Мне снилось что-то светлое и радостное, но, вдруг, толчок и какая-то темная сила стала беспощадно рвать благостное видение.
– Милок, – трогает меня за рукав пожилая соседка, – просыпайся. Приехали. Красный огорок.
– Чего? – переспрашиваю и быстро утираю рукой лицо.
– Посёлок 'Красный огорок', – улыбается женщина. – Конечная. А ты в гости к кому или как?
– Поохотиться, – мотаю головой, пытаясь разом стряхнуть всю сонливость. – Друг посоветовал. Он был в ваших краях…
– К Митрофанову, чай? – внимательно рассматривает меня соседка.
– Почему сразу к Митрофанову? – жму плечами. – Чего у вас тут других мест для охоты нет?
– Какая возле посёлка охота, разве кролик у кого сбежит, – машет рукой всё знающая женщина. – А вот у Ивана Егоровича на болотах дичь есть. Далековато, правда, но ты к нему иди. К Ивану Егоровичу много охотников приезжает, только…
Что «только», я уточнить не успеваю. Автобус останавливается около низкого, будто вросшего в землю, каменного здания с зарешеченными окнами с бледной выцветшей вывеской 'Автостанция'. Все пассажиры спешат к выходу. Иду к двери и я.
На улице не май месяц. Погода портится: сырой ветер гоняет по небу клочья серых облаков и бросает в грязь бурые листья клёна. Сейчас бы под крышу да в тепло, но у меня другие планы. Во-первых, надо осмотреться и расспросить о дороге на нужную мне заимку…
Народ от автостанции быстро расходится. Не успеваю оглянуться, а вокруг уже никого. Автобус громко хлопает дверью и медленно, подпрыгивая на грязных ухабах, уезжает за угол серого забора.
– Друг! – кричу небритому мужику, бредущему по другой стороне улицы. – Не подскажешь, как мне на заимку к Митрофанову добраться?
– К этому козлу? – мужик смачно плюёт на землю и смотрит на меня, как командир элитного подразделения на вошь.
– Почему к «козлу»?
– У нас эту тварь не уважают.
– Как так? Расскажи.
– Угостишь малехо, так и расскажу, – кивает мужик в сторону двери с надписью «Кафе Попутчик».
Я соглашаюсь. Перекусить и мне не помешает. Заходим в кафе, внутреннее убранство коего здорово напоминает чайную из старинных фильмов. Удивительно, но народу здесь много. Все сидячие места заняты и нам остаётся есть стоя. Моего нового знакомца зовут Павлом, родом он из этого посёлка и всё здесь знает. Беру Павлу сто пятьдесят водки и бутерброд, а себе гуляш с макаронами да яблочного сока стакан.
– Давай рассказывай о Митрофанове, – говорю я, когда Павел выпивает стакан и принимается за бутерброд.
– Это такая тварь, – немного помолчав, шмыгает носом чуть разомлевший абориген. – Гнида первостатейная. Всё только к себе гребёт. Вот ты к нему приехал поохотиться. Так?
– Так.
– И ты думаешь, что у него бесплатно жить будешь? Держи карман… Он с тебя две тысячи за ночь драть будет? Понял?
– Об этом меня предупредили, я заплачу, – отвечаю я Павлу и даю еще денег на угощение. Глаза его сразу же становятся радостней и добрее.
– Не ходил бы ты к нему, – вздыхает мой сотрапезник. – Живи у меня … За пятьсот…
– А здесь около посёлка дичи много?
– Нет, – мотает головой Павел, – дичи здесь не богато, лес сильно порубили, но зато не надо две тысячи за ночь платить этому куркулю. Он же здесь изо всех соки пьёт. Вон, Славик Сурков задолжал ему десять кусков, так эта гнида его на счётчик поставил. Понял? И связи у него ух, какие… Серьёзные пацаны из города приехали к Славику и сказали: не отдашь долг с процентом – сожжём. Понял? Чего теперь мужику делать?
– Так долги надо отдавать, – отвечаю я, допивая сок. – Слушай, Павел, а ты не проводишь меня до митрофановской сторожки? Я ведь леса вашего не знаю, заблудиться боюсь.
– Не, – морщится Павел, – я даже видеть эту тварь не хочу. У нас с ним давние счеты.
– Какие счеты? – интересуюсь, застёгивая куртку.
– Так Ванька Митрофанов у Пашки бабу из-под самого носа увёл, вот и счёты, – раздаётся у меня за спиной чей-то голос.
Оборачиваюсь и вижу смеющиеся глаза плешивого старика. И в то же мгновение мой Павел бросатся на этого весельчака, как дворовая собака Жучка на тощего кота: агрессии вагон, но укусить сразу опасается.
От греха подальше хватаю сотрапезника за воротник и тащу на улицу.
– Может, проводишь, всё-таки? – уже на улице спрашиваю Павла еще раз. Он мнется, жмёт плечами, смотрит на мой карман, куда я недавно убрал бумажник с деньгами, а потом спрашивает, заглядывая уже в глаза.
– А тыщонку дашь?
– Дорого, – отвечаю, – но что с тобой поделаешь? Дам.
– Еще два пузыря надо взять, чтоб Ваньку задобрить, – сразу оживляется мой проводник. – Он только с виду гордый, а это дело любит не меньше нашего. Ты меня здесь подожди. Я домой сбегаю, там у меня хозяйство… Собака… Короче, жди здесь… В магазин зайди… Я скоро!
Начинает моросить мелкий дождь. Я захожу в магазин, покупаю водку и жду своего проводника на крыльце.
– Документики ваши можно посмотреть? – вдруг, раздаётся у меня за спиной строгий голос.
Быстро оборачиваюсь и вижу перед собой человека в форме.
– Капитан Нефёдов, – представляется он и смотрит на меня так, будто я только что ограбил банк. – Местный участковый.
Подаю стражу порядка паспорт.
– С какой целью у нас? – интересуется полицейский, разглядывая лист паспорта с отметкой о прописке.
– Поохотиться приехал. Друг посоветовал… Есть у вас тут лесник Митрофанов, так он у него был…
– Не очень хорошее время для охоты, – всё еще с подозрением оглядывает меня капитан.
– Так отпуск не давали, – развожу руками. – Сейчас-то еле-еле выпросил. Я в охране супермаркета работаю. Надоела мне эта толчея людская, хуже горькой редьки. Хочу недельку в лесу пожить. Отдохнуть… А я, ведь, тоже в прошлом полицейский: опером «на земле» семь лет отпахал…
– Вы тут поосторожней, – взгляд участкового слегка теплеет. – Раньше к нам в посёлок заключенных на вольное поселение отправляли. Многие здесь так и остались, контингент еще тот… Кстати сказать, Митрофанов тоже места не столь отдалённые топтал… Это я к сведению. И лес у нас серьёзный, без проводника идти не советую.
– Так я нашёл проводника, – указываю на Павла, бегущего к магазину мелкой рысцой.
– Паша? – удивлённо вскидывает брови участковый. – У него тоже две «ходки»: одна за кражу, другая за нанесение тяжких телесных… Это он с виду тютя тютей, а если поглубже копнуть…
– Так у вас здесь все что-ли сидельцы? – удивляюсь я.
– Я же говорю, что сложный контингент, все не все, а каждый второй – точно, – вздыхает участковый, жмёт мне руку и идёт в магазин. – Поосторожней с ними. Митрофанову привет.
– О чем это мент с тобой базарил? – первый делом интересуется Паша.
– Документы проверил и всё прочее: куда идёшь, с кем, – удовлетворяю любопытство проводника и вручаю ему рюкзак. Пусть отрабатывает гонорар по полной программе.
Павел тяжко вздыхает, морщится, поправляя лямки рюкзака на плечах, и мы медленно идём вдоль узкой грязной улицы. С неба сыплет мелкий дождь. Из-за высоких мокрых заборов на нас зло лают собаки. На улице пусто, но кажется, что кто-то постоянно смотрит мне в спину. Несколько раз оборачиваюсь и замечаю сутулого мужика. Может, показалось? Нет, вон он опять… По уму вернуться бы, но куда?
Мы выходим в полуразвалившейся каланче на самом краю посёлка. Проводник Паша сопит, снимает с плеч рюкзак и утирает рукавом лоб.
– Это, – проводник чешет грязными пальцами седую щетину на щеке, – вдвоём нам в лес стрёмно идти, давай еще дружка моего возьмём.
– Какого ещё дружка?
Паша поднимает руку и из кустов выходит огромный сутулый мужик. Тот самый, что за нами следом шёл. На вид этому великану лет пятьдесят, лицо пропитое, под глазом синяк, верхняя губа разбита, а взгляд такой, что любой рэкетир позавидует.