В квартиру снова позвонили – соседка привела маленького Лешика. Евгения ласково улыбнулась, взяла на руки малыша и понесла в небольшую комнату с разрисованными клубничкой обоями, где на красивом ковре с длинным ворсом уже сидели трое девочек, от трех до пяти лет. Вроде, теперь вся мелюзга в сборе? Надо включить им телик, покормить, умыть, погулять на террасе, словом, как-то дотянуть до вечера, когда детей заберут мамаши. Как она устала от этого полулегального детского садика на дому! Почему эта расфуфыренная курица принесла ей сынишку, и преспокойно отправилась на шоппинг? А она должна подтирать ее сопливому отпрыску нос!
Евгения включила огромный телевизор, по которому как раз шел странный мультик с Губкой Бобом и занудным кальмаром Сквидвардом, заперла детскую комнату и пошла на кухню, варить овсянку. Ее собственная дочь, восьмилетняя Ника, сидела в большой комнате за кофейным столиком и рисовала что-то в альбоме, сосредоточенно сопя и пачкая пальцы в разведенной акварели. Ее длинные темные локоны свисали над картинкой, и на кончиках уже виднелись разноцветные капельки. Евгения остановилась и задумалась – надо бы послать дочку вниз, проверить почтовый ящик. Бывший муж что-то говорил о том, что слишком много платит за их жилье и частную школу дочери, и намерен обсудить с адвокатом вопрос о переводе Вероники в школу попроще. Евгения не слишком верила в то, что суд станет на сторону жадного папаши, но на всякий случай была наготове. Если пришла повестка, надо ее вовремя получить. А там она что-нибудь обязательно придумает. Ничего у жмота не выйдет!
– Ника! – позвала она. – Спустись вниз, возьми почту. Потом дорисуешь!
Девочка нехотя подняла голову, какое-то время молча смотрела на мать, словно не вполне расслышав ее слова, а затем чуть сгорбилась, поднялась и уныло ответила:
– Хорошо, мамочка. Сейчас спущусь.
Ника своей задумчивостью и вялостью в последнее время слегка тревожила мать. На каникулах полагалось радоваться жизни, а она грустила и чахла на глазах. Бедняжка и так сильно изменилась, переживает из-за расставания родителей, а папаня хочет ее еще и переселить из такого чудесного дома, подумала Евгения. Совести у него нет. Ника вернулась быстро, каша даже не успела остыть. Она показалась матери очень оживленной, и, положив на кухонный стол ключик от почтового ящика, радостно сказала:
– Я договорилась с Дашей в бассейн пойти, ты ведь разрешаешь?
Евгения на минуту задумалась. Дочка могла бы помочь ей с малышами… С другой стороны, возможно, в этом роскошном доме они живут последние месяцы, надо бы пользоваться всеми благами, раз уплочено. А, ладно, пусть поплавает. И она утвердительно кивнула.
Девочка скрылась в своей спаленке, и через несколько минут выбежала уже в красном сплошном купальничке, с перевязанными красной лентой волосами, в красных шлепанцах на босу ногу и с небольшой сумочкой через плечо.
– Полотенце не забыла? – бросила Евгения, не оборачиваясь.
– Нет, мамочка. Я побежала!
С треском захлопнулась входная дверь. Евгения понесла детям кашу, по пути мрачно раздумывая о том, что после официального развода ей, вероятно, придется все же переехать в квартиру подешевле. Эту муженек точно откажется оплачивать. А как хорошо все начиналось!
Трехкомнатная стометровая квартира на 20-м этаже в комплексе «Белые паруса» была куплена Артемом Моринским в ипотеку, и ее оплата съедала половину его зарплаты шофера-дальнобойщика. Но четыре года назад, переехав в роскошное элитное жилье, они с мужем пришли в восторг. Три изолированные комнаты с встроенными шкафами, широкие коридоры, в которых хоть на велосипедах катайся, застекленная терраса, с которой по вечерам они любовались огнями ночного города, потягивая из удлиненных узких бокалов кисловатое Просекко. На уровне третьего этажа располагалась огромная крытая терраса для всех жильцов, вдоль ограды стояли кадки с красивыми хвойными деревцами, стояли столики и плетеные кресла, и даже была устроена небольшая детская площадка – горка, две качели и кукольный домик со крохотной скамеечкой внутри. На первом этаже располагались бутики, маленькая кондитерская с невероятно вкусными пирожными и сладкими пирожками домашней выпечки, а в подвале – полноценный фитнесс-клуб и большой бассейн. Дополнительной платы за посещение с жильцов не брали, все услуги входили в немалую квартирную плату Работать Евгения не собиралась, хватит, наработалась до замужества. Поэтому, переехав в этот рай, все дни она гуляла по бутикам, качала пресс в клубе и плавала, без конца плавала по длинным дорожкам и неестественно синей плотной водой, слегка попахивающей хлоркой. Дочка сначала пугалась глубины, но работник, следивший в бассейне за гигиеной, за небольшую плату научил ее неплохо плавать, и с тех пор Ника ходила в бассейн сама, даже когда Евгении было лень или некогда.
Но отношения с мужем медленно разлаживались. Возможно, из-за того, что теперь она редко выходила из комплекса на улицу, и ее некогда стройная фигура начала расплываться от слишком усердного посещения кондитерской. Из невысокой стройной статуэточки она превратилась в довольно увесистую статую, и, как уверял муж во время все более частых ссор, мозги у нее тоже окаменели. Артем Моринский с годами же становился все лучше, как выдержанное вино. Он как-то расширился в плечах, седые виски придавали ему значительности, и когда в мирные периоды они вместе ходили в бассейн, она не раз замечала кокетливые взгляды соседок, открыто флиртующих с ее мужем. Полгода назад они с Артемом приняли решение мирно разойтись. Против расставания она не возражала, но вот переводить дочку в обычную школу из дорогой международной и продавать квартиру… Нет, на это Евгения согласия не давала, и суд пока что был на ее стороне.
Малыши неохотно ковыряли ложками в густой вязкой слякоти, поставленной в красивых плошечках прямо на ковер. Теперь приходится зарабатывать на жизнь самой, с тоской подумала Евгения, а ведь как классно было раньше, когда она сама могла попросить кого-то из соседок за небольшой презент присмотреть за дочерью! Внезапно раздался звонок домофона. Кого еще черт несет? Она никого не ждала, но все же подошла к входной двери и сняла трубку. Тоненький голосок тихо произнес:
– Тетя Женя, а Ника скоро спустится?
– Даша, ты? – все детские голоса для нее были похожи. – Да она вышла недавно, так что скоро. Наверное, катается на лифтах.
Повесив трубку, она покачала головой. Какие дети нетерпеливые пошли! Она не была такой в детстве, могла ждать подружек часами, никого не беспокоя. И вновь задумалась о грядущей войне с мужем.
Минут через десять поднялась с малышами на верхний этаж, вывела на террасу на крыше высотке, а через час, пообещав конфетки, с трудом уговорила вернуться в квартиру. Перед конфетами ей удалось впихнуть в детей немного вчерашней мясной запеканки, и уложить спать на торопливо надутых матрасиках. Вскоре малыши засопели, и она перевела дыхание. Полдела сделано, часа полтора они проспят, и она может запереть десткую и пока прошвырнуться по магазинчикам внизу. Но где же Ника?
Она впервые посмотрела на часы: надо уже, половина второго. Во сколько же ушла дочка – часа два назад, больше? Пора ей возвращаться, пообедает, заодно и детишек посторожит. Она набрала номер недавно купленного дочери мобильника. Тот зазвенел где-то рядом, и она торопливо нажала Отбой. Еще не хватало перебудить детей, заново их уже не усыпишь, прощай, полтора часа законного отдыха! Она зашла в гостиную – так и есть, телефончик лежал на низенькой лавочке возле столика. Ну да, дочка постоянно ныла, что не хочет таскать ничего лишнего в бассейн. Ладно, Евгения спустится сама, в конце концов, она же хотела прошвырнуться по комплексу…
Она дошла до лифта, раз пять поздоровавшись с соседями, спустилась в подвал, прошла мимо фитнес-зала с улыбчивой девушкой-тренером в синем трико, и зашла в бассейн. Высокий худой парень в белой спортивной форме приветливо помахал ей рукой. С тех пор, как он научил Нику плавать, у них установились приятельские отношения, и она часто платила ему за дополнительные уроки плавания, которые ни ей, ни дочери уже были не нужны. Но хорошее отношение дороже.
Она оглядела бассейн. Из пяти дорожек были заняты две, по ним лениво плавали две дамы весьма преклонных годов. Маленьких девочек не было видно. Видимо, разминулись, с досадой подумала она и повернулась к дежурному:
– Виктор, а где Ника? Она давно ушла?
– Ника? Сегодня она не приходила. – растерянно ответил парень. – Была другая девочка, вот не помню, как зовут…
– Даша?
– Не знаю даже. – пожал плечами дежурный. – Мы с ее мамой только здороваемся, а девочка и здороваться забывает. – он улыбнулся и махнул рукой.
– Погоди, но девочек должны быть две. – она все еще не волновалась всерьез, но легкая тревога уже начала закрадываться с сознание. – Ты ничего не перепутал?
– Евгения, мне еще рано путать. – серьезно пояснил парень. – Деменция у меня начнется лет через сорок, не раньше.
Евгения торопливо вышла в коридор и остановилась. Где же ей теперь искать Нику? Девочка могла пойти гулять по магазинчикам, зайти в кондитерскую… А могла и подняться наверх на другом лифте, пока мать спускалась. Надо все проверить.
Она рысцой пробежалась по всем бутикам, с нарастающей тревогой узнавая, что Нику в это утро никто не видел. Добежав до охранника у входа, она выяснила, что тот как раз заметил девочку возле почтового ящика. Но она тут же пошла к лифту, с ним не разговаривала, из дома выйти не пыталась. Евгения побежала к лифту и поднялась к себе, уверенная, что дочка уже вернулась и теперь ждет ее возле запертой двери. Но нет, Ники не было и там.
Евгения зашла в квартиру, ее сердце тяжело билось. Скорее всего, непослушная девчонка зашла куда-то к соседям, встретила по дороге подружку и забыла обо всем.… Надо вспомнить, у кого в доме дети примерно такого же возраста? Но Ника договорилась пойти в бассейн с Дашей, та ее ждала в вестибюле. Ну и что? Могла и забыть, в ее возрасте немудрено. Немного успокоившись, Евгения решила наказать дочку, не выпускать ее из дома три дня, не меньше. Никаких бассейнов и подружек, пусть присматривает за малышами. Она осторожно отперла детскую и заглянула – малыши все так же мерно сопели носами. Она снова притворила дверь и задумалась. Может, пойти по квартирам, поискать дочку? Но дети из ее нелегального садика скоро проснутся, их нельзя надолго оставлять одних. Если кто-то из них пожалуется, она лишится столь необходимого ей приработка. Нет, ну где же Ника? Неужели она до сих пор не проголодалась? Впрочем, у подружки ее могли и покормить, решила она и успокоилась. Тем более, один из малышей проснулся, она услышала его хныканье и решительно вошла в комнату.
И лишь через пару часов, когда уставших и капризничающих детей разобрали соседки, она снова взглянула на часы и ужаснулась: половина шестого! Нет, пора идти по соседям, искать Нику. Впрочем, в их доме на 22 этажах более ста квартир, ей их не обойти до следующего утра. Надо спуститься к охраннику, и начать обзвон по домофонам.
Она спустилась вниз, к посту охраны. Невысокий бритоголовый крепыш с бейджиком «Олег» лениво разгадывал кроссворд, но тут же отвлекся и предложил даже свою помощь. Но она покачала головой и начала методично обзванивать квартиры. Через полчаса она без сил прислонилась к мраморной стене вестибюля. Из 104 квартир ей ответили в 86-ти. Но Ника к ним не заходила. В других квартирах, похоже, никого не было вообще. Так где же ее дочка?
– Евгения Павловна, я позвоню в полицию. – решительно сказал охранник. – Во сколько девочка отправилась в бассейн?
– Я точно не помню. – растерянно откликнулась она. – Она спустилась за почтой, вернулась, переоделась и ушла.
– Так, вот запись с камеры, она спускалась в 10.46. – деловито откликнулся парень. Больше в зоне видимости она не появлялась. Ага, а вот и вторая девочка, в розовом купальнике. Она стоит возле лифтов, потом подходит к домофону и куда-то звонит… Она вам звонила? Значит, из квартиры Вероника вышла около 11.00. – он присвистнул. – Ого, ее нет дома больше семи часов. Все, вызываю подмогу.
Евгения поплелась к лифту, пытаясь вспомнить, в какой квартире живет девочка Даша. Но так и не вспомнила. Она зашла в гостиную, растерянно повертела в руках бесполезный телефон дочери, и внезапно увидела на соседнем стульчике трогательный детский блокнотик с розовым пони на обложке. Она Дашинально взяла, блокнотик, собираясь пролистать его, но на первой же странице увидела фразу, выведенную крупным детским почерком:
«Я скоро исчезну».