– Ой, Олег Сергеевич, здрасти, чаю хотите? – сходу атаковала доктора Верочка и засуетилась.
– Не откажусь, – добродушно хмыкнул мужчина. – Это кто у вас тут? И почему кот в сестринской?
Вера хихикнула, Василиса Тимофеевна едва сдержалась, чтобы не заржать в голос, так сказать. Я смущенно улыбнулся и представился:
– Пациент Лесаков – кот.
– В смысле, кот? – не понял доктор.
– Ну, это я тут девушкам кота изображал, веселил, так сказать.
– А, шутник, значит, – рассеянно покачал головой Олег Сергеевич, принимая чашку чая из Вериных рук. – Спасибо.
– Угощайтесь, доктор, – старшая медсестра пересела на стул возле окна, освобождая врачу свое место возле сахарной коробки и бубликов.
– Так, больной, а вы что здесь, кстати, забыли? – сделав пару глотков, спохватился дежурный. – Вам плохо?
– Нет, доктор, мне уже хорошо. Спасибо, – серьезно ответил я.
– Вы что, Олег Сергеевич! Не узнаете? – Вера сделала круглые глаза.
– А должен? – врач окинул меня взглядом.
– Да это же наш герой, который потерялся! – девчонка всплеснула руками. – Он же пропал, а потом раз, и снова вернулся.
– Верочка, я ничего не понимаю. Кто пропал, зачем и откуда?
– Так, Вера, градусники в руки и марш по палатам! Хватит чаи гонять, – скомандовала Василиса Тимофеевна.
– Но…
– Никаких но, работа не ждет. Бегом! – женщина нахмурила брови. – Немедленно!
– Хорошо, – девчонка расстроилась, что не дослушает историю, но послушно вышла из сестринской и отправилась выполнять свои обязанности.
Через минуту в коридоре раздался ее возмущенный голос, загоняющий пациентов по палатам.
– Так что тут происходит? – повторил Олег Сергеевич. – Вам плохо?
– Олег Сергеевич, это пропавший Лесаков. Думали, он на пожаре погиб, а он вечером пришел в отделение как ни в чем не бывало. Вот пытаюсь выяснить, где его черти носили.
– И что, выяснили?
– Не до конца. Как раз вы зашли с вопросом про кота.
– Про кота? Ах да, Лесаков изображал кота, – врач рассеянно улыбнулся. – Зачем?
– Изображал в лицах спасение животного, – пояснил я.
– Понятно. С вашего позволения, я, пожалуй, дослушаю историю.
– Конечно, доктор. Так вот, когда кот заорал, я метнулся в комнату и увидел его на шкафу. Я ему «кыс-кыс», а он ни в какую, а пожар все ближе. Слышу, в коридоре же Василия спасли и выводят из дома. А я тут с котом! Ну, я и решил уронить шифоньерчик, чтоб, значит, этот рыжий испугался, спрыгнул и на улицу выбежал.
– Это Петрович, он упертый, – уточнила Василиса, улыбнувшись.
– Какой Петрович? – удивился доктор.
– Ну, кот же, рыжий, наш больничный, его тут все знают, от медсестер до больных. Спрыгнул?
– А как же.
– Так, а дальше-то что? – в Василисином голосе послышалось нетерпение: то ли ей действительно настолько было интересно узнать про мои приключения, то ли ее смущал доктор и она хотела побыстрее от меня избавиться, но отправить в палату не находила причины, вроде же сами пригласили чай попить.
– А дальше я решил, что надо уходить. Но не бросать же кота! Только этот гад слазить не хотел по-прежнему, выманить-то нечем, да и перепугался бедняга здорово. Ну, я и решил опрокинуть шкаф, чтобы у зверюги не осталось выбора.
– Опрокинули? – меланхолично прихлебывая чай, уточнил доктор.
– А как же. Пришлось, правда, повозиться, доробла еще та: громоздкий, тяжелый, еле справился. И как раз в тот момент, когда этот гроб начал падать, котяра решился-таки соскочить на пол, заметался по комнате. Я его ловить, а он ни в какую, а сзади уже припекает. Ну, я и начал его ловить, а тут еще один взрыв, меня и накрыло.
– Чем накрыло?
– Да ничем, оглушило, упал – лежу. Вижу, кот тоже головой трясет, видимо, и его зацепило. Я его схватил, пока он не соображал ничего, ну и тикать из дома. На улицу когда вышел, кот вырвался и удрал, а мне что-то так нехорошо стало, я и отошел в тенечек. Очнулся, правда, в парке, на лавочке. Вот тут, Василиса Тимофеевна, не спрашивайте, не знаю, как я там оказался.