Глава первая
– Чему они так радуются? – спросил Питер.
Он вместе с Борисом, Ташей и Бьянкой прятался за мумией в Египетском зале, где скрывался тайный проход в подвал, в котором жили музейные коты и кошки.
Работники музея о чём-то восторженно шептались, собравшись у большого ящика. Люди открыли его, заглянули внутрь и начали разворачивать бумагу. Пожилая профессорша египтологии чуть ли не визжала от восторга.
– Интересно, там драгоценные камни? – с надеждой спросила Бьянка, отталкивая рыжего Бориса, чтобы лучше разглядеть ящик.
– Скорее, золотая маска из гробницы фараона, – предположила полосатая кошечка Таша, выглядывая из-за саркофага. – Явно что-то очень ценное.
– Золотая… – повторила Бьянка. – И с бриллиантами? И жемчугом?
– Вряд ли, – ответила Таша. – Обычно маски украшали камнем красивого синего цвета, который называется «лазурит». Древние египтяне его очень любили.
– Пф! – фыркнула Бьянка и разочарованно повесила хвост. – Звучит не так захватывающе, как бриллианты. Но золото я люблю.
– Честно говоря, не видно там никакого золота, – заметил Питер, пролезая под Борисом, чтобы котёнок не загораживал обзор. – По-моему, похоже на… бумагу.
– Бумагу? Какое же это сокровище? – возмутилась Бьянка.
– На что смотрите?
Котята вздрогнули от неожиданности, когда их вдруг окликнул дедушка Айвен, самый старый здешний кот с длинной белой шерстью, обвисшими усами, пожёванными ушами и одним-единственным глазом. Он всегда знал обо всём, что происходило в музее, и умел подкрадываться незаметно.
– Ах… значит, он уже прибыл! – воскликнул дедушка, покосившись на ящик.
– Ты знаешь, что это? – спросил Борис. – Выглядит не особо интересно, но все вроде в восторге. Смотри, вот, убирают в стеклянную витрину!
– Экспонат нам одолжили из музея в другом городе, – объяснил Айвен. – Люди ремонтируют Египетский отдел и решили отправить самые интересные вещицы из коллекции в различные музеи – на временные выставки. Нам достался отрывок из «Книги мёртвых».
– Какой?! – пискнула Таша.
Дедушка усмехнулся.
– «Книги мёртвых», – повторил он. – Это древний сборник гимнов и религиозных текстов, написанный на папирусе, то есть особой бумаге из тростника. В нём рассказывается, как благополучно перейти в загробную жизнь.
Таша понимающе кивнула, а остальные котята просто сделали вид, будто поняли. Все четверо заворожённо уставились на загадочный лист папируса, думая о том, какие в нём могут скрываться древние тайны.
– «Книгу мёртвых» клали в гробницу, чтобы душа человека нашла путь в загробный мир. Разумеется, папирус был дорогим материалом, и копии создавали только для важных особ. Этот отрывок нашли в могиле фараона Тутмоса Первого, поэтому он такой великолепный, с красивыми рисунками. Дело в том, что в гробницы не раз забирались воры, и от книги почти ничего не осталось. Папирус ведь очень ценный и хрупкий.
– Погодите… это инструкция для призраков? – вдруг сообразил Борис.
– Хм, – задумчиво протянул дедушка Айвен. – Не совсем. Имейте в виду, сначала никто толком не представлял, где тело Тутмоса Первого. У него было по меньшей мере три саркофага, но это не помогло, и его в конце концов нашли. И текст целиком пока не расшифровали. «Книга мёртвых» написана иероглифами, то есть специальными небольшими картинками, и большая часть переведена, кроме самого сложного отрывка, переданного нам. Я слышал, как сотрудники музея обсуждали за обедом, что это – единственная копия. Они считают, что в ней описано заклятие, связанное с волшебным амулетом… или проклятие, насылаемое на любого, кто посмеет украсть свиток.
– Не нравится мне это, – сказал Питер и поёжился. – Вдруг экспонат принесёт музею неприятности?
– Не принесёт! – уверенно заявила Таша. Котята не знали, сколько месяцев Питеру, потому что он попал в музей сиротой, и предпочитали считать, будто он – самый маленький. И вели себя с ним как старшие. – Заклятия, проклятия… чушь собачья! Да и если бы в свитке была злая сила, она наверняка истощилась за много тысяч лет.
– Или наоборот, накопилась, – проворчал Борис, и Питер его поддержал.
Таша вздохнула. Ну что с ними будешь делать? Разве не ясно, что переживать совершенно не о чем?
Тем временем на другом конце зала тоже наблюдали за экспонатом. Четыре крысы выглядывали из едва заметной щели в полу. Она была очень узкая, поэтому грызуны без конца толкались, отпихивая друг друга.
– Как думаете, что это?
– Не знаю, но должно быть что-то хорошее. Смотрите, какая витрина красивая! А стекло какое толстое!
– Ага. Как же люди носятся с листком! Явно что-то особенное. А котят вы заметили? Там, за мумией? Они на него глаз положили.
– Интересно… Думаете, бумажка вкусная?
– Наверняка. Видите, по бокам погрызена. Кто-то, конечно, полакомился.
Крысиный главарь кивнул и оглядел собратьев.
– Но мы ведь не позволим облезлым котярам забрать все лакомые кусочки? Пора разработать план…
Новости о таинственном сокровище и о связанном с ним проклятии быстро разлетелись по музею.
Персонал в кафе шептался о том, что у грузовика, в котором привезли экспонат, сдулись две шины, а ещё загадочным образом заглох мотор по пути.
На следующий день один из охранников поскользнулся в Египетском зале и ударился головой прямо о витрину, в которую поместили папирус. Он сказал, что это произошло само собой. Минуту назад всё было в порядке, а в следующую – раз! – и он уже лежит на полу. Водопроводные трубы начали издавать странный свист, а из ближайших к Египетскому залу туалетов стали доноситься жуткие завывания.
А потом на экскурсию приехали школьники – и одного мальчика стошнило прямо на пол. Теперь и уборщицы не сомневались в том, что проклятие существует.
– Говорил же, – прошептал Питер, когда после закрытия музея котята наблюдали за уроком охоты. – Одни беды от этого папируса. Фараон недоволен, что его забрали! Дедушка Айвен сказал, что у мумии Тутмоса Первого было три саркофага. Видите, как всё запутано. Наверняка его дух в бешенстве. И теперь музею грозит несчастье!
– Глупости, – возразила Таша и добавила, взмахнув хвостом: – А моя очередь ещё не подошла?
Котята посмотрели на Бориса, припавшего к полу и готового к прыжку.
– Отлично, – похвалил внука дед Айвен. – Теперь жди и наблюдай… не пружинь на лапах… не пружинь, говорю тебе!
Борис перекатился через голову и неуклюже плюхнулся на бок. Он покосился на котят и помрачнел. Бьянка ухмылялась, а Таша с Питером едва сдерживали смех. У Питера аж вся мордочка сморщилась.
– Ты в порядке, мой хороший? – спросила Дымка, ласково касаясь сына мягкой лапой.
– Да, – пробормотал Борис, поднимаясь.
Он был самым крупным и сильным из музейных котят, однако ещё и самым неуклюжим. Борис не сомневался, что рано или поздно станет грозой крыс: надо только немного поработать над ловкостью. Мама и дедушка каждый день учили малышей своему мастерству, чтобы те выросли в настоящих охотников.
– Отдохни немного, – предложила Дымка. – Попробуй ты, Таша. Представь, что вдоль стены крадётся большая серая крыса и ты её заметила…
Таша напряглась, навострила ушки и принялась водить хвостом из стороны в сторону. Борис посмотрел, как она подбирается к воображаемой добыче, и вздохнул. Сейчас его сестра выглядела такой… опытной. А он поймал бы крысу, пожалуй, лишь одним способом: случайно упав на неё и придавив всем своим весом.
Может, он переел за ужином, поэтому и не такой ловкий? Ведь на полный желудок особо не попрыгаешь. Жалко, что они занимаются поздно вечером. Хотя понятно, что мама с дедушкой хотят обучать их в залах, которые котята однажды будут охранять. А днём в музее снуют толпы посетителей.
Таша рыскала по залу, рисуя в воображении зверька с чёрными глазами-бусинами и острыми зубами. Если честно, грызуны сильно её пугали. Охотиться понарошку – это одно, а встретиться мордочкой к мордочке с настоящей живой крысой – совсем другое! Да и Борис говорил, что видел крыс вдвое крупнее Таши!
– Высоко не поднимайся, – подсказала мама, и Таша ещё сильнее прижалась к полу.
Лапки у кошечки тряслись от натуги.
– Отлично, отлично, – мурчал дед Айвен. – Прекрасная форма, полосатик!
– Её зовут Таша, – со вздохом напомнила Дымка.
– Да я и сам помню! А теперь назад! Назад – и как можно быстрее!
Таша развернулась и быстро пересекла зал, цокая когтями по скользкому полу. Она едва успела затормозить, чтобы не врезаться в других котят.
– Хм, – с важным видом протянул дедушка. – Хорошо. Молодец.
Таша просияла. Её редко хвалили. Чаще отчитывали за то, что она витала в облаках. Но как тут не замечтаешься, когда в музее столько великолепных и таинственных сокровищ?
Наступила очередь Питера, и он вышел на середину зала. А Таша уселась отдохнуть и немного умыться. Она вылизала лапы и провела ими за ушами. Внезапно ей на глаза попался высокий постамент, возвышающийся над всеми остальными.
Бронзовая статуя Бастет, богини-кошки, была её любимым экспонатом в Египетском зале. Скульптуру создали более двух с половиной тысяч лет назад, но даже сейчас она напоминала Таше многих знакомых кошек. И Таша надеялась, что сама иногда походила на эту богиню, по крайней мере в те дни, когда выглядела особенно хорошо и опрятно.
Таша знала, что Бастет – египетская богиня радости и любви, тайн и секретов, песен и веселья, но в первую очередь она покровительствовала кошкам.
– Спасибо, – прошептала Таша. – Ты мне помогла, да? Обычно я не блещу на уроках.
Бронзовая кошка смотрела сквозь неё, и золотые серьги блестели в вечернем полумраке. Жаль, что она находилась за стеклом. Таша понимала, что статуя очень ценная и хрупкая, но ей так хотелось прижаться к Бастет, ткнуться в неё мордочкой хотя бы раз. Тогда холодная кожа Бастет потеплела бы, стала мягкой и коричневой, с шёрсткой в полоску, и богиня тоже ласково потёрлась бы о Ташу.
– Видел, Борис? – строго произнёс дед Айвен у неё за спиной. – Чёрный котёнок, чьё имя я никак не могу запомнить, показал вам всем отличный пример. А что для этого нужно? Практика, мои дорогие, практика! Учитесь управлять своими лапами!
– Да, дедушка, – тихо пробормотал Борис.
Таша подбежала к брату и нежно ткнулась в него мордочкой. Она не считала, что Борис был так уж плох.
– Я то и дело заваливаюсь вперёд, – шепнула она котёнку на ухо, чтобы немного его подбодрить.
– Да, но сегодня у меня особенно неудачный день, – со вздохом объяснил Борис. – Небось из-за дурацкой бумажки. Ведь на ней лежит проклятие!
Он взглянул исподлобья на витрину с папирусом.
– Неправда, – прошипела Таша, но её усики тревожно вздрогнули.
Кошечка нутром чуяла неладное. Питер гордо шагал к ним, но уже в следующую секунду уши малыша прижались к голове, а шерсть на спине встала дыбом. А потом раздался громкий треск, и сияющая чёрная шёрстка Питера внезапно окрасилась в серый. Таша подняла глаза к потолку и ахнула.
Наверху появилась громадная тёмная трещина, которая разветвлялась, словно река на карте, и из неё серо-белым дождём сыпалась штукатурка!
– Бежим! – закричал Борис.
Питер метнулся в сторону, а на тот участок пола, где он только что стоял, обрушился огромный кусок потолка. Обломки штукатурки разлетелись в разные стороны.
– Питер! – мяукнула Таша, подбегая к другу. Она окинула взглядом Египетский зал и воскликнула: – А как же сокровища? Статуя Бастет! Саркофаги! Папирус!
– Уходим! Быстро! – прошипела Дымка, подгоняя котят к выходу.
Они послушно семенили за мамой, оглядываясь на картину ужасного разрушения. Правда, из-за плотной завесы пыли они не смогли толком ничего разглядеть.
– Ты в порядке? – спросил Борис у Питера, а Бьянка поспешила умыть малыша, который после происшествия в зале из худенького чёрного котёнка в мгновение ока превратился в худенького серого.
– Вылизывать его нет смысла, – проворчал дедушка Айвен. – Ему нужно помыться.
Питер испуганно уставился на старого белого кота, но тот принялся говорить о другом:
– Где охранник, когда он так нужен? Ну и лодырь! Нет бы сразу прибежать… ага!
По коридору к ним спешил Старик, что-то бормоча в рацию прямо на ходу. Он замер у порога, глядя на обвалившийся потолок. Глаза у него округлились от страха.
– Наконец-то, – промурчала Дымка. – Малыши, мы идём в подвал. Мы ведь не хотим, чтобы Старик подумал, будто это случилось из-за нас.
– Он уже так думает, – прошептал Питер. – Вон как он на нас смотрит.
Котята обернулись и обнаружили, что Питер прав. Пожилой охранник косился на них с подозрением.
– Ну и как мы могли сломать потолок?! – возмутился Борис. – Как он вообще себе это представляет?
Остальные котята обменялись многозначительными взглядами, и Борис надулся.
– Эй, чего вы? Я недавно только динозавра сломал! И то не всего, а так… часть хвоста. Кстати, мы успели его починить, и никто ничего не заметил!