– Нам нужен экран побольше.
Наконец-то кто-то из собравшихся в оперативной выразил то, о чем думали все. С самого начала, как только запустили воспроизведение, детективы придвинулись поближе к стене, где на смехотворно маленьком экране демонстрировалась запись с камер видеонаблюдения кинотеатра.
Эртла, сидевшая на столе у самого экрана, раздраженно оглянулась.
– Постарайтесь сосредоточиться. Качество паршивое, и большой экран не поможет. Но если неймется, можете изложить просьбу в письменном виде и положить в ящик для предложений.
Возражений не последовало, и Хюльдар знал почему. Эртла не терпела, чтобы ей перечили. Она была неплохим боссом, но не слишком заморачивалась с человеческой стороной дел. Ни на секунду не верилось, что выраженное в письменной форме пожелание иметь в оперативной приличный экран найдет дорогу в ящик для предложений: все уже усвоили на горьком опыте, что этот ящик не что иное, как кладбище жалоб.
– Смотрите. Вот оно. – Эртла повернулась к экрану. – Вот. Смотрите на тот картонный манекен, или как оно там называется.
Взгляды послушно устремились в угол экрана. Незадолго до этого мимо картонной фигуры прошла девушка. Задержавшись на несколько секунд, она состроила гримасу, поигралась с телефоном, сделала несколько селфи и проследовала дальше. Последний раз, когда девушка появлялась в полный рост.
На нижнем уровне, где находились туалеты, и на ведущих к ним ступеньках камер наблюдения не было. Судя по индикации времени на записи и видеоклипах, посланных с телефона девушки, в этот момент она, вероятно, направилась к дамским туалетам.
Из-за манекена внезапно материализовалась неясная темная фигура, и все одновременно подались вперед. Должно быть, это и был злоумышленник.
Качество записи действительно оставляло желать лучшего, но, когда неизвестный предстал в полный рост, стало ясно, что идентификации не помогла бы даже идеальная картинка: на нем был широкий темный анорак с поднятым капюшоном, маска Дарта Вейдера, темные брюки, заправленные в высокие ботинки, и темные перчатки. В считаные секунды незнакомец исчез из кадра, проследовав в том же направлении, что и работница кинотеатра.
– И вот что мы имеем. Он прятался за этой дурацкой штуковиной и ждал девушку. – Эртла поставила запись на паузу. На экране застыла картинка: картонный призрак в пустом фойе. – Нам предстоит просмотреть все записи с момента открытия кинотеатра и определить время его появления. По крайней мере, мы можем быть совершенно точно уверены, что вошел он без маски. – Эртла встала и повернулась к подчиненным. – Дело нелегкое. По данным администрации, кассы продали вчера более шестнадцати сотен билетов. Открылись они в два часа, как бывает в каждое воскресенье, и узнать, когда он вошел, невозможно. Может быть, явился к первому сеансу и прятался до закрытия, причем необязательно за манекеном. Кому-то придется изучить все записи для определения временного интервала.
Все, включая Хюльдара, понурились и уставились в пол, молча моля небеса возложить эту ношу на чужие плечи. Со стороны они, должно быть, напоминали кучку детишек, играющих в музыкальные статуи[2]. Босс нахмурилась.
– Также кто-то должен просмотреть списки покупателей. В кино не принято ходить в одиночку, поэтому стоит обратить внимание на тех, кто купил один билет. Если сумеем определить, во сколько пришел наш клиент, то, может быть, получится сократить список, отобрав тех, кто купил билет в кассе примерно в это время. Если, конечно, покупка оплачивалась карточкой. Если он заплатил наличными, то мы в жопе.
– Билет могли купить и онлайн. Заранее. – Как обычно, Гвюдлёйгюр мгновенно покраснел, подав голос. Хюльдар одобрительно кивнул. В офисе они занимали места друг напротив друга и со временем сформировали команду внутри команды. Как правило, им и задания поручали одни и те же. Времена, когда Хюльдар хотел бы иметь напарником детектива более опытного, прошли – с тех пор он научился ценить достоинства молодого коллеги. Гвюдлёйгюр мог быть чутким и проницательным, если только преодолевал мешавшие ему низкую самооценку и неуверенность. – Я к тому, что билеты продаются не только через кассу. Так что… если…
Поняв, что напарник потерял мысль, Хюльдар поспешил вмешаться.
– Если злоумышленник покупал билет онлайн, то мог запросто взять два, чтобы не привлекать к себе внимания. Наверняка понимал, что мы станем проверять продажи и брать на заметку одиночек. С другой стороны, покупая онлайн, он засветил карточку, и для нас это плюс. Точнее, станет плюсом, когда появятся имена потенциальных подозреваемых.
Вмешательство не произвело на Эртлу впечатления. Отвечая, она обратилась не к Хюльдару, но к Гвюдлёйгюру. В этом не было ничего нового. Их отношения оставались напряженными после внутреннего расследования по выдвинутым против нее обвинениям в сексуальном домогательстве. И хотя никаких дальнейших действий не последовало, случившееся оставило не самые лучшие воспоминания. С тех пор Эртла вела себя так, словно Хюльдара не существует, не смотрела в его сторону и не заговаривала без крайней необходимости. Опасалась ли она, что любое их общение может быть неправильно истолковано, или на дух не переносила его самого, Хюльдар не знал.
Сама процедура внутреннего расследования далась тяжело, но теперь, когда все осталось позади, он допускал, что, пожалуй, оно того стоило. Каких-либо последствий удалось избежать, и это позволило ему вздохнуть с облегчением. По крайней мере, исчезла необходимость вести неловкие разговоры, объясняя, что та ночь была ошибкой.
– Я знаю, что билеты продаются онлайн. И имела в виду также онлайновые продажи. Но если преступник не полный кретин, то взял билет за наличные. Будем пока исходить из этого, хотя, конечно, проверим и второй вариант. Теперь доволен? – Гвюдлёйгюр смущенно заерзал на стуле и кивнул. – Вот и хорошо. А если что, можешь выйти сюда и продолжить.
Окружающие рассмеялись, но босс не показала даже намека на улыбку и, взяв со стола пульт, запустила следующий видеоклип.
– Вот он, выходит из здания. Как видите, ожидать, что мы найдем жертву живой, не приходится.
На экране появился вид с другой камеры: стеклянная дверь запасного выхода, которой пользовались главным образом курильщики, выскальзывавшие наружу во время интервала между сеансами.
Судя по выражению на лице полицейского, просматривавшего записи рано утром, дальнейшее ничего хорошего не предвещало.
Человек в черном появился в кадре спиной к камере, волоча безжизненное тело за лодыжки. Из-под закинутых за голову рук выбивались длинные волосы. Джемпер съехал вверх, обнажив полоску голого живота и краешек бюстгальтера. У выхода человек в черном остановился, выпустил ногу, тяжело упавшую на пол, и уже собрался поднять державший дверь стальной прут, но заколебался, бросив на жертву быстрый взгляд.
– Эй! – детектив из первого ряда указал пальцем на экран. – Она шевельнулась.
Эртла снова остановила запись. Она хмурилась и выглядела измученной.
– Похоже, девушка издала какой-то звук. Может быть, пришла в себя. А может, просто предсмертные судороги. В любом случае это несущественно. Смотрим. – Она снова включила воспроизведение.
Детективы замерли, словно по команде задержав дыхание. Человек в черном шагнул к жертве и ткнул ее в бок мыском правого ботинка. Голый живот дрогнул, словно от судороги, и пальцы руки конвульсивно дернулись. Преступник повертел головой, огляделся, подошел к висящему на стене огнетушителю, снял его и вернулся к телу.
– Дерьмо. – Хюльдар даже не заметил, что выругался вслух, и, сделав над собой усилие, не отвел глаза. Сидящий рядом Гвюдлёйгюр сначала зажмурился, но потом, следуя примеру старших товарищей, заставил себя смотреть на то, как тяжелый цилиндр с силой опускается на голову девушки. Больше она уже не шевелилась.
Неизвестный открыл дверь, снова взял девушку за лодыжку и вытащил из здания. Потом не спеша повернулся и, глядя на камеру наблюдения, помахал рукой. А через несколько секунд исчез за снежной пеленой, волоча за собой тело.
Дверь осталась открытой. На полу темнела широкая полоса.
Гвюдлёйгюр поднялся из-за компьютера, провел ладонью по светлым волосам.
– Пойду за кофе. Будешь? – Лицо его посерело, и Хюльдар понимал парня. Он и сам, будучи детективом со стажем, с трудом переносил сцены жестоких убийств. Некоторым полицейским удавалось понизить порог чувствительности до полного равнодушия, другие так и не привыкли. К какой группе присоединится Гвюдлёйгюр, покажет время.
– Да, пожалуйста. Черный. – По правде говоря, Хюльдар предпочел бы что-нибудь покрепче.
Отправляться за кофе Гвюдлёйгюр, однако, не спешил. Может быть, и сам не очень-то хотел.
– Как думаешь, он ее знал или выбрал случайно?
– Судя по тому, что заставил просить прощения, знал. Но принимать это как факт еще рано. Может, она просто ошиблась с его заказом в киоске. – Объяснять не пришлось: как и все остальные, его напарник видел жуткие видео, отправленные с телефона Стеллы всем ее фолловерам. После просмотра записей команде показали снэпы, на которых жертва снова и снова, с нарастающим отчаянием, просила прощения, хотя в чем именно она провинилась, оставалось загадкой.
На самом последнем из них, без которого Хюльдар вполне мог бы обойтись, преступник несколько раз ударил девушку головой о чашу унитаза. В какой-то момент в кадре появилась рука в перчатке, державшая ее за волосы. К счастью, разрешение в этих клипах было даже более зернистым, чем на кадрах видеонаблюдения, поскольку воспроизведение шло на маленьком экране телефона. Пока полиции приходилось довольствоваться этим методом, потому что сохранить снэп-сообщения после просмотра не представлялось возможным.
Сейчас начальство пыталось получить оригиналы непосредственно от компании, которой принадлежало приложение. Только тогда клипы можно будет увидеть в полном разрешении. Но даже плохое качество не могло скрыть рвущие душу крики и стоны, звучавшие все тише и слабее. Смотреть на это еще раз в высоком разрешении, когда такое станет возможным, не было ни малейшего желания.
До недавнего брифинга Хюльдар почти ничего не знал об этом приложении. Если он правильно понял, каждый снэп можно посмотреть дважды. После просмотра всеми получателями он самоуничтожается. Хочешь увидеть дважды – смотри сразу. Потом снэп исчезает навсегда, и восстановить его невозможно. Даже если речь идет о полицейском расследовании или национальной безопасности.
Им просто невероятно повезло, что видео набрало так много подписчиков. Также удалось отследить нескольких друзей жертвы, узнать, подписаны ли они на нее, и конфисковать телефоны. Было критически важно, чтобы не все контакты просмотрели полученные сообщения.
Телефон самой Стеллы найден не был. В Сети он не появлялся, и предполагалось, что убийца избавился от него. Недостатком ума человек в черном определенно не страдал, и рассчитывать на то, что он оставит телефон себе, а тем более рискнет быть выслеженным и включит, не приходилось.
– Как думаешь, что чувствовал ее бойфренд, посмотрев это? – Гвюдлёйгюр так и стоял у стола, позабыв о своем предложении сходить за кофе.
– Его это потрясло. Парень в шоке.
Молодой человек ехал к кинотеатру, когда на его телефон начали поступать снэпы. Он посмотрел их, стоя на светофоре, и сперва подумал, что это дурная шутка. Потом стал думать, что, возможно, девушка изменяла ему и теперь просит прощения. Правда, так и не понял, почему это было сделано столь странным образом, в туалете.
Ко времени получения последнего снэпа стало ясно, что это не шутка и не извинение за измену. Но вместо того чтобы вызвать копов, парень примчался к кинотеатру, выскочил из машины и принялся колотить в двери. Согласно составленной временной шкале, к этому моменту преступник уже покинул здание через боковой пожарный выход. Бросившись наконец искать другой вход, юноша увидел открытую стеклянную дверь и кровавый след и сразу же позвонил в полицию.
Гвюдлёйгюр отвернулся и уставился в окно с видом на серое небо, нависшее над столь же серым городом. Густой снегопад, обрушившийся на Рейкьявик накануне вечером, сменился грязно-бурой кашицей под колесами машин. Столкнувшись с этой депрессивной картиной, Гвюдлёйгюр снова повернулся к напарнику.
– Что она могла ему сделать? Чем заслужила такое?
– Ничем, – бесстрастно ответил Хюльдар. – Такое ничем оправдать нельзя. Ей было всего шестнадцать. Сейчас наша задача – понять мотив. И чем раньше мы начнем копаться в ее жизни, тем скорее, по всей вероятности, обнаружим его.
Им поручили проверку биографии погибшей. Задание, может быть, не самое увлекательное, но куда как предпочтительнее присутствия при разговоре с родителями погибшей девушки. Заметив, как они пересекают офис, направляясь к крохотной приемной, Хюльдар поспешно опустил глаза. И не только он. Мать прижимала к груди лэптоп дочери, словно щит от возможных потрясений.
Теперь лэптоп стоял на столе Хюльдара, ожидая, пока детектив займется его содержимым. На фоне стандартного черного оборудования полицейского участка он выделялся белым цветом и яркими наклейками в виде бабочек. Гаджет девушки-подростка, едва вышедшей из детства.
Разговор с родителями наверняка был душераздирающим. Поскольку Стеллу еще не нашли, они лелеяли слабую надежду, что она вдруг появится, живая – вопреки всему, что им сказали. Одна из самых неприятных для Эртлы задач заключалась в том, чтобы донести беспощадный в своей простоте факт: их дочь почти наверняка мертва.
Взгляд Хюльдара устремился к ее офису, офису, который когда-то занимал он сам, хотя ни единой секунды не жалел, что освободил его. Родители Стеллы уже ушли. Эртла стояла у стеклянной стены, сложив руки на груди, и весь ее вид выражал ту же бескомпромиссную решимость, что и ранее, в оперативной комнате. В какой-то миг их взгляды встретились – и сразу же разбежались.
Гвюдлёйгюр ничего не заметил. Он тоже выглядел озабоченным, хотя и по другой причине. В конце концов молодой детектив тяжело вздохнул и продемонстрировал наконец признаки готовности сходить за кофе. Но сначала задал вопрос, ответа на который явно не ждал:
– На кой черт он забрал с собой тело? Как ни стараюсь, придумать объяснение не могу.
В этом он был не одинок.