Увы,
Как велика желаний пылких сила
И как печально кончились они!
Денте. «Божественная комедия». Ад
Флоренция, 1565 год
Бьянка не понимала, куда исчез тот Франческо, которого она полюбила – нежный, ухаживающий, любящий. Вместо него теперь был постоянно придирающийся мужчина. Франческо приходил, не говоря ни слова, брал ее за руку и вел в спальню. Там, он набрасывался на нее словно голодный зверь. Поначалу ее это даже радовало – такую страсть она в нем вызывает, что он не может сдерживать свои порывы.
Но Франческо словно наказывал ее своими ласками. Однажды он привязал ее за запястья к столбикам кровати и мучил ее губами и языком, не давая ей дотронуться до него. Бьянка злилась, металась, пыталась освободиться. Но он своими прикосновениями сводил ее с ума. И вот уже ей самой мучительно захотелось потрогать его, почувствовать под своими ладонями его тело. Франческо же, доведя ее до наивысшей точки наслаждения, улыбнулся и ушел, даже не отвязав ее.
Такого унижения, как потом, ей еще не приходилось переживать. Ее освободила не служанка, а Пьетро, который вернулся с очередной прогулки. Весело позлословив о том, что наконец-то и она наказана, он, вдруг, разом став серьезным, спросил:
– Бьянка, что между вами происходит?
И этот вопрос, который был самым логичным и который она гнала от себя, заставил ее задуматься: что изменилось?
Все началось как игра. После того, как она увидела Франческо в церкви, на постаралась узнать о нем и его привычках немного больше. Всем было известно, что принц проводит много времени в своей лаборатории, его можно встретить в остериях с друзьями, он любит лошадей и охоту. Про женщин не говорили. Но какой молодой человек их не любит?
Она решила искать знакомства с Франческо любым способом. В своей красоте она была уверена, как и в том, что, если она захочет ни один мужчина перед ней не устоит. И Франческо не стал исключением.
Устроить их первую встречу ей помогла удача, которая была на ее стороне. Он ехал мимо ее дома, а она была возле окна. Счастливый случай – вуаль и ее красота раззадорили в нем интерес. Он быстро нашел способ с ней встретиться.
Ударом для Бьянки стало, что муж продал Франческо право стать ее любовником. Почему это так сильно обидело ее? Ведь она сама к этому стремилась? И даже была готова, если потребуется, просить Пьетро, чтобы он познакомил ее с наследником. Но почему-то то, что он так и сделал, сам не оставшись в проигрыше, сильно задело ее.
Теперь она жила в большом доме, который купил для нее Франческо. Здесь же были комнаты для Пьетро (они пытались сохранять видимость приличий, хотя ни для кого в городе уже не было тайной в каких отношениях состоят принц и венецианка) и для Пеллегрины с нянями. Большой штат слуг позволял ей ни о чем не заботиться, но не так давно выбравшись из нищеты, она стала бережнее относиться к тем, кто ей служил, а также не забывала подавать бедным и посылать еду и одежду нуждающимся.
Она сама не заметила, что влюбилась. Франческо был удивительно интересным собеседником. Он рассказывал о своих научных опытах, о книгах, которые прочитал. И его мир открывался перед ней своей многогранностью. Тихий Франческо был полной противоположностью ее мужа. Принц был сложной натурой – немногословным и очень вдумчивым и прежде, чем что-то сказать, он тщательно все обдумывал и всегда искал компромисс, пытаясь найти лучшее решение.
Бьянка знала, что его родные не в восторге от их связи. Герцог даже присылал к ней своего слугу, предлагая денег, если она откажется от встреч с принцем. Бьянка поблагодарила посланника и передала письмо: «Ваше сиятельнейшее превосходительство, синьор Козимо! Я – слабая женщина, и не смогу противостоять вам, если вы объявите мне войну. Не буду уверять вас в своих прекрасных качествах, вы не об их отсутствии беспокоитесь. Но прошу вас пощадить честь вашего сына, который уже достаточно взрослый, чтобы выбирать себе женщину. Прошу вас не оскорблять его своими действиями, пытаясь подкупить меня. Не буду лгать и говорить, что я не люблю деньги. Люблю. Но Франческо сильнее. И я выбираю его. Вы можете мне не верить, но я клянусь вам, что ничего плохого в жизнь вашего сына я не принесу. Все, в чем я виновна – я венецианка, я замужем, я мать. Это то, что я не могу изменить, но за свои грехи я буду отвечать перед Божьим судом. С вами же я говорю как женщина, которая любит вашего сына. Позвольте ему быть счастливым. Я обещаю вам, что я смогу дать ему радость и счастье, пока он будет делать то, что должен для вас и Флоренции. С искренним почтением, Бьянка Капелло».
Его младшего брата Фердинандо она откровенно боялась, зная, что он способен на жестокость, а сестра Изабелла ее восхищала своей величественной красотой и умом.
Франческо был с ней нежным и восхищался ее красотой. Он красиво ухаживал за ней. Он внес в ее жизнь праздник, которого у нее никогда не было, даря ей цветы, драгоценности, ткани на платья. Они ездили на охоту, которую она полюбила. И, глядя, как его гибкое тело прижимается к крупу лошади, когда та собиралась перескакивать барьер, она восхищалась им и боялась за него. Теперь в ней поселился страх потерять его.
И вдруг все изменилось. И она не понимала, как человек, который признавался ей в любви каждым словом, каждым вздохом, вдруг стал таким жестоким. Ей не нравилось то, что происходит. Ее пугала его жестокость. Она не могла себе позволить стать игрушкой в руках мужчины. Снова.
И пока Бьянка думала, как защитить себя, она услышала сначала от слуг, а потом от Пьетро, что начата подготовка к свадьбе Франческо и Иоанны Габсбург. Мир рухнул. Он женится. Бьянка не понимала, на что она надеялась. Она-то была чужой женой. Беглянкой. Воровкой. Даже несмотря на то, что с нее сняли обвинения, люди помнили. Франческо же был не просто принц-регент Флоренции, он был один из Медичи. Неужели она рассчитывала, что он на ней женится? Да, где-то глубоко в душе она мечтала, что он станет ее мужем. Теперь же Франческо женится, но не на ней. И что? Что теперь делать ей? Она не сможет находиться рядом, смотреть, как он идет к алтарю с другой женщиной. Нет! Бежать!
Бьянка так и не смогла привыкнуть, что Франческо приходил и уходил, когда захочет. И она никогда не могла знать, когда он появится снова. Это угнетало ее. Что она могла сделать?
Тогда она решила, что она не хочет так дальше жить и, она приняла решение уехать из Флоренции. Ей было невыносимо жить рядом с ним и не иметь на него никаких прав. Ее не так воспитывали. Да, возможно, она поздно вспомнила о приличиях, но именно теперь она знала, что не хочет, чтобы в ее жизни было так, как складывалось до этого времени. Она не хотела быть любовницей, быть порицаемой обществом, не иметь возможности общаться с людьми ее круга. Вернее, даже не так. Если бы она осталась в Венеции, не каждая дама или господин из Флоренции могли подойти к ней, чтобы поцеловать край ее платья. Только теперь она поняла, что говорили ей отец и мачеха о чести… чести, о которой она забыла на много лет. Если теперь она о ней вспомнит, не будет ли это поздно?
Она снова подумала, что то, что она сделала со своей жизнью, это ужасно.
Для начала она решила поговорить с Пьетро, ведь он еще оставался ее мужем. Ей было сложно было выбрать время для разговора – муж после того, как Бьянка стала любовницей Франческо, совсем охмелел от открывшихся перед ним возможностей.
Франческо дал ему хорошую должность в правительстве и жалованье, а также привилегию не часто появляться на службе, чем Пьетро и воспользовался, проводя время в остериях и на мессах, соблазняя очередную, отчаявшуюся в семейной жизни вдовушку.
Их отношения с Пьетро стали значительно лучше после того, как они фактически перестали быть мужем и женой. Оказывается, им было о чем поговорить. И снова вернулся тот обаятельный юноша, в которого Бьянка когда-то влюбилась. Сейчас, когда им не нужно было сражаться друг с другом, их отношения стали почти ровными, хотя иногда все же они, не удержавшись, говорили друг другу колкости. И все же Бьянка была даже благодарна Пьетро, что он помог ей соединиться с Принцем. Для нее это был самый лучший путь. И за это она была ему благодарна. За дочь и за Франческо.
Бьянка попросила слугу, чтобы Пьетро зашел к ней, когда появится. Белое нижнее платье с высоким кружевным воротником, оттеняло красоту рыже-коричневого верхнего бархатного платья. Золотисто-рыжие волосы были убраны в узел на затылке и перехвачены лентами. Длинные белые жемчужные серьги бросали нежные отсветы на высокую шею.
– Муж мой, – начала она.
– Даже так? – Удивился Пьетро такому вступлению.
– Не переживай, пожалуйста, я знаю, что для тебя все сложилось неплохо, а мне надоело. Я устала быть игрушкой в руках мужчины, который живет своей жизнью, а я нахожусь на ее обочине.
– Ой, не надо так высокопарно, Бьянка, – поморщился Пьетро. – Никто тебя в постель к Франческо не толкал и, если бы не хотела, могла бы отказаться.
– Пьетро, я не хочу выяснять, кто куда меня толкал, и как я оказалась там, где есть. Меня это уже давно не интересует. Если бы я думала о том, как могла бы сложиться моя жизнь, если бы я не сбежала с тобой, я бы сошла с ума. Но у меня нет времени на иллюзии. Давай вернемся к тому, что я хочу сказать и не перебивай меня. Франческо выхлопотал, чтобы с нас с тобой были сняты все обвинения после нашего побега, – Бьянка подняла ладонь, прерывая возражения, которые были готовы сорваться с губ Пьетро. – Тебя больше не ищут как преступника, мне вернули приданое моей матери, которое когда-то она мне оставила – шесть тысяч крон. У меня есть драгоценности, которые мне дарил Франческо. И все же я твоя жена… Молю тебя, давай уедем из города. Теперь, когда скоро приедет невеста Франческо, я уже не нужна ему. Да, и не пристало мужчине, тем более герцогу, так долго быть с одной женщиной. Нашим отношениям скоро два года. Я знаю, что ему постоянно предлагают выбрать новую фаворитку. Пьетро, представь, как это забавно, эти чопорные флорентийцы, которые обвиняют меня в безнравственности, готовы легко кинуть в объятья герцога или его сына своих дочерей, сестер и даже жен. Да, слишком многим семействам во Флоренции нужны привилегии и протекции герцогской семьи. В Венеции все было не так. Девочка могла идти или в монастырь, или стать куртизанкой, как Вероника Франко, о которой возможно ты слышал, – чтимая куртизанка. Но куртизанка, пусть и честная. И она, и такие как она ущемлены в правах. Пьетро, прошу, давай уедем? Пожалуйста.
– Бьянка, может ты сошла с ума? Причем здесь куртизанки? Ты – замужняя женщина. И разве Франческо прогнал тебя?
– Нет.
– Тогда что это за разговоры об отъезде?
– Я не могу, Пьетро, не могу! Не могу видеть, как он женится.
– Он мужчина.
– Плевать! Плевать мне на то, что он мужчина! Я не могу и не хочу так больше! Смиряться со своим униженным положением вечно ожидающей возлюбленной – печально и больно!
– Как твой муж, я запрещаю тебе…
– О! Как вовремя ты это вспомнил! Тогда я просто уеду!
– Отлично! Тогда Пеллегрину ты не увидишь! Только все наладилось, и ты хочешь все испортить! Только, попробуй!
– И, попробую, Пьетро. Иди.
– Ты не можешь меня отсылать. Я – не твой слуга. Я – твой муж!
– Муж? Ты перестал быть мне таковым, когда отдал меня Франческо.
– Может быть и так, но не в глазах церкви. И дочь я тебе не отдам!
– Пьетро!..
– Бьянка, я все сказал.
– Я все равно сбегу. Я больше не могу. Услышь же меня…
– Сможешь! Все могут, и ты сможешь!
Она резко повернулась, ткань платья обвила ее ноги и расправилась. Бьянка стремительно направилась к выходу. Пьетро последовал за ней. Только снова они выбрали разные пути – Бьянка бежала вглубь дома, а Пьетро устремился в город.
***
Слуги собирали ее вещи и приглушенно переговаривались, обсуждая, что нужно еще положить. Внезапно голоса смолкли.
Увидев, как ее служанка склонилась в поклоне, Бьянка повернулась к двери. Прислонившись к косяку, там стоял Франческо, его прическа была растрепанной, видимо, от быстрой езды. Медленно, почти с тигриной грацией, он пошел к ней. Сделав повелительный жест рукой, он отослал слуг, его беспрекословно послушались, что каждый раз изумляло Бьянку.
– Ты хотела уехать, – обвиняюще сказал ей Франческо.
– Да, – вызывающе подняла подбородок Бьянка, – и я уехала бы. Я устала. Мне надоело быть твоей наложницей.
– Ты не наложница, – осторожно возразил Франческо.
– Да? И кто же я, позволь мне узнать? Наложница – самое невинное, как меня называют люди.
– Ты – моя любимая женщина. Не слушай никого!
– Любимая? И что мне с того?
– Я люблю тебя, Бьянка.
Голос Бьянки смягчился, но звучал все еще непреклонно:
– Ты измучил меня, Франческо… Ты женишься!
– Ты же знаешь, что я должен!
– Что мне твой долг?
– Бьянка, прошу тебя, не рви мне сердце!
– Твое сердце? А что насчет моего?
Ей было больно от его непонимания, от нежелания делить его с кем бы то ни было, от невозможности получить его для себя полностью и владеть им безраздельно. И ей хотелось, чтобы он страдал бы так же, как и она. И слова, которые она выбирала, били его сильнее, чем настоящие удары.
Она увидела, как обычно смуглое лицо Франческо побледнело, и он немного пошатнулся. Бьянка стремительно бросилась к нему.
– Франческо, что с тобой?
Он обнял ее и прижал к себе:
– Никогда, слышишь, никогда, Бьянка, не покидай меня. Ты убиваешь меня тем, что уходишь.
– Это ты убиваешь меня…
– Тш-ш-ш, милая, успокойся. Моя добрая девочка! Пожалей меня, пожалуйста. Мне так нужна твоя любовь! Как я без нее?
Бьянка глухо застонала. Она проиграла. Находясь рядом с Франческо, наслаждаясь его объятьями, она отчетливо поняла, что никогда не сможет его оставить. Да, ее унижала эта ситуация – быть любовницей женатого человека. И какая разница, что многие мечтали оказаться на ее месте, она – представительница знатной семьи, которую воспитывали в уважении семейных ценностей, оказалась на ступень выше куртизанки. А может и не выше! Да, она продавала себя дорого – у нее есть все, что она хочет – роскошные ткани, украшения. Но беда в том, что она хотела только одного, чтобы Франческо был рядом и был ее мужем. И это-то и невозможно – он женится, она замужем. Да, и Церковь никогда не даст им согласия на развод. Только и Франческо никогда не будет просить развод – ответственность перед семьей. Тот долг, из-за которого его сестра Изабелла жила в разлуке со своим мужем, так как дела семьи Медичи требовали ее присутствия в Флоренции.
Бьянка заплакала от жалости к себе, к Изабелле, принесшей свое счастья на алтарь обязательства своей семьи. Бьянка могла бы уйти, и все же понимала, что обманывает себя. Ей никогда не отдадут Пеллегрину – дочь должна расти в семье мужа, и даже если бы Пьетро не было, ответственность за нее нес бы его отец, как старший мужчина в семье. Без дочери она бы не ушла. И от Франческо она не уйдет. Это как вырвать из груди свое сердце. Безвольная! Слезы катились по лицу Бьянки, и она не пыталась их скрыть.
Бьянка почувствовала, как Франческо обнял ее еще крепче и поцеловал, а его руки подняли вверх юбки ее платья. Прикосновение его рук к обнаженной коже доставило ей удовольствие, отвлекая от неприятных мыслей. Бьянка застонала, от начавшей пробуждаться страсти.
Они так и не поговорили. Бьянка тогда не узнала, что встало между ней и Франческо, за что он наказывал ее. Засыпая, она подумала, что им с утра нужно поговорить.
Утром Франческо сказал, что Бернардо Буонталенти будет перестраивать для Бьянки дворец на Виа Маджио. Теперь она будет еще ближе к Франческо – всего через площадь от дворца Питти.
А пока Джорджо Вазари17 был отдан приказ построить переход над Арно потайной коридор, чтобы Франческо мог тайно, без сопровождения стражи, выйти из Старого дворца18 и оказаться в доме на Виа Маджио. Во Флоренции и так много говорили о принце и его колдунье, и Франческо не хотел давать пищу для новых сплетен. Скоро в город приедет его будущая жена, ей постараются доложить о Бьянке, нужно попытаться соблюсти хотя бы видимость приличий. Коридор был построен Вазари за рекордные пять месяцев.
***
Франческо был поражен, когда ему донесли, что у герцога Козимо появилась любовница. Почему-то он никогда не думал, что у отца может появиться другая женщина. Кто мог сравниться с его матерью?
Бросив все дела, он отправился на виллу ди Кастелло, где сейчас жил отец. Промчавшись с небольшим отрядом сопровождения по улицам Флоренции, он вылетел из города. Верховая езда его всегда успокаивала. И приближаясь к вилле он начал сдерживать своего жеребца, наслаждаясь открывающимся видом.
Дом был окружен ухоженным садом, в котором герцог проводил много времени, ухаживая за лимонными и апельсиновыми деревьями, высаженными в горшках. Особенно интересны были редкие сорта карликовых лимонов. Для Флоренции апельсины были редкостью, но у Медичи они уже были. Когда-то Элеонора и Козимо любили заниматься уходом за растениями вместе, теперь герцог просто гулял по красиво оформленным аллеям. Сад разделялся на несколько частей дорожками и живой изгородью. Успокаивающе журчал фонтан, увенчанный статуей Геракла, побеждающего Антея.
Франческо снова нашел отца за письменным столом. Козимо отложил исписанный лист, отправил перо в чернильницу, взял песочницу и посыпал только что написанное письмо, чтобы оно быстрее просохло, а потом обратился к сыну:
– Чем обязан твоему визиту, сын мой?
– Отец, – Франческо снял берет и поклонился отцу, – простите, что я посмел потревожить вас, но мне необходимо поговорить с вами. В городе говорят, что у вас появилась женщина. И я не знаю: верить этому или это сплетни.
– Да, сын мой. На этот раз это правда. Понимаю, что ты удивлен и даже шокирован. Ведь у меня никогда не было никого, кроме твоей матери, а с ее смерти уже прошло три года. Но я достаточно молод. Меня давно одолевают честные флорентийцы, желая пристроить мне подороже своих дочерей. – Козимо невесело усмехнулся. – Честные, как же. Они забыли, что такое честь и помнят только свою выгоду. Они ждут, что я поведу кого-то из их дочерей под венец. Но не беспокойся, мой сын, это никак не скажется ни на тебе, ни на других моих детях. То, что теперь ты – принц-регент, отпугнет многих из тех, кто жаждет стать герцогиней, а если нет, прошу тебя, помни – твоя мать была главной в моем сердце. Ты – мой сын и наследник. Я не буду становиться с каждым днем моложе, наоборот, дай Господь мне сохранить ясный рассудок. Но если вдруг ты когда-то поймешь, что мои решения ущемляют тебя или твоих детей, или интересы Флоренции, я разрешаю тебе отменить мои приказы. Нет, я повелеваю тебе, позаботиться о благе семьи и Флоренции. Плоть человека слаба, прошу тебя, Франческо, помоги нам. Всегда рядом будут те, кто пойдет далеко ради денег. Наших денег. А я ведь достаточно богат. Что ж, я буду брать от жизни то, что мне она дает. Господь знает, сколько мне осталось, сначала я хотел уйти вслед за твоей матерью и моими детьми, но я покорен воле Господа и буду жить. И все же я не хочу создавать тебе проблемы сейчас. Да, я пытаюсь забыться в тепле женской ласки, но ты должен помнить: я тебе доверяю. Знаешь, я стремился к власти не для того, чтобы править Флоренцией, а для того, чтобы обеспечить будущее своих детей. Тогда в 1537 году я мог бы отказаться, не приниматься корону, но я бы не был так уверен, что прожил бы больше года, а жить я хотел. Просто потом появилась твоя мать. И ради нее я хотел быть лучшим правителем – тем, которым гордятся. Таким, как описывал Макиавелли19 в его Государе. Элеонора умерла, без нее мне ничего не нужно. Я отойду в сторону, буду помогать получить корону тебе для твоих потомков. Я уйду на покой!
– И чем вы займетесь, отец?
– Чем? Да, буду собирать и разбирать механические часы как император Карл Габсбург. Ты знаешь, что он считал, что люди похожи на часы – нет одинаковых. И, когда он отрекся от власти, он старался заставить часы идти в унисон, и у него это не получалось. Вообще, я не хочу, чтобы люди Флоренции видели, как я прихожу в немощь, и намерен меньше появляться в обществе. Ты спрашивал про женщину. С согласия своего отца моей любовницей стала Элеонора дельи Альбицци. Ее отец испытывал денежные трудности и легко согласился на связь своей дочери со мной. Ведь я остаюсь герцогом, пусть и номинально.
– Насколько она молода?
– Ей двадцать три года. Приданого у нее нет, так что союз со мной для нее даже благо.
– Отец, но Альбицци. Наша семья враждовала с ними. Ведь раньше Альбицци были некоронованными правителями города, а наша семья забрала у них власть. Вспомните, что почти полторы сотни лет назад представители этой семьи обвинили Козимо ди Джованни де Медичи в намерении захватить власть и в измене. Его даже должны были казнить, но все обошлось изгнанием Козимо из города. И теперь вы и одна из Альбицци вместе?
– Забавно, не правда ли? Несмотря на все свое благородство, она бедна и добровольно согласилась быть моей… хм, спутницей.
– Отец, просто помните, что их семья коварна. Я тревожусь за вас.
– Франческо, я уже давно живу на свете. И давно правлю государством. Я привык, что меня обвиняют в том, к чему я не причастен. И не просто не имею к этому никакого дела, но даже еще пачкал пеленки, когда начали развиваться события. Но я из семьи Медичи, значит, всем должен. У многих к нашей семье за века накопились счета. Но я не буду трусливо прятаться и бояться заговорщиков. Если у семьи Альбиции есть мысль меня убить, что ж ты уже принц-регент. И теперь я веду переписку с Его Святейшеством Пием о присвоении нам титула великих герцогов Тосканских, – Козимо рукой показал на лежащее на столе письмо.