К наиболее действенным методам социального остракизма и клеймения относятся наборы оскорбительных слов, которыми обозначают людей. Для многих, кто занимается вопросами остракизма в научном или политическом контексте, именно лингвистические дебаты о соответствующих обозначениях являются серьезной этической проблемой. Даже такие «самые очевидные» категории, как «черный/ белый», повторяют лишь расистскую атрибуцию, усиливают разобщенность в обществе и должны быть пересмотрены. Поэтому существует множество языковых стратегий для более деликатного решения этой проблемы: от пропуска и замены негативных терминов, использования исключительно английских обозначений до различных творческих форм маркировки (написания «белый» строчными буквами и «черный» прописными, чтобы упразднить социальную иерархию). Однако часто эти варианты языковой политики слишком далеки от распространенных привычек речи и письма. Это, с одной стороны, именно политическое намерение: в конце концов, нужно менять привычки. Но тогда эти термины утрачивают свое действие как раз среди тех, кому они адресованы. Важно отметить, что «черный» и «белый», как они используются в этом тексте, ни в коем случае не утверждаются как объективные факты. Но как атрибуты в конкретном историко-культурном контексте. Кто, по какому праву, в каком контексте и с какими последствиями воспринимается как «черный» – об том отчаянно спорят. Об исторически отягощенных атрибутах и расизме см. подробнее в разделе об Эрике Гарнере.
Джорджио Агамбен описывает эту фигуру как «человека священного» («homo sacer»). Homo Sacer. Oie souveräne Macht und das nackte Leben, Frankfurtam Main 2002.
В качестве эксперимента представим себе: гетеросексуальность приемлема, но почему гетеросексуалы всегда так выпячивают эту свою гетеросексуальность? Жили бы себе тихо, приватно, любили бы друг друга, никого это не волнует, зачем еще и жениться-то?
Далее не будем говорить об индивидуальных патологиях или психозах, которые могут быть замешены на ненависти и насилии. Как в отдельных случаях такие психические расстройства усиливаются или «выстреливают» в периоды политико-идеологической ненависти – предмет отдельного расследования.
Здесь и далее цитируется перевод О. Ю. Пановой. Здесь и далее, кроме оговоренных случаев, примечания переводчика.
Там же.
См. также: Honneth A. Unsichtbarkeit. Über die moralische Epistemologie von «Anerkennung», в: Unsichtbarkeit. Stationen einer Theorie der Intersubjektivität, Frankfurt am Main 2003. S. 10–28.
Rankine С Citizen. Minneapolis 2014, S. 17. В оригинале цитата выглядит так: «… and you want it to stop, you want the child pushed to the ground to be seen, to be helped to his feet, to be brushed off by the person that did not see him, has never seen him, has perhaps never seen anyone who is not a reflection of himself».
Здесь и далее «Сон в летнюю ночь» У Шекспира цитируется в переводе Т. Л. Щепкиной-Куперник.
Эта история не служит рекомендацией к действию. Просто еще раз уточняю: это всего лишь иллюстрация шекспировского представления о любви как ограниченной во времени проекции.
Так можно отличить настоящий объект чувств и эмоций от «формального объекта». См.: Lyons W. Emotion, в: Döring S. (Hrsg.). Philosophie der Gefühle. Frankfurt am Main, 2009. S. 83-110.
Здесь и далее цитируется перевод Н. Холодковского.