Кир
Возвращаюсь к столу. Ася что-то быстро печатает на клавиатуре, открывает первую ссылку в поиске браузера, просматривает сайт и, кивнув самой себе, отходит в сторону. Я опускаюсь на стул и читаю первое задание.
«Выберите слово, которое является паронимом к слову "удачный"».
Недовольно морщусь. Ответа я не знаю.
– Давай, Кирилл, – произносит Ася за моей спиной, – начинай. Ответ записывай в тетрадь.
Девушка возвращается к столу со вторым компьютерным стулом, который одолжила у Дашки. Придвинув его вплотную к моему, садится. Её дыхание сбилось… Не знаю, почему. Возможно, потому что нервничает в моём присутствии, а не потому, что толкала стул через всю комнату.
– А что если я не знаю ответа? – бросаю я, так и не открыв тетрадь.
– А если подумать? – настаивает Ася.
Я ухмыляюсь и откидываюсь на спинку стула. Перевожу взгляд на Белку.
– Слово «удачный» – не моё слово.
– Тогда попробуй второе, – Ася взглядом стреляет в монитор.
А там есть ещё одно слово?
Снова смотрю на задание. Действительно есть второе. Дружный.
Прекрасно! Все слова как на подбор. Ну или я просто скептически настроен на занятия с Асей.
Тогда зачем припёрся?
Начинаю подбрасывать ручку вверх и ловить её.
– Представь себе, я даже не знаю, что такое паронимы. А Марат, кстати, знает?
Ася укоризненно качает головой.
– Тогда читай второе задание, – произносит она ровным голосом, пропустив мимо ушей мою реплику про Марата.
Перестаю паясничать. Вздохнув, читаю второе задание: «Правила правописания "не"».
О чудо! Я знаю ответ!
Раскрыв тетрадь, быстро строчу всё, что знаю по этой теме. Едва успеваю дописать, как Ася тихо спрашивает:
– Расскажешь мне об Америке?
Рука дёргается, ручка в ней тоже. Последняя буква в слове получается нечитаемой. Я обвожу её пожирнее, чтобы исправить косяк. И, даже не взглянув на Асю, возвращаю взгляд к монитору. Читаю третье задание.
– Значит, не расскажешь, – вздыхает Белка.
– Нет. Не о чем рассказывать.
– Тогда расскажи о Соболевых, – настаивает она. – Вы же всегда были по разные стороны, а теперь ты, вроде как, с ними.
Из меня тут же вырывается:
– Я не с ними!
Но я беру себя за горло и, всё-таки посмотрев на Асю, продолжаю бесстрастно:
– Я ни с кем. Но да, сейчас я общаюсь с Соболевыми и не вижу в этом ничего плохого.
Ася прикусывает нижнюю губу и сдавленно произносит:
– Ясно…
Её губы странным магическим образом приковывают к себе мой взгляд. Место, где на них сомкнулись её зубки, немного покраснело.
– Они ведь тоже были в Штатах этим летом? – продолжает Ася.
И я, как на допросе, зачем-то говорю правду:
– Да, были.
– И что? Вы там встретились? Подружились?
Дружбой наши отношения назвать сложновато, но всё же братья помогли мне тогда, когда я уже не ждал ни от кого помощи.
– Угу, – роняю я, наконец отвернувшись от лица Аси и её сочных губ.
– Ясно, – вновь произносит она. – Ты совсем не хочешь говорить о себе, да?
– Неа.
Я чувствую, как Белка начинает злиться. Ёрзает на стуле. Впивается взглядом в мою щёку.
– Тогда о чём ты хочешь говорить, Кирилл? – восклицает раздражённо.
– О русском! – отрезаю я. – О русском языке и чёртовом ЕГЭ!
Пытаюсь сосредоточиться и прочесть третье задание. Внезапно Ася дотрагивается до моей руки.
– Тогда объясни мне, почему Даша попала в рабство к Артёму на месяц? – никак не может угомониться Белка.
– Понятия не имею, – я даже не вру. Я, и правда, не знаю, что в головах у Соболевых. – Заметь, я не участвовал в игре.
– Оо, нет… Ты участвовал, Кир! Когда спокойно смотрел на то, как Марата избил Тимур! Вот тогда ты участвовал!
Ася явно уже на взводе. Я тоже начинаю закипать.
Опять этот Алиев, чёрт бы его побрал!
– Марат сам виноват! – развернувшись всем телом, со злостью смотрю на Белку.
– Ах, сам? – иронично усмехается она. – Ну раз он сам, ты тогда тоже давай как-нибудь сам!
Ася отталкивается от стола, и её кресло отъезжает немного назад. Похоже, девушка собирается вскочить на ноги и выставить меня отсюда.
Нихрена!
Не дождётся. Я не уйду.
Вцепившись в подлокотник, притягиваю её кресло поближе ещё до того, как Ася оказывается на ногах. Вскакиваю сам. Второй рукой берусь за второй подлокотник. Склоняюсь чуть ниже, нависнув над Асей.
– Ты же говорила, что мы были друзьями! Говорила, что по-любому поможешь!
Ася вскидывает голову. Смотрит на меня снизу вверх, в её глазах – и злость, и паника.
– Я буду помогать лишь сегодня, раз уж я твоя рабыня. А дальше не стану.
– Почему? – выплёвываю я и тут же сам накидываю варианты ответов: – Потому что я позволил избить Алиева? Потому что больше я не твой друг? Потому что я дружу с Соболевыми? Почему, Ася?
Неосознанно повысив голос, кажется, заставляю девушку нервничать ещё больше. Её взгляд бегает по моему лицу. Глаза, губы, скулы… И так по кругу.
– Потому что мне сложно находиться с тобой рядом, – шепчет Ася. – Потому что я хочу знать о причинах таких разительных перемен в тебе! А оттого, что ты ничего не объясняешь, меня переполняет безнадёга. Мы же друзьями были, Кир!
– Ладно, будут тебе объяснения. Слушай. В жизни каждого человека иногда происходят те или иные события, заставляющие прогнуться под ситуацию, может быть, даже измениться внутренне. Будем считать, что я изменился, Ась. Всё. Это всё, что ты должна знать!
Отпрянув от её кресла, сажусь обратно в своё. Направляю взгляд в монитор. Но чёртовы буквы на нём не хотят складываться в слова.
Чёрт!
Мне не стоило заниматься с Асей. Не стоило вообще принимать такой подарок от Тимура. Но тогда бы он сам придумывал для неё разного рода унижения… Этого я позволить не мог.
Меня уже трясет от всего этого!
– Кир…
Слабый голос Аси прерывается коротким стуком в дверь. И она тут же распахивается. Я смотрю на человека, стоящего в дверях. Не ожидал, что день может стать ещё хуже…
Оказывается, может.
– Мама? – восклицает Ася.
Не надо даже смотреть на неё. Уверен, что она вся побелела.
– Что ж… Интересненько… – сардонически усмехается Татьяна Геннадьевна. – Я смотрю, ты не лежишь в кровати, как ожидалось, и явно совсем не больна. Привет, Кирилл, – сухо здоровается со мной.
– Здрасьте, – я тоже не особо рад её видеть.
Ну или совсем не рад.
– Мам, я это… Мне лучше стало, вот я и решила помочь Кириллу с уроками, – сбивчиво начинает оправдываться Ася, вскочив со стула.
– Помогать – это похвально. Но не во время уроков! И не в твоей комнате! – строго отрезает Татьяна Геннадьевна.
Мне всё предельно ясно. Встаю с кресла и направляюсь к двери. Под строгим взглядом матери Ася, конечно, меня не останавливает.
– Как дела, Кирилл? – интересуется Татьяна Геннадьевна, когда я прохожу мимо неё. – Я слышала, у тебя…
Но я не даю ей закончить и грубо отрезаю:
– Нормально! У меня всё нормально!
Она с пониманием кивает, но это не мешает ей возмущённо отреагировать на мой тон и недовольно произнести:
– Твой сегодняшний прогул я, конечно, зафиксирую.
Да пожалуйста!
Обернувшись, бросаю взгляд на Асю. Она испуганно смотрит на мать, потом переводит взгляд на меня. Подмигиваю ей.
– До встречи, Белка!
Чуть позже я назначу ей встречу в другом месте. Там никто не помешает нам заниматься…
Быстрым шагом покидаю девичью общагу и иду к своей. Варясь в собственных мыслях, не замечаю того, что за мной слежка. И когда цепкие наманикюренные пальцы неожиданно хватают меня за руку и тянут куда-то прочь, просто слепо подчиняюсь.
Ника… Позволяю ей завести себя за угол здания и, прислонившись к стене, выжидающе смотрю на девушку.
Интересно, чего она хочет?..
– Где твоя рабыня? – интересуется Ника.
Подносит руку к моей груди. Ноготком скользит по плотной ткани толстовки.
Надо сказать, девушка прекрасно выглядит. Белокурые волосы идеально выглажены и словно светятся на солнце. На лице безупречный макияж. Даже её ногти безупречны. А одежда подчёркивает все прелести фигуры. Мой взгляд невольно упирается в эти самые прелести.
– Так где, Кир? Куда ты дел Белову? – настойчиво продолжает Ника.
Её ноготок тоже настойчиво исследует мою грудную клетку.
– Ты не голодна? – спрашиваю в ответ бесстрастным тоном.
– Ээ… Что? – непонимающе протягивает Ника, отдёрнув руку.
– Сейчас большая перемена, все пошли есть, а ты нет. Снова на диете?
Девушка вся краснеет от моего замечания. В седьмом классе она была весьма пухленькой. Потом села на диету, по слухам – не ела неделю. В итоге сильно похудела. Стала первой красавицей в школе. И почти все делают вид, что совсем не помнят, какой Ника была раньше.
Чтобы скрыть своё смущение, она хохочет.
– Да зачем мне диеты, Кир? – показательно скользит по своему телу ладонью, заставляя мой взгляд прилипнуть к её руке и двигаться вниз вместе с ней. – Как видишь, диеты мне не нужны… Я просто не голодна. И решила найти тебя. Странным образом вы сегодня прогуливаете вместе с Беловой.
Я скрещиваю руки на груди, лениво наваливаюсь на стену. Отдираю свои глаза от тела девушки. Последняя фраза Ники прозвучала двусмысленно.
– Не боишься, что Тимур поймёт, что ты ревнуешь меня? – замечаю я, не скрывая сарказма.
Сначала Ника изумляется моей дерзости. Потом берёт себя в руки, натянув на лицо привычную надменную маску. Делает шаг ко мне. Заключительный. Больше ей шагать некуда, носы нашей обуви соприкасаются.
– Не боишься, что Тимур узнает о твоих тайных желаниях относительно меня? – спрашивает она сладким голосочком.
Несмотря на то, что на Нике туфли на высоченном каблуке, она всё равно едва дотягивается макушкой до моей шеи. Ей приходится задрать голову, чтобы смотреть мне в лицо.
– Моих желаниях? – изображаю удивление. – Прости, но речь идёт о твоих желаниях. Как раз ты должна бояться, что Тимур о них узнает.
Взгляд Ники становится просто убийственным. Она долго смотрит мне в глаза. Её грудь поднимается и опускается в такт неровного дыхания. Спустя пару минут она произносит:
– Что у тебя на уме, Кирилл?
– Не понимаю, о чём ты.
– А по-моему, очень даже понимаешь, – Ника продолжает сканировать меня своими огромными зелёными глазищами. – Тимур не рассказывает мне о том, что случилось в Америке. Я, видите ли, должна была просто принять тот факт, что теперь ты типа наш друг. Но я же вижу, что ты нам не друг.
– С чего ты сделала такие выводы? – усмехаюсь. – Какие требования, предъявляемые к другу, я не выполнил?
– Белова! – тут же выплёвывает Ника. – Я хочу знать, какие унижения ты для неё приготовил на сегодня.
– Тебя это не касается, – тут же отрезаю, стерев с губ улыбку. – Тимур подарил её мне. Она моя. Не ваша!
– Серьёзно? Твоя? – хмыкает Ника. Потом сюсюкает: – Ох, как это трогательно!.. Делая вид, что издеваешься над ней, ты защищаешь её! Знаешь, почему Тимур отдал её тебе лишь на сутки, а не на месяц, как, например, сделали с Рязановой?
– И почему?
– Потому что он проверяет тебя. Хочет понять: ты с нами… или с ними.
Она вновь протягивает руку, и её ноготок на этот раз ползёт по моему горлу.
– И знаешь, что я вижу, Кир? Ты с ними. Очень даже с ними. И совсем не собираешься использовать Белову по назначению.
Поцокав языком, подытоживает:
– Тимуру это не понравится.
Я дёргаюсь в попытке стряхнуть с шеи её острый ноготь, но Ника хватает меня за подбородок и крепко сжимает, впиваясь ногтями в кожу.
– Слушай сюда… – шипит она.
Но со мной так разговаривает не стоит…
Содрав её пальцы со своего лица, с силой сжимаю запястье. Ловлю за второе. И, развернувшись, всем телом прижимаю Нику к стене.
– Это ты послушай меня! – рычу напротив её губ. – Не лезь ко мне! Иначе Тимур узнает о твоих тайных желаниях, которые, к несчастью, относятся совсем не к нему.
Девушка бесстрашно хохочет.
– Хочешь поцеловать меня, да? – с вызовом бросает она. – Давай, я совсем не против. Это будет нашей маленькой тайной.
Скривившись от этой наглой самоуверенности, отпускаю её руки и отступаю. Вчера я флиртовал с ней, преследуя собственные цели, но совсем не ожидал, что она так быстро поведётся.
Идиотка.
– Может, позже, – глухо выдыхаю я и делаю ещё один шаг назад. – Может быть, настанет тот день, когда я, и правда, тебя поцелую. Но не сегодня… Сегодня я не в настроении.
Глаза Ники вспыхивают в предвкушении.
Отвернувшись от неё, быстро ухожу. Но успеваю услышать, как Ника самодовольно восклицает:
– Ты врёшь самому себе, Кир! Ты уже хочешь меня поцеловать. Прямо сейчас!
Дважды идиотка…
***
Прежде чем захожу в общагу, невольно бросаю взгляд на окна комнаты Аси. Её мать, должно быть, ещё там. В голове тут же всплывают воспоминания…
Последний день весны. На моём плече дорожная сумка. Чемодан погружен в тачку дяди, и он терпеливо ждёт меня за воротами.
С Асей я простился в её комнате. Попросил меня не провожать.
Мне было больно.
А ещё больнее было быть с ней все эти четыре года и знать, что ничего, кроме дружбы, мне не светит…
Возле ворот меня дожидались Денис Борисович и Татьяна Геннадьевна. Директор пожал руку и дал несколько добрых напутствий. Мама Аси отвела меня в сторону. Ликование на её лице невозможно было скрыть, хоть она тщательно старалась прятать его, выдавая за волнение.
– У меня будет к тебе просьба, Кирилл, – сказала она, глядя мне в глаза. – Я прошу тебя порвать с моей дочерью быстро, без лишних проволочек и сантиментов.
Я ошеломлённо потряс головой.
Не собирался я рвать с Асей! Знал, что, возможно, мы больше никогда не увидимся, но рвать с ней?.. Нет, этого я не хотел.
– Не упрямься, Кирилл. Зачем делать Асе ещё больнее? Она привязалась к тебе, ты же это понимаешь. А ей надо думать об учёбе, об экзаменах, о поступлении в вуз. Вычеркнув тебя из жизни, она сможет двигаться дальше.
Татьяна Геннадьевна сжала мою ладонь.
– Пожалуйста, Кирилл. Сделай это для неё.
Наверное, тогда впервые в жизни стало невыносимо пусто внутри меня. Кажется, даже после крушения самолёта моих родителей я не испытывал ничего похожего.
Вырвав руку из цепких пальцев женщины, молча пошёл к машине дяди.
Но я сделал то, что она хотела.