– Вспомнила? Тебя не заставляли.
Я тупо смотрела перед собой, слушая на автомате. Вот прямо сейчас рушились мои представления об устройстве Вселенной, а я могла лишь сидеть и смотреть, как то, что от них осталось, растворяется подобно бесцветному дыму от сигареты Мастера. Один за другим перед глазами проплывали образы тех, чьи жизни в эфире я оборвала. Только последняя из них заговорила… Как же я тогда не поняла…
– У них должны были остаться Явь и Онлайн… Я не хотела…
А Мастер продолжал, словно ему нравилось с упоением разносить одну за другой теории, на которых держалось моё мировоззрение.
– Ты самостоятельно перешла в активный режим и начала делать то, для чего мы тебя создали. Метафора с пистолетом была заложена в твоём коде.
– То есть, я создана для вот этого? – тихо спросила я, чувствуя, как на словах «мы тебя создали» тело окончательно обмякло. – Для того, чтобы приводить людей сюда, чтобы им снились голые стены, а потом они умирали?
– В целом да, – безразлично бросил Мастер. – Такова твоя функция.
– Хватит говорить со мной так, будто я машина.
– Ты и не машина. Скорее, программа.
– Почему вы лгали всё это время? – горько усмехнулась я, крепко сжимая одну ладонь другой. – Если вы мой создатель и у меня всё равно нет выбора, то почему было просто не сказать: Рау, вот пистолет, вот диспетчеры. За работу. И не было бы сейчас всего этого.
– И здесь начинается самое интересное, – отозвался Мастер, будто ждал, пока я об этом заговорю. – Обычно всё происходит иначе. После создания мы отправляем живые идеи в Мир-0 и около четырёх лет совсем их не трогаем. Даём обучиться, получше узнать людей, мир и его механизмы, натренироваться в манипулировании вероятностями. Эта база есть у всех. А через плюс-минус три-четыре года – практика показала, что это оптимальный срок – мы делаем именно так, как ты сказала: прямо рассказываем, что и как. Иначе говоря, активируем идею. Тогда она вспоминает то, что всегда знала. То, что в ней заложено. После этого их распределяют по группам и отправляют на задания.
Я кивала головой, глядя куда-то в пустоту.
– Но сами по себе идеи не активируются. А ты сама дошла до зачистки облаков сразу же после резонанса с человеком, спустя два года с лишним года после появления на свет. Сама всё вспомнила. За тобой было интересно наблюдать. Тобой двигало искреннее желание помочь миру стать лучше, и ты действительно это делала, как бы это ни выглядело. Ты, можно сказать, особенная, – с иронией в голосе добавил он.
– Такая молодец, – язвительно процедила я. – То, что я не человек, не значит, что я машина или программа. А вы… Вы просто использовали меня три года! Как подопытного кролика! Интересно вам было?! Так и вижу: ого, до чего наша Рау додумалась! А ну-ка, что ещё выкинет? Хм-м, ей снятся ужасные сны и ей от этого очень плохо, может, прекратим эксперимент? Не-е-ет, давайте ещё посмотрим. Она ищет ответы, сломаем-ка ей на хрен Игру, ведь мы не насмотрелись на удивительную самоактивирующуюся идею! Кажется, она расстроена? Ей одиноко и непонятно? Ничего, потерпит. Ой, её попытались запереть в каком-то лесу? Ну ничего, вытащим и ещё чуть-чуть понаблюдаем. Ах, мы её не до конца починили, надо же… Знаете, что? Это нечестно! Это просто нечестно!!! – я вскочила со стула, опрокинув его, в одно движение оказалась у стола и со всей силы опустила искрящиеся ладони на матовую поверхность. – Кто вы такой?! Человек? Идея?! Может, Бог собственной персоной?!
Мастер не шелохнулся.
– Ответьте! – закричала я.
– Для начала вспомни, кто ты сама.
Пусто. Боже, как пусто. Где я? И… Кто я?
Я отпрянула от стола. Что происходит?
Стены погружаются в кромешную темноту, видно лишь мерцающий квадрат экрана. Голова начинает заполняться яркими разноцветными образами, перекрывающими друг друга и исчезающими в этой темноте. Я тяну к ним руки, но они бесследно ускользают.
И когда последнее яркое пятно растворилось, я с ужасом поняла, что ничего не помню. Даже собственного имени.
Сердечный ритм гулко пульсирует в барабанных перепонках. Гортань парализовало, не получается сделать даже небольшой глоток воздуха. Я пытаюсь ухватиться сама не знаю, за что, руки натыкаются на нечто густое, вязкое, тёплое. Пол уходит из-под ног, но я всё ещё стою. Откуда-то мне известно, что стоит сделать шаг в сторону, и я сорвусь в пропасть, которая без остатка перемелет все, что я считаю собой.
Меня будто разом отсекло от всего существующего. Не стало ни времени, ни пространства, ни света, ни темноты. Все органы чувств оказались атрофированы. Я оказалась слепой, глухой и полностью обездвиженной, и даже не могла сказать, как долго это продолжалось. До тех пор, пока на смену полному отсутствию всего не пришло минимальное ощущение, хоть и не из приятных – меня стягивало, и давление продолжало нарастать, пока не стало невыносимым. Вернулось зрение, и первое, что я увидела – как на стенах плясало сразу несколько моих теней: на коленях, с согнутой спиной, вцепившихся в пол. Голова разрывалась под натиском образов, которые устремились обратно. Их как будто разом запихнули на положенное место, и теперь им требовалось время, чтобы улечься по нужным секторам памяти.
Давление спало, и я поняла, что всё ещё жива.
– Запомни это чувство, Рау, – тихо сказал Мастер, всё так же невозмутимо восседая в кресле. – На случай, если вдруг захочется сменить род деятельности. На дворе кризис, не рекомендую.
Я тяжело дышала, глотая живительный воздух.
– Теперь ты знаешь чуть больше, – продолжал он тем же подчёркнуто спокойным тоном. – Можно вернуться к разговору, – Мастер укоризненно склонил голову набок.
Я отдышалась и поднялась с пола. Подняла опрокинутый стул, сдержала сиюминутный порыв швырнуть его в Мастера, аккуратно поставила и села.
– Будет здорово, если ты без подобных подсказок будешь помнить о том, кем являешься. Для твоего же душевного равновесия, – с этими словами Мастер извлёк из стола очередную сигарету и щёлкнул зажигалкой. Сигарета растаяла в плоском облаке помех.
– Может, я и смирюсь с… – я задумалась, подбирая слова. – С местом, которое, оказывается, занимаю. Но с тем, как я на него пришла…
– Не притворяйся, что тебя это волнует. Ты даже собственного парня швырнула в ту же пропасть.
Он рассмеялся неподдельным весёлым смехом, разгоняя облачка сигаретного дыма. Зачем он так? Ему это действительно нравится?
– Итак, что такое Госпиталь.
Я сидела и гипнотизировала квадратик линолеума под своими ногами.
– Несмотря на то, что тебе довелось увидеть, наша компетенция выходит далеко за рамки человеческих смертей. Это всего лишь технический процесс, выполняемый на уровне Хосписа. Ведь без веры, энергии мы не сможем выполнять нашу первоочередную задачу.
– Создание живых идей?
– Не хочу тебя огорчать, но это тоже технический процесс. Чуть менее технический, но всё же. Но не сомневайся, у тебя и других идей большое будущее. Наша основная задача – предотвратить Безмолвие, которое люди так настойчиво приближают своими визитами в эфир и переселением в Сеть.
– Вы говорили о нём. Чем оно так опасно?
Вместо ответа Мастер отъехал на кресле от экрана за своей спиной и щёлкнул непонятно откуда взявшимся в его руке пультом. Экран вспыхнул полотном белого шума. Мастер прошёлся по каналам, но все они были проглочены помехами.
– Примерно так будет выглядеть Мир-0 в Безмолвии. Никаких картинок, никаких звуков, никаких событий. Никакого времени. Полная остановка. Ощущается примерно так же, как то состояние, в котором ты только что побывала.
От одного лишь воспоминания об этом меня охватил ужас.
– Госпиталь создаёт новый формат вещания, который позволит это остановить. Со временем ты узнаешь новые детали.
– Для этого обязательно убивать людей?
– Господи, как утомительно, – вздохнул Мастер. – Ещё раз. То, что ты видишь – терминальная стадия заражения Шумом. Пациенты сами загнали себя в это состояние – образом мышления, отсутствием сетевой гигиены, инфоперегрузкой, странными околомагическими практиками, гонкой за вниманием, неважно. Как только в их глазах прорезается Шум, они начинают реагировать на маяки и появляются на наших радарах. Тут в игру вступаешь ты и твои коллеги. Цифровая смерть заберёт их так или иначе через месяц или год, просто мы сделаем это чуть раньше, чтобы не расходовался ресурс. Ночью они уже не прыгают по облакам, а видят сны о том, что лежат в палате. Они – наш двигатель. Чем большему числу таких людей мы снимся, тем мы сильнее. Вера, помнишь?