Днём он не настолько страшен, но ночью, в темноте его глаза наливаются кровью. От пристального взгляда этого чудовища, у меня учащается пульс, затрудняется дыхание.
– Баб, пожалуйста, убери его, он мешает мне спать.
– Ну что ты такое выдумываешь? Это же просто ковер.
– Да? Между прочим, олень на ковре ничем не отличается от настоящего, а его большие страшные глаза постоянно следят за мной. Наконец, бабушка прикрывает ковер одеялом и, немного успокоившись, я засыпаю.
Проснувшись утром на новом месте, я сразу же бегу осмотривать двор. Быстренько одеваюсь и выхожу из дома за порцией новых впечатлений.
Дом со всех сторон окружен деревьями, облепленными странным янтарем. Бабушка говорила, что это смола и ее можно жевать вместо жвачки. Оторвав один кусочек от дерева, я отправляю его в рот, но, видимо, зря. Смола невкусная и уже успела прилипнуть к зубам. Бегу за водой, чтобы промыть рот от тягучих остатков. Думая чем бы еще заняться, обхожу весь сад и замечаю приоткрытую калитку в домике напротив. Немного побаиваюсь, кто знает, может за калиткой притаилась злая собака, но тихонько захожу во двор.
Нет, никакой собаки там нет. Впрочем, представшая передо мной картина меня несколько озадачивает. В центре крошечного дворика, в груде песка играет маленькая чумазая девочка с коротко остриженными волосами. Она оборачивается на скрип калитки и, увидев меня, грубым мальчишеским голосом, угрожающе произносит фразу на грузинском языке. Хотя она ниже меня на целую голову, в ее лице столько доселе незнакомой мне злости, что я невольно пячусь назад. Кроме того, я ни слова не понимаю по-грузински и это ставит меня в невыгодное положение. Повторяя в уме, сказанные ею слова, я стремглав бегу домой, где, увидев бабушку, спрашиваю: