Двое фейри бросаются вперед и, прежде чем я успеваю среагировать, хватают меня за руки и заводят их мне за спину. Подавляя желание завизжать, я пытаюсь вырваться, но помощники альфы слишком сильные, даже пожилая женщина. Вся моя напускная уверенность улетучивается, и я больше не маскирую страх.
– Отпустите!
Альфа стоит в стороне и ничего не делает, лишь нахально улыбается, словно происходящее его забавляет. В коридоре позади него появляются тени, и в дверной проем с любопытством заглядывают зеваки. Среди них замечаю Мику, который с широко распахнутыми глазами вцепляется в дверную раму.
– И что нам с ней делать? – спрашивает пожилая женщина.
Альфа переводит взгляд с меня на толпу, собравшуюся за пределами комнаты.
– Дайте-ка подумать. Вы голодны?
– Я бы поел, – признается Чернобородый, и остальные фейри поддерживают его радостными возгласами.
– Нет! – кричу я. – Вам это не нужно! Пожалуйста, не надо!
Игнорируя мои крики, два моих тюремщика толкают меня навстречу толпе, ломящейся в комнату. Лишь побледневший Мика держится позади и не отпускает раму. Голодные фейри надвигаются на меня и обмениваются мыслями насчет того, как будут хрустеть мои кости, каким теплым будет мое мясо.
Голова кружится, а конечности немеют. Веселый шепот и шутки звучат громче, оглушают меня и напоминают о другом случае, произошедшем не так давно. Меня окружали не дикие, жестокие фейри, а друзья. Друзья, чьи языки стали злыми, сочащимися ядом, пока прежде близкие люди скалились и ранили оскорблениями, как клинками.
Мысленно я не здесь и не там, перед глазами темнеет, а на лбу выступает испарина. Фейри кучкуются все плотнее, каждую мою мышцу сводит судорогой, и стою я на ногах только благодаря тюремщикам, не выпускающим меня из своей хватки.
– Давайте не будем ее есть! – раздается тихий дрожащий голос. Я хватаюсь за него, как за якорь, вытягивающий меня в настоящее, и ищу источник. Мика. – Нам это не нужно. В хранилище полно еды. Мы же вчера охотились!
Альфа не обращает на него внимания и мягко отталкивает, отчего юный фейри теряется за стеной крупных тел.
Однако смелость Мики выводит меня из ступора, и я обретаю свой голос, возвращая силу:
– Прошу, не делайте этого. Я не непригодна! Мы можем заключить сделку.
Толпа продолжает посмеиваться и шутить, жадно облизывая губы, однако выражение лица альфы становится жестче, и он поднимает руку. Комната погружается в тишину.
– Я могу тебя пощадить, – говорит он.
Я пытаюсь встать ровно, но из-за того, под каким углом заломлены руки, это почти невозможно.
– Фейри по закону не имеют права нападать на людей.
Он смотрит на меня свысока.
– Я неблагой король Зимнего королевства. Я создаю законы. И мне все видится так – ты вторглась на частную территорию королевской семьи. Кто знает, может, ты намеревалась проникнуть в мой дом и навредить мне.
Услышав, как он подтверждает собственный титул, я от ужаса покрываюсь мурашками. Если фейри не могут лгать, то либо он действительно король, либо эта шайка диких созданий слетела с катушек. Но это не имеет особого значения, ведь этот король верит, что имеет право делать со мной все, что ему заблагорассудится. То есть страх перед законом ему неведом. Однако я отыскала одно его слабое место.
– Это ложь! Ложь, и ты сам это понимаешь!
Я жду, когда его лицо исказит гримаса, и он после моего обвинения скорчится от боли. Только этого не происходит.
– Не ложь, – протягивает он хриплым голосом. Фейри вокруг хихикают. – Лишь точка зрения. Так что не смей думать, что я обязан тебя пощадить. Это будет жестом доброй воли, поняла?
Стиснув зубы, я заставляю себя кивнуть.
– Хорошо. Тогда ты должна понимать, что, если я обещаю тебе свободу и отпущу тебя в город невредимой, ты останешься у меня в долгу.
Я с силой глотаю слюну, и становится тяжело дышать.
– Пожалуйста, отпусти меня. Я никому не расскажу о том, что случилось.
– О да, ты хочешь получить свободу, так? Скажи, насколько сильно ты этого хочешь?
– Очень сильно, – выдавливаю я сухо и резко.
– И как сильно ты будешь благодарна, если я велю стае отпустить тебя, чтобы ты добралась домой?
– Очень благодарна.
На его лице появляется наглая полуулыбка, и он делает шаг вперед.
– Настолько благодарна, что решишь, будто обязана мне жизнью?
Ярость и ужас внезапно отодвигаются на задний план, и вместо них в голову закрадываются подозрения.
Король смотрит на меня самодовольно.
– Более того, ты внезапно хочешь что-то отдать, чтобы продемонстрировать свою благодарность. Возможно… то, чем дорожишь сильнее всего? Разумеется, по собственной доброй воле.
Я распахиваю глаза шире и замечаю, как некоторые фейри пытаются подавить смех, а другие безмолвно наблюдают с нетерпением. Даже надеждой. Вновь обращая взгляд на короля, я чувствую, как гнев охватывает все мое тело и кипятит кровь. Задействовав всю оставшуюся силу, я рвусь вперед, заставая тюремщиков врасплох. Заслушавшись речью их короля, они ослабили хватку, из-за чего сейчас отшатнулись, подарив мне возможность освободиться. Воспользовавшись моментом, я заношу руки и колочу короля по груди.
– Ах ты чертов… ты обманул меня! Снова!
Мое нападение не производит на короля никакого впечатления, как будто он не чувствует моих ударов. Все так же твердо стоит на одной ноге, опираясь на посох. А вот выражение его лица мрачнеет, и в глазах не видно ни капли веселья.
Тюремщики вновь заламывают мне руки.
– Свяжите ее и бросьте в темноте, – рычит он. – Напишем новую записку с требованием выкупа. В которой не будет говориться, что она невредима. И если ее отец не выполнит требования, найдем другой выход. Возможно, выберем другого члена семьи. – Он глядит на меня с триумфом.
Другого члена семьи. Я тут же думаю о Нине.
– Не трогай мою семью!
Толпа фейри начинает расходиться, а Чернобородый и старуха тащат меня к стулу. Развернувшись, король хромой походкой устремляется к двери.
– Стой! – кричу я вслед, когда он успевает переступить порог. – Мы можем все обсудить.
Он игнорирует меня и исчезает в коридоре.
Тюремщики толкают меня к стулу, заставляют на него сесть и поднимают веревки.
Я глубоко вдыхаю, набираясь смелости, и кричу:
– Расскажи о проклятии!
Чернобородый и старушка цепенеют, внезапно затихает звук шагов. Пока король не возвращается в комнату, стуча посохом по полу, складывается впечатление, будто время на мгновение застывает. Он скалится, не скрывая раздражения, и спрашивает:
– Кто тебе рассказал о проклятии?
Слышу тихий резкий вдох, и вдруг Мика выглядывает из-за двери и яростно мотает головой. Я поднимаю глаза на короля.
– Довольно очевидно, что здесь замешано проклятие. С какой еще стати тебе так надо мной издеваться? Пытаться раз за разом обмануть, чтобы я принесла ради тебя глупую жертву.
Его грудь вздымается.
– Глупую жертву?! – шипит он, и от его низкого голоса меня потряхивает. – Эта глупая жертва может стоить мне жизни!
– В таком случае, ты все делаешь неправильно. Требование выкупа, запланированные нападения, уловки. Это никогда не сработает.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь.
– А ты расскажи. Вместо того чтобы использовать меня как приманку, сделай меня союзницей. – Я стараюсь держать лицо, чтобы не выдать правды. Что у меня нет намерений заключать союз с этим фейри. Мне просто нужно больше фактов. Больше переменных. Тогда я смогу приплюсовать необходимое, вычесть лишнее и вычислить его слабые места.
Мы несколько мгновений безмолвно сверлим друг друга взглядами, и король сощуривает свои глаза цвета граната. Возможно, они не обладают богатым рубиновым оттенком, какой был у него в волчьей форме, но в них точно есть что-то хищное.
Наконец он нарушает тишину.
– Вон, – произносит он сначала тихо, а потом ревет: – Все пошли вон!
– Даже мы… – начинает Чернобородый.
– Вон! – кричит король.
Чернобородый и пожилая женщина освобождают меня и торопятся выйти за дверь.
Замечаю таращащегося на меня Мику, но уже через секунду Чернобородый закрывает за собой дверь, и я, дрожащая как листок на ветру, остаюсь наедине с королем.