Когда Карине было четыре года, а Ханане двенадцать, одним прекрасным летним днем Пустельга усадила их на траву в ее личном саду и рассказала, что они должны делать, если их похитят.
– На свете есть люди, которые хотят причинить вам зло из-за того, к какой семье вы принадлежите, и из-за того, кто вы есть, – сказала их мать. – Чем бы они ни грозили вам, каким бы мучениям ни подвергали, всегда помните, что на кону стоит нечто большее, чем жизнь. В наших руках судьба каждого жителя Зирана. Это означает, что мы должны быть готовы умереть, но не выдать сведения, которые могли бы навлечь на них беду.
Карина не понимала тогда, что значит «мучения», в отличие от Ханане. Та шепотом спросила мать:
– А тебя когда-нибудь похищали?
Взгляд султанши упал на тонкий шрам, бегущий по ее руке от запястья до локтя.
– Только один раз.
– И что произошло?
Царица подняла голову, и Карина в первый раз в жизни увидела не вскормившую ее мать, а прославленную во всех пределах Сонанде Пустельгу, которая завоевала свой трон на полях сражений, прошла через лишения и кровь.
– Я заставила их об этом пожалеть.
Именно это воспоминание промелькнуло в голове Карины, когда ее похититель заткнул ей рот кляпом, натянул на голову мешок, а на запястья надел кандалы из слоновой кости. Последнее пугало больше всего, потому что как только они защелкнулись, магия внутри нее исчезла. Как бы она ни старалась задействовать магические силы, ничего не получалось.
За годы, прошедшие с того первого разговора про похищение, Карина прошла полный курс тренировок по противодействию пыткам. Они могут делать все, что им заблагорассудится, она им ничего не скажет. А когда она освободится, этот Каракал пожалеет, что поднял на нее руку.
Некоторое – недолгое – время они шли, потом наемник велел ей сесть на землю. Она повиновалась, и второй человек примотал ее толстой веревкой к какой-то вертикальной палке. Перед ее внутренним взором замелькали ужасные картины жестоких допросов. Но тут с ее головы сняли мешок, и она смогла осмотреться.
Она находилась в невзрачной комнате, вся обстановка которой состояла из двух соломенных тюфяков, двух табуреток и деревянного стола, к которому она в настоящий момент была привязана. Каракал сидел на одной из табуреток, далеко откинувшись назад, но каким-то чудом не падая. Он подкидывал в воздух короткий кинжал и ловил его то за рукоять, то за клинок.
– Добрый вечер, ваше высочество. Ну и бурю вы сегодня устроили, – доброжелательно сказал он, и на Карину обрушилась волна паники.
Этот человек знал, кто она такая.
Первой ее мыслью было позвать на помощь, но, несмотря на ужас, она вспомнила мамин совет: «Не паникуй. Внимательно осмотрись вокруг. Действуй только тогда, когда продумаешь план».
Карина затолкала страх в самый дальний угол сознания и попробовала поразмышлять над ситуацией. Каракал знает, кто она, – это крайне плохо. Но Афуы и Деделе тут нет – вполне возможно, что с ними все хорошо. Если бы наемник хотел просто ее убить, он бы уже это сделал. А пока она жива, у нее есть шанс вывернуться из этой ситуации.
Она попыталась еще раз вызвать магию – ничего. Карина выпрямилась, насколько ей позволяли веревки, и сказала:
– Отпустите меня.
– После представления, что ты устроила, тебя мог бы отпустить только дурак с овечьей шерстью вместо мозгов.
Позади нее раздался мелодичный голос:
– Я видел, как твой смерч унес козу. Это было кошмарное зрелище. Вижу его, как только закрываю глаза.
Говоривший оказался стройным пареньком – тем самым, что врезался в противника Каракала, когда они играли в «Четырех друзей». Хотя, впрочем, не совсем пареньком. Тонкий косой шрам на его правой щеке и два небольших круглых шрама под ним определяли его как дулио. Этот оберегаемый богами пол, не мужской и не женский, встречался у людей из народа саванны Восточной Воды. Скрестив ноги, он сидел на полу, запустив пальцы в свои длинные волосы. Перед ним двумя аккуратными столбиками были разложены монеты – их с Каракалом заработок за день. В голове Карины сразу все встало на свои места.
– В сегодняшней игре возле караван-сарая… ты жульничал! Вы вдвоем обманули старика.
– «Жульничал». Какое мерзкое слово, – протянул Каракал. – Я предпочитаю думать об этом так: Ифе использовал свое обаяние, чтобы предоставить мне преимущество в игре.
Паренек помахал Карине:
– Я Ифе.
Насколько Карина могла судить, она попала в руки к парочке мелких плутов, а не к безжалостным палачам. Если не делать резких движений, может быть, ей удастся уйти от них в целости и сохранности и возобновить путь в Арквази.
– Очевидно, что вы знаете, кто я такая, поэтому я не буду обижать вас ложью, – сказала Карина чарующим голосом, которому она научилась за годы подковерных дворцовых игр. – Меня зовут Карина Зейнаб Алахари, и я очень рада с вами познакомиться.
Карина знала о ворах, что за деньги они мать родную продадут. Может быть, ей удастся купить свою свободу и их молчание. В конце концов, вряд ли они были в курсе, что в настоящий момент она имела такую же нулевую возможность воспользоваться богатствами семьи Алахари, как и любой зиранский оборванец, ночующий на улице.
Она продолжила:
– Если ваш план состоит в том, чтобы за выкуп передать меня властям, я боюсь вас разочаровать: как только власти узнают о том, что вы сделали, вы будете сурово наказаны. Однако если вы отпустите меня прямо сейчас, я могу гарантировать, что вам будет выплачена достойная компенсация за беспокойство. Ведь наверняка пяти сотен дайров хватит на то, чтобы изменить вашу жизнь к лучшему?
Каракал выпятил нижнюю губу.
– Как будто жалкие пятьсот дайров можно сравнить с тысячами, что назначены за твою голову. Понятия не имею, чем ты умудрилась так расстроить Совет, но на те деньги, что они предлагают за твое возвращение, мы с Ифе будем безбедно существовать до самой старости.
Естественно, Фарид назначил награду за ее поимку. Наверное, на его месте Карина сделала бы то же самое. Однако мысль о том, что человек, которого она знала всю жизнь, оценил ее в определенную сумму, тяжелым камнем легла на душу.
– Откуда вы об этом знаете? – спросила она, потому что если бы она перестала говорить, то могла просто заплакать – а она скорее умрет, чем станет лить слезы перед этими негодяями. – Новости не могли так быстро добраться до Тиру.
– Мы видели, как ты вызвала бурю в завершающий день Солнцестоя. У меня есть способы передвигаться быстро, когда мне это нужно. Когда здесь началась такая же история, оказалось нетрудно сопоставить факты. – Каракал поставил кинжал острием на палец. – Я бы прямо сейчас передал тебя воинам – они укрылись от саранчи на первом этаже, – если бы не опасался, что они заберут награду себе. Нет, чуть рассветет – и мы с тобой отправимся в Ксар-Алахари, принцесса.
Надежда ускользнула от Карины, словно желток из скорлупы разбитого яйца. Ладно, соврать не получилось, значит, остался последний вариант: рассказать правду.
– В Совете полно предателей. Они убили собственную царицу и завладели властью в Зиране, – зло сказала она. Наконец-то она могла дать волю своему гневу. – Поэтому они и преследуют меня: хотят избавиться от законного правителя. Но в Арквази у меня есть союзники, они помогут мне вернуть трон. Если вы отпустите меня, чтобы я могла продолжить свой путь, я щедро награжу вас, как только возвращу то, что принадлежит мне по праву.
– А как быть с принцессой Ханане? – спросил Ифе. – После смерти царицы престол переходит к старшей дочери, и только затем к младшей. Законная правительница – она, а не ты.
Ифе сказал это без всякой злобы, однако от его слов щеки Карины вспыхнули, словно от пощечины. Потому что он был прав: по законам Зирана Ханане была первой в очередности наследования. В этом ни у кого не возникало сомнений до того, как…
До того, как она умерла. До того, как Карина сожгла ее заживо в устроенном ей огненном аду. Когда разбирали руины, оставшиеся после пожара, она видела ее обгоревшее тело. Поэтому тут не может быть никаких вопросов. Та тварь, которую создал Фарид, – не ее сестра.
– Мертвые – мертвы, – тихо сказала Карина. – Чудовище, с помощью магии вызванное откуда-то дворцовым камергером, имеет не больше прав на трон Зирана, чем любой из вас. Царствующая семья Арквази – многолетний союзник Алахари. Я знаю, что они поддержат меня, потому что за мной правда. Поддержите меня и вы тоже. Если вы поможете мне вернуть трон, который принадлежит мне по праву рождения, вы приобретете значительно больше, чем просто награду. Царица Зирана будет у вас в долгу.
Долгое время единственным звуком в комнате был только шорох саранчи, бьющейся в тонкую дверь. Судя по шуму, ее стало меньше с того времени, когда она только опустилась на деревню, но Карина не сомневалась, что она еще не раз вернется – и будет нападать до тех пор, пока гнев богов не будет утолен.
Неожиданно Каракал бросил кинжал в направлении Карины. Он вонзился в пол перед ней.
– Если ты правда веришь, что арквазийцы дадут тебе войско, как только ты ступишь на их землю, то ты просто дура. Откуда ты знаешь, что они не успели заключить союз с твоими врагами? У тебя больше шансов отыскать затерянный город завенджи, чем найти поддержку в Арквази.
Карина поглядела на еще подрагивающий кинжал, затем на Каракала, затем опять на кинжал. Она вспомнила о фигурах, которые переставились сами собой во время игры в «Четырех друзей».
– Откуда вы знаете это слово… завенджи? – тихо спросила она. Она вдруг поняла, каким образом этот человек смог схватить ее с такой легкостью и почему он вовсе не был удивлен тем, что она владеет магией. – Вы его знаете, потому что вы один из них, – сказала она. – Вы принадлежите Сизигии Ветра, как и я сама. Но все завенджи Зирана становятся Стражами… вы тоже когда-то были Стражем, верно?
На лице Каракала промелькнуло страдание, и Карина поняла, что угадала. Несмотря на ее положение пленницы, ей стало любопытно, как воин зиранской гвардии превратился в авантюриста с большой дороги. Она не встречала других завенджи, кроме Афуы и Старшины Хамиду… ну, справедливости ради, ее мать тоже была завенджи, но Карина узнала об этом только после ее смерти.
Кроме любопытства, она ощутила и тень сочувствия. Полк Стражей существовал только потому, что Алахари в течение многих поколений забирали детей-завенджи из их семей, обучали их и накладывали сильное заклятие, обязывающее их выполнять любой, даже самый жестокий приказ зиранских властей. Она сама видела, как сложно было Старшине Хамиду преодолеть это заклятие. Карина вспомнила о мудрой воительнице, и печаль о ней нахлынула на нее с такой силой, что у нее перехватило дыхание.
Однако сочувствие не помешало ей использовать новые сведения в своих целях.
– Наказание за дезертирство из Гвардии Стражей – смертная казнь, – сказала она, и на этот раз в ее голосе слышался не мед лжеца, а сталь правителя. – Если вы доставите меня в Зиран, я не стану скрывать ваше происхождение. Вас казнят в тот же день, и все ваши старания окажутся напрасными. Но если вы сохраните мою тайну… вы могли бы научить меня управлять магией Ветра, чтобы то, что произошло сегодня, больше никогда не повторилось.
Карина была готова к резкому отказу, к взрыву гнева в ответ на ее предложение. Но Каракал вдруг расхохотался, да так, что никак не мог остановиться.
– Я! Научить тебя пользоваться магией! – давясь от смеха, сказал он. – Я с серьезным видом показываю разные идиотские штуки, а ты послушно и тоже с серьезным видом их повторяешь. Ифе, скажи ей, насколько смехотворно это звучит!
– Каракал лишен основных качеств хорошего учителя: сострадания, терпения и спокойствия, – сказал Ифе.
– Абсолютно верно. – Каракал смахнул выступившую в уголке глаза слезу. – Поверь мне, принцесса, ты не хотела бы, чтобы я учил тебя задницу вытирать, не то что повелевать ветром.
Карина постаралась особенно не вникать в этот грубый образ и резко сказала:
– Тогда убейте меня прямо сейчас, потому что в Зиране меня все равно ждет смерть – да и вас тоже, как только я расскажу всем, что вы дезертир.
Каракал с яростью посмотрел на нее, но Карина не отвела взгляда. У нее не было никаких сомнений в том, что этот человек может убить ее с такой же легкостью, с какой он сломил бы ветку с дерева, – возможно даже, к ветке он испытал бы больше жалости. Но она также знала, что он не станет так сильно рисковать собственной шкурой, пусть даже и ради значительной прибыли.
Ифе, наморщив лоб, смотрел на беззвучную схватку между Каракалом и Кариной.
– Что происходит? – растерянно спросил он. – Что-то ведь происходит, так? Я ничего не понимаю.
Каракал отвел взгляд первым.
– А, гнилая короста на заднице у гиены. Происходит то, что мы с тобой сейчас ложимся спать. Что делать с нашей гостьей, решим утром. – Он залез в карман рубахи и достал оттуда трубку. – Вся эта завенджийская чушь так усложняет жизнь. Я был бы счастлив, если бы не владел никакой магией.
Он набил трубку какими-то ярко-красными листьями и раскурил ее. Комната наполнилась клубами хмельного сладкого дыма. Ифе собрал волосы в хвост, замотал голову шелковым платком и улегся на тюфяк. Поняв, что на сегодня переговоры окончены, Карина, насколько позволяли веревки, поудобнее устроилась на полу. Все затихло, только саранча шуршала и стрекотала снаружи. Хорошо бы, чтобы до Афуы и Деделе, где бы они ни находились, саранча не добралась.
И хорошо бы, чтобы она заживо сожрала Фарида и всех его прихлебателей, разрушивших ее жизнь.
Мысль о саранче заставила ее вспомнить и о послании, полученном ею за несколько секунд до того, как на Тиру опустился рой. «Где правило милосердие, туда придут саранча и чума. Где была благость, пребудут там лишь бури и чудовища. Такова цена воскресения без обновления. Правитель воскрес, правитель должен быть обновлен». Сантрофи предупредил ее о надвигающемся нашествии саранчи. Но зачем? И что означала вторая часть этого послания?
Раздраженно вздохнув, Карина прижалась затылком к ножке стола. Хватит ей богов и загадок на сегодня. Надо сначала сбежать от Каракала и Ифе, а потом уж и раздумывать над тем, что хотел сказать ее бог-покровитель.
Надо пережить еще одну ночь. Пока она жива, она будет бороться. И ближайшая цель – пережить эту ночь.
Еще одно правило поведения при похищении: ни в коем случае не спать в присутствии похитителей. Так можно проснуться с ножом между ребер или еще где.
Но Карина так устала за прошедший день, который начался с обнаружения Фатимы в пустыне, произошло столько всего, что это было просто невозможно.
Где-то после полуночи, но до рассвета, тихое попыхивание трубки Каракала слилось с неожиданно громким храпом Ифе, и Карина провалилась в блаженный сон.
Поначалу не было ничего. Затем она увидела деревья.
Она стояла посреди лимонного сада. Тяжелые от лимонов ветви тихонько покачивались над ее головой. Она не сразу поняла, что это сон. Ее похитители исчезли без следа, как и стягивавшие ее локти веревки. Но все вокруг представлялось таким реальным, что, казалось, можно было сорвать лимон и ощутить на языке его кислый вкус.
Тишину нарушали два голоса. Первый был низким, самоуверенным, в нем звучали презрительные нотки. Он навел Карину на мысль о крокодиле, который притворяется, будто спит в грязи, хотя сам выбирает момент для смертельного рывка.
– Занимайся этим сколько угодно, мальчик. Ты ведь не можешь не понимать, что устанешь значительно раньше меня.
Второй голос был значительно тише, но от него по спине Карины побежали мурашки.
– Наверное, так оно и есть, но ты останешься здесь, даже когда я устану.
Малик.
Карина быстро спряталась за дерево. Ей очень хотелось выяснить, что тут происходит, и одновременно она злилась из-за того, что вторую ночь подряд видит Малика во сне. По крайней мере, в этот раз тут нет девочек.
Любопытство победило, и она выглянула из-за дерева. Перед ней была небольшая поляна, в центре которой росло большое дерево. К нему был привязан гигантский черный змей – с туловищем толщиной почти со ствол дерева, – а перед деревом стоял Малик. В животе у Карины образовалась пустота: она поняла, что этот змей – Царь Без Лица.
– Я уже не единожды это говорил, но скажу еще раз: я не дам тебе никаких сведений об Обряде Обновления, – сказал змей. Карина поверить не могла, что этот черный извивающийся ужас когда-то был мужем Баии Алахари. В последний день Солнцестоя она узнала много невероятных вещей, но осознать эту оказалось тяжелее всего. Она всегда думала, что она человек. Но если вот это – ее предок, то как ее тогда можно назвать?
– Это от тебя Фарид узнал об Обряде Воскрешения, – отозвался Малик. – Я точно знаю, что тебе известно и об Обряде Обновления. Говори.
В последний раз, когда Карина видела Малика в реальности, он воткнул кинжал себе в сердце, после того как впустил в свое тело вот это самое существо, с которым сейчас беседует. А во вчерашнем сне она сразу двинула ему в челюсть, так что не успела его хорошенько рассмотреть.
Но теперь у нее такая возможность появилась, и она различила и вертикальную морщину между решительно сдвинутыми бровями, и золотой оттенок его темной кожи. Кажется, он изменился, этот мальчик, который сначала вызвал у нее симпатию и доверие, а потом предал и то, и другое. Теперь он как будто избавился от всего лишнего, так что стала яснее видна суть. Хотя руки его дрожали, он мужественно бросал вызов Царю Без Лица, и при виде этого в груди у Карины потеплело.
Но ведь это все сон. Ее рассудок просто подсовывает ей то, что она хочет видеть, и больше ничего.
Царь Без Лица посмотрел на Малика сверху вниз и ухмыльнулся, показав несколько плотных рядов острых как бритва зубов.
– Оставь свои жалкие попытки, они ни к чему не приведут. Ты не можешь поместить меня в ад более страшный, чем тот, в котором я провел целые столетия. И я никуда не спешу. Благодаря тебе, маленький улраджи, и сотворенным тобой узам у меня теперь много свободного времени.