Появление самой возможности формирования прикладного междисциплинарного поля философии во Франции было обусловлено тем, что науки, с которыми она вошла в симбиоз, потенциально предполагали некоторое родство. Психиатрия, психология, психотерапия и психоанализ – такие разные, но одновременно и такие близкие области с общим корнем «психо», – вообще-то, вышли из философии и не могли существовать без определенного уровня философской рефлексии. Их часто путают, ведь к тому же во Франции они сплелись так крепко, что перепутать их немудрено.
Психология – это наука о психике: о сознании человека, его поведении, или о высших психических функциях. Она долго, до конца XIX века, развивалась в лоне философии. Психологами можно назвать Аристотеля, Рене Декарта, Френсиса Бэкона или Иммануила Канта, и здесь не будет ошибки. Психология очень долго готовилась к своему обособлению, и наконец, благодаря развитию экспериментальной физиологии, получила возможность развиваться на другом фундаменте.
В философии место психологии заняло то, что в России называется философской антропологией, т. е. рефлексия о человеке. Говорить о человеке философски – часто означает и говорить о нем психологически, и наоборот. Когда-то отделившись, психология сделала правильный выбор, но ни она, ни философия не забывают своего симбиотического прошлого. Вопросы о том, каково место человека в мире, как он строит свою жизнь и в чем ее смысл, чем он руководствуется, как вступает в отношения, входит в социальные группы, – это лишь немногие и самые очевидные философско-психологические вопросы.
Психиатрия – отрасль медицины, которая изучает психические расстройства, разрабатывает методы их диагностики и лечения. Как наука и официальная практика она тоже появилась не так давно, но раньше психологии – в XVIII в. Психиатрия предполагает теорию заболевания, практику его диагностики и лечения, а также социальный институт заботы (попечения) о психически больных людях.
Конечно же, психиатрия не появлялась из философии, она – медицинская наука. Однако многие вопросы, которые она ставит, предполагают философский уровень рефлексии. Психиатрия нуждается в картине положения человека и статуса в мире, поскольку затрагивает не только его психическую, но и моральную, политическую, волевую, метафизическую составляющие: за теорией психического заболевания стоит онтология, определяющая статус окружающей больного реальности, статус его мира; специфическая гносеология, очерчивающая границы и возможности его исследования; антропология, которая говорит нам о больном как таковом; и обязательно этика, устанавливающая ту систему моральных предписаний, в рамках которой мы определяем критерии и социальный статус болезни.
В XX веке психиатрия переживает кризис, погружаясь в обилие объяснительных гипотез, бессистемность и тщетные попытки вылечить психические заболевания. Некоторые психиатры, ища гуманистические, а не технократические и инструментальные основания теории, обращаются к философии.
Психиатрия и психология – это науки, имеющие соответствующие уровни теории и практики. Психология – это теория о психике, психиатрия – о психическом заболевании. Практика психологии – это практика исследования и консультирования. Практика психиатрии – это практика разработки методов лечения и попечения. Все эти составляющие найдут почву для критики в философии Франции.
Психотерапия – это отрасль психиатрии, направленная исключительно на психическое воздействие на заболевание. Психотерапевты имеют врачебный диплом и являются по специализации психиатрами. Психотерапия очень многообразна: в ней много подходов, направлений и школ, она различна в разных странах. Традиционно считается, что она имеет три основных направления: бихевиоральное, экзистенциально-гуманистическое и психоаналитическое.
Психоанализ – направление психотерапии – или, еще более узко, учение, – разработанное З. Фрейдом и его последователями, и сформированная на его основании практика лечения. В отличие от психотерапевта психоаналитик может и не иметь врачебного диплома. Для Франции это различие особенно актуально, поскольку психоаналитики-гуманитарии там составляют львиную долю всех психоаналитиков.
Философские проблемы психотерапии и психоанализа – это проблемы терапевтической практики. Здесь можно говорить о характере диалога «клиент – терапевт», о герменевтике жизненной истории, об онтологическом статусе бессознательного, через работу с которым терапевт воздействует на пациента. Кроме того, одна из центральных проблем – возможность разработки успешной практики на основании философской (а не медицинской) теории, которую можно было бы назвать общей для психиатрии и психотерапии.
Нельзя сказать, что пси-науки нуждаются в философии в одностороннем порядке и что потребность сближения не взаимна. Мотивов со стороны философии достаточно. Находясь в кризисе, философия испытывает жажду подпитки, в погоне за естественными науками она стремится обрести свои собственные прикладные пространства. Пси-науки оказываются самыми лучшими претендентами на этот статус. Психиатрия и психология привносят в философию конкретность: они представляют ей повседневность и индивидуальность. Пси-науки как «антропологически ориентированные» практики дают философской теории возможность приложения и развития, показывая уместность или неуместность ее постулатов. Кроме того, полученные в психологии и психиатрии данные расширяют философскую теорию.
Философские проблемы «пси-наук»:
– Онтология: онтологический статус опыта, структура патологического мира, пространственность и темпоральность как векторы существования и его патологических изменений;
– Гносеология: нормальное и патологическое; принципы разделения; понимание и объяснение как исследовательские подходы; возможность построения целостной теории человека; методы познания человека;
– Антропология: отчуждение и стигматизация при психическом заболевании; коммуникация и отношения с другими, их роль в психическом заболевании;
– Социальная философия: социальные институты, их роль в психиатрии; механизмы властного воздействия и психопатология; отношения «человек – человек», «человек – общество»; принципы функционирования социальных групп; основания социальной адаптации человека;
– Этика: критерий оценивания в психиатрии и стандарты общества; взаимосвязь категорий «хорошее – нормальное», «плохое – патологическое»; принципы понимающей помощи; основные ценности гуманистического подхода.
В XX веке психиатрия, психология, психотерапия и психоанализ составили во Франции прикладное поле рефлексии о человеке. Однако это поле, хотя и было наполнено пересечениями и заимствованиями, не было единым и даже синкретичным. Философская критика психологии не слилась с таковой по отношению к психиатрии. Философский психоанализ не покрыл всего поля философской рефлексии психотерапевтического опыта. У психиатрии и психологии, психотерапии и психоанализа были чуть разная почва и траектории развития, которые, конечно же, порой пересекались или даже сливались.
Прежде чем перейти к изучению развития теории и практики психиатрии во Франции, подготовившего платформу его философской концептуализации, нужно понять два принципиально важных момента: во-первых, больные когда-то были другими, а во-вторых, другими были больницы и врачи. Первые – не то чтобы не демонстрировали тех же симптомов, что нынешние, а вторые – не то чтобы делали с ними что-то другое: одни болели, а вторые пытались помочь, но… Как болезнь, так и помощь были восприняты и описаны на языке тех эпох, в которых имели место.
Развитие образа больного очень хорошо представил М. Фуко в своей первой монографии «Психическая болезнь и личность». Он обозначил это развитие посредством терминологических различий, выделив четыре типа больных в истории [Власова, 2009].
1. Безумец как одержимый (possédé) – до XVII в. – бесноватость, одержимость, вытесняя больного за границы мира праведных, оставляет его в пределах христианского мира. Связываясь исключительно с телом, обладающий им демон и бес еще оставляет свободной человеческую волю.
2. Безумец как безрассудный, помешанный (insensé) – XVII–XVIII вв. – безумец предстает не как одержимое тело, но как одержимых дух, утрачивая свободу воли. В результате появляется новая клиническая практика, которая становится на службу защиты от безумного духа не только окружающих безумца людей, но и его самого.
3. Безумец как лишенный ума и прав (démence) – XVIII–XIX вв. – безумие утрачивает свою дьявольскую природу и связывается исключительно с человеческой природой. Оно предстает человеческой слабостью и следствием заблуждения, но эта слабость еще не определена, а это заблуждение еще не связано с социальными последствиями.
4. Безумец как отчужденный и чужак, как сумасшедший (aliéné) – XIX–XX вв. – за безумцем признается утрата высшей способности человека, которую дала ему буржуазная революция, – свободы. Оно связывается с потерей статуса свободного и полноправного гражданина и приводит к утрате дееспособности. Следствием отчужденности больного от самого себя оказывается делегирование социальной личности и социальной ответственности, перенесение прав свободы личности на другого и появление опеки над больными.
Эта динамика представлений о безумии в «Истории безумия» [Фуко, 1997] дополнится еще двумя элементами. Одним из наиболее красочных образов этой работы становится «дурак», типаж которого сохраняется до формирования «классического» сознания безумия. Кроме того, описывая рождение психиатрической клиники, Фуко говорит о следующем за чужаком лике безумца – о безумце как «психически больном», конституирование образа которого и связано с той больничной практикой (ee фундамент автор так красочно описывает!). И наконец, у Фуко всегда есть просто «безумие» (folie) в самом широком смысле этого понятия – как предмет его исследования, сохраняющийся в неизменном виде во всех его работах.
Эти типы больных (дурак, одержимый, помешанный, лишенный ума, сумасшедший, психически больной, безумец) – не просто выдумка Фуко. Он очень четко подмечает не только терминологические, но и содержательные различия в понимании болезни и помешательства во французской психиатрии в их динамике. Поэтому при обращении к французской психиатрии не лишне осознавать, о каком безумии ведется речь. Больные, помешанные, безумцы помещались в специальные учреждения, и эта группа была также неоднородна, если посмотреть во временнóй перспективе.
В психиатрии выделяются несколько типов психиатрических учреждений, каждый из которых имеют свою специфику, своих пациентов и своих докторов.
Тип первый – государственные приюты. Это государственные учреждения, в которые помещалась разношерстная публика: бродяги, преступники, помешанные, тунеядцы, женщины легкого поведения, – словом, все антиобщественные элементы. За этой публикой приглядывали надзиратели, которые использовали разные меры по усмирению особенно буйных индивидов. Первоначально приюты не были связаны с больницами, эта связь укрепилась только после Французской революции.
Тип второй – пансионы. Открытые еще в XVII в. религиозным орденом иезуитов, они управлялись монахами и часто функционировали при больницах общего типа. В них были разные отделения – для относительно благоразумных больных, буйно помешанных и пр. За больными присматривали санитары, а отношение в целом было более сострадательным, чем в государственных приютах. Больных здесь лечили кровопусканием, слабительным и водными процедурами.