– Вещь, достойная Короля… – Задумчиво сказал Герден. – Или Король, достойный вещи?
– Вы нашли друг друга! – Рассмеялся Тейлин.
Пропустив вперед еще несколько родственных домов, прилетели Рик и Сайк. Их волосы были немного влажными.
– Тренировались к завтрашней регате. – Потупил глаза Рик, а потом поднял их снова. – Ваше Величество! Я не знаю Ваших пристрастий и вкусов. Поэтому ничего не дарю. Не хочу выглядеть глупо. Но я нашел и хочу отдать одну вещь, которая мне не принадлежит, но Вам точно понравится. Только прошу, откройте этот пакет, когда останетесь один. Это… очень личное.
Переглянувшись, парни ушли в парк, откуда слышался заливистый смех юного Тарина и восторги Тейлина. Казалось, счастьем ребенка прониклись все бывшие оперативники, освободившие господина Райгена для неспешной беседы с равными себе по возрасту и интересам господами.
Последним явился на праздник братец Волден с будущей супругой. Девушка выглядела смущенной и милой, а старший принц дома Фортис – бесконечно счастливым. Отправив их в увитый камнеломкой грот с креслами и крохотным фонтаном, Герден выдохнул. Осталось пережить обед. Потом – вечер с музыкой, но без танцев. А еще – завтрашнюю регату. Конечно, ему очень хотелось выслушать рассказ Тея и Сэмпа. Но о таком говорится только в узком кругу при отсутствии гостей. А сейчас нужно было просто набраться терпения и получить удовольствие от улыбок и смеха поддерживающих его людей. Несмотря на любовь к тишине и одиночеству, эта суматоха была ему необходима, чтобы прийти в себя, и, после отъезда Рика, заняться государственными делами.
В это время Ханна, уложив малыша спать, отправилась искать мужа в сад. Он сидел на лавочке и читал какую-то книгу, которую сразу захлопнул, едва подошла супруга.
– Не знаешь, куда с утра улетели Гэро? – Поинтересовалась она, не решаясь опуститься на ту же лавку.
– Знаю. – Ответил Лайсин. – Сегодня – День Рождения Его Величества.
– После всего случившегося Герден устроил прием? – Удивилась женщина. – Быстро он оправился от потери.
– Он – Король. И не имеет права на собственные эмоции. – Ответил ей муж.
– Но почему он не пригласил тебя, своего помощника и друга? Когда тебе было плохо, Его Величество вместе с Роченом сидел с тобой целый день. А тут он даже не прислал приглашение!
– Хотела надеть бриллианты моей семьи и показаться в обществе аристократов? – С любопытством посмотрел на Ханну Лайсин.
– Нет, что ты! Мне… обидно. За тебя. Я не понимаю, почему Король о тебе забыл?
– Он не забыл. Просто не хочет меня видеть. Ханна, ему очень больно от потери Рочена. И мне больно. А ты приходишь и своими неуместными разговорами делаешь еще больнее!
– Лис… Если бы ты поплакал…
– Я – не Лис. – Мужчина встал и осторожно убрал книгу в карман теплой безрукавки на меху. – Коверкать мое имя дозволялось лишь другу детства. Если ты еще раз меня так назовешь… мой ребенок вырастет сиротой.
– Но Лайсин! Ты должен выговориться!
– Я выплатил тебе все свои долги. Поэтому просто уходи. Наш малыш сейчас с няней?
– Но я на минуту… Только спросить…
– Крохотный ребенок плачет, а его мать бегает по саду в поисках мужчины? У тебя с головой все в порядке?
– Прости! – Ханна попятилась, а потом бросилась бежать. Войдя в детскую, она выдохнула. Ребенок спокойно спал в своей кроватке, чмокая во сне соской.
"Серая птичка достигла звездных небес, выйдя замуж за королевского родственника. Но… ее крохотные крылышки сковал тяжелый лед, и она начала падать. Неужели… я снова разобьюсь о торчащие снизу острые скалы?"
Музыкальный вечер и посиделки за чашечкой чая или игрой в карты с бокалом вина, наконец, закончились. Утомленные долгим днем гости разошлись по спальням, желая своему монарху многих лет и бесконечного счастья. Тот усмехался, обещал соответствовать и с нетерпением ждал момента, когда останется один. И вот, наконец, он закрыл двери своих покоев. Молчаливый камердинер помог ему раздеться и согрел ванну. Но долго лежать в ней Герден не стал. Ему очень хотелось узнать, что же за вещь подарил ему Рикус. "Личное…"
Надев халат, Король сел на кровать и с волнением развернул пакет. Оттуда на покрывало выпал… старый альбом, испачканный несколькими разноцветными пятнами краски. Удивленно приподняв брови, Герден открыл первую страницу… с которой на него смотрел худой черноволосый подросток со злющим взглядом четко прорисованных карандашом глаз.
– Так это я! – Рассмеялся он. – Вот, значит, каким меня видел Рочен… Действительно, неприятное зрелище!
На второй странице был изображен Лайсин, устроившийся в перекрестье толстых веток. В вытянутой к художнику руке сидела ящерица. Ее длинный серый хвост обвивал мальчишечье запястье.
– Рочи! Ты – великолепный портретист! – Герден медленно листал пожелтевшие страницы, на которых, кроме него и Лайсина, были еще какие-то эскизы. Голова улыбающейся девушки в шапочке медсестры, мужчина с сигаретой на лавке… Старик с безумными глазами, лежащий на высокой подушке… На одном из листов он узнал девушку, которая в студенческие годы ходила с ними в кафе. Острым треугольным личиком и большими желтыми глазами она напоминала птицу. Герден закрыл альбом и прижал его к груди.
– Спасибо, Рик! Если вдруг случится чудо… Я не стану ревновать. Хотя, – он вздохнул, – надежды почти нет и надо жить дальше. И я буду жить, бережно храня в своем сердце воспоминания о счастье.
Лежащий на столе коммуникатор пиликнул тихой трелью. Герден посмотрел на повисшую над аппаратом строку с именем и принял голосовой вызов. Видеть лицо этого человека он не хотел.
– Не спишь? – Услышал Король знакомую речь. – С Днем Рождения, Ваше Величество! Долгих лет жизни, уверенности в завтрашнем дне… и тому подобное. Как ты себя чувствуешь?
– Твоими молитвами, Лайсин. Спасибо. Жизнь идет вперед, и я пытаюсь от нее не отстать. Как твой малыш? Жена?
– Все в порядке. Герден… Наверно, ты обвиняешь меня в том, что Рочен был… вот таким.
– Нет. Почему ты так решил? Все, что с ним случилось – дело его сознания. Его мировосприятия. Мы такие, какие есть. И каждый из людей, нас окружающих, видит вселенную по-своему. В его гибели никто не виноват. Просто ее надо пережить.
– Я думал, что буду тебе нужен…
– Конечно, будешь. – Сказал Король. – Мне хочется, чтобы ты окончательно поправился. И только после этого я призову тебя на службу.
– Значит, ты не прислал мне приглашение потому…
– Что ты еще слаб. Давай остановимся на годичном сроке.
– Герден… Я счастлив, что когда-нибудь мы снова будем заниматься одним делом!
– Выздоравливай. – Пожелал Король и первым нажал отбой. – Выздоравливай…
Утро следующего дня порадовало горожан и поклонников парусного спорта безоблачным синим небом, свежим западным ветром и прохладой, заставляющей ежиться сидевших на трибунах людей. Команда офицеров Службы безопасности, снова вернувшихся к своему Королю, заняла рядом с ним места, оттеснив даже родственников. Однако, никто не возражал. После вчерашнего праздника у каждого на душе было так легко, словно застоявшийся на ржавых рельсах поезд из прошлого неожиданно взлетел в небо.
– Вон наши парни! – Протянул руку Салих, высовывая кончик носа из мехового капюшона. – Сайк в этом году настроен только на победу!
– Кажется, под оранжевым парусом выступает его младший брат? – Тайрес заглянул в программку, разложенную на коленях друга. – Я слышал, парни тренировались все лето. А как настроен Рик?
– Рик был дома. – Ответил Герден. – Семья Ноко звала его в гости, но он предпочел одиночество и воды своего ледяного озера.
– Говорят, там постоянно дуют резкие и холодные ветра. – Поежился Салих. Тайрес тут же накинул на его плечи взятый с собой плед.
– Ваше Величество, хотите погреться в моем уютном домике? – Салих откинул полу, приглашая Короля в тепло.
Но тот отрицательно покачал головой.
– Поделись с Таем. Мне не холодно.
Райген, прижимающий к себе малыша Тарина, искоса посмотрел на сына. Несмотря на улыбки и хорошее настроение, Герден снова закрылся, не желая пускать в свою сумеречную душу ни одного из этих людей. "Он, несомненно, справится. Снова соберет вокруг себя действенную и сильную команду. И железной рукой поведет эту страну к процветанию. Но будет ли он счастлив?"
– Сынок… – Тихо позвал он Короля. Когда Герден повернул голову, сказал: – Может, мне остаться рядом с тобой? Старший сын дома Ноко справится с управлением провинцией. Он давно мне помогает и все знает.
– А малыш?
– Он будет жить тут, с нами. Разве тебе не интересно было с ним возиться?
– Спасибо… Но давай пока оставим все, как есть. Мальчику нужен свежий воздух и друзья.
– Но если тебе понадобится…
– Я сразу тебя извещу. Спасибо… отец. Смотри, – Герден кивнул на залитую солнечными лучами реку, – уже дан старт. При отсутствии подготовки Рик неплохо начал!
– Давай, Рик! – Вскочила со своего места Лина. – Сделай их, парень!
Оглянувшись, Ден попытался усадить свою жену, но она отмахнулась, продолжая кричать и хлопать в ладоши. Тогда поднялись Тейлин и Сэмп. И теперь королевское ложе свистело и хлопало не хуже простых людей. Ден вытер вспотевший лоб и украдкой посмотрел на Короля, положившего подбородок на подставленную руку. По его губам блуждала улыбка. А маленький Тарин, опершись ладошкой на его плечо, подпрыгивал, чтобы лучше видеть. И тогда Король встал и посадил мальчишку на шею. Страстный детский вопль перекрыл все голоса.
– Ри-ик! Са-айк! Ура-а!
Ожидаемо, регата завершилась победой Сайка. Его младший брат пришел вторым. Третьим был еще один студент. Рик пересек финишную черту пятым. Но все равно был этим доволен. Во время награждения он поздравлял своих друзей и радовался их победам, как собственным.
– Ты сейчас куда? – Отловил парня Салих.
– Домой. – Улыбнулся Рик. – Наши парни собираются на ресторанные посиделки, но я туда не пойду.
– И что ты собираешься делать дома?
– Поваляюсь на кровати. Приготовлю обед. Полежу в ванной. Только все это в обратной последовательности. – Рассмеялся парень. – Хочется побыть одному. Знаешь, этим летом я научился ценить одиночество.
– Перестань! Едем с нами во дворец. Гости скоро направятся по домам, а Тейлин и Сэмп нам расскажут страшную историю о своем похищении духами!
Рик фыркнул и покачал головой.
– Спасибо, но нет. У меня теперь своя история. Сэл… Я не люблю Гердена. Но искренне уважаю. Поэтому прошу… не оставляйте его одного. Что бы он ни говорил. Его душа наполнена тенями, разогнать которые мог только один человек. Но его больше нет. Ну… я пошел?
– Стой. – Салих нахмурился. – Ты куда собрался? А учеба?
– Сейчас – домой. А потом… будет видно. Иди, на тебя смотрит Его Величество!
– Я тебе наберу!
– Угу. – Рик отвернулся и быстро, почти бегом, вернулся к своей яхте. Ее надо было вернуть в королевский лодочный сарай и снять оснастку, чтобы не покрылась за время его отсутствия плесенью.
Спустившись по складному трапу с причала на борт, он выбрал якорь и начал отвязывать швартовый канат, когда к нему подбежал Сайк.
– Почему не идешь со всеми, Рик? Парни и девчонки ждут только тебя!
– Извинись и скажи, что я нездоров. Сайк… Я хочу вернуться домой. Прости.
– Заболел? Подожди, помогу тебе довести яхту!
– Со мной все в порядке. Не хочу лишних вопросов. Не хочу женских объятий. Я устал. Все, Сайк. – Рик оттолкнулся от причала и поднял маленький парус. Скоро его яхта затерялась среди брызгающих серебром волн.
Герден, а с ним – вся его свита, проводили алый парус взглядами.
– Ты его не остановил. – Негромко сказал Райген. – Почему?
– Он мне не верит и считает врагом. – Хмыкнул Король, поворачиваясь к выходу. – Но, что удивительно, продолжает прислушиваться к советам.
– Вам вместе было бы легче. – Все также тихо продолжил наместник. – Мальчик сильно плакал, когда вы улетели в Сенко и оставили его одного.
– Он – не мальчик. Молодой мужчина. Пусть учится жить самостоятельно и просчитывать последствия своих поступков. Пусть знает, что мир – это не папина усадьба и не заботы старших друзей. Мир – бесовски жесткая и подлая штука. Если он сможет выжить, ему откроются новые горизонты. Если нет… значит, не судьба.
– Разве тебя хоть раз бросали одного?
Герден остановился, а его глаза потемнели.
– После смерти матери, я тогда был моложе Тарина, по дворцу зашептали, что она устраивала оргии. Я такого не помню. Возможно, она любила мужчин. Но мне кажется, оторванная от своей земли женщина собирала вашу энергию, которой делилась со мной, слабым ребенком. Знаешь, как? Через поцелуи. Вместе с материнским дыханием в меня проникала жизненная сила. Да-а… Все, кому не лень, называли меня… даже сейчас мой язык отказывается произносить эти слова. Когда я шел один, мое несчастное истощенное тело пинали даже слуги. А сколько тумаков я получал от братца Волдена! Корвес считал меня исчадием ада. А еще, когда моей душой овладевали высшие силы, я днями лежал без признаков жизни. И никто не приходил, чтобы разбудить меня и покормить. От слабости я падал в обморок, а из носа то и дело текла кровь. Все кончилось тем, что я перестал говорить. Тогда Исайтор первый раз отвез меня в Тамт… Никогда не забуду вкуса спелой черешни и сочного инжира… Я выжил. Но не благодаря, а вопреки. Идем.
Кажется, эти негромкие слова услышали все бывшие оперативники. А еще – Волден Ренк, который, протолкавшись сквозь окруживших Государя мужчин, упал перед сводным братом на колени.
– Герден… Прости!
– Это не твоя вина. Мы бываем слепы, прислушиваясь к словам тех, кого считаем авторитетами, даже не попытавшись разобраться самостоятельно. Если, к примеру, в разговоре с несколькими придворными аристократами я скажу, что ты – глупец… Их воображение тут же подгонит все ими виденное под услышанное от короля мнение. И через какое-то время над тобой станет потешаться вся столица. Понимаешь, о чем я говорю? Поэтому, прежде чем кому-либо слепо верить, сто раз подумай, в чьих интересах гуляет некая информация. Все, вставай. Незачем создавать прецеденты. Господа! Во дворце нас ждет изысканный и сытный обед!
Вечером, когда гости разъехались, а остальные разошлись по комнатам, Герден встал у окна своей спальни. Чистое темное небо было сплошь усеяно яркими звездами. Одна из них сорвалась и чиркнула у горизонта яркой линией. Следом слетела другая.
– Желание… – Улыбнулся Герден, глядя на осенний звездопад. – Вам оно известно. Прошу, не обманите моих ожиданий!
Рука сама потянулась к альбому, лежавшему на ночном столике. Прижав его к себе, он вглядывался в бесконечное небо, едва слышно повторяя "пожалуйста… пожалуйста…"
А на следующее утро секретарь принес Королю готовые документы для Рика. Сверху лежал забронированный канцелярией дворца билет на первый завтрашний рейс аэроэкспресса. Внимательно их изучив, Герден кивком головы отпустил своего служащего и набрал номер парня.
– Выспался, путешественник? – Поинтересовался он у парня, ответившего сонным голосом.
– Еще нет, но Вы разбудили. Доброе утро, Ваше Величество! Полагаю, мне пора услышать напутственное слово? Или я все получу курьерской службой?
– Еще не проснулся, но полон сарказма. Да, Рик. Твой поезд отходит ранним утром следующего дня. Собраться успеешь?
– У меня все собрано. Когда мне подъехать?
– Через полчаса во дворце подают первый завтрак. Ты на него не успеваешь. Так что через час буду ждать тебя в своем кабинете.
– Лучше не торопитесь. – Посоветовал Рик. – Хорошо жевать нужно смолоду, чтобы не сосать через трубочку в старости.
– Нахал! – Восхищенно сказал Король и отключился.
– Я не нахал… – Уныло сказал парень. – Просто пытаюсь убежать от себя. От воспоминаний и пустого одиночества.
– Ты чего ноешь? – На звук голоса в его спальню зашел Сайк. – Ох, еще совсем рано!
– Иди и досыпай. – Рик потянулся и зевнул, глядя в едва посеревшее окно. – Мне звонил Король. Через час я должен быть в его резиденции.
– Зачем? – Протер слипающиеся после ресторанной ночи глаза Сайк.
– Готовы мои документы. Завтра я уезжаю. – Рик решительно встал с постели и нырнул в ванную комнату, на ходу сбросив с себя рубашку.
Сайк проводил взглядом гибкое юношеское тело и задумчиво поскреб обросший подбородок.
– С момента нашего знакомства ты нисколько не изменился. Похожий на мечту прекрасный мальчик с длинными светлыми волосами и гладким лицом… Почему я старею, а ты – нет? Кажется, позавчера мне показалось, – он взял двумя пальцами свою прядь, – что я видел седой волос… Рик! Ты забыл взять халат и полотенце! Я сейчас тебе их подам!
Повесив на крючки необходимые другу вещи, Сайк побрел к себе. Спать хотелось жутко. Но если у Рика остался всего лишь день… Надо провести его весело, чтобы уезжающего парня не мучили сожаления.
Спустившись в кухню, Сайк поставил варить кофе.
Когда одетый с иголочки парень спустился вниз, друг поставил перед ним чашку с горячим напитком.
– Я положил тебе два кубика сахара. Хочешь, полечу с тобой во дворец?
– У тебя нет пропуска.
– Я посижу в машине.
– Не нужно. Наш разговор не будет долгим. Лучше поспи, Сайк.
Допив кофе, Рик взял ключ и вышел в серое, только разгорающееся зарей, утро.
– Я подожду тебя здесь… – Сайк с ногами устроился на диване. А потом положил голову на валик. – Сейчас я тоже выпью кофе…
Не успел Рик взлететь, как веселившийся ночью Сайк уснул крепким сном.
И снова слуга проводил Рика к открытым дверям знакомого кабинета.
– Ваше Величество! Утречка! – Сообщил о своем приходе парень.
– Заходи. – Герден встал из-за стола, освещенного настольной лампой и пересел в одно из кресел, стоящих друг напротив друга. – Присаживайся. Вот твои новые документы.
На столик лег конверт.
– Открой и ознакомься.
Рикус взял его в руки и вытряхнул содержимое на стол.
– Это билет. – Отложил он в сторону разноцветную пластину.
– Рад, что ты не ошибся. – Король взял синий гладкий прямоугольник с нестираемыми надписями и печатями. – Вот это – твое международное удостоверение личности. Действительно в любом уголке мира. Фото вполне узнаваемо. Параметры твоего тела и скан ауры внесены. Это, – в руке монарха появилась розовая карточка, – водительское удостоверение. Рекомендую по приезде взять аэромобиль в аренду. К бумагам я положил адреса недорогих, но хороших гостиниц в столице, а также – салонов, сдающих транспорт в аренду. Так что, Рикус м-м-м… Веринато… смешное имя, но там оно прозвучит обыденно… ты готов разбить сердце Сайку Ноко?
– Я говорил с другом и обещал вернуться через год.
– Год – достаточный срок, чтобы измениться до неузнаваемости. Если будут трудности… Ты помнишь мой контакт наизусть?
– Да.
– Сразу сообщи. Не хотелось бы перед глядящим на нас с небес Роченом выглядеть последней свиньей, отправившей его любимого мальчика в преисподнюю.
– Если бы он меня любил…
– Любил, Рик. Но ты был таким несмышленым ребенком… Короче, расти, парень. Пусть я для тебя… почти никто, однако повторюсь: если будут проблемы, не стесняйся и позвони. Договорились?
– Надеюсь, их не будет.
Рик сложил документы и снова убрал в конверт.
– А, совсем забыл. – Герден вернулся к своему письменному столу. – Банковская карта местной кредитной организации. Догадываюсь, что ты – самостоятельная личность. Однако я положил на нее немного денег. Можешь внести к ним свои.
– Но…
– Вернешься, рассчитаемся. Удачи, Рикус!
– Благодарю Вас за все, Ваше Величество! – Рик низко склонился перед Королем. А потом недоуменно спросил: – Все-таки не могу понять, почему Рочен нас оставил?
– Возможно, для того, чтобы дорогие ему люди научились доверять друг другу?
– Доверие трудно заслужить и легко потерять. Вы согласны, Ваше Величество? – Рик пристально посмотрел в глаза Королю, еще раз поклонился и вышел.
– Молодость никогда не сомневается в том, что умнее всех. Но жизнь корректирует ее заблуждения. До свидания, мальчик. Не сомневаюсь, что наши пути снова встретятся!
Король подождал, когда стук далеких шагов затих и набрал номер Хэя, ставшего Главой Секретной службы после смерти Санса.
– Утречка… Твой мальчик готов? Веди.
Через некоторое время в кабинете перед Его Величеством стоял господин Хэй, с усилием давя зевок, и молодой человек типичной в Мэйте внешности.
– Документы. – Король кивнул на столик. – В конверте – билет и банковская карта. Вашей задачей, – он посмотрел на парня лет двадцати пяти с каштановыми, в завитках, волосами, – будет негласная слежка за Рикусом Верусом. А также помощь в чрезвычайных обстоятельствах.
Молодой человек поклонился и забрал документы.
– Доклад обо всем, что происходит с нашим путешественником, должен быть у меня на столе каждое утро.
Теперь поклонился Хэй.
– Спасибо, вы свободны. Хэй, в одиннадцать – планерка.
– Я помню. – Еще раз поклонился оперативник.
Утро следующего дня красило нежными оттенками восход, а на перроне, рядом с межконтинентальным аэроэкспрессом, стояли Сайк и Рик.
– Звони мне… Прошу! – Черноволосый мужчина грустными глазами смотрел на бледного невыспавшегося парня.
– Только иногда. Связь очень дорогая. Давай договоримся раз в неделю. Хорошо?
Тот кивнул.
– Береги себя… – Сайку так захотелось провести ладонью по светлым волосам, серебрившимся в рассветных лучах, что пришлось сжать пальцы в кулак и убрать его в карман. Ведь Рик не выносил, когда кто-то касался его головы.
– Ключ от дома и моей машины. – Рик протянул другу два ключа. – Сохрани их для меня.
– Конечно. Можно… я тебя обниму?
– Угу. – Рик искривил губы. – Почему-то хочется плакать…
Сайк прижал растерянного мальчишку к себе.
– А может ну его… Зачем тебе туда ехать?
Уткнувшись в плечо друга, Рик произнес:
– Хочу себя испытать. Сайк… Если что-то пойдет не так… Честное слово, я сразу вернусь. Только мне нужно самому найти ответы на все вопросы. Пока я окружен друзьями, сделать это не получится. Понимаешь?
Сайк коснулся щекой чужих волос и с удовольствием вдохнул их запах.
– Я всегда буду ждать тебя, Рик!
– Я знаю. – Парень выскользнул из объятий. – Мне пора.
– Не забывай, что ты – самый важный для меня человек!
– Тогда, прежде чем жениться, дождись моего возвращения! – Улыбнулся Рик. – Хочу быть на твоей свадьбе свидетелем!
– Я не женюсь!
– Все так говорят. А потом не знают, в каком углу дома прятаться от собственных детей!
– Все смеешься!
– Ну не плакать же на глазах у людей!
Рик вошел в вагон и помахал Сайку рукой. Поезд свистнул и медленно закрыл двери.
"Провожающим отойти от края платформы за красную черту!" – Раздался голос диспетчера.
Сайк увидел, как Рик занял свое место и пристегнулся. Поезд зашипел маневровыми двигателями и медленно поднялся в воздух. А потом тронулся навстречу рассвету, быстро набирая скорость. Алый росчерк блеснул на фоне серых туч и скрылся из глаз. Сайк повернулся и, ссутулившись, пошел к выходу. Кажется, выглядел он не очень, поскольку какая-то женщина взяла его за руку и поинтересовалась самочувствием.
– Спасибо, все в порядке. – Ответил он. – Просто этот поезд… он переехал мое сердце.
Та понимающе кивнула головой и ушла. А Сайк долго сидел в своей машине, сжимая в кулаке два ключа, еще хранившие тепло дружеских рук.
Глава пятая. Воскрешение из мертвых
***
Теперь я…кто? Судьбою дан мне шанс, забыв печаль, открыть другие двери.
Но только засыпая, всякий раз, я чувствовал, как ждет меня, как верит
В возможность встречи тот, кто далеко. Но днем чужой живет в моем сознанье.
Забыть себя, поверьте, нелегко. Но помнить, кем я был – одно страданье.
***
Вначале была боль. Режущая и пульсирующая одновременно в обеих ногах. Кажется, он застонал. А еще – удивился: ведь у духов нет физического тела. Духи не чувствуют боли. А если почему-то заканчивается их долгая жизнь, они постепенно теряют силы и развоплощаются. Словно тень истончающегося в солнечных лучах облака, они медленно уходят в небытие.
"Значит… я жив? Все-таки у меня получилось!" – Мелькнула мысль.
Подтверждением догадки включился слух. Кажется, рядом спорили голоса, бросаясь вполне понятными любому хирургу терминами. И тогда он открыл глаза.
Где-то сверху, потрясая снимками и разводя руками, спорили два субъекта в голубых одеяниях.
– Дай сюда! – Он вытянул руку и выдернул снимок из чужих пальцев. Кажется, те, кто стояли над ним, потеряли дар речи и превратились в восковые фигуры с вытаращенными глазами.
– Ага… – Сказал он, разглядывая раздробленное колено. – Оперировал криворукий баран. Если бы при мне кто-то сваял подобную халтуру, я бы сам перебил ему ноги. Если оставить, как есть, начнется некроз. Что это значит? Это значит, что придется делать еще одну операцию без гарантии спасти сустав. Что с другой ногой?
Один из голубых молча протянул ему еще снимок.
– Сложный перелом голеностопа и разорванные сухожилия… Плохо. – Он сердито посмотрел на врачей. – Очень плохо! Своими неумелыми действиями вы подписали человеку приговор! Сколько ему лет?
– Э-э… – Наконец, издал звук один из них. – Восемнадцать.
– Хотите, чтобы парень всю оставшуюся жизнь просидел на паперти, протягивая руку за подаянием? Этот бред надо переделать заново. Ох… – Он дернулся, и боль пронзила его с пятки до макушки. – Бездари!
– И что, по-твоему, мы сделали не так? – Язвительно поинтересовался другой.
Когда, покрываясь потом от боли и периодически останавливаясь, чтобы отдышаться во время приступов дурноты, он объяснил, что нужно было сделать и как теперь хоть что-то исправить, расплывающиеся незнакомые лица дружно нагнулись над ним, словно через глаза желая заглянуть в сознание.
– Вы что – глухие идиоты? – Напоследок поинтересовался он севшим голосом и снова потерял связь с телом. Но тонкий мир, от которого он отвернулся, также не желал пускать его обратно. Поэтому, зависнув в пространстве невесомой энергетической субстанцией, он видел, как забегали вокруг лежащего человека люди. Кажется, они очень боялись порвать тонкую серебряную нить, удерживающую рядом с телом чужую душу.
Он был хорошим магом и совершенно не хотел покидать чудом найденную форму.
"Раз они – такие костоломы, сустав придется собирать самому. Но, чтобы исключить воспалительный процесс, нужно восстановить поврежденные ткани… Задача… Однако, пока тело борется за жизнь, надо попробовать ему помочь!"
Кажется, до чьих-то мозгов дошло, что непонятный инцидент может иметь нежелательную огласку и далеко идущие последствия. Поэтому парня положили на каталку и вне очереди повезли в операционную. Тогда, завладев сознанием оперирующего хирурга, он отрешился от посторонних мыслей и полностью взял процесс под свой контроль. Рука у мужчины со скальпелем была твердой. Не дрогнув и не удивившись незнакомой виртуозной технике, тот все заново переделал и, наконец, наложил последний шов. Теперь процесс выздоровления зависел только от крепости тела и возможностей недавно сформировавшейся связки энергий ментального и эфирно-физического уровня.
Кажется, дни сменялись ночами. Бессознательное тело подключили к примитивным аппаратам, вводившим лекарства и питание в кровь. А он, превратившись в крохотный энергетический сгусток, чистил сосуды и ткани. Восстанавливал по оставшейся матрице потерянные хрящи и мениски, сращивал раздробленные кости. И вот настал вечер, когда он смог посмотреть на мир новыми глазами.
Кажется, в комнате было сумрачно, поэтому он не сумел разглядеть того, кто сидел на стуле рядом с кроватью. Только ему сейчас было все равно.
– Я хочу пить. – Сказал он. – А еще мои ресницы склеены гноем. Почему никто не умоет мне лицо?
– Юши! – Темная фигурка подскочила, словно из сидения стула вылезла иголка. – Ты очнулся! Сейчас… Я сейчас все сделаю!
Женщина засуетилась, наливая из фляги воду.
– Мой Юши! – Кажется, она всхлипнула. – Как хорошо, что ты жив! Господин Вэн Шиэн сказал, что больше не станет оплачивать твою страховку… Театру снова не дали сцену в столице, поэтому через две недели, как только закончится сезон, мы уедем с гастролями по округам. Господин Шиэн очень сердится, что ты все еще в больнице. Хотя, еще больше он сердится на вечно пьяного электрика, который плохо закрепил прожектор… Но его уволить он не может, потому что на такую зарплату нанимаются только неудачники и пьяницы…
– Я хочу пить…
– Конечно! – Девушка приподняла голову и поднесла ко рту кружку с водой. Когда он напился, осторожно опустила его обратно. – Сейчас я промою твои глазки и переодену.
Когда веки стали чистыми, он увидел маленькую хрупкую девушку, на чьем беленьком личике светились радостью зеленовато-серые глаза. Черные полумесяцы бровей делали его удивленным, а розовые губки сердечком – почти что кукольным. Носик был настолько аккуратным, что его захотелось потрогать: вдруг эта девушка действительно была ожившей куклой? Подняв руку, он ткнул пальцем в ее ладонь. Она оказалась теплой и мягкой. А девушка – смешливой.
– Думаешь, исчезну? Нет, дорогой братец, я всегда буду рядом! – Сказала она, расстегивая пахнущую потом рубаху. Его лицо искривилось от неловкости момента. Чтобы скрыть смущение, он отвернулся и спросил:
– А как же муж?
– С таким ребенком, как ты, меня никто не возьмет! – Рассмеялась она и тихо добавила: – Кому нужны нищие?
У него на душе стало совсем печально, но девушка подумала, что парня снова мучает боль. Погладив ему плечо, она вздохнула:
– Терпи! Тебя нужно протереть и переодеть. Иначе, кто захочет лежать рядом с такой вонючкой? Вечером тебя переведут в общую палату!
Продолжая болтать, она ловко сняла с него рубашку и губкой протерла тело. А потом надела чистую, чем-то похожую на распашонку, кофту. Когда она спустила с него штаны, он невольно дернулся и покраснел.
– Юши! – Строго сказала малявка. – Не крутись! Доктор сказал, надо быть очень осторожным, чтобы снова не произошло смещение!
– Со мной все нормально. – Буркнул он. – В смысле, с телом. Но я не помню, кто ты, и что произошло. Почему я здесь?
– Юши… Как ты мог забыть свою старшую сестру? – Только что улыбавшиеся губы искривились, а на глазах появились слезы. – Почему? Ведь у меня, кроме тебя, никого нет!
– Наверно, из-за травмы. – Он приподнял ногу, чтобы она смогла ее протереть. Нога не болела и почти не ныла. "Хорошая работа!" – Похвалил себя он. – Так что с нами произошло?
Девушка присела на край кровати, заботливо поправив ему одеяло.
– Хочешь, я расскажу тебе о нас с самого начала? Я уверена, ты сразу все вспомнишь! – Убрав с лица одинокую слезинку, она посмотрела в окно. – Когда-то наша семья жила в Пестрых горах. Они закрывают материк от холодных океанских ветров с запада. Ты их помнишь? Нет? Этот чудесный и вольный край беден по сравнению с долинами, где стоят города, и живет знать. Но он очень красив. Пологие склоны покрыты кленовыми рощами, а быстрые холодные реки слетают вниз с заросших вереском скал. Отец, как и все предки, сажал на террасах кукурузу, а в пойменной низине – рис. К осени горы становились красными, поля – золотыми, а небо – синим. – Девушка прикрыла глаза, вспоминая картинки их общего детства. – Бабушка с дедом разводили птицу. Когда ты был маленьким, я водила тебя к большим прудам за деревней, чтобы ты покормил уточек. Мама умерла вскоре после того, как появился ты. А отца, когда тебе исполнилось три годика, забрали в дружину. Не знаю, что произошло там, где вершится история, но в нашу деревню пришли чужие люди. Мужчин, которые сопротивлялись, они убили. А нескольких мальчиков забрали с собой. Старший говорил, что императору нужна их сила. Тебя бы тоже увели, но бабушка заплела на твоей голове женские косички и переодела в длинную рубаху. И ты остался с нами. Мы прятали тебя не только от чужаков, но и других жителей. Ведь они могли донести, что ты – мальчик. Вот так твое мужское имя Юкисито поменялось на женское Юсио.
Девушка ласково погладила ему волосы. Он скосил глаза. Кажется, они были такого же цвета, как и у нее – прямые и темно-красные. Когда на них падала тень, они становились почти черными. Ему захотелось вдохнуть поглубже: ушедший к звездам мальчишка родился в нищей, далекой от благ цивилизации, области. У него было трудное детство и незавидная юность, проходящая в постоянной работе. Наверняка он был полуграмотным и со слабым здоровьем. Такая жизнь для души оказалась слишком тяжелой… Теперь стало понятным, почему она с радостью понеслась искать рай.
– Юши, ты устал? Может… мне уйти?
– Нет. Говори. Что было дальше?
– Чужаки с детьми ушли. Но из предгорий вернулись дружинники и остались зимовать. Зима в тот год выдалась долгой и холодной. Голодные мужчины поели наших птиц. Нам нечего было продать, чтобы купить уголь. И нечего было кушать. День за днем мы лежали под одеялами, пытаясь друг друга согреть. Бабушка нашла на чердаке немного кукурузной муки и делала нам болтушку. А весной… – Девушка шмыгнула носом. – Она умерла. Я похоронила ее за дальним прудом. Под любимыми кленами. Они с дедушкой говорили, что клен, познакомивший их в юности, однажды возьмет себе пустое тело, а расправившие крылья души соединятся, чтобы рука об руку идти по звездной дороге к сияющим небесам.
– А что было дальше?
– Как только по берегам ручьев расцвели нарциссы, я закрыла дом, взяла тебя за руку и повела в долину. Бабушка рассказывала, что там живет ее сестра… Самыми трудными были первые пять дней пути. Мы шли мимо опустевших деревень, в которых тоже нечего было есть. Ты собирал хворост, а я выкапывала корни болотного тростника. Мы запекали их на палочках. Однажды ты провалился в воду и чуть не утонул. А потом плакал и просил хоть горсточку риса. Мне было очень тяжело. От слабости ты не мог идти, и я несла тебя на спине. – Девушка вздохнула, снова переживая те нелегкие дни. – Но, когда мы спустились в долину, нам повезло. Ты заболел… Знаешь, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Так вот. Мы пришли в какой-то городок. У тебя был сильный жар. Ты кашлял и задыхался. Бабушка в таких случаях грела молоко и добавляла в него мед. "Молоко и мед – весь жар уйдет!" – говорила она, когда мы простужались. Но мне негде было взять денег, чтобы его купить. Тогда я зашла в едальню и упала перед хозяином на колени. Только он взял метлу и сказал, что бродячих щенков надо не кормить, а топить. И ударил меня по голове. Я упала, чуть не задавив тебя. Все смеялись… И только один мужчина поднял нас и усадил на лавку рядом с собой.
– Что ты умеешь? – Строго спросил он.
Я, вытирая слезы, рассказала, чему научилась у старших.
– А, так ты из семьи храмовых служителей? Тогда спой молитву духам удачи. – Серьезно сказал он, глядя мне в глаза.
Я подчинилась. Милый Юши! Я никогда тебе этого не рассказывала, а ты и не помнишь… Но в тот момент я молилась не только им, но и всем покровителям нашего рода. Закончив канон, я начинала следующий. Мне казалось, если вдруг я остановлюсь, ты сразу умрешь. Ведь твое маленькое тело было горячим, словно печь. Сквозь слезы я не видела, как мужчина приказал служанке принести теплого молока. Только почувствовав его сытный запах, я поняла, что мы спасены… Ночью температура спала, и ты открыл глаза. Чудотворцем оказался брат директора нашей труппы – господин Чен Шиэн. Ему очень понравилось, как я пою. С тех пор мы с тобой кочуем вместе с театром "Песнь тростника" по всему континенту.
– Тебя как зовут?
– Исано Лиэн. – Улыбнулась девушка. – Приятно познакомиться, братец Исано Юсио!
– А чем мы занимаемся в театре господина Шиэна?
– Я играю в постановках его брата. Ты – рабочий сцены.
– И что за спектакли вы ставите?
– Нашу классику. Но господин Шиэн сказал, что теперь зритель хочет видеть современные пьесы. Поэтому мы, вслед за знаменитыми театрами, тоже хотели включить их в репертуар. Только у нас не все получается. – Девушка опустила голову. – Слишком разное течение времени… В классических историях оно струится, медленно выплетая канву сюжета. А современные истории бурлят, подобно весеннему горному потоку.
– Сколько нам лет, Лиэн?
– Мне – двадцать пять. Тебе – восемнадцать. Юши, не волнуйся! Ты обязательно все вспомнишь!
– Угу. А почему я оказался тут?
– Так на тебя упал прожектор! – Девушка с жалостью посмотрела на брата. – Ты вообще у меня невезучий… Бабушка говорила, это оттого, что твои глаза подобны очам чары, а характер похож на хвост ящерицы. Может, когда ты был младенцем, -Лиэн рассмеялась, – тебя сглазила одна из этих тварей?
– Не знаю… – Устало сказал брат. – Я есть хочу.
– Сейчас сбегаю на улицу и куплю что-нибудь вкусное! – Засуетилась сестра. – Хочешь пирожков с яйцом и луком? Или с рисом и печенкой?
– Нет. – Он закрыл глаза. – Вот рис с курицей – это то, что надо…
Его ресницы сомкнулись, а звуки реального мира, в котором жила Лиэн, куда-то уплыли, сменившись тишиной большой и богато обставленной гостиной. В кресле у окна сидел, положив щеку на кулак, мужчина средних лет. Его синие глаза бездумно смотрели в темноту ночи, а черные пряди волос, мешаясь с серебристыми, падали на лицо, делая тени резче. Кажется, он вздохнул и пошевелился. А потом медленно повернул голову. Его глаза вспыхнули ярким светом узнавания.
– Ты?! – Закричал он, вскакивая с кресла и протягивая ладонь. Но картинка вдруг снова смазалась, обернувшись изображением длинного низкого дома, стоявшего на столбах. Перед стенами было что-то вроде настила или узкой галереи, на которую вела трехступенчатая лесенка без перил. Там стояла девочка в цветастом халате, затянутом широким поясом. Она пела, глядя куда-то поверх его головы. Чистый высокий голос звенел, будто колокольчик. "Лиэн. Как же божественно она поет"… За домом виднелись склоны невысоких гор, пламенеющие листьями осенних кленов. В высоком синем небе летели журавли. Они так надрывно и горько кричали, что он снова проснулся. Только теперь за окном ясной зарей разгоралось утро.
– Пить, есть и в туалет. – Громко сказал он и удивленно повернул голову, когда старческий скрипучий голос посоветовал ему заткнуться. Приподнявшись на локте, он увидел себя лежащим на узком топчане в большой комнате, где кроме него было еще человек двадцать.
– Чего уставился? – Лежащий через узкий проход дед ехидно закашлял. – Не привык, поди, к городским больницам?
– К таким – нет. – Ответил он и пристально взглянул деду в глаза. – А тебе чего не спится?
– Спину ломит… Сил моих нет. И уколы ихние не помогают. – Неожиданно пожаловался тот.
– Повернись на живот и откинь одеяло. Да не кряхти, других разбудишь.
– Больно! – Тот развернулся и только после этого поинтересовался: – А тебе зачем?
– Задери свою вонючую рубаху.
– Как будто сам пахнешь розами! – Фыркнул старик, но рубаху задрал.
Опираясь руками на края обеих кроватей, он осторожно спустил ноги и пересел к деду.
– Я хочу посмотреть твою спину. Если будет больно, терпи. Если будет очень больно, можешь шипеть, как дикий кот. Только за руки не кусай.
Дед засмеялся. А он прошел чуткими пальцами по позвоночнику.
– Таскал тяжести?
– Всю жизнь работал. Сначала на полях, а потом – в шахте. Уголь грузил и толкал вагонетки.
– Понятно. – Он накинул на деда одеяло. – Здесь тебе не помогут. В какой, говоришь, стороне туалет?
– По коридору направо.
Он осторожно опустил на пол ногу, где еще недавно были разорваны связки. Нога стояла твердо. Приподняв тело на руках, упертых в спинки кроватей, он сделал шаг. Боли не было.
– Парень… – Старик, скособочившись, привстал с кровати. – Давай я тебя отведу. Можешь положить руку мне на шею.
– На твой позвоночник страшно опираться.
– Ничего… Я привычный. А ты знаешь, как эта болячка лечится?
– Деньгами, дед.
– Понятно, что деньгами… Так не к спине же их клеить!
– Найди доктора – мага. А потом съезди на горячие минеральные источники.
– А ты сам-то… маг?
– Нет, дед. Я – рабочий в театре.
– Глаза у тебя странные… Смотреть невозможно. Случайно, не от чар?
– Дедуля, может, расскажешь, кто такие чары и почему при взгляде на меня все их поминают?
– Вот она – молодежь… Ни в Богов, ни в нечисть не верит. Твари такие… им бы над душой человечьей поизмываться. Поманить за собой обещанием чуда, да завести наивного в трясину.
– А… что-то такое вроде слышал. Нет, дед, с чарами я не знаком. Вот это – туалет? – Он с задумчивостью посмотрел на дурно пахнущую дыру в дощатом полу.
Старик снова захихикал.
– Мальчик, ты, верно, из богачей?
– Не… Я – под кустиками. Чисто и лопушки растут.
– Ты бы еще лотосы вспомнил… Ну что, отлил? Пошли обратно.
В изнеможении повалившись на кровать, он закрыл глаза. Тело было слишком измученным и слабым. Но, если подобрать костыли, на одну ногу можно было опираться. С коленом дело обстояло хуже, но если его дней десять не тревожить, то потом можно будет потихоньку расхаживать.
– Этот? – Вывел его из забытья громкий мужской голос, а беззастенчивая рука грубо потрясла за плечо.
– Ну? – Спросил он, открыв глаза. – Что надо?
– Хочу увидеть ноги. – У кровати стояли трое мужчин. Один из них говорил, двое других, вытянув шеи, чуть ли не кланялись.
– Задери свои штанины и посмотри.
– Рот закрой и убери одеяло.
Взглянув на все еще отечное колено, исполосованное швами и зафиксированное специальным жестким креплением, мужчина сравнил два снимка и покачал головой.
– Утверждаете, что сами провели подобную операцию? А если дам пациента с похожей травмой? Справитесь?
Двое что-то залопотали, а потом дружно посмотрели на вновь задремавшего парня.
– Утверждаете, что этот полуграмотный ребенок полностью описал процесс? Что за чушь! Даже если перед вами положить учебник, вы ничего не сможете сделать. Мальчик! – Холодная ладонь шлепнула его по щеке. Когда он снова открыл глаза, мужчина поинтересовался:
– Значит, ты учился на хирурга?
– Что? – Он потер лицо и лег повыше. – Я нигде не учился.
– Но откуда ты знаешь, как оперировать сустав?
– Не знаю. Я работаю в театре. Принести, приколотить… – Он зевнул. – Есть хочу!
– Понятно. – Мужчина холодно посмотрел на врачей. – Значит, исправлять свой брак пригласили кого-то со стороны? – Острый взгляд обжег лицо парня. – По социалке?
– Ну да… – Промямлил один из прячущих взгляд. – Минимальная страховка.
– Значит, бесплатник… Что ж, он почти здоров. Готовьте к выписке.
Мужчина развернулся и, стараясь не дышать испарениями потных тел, мочой и вонью гниющих болячек, вышел из комнаты.
– Я есть хочу! – Крикнул ему вслед парень.
– Ничего! – Бодро сказал один из хирургов. – Выйдешь на улицу – купишь в палатке пирог.
– Мне нужны костыли!
– А нам не нужны проблемы. Слышал, о чем сказал заведующий? На выписку. Что с тобой будет дальше – никого уже не волнует.
– Безмозглые уроды.
– Пожалуй, ты прав. – Согласился сосед-старик и сел, глядя на парня. – А ведь мне после твоих рук стало легче. Не спорь! Моя спина преисполнилась благодарности вместе со мной. Так что, пожалуй, я тоже пойду.
– И тебя на выписку? Уже расхотел лечиться? – Поинтересовался осматривающий проснувшихся больных доктор.
– Да, господин. – Поклонился ему дед.
Кое-как спустившись с больничного крылечка, парень, одной рукой опирающийся на плечи старика, а другой – на рогатину, выломанную сильными руками деда в ближайших зарослях, посмотрел на раскатанную грунтовую дорогу, тянущуюся мимо облупившихся и кособоких двухэтажных домов, и спросил:
– Это что, столица? Как-то выглядит она… не очень.
– Мальчик, – дед странно взглянул на худого и бледного парня, – неужели твоя деревня была похожа на императорские сады?
– Я плохо ее помню. – Пожал плечами тот. – Только дом. Длинный и на сваях. А сзади – горы.
– Округ Жайо? Судя по цвету твоих волос, ты именно оттуда. Бывал я там как-то в молодости… На местных, приходивших наниматься в шахту, не было даже обуви. А вместо штанов они носили обернутый вокруг ног и заправленный под веревку на поясе лоскут. И после этого смеешь утверждать, что столица – убогое зрелище? Хотя, да. – Дед болтал сам с собой, потихоньку уводя парня от желтого прямоугольника больницы. Такого же неприглядного, как и все остальное на этой улице. – Ты прав. Здесь живет беднота. Так и мы с тобой – не богачи. Меня зовут Боцу Ироне. А тебя?
– Исано Юсио. Дед, посади меня вон на тот камешек. Вечером придет сестра и заберет меня с собой.
– Значит, Юши? Твои родители так хотели девочку, что мальчика назвали женским именем?
– Тебе ли не все равно, если мы сейчас расстанемся и никогда не увидимся?
– Для деревенского мальца у тебя слишком проворный язык.
– Моя сестра выступает в театре. "Песнь тростника", кажется. А я там на подхвате. Хотя какой теперь из меня хват… Еще декаду буду ползать, а потом – медленно ходить. Снова Лиэн придется обо мне заботиться и оправдываться перед директором. Хотя я ни в чем не виноват!
– "Песнь тростника", говоришь… Помнится, они выступали на большом императорском фестивале. Только агентам, предоставляющим площадки в столице, их пьесы не понравились.
– Почему? – Юши со стоном опустился на камень. – Моя сестра здорово поет!
– Говорят, зрителю надоела классика. Он хочет видеть пьесы, созданные на том континенте. А ваши актеры не умеют их играть.
– И в чем разница?
– Наших артистов учат держать лицо, подобно маске. Лишь движения рассказывают об эмоциях героев. А в постановках того континента – все наоборот. Главное – сделать выразительной мимику. Ну и голос тоже. В наших пьесах о внутреннем характере героя говорят только жесты. А в заморских представлениях ничего не поймешь… – Дед махнул рукой.
– И откуда ты, бывший шахтер, это знаешь? – Подозрительно спросил парень, посмотрев на пристроившегося рядом старика сквозь отросшую челку.
– Ты это… Когда смотришь, глаза опускай. А то так и хочется через левое плечо сплюнуть и охранное колесо пальцами очертить. – Улыбнулся дед. – Что касается театра… Мой сын его любил. Все мечтал, что станет играть на сцене героев. Он был не таким, как я. Черные волосы, заплетенные в толстую косу, горящий взгляд черных глаз… Высокий рост и широкие плечи. Он был красивым, мой мальчик!
– И что с ним случилось? На его голову тоже упал прожектор? – Поинтересовался парень.
– Нет. Встретил девушку. Женился. Пришлось, как и мне, идти работать на шахту. Женщину, чтобы она любила мужа и свой дом, надо обеспечивать. Вот так и закончилась его мечта.
– Неужели из-за работы он стал похож на тощего уродца?
– Тощий уродец – это ты. А мой сын попал под обвал.
– Не спасли? – После длинной паузы спросил юноша.
– Нет. Так и остался в горе. Кажется, неправильно рассчитали сбойку, которая оказалась слишком близко с водоносным слоем. В штольню хлынула вода. – Дед смахнул слезу. – Только подземную реку не откачаешь никакими насосами.
– А маги? Куда глядели маги?
– В бутылку, думаю. – Сердито сказал старик Боцу и замолчал.
– Я есть хочу. – Уныло сказал Юши. – И пить.
– Да что же они, нелюди, выбросили на улицу совсем больного парня? Похоже, зеленоглазая чара подарила тебе неудачу. Ты сиди, а я схожу купить пару пирожков…
– И воду! – Попросил Юши. Когда старик потопал вдоль улицы, он прислонился спиной к дереву и тоскливо сказал: – Да куда же я уйду?
Кажется, у него снова начался жар… Когда вернулся дед Ироне, есть уже не хотелось. Хотелось упасть прямо на землю и заснуть. А потом не просыпаться…
Снова вылетев из тела, он почувствовал, как истончается и натягивается нить, привязывающая душу к образу плотного мира. Даже его магия уже не справлялась с физической оболочкой мальчика, недавно сгинувшего во мраке вечного покоя. "Ну же, малыш! Держись!" – Он потянул энергию тонкого пространства и, пропуская ее через себя, стал вливать в бессознательную форму. Кажется там, в оставленном им материальном мире, дед Боцу бежал навстречу какой-то телеге… Потом его окружила тьма.
"Хочешь ли ты жить?" – Искушающе шепнула она. – "Разве ты не понимаешь, что вокруг – только иллюзии? Никто из воплощенных не видит истины. Даже духи окружают себя псевдожизнью. Ты испугался земной любви. Испугался любви духа, который только ради тебя придумал новую форму. Спасаясь бегством, ты застрял в тонком слое надпространства, не желая погружаться в бессознательную тьму. Почему ты решился на новое воплощение, еще не закончив со старым? Почему ты мечешься?"
"И, правда, почему?" – Спросил он себя. – "Наверно, я мог бы прожить интересную жизнь. Но испугался. Я действительно испугался того, что меня снова оттолкнут. Именно этот страх не давал мне ответить на чужие чувства. Этот страх постоянно загонял мои желания внутрь самого себя. И я, действительно, не знаю, почему хочу вернуться обратно. К тому же, в чужом теле. Быть может, наивно надеюсь, что иной образ избавит меня от тревог, по сей день разъедающих душу. Новое лицо, новый мир, другие люди… С того социального дна, где живет Юсио, невозможно попасть к вершинам. Возможно, таким образом, я хочу измениться. Не знаю… "
"Уверен, что справишься с новыми испытаниями? Ведь третьего шанса не будет".
"Хочу попробовать. Не представляю, что из этого получится… Встраиваясь в чужое тело, я постепенно теряю память прошлой жизни. Такое чувство, что оно становится ведущим, а душа – ведомой".
"Все зависит от тебя. Тонкий мир редко дарит новые возможности. Постарайся их не упустить".
И тьма раскрылась, снова соединяя небесное и земное. Свет и ощущения. Тело и душу.
– Юши!!! – Услышал он голос Лиэн. – Мой маленький братец!
Глава шестая. Мир – это театр
***
Я падал в бездну черной пустоты, измученный отчаянным бессильем.
Однажды отказавшись от мечты, подрезал сам себе надежды крылья.
Я – ангел падший… выгляжу святым. Притворство – мой удел, мое проклятье.
Я таю, словно горький серый дым, меняя лики, образы и платья.
***
По мере того, как экспресс улетал все дальше от родных берегов, взволнованная душа молодого человека постепенно начинала успокаиваться. Видимость была великолепной, поэтому Рик с удовольствием любовался всевозможными оттенками лазури, разукрасившей утренний небосвод. Море, до самого горизонта, было темным, но первый солнечный луч, выглянувший сквозь прореху в тонких облаках, уже разрисовал гребни волн оранжевыми письменами.
Рик закрыл глаза и снова подумал о том, нужно ли ему это путешествие. Наверно, да. Ведь он, выросший в отдаленной северо-западной провинции, нигде до семнадцати лет не бывал. Ну, если не считать визиты к соседям и учебу в ближайшем городке. Поэтому вернувшийся после почти годичного отсутствия старший брат был для мальчишки не только объектом обожания, но и глотком будущей свободы. Обрадовав отца и мачеху тем, что перевелся в столицу, тот вроде вел себя как обычно. Но Рик обратил внимание на потемневшие глаза и уголки губ, почти всегда опущенные вниз. Парню так хотелось отвлечь Ларка от мрачных мыслей и вернуть блеск его серым глазам, что он постоянно вертелся рядом, придумывая всевозможные шалости и развлечения. Но брат ничему не радовался. Но сразу засобирался, как только пришел вызов на работу. Тогда он сказал отцу, что это всего на несколько дней. "Служба безопасности работает даже в то время, когда принцы женятся!" – Пошутил он. "Я тоже хочу на бал!" – Заныл Рик, желая разузнать, что так расстроило Ларка…
Изначально поездка выглядела прогулочной: свадьба принца, балы… Какую опасность, кроме скороспелой влюбленности, она могла таить? Конечно, помимо основной цели, Рик хотел поглазеть на хорошеньких девушек. Какого же парня в семнадцать лет не волнуют девчонки? Но рядом, гарантией безопасности, был не теряющий головы старший брат. Однако из развлекательного мероприятия поездка сразу превратилась в рабочую. После прилета ее смело можно было назвать криминальной, а дальше все превратилось в сплошной кошмар. Нелепая смерть брата, чужие люди, которым он был помехой, растерянность и страх – вот с чем пришлось столкнуться молодому аристократу. А еще Рик познакомился с ним – простым человеком, волею судьбы вставшим на одну ступень с принцами крови.
Парень открыл глаза и посмотрел в окно. Солнце поднялось высоко и ощутимо нагрело лежащую на подлокотнике руку. Тогда он, еще раз полюбовавшись морем, опустил шторку. Кажется, бессонная ночь все-таки дала о себе знать. Откинув голову на приподнявшуюся из спинки кресла подушку, он задремал. И во сне снова увидел своего старшего друга. В момент их первой встречи на сырой равнине Мэйта у разбитой машины брата, он показался ему опасным и высокомерным. Голубые глаза, остановившись на мальчишке, обожгли растерянную душу холодом и жалостью. Тогда Рику захотелось доказать этому человеку, что он – не бесполезный малыш, на которого приходится тратить драгоценное время. Однако, вместо вежливого внимания и учтивости со старшими, Рик ему нахамил. Наверно, от страха. И тогда он посоветовал мальчишке к нему не приближаться. Но, приглядевшись к работе оперативников и выслушав наставления Ханны, парень решил сделать все, чтобы заслужить доверие человека, к мнению которого прислушивалась высшая знать. Кажется, после нескольких дней знакомства ему это удалось, поскольку взгляд светловолосого северянина становился все теплее. А когда маги собрались лететь в Тамт, Рик чуть не расплакался. И все потому, что рядом с тем, кого вначале невзлюбил, он чувствовал себя в безопасности. "Вернись… Пожалуйста, только вернись!" – Как заклинание, твердил парень эти слова. А когда Рочен вернулся, он понял, что не хочет с ним расставаться. Никогда. Но доктор поставил условие: надо закончить вторую ступень обучения. Конечно же, Рик согласился. Как же он старался! А через год они встретились снова…
– Господа! – Раздался голос проводницы. – Наш экспресс прибывает в столицу империи Атену через тридцать минут. У всех желающих еще есть время выпить кофе.
Рик взял чашку с горячим напитком и, делая маленькие глотки, снова вспоминал историю их отношений. Разве плохо, что он хотел быть для него всем: ребенком, возлюбленным, другом, еще не подозревая, что самого беспринципного и хитрого человека страны, Его Величество Гердена, мечты постороннего юноши совершенно не устраивают. Если честно, Рик до сих пор не мог понять, зачем Королю понадобился Рочен. Тем более, их отношения нельзя было назвать доверительными: Его Величество при личных встречах уверял доктора в своей дружбе, и почти сразу же отталкивал. Наедине говорил о своем вечном одиночестве, вызывая жалость, а при всех – издевался над его происхождением. Напоминая о друге детства Лайсине, он заставлял Рочена злиться. Но для Короля, похоже, подобный моральный садизм был истинным удовольствием…
Господин Лайсин дома Който… Рик познакомился с ним еще в Сенко. И, конечно же, не смог понять, почему Рочен так дорожит его вниманием. Но их троих, Рочена, Лайсина и Гердена связывали непонятные узы, тянущиеся со времен общего детства. Только разобраться в них эти взрослые люди никак не могли. Или не хотели. А Рик, пригревшийся рядом с Роченом, был тем, кто мог вывести ключевую фигуру из бесконечной игры. Поэтому Король Герден сделал все, чтобы Рик, не выдержав чувства вины, ушел сам.
– Пожалуйста, пристегните ремни! – Объявила проводница по громкой связи. – Поезд начинает снижение.
Уже через несколько минут, подхватив сумки, люди начали выходить из вагона. Покидая вокзал, они направлялись по своим делам, не обращая внимания на парня, глазеющего по сторонам. Кто-то садился в общественный транспорт, кто-то брал извозчика. Рик удивился: в столичном небе не было ни одного аэромобиля.
– Какого беса Герден мне говорил о прокатных фирмах? Может, и гостиниц, список которых он приложил, не существует?
Окружившие его водители всевозможных транспортных средств наперебой расхваливали свои колымаги и выкрикивали цены. Но Рик, опустив глаза, прошел сквозь их толпу и выбрался с привокзальной площади на улицу, которая своим видом напомнила грязный провинциальный городок на западе его страны. Как-то он пролетал над подобным местом с братом: разноэтажные домики под гнилыми крышами, ветхие некрашеные стены, повалившиеся заборы и забитые хламом дворы… Пусть сейчас светило солнце, но все выглядело настолько убого, что Рик решил не задерживаться здесь больше двух дней.
Дойдя до перекрестка, он свернул направо. А потом – налево. Всюду было одно и то же: пробирающиеся по деревянным мосткам бедно одетые прохожие, месившие широкие лужи повозки с запряженными в них лошадьми, и забрызганные колесными автомобилями стены деревянных строений. Когда он уже решил сдаться и спросить кого-нибудь о свободных комнатах, перед его глазами открылась широкая площадь. К его удивлению, она была вымощена камнем. Где-то в ее конце стояло разноцветное, с затейливой многоступенчатой крышей, здание, а весь центр занимали высокие полотняные шатры. Закинув тяжелую сумку на плечо, он с любопытством углубился в один из узких проходов.
– Так это театральный вернисаж! – Воскликнул он, разглядывая растянутые над входами афиши.
Здесь, в отличие от городских улиц, гуляли хорошо одетые люди. Дамы, прячущие белую кожу лица под зонтиками и господа, их сопровождающие, останавливались у красочных картинок. Они расспрашивали об актерах и постановках тут же подходивших к ним зазывал, продающих билеты на дневные и вечерние представления. Рик тоже остановился у одного из шатров, заинтересовавшись колоритным национальным костюмом и маской актрисы, нарисованной на потрепанной временем холстине.
– Сегодня мы играем "Пастушью свирель". – Раздался за его плечом нежный женский голосок. Рик тотчас развернулся и недоуменно посмотрел на миниатюрную девушку с темно-красными волосами и робкой улыбкой на белом лице.
– Полагаю, Вы не видели этого спектакля? – Спросила она.
– Почему Вы так решили? – Рику стала любопытна не только ее необычная внешность, но и то, что она говорила.
– Потому что столичная публика хорошо знает классику. Те, кто любит театр, наверняка смотрели ее с неподражаемой Окане в роли Иригоси. Поэтому… – Она вздохнула. – Мы не можем их ничем удивить.
– Значит, Вы служите именно тут? И Ваш театр испытывает не лучшие времена?
– С чего Вы так решили? – Маленький носик девушки воинственно приподнялся.
– Ну… – Рик оглядел старенькие брюки с подшитым внизу кантом, темную рубашку с лохматыми манжетами, которые девушка попыталась замаскировать кричащей красной безрукавкой с нашитым на нее бисером, ногти, которые никогда не обрабатывала маникюрша… – Не знаю. – Парень не любил огорчать женщин, говоря им правду в лицо. – Просто показалось.
Однако, девушка была гораздо умнее, чем он предположил.
– Думаете, если я немодно одета, значит, зритель не ходит на наши спектакли?
– Я не думаю. – Улыбнулся Рик. – Всего хорошего!
– А я думаю. – Она схватила его за рукав. – Я думаю, что Вы только сегодня приехали в столицу и не можете найти жилье. И не найдете!
– Почему? – Удивился Рик. – Неужели тут нет гостиниц и желающих заработать на приезжих сердобольных старушек? Я думал, если у кого-то есть ненужные в хозяйстве квадратные метры, их непременно сдают. В отличие от комнат, деньги лишними не бывают. Тем более, в такой дыре, как эта.
– Вы – из Тирены! – В глазах девушки блеснуло удовлетворение. – Я сразу догадалась об этом по Вашим волосам и акценту. Вы говорите жестче, чем местные жители.
– Да. – Улыбнулся Рик. – Действительно.
– И зачем Вы приехали в нашу страну, если не секрет?
– Допрашиваете, словно спецслужба подозреваемого в шпионаже… И чем я показался Вам, юная леди, подозрительным?
– Простите… – Вдруг смешалась она. – Наверно, обычное любопытство. И Ваша сумка. На ней все еще блестит обрывок багажной бирки аэроэкспресса. Если бы Вы приехали по работе, наверняка уже сидели бы в гостиничном номере, а не бродили с разинутым ртом между шатрами.
– Точно! Из Вас получился отличный детектив. Действительно, я приехал… развеяться. Мой друг, который был мне очень дорог, неожиданно умер. И я не смог жить, как раньше, занимаясь обычными делами. Все время в голове крутятся мысли "а если". Так что я собрал сумку и… сейчас стою перед Вами.
– Простите… – девушка потупилась. – Мне очень жаль…
– Вы тут не при чем. Хорошего дня!
Рик снова сделал попытку пойти дальше. Но девушка опять его не пустила.
– Сердобольные бабушки еще месяц назад сдали свои курятники и даже насесты, поскольку на театральный фестиваль съезжаются не только труппы со всего материка, но также их преданные поклонники. Сейчас Вы не найдете ни комнаты, ни развесистого куста, под которым бы кто-нибудь не ночевал.
– Тогда пойду снова на вокзал и возьму билет в другой город.
– Послушайте! Разве Вы не хотите посмотреть, как выступают артисты? Это помогло бы развеять Вашу печаль!
– Однако, ночевать на улице я не готов. До свидания…
– Да что же Вы все убегаете, не давая договорить?! Наверняка, Вы не винили бы себя в его смерти, если бы хоть раз поговорили с ним откровенно! Я уверена, что настоящий друг обязательно бы все понял…
– Вот как? Возможно. – Рик остановился. – Я внимательно слушаю Ваши предложения.
– Так получилось, что мой брат… жутко невезучий. Сейчас он лежит в больнице с переломанными ногами. А я покупаю ему дорогостоящие препараты. Мы скоро уедем, и к этому времени он должен встать на ноги.
– И как судьба Вашего брата соотносится с моей?
– У меня здесь, под шатром, свой фургон. Там есть вторая кровать. И я приглашаю Вас ненадолго, до окончания фестиваля, остановиться тут.
– Полагаю, небескорыстно? А как на это посмотрит директор труппы? И еще: я не вступаю в интимные отношения с незнакомыми барышнями.
Глаза девушки вспыхнули зеленой молнией. А маленькая ладошка замерла в сантиметре от щеки Рика, перехваченная его рукой.
– Я всего лишь хотела помочь человеку, оказавшемуся в беде! – Выкрикнула она ему в лицо, привлекая внимание гуляющей публики и собственных коллег, вышедших из шатра на шум.
– Все в порядке! – Рик улыбнулся и, перехватив тоненькую ручку, поднес к губам ее пальчики. – Простите! Не знал, что на свете еще существуют бескорыстные люди!
– Лиэн, он к тебе пристает? – К ним подошел крупный черноволосый мужчина.
– Нет. – Улыбнулась девушка. – Господин искал работу, и я попросила сыграть сцену из "Пропавшей невесты".
– Точно! – Рик решил, что нарваться на драку в первый день приезда, к тому же, в чужом городе, будет совершенно глупо. А подыграть девушке, которая проявила к нему чуткость, не стоило большого труда, поскольку "Пропавшая невеста" была написана и поставлена на его родном континенте. Спектакль он видел два раза и сюжет знал. – Извините, что так получилось. До свидания!
– Э-э… господин! Подождите! – К нему подошел уже немолодой человек с внимательным взглядом карих глаз. Уверенные манеры и хороший костюм говорили о том, что перед ним – один из тех, кто отвечает за судьбу театра.
– Да? – Рик вежливо наклонил голову.
– Говорите, что ищете работу?
Молодой человек посмотрел на девушку. Она тут же отреагировала.
– Он только что прилетел из Тирены.
– В каком театре служили?
– Вообще-то я – танцор. – Улыбнулся Рик. – Но изучал актерское мастерство.
– Современные пьесы знаете?
– Ну… если честно, только смотрел.
– Пойдемте. Теперь я хочу на Вас посмотреть.
Рик задумчиво потер ухо, а потом решительно шагнул следом за господином в темный прямоугольник открытого входа.
Внутри оказалось светло и даже просторно. Сверху и с боков горели прожектора, освещая настоящие театральные подмостки. Мужчина и женщина, вероятно, репетировали. Еще один мужчина, стоящий к вошедшей группе спиной, на них смотрел. Невидимые в темноте люди снова расставляли убранные после вчерашнего спектакля стулья.
– Чен!
Человек у сцены обернулся, и Рик еще раз взглянул на того, кто его привел. Скорее всего, они были близнецами. Невысокие, но крепкие, с резкими чертами лица и тонкими губами, они с удовольствием занимались делом всей своей жизни, которое до недавнего времени приносило им неплохой доход, пока на континент не завезли совершенно иные веяния. Дети императорского дома, побывав на другом материке, вкусили прелести чужого мира и захотели его безопасную и прекрасную частичку привить к родной земле. Большой императорский театр принял к себе иноземных мастеров сцены, и уже через несколько месяцев артисты смогли играть новые пьесы. А гастролирующим труппам, к которым относился театр, куда случайно попал Рик, оставалось только ходить на чужие спектакли и пытаться подражать знаменитым артистам, надеясь, что во время ежегодного фестиваля их труды оценят агенты, заключающие контракты на выступление в столице. В этом году наниматели обошли театр братьев стороной, поскольку ни одного иноземного спектакля в их репертуаре не было.
– Чен, я привел тебе парнишку. Посмотри его.
– Добрый день! – Рик легонько поклонился.
– Где играл? – Карие глаза недоверчиво, но все же с какой-то затаенной надеждой посмотрели на Рика.
– Я – танцор. Но могу, если надо, сыграть в постановке. Показать себя зрителю я умею.
– Иди на сцену.
– Если надо танцевать, я хотел бы надеть свободную одежду. Это недолго.
– Можешь переодеться за кулисами.
К Рику подошла Лиэн и потащила его за собой.
– И зачем ты меня в это втянула? – Прошептал парень.
– Хотел, чтобы Хо-шен полез в драку? – Тихо сказала девушка, заводя его в тесный фургон на колесах. – А потом ты все равно путешествуешь. Так ведь лучше вместе, чем одному.
– И то верно! – Улыбнулся Рик. – Отвернись, я надену другие штаны.
– Да ладно тебе стесняться! Если танцевал, помнишь, как все переодеваются в одном закутке за сценой!
– Тогда давай знакомиться. Меня зовут Рик. – Он снял брюки и, порывшись в сумке, достал штаны.
– У тебя красивое тело! – Восхитилась девушка, когда он надел майку. – Я – Исано Лиэн. Того, кто тебя пригласил, зовут Шиэн Вэн. Он – директор. Его брат – постановщик спектаклей, Шиэн Чен. Готов? Идем!
Рик запрыгнул на сцену.
– Тут можно воспроизвести какой-нибудь музыкальный отрывок? У вас есть записи балета "Белые лебеди"?
Чен медленно покачал головой.
– Тогда любую. Я станцую экспромт.
Этническая мелодия, включенная одним из артистов, была медленной и, в то же время, похожей на скачущий по камням звонкий ручей. Рик несколько мгновений стоял, пытаясь выстроить линию танца. Классическая балетная хореография с подобным музыкальным стилем абсолютно не сочеталась. Однако, если смешать несколько техник… Он начал двигаться, рисуя телом сюжет, напеваемый неизвестными ему ударными инструментами и свирелью. Кажется, важными тут были не прыжки или динамика шага, а мелкая пластика пальцев и кистей рук. Лицо… на нем не должно быть эмоций. Холодная маска, но живое, гибкое тело, выражающее живущие в сознании чувства… Рик даже прикрыл глаза, двигаясь, словно слепой. Но вместо глаз видели его руки, ноги, каждая частичка тела… Он так увлекся, что испугался внезапно наступившей тишины.
– Ну… я не спец в народных танцах. – Улыбнулся он и удивился, когда собравшиеся у сцены артисты и рабочие захлопали. – Спасибо… Могу показать импровизацию на современные или классические темы, а также балет. Можно сходить за коммуникатором?
Артисты захлопали снова. Но только теперь – глазами. Аппараты связи, привычные каждому жителю того континента, здесь считались невероятной роскошью. Но Рик этого не знал. Сбегав в фургон, он нашел нужную мелодию и положил включенный комм на край сцены.
Рику нравился балет. Его отточенные фигуры, плавные переходы и мощные прыжки. Ему всегда казалось, что именно такая хореография наиболее полно раскрывает его характер, его внутреннюю суть…
…Музыка стихла. Опустившись перед зрителями на колено, он медленно склонил голову и замер. Выждав время, он поднялся и, смахнув со лба пот, поклонился.
– Браво! – Выкрикнули в темноте зала. А потом шатер словно взорвался криками, свистом и аплодисментами. Кажется, кто-то даже топал ногами.
– Спасибо! – Рик приложил ладонь к груди и удивился снова: он не был профи. Даже среди занимающихся с ним в одном классе ребят находились те, у кого получалось гораздо лучше.
– Жаль, что ты не появился здесь чуток раньше! – Крикнул тот здоровяк, что совсем недавно хотел с ним драться. – Нам бы точно дали контракт!
– Неплохо! – Согласился Шиэн Чен. Его глаза блестели, но, как главный человек в театре, он держал лицо. – Попробуй-ка вот это!
Он бросил Рику свернутую тетрадь.
Промокнув поданным полотенцем лицо и шею, парень открыл сценарий пьесы.
– Лиэн, подыграй!
Рик подал руку, и девушка оказалась с ним рядом.
– "Пропавшая невеста"? – Улыбнулся он.
– Начинайте! – Скомандовал Чен.
Сцена была романтической. В ней главный герой решился открыть свои чувства той, которую любил больше жизни. Но пока не знал, что ее сватают другому. Этот момент был одним из ключевых в пьесе. Вспомнив, как играл его настоящий актер, Рик пытался ему подражать, показывая эмоции не только голосом, но лицом и жестами. Однако Лиэн просто проговаривала свой текст, иногда мученически поглядывая на режиссера.
Рик опустил зажатую в руке тетрадь и тоже посмотрел на Чена.
– Парень, мы тебя берем! – Решительно сказал мужчина. – Но, чтобы играть этот спектакль, нам нужна другая актриса. Вэн, повесь объявление. А ты, парень, пойдем со мной. Мы подпишем договор.
– В чем ваши проблемы? – Спросил Рик, усаживаясь на стул рядом с крошечным столом, стоящим в еще одном фургоне на колесах. – Для чего вы хотите нанять непрофессионала?
Чен поводил рукой по коротким черным волосам, колючим ежиком топорщившимся на его голове.
– Проблемы… Мои артисты не умеют играть.
– Не понимаю… Вы же – театр?
– Еще три года назад мы не слышали о пьесах, подобных "Пропавшей невесте". Каждый театр страны играл только национальную классику. Знаешь, что это такое?
– Не видел, но читал. Но почему…
– Наших артистов с юных лет учат держать на сцене лицо, подобно маске. Они не должны улыбаться, открывать рот, морщить лоб… Наши старинные пьесы рассказывают о создающих иллюзии чарах и побеждающих зло героях. О войнах между кланами знати. О преданности и предательстве. Верности и чести. Но все это выражается исключительно пластикой тела. Как в пантомиме. Об этом сложно рассказать, надо видеть. Сегодня вечером ты посмотришь "Пастушью свирель", где главную героиню играет Лиэн, а героя – Хо-шен.