Военная база Шпандау гудела, как растревоженный улей. Ворота спешно открывались, по дорожкам бежали группы патрулей, возле штаба выстроилась целая рота бойцов. Как обычно в таких случаях, допустив промашку, начальство стремилось загладить вину, создав вид бурной деятельности, направленной на устранение последствий.
Ворота мехмобильного ангара лежали, раскуроченные взрывом, из проема валил густой темный дым. Множество бойцов метались рядом с огнетушителями в руках, слышался непрерывный галдеж, противоречивые указания, отборный военный мат. Никто толком не понимал, что происходит, а потому никто и не знал, как реагировать. Многочисленные уставы предусматривали только отражение внешних атак, но отнюдь не противодействие внутренним диверсиям.
Над домами завывала сирена, прожектора на стене стреляли пучками света. Часовые с пулевиками наперевес таращились вдаль, силясь разглядеть вероятного противника. Но никто не собирался атаковать базу, единственный возможный враг уже давно находился за пределами ограды, неумолимо удаляясь от места своего заключения.
По широкой заснеженной дороге, заботливо расчищенной грейдером, мчался грузовой мехмобиль военного исполнения. Натужно ревел двигатель, силясь разогнать махину еще больше; слаженно вращались шесть пар высоченных колес, похрустывая ледяной коркой; трехосный прицеп болтался сзади, как влитой. Водитель то и дело поглядывал в огромное боковое зеркало, с минуты на минуту ожидая появления погони.
Нергал вцепился в руль, стараясь удержать машину от заноса. Грузовик шел ровно, лишь изредка порываясь куда-то в сторону на не вовремя попавшемся льду. Кабина перемигивалась десятком лампочек, индикаторы мигали зеленым, что не могло не радовать. Впрочем, назначение большинства из них для Рихтера оставалось загадкой. Такой же, как и необходимость двенадцати-ступенчатой механической коробки передач, с которой убийца совладал с большим трудом. Это тебе не на автомате гашетку давить, тут еще и думать надо!
Нергалу не повезло, прицеп явно попался груженый, машина шла тяжело, несмотря на все усилия водителя. В ангаре особо выбирать времени не было, пришлось действовать быстро, рискованно, импровизировать наобум. Потому и запрыгнул в уже заведенный аппарат, успев только устроить небольшой пожар, да оставить наспех сооруженную осколочную мину. Только потом сообразил, что раз мехмобиль снаряжен в путь, то наверняка и загружен под завязку.
Несколько темных точек мелькнули в зеркале, Нергал сдержанно усмехнулся. Наконец-то! А то он уж было решил, что удастся просто скрыться, без преследования и погони. Они явно не отличаются излишней расторопностью и рвением.
Впрочем, военные, что с них взять. Рядовые запуганные и немотивированные, и шагу не ступят без команды. Инициатива, как известно, наказуема. Офицеры, как обычно, боятся взять ответственность на себя, каждый стремится переложить отдачу приказа на вышестоящее начальство, обосновывая тем, что мне, мол, не по рангу. Итого, пока, наконец, информация дойдет до управляющей верхушки; пока найдется чин, способный, а главное – не боящийся отдать нужное указание; пока приказ спустится обратно по управляющей вертикали… Надо отдать должное, в этот раз сработали даже на удивление оперативно.
Рихтер вглядывался в зеркало, стараясь сосчитать преследователей. Как минимум несколько грузовиков и четыре военных джипа. Нагоняют довольно шустро, не обойтись без маленькой заварушки. А позади колонны мехмобилей мелькнула серым бортом внушительная туша броневика.
Краузе медленно открыл глаза, сознание возвращалась в голову постепенно, неспешно. Пару минут дознаватель пролежал, разглядывая незнакомое помещение. Память упрямо отказывалась сообщить, кто он, где находится, и что, собственно, тут делает.
Внезапная вспышка узнавания пронзила мозг. Рихтер! Сбежал! Ханс собирался вскочить, но получилось лишь вяло приподняться на ослабших руках. Тело слушалось с трудом, по нему словно катком проехались. Больше всего болело горло, Краузе до сих пор ощущал где-то в шее следы безжалостных чужих пальцев.
Покрутил головой – рядом ворочались в отключке двое вояк, один босой и без верхней одежды. Живые, и на том спасибо. Сотрясения, гипоксия – не в счет, выкарабкаются.
Ханс хлопнул себя по кобуре – пустая, так же, как и у часовых. Черт! Чертов Нергал! Кто же мог предположить, что он настолько прыткий!? Хотя… человек убил самых охраняемых людей Пруссии, включая бессменного канцлера Вейсмана, так чего же еще от него ожидать?
«Где он? – встрепенулся дознаватель, – Где Рихтер?!»
С глухим стоном Краузе поднялся. Медленно переставляя ноги, вывалился за дверь, с удивлением созерцая царящий на базе бедлам.
Он простоял с минуту, отдыхая. Собственное тело понемногу становилось более-менее послушным, дрожь в конечностях прошла, из головы улетучивалось неприятное помрачение. И на его место приходил зарождающийся страх.
«Что же мы наделали? – с ужасом подумал Краузе, – Что натворили?»
Сзади хлопнула дверь, на улицу вывалился разъяренный Вольф, следом – взмыленный запыхавшийся Стрелок с пулевиками в руках. Оба выглядели крайне обескураженными, Ян со злостью выругался.
– Он нас надул, – констатировал Вольф, – Обвел вокруг пальца, как младенцев!
Только теперь до Ханса окончательно дошло, какую дичь они сотворили. Дознаватель тяжело застонал, схватившись руками за голову.
– Да ладно, Босс, не все так плохо, – постарался успокоить Стрелок, – Ты же все равно хотел его освободить? Можно сказать, все идет по плану.
– По плану?! – взъярился Краузе, – Убийца десять минут продержал меня на грани между жизнью и смертью, вот так… – Ханс продемонстрировал движения пальцев у многострадального горла, – … думаешь, это тоже входило в план?!
Ян недоуменно и чуть смущенно пожал плечами.
– Кто знает… Порой тебя очень сложно понять.
Ханс смерил парня уничижительным взглядом, но ответил уже почти спокойно.
– У меня было три основных плана и два запасных, но ни в одном из них Нергал Рихтер не уезжает прочь, оставив нас ни с чем.
Встрепенувшись, Краузе уверенно двинулся по направлению к штабу, подопечные без труда поспевали за Боссом. Вольф сурово хмурился, судорожно сжимая кулаки, Ян все же убрал оружие в кобуру.
Вокруг сновали военные, туда и обратно проносились машины и отряды бойцов. Гудела сирена, выкрикивались команды, откуда-то из-за домов валил густой дым. В воздухе витало напряжение и, если не паника, то по крайней мере явная неприкрытая тревога.
Ханс влетел в здание штаба, мигом оказавшись у стеклянной проходной. Здесь столпотворение лишь усилилось, люди суетились, стремясь одновременно в разные стороны. Растолкав случайных встречных, дознаватель подскочил к дежурному.
– Кто тут главный?! – рявкнул Краузе, – Кто управляет этим бардаком?
Военный потянулся было к оружию, но рядом тут же оказался Вольф, только и ждавший, кого бы скрутить в бараний рог. Солдат беспомощно пискнул, когда его шея оказалась сжата тисками стальных пальцев. Стрелок застыл рядом с пулевиками наготове, Ханс бессвязно ругнулся.
– Спецгвардия! – он помахал перед лицом постового удостоверением, – Хватит уже играть в секретность! У нас срочное дело к командиру части!
– Генерал Хартман… – прохрипел дежурный, – … прямо по коридору и направо…
Последние слова он произнес уже вслед удаляющейся троице.
Для проформы постучав по двери, Ханс тут же ее распахнул, входя в кабинет к высокому начальству, Вольф и Ян не отставали ни на шаг. Из-за широкого слота на посетителей глянул мужчина средних лет, в сером кителе и с легкой сединой на висках. Он не успел ничего сказать, потому что зазвонил один из многочисленных телефонов, коими была уставлена половина внушительной столешницы. Генерал схватил трубку, раздраженно вслушиваясь в хриплый голос, доносящийся из динамика. Входная дверь закрылась, отрезая лишние звуки.
– Да! Нет! Сейчас не время! – рявкнул Хартман, – Перезвони завтра! А лучше – никогда!
Он со звоном опустил трубку на место, но тут же раздался новый звонок. Рука метнулась по столу, выискивая нужный аппарат, генерал вновь припал к телефону.
– Так точно! Возьмите вторую роту! Оцепить ангар! – он отдавал отрывистые команды, не дожидаясь подтверждения, – Под личную ответственность! И потушите, наконец, чертов пожар!
Трубка лязгнула, вернувшись на рычаг, военный грозно глянул на вошедших.
– Спецгвардия, старший дознаватель Краузе, – доложил Ханс, протягивая удостоверение.
Генерал хмуро кивнул, даже не глянув на корочки. Звякнул очередной телефон, Хартман привычным движением поднял трубку, тут же бросив ее на место.
– Что вам угодно? – сурово поинтересовался он.
– Отзовите людей, генерал, – вкрадчиво произнес Краузе, – Отзовите погоню! Во избежание ненужных жертв…
– Ты с ума сошел, сынок? – изумился офицер.
Он был старше Ханса едва ли вдвое, но обращение «сынок» от брутального вояки прозвучало на удивление органично.
– Вы не представляете, с кем имеете дело!
– Да кем бы он ни был! – покачал головой Хартман, – Ты думаешь, можно просто так вломиться на мою базу, устроить диверсию, угнать грузовик с особо опасным грузом и запросто скрыться? Уверяю, его возьмут! И скорее всего – мертвым…
Ближайший телефон задребезжал заливистой трелью, генерал схватился за трубку, разом позабыв про гостей.
– У аппарата! Да! Нет, не сообщай никому… Я сам! Добро! Поднимайте дирижабль!
Ханс беспомощно оглянулся, понимая, что здесь ничего больше не добьется. Будь в распоряжении больше времени, можно было бы разговорить генерала, убедить, подружиться в конце концов. Но не сейчас. В экстремальной ситуации военный настроен действовать по своим шаблонам, не прислушиваясь к мнению посторонних гражданских.
Вольф открыл дверь, выпуская соратников из кабинета, Краузе на секунду замер, обдумывая дальнейшие шаги.
– К мехмобилю, быстро! – скомандовал Босс, – Может еще успеем… помочь умирающим.
Они вихрем пронеслись по коридору, не замечая проходную и остолбеневших часовых. На улице вперед вырвался Вольф, он лучше сориентировался в череде однообразных прямоугольных строений. Скорой трусцой тройка проследовала по заснеженной дороге, сворачивая то в одну сторону, то в другую.
Мехмобиль, на котором агенты приехали на базу, стоял на специальной отдельной площадке, неподалеку от главного контрольно-пропускного пункта. Вольф прыгнул за руль, Ян устроился рядом, Краузе упал на заднее сиденье. Мотор взревел, машина резво тронулась с места.
У КП их тормознули, все выходы с базы оказались перекрыты, постовые долго отказывались даже глянуть на удостоверения, ссылаясь на строжайший запрет. Понадобился звонок все тому же Хартману, чтобы перед неказистым мехмобилем все же распахнулись створки ворот.
Вольф вдавил педаль газа, машина вырвалась на снежную дорогу, устремившись вслед далекой погоне.