Оставшись один, Павел прикусил сигарету и прислонился к высокому забору палисадника, укрывшись в тени старой вишни. Та вымахала аж до третьего этажа, цепляясь ветвями за крышу. Отсюда был отлично виден весь двор: небольшой, на три дома, с песочницей и покосившимися качелями, с обшарпанным, оббитым вздувшейся фанерой столом, за которым целыми днями протирали штаны местные любители домино. Между нескольких врытых столбов на провисших верёвках, подпёртых кольями, трепыхались застиранные простыни, чередуясь с чьими-то кальсонами и рубашками. У подъездов на лавках чинно заседали старушки, а на детской площадке веселилась ребятня, затеявшая давно забытую игру в «колечко».
Из-за дома показалась незнакомая девица. Озираясь по сторонам, она несмело шагнула во двор и, растерянно постояв с полминуты, о чём-то спросила одну из бабулек. Та, покривившись, указала рукой на соседний подъезд. Гостья несмело двинулась к дверям.
Павел уже знал, кому позвонит незнакомка. Именно здесь, на первом этаже, обосновался странный приезжий с водянистыми глазами.
С тех пор, как Иваныч поведал о плешивом, Павел, выходя из мастерской, всякий раз поглядывал в сторону заветного подъезда, нет-нет, да и примечая очередного визитёра.
Ничего общего у гостей не было. Молодые, старые. Мужчины и женщины. Пешком и на собственных авто. Только выходили от незнакомца они чаще всего с очень схожим выражением лица, от которого Павла всякий раз передёргивало.
Местные перешёптывались, высказывая предположения одно безумнее другого. Что жилец-де то ли сектант, то ли экстрасенс, то ли вообще – страшно подумать – иностранный агент или террорист, тайно вербующий честных граждан. Слухам Павел не верил, да и вникать особо не собирался. В мире полно ненормальных. Одним больше, одним меньше – его не касается. Главное, что после той первой встречи они больше не пересекались, хотя пару раз Павел видел незнакомца на улице. Тот периодически наведывался в ближайший магазин или просто время от времени куда-то отлучался. Но, что было неизменно, так это в любую погоду наглухо застёгнутый тёмно-вишнёвый френч, тщательно отутюженные брюки и надраенные ботинки.
Сектант? А если и так? Сборищ не устраивает, порядок не нарушает. Правда, одна бдительная соседка, недовольная тем, что уютный дворик стал притягивать к себе слишком много чужаков, не преминула заявить на нового жильца в полицию. Участковый заявился в тот же день.