Вокруг отеля собралась громадная толпа, глядя на красавиц в причудливых нарядах, актеров, переодетых в костюмы зверей и сказочных животных, и большой оркестр, который играл марши один за другим. У входа вместе со швейцаром стояла пара охранников. Чуть дальше, на углу отеля, стояла патрульная машина, с двумя одетыми в форму копами. Сейчас оба полицейских, вместо того, чтобы стоять на страже порядка, с таким жадным вниманием разглядывали полураздетых красоток, что только слюни не роняли. Все ждали, когда из парадной двери выйдут несколько человек, затем один из них, заместитель мэра, скажет несколько приветственных слов, после чего начнется парад, который станет началом торжественного открытия отеля-казино «Оазис».
Я только что подошел и, сейчас стоя в толпе, не знал, что мне делать. Дело в том, что я собирался приехать на полчаса раньше, чтобы спокойно проскочить в отель до того момента, когда соберется толпа, но на тренировке забыл про время – и вот вам результат: забитая народом улица. Конечно, можно было пройти через центральный вход, но мешала вбитая в меня привычка из той жизни, согласно которой я должен был как можно меньше привлекать к себе внимание. Идти через черный ход, это значило, что мне придется пройти окружным путем, но для начала мне нужно было выбраться из толпы. Только я начал разворачиваться, как меня толкнула в плечо какая-то девчонка, при этом было нагло заявлено:
– Ты чего толкаешься, противный мальчишка!
Резко развернулся на голос, желая высказать все, что я думаю, тупой дуре, которой почему-то взбрело в голову, что ее толкнули. Вот только несоответствие внешности и содержания этой подруги заставило меня промолчать и попытаться разобраться в этом феномене.
«Фигурка девочки. Одета как школьница. Хм. Молодая женщина, а одета, как девчонка. Все ясно. А личико симпатичное. И грудки ничего так. Наливные яблочки».
– Извини, девочка. Честное слово, не хотел тебя обидеть. А где твои родители? Как они могли бросить такую маленькую беззащитную девочку! Кругом грубые мужики, которые так и норовят залезть маленьким девочкам под юбку.
– К мужчинам ты не относишься, так что тебя это не касается. Тебе мама, похоже, только-только бросила вытирать сопливый носик.
– Будешь меня обижать, маме пожалуюсь, – и я скорчил обиженную физиономию.
Она уже более внимательно посмотрела на меня, затем открыла рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент заиграла бравурная музыка. Толпа зашевелилась, девушки, участвующие в параде, начали выстраиваться в колонны. «Школьница» мгновенно встрепенулась:
– Черт! Сейчас парад начнется! Из-за тебя, малолетнего сосунка…
У меня давно не было женщины, к тому же мне нравилась роль, которую она довольно искусно играла, да и за словом в карман не лезла, поэтому я решил продолжить наше знакомство. Посмотрел на часы.
– Не волнуйся, девочка. Парад начнется еще… минут через пятнадцать. Сейчас из центрального входа выйдут толстые дядьки и скажут пару коротких речей. У нас с тобой еще есть время, – при этом я оценивающе посмотрел на высоко торчащую грудь «школьницы».
– Слюни подбери, малыш. Я не для…
– Так ты хочешь увидеть сегодняшний праздник? Увидеть парад? Побывать на концерте? Попить шампанское? Решай живее, потому что я сейчас уйду.
Мои резкие слова и уверенный тон сбили ее с толку, заставив изумленно вытаращиться на странного подростка. Дело в том, что она не могла понять: шутит он или говорит серьезно? Она считала, что знала о мужчинах все… вот только до этого момента. Странный подросток. Неожиданное предложение. Она просто растерялась.
– На концерте? Я… Да. Хочу.
– Тогда пошли быстрее. Иначе они начнут без нас.
– Куда идти? – девушка была в растерянности. – Погоди. Парад же…
Я не стал отвечать, просто схватил ее за руку и потащил за собой.
В отель мы проникли с черного хода. Отельный детектив, Нильс Баррет, скользнув по нам глазами, усмехнулся, затем сделал вид, что не заметил. Лифтер, в свою очередь, при виде нас сделал серьезное лицо, но при этом глаза его смеялись.
– Мистер Валентайн, пятый этаж? – даже зная меня, он спросил, потому что этого требовали правила отеля.
– Да.
Насчет парада я говорил ей правду, так как балкон – терраса моего номера, выходил на улицу, на место проведения парада. Девушка оказалась умненькой, так как всю дорогу молчала, только делала круглые глаза, пытаясь понять, что происходит и почему их никто не останавливает. Когда я буквально втащил ее в свой номер, она резко остановилась, изумленно обводя взглядом богатую обстановку.
– Ух ты! И телевизор есть! А это что?
– Кондиционер.
В ответ она кивнула головой, но было видно, что не знает значения этого слова.
– Ты здесь живешь?
– Папа! Мама! Я жену привел! Выходите познакомиться! – неожиданно закричал я.
Девушка невольно сделала пару шагов назад к двери, бросая испуганные взгляды в сторону двери, ведущей в спальню. Глядя на ее растерянное лицо, я просто не смог удержаться от смеха.
– Ха-ха-ха! Ты бы… видела себя! Ха-ха-ха!
Она только сейчас поняла, что ее разыграли.
Разозленная девушка бросилась на меня, замахнувшись сумочкой. Увернувшись, я схватил ее за талию, резко прижал к себе и впился в ее губы. Она на мгновение замерла, потом стала яростно вырываться, отталкивая меня руками.
– Дурак! Ты просто сумасшедший! Сейчас же отпусти меня!
Стоило мне ее отпустить, как она отскочила от меня, тяжело дыша и глядя на меня злыми и удивленными глазами.
– Что ты на меня так смотришь?! Да ты просто сексуальная маньячка! Вон как набросилась на меня, маленького мальчика! – продолжил я издеваться над ней.
– Я?! Ах ты, маленький паршивый мерзавец! Я тебя!.. – сейчас ее глаза метали молнии. Этот свиненок нагло издевается над ней. Ничего не получится! Она и не таких обламывала!
Я почувствовал, что наступил момент, когда разъяренная девушка сейчас может сказать такое, что поломает наши отношения в самом начале, поэтому решил резко сменить тему.
– Ой! А как же парад?! Он вот-вот начнется! Или ты уже не хочешь смотреть?!
– Ах ты!.. – но мой вопрос сбил ее с тона, пригасив гнев. – Парад?! Да! Конечно, хочу!
– Пошли на балкон.
Только мы успели выйти, как внизу оркестр выдал очередной бравурный марш, который, правда, сразу оборвался, после чего мы увидели вышедших из отеля людей. Трое из них мне были известны: мой компаньон, управляющий отелем и мой друг-приятель Макс Ругер. Помимо них было еще три человека. Представители ассоциации отелей и администрации города. Первым толкнул короткую речь заместитель мэра. Он коротко рассказал собравшемуся народу, как хорошо, что в их славном городе появился такой красивый, современный и вообще самый замечательный отель в мире. За ним выступил мой компаньон, который заверил толпу, что их всегда ждут в этом отеле.
За это время девушки в экзотических костюмах выстроились в колонну, по обеим сторонам которой расположились клоуны и артисты, одетые в костюмы мультипликационных и сказочных героев. Впереди колонны выстроились, образовав четкий квадрат, музыканты.
«Вот же скука», – с этой мыслью я развернулся, подошел к стоящему в углу легкому плетеному креслу, сел и принялся детально изучать фигурку девушки.
«Проститутка. Лет… Гм. Где-то за двадцать. „Школьница”. А что? Вполне может быть интересно».
Пока я так размышлял, девушка жадно смотрела вниз, где уже начало раскручиваться яркое, цветастое представление. Спустя пять минут, не отрывая взгляда от уходящей колонны, она вдруг сказала:
– Может, хватить пялиться на мою попку?
– Она мне более интересна, чем та толпа клоунов и размалеванных девок, на которых ты так восхищенно таращишься.
– Так ведь красиво! Смотри! Смотри! Там кот Том с мышонком из мультфильма! Они гоняются друг за другом! Вон великан шагает! Клоун сам себе подножку подставил и упал! Ха-ха-ха!
В ее голосе было столько радости и детского восторга, что я даже на секунду усомнился в ее возрасте. Наконец, она повернулась ко мне.
– Ты же мальчишка! Тебе что, это совсем не интересно?
– Мальчишки не любят то, что нравится девчонкам, но при этом мальчишки очень любят самих девчонок.
Она ничего не ответила на мое по-детски оформленное, но при этом практически доказанное, жизненное наблюдение, глядя на меня.
– Странный и богатый мальчик, живущий один в шикарном номере, – при этом она внимательно и цепко вглядывалась в меня. – Хотя насчет мальчика могу и ошибаться. Глаза у тебя… Хм. Взгляд, оценивающий и внимательный, как у битого жизнью мужчины. Да и разговариваешь ты не как мальчишка, а как взрослый. Вот только лицо… Нет. Меня не обмануть. Тебе пятнадцать… или шестнадцать лет. Никак не больше. Вот только руки грубые, мозолистые. Настоящие мужские руки. Даже не знаю, что и сказать, кроме одного: таких, как ты, мальчиков-мужчин, мне еще не доводилось встречать.
– И не встретишь. Я чудо-мальчик. Вундеркинд, – сейчас в моих словах проскочила усмешка, которая касалась только меня. – Знаешь такое слово?
Девушка чуть ли не покровительственно усмехнулась:
– Представь себе, знаю. Меня так называл один немецкий господин. Чудесное дитя.
После этих слов девушка заинтересовала меня еще больше.
– Не ожидал. Зовут меня Майкл. А тебя?
– Меня? – молодая женщина усмехнулась и задумалась на мгновение. – Барбара. Я простая девушка.
– Сколько тебе? Двадцать один? Двадцать три?
– Тебе мама разве не говорила, что спрашивать у девушек…
– Не говорила. У меня вообще не было мамы, а только противная, злая мачеха. Я бедный, несчастный сирота. Голодное детство. Деревянные игрушки. Не хочешь пожалеть меня?
– Ну да, ну да, – девушка усмехнулась, принимая мою игру. – Конечно. Откуда мне это знать, я ведь росла, как принцесса, во дворце. Ни в чем мне не было отказа. Еду подавали только на золоте и серебре. Вот только ты почему-то живешь в шикарном номере отеля, а я… Впрочем, это неважно.
– Что ты торгуешь своим телом, я понял на второй минуте нашего знакомства, так что можешь по этому поводу не волноваться. Так сколько ты берешь за сутки?
Девушка закусила губу и, растерянно глядя на меня, задумалась. На вид это был просто наглый подросток, играющий во взрослого мужчину, вот только ее женское начало видело в нем сильного и уверенного в себе мужчину. В ее жизни вполне хватало опасности, поэтому она умела быстро оценивать любую ситуацию, но при этом привыкла верить своей интуиции. Решившись, она сказала:
– Только не сутки. Мне завтра работать…
– Разберемся.
– А на концерт мы пойдем? Или ты это просто сказал, чтобы затащить меня в постель?
У двадцатитрехлетней девушки было много имен и прозвищ. Имена себе старалась подобрать, как она считала, звучные и несложные. Барбара. Кристина. Анели. А вот прозвищ у нее было намного больше, чем имен. Малышка. Ангелочек. Маленькая принцесса. Фея. Проказница. Несмотря на возраст, она по-прежнему выглядела шестнадцати-семнадцатилетней девчонкой. Сохранить девичий вид ей помогал маленький рост – чуть больше пяти футов, и тонкая кость. У нее были большие зеленые глаза и каштановые волосы, к тому же для ее роста у нее было великолепно пропорциональное тело с красивыми коническими грудями, тонкой талией и широкими бедрами. Как-то разоткровенничавшись, она мне рассказала, что торговать своим телом начала с четырнадцати лет, при этом не испытывая терзаний и душевных мук по поводу своей старинной профессии, так как ее мать была проституткой. Просто работа. Вот только, в отличие от большинства других проституток, она имела мечту и все делала для того, чтобы воплотить ее в жизнь. Она копила деньги, чтобы в тридцать лет уйти из грязного бизнеса и обосноваться где-нибудь в пригороде большого города, купив кафе или мотель, затем найти себе мужчину, стать матерью и женой. Первые пять лет она использовала свои внешние данные в полной мере, отдаваясь богатым старичкам и старухам, любителям детской плоти. Она не употребляла наркотики, почти не пила алкоголь и не злоупотребляла косметикой, а когда позволяло время, посещала спортивные залы, стараясь поддерживать фигуру. За эти годы, как я смог понять, она сумела неплохо заработать, тем более что работала сама на себя. Последние годы играть роль невинной девочки становилось все сложнее. Возраст, да и сама работа оставляли на лице и на теле свои знаки, несмотря на все ухищрения молодой женщины.
Жизненный путь привел ее в Лас-Вегас. Сначала она работала с одним сутенером, а потом ушла под руку к Мамаше Кро, пообещавшей ей более выгодные условия. Несмотря на обычную работу, у нее были свои, особые, клиенты. Это были пожилые мужчины, с животами и лысинами, частенько заходившие в заведение Мамаши Кро, чтобы поиграть в игру «папа и непослушная дочка».
Несмотря на свою профессию, Барбара оказалась довольно умной и живой собеседницей, имела чувство юмора и живой язычок, интересовалась кино и театром, так что мы с ней неплохо поладили. Ходить в бордель мне мешал возраст, поэтому пришлось снимать номера в различных мотелях, которых было с избытком в окрестностях Лас-Вегаса. По этой же причине я не приводил ее в отель. Даже одного случая хватило для того, чтобы обо мне заговорил персонал отеля, а «дядя» прилюдно, чтобы показать, что у него нет любимчиков, прочитал мне лекцию о недостойном поведении. Мы встречались с Барбарой уже около трех недель, как она вдруг пригласила меня к себе домой. Так она решила компенсировать мне следующую неделю, в течение которой будет занята с особым клиентом. Оказалось, что два раза в год ее арендует у Мамаши Кро один очень пожилой мужчина, который не способен на постельные игры, зато очень любит одевать и раздевать свою маленькую девочку, причем в специально сшитые наряды, которые он каждый раз забирает с собой. В конце по сложившейся традиции он ведет ее по магазинам, где она выбирает себе подарки. Уезжая от нее, я спросил:
– Когда увидимся в следующий раз?
– В следующую субботу. Приезжай ко мне домой к часам шести… Нет, лучше к половине седьмого. Так вернее. Я тебя жду, мой милый мальчик, – девушка пылко поцеловала меня. – Все. Иди.
В субботу, вернувшись с тренировки в спортивном зале, я двадцать минут провел в душе, переоделся, потом спустился вниз, в ресторан. Со вкусом пообедав, отправился на поиски Ругера, так как не видел его уже двое суток. Один из охранников сказал, что пять минут тому назад видел своего босса в баре. Войдя, увидел, как «дядя» о чем-то негромко говорит с барменом. Стоило мне сесть рядом с Максом на стул, как разговор сразу прекратился.
– Хелло, «дядя». Хелло, Джим. Можно мне стакан апельсинового сока?
Первым откликнулся бармен:
– Хелло, Майкл. Сейчас налью.
Ругер сначала оглядел меня и только потом поздоровался:
– Хелло, парень. Как жизнь?
– Разве это жизнь, – усмехнулся я.
– Ясно. Что-то уже придумал?
Мы говорили с ним полунамеками, при этом прекрасно понимая друг друга.
– Есть мысль, но пока еще над ней думаю.
– Не забудь меня предварительно поставить в известность.
– Конечно, «дядя». Непременно.
– Может, ты, наконец, выберешь время и поужинаешь с нами?
– Думаю, вам и без меня хорошо.
– Кстати, вспомнил. Спасибо тебе за то, что не поддержал Еву. Я имею ее идею с казино.
– Жениться не собираетесь? – негромко спросил я его, когда бармен отошел к клиенту. – Если, конечно, у вас все серьезно.
– Не лезь не в свои дела, – недовольно пробурчал Ругер.
Судя по недовольству, скользнувшему по его лицу, подобный разговор у них, похоже, был. Насколько я мог судить, Ева видела себя деловой и свободной женщиной, считая, что женитьба – это покушение на ее свободу. Макс, наоборот, стоял за брак и семейное счастье.
– Все. Молчу.
– Ладно, пойду, у меня еще куча дел. А! Мы сегодня с Евой идем на концерт Пегги Ли. Не присоединишься?
– Нет. У меня встреча.
– С той малышкой? – неожиданно поинтересовался Макс, который до этого не интересовался, как я провожу время.
– Угу, – и я потупил взгляд, делая вид, что стесняюсь.
Все это было сделано для бармена, который, обслужив парочку клиентов, сейчас мыл стакан, при этом явно прислушиваясь к нашему разговору.
– Удачи тебе, парень, – усмехнулся Ругер и встал. – Если все же надумаешь, ты знаешь, где нас вечером найти.
В четыре больших глотка я выпил сок, поставил стакан и кивнул бармену. Тот в ответ залихватски подмигнул мне правым глазом: дескать, знаю, ты к девчонке идешь. Удачи тебе, парень!
Отпустив такси за квартал до дома Барбары, я неторопливо пошел по улице, не забывая оценивать окружающую обстановку. Даже после того, как я стал официально гражданином Америки Майклом Валентайном, моя настороженность никуда не делась. Она, как и прежде, сидела у меня в подсознании, работая в автономном режиме.
Подходя к дому, взглянул на часы. Так как стрелки показывали шесть часов пятнадцать минут, я замедлил шаг, чтобы прийти точно к назначенному времени. Прошел мимо витрины небольшого универсального магазина, похоже, торговавшего всем, начиная от дешевой обуви и одежды и кончая бумажниками из фальшивой кожи и носовыми платками. Здесь, на окраине, не было ни шумных туристов, ни яркой рекламы, так как по большей части жил персонал, который обслуживал отели, казино и рестораны. Именно поэтому на улице было мало народа. Нежно воркующая молодая парочка, две мамочки с малышами и мужчина с большим бумажным пакетом в руках, только что вылезший из машины. Неожиданно спокойную картину городской улицы нарушило резко вывернувшее к тротуару такси. Остановившись где-то в пятидесяти метрах от меня, машина невольно заставила обратить на себя внимание, а когда из такси поспешно выскочила Барбара и опрометью кинулась к своему подъезду, я насторожился. Испуг на ее лице читался крупными буквами. Я сразу подумал на шофера, который мог неуважительно себя проявить к девушке, но судя по его недоуменному и растерянному лицу, явно не он был причиной такого поведения.
«Что-то случилось с ее „папочкой”? Может быть, убила и ограбила? Да нет. Ерунда в голову лезет. Чего тогда стоишь? Иди и узнай».
Трехэтажный дом, в котором жила девушка, явно требовал капитального ремонта. Покосившиеся двери подъездов, темные потеки на стенах, несмотря на жару. На трети открытых настежь окон под слабым ветерком тихо колыхались занавески. Подходя к подъезду, я отметил, что окно Барбара так и не открыла, хотя делала так каждый раз, приходя домой. Поднялся я по лестнице быстро и удачно, никого не встретив из жильцов. Подойдя к двери, оглянулся по сторонам, затем приложил ухо к двери. Несмотря на то, что дверь была тонкая и хлипкая, никаких звуков я не услышал. Значит, девушка находилась в дальней комнате, в своей спальне. Я негромко постучал, затем снова приложил ухо к двери и сразу уловил осторожные шажки, а потом частое и прерывистое дыхание взволнованного человека. Она прислушивалась, стоя по ту сторону двери.
– Барби, это я, – негромко сказал я.
– Ты зачем пришел? – послышался вопрос после некоторого молчания.
– Как зачем? Мы же договаривались. В субботу, в половине седьмого.
– Ты один?
– Ты что, с ума сошла? Что за дурацкий вопрос?
Дверь приоткрылась. Судя по ее испуганному лицу и большим глазам, в которых плескался страх, у нее были большие неприятности.
– Быстро заходи, – она схватила меня за руку и втащила в квартиру. Тщательно закрыла дверь, потом спросила: – Ты ничего подозрительного на улице не видел?
– Ничего. А что случилось?
– Что случилось! Меня хотят убить!
– Кто?
– Молчи! Не мешай! Я собираюсь! – это даже были не слова, а истерические выкрики. Последние слова раздались уже из спальни, где, судя по звукам, она лихорадочно собирала свои вещи. Расспрашивать ее в таком состоянии, значит, вызвать истерику.
«Подождем…» – подумал я, затем провел рукой по карману, в котором лежал малокалиберный кольт, после чего подошел к окну, выходящему на улицу. Чуть отодвинув занавеску, стал смотреть. Несколько минут ничего такого, что могло вызвать внутри меня беспокойство, не происходило, до тех пор, пока к бровке тротуара, напротив дома, не подъехал серый «бьюик». Стоило мне увидеть, как из него вышел человек, до этого сидевший на заднем сиденье, моя интуиция забила тревогу. Надвинув светлую шляпу на самые глаза, мужчина решительно зашагал к подъезду.
– Похоже, к тебе гости, Барби, – негромко сказал я.
Девушка стремительно выскочила из спальни и подбежала к окну. Стоило ей увидеть мужчину, шагающего к дому, как ее губы задрожали, а глаза наполнились слезами. Из последних сил она попыталась удержать слезы, но, не сумев сдержаться, заплакала навзрыд. Схватив девушку за плечи, я пару раз резко ее встряхнул. Ее голова мотнулась несколько раз, и хотя страх во взгляде никуда не исчез, но уже больше не заслонял собой реальный мир. Девушка вцепилась в мою рубашку обеими руками и быстро забормотала:
– Майки, миленький, хорошенький, не бросай меня. Я все, что хочешь, для тебя сделаю. Только…
– Живо в спальню. Закричишь или заплачешь вполголоса, только когда он выбьет дверь и войдет. Запомни: вполголоса. Не хватало еще, чтобы соседи услышали. Все поняла?
В этот самый момент послышался громкий стук в дверь. Девушка, бросив на меня умоляющий взгляд, кивнула головой и кинулась в спальню. Пригнувшись, я присел за устаревшей моделью большого и громоздкого радиоприемника, стоявшего у окна. На какое-то время установилась тишина. Похоже, мужчина, стоявший под дверью, сейчас прислушивался. Спустя несколько секунд последовал удар ногой в дверь, пониже замка. Раздался хруст ломающегося дерева. Нового удара хлипкая дверь не выдержала и с треском распахнулась, а спустя несколько секунд в комнату ворвался незнакомец. Не успел бросить взгляд по сторонам, как в спальне заплакала девушка. Мужчина тут же направился прямо к двери, ведущей в спальню, одновременно выхватив из кармана нож. Щелчок – и солнечный луч весело скользнул по выскочившему клинку. С того момента, как убийца оказался в квартире, я напряженно вслушивался и теперь был уверен, что он пришел один, а его подельники сидят и ждут его в машине.
Не успел убийца шагнуть в сторону спальни, как за его спиной раздался молодой и задорный голос:
– Куда-то торопишься, приятель?
Бандит от неожиданности чуть ли не подпрыгнул на месте, резко развернулся и удивленно уставился на меня.
– Ты кто? – непроизвольно спросил он меня, но сразу поправился: – А! Мне без разницы!
Он видел перед собой то, что обычно видели все, глядя на меня: крепко сбитый парнишка, который каким-то образом оказался в квартире девушки. Ему, Тимоти Хэнку, убийце и грабителю, имеющему за спиной два срока, было без разницы, оставит он за собой один или два трупа. Именно так он подумал, бросаясь на паренька с ножом. В следующее мгновение нож пропорол воздух, где только что стоял подросток, а еще через несколько секунд убийца вдруг почувствовал, как его рука оказалась в жестких тисках. Хруст сломанной руки отдался резкой болью в его голове, но он даже не успел застонать, как резкий удар ребра ладони перебил его шейные позвонки. Он умер, даже не поняв, что за ним пришла смерть. Острота настоящей схватки – не на жизнь, а на смерть – дала мне уже подзабытое чувство боевого азарта. Я кинулся к окну. Подельники убийцы продолжали сидеть в машине. Правда, теперь водитель непрерывно смотрел в сторону подъезда, а его пальцы нервно барабанили по рулю. Глядя на них, я понял, что надо делать дальше. Быстро подбежав к широко распахнутой входной двери, я только смог прикрыть ее, так как замок наполовину вывалился.
– Ты как? – спросил я в пространство, повернувшись лицом к дверному проему, ведущему в спальню.
– А где он? – раздался дрожащий голос Барбары откуда-то из глубины спальни.
– В аду.
– Ты…
– Быстро сюда.
Выскочив из спальни, она резко затормозила на пороге, с ужасом глядя на неподвижное тело убийцы.
– Не стой. Взяли и потащили.
– Я?
– Ты жить хочешь?
– Хочу.
– Тогда живей!
Только мы успели затащить труп в спальню, как я сказал Барбаре:
– Сейчас я спущусь вниз и приведу сюда его приятелей. Как только мы войдем в квартиру, начинай тихо стонать. Сразу. Как только войдем. Это важно. Все поняла?
– Майкл. Майк, не бросай меня, пожалуйста, – ее лицо жалобно скривилось, на глазах снова выступили слезы. – Ради бога. Я прошу…
– Все будет хорошо, подруга. Я тебе обещаю. Теперь иди в спальню. Я скоро.
На улицу я вылетел с таким перепуганным лицом, словно за мной гнался сам дьявол. Резко крутанув головой по сторонам, бросил взгляд на машину. Наткнувшись на злой и цепкий взгляд водителя, посветлел лицом и кинулся со всех ног к автомобилю.
– Помогите! Там женщина стонет! И дверь выбитая! Третий этаж! Быстрее идите! – я быстро и лихорадочно выплевывал слова, подчеркивая тем самым, что очень взволнован. – А я за полицией побегу!
Тут было два варианта развития событий. В первом случае бандиты могли просто испугаться и уехать, но я более склонялся ко второму варианту, где бандиты должны были подняться наверх и узнать, что случилось с их подельником. Так оно и произошло.
– Эй! Погоди, парень! Не надо полиции. Мы крепкие парни, сами справимся. Да, Том? – и водитель глянул на своего напарника, имевшего жесткий взгляд и сломанный несколько раз нос.
– Сделаем на раз, Джек! – слишком быстро, без раздумья, подтвердил «сломанный нос».
– Так я пойду? – неуверенно спросил я у водителя, который уже вылез из машины.
– Не спеши, парень, – остановил меня Джек Харви, сутенер и грабитель, впервые севший в тюрьму в восемнадцать лет. – Хочешь заработать пятерку?
– Кто же не хочет, мистер? – изобразил на своем лице искренний интерес. – Что надо делать?
– Просто покажи нам квартиру, а потом сам пойдешь по своим делам. С деньгами в кармане.
– Здорово, – воскликнул я. – Так идемте быстрее!
Выйдя из машины, бандиты быстро и решительно зашагали за мной. Быстро поднялись по лестнице, потом зашли в квартиру.
– Эй! Тут есть кто?! – воскликнул Джек Харви, сделав несколько шагов вперед и остановившись на середине комнаты. В ответ раздался приглушенный стон из-за прикрытой двери спальни.
– Я быстро… – сказал Харви, затем бросил выразительный взгляд на своего подельника и направился к спальне. В следующее мгновение у меня в руке был кольт. Легкие хлопки двух выстрелов заглушили звонкий щелчок от выскочившего лезвия ножа в руке «сломанного носа». Бандит, получив две пули в шею, глядя на меня удивленными глазами, еще только начал хрипеть, как Харви уже разворачивался в мою сторону, а его рука скользнула под куртку за пистолетом. Уложив две пули ему в бедро и колено, я решил, что ему этого хватит, но головорез даже не подумал сдаваться. Не обращая внимания на боль, он сделал попытку кинуться на меня, но раненая нога подломилась, и убийца, неуклюже взмахнув руками, завалился на пол. Он мне был нужен живой, вот только никак не хотел сдаваться, сделав новую попытку достать оружие. Не успели его пальцы сомкнуться на рукояти пистолета, как я резко и сильно ударил его ногой по голове, словно пробил по футбольному мячу. Та резко дернулась в противоположную сторону и с глухим стуком упала на пол. Я быстро наклонился. Убийца был мертв.
«Черт с ним», – подумал я, после чего замер, вслушиваясь в окружающие меня звуки. Ни громких криков, ни приближающейся полицейской сирены я не услышал, поэтому позвал девушку:
– Барби, выходи.
Когда та выглянула из спальни, то при виде новых двух трупов ее бледное лицо приобрело зеленоватый оттенок. Ее надо было срочно отвлечь, поэтому я быстро сказал:
– Нам срочно нужны две пары перчаток. Тащи быстрее!
Она захлопала глазами, потом открыла рот, но наткнувшись на мой злой взгляд, развернулась и исчезла в спальне. Спустя несколько минут вернулась с двумя парами перчаток. Серые и белые.
– Эти подойдут?
Ни слова не говоря, я выхватил у нее серые перчатки и натянул их, хоть и с некоторым трудом.
«Хоть здесь с возрастом повезло. Руки пятнадцатилетнего парня – это не лапы взрослого мужика».
– Свои пока не надевай. Наденешь, когда скажу. Вещи собрала?
Девушка кивнула головой.
– Тогда бери чемодан и выходи на улицу. Дойдешь до овощной лавки, там, рядом, стоит телефонная будка. Зайдешь в нее и сделаешь вид, что звонишь. Да и голову пониже держи, чтобы людям твой бледный вид в глаза не бросался. Когда будешь стоять и звонить, сделай вид, что пот с лица платочком вытираешь. Это для маскировки. Чем меньше твое лицо люди увидят, тем лучше. Все поняла?
– Майкл, ты меня не бросишь?!
– Ты совсем дура?! Ждешь меня там. Давай, иди!
Стирать свои отпечатки пальцев в квартире, где уже был и раньше, было бессмысленно, поэтому я только обыскал труп водителя. Найдя ключи от машины, переложил их в свой карман, после чего достал свой карманный кольт, тщательно протер и вложил маленький пистолет в руку водителя, тщательно зафиксировав его пальцы, а его пистолет забрал с собой.
Глупо? Пусть так, зато оружие убийства осталось на месте. Еще раз оглядевшись, подобрал и надел шляпу шофера, после чего выбежал из квартиры. Неторопливо подойдя к машине, сел, завел двигатель и осторожно отъехал от тротуара. Свернув за угол, затормозил напротив стоящей в телефонной будке девушки. Не торопясь вылез, после чего, подойдя к ожидающей меня девушке, взял чемодан и отнес к машине. Открыл багажник и наткнулся на… инкассаторские сумки с пломбами. На секунду остолбенел, потом захлопнул багажник и бросил злой взгляд на стоящую возле меня Барбару.
«Кто-то мне сейчас все объяснит».
Открыв заднюю дверь автомобиля, я засунул чемодан на заднее сиденье. Быстро огляделся по сторонам. Тем редким прохожим, что шли в этот момент по улице, были больше интересны свои собственные дела и проблемы, чем молодая пара, садящаяся в машину.
– Надень перчатки, – после того, как торопливыми и неловкими движениями она надела свои перчатки, бросил: – Теперь залезай!
Только она села, как я включил зажигание, мотор взревел, и мы поехали. Как только мы влились в автомобильный поток на дороге, я спросил:
– Откуда деньги?
Ее лицо, только начавшее приобретать естественный цвет, снова побледнело.
Хотя рассказ получился путаным и эмоциональным, его суть я уловил. Барбара, расставшись с «папочкой», решила еще сама пройтись по магазинам. Выходя из универсального магазина с покупками, на пороге столкнулась с двумя охранниками-инкассаторами. Те сначала пропустили ее, после чего сами вошли в магазин. Посмотрев на часы, она решила ехать домой, чтобы успеть к нашей встрече. Подойдя к краю тротуара, стала высматривать такси, как в этот самый момент услышала хриплый крик-стон, а затем из-за бронированного инкассаторского фургона выскочил мужчина, которого она сразу узнала. Это был ее бывший сутенер, Джек Харви. Она работала на него в самом начале, когда только приехала в Лас-Вегас. Встретившись с ней глазами, он сразу узнал ее и выхватил пистолет. Завизжав от страха, девушка бросилась бежать. Это все, что она видела, а уже потом, спустя какое-то короткое время, раздались выстрелы. Наконец, поймав такси, она поехала домой.
– Почему сразу не обратилась в полицию?
– Испугалась. Я была… как в тумане. В голове билась только одна мысль: спрятаться, убежать, чтобы он меня никогда не нашел. Еще перед глазами стояли его глаза. Они были жестокие и безумные. А что с нами теперь будет?
– Интересный вопрос, – я задумался на какое-то время, затем спросил: – Как можно быстро уехать из Лас-Вегаса в это время?
– Автобус. Они очень часто ходят.
– Ты сможешь указать дорогу к автобусной станции?
– Попробую.
– Тогда показывай, куда нам ехать.
Нам повезло. Мы приехали за сорок минут до отправки автобуса на Лос-Анджелес. Девушка купила билет, затем мы отошли в сторону от группы пассажиров, выстроившись для посадки в автобус. Барбара уже пришла в себя, насколько это возможно после такого потрясения.
– Вот все и закончилось. Забудь и никогда не вспоминай, что произошло с нами, девочка. Помни: никому ни слова.
– Я уже взрослая девочка, Майкл, так что мог бы этого и не говорить. Я уеду как можно дальше, но ведь меня все равно полиция будет искать. Меня в этом доме многие знают. Я снимала эту квартиру…
– Не волнуйся. Я все устрою. Полиция еще сегодня, по горячим следам, раскроет это страшное преступление.
– Как?! Я не понимаю!
– Все очень просто. Как только город вернет себе украденные деньги, у властей сразу пропадет стимул пинать полицейских. В то же самое время копы получат грабителей, пусть даже мертвых. Ты думаешь, они станут кого-то искать, если есть возможность закрыть дело? Да у них своих проблем по горло. Поверь мне, через пару недель дело об ограблении инкассаторской машины будет лежать на полке в архиве.
– Ты так спокойно и уверенно об этом говоришь, что если мне сейчас закрыть глаза, я легко смогу представить себе большого и уверенного в себе мужчину с крепкими кулаками и добрым сердцем. Пусть ты еще не большой мужчина, Майки, но в моем сердце ты именно такой, – она помолчала немного, потом продолжила: – Все-таки ты очень странный, Майки. Странный мальчишка.
– Когда мы были с тобой в постели, ты ничего такого не говорила.
За все это время на бледном лице Барбары в первый раз прорезалась слабая улыбка.
– Ты очень хорош в постели. Ты настоящий жеребец.
– Иго-го, – изобразил я ржание лошади.
Девушка подошла ко мне вплотную, взяла мое лицо обеими ладонями, прильнула губами к моему рту и, чуть приоткрыв губы, вонзилась в меня горячим влажным языком. Замерла на какое-то время, потом уронила руки и сделала шаг назад. Ее лицо пылало от возбуждения, ноздри затрепетали.
– Я тебя никогда не забуду, мой храбрый мальчик. Большое тебе спасибо. Без тебя меня, скорее всего, убили бы. Все, молчу. Пожалуйста, не делай такие страшные глаза. У тебя точно не будет неприятностей?
– Не будет. Все, иди, а то автобус уйдет без тебя.
Махать рукой и посылать воздушные поцелуи я не стал, просто проводил ее взглядом.
Отъехав от автобусной станции, не торопясь, перегнал машину к полицейскому управлению, оставив ее на соседней улочке, потом покружив некоторое время, нашел телефонную будку в соседнем квартале. Снял трубку, набрал номер дежурного, и через платок, сложенный в несколько слоев, сказал:
– Срочно дайте мне лейтенанта Маккартни из отдела убийств.
После нескольких щелчков в трубке раздался незнакомый мне голос какого-то детектива:
– Вас слушают.
– Пошел к черту! Давай лейтенанта. Срочно!
Прошло несколько минут, пока в трубке не раздался знакомый мне голос лейтенанта:
– Маккартни!
– Машина с деньгами стоит недалеко от полицейского управления на улице… Три трупа грабителей лежат в квартире по адресу…
На его быстрый вопрос: «Кто говорит?!» – ответом стали длинные гудки.
Уже поздним вечером, слушая по радио в выпуске новостей репортаж о сегодняшнем ограблении, мне удалось, наконец, полностью сложить картину ограбления инкассаторского фургона.
– Когда инкассаторский автомобиль остановился у универсального магазина Уимбли, который был концом их маршрута, двое охранников, выполняя все предписанные им действия, пошли за выручкой в магазин, а в закрытой машине остался шофер, Тим Филби. Именно у него находились ключи от задней двери фургона, – выразительно вещал диктор, меняя интонации голоса в зависимости от разворачиваемого сюжета. – Не успели оба охранника скрыться в дверях магазина, как перед бронированным инкассаторским фургоном, споткнувшись, упал на мостовую слепой старик. На нем были зеленые очки. Тросточка выпала из его руки и покатилась по земле. Наверно, это было жалкое зрелище! Из самых лучших побуждений Филби выскочил из кабины, чтобы помочь подняться несчастному слепому, но вместо благодарности он получил от грязного преступника два подлых удара ножом. Умирающий охранник хотел схватить своего убийцу, но его сил хватило только, чтобы сбить с преступника очки, после чего Тим рухнул на землю. Подлый убийца склонился над ним, быстро срезал с его пояса ключи и кинулся к задней части фургона. Для злодея сейчас была дорога каждая секунда. Стоило ему оказаться у задней части инкассаторского фургона, как сразу из стоящей недалеко машины ему на помощь выскочило еще два преступника. Один из них кинулся помогать убийце, открывающему заднюю дверь фургона, а другой тем временем встал на страже, держа в руке револьвер…
Когда репортаж радиожурналиста дошел до этого момента, я подумал: «Теперь мне понятно, почему убийца не стал тогда стрелять в Барби. Его выстрел привлек бы раньше времени инкассаторов, а им была дорога каждая секунда».