Отец писательницы М. Шримпф (M. Schrimpf) в 1885 году служил инспектором по тюрьмам в городке Араньош-Марот (Aranyos-Maroth) в Венгрии. Однажды к нему привели цыгана. У несчастного были связаны руки, а сам он весь был в синяках от побоев. Плача, ругаясь и оправдываясь одновременно, он клятвенно заверял инспектора в своей невиновности. А обвинялся он в убийстве. Накануне пропал арендатор по фамилии Карой из деревни Таполчаны (Tapolcany). Вблизи его подворья нашли окровавленную мотыгу и шейный платок.
Так как неподалеку стоял цыганский табор, полиция, прежде всего, заподозрила кого-то из них. В одной из кибиток нашли доломан[4] арендатора, трость и серебряную табакерку с его монограммой. Арестованный был так называемым вайдой, главой рода. Звали его Петер Барна. «Тогда в Мароте жил один старый адвокат по фамилии Шимони (Simony), просто душа-человек, – рассказывает фрау Шримпф. – Ему и моему отцу было жалко старого цыгана, который, казалось, лишился рассудка от горя: бился головой о стену, рвал на себе волосы. Но что было делать? Представленные предметы принадлежали – и это было доказано – арендатору, и нашли их в кибитке Барны».
Адвокат был старым холостяком. Домашним хозяйством у него занималась его овдовевшая сестра. «У нее была, – продолжала свой рассказ фрау Шримпф, – дочка, в то время лет двенадцати – моя подружка. Мы, дети, слушали, широко раскрыв глаза, как адвокат и мой отец однажды в воскресенье после обеда обсуждали этот случай. Маленькая Клара была смышленой девочкой; ей разрешалось слушать все разговоры ее дяди-адвоката и даже иной раз вставлять словцо»… Так и при этом разговоре дети слышали, как вдруг Клара воскликнула: «Дядя, да спроси же столик!» «Ах, что за вздор», – возразил Шимони. «Но, дядя, ты же помнишь, как столик нам все так здорово рассказал, когда ты искал вора, который срезал у тебя виноградные гроздья с беседки!» – «Да, да, но здесь речь идет о жизни и смерти человека; такими вещами не шутят». Но девочка не отставала, и вечером действительно был принесен столик.[5] Опытная рука стала выстукивать буквы латинского алфавита, сложившиеся в слова:
«Nem Peter – Lajos a gyilkos» (Не Петер, а Лайош – убийца). «Nezzetek a Lajosnal» (Посмотрите у Лайоша). Но, Боже правый, кто же был этот самый Лайош? На этот вопрос в тот вечер ответа не нашлось. Однако несколько дней спустя, когда все снова собрались у столика, буквы сложились в предложение: «En Karoly mondom sogjatok an Bihary Lajos» (Я, Карой, говорю: возьмите Бихари Лайоша).
Тогда выяснилось, что неподалеку от Таполчан проживал еще один арендатор по фамилии Бихари. К нему и отправились с обыском. Завидев идущих к нему людей, он испугался так сильно, что едва мог стоять на ногах. Во время обыска с него не спускали глаз, но ему все же удалось схватить со стола, на котором лежал каравай хлеба, острый нож и мгновенно перерезать себе сонную артерию. Вскоре он умер в больнице в Мароте.
В его доме был найден труп Кароя: он лежал с раскроенным черепом под кучей навоза. Тогда же обнаружилось, что Бихари был должен убитому значительную сумму денег, возвращать которую нужно было как раз в день убийства. Цыгана Барну тут же отпустили. Но как же вещи Кароя попали в цыганскую кибитку? В конце концов, малыш-цыган сознался, что Карой, слывший отчаянным донжуаном, подкупил его, чтобы тот тайно свел его с его красавицей-сестрой. Однажды вечером мальчик спрятал Кароя в соломе большой кибитки, сказав ему, что его сестра спит там вместе с младшими братишками и сестренками. Во время этого свидания Кароя, очевидно, кто-то спугнул, и он оставил в кибитке свои вещи. Возвращаться за ними он не стал, так как прекрасно понимал, что от цыган ему пощады не будет.
Итак, перед нами случай «столоверчения», пользующегося довольно сомнительной славой. Английский физик, открывший таллий, Уильям Крукс (William Crookes) видел в столоверчении наиболее элементарную форму спиритуальных манифестаций. Стук мог быть различной громкости. Профессор Август Мессер (August Messer) слышал этот стук у Руди Шнайдера (Rudi Schneider) как глухой и негромкий, а вот у мамаши Зильберт из Граца (Graz) это было как тиканье карманных часов, то усиливающееся, то затихающее.
Вот другой случай. Еще один вид «сверхчувственных» явлений, зачастую, вероятно, родственных «столоверчению» или «столостучанию», – это передвижения предметов на расстоянии без соприкосновения с ними. Раньше это называли телекинезом, сегодня – психокинезом. Существуют люди, обладающие такими способностями: если они держат руки над компасом, его стрелка начинает двигаться. Неля Михайлова из России – одна из таких людей. Вот уже в течение многих лет ее исследуют советские парапсихологи.[6] С помощью специальной аппаратуры вокруг нее было обнаружено магнитное поле, более мощное, чем у обычных людей. Однако никаких потайных магнитов найдено не было. Если ей нужно было воздействовать на стрелку компаса, Михайлова, держа руки параллельно над столом на высоте примерно 15 см, начинала производить ими кругообразные движения. Могло пройти двадцать и более минут, прежде чем стрелка начинала дрожать. Постепенно стрелка начинала вращаться против часовой стрелки, а затем и весь компас начинал крутиться как волчок.
Неля могла перемещать также предметы, не обладающие магнитными свойствами. Она, например, заставляла «маршировать» спички через весь стол, пока те не падали на пол. Такие эксперименты стоили Нели Михайловой большого напряжения. Ее пульс резко учащался, за полчаса она теряла от одного до полутора килограммов веса и после эксперимента была до крайности истощена. Но это еще не все, что она могла: в присутствии советских ученых и при самом строгом контроле она передвигала по столу кусок хлеба, не касаясь его; сначала ломоть двигался толчками, затем равномернее и быстрее. Неля Михайлова наклонялась над столом, открывала рот … и кусок хлеба прямиком отправлялся ей в рот!
Фантастика? Колдовство? Цирковые трюки? Ничего подобного! Разбивали, например, сырое яйцо в стеклянную плошку, наполненную раствором поваренной соли. Неля, стоя приблизительно в двух метрах от плошки, отделяла «дистанционным методом» белок от желтка! А потом вновь соединяла их. Может быть, она гипнотизирует присутствующих? Нет. Иначе эти опыты нельзя было бы снять на кинопленку, на которой они отображены во всех деталях. Так что же происходит при подобных экспериментах? Какие силы вступают в действие? Перемещение предметов на расстоянии, или психокинез, состоит в том, чтобы привести в движение безжизненные объекты необъяснимым для нас образом, не прикасаясь к ним. Польский медиум Станислава Томчик (Stanislawa Tomczyk) в конце XIX – начале XX века наблюдалась немецким парапсихологом доктором фон Шренк-Нотцингом (von Schrenck-Notzing); тот фотографировал, как она, например, заставляла парить в воздухе ножницы, не трогая их руками. Приблизительно в это же время исследователи экспериментировали с английским медиумом Эглинтоном (Eglinton). Во время одного из «сеансов» аспидная доска соскользнула на пол, подползла к ступням барона фон Гелленбаха (Hellenbach) и взобралась ему на колени. Свободное парение в воздухе предметов, а также живых людей называют левитацией. В религиозных преданиях об этом много говорится. Во все времена и у всех народов имели место «внечувственные» восприятия (ВЧВ) и явления, казалось, противоречащие известным законам природы. «Факты остаются; только объяснения меняются», – замечает барон доктор Карл Дюпрель (Carl du Prel) в предисловии к своей книге «Загадка человека» («Das Rätsel des Menschen»).
К парафизическим феноменам относится также и так называемая материализация. Под это понятие подпадают во множестве засвидетельствованные явления привидений и двойников.
Некий трактирщик из деревни Тун (Thun) в Швейцарии, оказавшись в финансовых затруднениях, вдруг исчез. Так как его жена опасалась, что он может наложить на себя руки, то пошла к одному человеку, живущему в соседней деревне Кандерталь (Kandertal), по фамилии Штрам, о котором говорили, что он может помочь в подобной ситуации. Поначалу человек отказывался, но наконец уступил настойчивым просьбам супруги трактирщика. Строго-настрого велев ей ни в коем случае ему не мешать, он погрузился в бессознательное состояние. Очнувшись, он сказал, что пропавший трактирщик (которого он знал) находится в Нью-Йорке в портовой пивной, где наблюдает за играющими в карты матросами, ожидая отплытия парохода, который должен был привезти его обратно в Европу. Вскоре трактирщик действительно вернулся домой. Он рассказал, что перед тем, как взойти на борт парохода, сидел в нью-йоркской портовой пивной, наблюдая за играющими в карты матросами. Вдруг он увидел знакомого по фамилии Штрам (Strahm) из Кандерталя, который тут же исчез. Сравнение времени событий (с учетом разницы во времени между Нью-Йорком и Швейцарией) показало, что как только Штрам впал в забытье, он на мгновение появился в портовой пивной.
Этот случай, описанный председателем кассационного суда Георгом Зульцером (Georg Sulzer) из Цюриха представляет собой «явление двойника», причем «отправитель» (Штрам) «в духе своем» отправился на поиски без вести пропавшего, то есть выслал на поиски свое флюидное или астральное тело. Эта способность тонкоматериального (или тонкого) тела в настоящее время доказана благодаря методу советского (российского) ученого Кирлиана: каждый человек, как и вообще любое живое существо обладает таким флюидным телом. Русские давно уже научились фотографировать и наблюдать это тело.
О существовании привидений (призраков) знают практически все. По крайней мере, многие слышали об этом. Есть призраки, привязанные к определенной личности, и призраки, являющиеся только в каком-либо определенном месте. Призрак уже ведет нас в трансцендентные сферы, то есть в области, которые мы вынуждены обозначить как «потусторонний мир», находящийся – по определению – «по ту сторону наших пяти чувств». Пастор Вильгельм Хоркель (Wilhelm Horkel) узнал от одной известной дамы-психолога, что в ее доме постоянно является своим родителям мужчина, застрелившийся там в молодые годы. Он так громко разговаривает с ними, что его голос слышен на самом верхнем этаже. Однако родители вовсе не спиритисты, а ярые материалисты.
Не менее таинственным представляется и область ясновидения. Самым известным ясновидящим современности является, без сомнения, голландец Кройзет – (Croiset). Его услугами неоднократно пользовалась криминальная полиция. Есть люди, утверждающие, что могут видеть потусторонних (обитателей потустороннего мира). Одним из них был строитель колодцев из Баварии Ирльмайер (Irlmaier), умерший в 1959 году. Он видел «мандли (каменные фигурки человечков на вершинах гор) и пейзажи, а также усопших в виде серых теней и живых людей». «Женщина с десятью чувствами», Мария Михели (Maria Michely) из Саара, видела мертвых всегда «в облаках», то есть схематично. А вот живых она видела четко (здесь тоже имеются в виду флюидные тела или «двойники» живых людей, которых в состоянии увидеть ясновидящий).
Чарльз А. Линдберг (Charles A. Lindbergh) в 1927 году первым перелетел Атлантический океан по маршруту Нью-Йорк – Париж. В книге «Мой полет через океан» он описывает свои переживания на двадцать четвертый час полета (еще раз спасибо пастору Хоркелю, обратившему на это мое внимание): «Я гляжу на приборную доску, а в это время кабина позади меня наполняется духами …размытыми, прозрачными фигурами, парящими в воздухе. Их появление не пугает меня, потому что оно лишено внезапности». Здесь интересно новое представление о поле зрения, которое Линдберг описывает так: «Не поворачивая головы, я вижу их так ясно, как если бы они были в моем обычном поле зрения. Мое поле зрения ничем не ограничено, оно – как один большой глаз, видящий все сразу». Критически настроенный читатель наверняка подумает о галлюцинациях. Но как в таком случае человек, страдающий нарушениями сенсорных восприятий, практически «полусумасшедший», первым в мире сумел осуществить столь трудный и опасный перелет? Но послушаем, что он рассказывает дальше:
«Фантомы – дружелюбные тени, как клочья тумана, не имеющие твердых тел, могут появляться и исчезать в любое время. Обшивка самолета для них не помеха. Иногда они собираются плотной группой за моей спиной, потом их в кабине опять всего двое-трое. То один, то другой наклоняются ко мне, чтобы, перекрывая шум двигателей, что-то сказать… Иногда их голоса звучат прямо из воздуха, четко, но как бы издалека… уже родные голоса, обсуждающие со мной полет, проблемы навигации, дающие мне технические советы; голоса успокаивают меня, передают мне послания, которые в обычной жизни были бы невозможны».
Кто-то, пожалуй, удивится тому, что человек, наверняка трезвомыслящий, каким и был этот американский полковник на самом деле, решается в книге, позже переведенной на все цивилизованные языки, столь открыто говорить о явлении ему духов. Нужно, однако, знать, что парапсихологические проблемы – и в особенности вопрос о возможности продолжения жизни личности после земной смерти – ни в одной развитой стране (за исключением Восточного блока) не табуированы так, как в Германии, да и вообще в немецкоязычном регионе. Средневековое мышление, приписывающее «дьяволу» все то, что лежит за пределами эмпирического знания наших пяти чувств, все еще прочно сидит во многих набожных головах. Человек, открыто заявивший, что убежден в существовании некоего духовного мира, зачастую рискует прослыть фантазером, помешанным, которому одна дорога – в лечебницу для душевнобольных. В США, Англии, Франции, Италии и других странах факт существования паранормальных явлений – неотъ-емлемая часть сознания, прежде всего в высших слоях общества. А вот у нас лишь немногие ученые рискуют выступить в защиту спиритологии, учения о духе. Дюпрель сокрушался: «Это просто научный скандал, что в важнейшем для человечества вопросе, вопросе о бессмертии, все еще царит глубокое невежество». А теперь послушаем, что рассказывает полковник Линдберг:
«Пространство и время потеряли свой прежний смысл, все ощущения материального исчезли: мое тело стало невесомым, штурвал потерял твердость, плоть – все ощущения. Я независим от законов телесного мира и чувствую себя почти единым целым с этими похожими на клочья тумана существами у меня за спиной… Хотя у моих друзей-духов нет твердых тел, они внешне выглядят как люди – гости из мира, который закрыт для смертного. Я нахожусь на границе между жизнью и гораздо более обширным миром, лежащим по ту сторону. Я ведом силами, на которые не могу повлиять. Но они олицетворяют такую мощь, которая мне еще никогда не встречалась во всем своем могуществе. Посланцы из мира духов – для меня не незваные гости, не чужаки. Все это похоже на встречу с близкими, с друзьями после долгой разлуки. Как будто в какой-то прошлой жизни я всех их хорошо знал. Переоценка всех ценностей происходит как по эту сторону моего рассудка, так и по его другую сторону». Из всего пережитого Линдберг делает вывод:
«Так что же, смерть – это не конец всему, что было до этого, как казалось раньше, а, скорее, врата, ведущие к новому и свободному существованию, охватывающему все пространство и все время?»
Вильгельм Хоркель добавляет к сказанному еще одну похожую историю, рассказанную Германном Булем (Hermann Buhl), умершим несколько лет назад, покорителем вершины Нанга Парбат (в Гималаях): «Начиная с высоты 6000 метров, меня сопровождали какие-то схематично очерченные существа и голоса. Они старались ободрить меня; без их помощи я никогда не дошел бы до цели» (Из журнала «Das Wort» – «Слово», май 1962).
Так что же, действительно есть мир духов, потусторонний мир, в который наше «я», скинув с себя земное тело, которое «из праха взятое, в прах да обратится», должно войти в полном сознании? Страшноватый вопрос для непосвященных…
Пастор Иоганнес Гребер (Johannes Greber), бывший депутат рейхстага, часто рассказывал такую историю. Тогда он был духовным пастырем в местечке Хунсрюк. Ближайшим большим городом был Кобленц. Там Гребер во время Первой мировой войны основал Союз помощи для отправки голодающих городских детей в деревни. В особо тяжелых случаях в Союз могли обратиться даже взрослые. Два раза в неделю Гребер отправлялся в Кобленц, чтобы принять очередную партию страждущих.
Для этого ему, прежде всего, нужно было пешком дойти до ближайшей железнодорожной станции в Боппарде. Идти приходилось по горной тропе, довольно круто уходящей вниз. Однажды зимой неожиданно началась сильная оттепель, и идти по горной тропе было особенно трудно. Тем не менее пастор Гребер отправился в Кобленц, так как знал, что там его ожидает бедствующая семья. Если бы Гребер опоздал, все имущество семьи ушло бы с молотка.
Закончив дела в Кобленце, священник доехал до Боппарда и пошел пешком по горной тропе домой. Тем временем настала ночь. Он слышал, как талая вода бурными потоками стекала с горных склонов. Крутая тропа, по которой ему пришлось идти вверх, проходила по краю пропасти. Один неверный шаг мог бы иметь трагические последствия. Сознавая грозящую ему опасность и свою полную беспомощность, Иоганнес Гребер начал читать про себя молитву. И вдруг он увидел прямо у себя под ногами плывущий перед ним свет! Охваченный благодарностью, он пал на колени и возблагодарил Бога за столь очевидную помощь. Как только он сделал первый шаг, свет поплыл перед ним и освещал ему путь до тех пор, пока он не добрался до вершины, где пропасть кончалась, а вдали уже виднелись огоньки домов его родной общины. Через какое-то время, в особенно опасном месте тропы, свет зажегся еще раз, чтобы затем исчезнуть уже навсегда. «Мой муж знал, – писала мне фрау Гребер, умершая сравнительно недавно, – что Господь направил ему своих посланников, чтобы провести его по тропе, чтобы помочь ему, ведь и он сам рисковал жизнью, чтобы облегчить страдания ближних».
В Северной Германии известно понятие «Spökenkieker». Это люди, одаренные «вторым лицом», – ясновидцы или духовидцы. Георг Хольмстен (Georg Holmsten) знавал такого человека из Западной Вестфалии, работавшего портье в одном министерстве в Берлине. Чиновники министерства и посетители время от времени просили древнего старика со светлыми как вода, удивительно ясными большими глазами погадать им на будущее. За день до своего призыва в армию (дело было во время Второй мировой войны) больше из любопытства Хольмстен спросил старца, что его ожидает на войне. Старик посмотрел на него застывшим взглядом и заговорил, запинаясь: «Я вижу …солдат. Много солдат маршируют, бегут, бросаются на землю… Да, потом горы, много гор… Вот вы падаете как подкошенный, кровь струится у вас по голове… но вы снова поднимаетесь… А теперь – белое, все белое. Люди в белых халатах. Вы тоже в белом… А потом? Сколько? Да, семь месяцев спустя я вижу вас в большом доме в окружении множества людей, большинство из них в военной форме, серо-зеленой, с красными, серебряными и золотыми нашивками… Вы сидите в большой комнате и пишете, говорите по телефону, но, странное дело, на вас нет военной формы. Да, вы не носите военную форму… долго, может быть, годы. Да, вы будете жить еще долго».
Хольмстен говорил, что тогда к таким предсказаниям вообще относился весьма скептически, а на слова старика только улыбнулся. Но «произошло невероятное: через несколько недель после окончания «курса молодого бойца» я в бою в югославских горах получил касательное ранение в голову, после чего был переведен санитаром в госпиталь. А ровно через семь месяцев после призыва меня направили в качестве офицера по информации и связям с прессой без ношения военной формы в один из отделов верховного командования вермахта, где моя деятельность действительно состояла в том, что я писал различные отчеты и говорил по телефону…»
Сны, сновидения также относятся к широкому спектру исследований внечувственных (экстрасенсорных) восприятий. Ибо не всякий сон всего лишь сон пустой. Когда 28 июля 1811 года в Вене умер поэт Генрих Йозеф фон Коллин (Heinrich Josef von Collin), его друг по фамилии Хартманн, давший ему в долг 120 гульденов, оказался в бедственном положении. Но вскоре Хартманн ночью увидел усопшего во сне. Коллин велел ему перед следующим розыгрышем лотереи поставить 2 гульдена на номер «11» – не больше и не меньше. Хартманн поступил, как ему было сказано, и выиграл как раз 120 гульденов!
Президент парламента города Тулузы заночевал как-то, возвращаясь из Парижа, в деревенском трактире. Ночью ему явился призрак окровавленного старика, который поведал ему, что он – отец хозяина трактира, убитый собственным сыном и зарытый в саду. Было назначено судебное расследование, подтвердившее сказанное, и убийцу казнили. Некоторое время спустя окровавленная фигура явилась еще раз и спросила президента, как ему благодарить его. Президент попросил своевременно известить его о часе своей будущей кончины, чтобы успеть к ней подготовиться. Призрак обещал предупредить его за восемь дней до смерти.
Однажды в дверь президента громко постучали, но за дверью никого не оказалось. Постучали еще раз, и президент, выйдя на улицу, увидел фантома, назвавшего ему день и час его смерти. Друзья пытались отвлечь его от тягостных мыслей, да и сам он засомневался, прожив восьмой день после прорицания живым и здоровым. Однажды вечером он собрался было зайти в свою библиотеку, чтобы взять книгу, но неожиданно раздался выстрел… Президента нашли всего в крови, мертвым. Дело в том, что один местный парень, влюбленный в горничную, подумал, что это и есть его коварный соперник, и разрядил в президента пистолет.
Доказательством того, что человек не в состоянии без наказания самоустраниться от богоданной ему задачи прожить свою жизнь на Земле от начала до конца, является следующий факт, который мне поведал дипломированный химик Х. из Д.
Одна из знакомых ученого, учившаяся во время Второй мировой войны в художественной школе в городе Б., отбывала в последние каникулы перед выпуском нечто вроде добровольной трудовой повинности у одного зажиточного крестьянина вблизи местечка М. Для проживания ей отвели маленькую комнату с видом на деревенскую улицу. С самой первой ночи, проведенной в этой комнате, она каждый раз просыпалась ровно в 23.45 от странного звука, идущего от окна. Это были шаркающие шаги. Сначала они звучали тихо, будто приближаясь издалека. Потом звук шагов нарастал, будто кто-то подходил к окну. Затем шаги постепенно удалялись. И каждый раз под окном проходила неясно очерченная человеческая фигура.
Эти призрачные явления повторялись каждую ночь точно в одно и то же время. За два дня до окончания своего пребывания в деревне девушка, вновь разбуженная странными звуками, ясно рассмотрела лицо мужчины, заглянувшего с улицы в окно, а потом исчезнувшего. Тут девушка не на шутку испугалась и в эту ночь уже не смогла заснуть. Когда наутро она обо всем рассказала хозяевам, заявив, что больше не будет ночевать в этой комнате, она узнала следующее.
В этой комнате некогда жил брат крестьянина. Однажды утром его нашли с перерезанным горлом в той самой постели, где все эти дни спала девушка. Следствие однозначно установило самоубийство. Но так как самоубийство произошло много лет назад и комната все равно пустовала, то девушку недолго думая поселили именно там. В тот же день девушка уехала домой. Тут возникает, по-моему, правомерный вопрос: получается, что дух самоубийцы никак не мог обрести покоя, и можно предположить, что, привязанный неким проклятием к месту своего ужасного поступка, он был вынужден каждую ночь вновь и вновь переживать весь ужас самоубийства?
«Есть тело душевное, есть тело и духовное», говорится в Первом послании к коринфянам, гл. 15, стих 44. (В немецком тексте Святого Писания эти слова звучат так: «Ist ein natürlicher Leib, so ist auch ein geistiger Leib». Natürlicher Leib можно перевести как «естественное, натуральное, физическое тело», и Пассиан в своих дальнейших рассуждениях опирается на немецкий текст Библии в переводе Мартина Лютера. – Прим. пер.). Иными словами, апостол Павел имеет в виду, что если есть грубоматериальное, плотское, тело, то должна существовать и его противоположность – духовное, или, иначе, тонкое тело. Конечно, с научной точки зрения утверждение апостола Павла мало что значит, и нам не остается ничего другого, как верить, что у нас, людей, существует еще и некое субтильное тело, которое, как утверждают все мировые религии, должно пережить смерть нашей земной оболочки. Однако верить означает «не знать». Сейчас человек, считающий себя неглупым, уже не верит слепо во все, что ему говорят (и это, пожалуй, хорошо); однако способна ли «только вера» в то, что может быть доказано наукой, в полной мере обезопасить нас от «заблуждений», это уже другой вопрос. Во всяком случае, очевидно, что до конца природа человека еще не изучена и что, следовательно, можно ожидать еще множество сюрпризов.
В вопросе о том, как устроено наше органическое тело и что нужно для поддержания его жизни, все ясно и понятно. Но уже в комплексе вопросов его функционирования наши знания явно требуют дополнений. Особенно, когда мы вступаем в область души и духа, потому что погружаемся в лабиринт гипотез и спекуляций. В представлении многих и душа, и дух находятся в сфере понятий и абстракций, поэтому относительно их истинной природы существует множество самых различных взглядов. А теперь попытаемся конкретизировать понятие «душа», ибо она, очевидно, и является носителем многих паранормальных явлений, а также прямо и косвенно связана с «внечувственными» (экстрасенсорными) феноменами, эмпирически познанными всеми народами во все времена.
Видимо, понятие души (по-гречески «психея», по-латыни «анима») первоначально носило чисто религиозный характер. Под ним понималось «святое, священное в живом», нечто, что во время смерти якобы отделяется от бренного тела и далее существует самостоятельно. Таким образом, душа как понятие смешивалась – это происходит и по сей день – с нашим истинным «я», то есть с присущим нам духом. И когда, например, католики говорят о «бедных душах», за которые нужно молиться, то, в сущности, имеются в виду духи умерших. То же самое смешение понятий происходит, когда мы говорим: «Он (или она) – добрая душа». Различия в представлениях о душе и духе, в конце концов, зависят от мировоззренческой, философской или же религиозной позиции отдельной личности. Вообще-то снабдить нас основательными знаниями о нашей душе, о ее сущности, о том, как она действует, должно быть задачей психологии (науки о душе). Но здесь – как вряд ли где еще – к месту слова Гёте: «Пестры картины, да темны, и лишь на грош в них истины…».
В природе мы повсюду встречаем принцип тройственности. Даже в структуре клетки ученые установили его в так называемой «генетической записи» молекул-цепочек. В отношении человека спиритология (учение о духе) также строго различает понятия – тело, душа и дух. В парапсихологии и метафизике (учении о паранормальных явлениях) тоже придется учитывать это тройственное деление (что зачастую и делается), чтобы добиться ясных и недвусмысленных результатов.
Итак, душа и тело – это две разные субстанции, проявляющиеся через наше тело. Понятие дух может обозначать как идейное содержание какого-то произведения, эпохи или автора, так и особую гибкость и остроту мышления. По религиозным представлениям дух – это, с одной стороны, бестелесное, думающее и действующее существо, а с другой – (в христианстве) совокупность божественного бытия и действия. Спиритология учит: дух есть истинное, однозначное и непреходящее «я» человека, «отвечающее» за сознательное восприятие его индивидуальности. В свою очередь, душа приблизительно соответствует «духовному телу», как писал апостол Павел. Ее носитель – в отличие от грубоматериального тела – имеет тонкую флюидальную структуру. Этот обычно невидимый организм вселяет жизнь в грубоматериальное тело и движет им – точно так же, как дух движет флюидное тело и вселяет в него жизнь. Фридрих Функе (Friedrich Funcke) пишет: «У человека тело – это одежда души; а одеждой и формой проявления духа является душа. Как у человека душа оживляет тело, поддерживает его жизнедеятельность и форму, так дух формирует и образует душу.[7] Тем самым человек представляет собой триединство духа, души и тела, или, иначе, духа, силы и материи. В человеке дух воздействует на душу, душа – на тело. То есть более тонкое как бы в ступенчатых переходах воздействует на менее тонкое (более грубое).
Древние греки называли душу «эйдолон». В молодые годы Фихте (Fichte) писал об «эфирном теле», барон Л. ф. Хелленбах (L. v. Hellenbach) о «метаорганизме». Ясновидящая из Преворста говорила о «нервном, нервическом духе» или «духе нервов» («Nervengeist»), Парацельс о «сидерическом или астральном теле». Спиритисты называли душу «перисприт», древние египтяне – «ка», каббалисты – «нефеш». И все они имели в виду одно и то же – наше флюидное тело. Флюидное тело никогда не считалось абстрактным понятием; еще древние полагали, что оно состоит из материи, хотя и необычайно тонкой. Райхенбах (Reichenbach) называл эту флюидную материю – «од», профессор Крукс – «лучистой материей», греки – «нефос» (туман), ван Хельмонт – «бласхуманум» («Blashumanum»), Парацельс – «алькахест», Декарт – «субтильной материей», а Ньютон – «спиритус субтилиссимус» («spiritus subtilissimus»). Подобных обозначений еще очень много, из чего видно, что древние знали об этом предмете больше, чем наша современная наука. Правда, русским все же удалось с помощью «эффекта Кирлиана» представить четкое доказательство наличия тонкого тела. В так называемых пограничных, или тайных, науках флюидное, или астральное, тело подразделяется еще на более тонкие структуры. Однако я в этой книге буду придерживаться простого триединства человека, чтобы быть понятным каждому читателю, и повторяю:
Сам дух есть бессмертное «я» или «сама личность». Тело души, или флюидное тело, является, в свою очередь, средством выражения духа, имеет эфирно-тонкую структуру и подвержено определенным изменениям. И, наконец, грубоматериальное клеточное тело является предпосылкой для того, чтобы дух – «я» – вообще имел возможность на нашем грубоматериальном уровне существования, так называемой земле, самовыражаться и активно действовать. Флюидная душа выступает при этом необходимым связующим звеном между телом и духом, образуя триединство, называемое «человеком». Вместилищем души, или флюидного тела, является, как утверждает Карл Людвиг Шлейх (Carl Ludwig Schleich), всё тело. Это совпадает с наблюдениями и свидетельствами всех времен и народов, а именно: душа внешне выглядит так же, как земное тело. Это подтверждается и фотоснимками по методу Кирлиана.
Явление «призраков» и «двойников», неоднократно наблюдаемое и не подвергающееся сомнению, указывает на возможность привести в движение флюидное тело независимо от физического тела – послать его в некое путешествие. Йоги, например, владеют этим искусством. Два француза – де Роша и Дюрвилль стали первопроходцами в области экспериментального вывода вовне (экстерриторизации) флюидного тела. При этом снова и снова подтверждалось, что это флюидное тело является носителем ощущений, то есть во время экстерриторизации («бытия вне себя») физическое тело остается бесчувственным. То же самое происходит, когда мистики впадают в экстаз, или сомнамбулы погружаются в искусственный сон (так называемый магнитный глубокий сон), или когда люди находятся в состоянии гипноза. Английские и американские исследователи, по-видимому, нашли подтверждение опытам де Роша и Дюрвилля и даже расширили их. Кроме того, и (теперь уже в бывшем. – Прим. пер.) в Восточном блоке исследователи паранормальных явлений также пользуются этими знаниями.
Однако существует большая опасность злоупотребления знаниями, добытыми с помощью таких экспериментов. Но разве есть хоть что-нибудь в нашей жизни, что еще не было употреблено во зло, что ежедневно и ежечасно не употребляется во зло? Так что оставим на личное усмотрение людей с их свободой воли использовать сами по себе нейтральные силы природы – точно так же, как и все изобретения – для созидательных или разрушительных целей.
Мы говорили о «двойниках». Возможность послать флюидное тело в некое путешествие была известна издревле. И этот двойник является (согласно Дюпрелю) «эфирным факсимиле» живого человека; Эйлин Гаррет (Eileen Garrett) считает двойника «носителем телепатической и ясновидящей проекции». Обычно этого флюидного двойника могут видеть лишь люди, предрасположенные к ясновидению. Однако если двойник достигает высокой степени уплотнения, его может увидеть каждый. Двойник выглядит точно так же, как земное тело, и связан с ним «флюидной нитью», способной растягиваться до невероятной длины (оккультисты и мистики называют ее «серебряной нитью»). Если же эта нить разрывается, для земного тела тут же наступает смерть. Временный выход флюидного тела (из тела земного) является как бы «предвосхищением» процесса смерти. Явным доказательством того служит то, что земное тело, из которого на время вышло флюидное тело, ничем не отличается от трупа.
Еще Дюрвилль опытным путем доказал, что у некоторых людей вывести флюидное тело из земного можно также с помощью гипноза. То же самое возможно и у людей в сомнамбулическом состоянии. Это было впервые доказано Францем Антоном Месмером, основателем учения о так называемом животном магнетизме (1733–1815) (Franz Anton Mesmer), затем подтверждено уже упомянутыми французскими исследователями, а вслед за ними и современными исследователями (на момент написания книги. – Прим. пер.), такими как доктор Милан Рицль (Milan Ryzl) и доктор медицины Леон Шерток (Léon Chertok).
Гипнотизер может дать двойнику определенное поручение, например, послать его в другое помещение здания или даже в другой город и спросить, что он там чувствует или видит. В зависимости от способностей испытуемого или его подготовленности он будет сообщать с той или иной точностью о своих наблюдениях. Однако при достаточном навыке, а также у людей, способных одним усилием воли покидать земное тело (так называемых «астральных путешественников»), результаты, как правило, бывают просто безупречными. «Интеллект посланника-двойника, – пишет специалист по криминальной психологии Георг Зульцер (Georg Sulzer), – всегда будет значительно снижен, даже если он в точности исполняет данное ему поручение и хорошо виден людям, которым он передает это поручение, и не сможет дать ответы на вопросы, не связанные с данным поручением. Это следует непременно учитывать, так как такие двойники иногда являются во время спиритических сеансов».
Расстояния не играют для двойника никакой роли. Однако каждый, кто ставит такие эксперименты – будь то гипнотизер или магнитопат, – берет на себя огромную ответственность. Все, что происходит – пусть и в невидимой для нас области мыслей, – тем не менее подвержено основному закону каузальности, закону природы о причине и следствии. Действие, конечно, свободно, но его последствия не свободны от упомянутого закона; и эти последствия придется нести, как крест, «пока не отдашь и последней полушки» (Лука 12, 59). В дальнейшем мы еще вернемся к этой мысли.
Итак: если вывод флюидного тела из земного возможен с помощью гипноза, в сомнамбулическом состоянии и автосуггестивным путем (т. е. усилием собственной воли. – Прим. пер.) и это тысячекратно доказано (так и хочется сказать: только глупец может в этом сомневаться); как и то, что возможны сознательные ощущения и восприятия, перемещения на большие расстояния и даже действия без участия тела, состоящего из плоти и крови, то напрашивается единственно логический вывод о том, что все это возможно и тогда, когда этого материального тела не будет! Против этого тезиса, выдвинутого еще Дюпрелем, трудно найти какие-то разумные возражения. Ведь «даже смерть не может отменить закон сохранения энергии» (Дюпрель). Если мы в земной жизни в состоянии покидать свое тело на более или менее длительный период времени, то и с наступлением смерти происходит то же самое – только уже навсегда. Уйдя из жизни, мы исчезаем только визуально, а наше «я» не разрушается или не уничтожается и не растворяется в некоей воображаемой «всемирной душе». «Смерть – это не падение в никуда, а превращение, переход в иное бытие» (Якоб Бёме / Jakob Böhme). Это даже не превращение (ибо превращение – это нечто мгновенное, для чего необходим длительный период времени, как видно на примере куколки, превращающейся в бабочку). Природа, как известно, не совершает скачков. То есть после смерти мы не становимся ни ангелами, ни святыми, а остаемся такими же, какими были в этом мире и продолжаем нашу жизнь – полностью сознавая свое «я», но уже без неуклюжего грубоматериального тела. Для близких и друзей мы визуально исчезаем. Но для нас открывается новый мир со своими собственными и естественными для него закономерностями. Так что потусторонний мир находится не где-то далеко за облаками, а среди нас; это, как утверждает Дюпрель, – то же, что этот мир, но увиденный с другой стороны. И причина того, что флюидное тело или, точнее, флюидный человек никому из живущих не виден, состоит в том, что он не отражает свет. Более или менее видимым он становится лишь при соответствующем уплотнении. Тот же физический процесс происходит с водой: испаряясь, сублимируясь, она может становиться невидимой (влага в воздухе. – Прим. пер.) или же уплотняться, превращаясь в твердый лед.
В приведенных ниже сообщениях, основанных на свидетельствах очевидцев, мы, простоты ради, будем придерживаться обозначения «двойник», чтобы не дать новичку в области парапсихологии запутаться во множестве понятий. К тому же эта книга – отнюдь не учебник, а призвана служить лишь общей, грубо очерченной ориентацией и, может быть, дать пищу для размышлений.
По аналогии с разделением, данным Дюпрелем, выход флюидного тела из тела земного возможен в следующих случаях:
1. При жизни:
а) в результате непроизвольного отделения – двойник;
б) в результате произвольного отделения (усилием собственной воли): в Индии это явление называют «Майави-Рупа»;
в) в результате внешнего воздействия – например, с помощью гипноза;
г) в результате воздействия наркотических веществ.
2. Во время смерти.
3. После смерти:
а) как произвольное изображение;
б) как непроизвольное изображение – материализация.
Дальнейшее подразделение этой категории состоит в следующем: как выясняется на практике, видеть двойника могут как посторонние люди, так и сам «оригинал». Возможна также экстерриторизация с помощью наркотических средств. В наше время проводились опыты с «наркотиком ясновидения» – мескалином. Никакими словами не выразить то, сколь опасны подобные опыты, даже если они проводятся учеными, так как они ничего не знают о флюидной структуре человека. Тех, кто проводит на людях эксперименты с наркотиками, можно сравнить с маленьким ребенком, играющим в дровяном сарае со спичками.
Зачастую флюидное тело становится видимым в результате так называемого «дистанционного действия» умирающих, а также у людей, находящихся в сильном душевном волнении. Члены Лондонского Общества психологических исследований собрали более семисот современных примеров такого рода. Ниже приведем лишь несколько сообщений, основанных на личном опыте, предоставив читателю самостоятельно решать, к какой из названных категорий отнести тот или иной случай.
Профессор Максимилиан Перти (Maximilian Perty) цитирует в книге «Мистические явления» (т. 2, стр. 146) ставшую почти легендарной фразу пастора Штайнмеца, чье флюидное тело можно было часто наблюдать, причем и сам священник его видел. Иногда в присутствии посетителя у себя в кабинете он, увидев своего двойника, сидящего на его любимом месте в саду, указав пальцем сначала на себя, а потом на фантома, говорил: «Это – смертный, а тот в саду – бессмертный Штайнмец».
То, что происходило с француженкой Эмили Сажэ (Emilie Sagée), описано в каждой работе на соответствующую тему. Поэтому я лишь кратко это опишу: дама, родом из Дижона, работала воспитательницей в дворянских семьях и пансионах. Она была очень хорошей воспитательницей, но то и дело теряла место, потому что ее флюидное тело часто отделялось от земного. Она сама этого не замечала, но все остальные видели ее двойника (зачастую вместе с ней самой) и не на шутку пугались.
Хочу привести некоторые случаи, описанные во втором томе фундаментального труда д-ра Э. Маттизена «Жизнь личности после смерти» («Das persönliche Überleben des Todes», E. Mattiessen) в шестом разделе.
Мисс Розмари Корхэм (Rosemary Cohreham), из высших кругов английского общества, гостила как-то у знакомых в их загородном имении в Хэмпшире. Однажды вечером она, переодевшись к ужину, мечтательно глядела на свое отражение в большом зеркале. Вот что она рассказывает: «…как вдруг сбоку от своего изображения я увидела в зеркале еще одну себя, как бы наблюдающую за собой. Видение сопровождалось ощущением невероятной легкости… С быстротой молнии я вновь вернулась в свое тело. У моего отражения лицо было бледным, как у призрака…»
Об очень похожем случае сообщает писатель Х. ф. Гумпенберг (H. v. Gumpenberg); здесь отделение флюидного тела также произошло в состоянии «сна наяву», усиленного утомлением. «Одна молодая женщина… сидела у постели тяжело больной подруги… полностью уйдя в себя. Вдруг она ощутила, что ее сознательное «я» находится под самым потолком больничной палаты… и с этой высоты она отчетливо видела себя, сидящую на стуле, и лежащую на постели больную… Необычное явление вызвало у девушки страх и смятение, но, к счастью, длилось лишь несколько секунд…»
Исключительно переутомлением можно объяснить следующий случай, пересказанный доктору Маттизену одной его знакомой, необычайно работящей женщиной (она содержала пансион на Балтийском море): «Встав рано, не выспавшись и проведя весь день в трудах, я около двенадцати ночи прилегла прямо в одежде на кровать, потому что не было сил даже раздеться. Как только нервы начали немного успокаиваться, меня охватило сладкое ощущение покоя, и вдруг мое «я» воспарило к потолку. Оттуда, сверху я увидела свое собственное тело, лежащее в одежде прямо подо мной. Сколь велика была моя усталость мгновение назад, столь велико было теперь ощущение бодрости, легкости и радости. Я с удивлением разглядывала лежащее подо мной тело. Однако это состояние длилось недолго, вскоре я почувствовала, как меня прямо-таки потащило вниз. Но осталось ощущение покоя. Я встала, умылась и приготовилась ко сну. Это состояние повторялось у меня еще два раза, но уже не столь четко, и каждый раз это случалось после большой физической нагрузки».
Д-р И. К. Функ неоднократно «терял власть над своим телом, впадая в некий столбняк», прежде чем это состояние впервые привело к осознанному выходу из собственного тела. «Перед моим взором появились огоньки, в ушах стоял звон, и на какое-то мгновение мне показалось, что я теряю сознание. Когда это состояние прошло, я почувствовал, что парю в воздухе. У меня нет слов, чтобы описать благодатное ощущение свободы, охватившее меня, и необычайную ясность сознания. Никогда прежде мой дух не был столь бодрым, ясным и свободным… Я осознавал, что нахожусь в своей комнате и вижу внизу на кровати собственное тело. Я просто не в силах передать эти странные ощущения, охватившие меня! Мое тело – там внизу – казалось мертвым, не подававшим никаких признаков жизни. А вот мое «я» было при мне, отделившись от тела; мой дух был абсолютно ясным и бодрым. Более того, я осознавал, что нахожусь в другом теле, не зависимом ни от чего материального… Понаблюдав за своим земным телом минуту-другую, я попытался вновь «овладеть» им, и вскоре ощущение отделения от плотского тела исчезло… Через какое-то время (казалось, прошла маленькая вечность) я снова обрел способность двигаться, встал с кровати, оделся и пошел завтракать».
Доктор К. Кухинка (K. Kuchinka), чешский первопроходец парапсихологии, был знаком с некоей фрейлен Амалией Бр., спокойной, одаренной и душевно совершенно нормальной девушкой, никогда не страдавшей расстройством (обманом) чувств какого бы то ни было происхождения. И вот однажды она, внезапно очнувшись от глубокого сна, с удивлением увидела собственное тело, спокойно лежащее в постели, причем она осознавала, что наблюдателем было ее собственное «я» со всеми атрибутами ее подлинной личности. Видение (если это можно назвать видением) продолжалось всего мгновение. Наконец она ощутила, что опять точно так же лежит в постели, как до этого.
Миссис Квентин, знакомая парапсихолога профессора Джеймса Хислопа (James Hyslop), сообщала: «Четыре или пять раз, лежа в постели, я испытывала неописуемое ощущение – отделялась от собственного тела. Затем я ощущала, что парю в воздухе, повиснув над своим телом. Я рассматривала его и испытывала чувство безграничной свободы; но все же было необходимо некоторое усилие, чтобы продлить это состояние. Через несколько минут меня охватывали странные чувства и мысли: я снова должна была войти в свое тело. То есть я могла усилием воли продлить это состояние свободы, но только на краткие мгновения. Потому что вслед за этим что-то внутри меня заставляло постепенно вновь входить в свое тело».
Будучи очень больным и, что особенно характерно, уже находясь на пороге смерти, один австрийский генерал, причем противник оккультизма (!), описал следующий случай: болезнь, сопровождающаяся ужасными болями, приковала его к постели. Казалось, уже наступала агония. Вдруг он увидел себя, стоящего посреди комнаты. Над кроватью, на которой лежало его тело, склонились брат генерала и его лечащий врач. Однако удивляло его не то, что он смотрит на все это со стороны, а то, что он чувствовал себя совершенно здоровым, полным сил – как в молодости. Но вдруг он внезапно ощутил страшную боль и снова очутился в постели, испытывая те же страдания, что и раньше: врач как раз сделал ему инъекцию камфары прямо в сердце. Генерал завершил свое сообщение следующими словами: люди могут говорить все что угодно; для меня проблема смерти решена раз и навсегда – смерти вообще нет.
Банкир М. Рамель из Женевы написал в ноябре 1920 года известному астроному и парапсихологу Камилю Фламмариону (Camille Flammarion), что, страдая болезнью сердца, он неоднократно впадал в состояние, близкое к обмороку. «Однажды я слышал все, что говорили обо мне находившиеся рядом люди. Однако мое «я» стояло в стороне, в вертикальном положении, находясь во флюидном, белом теле. Я видел боль на лицах тех, кто пытался меня оживить, и думал: зачем нужна эта жалкая, сброшенная мною оболочка, которой они пытаются вернуть жизнь? Однако, видя, как они опечалены, я ощущал сильную потребность вернуться к ним. И это произошло. Мне кажется, что если бы я захотел, то смог бы остаться в потустороннем мире. Я увидел, как слегка приоткрылись ВРАТА, но не могу сказать, что было за ними».
Ярко выраженное желание дать понять безутешным родственникам, что ТАМ «все совсем не так», стало, по-видимому, поводом для следующего случая. Кузина писательницы Х. А. Даллас (H. A. Dallas), тяжело больная, уже в бессознательном состоянии приняла последнее помазание. Врач сказал, что следующую ночь она не переживет. Но после спокойного сна кузина проснулась, несколько окрепнув, и попросила поесть, чтобы, подкрепившись, сообщить нечто крайне важное. Она рассказала, что была «мертва» и ощущала постепенное удаление от своего тела. Наконец, она встала в ногах кровати, взглянула на свое тело и увидела в нем свое сердце, похожее на маленькое мерцающее пламя. Себя она воспринимала как слабый свет. Она чувствовала себя сильной и очень счастливой. Она знала, что «все в полном порядке», что не нужно ее оплакивать, так как была рада покинуть свое тело. Это она настоятельно повторяла раз за разом. Она подчеркивала, что сама, целиком, а не какая-то ее часть находилась вне ее тела: «Это действительно была я, моя собственная личность – именно я». Через 24 часа она умерла.
С. Дж. Малдун (S. J. Muldoon) узнал от одного из соседей про следующий случай. Тот человек зимним днем возвращался домой в санях, нагруженных дровами. В это время проходящий мимо охотник выстрелил в зайца. Лошади, испугавшись, сильно рванули сани, так что седок вылетел из них, ударившись головой в плотно укатанный снег. Оказавшись на снегу, он тут же почувствовал, что стоит вертикально и видит свое собственное тело, неподвижно лежащее на дороге. Он видел, как падает снег, видел пар, идущий от разгоряченных ездой лошадей, видел охотника, спешившего к его лежащему телу. Он был очень озадачен тем, что видел себя дважды. Потом все потемнело, и следующим осознанным впечатлением было то, что он лежит на снегу, а охотник пытается его оживить. Когда он снова смог встать на ноги, он тут же начал искать следы на том месте, где он «стоял». Следов не было.
Фрейлейн Софи Свобода однажды, страдая сильными головными болями, заснула на диване. Ей показалось, что ее мама потихоньку вышла из комнаты, и подумала, что проснулась. Чувствовала она себя прекрасно, боли прошли. Она встала и быстро пошла за матерью, чтобы сказать ей, что головная боль прошла. Мать сидела с вязаньем рядом с отцом, который читал ей вслух. Девушка встала прямо перед ними, но родители ее не замечали. Даже когда мать через некоторое время поднялась с кресла, чтобы посмотреть, как там дочь, девушка оставалась незамеченной, однако увидела себя, лежащую на диване с бледным как полотно лицом. Тут ее будто что-то бросило на диван, она с трудом открыла тяжелые веки. Ко всему прочему, она еще удивила родителей, пересказав отрывок из книги, прочитанный отцом, а также суть их разговора между собой, хотя спала она в помещении за три комнаты от той, где сидели родители, да и дверь в ее спальню была закрыта.
Мистер Л. Л. Хайманс (L. L. Hymans) сообщает: «Я был в Лондоне в гостинице. Утром, проснувшись, я почувствовал себя плохо (у меня слабое сердце) и тут же потерял сознание. К моему величайшему удивлению я находился почти под потолком комнаты, откуда наблюдал за своим безжизненным телом, лежавшим с закрытыми глазами. Безуспешные попытки вновь войти в тело убедили меня в том, что я умер. Я задумался о том, что скажут об этом сотрудники гостиницы, мои родственники и друзья. Я задал себе вопрос: начнутся ли судебные разбирательства и что теперь будет на службе? Я не потерял ни памяти, ни самосознания. Я видел свое безжизненное тело как некий посторонний предмет; я мог рассмотреть свое лицо. Но я не мог покинуть гостиничный номер. Я будто был прикован в том углу под потолком, где находился. Через час-два в дверь начали настойчиво стучать. А я не мог подать никаких признаков жизни. Вскоре на балконе появился владелец гостиницы, поднявшись туда по пожарной лестнице. Я видел, как он вошел в комнату, боязливо посмотрел на мое тело и открыл запертую изнутри дверь. Затем пришли женщина-администратор и еще какие-то люди. Появился врач. Я видел, как он покачал головой, пощупав мне пульс, как он засунул ложечку мне в рот. Тут я потерял сознание и очнулся в той же постели. Все это продолжалось два часа».
Доктор Ости (Osty) получил от мадам Н. Анненковой два письма, датированные 3 мая 1930 года. В первом было написано: «Четыре месяца назад я не знала, что подобное возможно, так как не имела представления о таких вещах. В один чудесный, теплый день весной 1926 года я сидела на краю могилы моей маленькой дочери. Я была подавлена и в печали, но в полном здравии. Я хорошо помню, что, наблюдая за муравьями, суетящимися в поисках корма, чувствовала все большее облегчение в теле и душе. Сначала я ощутила, что мои ноги и руки стали невесомыми, за ними – нижняя часть тела и, наконец, грудь. И вдруг я оказалась над своим телом и несколько в стороне от него, продолжая видеть его сидящим на краю могилы. Рассматривая свою понурую фигуру, я заметила, что пальто было испачкано землей. Я будто парила над своим телом в состоянии счастливого опьянения. Мной овладело чувство огромной сияющей радости, как будто я проживаю одновременно тысячу жизней в совершенном покое. Я не могла пошевелиться и не испытывала потребности в этом. Но я все видела, все понимала и была наполнена ощущением внутренней счастливой жизни. Мое тело показалось мне какими-то старыми лохмотьями, чем-то, что я сбросила с себя. Я подумала: это – смерть! Но я же была полна радости жизни! Я увидела, как к моему телу подошел кладбищенский сторож, потрогал его, что-то выкрикнул и быстро убежал. Позже он сказал мне, что пошел вызвать «скорую помощь» и что мои руки и лицо уже начинали холодеть. Увидев, что он убегает, я поняла, что он подумал, будто я мертва. И тут меня охватил ужас. «Это смерть, – думала я, – как же мой муж будет жить без меня?». Но я чувствовала себя настолько живой, что сказала себе: я должна вернуться в свое тело. Я попыталась это сделать, но испугалась, что не смогу войти в него. Сначала вернулось ощущение тяжести, затем боли – незначительные физические неудобства, к которым мы все так привыкли, что и не замечаем их. Наконец, пришла печаль и захотелось плакать…»
Теперь мне хотелось бы привести несколько более подробных сообщений подобного рода. Сначала посмотрим, что пишет по интересующему нас поводу мой друг, парапсихолог Ганс Требус (Hans Trebus).
Мой друг, специалист по сложным оптико-механическим приборам и, стало быть, человек трезво и ясно мыслящий, призванный в действующую армию, в 1945 году попал в советский плен. Вместе с другими военнопленными ему пришлось выполнять тяжелейшую физическую работу при очень скудном питании – грузить демонтированные станки на морские суда. Вот что он рассказывает: «В июле в лагере были отмечены первые случаи дизентерии. Болезнь стала быстро распространяться. В санитарный барак доставляли все новых и новых больных. Да и как тут было не заболеть: кормили нас собачьими галетами, очистками брюквы и заплесневелым хлебом. Медикаментов не было никаких, так что врачу и его помощнику оставалось только отмечать кривые роста температуры и каждый день констатировать смертные случаи.
В начале августа 1945 года заболел и я, и меня поместили в санитарный барак. Через неделю я так ослаб, что уже едва мог подняться с койки, которая стояла головой к окну. Я лежал на мешке, набитом соломой, и мате из кокосового волокна, служившем некогда половиком для вытирания ног, поэтому вскоре на моем исхудавшем теле появились пролежни».
11 августа, накануне дня рождения (моему другу должно было исполниться 25 лет), он невольно услышал разговор врача с санитаром: «Тут уже ничего не поделаешь, завтра койку нужно освобождать для другого больного».
«В полной апатии и без всякого страха я лежал на спине, обратясь мыслями к дому, к родным и близким. Как было бы хорошо, думал я, в последний раз поговорить с ними… Так прошло два или три часа. Уже погасили общий свет, лишь слабый ночник кое-как освещал помещение. Засыпая, я вдруг почувствовал, что боли в теле начали стихать… Я проснулся, будто кто-то меня разбудил. Открыв глаза, я с удивлением заметил, что стою в голове кровати. Еще более удивительным было то, что я увидел свое собственное больное и исхудавшее тело лежащим на кровати! Вот я и умер, подумал я – умер, по крайней мере, для окружающих и для всего этого мира…
Я принялся внимательно изучать свое новое состояние. Прежде всего я выяснил, что обладаю неким телом, которое было светло-голубого или даже белого цвета – похожего на цвет молнии, но не столь яркого. Я стоял прямо внутри каменной стены толщиной примерно 50 см; оконная рама проходила сквозь мою спину. Саму стену, мою кровать, больных, лежавших в бараке, – как и все остальное – я видел в каком-то измененном виде. Все казалось прозрачным как газ. Мое новое тело без труда проникало сквозь всю остальную материю, и казалось, будто материальные предметы «сторонились» движений моего тела, в то время как оно само производило впечатление чего-то твердого. Я ощупал себя. Руки были обычной плотности и формы… Освоившись со своим новым состоянием, я про себя попрощался с товарищами по несчастью.
…Неожиданно у себя над головой я заметил яркий свет. Казалось, достаточно было одного моего желания, чтобы подняться туда. Да я уже и впрямь оторвался от земли, стал все быстрее и быстрее подниматься вверх. Очертания нашего старого барака уже почти исчезли внизу. Вдруг я почувствовал, что вошел в какое-то иное, чуждое мне силовое поле, и окончательно потерял землю из виду. Тут перед моим внутренним взором прошел ряд картин, затронувших меня до глубины души. Я увидел множество людей, бегавших по громадному земляному холму. Словно муравьи, они носились без всякой цели и смысла. Казалось, ни один из них не знал, куда ему нужно идти… Все делали как раз обратное тому, что им следовало делать, чтобы поступать правильно… Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление – четкое и убедительное.
Как только я понял, что вижу внизу под собой всех живущих на земле людей, мною овладело непреодолимое желание… указать этим мечущимся в беспорядке людям верный путь, сказать им, в чем они ошибаются, что делают не так. И тут же я начал опускаться вниз, почувствовав, что вышел из того странного силового поля. Однако мое сознание и ощущения были абсолютно ясными, как никогда в жизни. У меня было такое чувство, что мне уже не нужно было думать, что своим мысленным взором я мог охватить сразу и все…
Подо мной из темноты ночи показался наш барак. Я заметил, что от моего солнечного сплетения вниз тянется светящаяся нить примерно в палец толщиной, связанная с моим земным телом. При входе в грубоматериальное поле я утратил сверхъестественную способность осознавать сразу и все и ненадолго погрузился в состояние, похожее на тяжелый сон. Однако вскоре проснулся и с удивлением понял, что теперь уже открываю свои обычные, «земные» глаза, а также с удовлетворением ощутил, что возвратился в свое земное тело. Во всех его членах ощущалось характерное покалывание, как бывает в ноге, которую «отсидел». Постепенно тело обрело прежнюю подвижность».
Он позвал санитара и попросил дать еды… «Недели через две меня выписали из санитарного барака и, признав негодным к работе, отправили на родину. Спустя три месяца я полностью поправился».
Описанный здесь выход флюидного тела при полном сознании стал для моего друга поводом и импульсом к познанию цели и задачи своей жизни, которой он с тех пор полностью посвятил себя – полностью убежденный в продолжении человеческой жизни после земной смерти.
Ниже я хочу привести два примера сознательного (произвольного) выхода флюидного тела из тела земного… Вот что писал Хайнц Вернер (Heinz Werner) в декабре 1953 года в одном немецко-американском журнале, вспоминая случай, происшедший во время Второй мировой войны.
После ночного боя немецкие санитары подобрали русского солдата. Вообще-то это был монгол (скорее, бурят. – Прим. пер.), раненный в легкое. Едва живой, он крепко сжимал в руках маленькую статую Будды. Монгола вылечили в немецком лазарете, и все как-то постепенно привыкли к нему. Командир решил оставить его в подразделении. Так как выговорить монгольское имя никто не мог, мы называли его «Алекс».
Алекс оказался мастером на все руки – например, умело чинил наши боевые машины и автомобили. А еще он умел как-то необычайно воздействовать на лошадей. Заболевшую лошадь он гладил несколько раз по глазам, и вскоре животное выздоравливало. Как оказалось, он был членом буддистской секты и принадлежал к касте священников. Да и вообще, наш монгол был странным, не совсем понятным нам существом. С тех пор как он у нас появился, противнику ни разу не удалось напасть на нас врасплох. За несколько часов до атаки (о которой мы и не подозревали) Алексом овладевало беспокойство. Он брал в руки статую Будды и несколько минут, сильно сощурив глаза, глядел в пустоту. «Сегодня враг ночью придет», – говорил он нашему командиру, склоняясь в глубоком поклоне. Поначалу мы посмеивались над его предсказаниями, но, увидев, что все они сбываются, мы преисполнились глубоким уважением к этому человеку.