепция: «взгляд на мир из окошка вытрезвителя». Как отмечает известный знаток преступного мира писатель А. Константинов (1996), некоторые из сотрудников уголовного розыска признавались в том, что им намного легче общаться с рецидивистами, чем с нормальными, законопослушными людьми.

В. Л. Васильев (1976) пишет, что профессиональная деформация у следователей выражается в неверии в торжество справедливости, нечутком отношении к людям, в стереотипном подходе к разрешению различных следственных задач; раздражительности, несдержанности. Д. П. Котов и А. И. Шиханцев (1977) отмечают наличие у следователей озлобленности, агрессивности, нерешительности, безразличия, равнодушия к людям, к их судьбам, косности, скептицизма, предвзятости, обвинительного уклона, беспринципности.

Обобщая, А. Н. Роша (1989) выделяет следующие проявления профессиональной деформации сотрудников милиции: консерватизм; эмоциональное притупление (равнодушие и черствость по отношению к потерпевшим, отсутствие презрения, негодования по отношению к преступникам); снижение внимания к преступлениям, совершенным пьяными людьми; восприятие жизни только с точки зрения своей профессии; использование в речи блатного жаргона, языка преступников; излишне прагматичная установка на решение узкоспециальных задач; гипертрофированное чувство корпоративности, беспринципная защита «чести мундира», когда отрицательные поступки одобряются, если они совершены своими работниками; бюрократизм.

У сотрудников исправительных учреждений и учреждений исполнения наказаний, проработавших там длительное время, профессиональная деформация личности, по данным Б. Д. Новикова (1993), проявляется в приобретении искаженного взгляда на осужденного к лишению свободы как на неисправимого человека («горбатого только могила исправит»); в изменении идеалов личности; тенденции к дегуманизации; переносе служебной роли на внеслужебные взаимоотношения; росте агрессивности, подозрительности, скрытности; снижении уровня интеллекта; повышенной директивности; игнорировании чувств и желаний окружающих людей, утрате доброжелательности по отношению к ним; жестокости и нетерпимости при общении с подчиненными; утрате внеслужебных интересов; сужении социальных связей; дефиците внеслужебного общения; фаталистичности в восприятии жизни; стремлении к беззаботности существования; импульсивности, склонности поступать по первому побуждению, под влиянием эмоций; злопамятности; замкнутости; уходе в себя, аутентичности; увеличении дистанции между собой и окружающим миром; гиперчувствительности к межличностным взаимоотношениям; легкомысленном отношении к нормам и последствиям их нарушений; дефиците духовности личности. При этом сотрудники исправительных учреждений и учреждений исполнения наказаний относятся к профессиональной деформации как к неизбежному злу.

Э. Ф. Зеер приводит характеристику профессиональной деформации менеджеров (табл. 4.6).

Таблица 4.6. Профессиональные деформации менеджера

Говоря о выявлении профессиональных деформаций, следует подчеркнуть одно важное обстоятельство: выбор профессии изначально часто бывает связан с определенными задатками, особенностями и установками личности, поэтому, когда у людей определенной профессии заметны какие-то общие черты характера, их специфика может быть обусловлена не столько влиянием профессиональной роли, сколько тем, что в большинстве случаев ее выбирают люди, исходно обладающие сходными личностными особенностями. Поэтому сначала следует знать эти особенности, а потом уже выносить суждение о том, что какие-то сходные для лиц определенной профессии особенности отражают профессиональную деформацию.

Эмоциональное выгорание как вид неспецифической профессиональной деформации. В конце XX в. большой интерес исследователей привлек феномен эмоционального выгорания как специфический вид профессионального хронического состояния лиц, работающих с людьми (учителей, психологов, психиатров, священников, полицейских, юристов, тренеров, работников сферы обслуживания и др.). Многие считают, что эмоциональное выгорание может быть следствием трудоголизма, однако существуют мнения, что к феномену сгорания на работе трудоголизм имеет косвенное отношение (это иная проблема – проблема мотивации и разумного построения трудовой деятельности).

Термин «эмоциональное выгорание» (burnout — «сгорел на работе») ввели американские психиатры Фрейнденбергер и Гинзбург (Freunderberger, Ginsburg, 1974) для характеристики психологического состояния здоровых людей, находящихся в интенсивном и тесном общении с клиентами, пациентами в эмоционально насыщенной атмосфере при оказании профессиональной помощи. Первоначально этот термин определялся как состояние изнеможения, истощения с ощущением собственной бесполезности. Затем феномен эмоционального выгорания был детализирован, в результате чего выделился его синдром (Maslach, 1982; Pelman, Hartman, 1982). Исследователи, обобщив многие определения выгорания, выделяли три главных компонента: эмоциональное и/или физическое истощение, деперсонализация и сниженная рабочая продуктивность.

Эмоциональное истощение проявляется в сниженном эмоциональном фоне, в равнодушии или в эмоциональном перенасыщении, раздражении. Возникает чувство опустошенности, исчерпанности своих эмоциональных ресурсов. Человек осознает, что не может больше отдаваться работе с таким же воодушевлением, желанием, как раньше. То, что раньше вызывало радость, сейчас вызывает лишь равнодушие или даже тошноту. Этот компонент выгорания весьма близок к тому, что наблюдается при остром или хроническом состоянии монотонии и психическом пресыщении.

Деперсонализация проявляется в деформации отношений с другими людьми. Возникает равнодушное и даже негативное отношение к людям, обслуживаемым по роду работы. Контакты с ними становятся формальными, обезличенными; возникающие негативные установки могут поначалу иметь скрытый характер и проявляться во внутренне сдерживаемом раздражении, которое со временем прорывается наружу и приводит к конфликтам вследствие повышения негативизма, цинизма в отношениях с пациентами, коллегами, подчиненными. В других случаях деперсонализация выражается в возникновении зависимости от других.

Редуцирование личных достижений проявляется либо в негативном оценивании себя как профессионала и личности, либо в ограничении своих возможностей, снятии с себя ответственности и перекладывании ее на других.

Кроме трехкомпонентной структуры синдрома выгорания были разработаны и двухкомпонентные и даже однокомпонентные модели.

Д. Дирендок с соавторами (Dierendock et al., 1994) относят к выгоранию только два компонента – эмоциональное истощение (аффективный) и деперсонализацию (установочный). Аффективный компонент связан с жалобами на здоровье, физическое самочувствие, нервное напряжение, эмоциональное истощение. Установочный компонент проявляется в изменении отношения либо к пациентам, либо к себе.

В одномерном подходе (Pines, Aronson, 1988) выгорание – это состояние физического и психического истощения, вызванное длительным пребыванием в эмоционально напряженных ситуациях.

Согласно Чирому (Shirom, 1989), выгорание – это комбинация физического, эмоционального и когнитивного истощения. Главный фактор – эмоциональное истощение, а остальные компоненты являются либо следствием поведения, ведущего к деперсонализации, либо собственно когнитивно-эмоционального выгорания, что выражается в редуцировании личных достижений.

Профессиональное выгорание рассматривается как долговременная стрессовая реакция, возникающая как следствие стрессов средней степени на протяжении многих лет работы.

М. Буриш (Burisch, 1994) подробно описаны психологические, психосоматические и поведенческие симптомы выгорания:

• психологические реакции: депрессия, снижение самооценки, постоянное чувство вины, изменчивость настроения, апатия, безосновательные страхи, снижение концентрации внимания, ригидность мышления, отсутствие воображения, отсутствие собственной инициативы, одиночество, отказ от хобби, потеря жизненного идеала, концентрация на собственных потребностях, зависть, чувство беспомощности и бессмысленности жизни, отчаяние;

• психосоматические реакции: снижение иммунитета, неспособность к релаксации в свободное время, бессонница, сексуальные расстройства, повышение давления, головные боли, боли в позвоночнике, расстройства пищеварения, зависимость от никотина, кофеина, алкоголя;

• поведенческие реакции: игнорирование своего участия в неудачах, обвинение других, отсутствие толерантности и способности к компромиссу, подозрительность, конфликты с окружением, циничные оценки окружающих, отсутствие положительного восприятия коллег, безразличие к ним, неудовлетворенность работой, выполнение заданий строго по инструкции, нежелание выполнять свои обязанности, искусственное продление перерывов в работе, опоздания, уход с работы раньше времени.

Выделяют фазы развития выгорания, количество которых у разных авторов разное.

Дж. Гринберг (2002) выделяет пять фаз.

Первая фаза – «медовый месяц». Работник обычно доволен работой, относится к ней с энтузиазмом. Однако по мере продолжения рабочих стрессов профессиональная деятельность начинает приносить все меньшее удовлетворение, работник становится менее энергичным.

Вторая фаза – «недостаток топлива». Появляются усталость, апатия, проблемы со сном. При отсутствии дополнительного стимулирования работник быстро теряет интерес к труду или к работе в данной организации. Продуктивность его деятельности снижается. Возможны нарушения трудовой дисциплины и манкирование своими профессиональными обязанностями. Однако при наличии высокой мотивации работник может с энтузиазмом выполнять свою деятельность за счет внутренних ресурсов, но в ущерб своему здоровью.

Третья фаза – хронические симптомы. Чрезмерная работа без отдыха (трудоголизм) приводит к физическому измождению и подверженности заболеваниям, хронической раздражительности, злобе и подавленности, «загнанности в угол». Возникает переживание постоянной нехватки времени.

Четвертая фаза – кризис. Развиваются хронические заболевания, что приводит к частичной или полной утрате трудоспособности. Усиливается неудовлетворенность эффективностью своей работы и качеством жизни.

Пятая фаза – «пробивание стены». Физические и психологические проблемы переходят в острую форму и могут спровоцировать возникновение опасных заболеваний. Продолжение карьеры оказывается под угрозой.

В. В. Бойко (1999) выделяет три фазы в соответствии с фазами развития стресса (табл. 4.7).

Таблица 4.7. Фазы выгорания и их симптомы

Используя этот подход, Е. В. Терещенко (2005) выявила возрастные особенности фаз выгорания у врачей-психиатров (табл. 4.8).

Таблица 4.8. Представленность фаз выгорания у взрослых различного возраста, процент случаев

Эти данные показывают, что врачи среднего возраста более устойчивы к эмоциональному выгоранию, чем врачи раннего и позднего зрелого возраста.

Наличие синдрома эмоционального выгорания выявлено у многих педагогов (Т. В. Форманюк, 1994; E. М. Панова, 2009), врачей и медицинских сестер (Dierendonck et al., 1994; Schaufeli, Yanczur, 1994), ученых (Noworol, Marek, 1994), управленцев (H. E. Водопьянова с соавт., 1997), продавцов книжных магазинов (Ю. В. Антонова, 2010). Таким образом, этот синдром, очевидно, довольно распространен среди многих профессий, в том числе и не исследованных еще психологами.

Распространенность высокого уровня выгорания, по данным американских исследователей (Golembiewski, Munzenrider, 1981), находится на уровне 36–44 %, по данным отечественных авторов (H. Е. Водопьянова, Е. С. Старченкова, 2005) – на уровне 51–57 %.

К основным факторам, играющим существенную роль в эмоциональном выгорании, относят личностный, ролевой и организационный (Т. В. Форманюк, 1994).

Влияние личностных особенностей. Среди личностных особенностей, способствующих выгоранию, выделяют эмпатию, гуманность, мягкость, увлекаемость, идеализированность, интровертированность (направленность интересов на явления внутреннего мира, низкая социальная адаптированность и активность), фанатичность (X. Фрейденберг). Роджерс и Добсон (Rodgers, Dobson, 1988) выделяют и другие особенности: реактивность (сила и скорость эмоционального реагирования), жесткость и авторитарность по отношению к другим, низкий уровень самоуважения, трудоголизм, чрезмерно высокое или низкое стремление к успеху. А. Пайне с коллегами (Pines, Aronson, 1982) установили связь выгорания с чувством значимости себя на рабочем месте, с профессиональным продвижением, автономией и уровнем контроля со стороны руководства. Значимость работы является барьером для развития выгорания. В то же время неудовлетворенность профессиональным ростом, потребность в поддержке, недостаток автономии способствуют выгоранию. В. И. Ковальчук (2000) отмечает роль таких личностных особенностей, как самооценка и локус контроля. Людям с низким уровнем самооценки и экстернальным локусом контроля больше угрожает напряжение, поэтому они более уязвимы и подвержены выгоранию.

Исследования указывают на повышенную эмоциональность как одну из главных причин перегорания на рабочем месте. Такое отношение к работе частично обусловлено генетически. Например, работник может сам стремиться всегда получать важные задания, поскольку ощущение избранности имеет для него большую ценность.

К. Кондо (Kondo, 1991) наиболее уязвимыми, выгорающими считает тех, кто разрешает стрессовые ситуации агрессивно, в соперничестве, несдержанно, любой ценой, а также трудоголиков, т. е. людей, решивших посвятить себя только реализации рабочих целей, кто нашел свое призвание и работает до самозабвения.

H. Е. Водопьянова с соавторами (1997) обнаружили зависимость степени выгорания от тех защитных механизмов, которые используются менеджерами. Наиболее высокое эмоциональное истощение и редуцирование личностных достижений наблюдались у тех менеджеров, которые предпочитают избегание, уход от решения проблем. Предпочитающие соревнование и приспособление выгорают меньше, но самое низкое выгорание наблюдается у тех, кто использует такие защитные механизмы, как компромисс и сотрудничество.

Менеджеры с активными и творческими стратегиями поведения, по данным тех же авторов, в меньшей степени подвержены деперсонализации и редуцированию достижений. Высокая степень выгорания наблюдается у менеджеров с низкой эмоциональной уравновешенностью в сочетании с высокой эмоциональной чувствительностью и неэффективными коммуникативными стратегиями.

Статусно-ролевой фактор, облегчающий выгорание, проявляется в ролевой конфликтности, ролевой неопределенности, неудовлетворенности профессиональным и личностным ростом, в низком социальном статусе, отверженности в значимой (референтной) группе, негативных полоролевых установках, ущемляющих права женщин (Кондо, 1991; Kuunarpuu, 1984).[8]

К организационному фактору, способствующему развитию выгорания, относят: многочасовой характер работы, не оцениваемой должным образом, имеющей трудноизмеримое содержание, требующей исключительной продуктивности; неадекватность характера руководства со стороны начальства содержанию работы, неопределенность или недостаток ответственности и т. д.

Как отмечает В. И. Ковальчук, среди организационных факторов выгоревшие лица указывают на следующие причины выгорания: чрезмерный уровень напряжения и объем работы, особенно при нереальных сроках ее выполнения; монотонность работы вследствие слишком большого количества повторений; вкладывание в работу больших личностных ресурсов при недостаточности признания и положительной оценки; физическое изнеможение, недостаточный отдых или отсутствие нормального сна; работа без дальнейшего профессионального совершенствования; напряженность и конфликты в межличностных отношениях; недостаточная поддержка со стороны коллег; эмоциональная насыщенность или когнитивная сложность коммуникации и др.

Перегоранию на работе подвержены прежде всего самые ответственные работники, на которых начальство привыкло полагаться. Поэтому эмоциональное выгорание можно назвать профессиональной болезнью трудоголиков. Основная причина заключается в переоценке и расточительности собственных ресурсов.

Работники, мнение и степень доверия которых начальников интересуют мало, практически не подвержены риску перегорания.

Итак, на возникновение и степень изнурения, по данным H. Е. Водопьяновой и Е. С. Старченковой (2005), оказывают воздействие ряд социальных и ситуативных факторов (табл. 4.9).

Таблица 4.9. Факторы, снижающие риск выгорания

Эти же факторы косвенно указывают на пути предотвращения или ослабления выгорания. Например, на качество отношения врача к пациенту сильно влияет количество пациентов, которым врач оказывает помощь, – чем их больше, тем больше его когнитивная, сенсорная и эмоциональная перегрузки. Еще один фактор, действующий на это отношение, – объем прямых контактов с пациентами. Более продолжительная работа в непрерывном прямом контакте с пациентами сопряжена с более сильным изнурением. Это особенно справедливо для случаев, когда такие контакты даются с трудом и приносят огорчение, как бывает с умирающими пациентами. Эмоциональное напряжение от такого длительного контакта можно разрядить несколькими способами. Например, врачи могут изменить свое расписание, чтобы на время отвлечься от таких весьма тягостных ситуаций. Можно работать группами, а не поодиночке. Можно организовать работу так, чтобы получать больше положительных отзывов.

В последние десятилетия, с наступлением эры компьютеров, опасность возникновения синдрома выгорания не уменьшилась, а, наоборот, увеличилась.

4.11. Потеря работы и ее психологические последствия

Риск потери работы является одним из основных источников беспокойства современного работника. Ежегодно тысячи людей теряют работу из-за закрытия предприятий и сокращений. В Европе уровень безработицы до экономического кризиса составлял от 6 до 9 %. В Японии увольнение считается таким большим несчастьем, что его даже называют kubi kiri —»гильотинирование». Д. Ж. Курцмен и Ф. Гордон (1987) приводят данные, что год безработицы может уменьшить вероятную продолжительность жизни человека, потерявшего работу, на 5 лет. У человека не только теряются средства к нормальному существованию, но и возникает ощущение своей ненужности обществу, своей низкой профессиональной квалификации (ведь уволили именно его, а не другого).[9] Разрывается привычный для него круг общения, сформировавшийся на работе.

У человека, потерявшего работу, изменяются стиль жизни, его ожидания, цели и ценности. Он теряет веру в некое соглашение с работодателем, по которому демонстрация работником лояльности предприятию и старание на работе отзовутся хорошим заработком, повышением в должности и уверенностью в завтрашнем дне.

Наиболее характерные последствия увольнения – угрызения совести, негодование, депрессия, страх перед будущим, жалобы на плохое физическое состояние, алкоголизм, наркозависимость, развод, насилие над детьми и супругами, мысли о самоубийстве. К признакам стресса безработного человека можно отнести головную боль, проблемы с желудком, высокое кровяное давление.

Потеря работы вызывает изменения в восьми из девяти средовых детерминант психического благополучия[10] (Jahoda, 1981; Fryer, Payne, 1986).

У безработных людей обнаружены симптомы так называемой выученной беспомощности, более низкий уровень самооценки и более высокий уровень депрессии:

• зависимость от программ социальной помощи снижает способность человека контролировать то, что с ним происходит;

• чаще всего человек не может в быту использовать свои профессиональные навыки тем в большей мере, чем выше был его профессиональный уровень;

• нарушается привычный распорядок дня, недельный цикл;

• человек лишается разнообразия среды, поскольку теперь ему реже нужно выходить из дома, а домашние занятия обычно однообразны, включают рутинные действия;

• человек лишается ясности среды, информации о своем будущем, возможности планировать свою жизнь на определенный срок, а неопределенность приводит к тревоге;

• снижается физическая безопасность: снижение доходов грозит потерей приемлемого жилища;

• потеряв работу, человек лишается социально одобряемой роли и связанной с ней положительной самооценки; получение социального пособия рассматривается им как нечто постыдное.

Единственное, что не страдает у безработного, – возможности межличностных контактов, которые у лиц среднего возраста могут даже увеличиться.

По данным Е. Б. Август (2004), для большинства длительно безработных характерно особое отношение со временем: как правило, люди, пассивно относящиеся к поиску работы, склонные к депрессивной окраске ситуации, ориентированы лишь на один из временных периодов (прошлое, настоящее или будущее) и воспринимают свой жизненный путь дискретно. Жизнь представляется им как мало насыщенная событиями, а прошлое имеет негативную окраску. Они затрудняются в прогнозировании успешности поиска работы, оценке перспектив трудоустройства. У них прослеживается стремление жить в прошлом (бегство от настоящего) или в размытом, не достаточно структурированном будущем.

Угнетенность сложившейся ситуацией, невозможность оценить ее объективно, увидеть свои типичные ошибки или признать свое нежелание принять и разрешить ситуацию, интерпретации поведения других людей и неспособность к децентрации, принятию их позиции, трудности осознания возможных путей разрешения ситуации и принятия решений, ощущение несправедливости произошедшего по отношению к ним лично – вот особенности людей, длительно не имеющих работы (Е. Б. Август, 2004).

Безработные испытывают учащение головных болей, проблемы с пищеварением и бессонницу. Они больше курят и употребляют алкоголь по сравнению с тем временем, когда у них была работа (Liem, 1981). Растет уровень заболеваемости, разводов, самоубийств и даже преступлений. Безработные в течение первого времени после увольнения могут оказаться не в состоянии выполнять обычные повседневные действия. Может появиться желание отомстить тем, кого они считают виновниками своего увольнения.

По данным М. А. Бендюкова с соавторами (2007), безработные чаще всего отмечают у себя такие переживания, как обманутые ожидания и неудовлетворенность (особенно это относится к безработным после 40 лет) (рис. 4.5). Чувство вины испытывается меньше всего (но чаще мужчинами и безработными в возрасте до 40 лет).

Рис. 4.5. Оценка степени выраженности (баллы) различных эмоциональных переживаний у безработных: 1 – неудовлетворенность; 2 – обманутые ожидания; 3 – чувство вины; 4 – неспецифическая эмоциональная напряженность; 5 – подавленность; 6 – беспомощность