Дмитрий Хрулев, немного грузный для своих сорока семи лет, привычно мерил шагами кухню. Это его манера разговаривать по телефону, он обязательно должен ходить, так ему легче было сосредоточиться.
– Ты учти, – с напором говорил Хрулев в трубку, – что во все времена все решали и решают деньги. Думаешь, я зря столько лет кормлю этих спиногрызов. Они от меня деньги уже как законную зарплату ждут.
– Может, не стоит так обострять? – возражал голос абонента. – Это ведь система, и ты в ней винтик. Она складывалась не один день…
– Вот я и хочу показать, что я не винтик, – недобро ухмыльнулся Хрулев. – Пришла пора диктовать свои условия, иначе система даст сбой. Я знаю, что ты мне скажешь. Спокойно! Пока у меня кореша работают в Управлении по борьбе с экономическими преступлениями, которые, кстати, тоже неплохо имеют…
– Не знаю, Дима, – нерешительно произнес голос в трубке. – Я бы не спешил так с выводами. И уж тем более не гнал бы сейчас лошадей. Может, лучше синица в руках?
– Это бизнес! – уверенно заявил Хрулев. – А всякий бизнес требует решительных и, главное, своевременных действий. Ладно, не парься. Как говорится, будет день – будет пища.
Хрулев сунул телефон в карман брюк и отхлебнул из чашки, стоявшей на столе. Чай безнадежно остыл. Часы на стене показывали пятнадцать минут одиннадцатого. Да и на улице давно уже стемнело, пора было идти встречать жену.
Так у них давно повелось: жена с работы возвращалась поздно, и он выходил ее встречать к автомобильной стоянке. Не то чтобы у них был уж очень криминальный район. Улица Готвальда в Екатеринбурге одна из цивилизованных, где большинство домов улучшенной планировки, почти элитных. Соответственно, и население тут несколько иное. Всякая ночная шушера в поисках приключений сюда обычно не забредает, потому что можно нарваться и на охрану. Хрулев выходил встречать жену просто потому, что ему хотелось сделать ей приятное, хотелось пройтись перед сном, упорядочить в голове информацию, которой за день поступало очень много, привести в порядок свои мысли.
Жена подъехала в двадцать минут одиннадцатого. Поставив машину на стоянку, они неторопливо двинулись к дому. Обычные разговоры о прошедшем дне, предвкушение легкого чаепития на ночь, душа и постели. У подъезда сосед Лешка ковырялся со своей старенькой «Ауди». Хрулев догадывался, что квартиру Лехе купил в этом доме тесть, потому что бестолковый зять таких денег отродясь не видел.
– Эй, сосед, – с неудовольствием сказал Хрулев, – чинил бы ты свой дуршлаг на стоянке. Что ты постоянно под окнами чадишь?
– Так его сначала завести надо, – пробурчал в ответ Леха из-под поднятого капота.
Обычная ленивая перепалка. Хрулев махнул рукой, догнал жену возле двери подъезда, открыл магнитным ключом дверь и пропустил жену вперед. Вдруг сбоку, как чертик из табакерки, возник человек в темной одежде.
– О! – удивился Хрулев, разглядев знакомое лицо.
Больше сказать он ничего не успел. Рука человека, державшая какой-то темный предмет, поднялась, и грудь Хрулева пронзила огненная боль. Дыхание остановилось, лицо нападавшего поплыло куда-то в сторону вместе с фонарем, кроной соседнего дерева и бесстрастной луной на небе, и Хрулев сполз по стене на землю. Он уже не почувствовал, как вторая пуля ударила его в висок.
– Эй, сосед! Ты чего? – крикнул Леха, выпрямившись возле своей старенькой машины. Хрулев, с которым он только что разговаривал, вдруг оказался лежащим без движения возле подъезда. – Тебе плохо, что ли?
Антон пристроился за черным «БМВ» и повел свой «объект» дальше. Теперь они ехали в сторону центра. Какого черта Краюхин мотается по городу в такое время с огромной суммой денег, Антон не понимал. Может, сегодня денег при нем и нет?
О том, что его жизнь повернется вот таким образом, лейтенант полиции Антон Копаев месяц назад даже не подозревал.
Десять лет пролетели, казалось ему, как один миг. Десять лет он готовился к тому, чтобы найти и наказать убийцу своей матери. Человека в погонах, который лишил его не только матери, но и лишил Антона детства. Интернат, служба в армии, месяцы упорной подготовки и успешное поступление в юридический институт МВД. Потом пять лет учебы, в течение которых Антон изучал тонкости будущей профессии, нужной для того, чтобы найти убийцу. Ведь после того скандала он исчез, говорят, что его перевели куда-то. А найти человека в недрах областного УВД можно, только будучи работником УВД. И Антон старался, он учился так, чтобы закончить вуз с отличием, чтобы у него появилась возможность получить распределение по собственному желанию.
Все так и вышло, и Антон отправился вместо своего приятеля по группе в Каменск. Именно туда перевелся из Екатеринбурга тот участковый, который был повинен в смерти его матери.
Теперь все, теперь убийца найден, уличен в новых преступлениях и… наказан смертью. Собственно, он был убит при задержании, но это все равно наказание. На этом миссия Антона, как ему в тот миг казалось, кончилась. Он стоял у могилы девушки, которая его полюбила и отчимом которой мог стать его враг. Стоял и думал, что потерял второго дорогого человека из миллиардов людей, населяющих планету, среди которых он был один, как в пустыне, потому что не знал, что ему теперь делать.
Тогда и появился за его спиной полковник Быков, тогда еще заместитель начальника Управления собственной безопасности ГУВД по городу Екатеринбургу и Свердловской области. Встреча оказалась определяющей, потому что именно Быков не дал Антону окончательно уйти в себя, отрешиться от жизни. Под воздействием этого жесткого, сильного и непреклонного человека он вдруг осознал, что жил до сих пор для себя, искал личного врага. А чем отличаются от него остальные, те, кто носят погоны офицеров полиции, но вершат, втайне от закона и своих товарищей, мерзкие, гадкие и подлые дела? Те, кто должен бороться с преступностью, но сами являются преступниками?
Быков смог убедить Антона, что борьба не закончена, что еще есть с кем бороться. И главное, за что бороться. Ведь чем отличаются от Антона те невинные люди, которые попали в беду из-за этих оборотней в погонах? Ничем, кроме того, что у них нет возможности бороться с этими отщепенцами и предателями, а у него такая возможность есть.
Антон согласился перейти в Управление, которое возглавил Быков, но не стал тогда называть Алексею Алексеевичу всех причин, по которым принял это предложение. Он раздавил одну гадюку, которая укусила лично его и его семью. Но ведь на этом гадюшник не кончился, а значит, надо продолжать их давить, давить и давить. Продолжать мстить, за свою мать, за себя, за миллионы и миллионы людей в своей стране, в своем городе. Быков оценил его способности? Отлично, значит, он хороший инструмент для мести!
И вот уже несколько недель Антон работал в Управлении собственной безопасности. Быков сразу вычеркнул нового оперативника Антона Копаева из числа кабинетных работников. Он будет работать под прикрытием, проводить оперативные разработки, и никто не должен знать, что он – офицер полиции. Даже в управлении кадров картотека и личные дела сотрудников Быкова хранились в особом сейфе. Занимался ими инспектор, которого рекомендовал лично Быков, всесторонне проверив его. Правда, об этой проверке никто не знал.
Жил Антон на конспиративной квартире, о чем знал только полковник Быков. Жил под собственной фамилией, только нигде не сохранилось упоминание о его работе в полиции. А там, где оно сохранилось, на посторонние вопросы отвечать было не принято. Быков настоял на собственном имени Антона и его настоящем паспорте потому, что в городе он мог запросто встретиться с тем, кто его хорошо помнил, с кем вместе учился. И новая фамилия, с соответствующей легендой, будет лучшим доказательством, что Антон теперь – человек подозрительный. Пусть все будет как есть. А если кто и знал лично, что Копаев работал в полиции в каком-то из районов области, так можно сказать, что выгнали за… мало ли за что.
Краюхин свернул к новому микрорайону, и Антон, поспешно перестроившись, успел свернуть следом. Старенькая неприметная 99-я «Лада», которую Быков передал Антону в пользование по доверенности, оказалась машиной шустрой и надежной. Наверняка технари поработали с ней на совесть. Краюхин покрутился дворами и остановился возле большого продуктового магазина. Антону пришлось прижаться возле подъезда соседнего дома и решать, что делать дальше.
В банк тот заходил, но получал ли наличные, этого Антон не знал. Андрей Краюхин – делец и аферист. А вот стоял ли кто-нибудь за ним или все эти финансовые аферы были плодом лично его трудов, и предстояло выяснить. Аферы заключались в том, что с одной из нескольких фирм, созданных Краюхиным, некто, желающий получить «отмытые» неучтенные наличные, заключал фиктивный договор. По этому договору перечислял деньги на счет краюхинской фирмы, а Краюхин снимал со счета деньги и возвращал их «партнеру». Разумеется, за минусом нескольких процентов в виде оплаты за услуги посредника. Обычно это были договоры на ремонтные работы, на услуги, то есть на такие виды деятельности, которые очень сложно проверить. У полковника Быкова были оперативные данные, что краюхинские липовые фирмы прикрывали люди из полиции, из подразделений по борьбе с экономическими преступлениями. И этих людей он намеревался вычислить.
Но в этом была не вся вина преступников в погонах. Алексей Алексеевич Быков предполагал, что роль полицейских-оборотней в криминальных структурах города намного главнее. Обналичка – это только верхушка айсберга, а под толщей мутной воды скрывается его основная часть. Там вращаются совершенно иные суммы – огромные откаты от использования бюджетных средств, коррупция, передел сфер влияния в бизнесе, прежде всего в криминальном. Разумеется, не гнушаются эти подонки и попытками захвата чужого бизнеса.
Антон получил задание внедриться в эти круги через Краюхина, с которым он должен был подружиться, войти к нему в доверие, заинтересовать своей личностью. Повод для знакомства Антон искал уже третий день, попутно изучая распорядок дня Краюхина, его связи. Бизнесмен мог зайти в магазин за покупками, а мог и для какой-то встречи. Жил он совершенно в другом месте, в центре города, поэтому приезд сюда означал все, что угодно.
Андрей наконец принял решение. Он приткнул свою машину возле подъезда жилого дома и направился к магазину. Его размышления и попытка припарковать машину заняли не так уж много времени, но Краюхину вполне хватило, чтобы сделать покупки и выйти из магазина. В руках молодого человека красовалась коробка с тортом. В другой руке он нес пакет, в котором виднелись бутылка шампанского и фрукты. Стандартный набор. Человек явно шел в гости, и есть шанс узнать, к кому именно. Все-таки на часах половина восьмого вечера, в такое время и к другу на день рождения можно зайти, и к даме. Приобретенное в магазине наводило в первую очередь на мысль о даме.
Краюхин оставил машину возле магазина и двинулся в сторону ближайшего жилого дома. Антон пошел параллельным курсом, пытаясь угадать, в какой дом и в какой подъезд лежит путь его «объекта». «Объект» перешагнул через низкую ограду пустующей детской площадки и двинулся напрямик. Повторять его маршрут – означало привлечь к себе внимание, поэтому Антон продолжал идти вдоль домов, не выпуская Краюхина из поля зрения. Фонари у подъездов почти не освещали детскую площадку, и существовал риск «объект» потерять. Это совсем не желательно, потому что с фруктами, тортом и шампанским абы к кому не ходят. Тут явно близкие отношения, и о них следует знать.
Антон прибавил шаг, чтобы быстрее миновать «мертвую зону», где Краюхина уж не будет видно, и именно в этот момент он его и потерял. Только что фигура молодого человека шустро двигалась на фоне горок и лесенок, как вдруг она исчезла. Антону это не понравилось, он быстрым шагом двинулся к заборчику ограждения площадки и здесь услышал какой-то шум.
Звуки слышались настолько характерные, что ошибиться никак нельзя. Раздраженный голос, угрожающие голоса, торопливый топот ног и шелест одежды. Обычно такими звуками сопровождаются «наезды», грабежи и просто хулиганские выходки резвящейся молодежи.
Вот и повод для знакомства, откровенно обрадовался Антон. Дали бы эти неизвестные Краюхину пару раз по морде, пиджак бы порвали, вот тут бы он очень эффектно и появился. Но последующие звуки заставили подумать, что дело пахнет не «парой раз по морде». Это были глухие удары, прерывистое дыхание и смачная матерщина.
Краюхин, насколько успел заметить Антон, держался молодцом. Двое здоровых парней удерживали его с большим трудом, третий, с придыханием, бил жертву в лицо и по корпусу, а четвертый потрошил пакет с покупками. Краюхина, наконец, повалили, видимо, решили добраться до его карманов.
Антон появился с максимальным шумом, чтобы сразу стало ясно, на чьей он стороне и каковы его намерения. Он терпеть не мог бить из-за угла и нападать неожиданно, если того не требовали обстоятельства. В данном случае вроде бы ничьей жизни угрозы не было.
– А ну, подонки! – заорал Антон. – Кыш отсюда, пока я кого-нибудь не изуродовал!
Он намеренно заводил неизвестных, возбуждая их кровожадные низменные чувства. Просто напугать их было не в интересах Антона.
– Че ты сказал! – выпятив челюсть, вскочил на ноги тот, что потрошил сумку. – Ты на кого хавку раскрыл…
Больше он ничего сказать не успел. Антон, не останавливая движения вперед, провел эффектный удар ногой прямо в подбородок главарю шайки. Парень взмахнул руками и грохнулся на песок площадки. Сопровождая свои действия страшной матерщиной вперемешку с уголовным жаргоном, на Антона мгновенно кинулись еще двое. В темноте он успел заметить блеснувшую сталь ножа.
Это было хорошо, это было просто замечательно! Он сейчас спасал Краюхина не от хулиганов, а от грабителей. Если быть точным, применение при ограблении холодного или иного оружия автоматически относилось уже к категории тяжких преступлений – к разбойному нападению.
Антон одним прыжком переместился вправо, чтобы противники оказались перед ним на одной линии и мешали друг другу. Передний был вооружен ножом с выкидным лезвием, но это орудие, которое он где-то украл или купил в магазине сувениров, годилось для нарезки колбасы и хлеба в купе поезда, но никак не для рукопашного боя. Да и сами подонки для этого боя не особенно годились. Антон это уже понял.
Несколько обманных движений, и он перехватил неуклюжее движение руки с ножом. Удар ногой в колено, от которого противник охнул и сел на землю, резкое нажатие на кисть. Нож вывалился из руки, а ребро ладони Антона врезалось противнику сбоку прямо в ухо. Он не собирался его оглушать, поэтому удар нанес максимально болезненный.
Третий противник с ревом разъяренного быка ринулся на Антона, буквально перепрыгнув через своего товарища. На этот раз Антон не стал даже отступать. Он встретил нападавшего серией ударов по рукам, а затем остановил ударом открытой ладони в лоб. Оглушенный и обескураженный собственной беспомощностью, парень отшатнулся назад и получил сокрушительный прямой удар кулаком в зубы. Антон в последний момент изменил траекторию и не стал бить его в нос. Ему совсем не нужно было, чтобы подонок валялся и вопил от страшной боли, обливаясь кровью, вполне достаточно пары выбитых зубов и того, что утром губы у него станут похожи на огромные красно-синие оладьи.
Четвертый, который все это время пытался все еще справиться с Краюхиным, услышал трель полицейского свистка. Он мгновенно оценил ситуацию, бросив только один взгляд на устроенное незнакомцем побоище, и, вскочив на ноги, мгновенно исчез в темноте, так и не завладев хоть какими-то ценностями жертвы. Антон не стал мешать и трем остальным покинуть площадку бегством.
– Как вы? – спросил он, подавая Краюхину руку. – Сильно досталось?
– Сволота… – простонал бизнесмен, с трудом опираясь на руку Антона и поднимаясь на ноги.
Выглядел он, в самом деле, неважно. Колени и полы пиджака испачканы в земле, рубашка располосована до самого пояса, на щеке то ли грязь, то ли большая ссадина.
– Спасибо вам, что вовремя подоспели… – прокряхтел Краюхин, ощупывая свои карманы, – хоть бумажник на месте остался. А телефон… телефон, кажется, утащили.
– Пусть им подавятся, – хмыкнул Антон. – Дорогой был?
– Обычный. А в бумажнике и права, и документы на машину, и карточки банковские. Вот канители было бы восстанавливать все эти документы.
Луч света ручного фонаря высветил Антона и потрепанного грязного Краюхина. Крупный мужчина в форменной полицейской куртке, на погоне которой угадывалась большая майорская звездочка, и фуражке с высокой тульей продрался сквозь кусты и строго спросил:
– Что за дела? Кто тут безобразия устраивает?
– Вот, – стараясь быть лаконичным, ткнул пальцем в пострадавшего Антон, – на человека четверо грабителей напали. Я помог, а они убежали.
– Блин, – угрюмо добавил Краюхин, поднимая с земли пакет, из рваного бока которого вываливались фрукты, – по городу уже пройти спокойно нельзя стало. Развелось отморозков, как тараканов!
– Ущерб большой? – деловито спросил майор тоном, который сразу наводил на мысль о его работе участковым.
– Да какой, к черту, ущерб! – зло ответил Краюхин. – Настроение испортили, торт вон раздавили, а я к девушке с подарком шел, поздравить хотел.
– Заявление будете писать?
– А смысл? – вместо Краюхина подал голос Антон, который убедился, что больших денег при нем не было. – Даже если вы их найдете, им и предъявить будет нечего, свидетелей-то не было. Скажут, что прохожий им нахамил, а они не сдержались. Нервы, типа, у них, из-за неблагополучного детства.
– Хрен с ними, командир, – поднимая шампанское, сказал Краюхин. – Найдешь – навешай по шеям как следует, чтобы они тебе на участке показатели не портили. Уроды!
Когда успокоенный участковый удалился, Антон вызвался помочь Краюхину добраться до квартиры его девушки. Благо пострадавший хромал и ему надо было на кого-то опереться. А Антону не мешало узнать номер квартиры и увидеть в лицо ту, из-за которой все произошло. Не зря же говорят, что все неприятности и даже войны на земле происходят из-за женщин. Вот и еще один пример хромает рядом.
Насчет девушки Антон не ошибся.
В какой-то момент ему стало даже немного стыдно за свою работу. Никак он не ожидал, что дверь откроет вот такая хрупкая, черненькая и сразу полыхнет полными ужаса угольками глаз. Очень она испугалась, а так пугаются люди, которые любят, для которых ты дорог.
– Андрюша! – Девушка даже задохнулась от страха, увидев разбитое в кровь лицо Краюхина и порванный пиджак. Так же испуганно, но с каплей надежды посмотрела она на красивого молодого человека, который поддерживал ее Андрюшу под локоть.
– Ничего страшного, Нинуля, – поспешил успокоить подругу Краюхин. – Это все антураж.
– Какой же антураж, когда ты весь в крови! Что случилось, боже ты мой!
– Хулиганы напали, – спокойно пояснил Антон. – У него просто бровь рассечена и из носа кровь идет. Правда, ничего страшного.
– Вот, – снимая ботинки и направляясь в сторону ванной, кивнул Краюхин на Антона, – парню скажи спасибо. Если бы не он, легко бы мне не отделаться.
– Да ладно! – ухмыльнулся Антон, исподтишка рассматривая девушку. – Трусы они и хлюпики. Стоило только покрепче врезать, как пятки засверкали.
Девушка Антону понравилась. Была она какая-то естественная, хотя брюнеток с карими глазами он недолюбливал. По его мнению, были они непредсказуемыми, отличались тяжелым характером и деспотичностью в отношениях. Правда, у этого типа женщин имелась и приятная сторона – они были крайне эмоциональны. Если гневались, то глаза просто полыхали гневом, а если радовались или любили, они светились иным огнем.
Когда Антон вошел в прихожую конспиративной квартиры, где они обычно встречались с полковником Быковым, то сразу ощутил присутствие женщины. Не было ни запаха духов, ни другого дорогого парфюма, ни нежного женского щебетания, но в квартире царила какая-то неуловимо теплая и приятная атмосфера тишины. Как после генеральной уборки. Визуальное свидетельство того, что в углах и на полках нет пыли, отсутствует, но психологически дышится легче. Так и здесь – женщины ты еще не видишь, но присутствие ее ощущаешь на уровне подсознания.
Молоденькая, почти еще девочка, она сидела в кресле и листала журнал. Быков наверняка был где-то на кухне и не подавал признаков жизни. Антон немного постоял в дверях, ведущих из прихожей, глядя на правильный точеный профиль девушки. Ведь слышала, что входная дверь хлопнула, а не поворачивается, знает, что у нее профиль красивый.
– Здравствуйте, юная незнакомка, – загадочным голосом произнес Антон, не двигаясь с места.
Девушка, как он и ожидал, встрепенулась, изобразила то ли испуг, то ли смущение и оправила юбку на коленях, которую совершенно не нужно было поправлять. Это у них называется привлечь внимание к выигрышным частям тела. Бедра, которые юбка обтягивала, были плотными, ровными, колени округлые, икры средней полноты – одним словом, не ноги, а картинка из глянцевого журнала. Что это ее сюда Быков притащил?
В глазах девушки Антон прочитал искренний интерес и мелькнувшую симпатию. «Вот это зря, – подумал он, – ты на работе». На его лице появилась грустная усмешка. Он знал, что нравится женщинам, эдакий молодой скандинавский бог: высок, строен, со светлыми волосами и серыми холодными глазами. Знали бы они, откуда этот холод.
– Явился? – послышался голос Быкова.
Алексей Алексеевич вышел с кухни, вытирая руки полотенцем. Вода там не журчала, значит, «вытирание» рефлекторное, а не по необходимости, то есть шеф недоволен или крайне озабочен. На кухне вдруг засвистел чайник, и, снова убегая туда, Быков приказал:
– Знакомься, Антон, это твоя помощница на время операции.
– Полина, – коротко представилась девушка немного суховатым голосом, поднялась все-таки с кресла и подала Антону руку.
– Лейтенант Пилюгина, – добавил полковник, снова возвращаясь в комнату. – Иди, Пилюгина, сделай нам кофейку, а я пока своего работничка попытаю. Садись, Антон.
– Что-то случилось? – спросил Антон, устраиваясь за большим столом.
Алексей Алексеевич на миг замер, уставившись на него прорезями покрасневших глаз, на которых почти не видно было ресниц. Рот с сухими тонкими губами скривился в усмешке. Многие, кто впервые сталкивался с полковником Быковым, считали, что у него неприятная внешность. Редкие волосы неопределенного бурого цвета, какие бывают у рыжих, когда они седеют, бледное лицо с красными прожилками и крупными редкими веснушками, острый костистый нос. Однако Антон уже привык к необычной внешности своего шефа и научился различать эмоции на бесстрастном лице, проявление мысли и перемену настроения в бесцветных глазах. Даже в улыбке Быкова, которая больше напоминала трещину в старом резиновом выцветшем мяче, он находил какое-то обаяние. Чисто мужское, связанное с уважением к умному, честному, принципиальному и, безусловно, мужественному человеку, но все же обаяние. Самое невероятное, что Быков очень рано женился, жена до сих пор от него без ума, и у них трое детей.
– Что-то узнал, или интуиция подсказывает? – вопросом на вопрос ответил Быков, пристально глядя на Антона.
– Ваше лицо подсказывает, – спокойно ответил Антон.
– Физиономист, – с достаточной долей яда выдавил из себя Быков и вдруг, задрав подбородок, крикнул в сторону кухни: – Полина, умерла там? Где кофе, в конце концов?
По реакции полковника Антон понял, что не ошибся. Значит, в самом деле что-то случилось, и не очень хорошее. Быков всегда становился язвительным, когда ему что-то не нравилось или что-то шло не так, как он предполагал.
– Мне не надо! – поспешно крикнул Антон, боясь, что девушка оскорбится тому, что из нее при незнакомом молодом человеке делают официантку.
Полина появилась с одной чашкой в руке буквально через секунду. По всему было видно, что она и не собиралась нести кофе кому-то еще.
– Сядь, – приказал Быков девушке, принимая из ее рук чашку, – и тоже слушай. Значит, дела обстоят таким образом. Вчера в 22.20 возле подъезда дома по улице Готвальда двумя выстрелами в упор был убит некто Дмитрий Хрулев. Первый выстрел в грудь, в область сердца, кстати, он был уже смертельным, второй – в голову, когда тело уже лежало на земле. Стиль совершения преступления, надеюсь, всем понятен?
Полина сидела в кресле, держа спину прямо и положа руки на колени, и смотрела на полковника с таким вниманием, как смотрят обычно студентки на лекции. Антон же пытался вспомнить, что связано с фамилией Хрулев.
– В каком-то смысле Хрулев был личностью незаурядной, – продолжал Быков, прихлебывая горячий кофе и щуря один глаз. – Он не только возглавлял компанию «Экоресурс», интересы этого бизнесмена простираются и в иные сферы. Помимо того что он разработал и реализовал ряд интересных, с точки зрения финансов, крупных проектов, так он еще является и руководителем кадрового центра «Альтаир». Довольно серьезная контора, которая не только занимается подбором персонала, но и маркетинговыми исследованиями в области рынка труда в городе и области. Достаточно привести такой факт, что этот «Альтаир» входит в региональную ассоциацию рекрутинговых агентств.
– Точно, вспомнил, – вставил Антон. – Хрулев! С его фамилией связаны вопросы найма рабочих на городские приоритетные объекты.
– Правильно, с ним это тоже связано, потому что он довольно близок к людям в областном правительстве, распоряжающимся бюджетными средствами, выделенными на ремонты, реконструкции и строительство. Соответственно, к тем, кто сидит на «откатах». И его «Экоресурс», к вашему сведению, организация, имеющая и строительный профиль, и являющаяся поставщиком строительных материалов и строительного оборудования. Вот такая связка.
– Вообще-то, подобного рода деятельность, – со значительным видом вставила Полина, – является очень прибыльной…
– И весьма криминальной! – подытожил Быков. – Вы оба, наверное, не знаете, но шесть лет назад, при довольно схожих обстоятельствах, был убит предшественник Хрулева. Я и назвал его человеком незаурядным, потому что иметь смелость сесть в кресло убитого предшественника может либо человек бесстрашный и самонадеянный, либо напрямую причастный к убийству. Его предшественник был младшим компаньоном в их бизнесе, он имел небольшую долю в капитале, но мог оказаться угрозой всему делу, всей системе по причине личной несговорчивости, или по другой причине, которой мы не знаем. Но в любом случае он оказался неугодным до такой степени, что его решили убрать раз и навсегда.
– Задачу понял, – кивнул Антон.
– Хорошо, что понял. Но только учти, что раскрытие убийства Хрулева не основная твоя задача. Я бы сказал, вообще не твоя задача. Твое дело внедриться в систему, выйти на тех людей, которые стоят и за этим убийством, и за прошлым, и за нынешними делами. Судя по всему, ситуация обостряется, поэтому впредь считаю наши встречи опасными. Полина станет твоим помощником и твоей связной. Она будет со мной встречаться и докладывать обо всем, а ты удвой и утрой бдительность, Антон. Машина, которую я тебе дал…
– Буду поменьше пользоваться, – перебил его Антон. – Я все понял, Алексей Алексеевич, осторожность и еще раз осторожность.
– Да! – с вызовом подтвердил Быков. – Именно осторожность, а не кулаки, которые ты норовишь пустить в ход. Полина – лицо в нашем деле официальное, она ведет оперативные дела, пишет и подшивает рапорта и сообщения агентуры. Но информацию поставляешь ты.
Уже стемнело, когда Антон был уже в каких-то ста метрах от дома, точнее, от конспиративной квартиры, в которой он жил. В любом оперативном ведомстве, у любого самого рядового оперативника обязаны быть такие. В подавляющем большинстве это частные квартиры, у которых существуют вполне реальные хозяева. Кто-то, по договоренности с органами, предоставляет свою квартиру для оперативников, некоторые квартиры находятся в ведении муниципалитетов, но опять же, по договоренности с органами, используются не совсем по назначению. Бывают и более сложные схемы. Но в любом случае оперативнику или разведчику необходимо встречаться с кем-то тайно. Ведь работа оперативника в полиции ничем особенно не отличается от работы разведчика, разве что разведка ведется внутри собственной страны.
И как в любой разведывательной деятельности, оперативнику приходится сталкиваться с противодействием. В данном случае он сталкивается с противодействием преступников. И зачастую это не просто попытки скрыть свою причастность к тому или иному преступлению, скрыть улики. Преступники готовы на все, вплоть до физического устранения оперативного работника, который слишком близко подошел к разгадке тайны преступления и готов задержать преступника.
В обычной практике оперативной работы полиции убивать оперативника особого смысла нет, потому что есть его коллеги, его начальник, есть следователь, который ведет то или иное уголовное дело. Десятки людей знают во всех подробностях результаты расследования, владеют ниточкой, которая ведет к преступнику. Всех не убьешь, да и себе дороже выйдет такая попытка. Либо тебя схватят и ты получишь еще больше, либо на место убитых будут назначены другие работники. Пуля или нож не всегда все решают.
Но в положении, в котором сейчас оказался Антон Копаев, они как раз решали очень многое. Заподозри преступники, что он из полиции и подбирается к ним, участь его будет тут же решена. И Антон вполне отдавал себе отчет в том, что ему постоянно грозит. Быть осторожным всегда, а не только тогда, когда чувствуешь опасность, он приучил себя еще в Каменске, когда только начинал работать. Теперь же эту осторожность возвел в гораздо более высокую степень.
Антон никогда не возвращался домой одной и той же дорогой, всегда долго и тщательно «проверялся», чтобы быть уверенным на сто процентов, что за ним нет слежки. Он понимал – более беззащитным, чем в собственном доме, человек быть просто не может, разве что в бане. Спокойно лечь спать и знать, что утром проснешься – это очень важно. Ни один человек, каким бы сильным характером, какой бы железной волей он ни обладал, не сможет находиться в состоянии тревоги, чувствовать смертельную опасность круглые сутки. Любой психике нужна передышка, нужен отдых.
И Антон очень старательно, почти с маниакальным упорством берег свой дом, свою безопасную нору от того, чтобы кто-то не узнал ее местонахождение. Более того, у него существовало множество индикаторов, которые подсказывали ему, что жилище не тронуто, его не посещали или не пытались посетить нежелательные лица.
Он петлял по улицам, подолгу сидел на лавках, делал непредсказуемые и нелогичные повороты, дважды использовал проходные дворы и арки, которые позволили бы заметить возможную слежку и уйти от нее. Все это делалось старательно и обдуманно. Так, чтобы его сегодняшний маршрут не походил на вчерашний, позавчерашний и третьего дня.
Вот и подъезд. Магнитный ключ, и дверь открылась. Теперь еще одна регулярная процедура. Приготовленные и зажатые в руке предметы быстро занимают свое место. На носу оказываются очки, с чуть затемненными стеклами и в большой массивной оправе, под носом наклеены заметные усы, которые меняют рисунок носогубного треугольника. Быстрым отработанным движением Антон снимает куртку и выворачивает ее наизнанку. Куртка хитрая, двусторонняя. Снаружи она темно-серая, без всяких особых отличий, такая, каких полно в городе, а вот внутри – синяя, с красными и белыми полосами, которые бросаются в глаза и запоминаются.
Изменив походку на тяжелую и неуклюжую, ссутулившись, Антон поднялся на третий этаж. Сегодня никто из соседей ему не встретился. Когда встречались, он здоровался, не поднимая глаз, хрипловатым голосом и с видом утомленного нездорового человека.
Теперь входная дверь. Первым делом тонкий резиновый коврик перед нею. Сам Антон на него никогда не наступал, но в свое время старательно и долго экспериментировал, выясняя место, куда обычно наступают люди, отпирая дверь ключом. Или отмычкой. Именно в том месте под ковриком лежали четыре тонкие колбаски из пластилина. Если на них наступить, то через подошву обуви не почувствуешь, зато колбаски расплющатся.
Антон осторожно отогнул край коврика и убедился, что его индикатор цел. Теперь второй – две спички. Они подсунуты под уплотнитель, и, если дверь открыть, спички обязательно упадут. Можно попытаться перехитрить хозяина и при закрывании двери сунуть спички на место. Но дело в том, что Антон вкладывал их по-особенному. Повторить такое постороннему случайно, скорее всего, не удастся. Правда, всегда можно было предположить, что за дверью и самим Антоном в процессе ее открывания преступники могут наблюдать через глазок двери напротив.
Спички тоже оказались на месте. Антон вставил ключ, отпер замок металлической двери. При этом он стоял сбоку, чтобы возможное взрывное устройство между наружной и внутренней входными дверями основную часть своей энергии выбросило на лестничную площадку, так у него оставался шанс уцелеть. Взрывного устройства тоже не оказалось. На месте была и тонкая шелковая нить, натянутая на уровне щиколоток.
В квартире индикаторов не было, кроме того, что у Антона заведено всегда класть вещи на строго определенное место. Ну, и, конечно, замаскированный объектив камеры наблюдения, направленный на входную дверь и соединенный с датчиком движения. В случае его срабатывания на мобильный телефон поступил бы сигнал, и тогда Антон на экране увидел бы то, что показывает камера в квартире. Датчик сегодня не срабатывал.
Проверив, насколько плотно задвинуты шторы на окнах, Антон, наконец, переоделся, умылся и занялся приготовлением ужина. Неприхотливый ужин из полуфабрикатов, неизменный сок, просмотр местных новостей по телевизору. Антона такой размеренный режим жизни в своей «норе» не угнетал. У него даже кровать была на высоких ножках, которая не позволяла подложить под нее взрывное устройство. Это была жизнь-борьба, и, как всякая борьба, она требовала от него собранности, силы духа и выносливости.
Антоном двигала ненависть. Не ослепляющая безрассудная ярость, не гнев, из-за которого люди теряют над собой контроль, а холодная рассудочная ненависть к людям, с которыми он боролся. Он так решил. Наказав того, кто убил его мать, теперь он должен наказать других таких же. Тех, из-за которых гибнут неповинные люди, невинные сидят в тюрьмах, кого пытают и унижают в камерах отделов полиции пьяные оперативники и участковые. Один случай с насилованием бутылкой из-под шампанского чего стоил. Об этом говорили по телевизору уже третий день.
Антон ненавидел этих нелюдей в полицейской форме и решил посвятить свою жизнь борьбе с ними. В память о матери. И он готов был жить такой жизнью годы, десятилетия, если ему будет столько отпущено. Готов был отрешиться от всех земных благ ради собственной борьбы.