Глава 2: Шёпоты прошлого



Александр застыл, его взгляд метался по комнате, пытаясь найти хоть какое-то объяснение произошедшему. Но гостиница оставалась такой же пустой и заброшенной, как и прежде. Лишь тишина нарушала пространство, давя на сознание.

Он сделал глубокий вдох и попытался взять себя в руки. Это просто игра света и тени, усталость и нервное напряжение, внушал он себе. Журналист включил фонарик на камере и направил его в угол, где ему показалось, что он видел силуэт. Свет пролился на заплесневелые стены и сгнившую мебель, но ничего необычного не было видно.

Александр выпрямился и двинулся дальше вглубь гостиницы. В помещении царил удушающий запах гнили и затхлости, а пол под ногами скрипел с каждым шагом. Стены, когда-то ярко окрашенные, теперь покрылись плесенью и трещинами. Лишь тонкая линия пыли на полу выдавала, что здесь не ступала нога человека уже очень давно.

Но почему тогда газета казалась такой новой?

Проходя мимо регистрационного стола, он заметил старый, потрескавшийся журнал регистрации. Пыль покрывала его толстым слоем, но несколько страниц в середине выглядели так, словно кто-то листал их недавно. С осторожностью, он открыл журнал и пролистал страницы, стараясь не разорвать хрупкую бумагу.

На одной из страниц была запись от 23 марта 1964 года – последней известной даты до исчезновения жителей. Список гостей, пара пометок от управляющего, и… одна запись выделялась. Кто-то сделал её красными чернилами, как будто она была внесена намного позже других. В колонке с именем гостя стояло всего одно слово: "Предупреждение". Время въезда: 22:45.

Александр нахмурился и вгляделся в запись. Слово казалось неестественно чётким, словно оно написано было совсем недавно. Внезапно он услышал стук – глухой, приглушённый, как будто что-то тяжёлое упало на верхнем этаже гостиницы.

Его инстинкты кричали, что нужно уходить. Но журналистская любознательность взяла верх. Он медленно поднялся по скрипучей лестнице, каждый шаг эхом отдавался в заброшенных коридорах. На втором этаже дверь в одну из комнат оказалась приоткрыта. Оттуда исходил слабый свет – тёплый, мерцающий, как от старой керосиновой лампы.

Подойдя ближе, Александр заглянул внутрь. В центре комнаты, на полу, стояла потрескавшаяся лампа, а вокруг неё, в круге света, были разбросаны какие-то вещи: старые дневники, фотографии и странные символы, выцарапанные на полу. Весь этот хаос казался странным, нелепым… пока он не понял, что все предметы здесь принадлежали разным временам. Фотографии были новыми, некоторые дневники принадлежали, судя по почерку, людям, которые исчезли десятки лет назад.

Он присел и взял один из дневников. На обложке стояло имя: Анна Ветрова. Александр вспомнил это имя – его не раз встречали в старых газетах, связанных с исчезновением жителей. Говорили, что Анна была одной из последних, кто видел что-то необъяснимое перед тем, как город опустел.

Пролистывая страницы, он находил записи, полные страха и непонимания. Они говорили о странных звуках по ночам, тенях, которые двигались в окнах домов, и… о существах, которые, казалось, приходили из ниоткуда.

"Они наблюдают за нами," гласила последняя запись. "Мы – лишь их игрушки. Они не отпустят нас. Город – это клетка."

Александр почувствовал, как по его коже пробежали мурашки. Он вдруг осознал, что становится частью той же самой истории, о которой писал дневник. И что хуже всего – ему не с кем было поделиться своим страхом.

Но затем из угла комнаты донёсся звук – хриплый, прерывистый вздох. Он почувствовал, как его сердце остановилось на мгновение. Кто-то был здесь. И этот кто-то явно не хотел, чтобы его видели.

Медленно, почти не дыша, он поднял фонарь и направил свет на источник звука. В самом углу комнаты, почти сливаясь с тенью, сидела фигура, дрожа от холода или страха. Это была женщина, её волосы спутаны, а глаза наполнены ужасом. Она смотрела прямо на Александра.

– Ты… ты тоже не сможешь уйти, – прошептала она дрожащим голосом, – они заберут тебя, как забрали всех нас…