Будильник…
Этот чёртов будильник, который будит меня каждый день в шесть тридцать утра. Я уже ненавижу его звон, ненавижу вставать так рано. Но мне выбирать не приходится, как и многим миллионам других.
Сейчас был так называемый век процветания, технологического подъёма, мнимая, что б их, утопия! Брехня всё это! Просто сказки для тех, кто в них верит. Я не верю, ибо живу в совершенно другом мире, не в том, что показывают по телевизору.
Пролежав ещё несколько минут на кровати, я посмотрел на часы. Сначала меня было хватил шок, что я проспал, из-за чего опоздаю на нелюбимую работу и меня тут же выгонят. Так как мне уже есть замена. Много тысяч замен таким, как я. Мы работали как чернорабочие, по крайней мере, я выполнял ту работу, на которую даже было жалко тратить энергию на подзарядку самого обыкновенного робота. Поэтому зарплата, которую выдавали мне, была куда меньше, чем потом придётся потратиться на обслуживание этого самого робота.
Удивительно, но факт! Человеческая жизнь таких, как я, выброшенных за борт современного общества, дешевле сраной железяки, мозгов у которой меньше, чем у индюшки. Зато она может с гарантированной точностью выполнять свою работу. А человек может подвести. Вот основная причина наших нищенских зарплат.
Но шок быстро прошёл, как и мысли, пролетевшие в один миг в моей голове. Всё же адреналин весьма интересно влияет на наш организм. Сегодня мне не надо было на работу. Впервые за два с половиной года мне предоставили отпуск. Аж на целую неделю! И сегодня у меня будильник играл не как раньше – в шесть тридцать, а в девять утра!
Сев на кровати, я осмотрел свою халупу. Ничего не изменилось за ночь. А сны были такими красочными, даже хотелось поверить, что моя жизнь изменилась. Но нет. Я всё в том же дерьме, в которое попал три года назад.
С этими мыслями я встал и глянул на электронные часы, которые висели на стене и вырубали будильник только в том случае, если я встал на ноги. Единственный подарок от корпорации. Чтобы точно не проспал. Умные, сволочи, всё делают ради своей выгоды. Как-то раз я видел такие на барахолке, стоят как две с половиной моих зарплаты, если не больше. С ума сойти можно, на что потратилась как-то раз компания. Но если меня уволят, то и часики заберут. А показывали они девять ноль три двадцать четвёртого апреля две тысячи восемьдесят девятого года.
– Надо пожрать… – буркнул я себе под нос, потянулся, зевнул от хронического недосыпа и пошёл умываться.
Умывальник на всю нашу общагу был общим, как и туалет с душевыми. Никого уже не смущало такое соседство. Просто все привыкли видеть одни и те же рожи. Было только одно правило: по чётным – душевая мужчин, по нечётным датам – женщин. А то законы на этот счёт были просто… сумасшедшие.
– О, Колян, – удивился сторож, который возвращался в свою комнату после суточной смены, приятный мужик лет пятидесяти, который во время службы в правоохранительных органах получил огнестрельное ранение и тоже оказался тут после этого. – А ты чего так долго сегодня? Обычно ты куда раньше встаёшь.
– Отпуск, дядь Юр, – попытался улыбнуться я, но ни хрена не вышло, настроение было, откровенно говоря, говно. – Давно пытался вырваться. Сегодня надо съездить кое-куда.
– О, наконец, деваху себе под стать нашёл? – то ли он решил меня так похвалить, то ли он меня только что очень сильно подколол, я не понял, из-за чего на моём лице сразу появилась не совсем довольная гримаса. – Ну, в смысле такую же хорошую, как ты.
– Если бы, – пожал я плечами и зевнул ещё раз, чёртов хронический недосып. – Мне надо сегодня на кладбище за город скататься. С самых похорон там не был. Никто не ухаживал, кроме меня, за тем местом. А потом я устроился на работу, и всё. Больше вообще никто туда не приходил.
– А сегодня… чёрт, сегодня же двадцать четвёртое, – изменился в лице Юрий Николаевич, а в его глазах появилось сожаление, – ну ты это, держись. Ты умный малый, может, и сможешь вернуться туда, где раньше был.
После он похлопал меня пару раз по плечу, и мы разошлись. Он ушёл в сторону своей комнаты, а я же нырнул в умывальную. В которой тоже ничего не изменилось. Хоть и чисто, сами жильцы поддерживали тут порядок, но общая изношенность всего просто кричала сама за себя. Плитка под ногами уже потеряла свой рисунок, металлические раковины местами уже проржавели, краны кое-где протекали. Нет, их ремонтировали, опять же, своими силами, но денег тут ни у кого не было, чтобы что-то заменить, а от государства на обслуживание общаги деньги почти не поступали.
– А ведь раньше всё было иначе, – подошёл я к зеркалу и осмотрел своё уставшее и небритое лицо. – Вот только это «раньше» не вернуть…
Включив холодную воду, я быстро ополоснулся и снова осмотрел себя, смыв утреннюю сонливость. Каштановые волосы уже так и просились, чтобы их постригли, даже виски и бока, обычно убранные под ноль, уже отросли настолько, что пряди лежали на ушах. Про чёлку вообще молчу, если бы не зачёс набок, то мешала бы глазам. Изумрудные с вкраплениями янтаря глаза покоились в глубоких впадинах, сразу было видно, как на мне сказалась работа по двенадцать часов семь дней в неделю. Щёки тоже впалые, губы немного ссохшиеся, скулы торчат, хоть ими упаковки вскрывай… а лоб уже начал покрываться морщинами.
– А мне только двадцать пять, – грустно усмехнулся я и продолжил свои утренние процедуры.
Вернувшись в комнату, я достал из холодильника готовый набор, который недоел вчера вечером из-за того, что вырубался, и закинул на сковородку греться. А сам пошёл одеваться.
Серая футболка, одна из трёх, есть. Синие джинсы, которых у меня всего две пары на все времена года, есть. Чёрные носки, одни… да хрен знает, сколько их у меня, хоть что-то на работе выдают, есть. И ветровка. Сегодня хоть и обещают солнечную и тёплую погоду, но лучше я её с собой возьму. Мало ли, вдруг дождик начнётся.
Быстро перекусив, я посмотрел на часы. Времени было девять двадцать шесть. За двадцать три минуты я успел умыться, одеться и пожрать. Вот что значит выработанный навык. Утром помогает, если раньше вставал в шесть, то сейчас позволял себе спать на тридцать минут больше.
– Можно и выходить, как раз успею вернуться до вечера, – поднялся я из-за стола, поставив тарелку на край тумбы. Помою вечером, а сейчас есть куда более важные дела.
Надев новые кроссовки, им всего было три месяца, я накинул на себя чёрную ветровку с несколькими карманами на груди, взял ключи с крючка на двери и захлопнул ту за собой, предварительно разблокировав изнутри запирающий механизм. Замок начала этого века. Взломать сможет любой новичок. Но что нужно вору у меня в комнате? Там, кроме металлической кровати и плиты, ничего ценного нет. Живу почти как бомж.
– Коля! – окликнула меня Александра Викторовна, приятная женщина, исполняющая роль управляющей нашим общежитием на старости лет. – Не забудь про оплату! У тебя ещё три дня есть, чтобы мне средства перевести!
– Помню, баб Саш! – крикнул я ей, довольно спешно уходя со своего этажа.
Жил я на третьем этаже, на пролёте между первым и вторым, как и везде, у каждой комнаты был свой почтовый ящик, возле которого крутился уже знакомый мне почтальон. Тоже молодой паренёк, которому не повезло родиться в семье бедняков, из-за чего тоже работает на самом дне нашего общества. Заменил собой робота, сэкономив средства государству! Как гордо звучит! И как дерьмово это понимать на самом деле…
– Витя, – протянул я ему руку, которую он практически на автомате пожал, а я спокойно продолжил свой путь.
Вот ему просто с самого начала своей жизни не повезло. Но он счастлив, он просто никакой другой жизни не видел. Он жил в этом всегда. А я нет. Три года назад в автокатастрофе погибла вся моя семья: бабушка и дедушка по линии отца, отец (строгий был мужик, научил меня не жаловаться на жизнь), мама… и младшая сестра, которой на тот момент было всего семь лет. В них на огромной скорости влетела фура на автоматическом управлении, у которой почти сразу загорелся бензобак. И из-за этого все они и погибли.
Отец работал в крупной корпорации, не верхушка, но и не рядовой рабочий. Он смог пробиться в достаточно высокие слои общества, это если смотреть с моей текущей высоты, ну или… в стабильный средний класс. Денег хватало не только на нас самих, но и на всякие вкусности и развлечения. Иногда. Но тогда реально хорошо жилось: я спокойно учился в универе, а мама могла себе позволить не работать и ухаживать за моей младшей и немного больной сестрой.
– Коля! – снова меня окликнули, только на этот раз я уже был за пределами общежития. Это был тот самый почтальон. – Тебе тут письмо какое-то заказное! Даже подпись цифровая есть с устройством разблокировки конверта.
– Охренеть! – удивился я. – Если упаковку не вскрывать, то можно недёшево загнать на барахолке! Это кто же так раскошелился, что мне решил прислать это чудо?
– Написано, что от руководителя отдела по работе с общественностью компании ООО «Идеолоджи» Дмитрия Астахова, – щурился парнишка, читая текст на конверте, а потом посмотрел на меня наполовину удивлённым и наполовину перепуганным взглядом. – Это кому ты успел нагадить, что тебе такие шишки пишут?
– Это… – хмурился я, вспоминая, где такое мог видеть, а потом полез в карман за телефоном, напоминанием о моей прошлой жизни. – Чёрт… неужели я по критериям подошёл?
– Ты о чём? – так же начал хмуриться Виктор, на автомате прижимая к себе дорогущее письмо.
– Да я месяцев пять назад подавал заявку на участие в одном эксперименте, – задумчиво проговорил я, открывая электронную почту, на которую должен был прийти ответ, – и вот он, видимо, ответ на неё. Только не в таком формате я его ожидал увидеть.
– Стоп. Ты не про ту игру с полным погружением, про которую на всех рекламных стендах города пишут?! – ошеломлённо воскликнул почтальон, ещё сильнее прижав письмо себе к груди. – Так это что… я тоже могу… если…
– Витя, – серьёзным тоном сказал я, посмотрев жестоким взглядом ему буквально в душу, если верить в то, что глаза – зеркало души. – Не играй с огнём. Отдай письмо и давай разойдёмся миром. А то я сейчас вызову полицейского бота, он тебя ещё в краже обвинит, заставит штраф платить в стоимость этого письма. А у тебя таких денег нет. Да и обе почки, наверное, ты хочешь сохранить.
– Вот всегда со мной так, – обиженно сказал он, протягивая руку с письмом. – На, забирай эту хрень…
Осторожно взяв из рук этого человека письмо, я сразу засунул его во внутренний карман своей ветровки и развернулся на пятках, направившись обратно в общежитие. С такими ценностями по улицам города лучше не расхаживать. Если парень разболтает, что у меня есть такое невскрытое письмо, то меня могут ждать проблемы.
Когда я на скоростях пробегал мимо удивлённого охранника, то не заметил Вику, девушку, что жила со мной по соседству. Она была весьма хороша собой, но из-за пристрастия к определённым веществам в прошлом скатилась на наше дно. Её было жалко, но она сама была в этом виновата. И я чуть не сбил её с ног, из-за чего она обдала меня таким потоком мата, что у меня уши невольно свернулись в трубочку.
Влетев в комнату, я сразу закрылся и подпер дверь. Даже в нашей общаге могут быть очень любознательные люди, которые захотят узнать, чем это я тут занимаюсь. Конечно, я перебирал с безопасностью, но… лучше перебздеть, как говорил заведующий нашей кафедрой, чем недобздеть.
На конверте стояло устройство для считывания биометрии. Каждая корпорация по запросу могла получить один отпечаток нашего пальца в электронном виде вот для таких вот устройств. Обычно это отпечатки больших или указательных пальцев, это я знал, не раз видел такие письма в руках у отца. Но тогда не придавал значения ценности этих документов. Пока не оказался тут.
Большой палец не подошёл, а вот после того, как я приложил указательный, конверт разблокировался. Странно, конечно, такое звучит про бумагу… но если попытаться вскрыть конверт иначе, в обход этой штуки, то она моментально испепелит содержимое, а также обожжёт того, кто попытается вскрыть конверт.
Достав интересного формата и материала… бумагу, назовём это всё же так, я раскрыл письмо и быстро пробежался по тексту глазами. А потом завис. Просто напрочь завис. Всё же… не думал, что именно сейчас всё обернётся таким образом и мне придётся выбирать.
Приветствуем вас, Николай Андреевич!
От лица всей компании хочу Вас поздравить с тем, что Вы прошли отбор для прохождения испытаний новой виртуальной игры с полным погружением! Как и было сказано в объявлении, с ходу Вы получите на свой электронный счёт оговоренную сумму денег, которую сможете потратить по своему усмотрению после самих испытаний! Все налоги уже уплачены, так что не переживайте на этот счёт.
Также хочу принести свои искренние соболезнования лично, так как я знал Вашего отца и совсем немного Вашу мать. С Вашим отцом мы дружили в детстве, и когда я узнал, что произошло, то не мог поверить в его преждевременную кончину. Скажу честно, если бы я не заметил лично Вашу фамилию, Вы бы никогда не попали в списки тех, кто может прибыть на испытания. У Вас в текущей ситуации… скажем так, слишком низкое социальное положение в обществе. Но, как видите, фортуна не оставила Вас!
После того как Вы вскрыли конверт, мне пришло обратно сообщение об этом. В частности о том, что именно Вы его вскрыли. А значит, письмо попало именно Вам в руки.
Старт испытаний намечен на девятнадцать ноль-ноль по нулевому меридиану 24 апреля сего года, то есть по нашему часовому поясу на десять вечера. Прошу прибыть заблаговременно, минимум за два часа, чтобы мы успели провести необходимые медицинские обследования и вживить Вам несколько имплантатов. Но лично я Вам советую прибыть ещё раньше, часов за пять. Иначе… не поймут те кто также прибыл из более высокопоставленных членов общества. Прошу понять меня.
Я знаю, что у Вас есть телефон, приложите его к письму, и на него запишется мой номер. Но это действует только один раз. Позвоните, как только сможете. И Вас доставят к запасному входу, где я буду Вас ждать.
С уважением, сожалением и соболезнованием,
Дмитрий Алексеевич Астахов,
Руководитель отдела по работе с общественностью
Компания ООО «Идеолоджи».
Странно получать такие письма счастья. Но даже в этом сообщении меня завуалированно полили дерьмом. Опять. Мне не привыкать, в таком уж я положении оказался после смерти родителей. Универ мне никто оплатить не мог, из-за этого меня выгнали. Всем было тогда просто срать на то, что у меня было горе. «Денег нет, выход там». Вот и всё, что мне сказали тогда. Утопия, мать её за ногу…
– Говнотопия сраная, – вздохнул я и приложил телефон к письму.
На экране тут же появился номер телефона, а я задумался: стоит ли мне нажимать на кнопку. Всё же… испытания – акция разовая, а работа… работа у меня есть. Если я её потеряю, то смогу ли устроиться на новую? Вряд ли. И тогда я скачусь на самое-самое социальное дно. То есть куда ниже, чем я нахожусь сейчас. Ещё можно сказать, что мне повезло относительного этого, я не бомж, которого бы отловили и пустили на органы, если они свежие.
И всё же я решился позвонить. Нажав на кнопку вызова, я держал телефон перед собой, смотря на то, сколько времени прошло после соединения с абонентом. Первые десять секунд я сидел спокойно. Когда таймер вызова показал тридцать секунд, мне в голову начали закрадываться сомнения. Когда цифра перевалила за минуту, то я уже начал считать, что надо мной так отлично пошутили! Но для обычной шутки… очень дорого выходит. А потом фраза «соединение» заменилась на фразу «разговор», и я тут же приложил телефон к уху.
– Алло, – сказал я, когда соединение окончательно произошло, а по ту сторону стали слышны какие-то сторонние звуки, вроде работающего телевизора, – это Дмитрий Алексеевич?..
* * *
Разговор оказался очень коротким. Дмитрий Алексеевич оказался занят, так что просто спросил: откуда и во сколько меня забрать. Я ему сразу сказал, что буду за городом, на кладбище, даже назвал точный адрес и время, когда я там окажусь и когда буду свободен. А после он положил трубку.
– Надеюсь, это никакой не прикол, – тяжело вздохнул я.
Конверт даже в таком виде оставлять дома было нельзя. Но на этот раз его можно спокойно с собой таскать, так как он уже не представлял особого интереса. Люди знающие сразу поймут, что он использован, а вот если бы оставил его дома… то могли возникнуть вопросы, кто-нибудь захотел бы проверить его и влез бы в мою комнату. Но всё уже позади!
Снова выйдя на улицу, я решил снять куртку. Всё же погода стояла солнечная, даже очень жаркая для апреля. И это только середина весны! Зато глаз радуется. Девушки уже начинают носить более лёгкие варианты одежды, оголяя свои ножки. Одно загляденье! Но даже это не поднимает настроение. Точнее, поднимает, но… кратковременно. Мысли о том, что произошло три года назад, не покидают меня вообще никак.
Идти до кладбища мне было около десяти километров, то есть около двух или двух с половиной часов. Не много и не мало. Подышу свежим, местами, воздухом, посозерцаю расцветающую природу… может, даже сегодня не придётся стоять и выслушивать от роботизированных полицейских, что можно делать, а что нельзя. И почему они вечно ко мне липнут?
Но всё обошлось без приключений. Когда я пришёл на окраину кладбища, времени уже было половина первого. У меня несколько часов в запасе, потом уже подъедет машина, которая явно не будет меня ждать. Значит, надо сделать всё быстро. Надеюсь, там не особо грязно…
Блуждал я по кладбищу прилично. Прошло ещё минут тридцать, пока я не нашёл нужный мне участок. И он был… скажем так, не особо чист. Тут хоть и есть уборщики, но они убирают не так часто и не всегда качественно. Им главное – содержать в чистоте улочки, по которым больше всего ходит народа.
В итоге убирал я почти час, остальное время я просто сидел и молча вглядывался в надгробные плиты. Последнее, на что мне хватило денег из отцовских сбережений, прежде чем я перешёл на полную текучку с получаемой заработной платы. Не знаю почему, но считал этот поступок правильным, хотя кому мне что высказывать по поводу траты средств? Я остался один в своей семье. Совершенно один.
Но внезапно телефон в моей руке начал вибрировать, обрывая поток моих мыслей, звук я предварительно выключил. На экране показался уже знакомый номер.
– Алло, Николай? – раздался голос того мужчины. – Планы немного изменились. Машина будет через пятнадцать минут. Она тебя будет ждать максимум десять минут, после чего уедет. Времени у тебя совсем мало. Так что поторопись к тому месту, о котором мы говорили. Понял?
– Понял, Дмитрий Алексеевич, – ответил я, и мой собеседник тут же положил трубку. Убрав телефон в карман, я тяжело вздохнул и посмотрел на могилы моих родителей и прародителей по обеим линиям, мамины легли сюда на два года раньше, причём оба, с разницей в неделю. – Пока…
Я не мог вымолвить и слова. Просто не мог. Они всё равно меня не услышат… зато, наверное, могут почувствовать настрой.
Выйдя с участка, я направился в сторону выхода из кладбища. Народа было тут уже прилично. Кто-то был одет по погоде, кто-то рассчитывал на то, что погода будет, как в прошлом году… но не срослось, и они прели в своих тёплых одеждах. А я спокойно шёл прямо по центру улицы, свесив голову, лишь изредка поглядывая вперёд, чтобы не врезаться в прохожих, которые и так меня сторонились. Зажиточные уроды… хотя я и сам был такой…
Пришёл я к обусловленному месту чуть раньше. Минут на десять. За две минуты до подъезда машины телефон снова завибрировал. Пришла смс-ка с номером.
В итоге подъехал чёрный седан, наглухо тонированный. Номера были, но они показались буквально на мгновение, а потом снова скрылись за хитроумным устройством. Старенькая технология, но всё равно поражала. Медлить я не стал, тут же сел в машину на заднее сиденье. Сто процентов, водителю будет не особо приятно сидеть рядом со мной. Ведь я почти отброс…
– Николай Андреевич Невзоров? – больше для галочки уточнил водитель и после моего кивка продолжил. – Я вас не знаю, вы меня тоже. Если вам кто-то будет задавать какие-то вопросы, не отвечайте и ссылайтесь на кратковременные провалы в памяти. Сейчас мы едем почти в центр города, на подземную парковку. Я вас там высажу. Простоите десять минут. К вам подойдут и сопроводят к Дмитрию Алексеевичу. Всё понятно? – Я кивнул. – Повтори.
– Если кто-то будет мне задавать какие-то вопросы, я буду говорить, что ни хрена не помню, какие-то там кратковременные провалы в памяти. – Водитель кивнул. – Когда приедем на подземную парковку, вы меня высадите, потом ко мне через десять минут подойдут и сопроводят к общему знакомому.
– Верно, – кивнул снова он. – Пристегнись.
Доехали, а точнее, долетели, в переносном смысле этого слова (водителя медленным назвать было нельзя), мы минут за двадцать. И это почти пятнадцать километров по городу! Вот что значит спешка! Когда меня высадили, часы показывали четыре с небольшим вечера. Сильно рано меня сюда привезли, но этих людей понять можно. Я ведь почти никто в этом сраном мире…
Уйдя с проезжей части парковки, я встал около стенки и стал ждать, копаясь в телефоне. Зарядка показывала, что он скоро сядет, ведь даже на такой мелочи приходилось экономить, заряжая телефон в строго установленные мною же часы.
А потом пустую парковку начали наполнять звуки цокающих каблучков. Сначала было сложно понять, откуда идут звуки, но потом я уже заметил, как весьма стройная и элегантная женщина с убранными в высокий хвост волосами, в синем юбочном костюме, низ которого был чуть ниже середины бедра, шла ко мне. В её руке была какая-то то ли папка, то ли планшетка. Не суть. Одно было понятно: если есть отличные визуальные параметры, а ещё образование, то можно стать секретаршей весьма высокопоставленных лиц. А это именно помощник руководителя и была.
– Николай Андреевич? – подошла она ко мне, смотря безучастным взглядом на мою персону.
– Он самый, – кивнул я и попытался улыбнуться. – С кем имею честь?..
– Это вам знать не обязательно, – тут же прервала она меня официальным тоном и поманила пальчиком, после чего развернулась и, снова цокая каблучками, начала удаляться от меня. – Мне лишь сказано вас проводить к моему начальнику. Разговоры неуместны.
Я последовал за ней, а что мне ещё оставалось делать? Отказываться уже было поздно. Это был мой шанс всё исправить, восстановиться в университете, получить образование и устроиться на нормальную работу! И я смогу спокойно жить! И всем уже будет не важно, как низко я опускался до этого, ибо смог подняться на их высоту, что уже само по себе заслуживает уважения. Таким был и мой отец. Только он добился всего своими силами, а не по велению удачи, которая свалилась на мою голову.
Лифт оказался довольно близко. Изнутри он был серый, металлический, одна сторона зеркальная. Моё соседство с такой… женщиной, девушкой столь серьёзную даму было назвать сложно, казалось каким-то сюрреализмом. Но нас свела случайность. И так же быстро сейчас разведёт. Ехали мы, кстати, на пятьдесят седьмой этаж из шестидесяти пяти доступных.
Но одно мне показалось странным. Присутствовали кнопки до минус десятого этажа, а потом сразу шёл минус двадцать пятый. Куда делись остальные четырнадцать этажей? Я задумался над этим, теряясь в догадках. И из-за этого момент, когда мы поднялись на нужный нам этаж, чуть не пропустил. Лифт перемещался настолько незаметно для того, кто находился внутри, что я даже не понял, ехали мы или нет.
Девушка, все же она хоть и выглядела строго, но была чуть старше меня, сразу же вышла из маленькой стальной коробки, я последовал за ней. Офис был сейчас пустой, суббота же, большая часть сотрудников разъехалась по домам отдыхать. Либо готовиться к завтрашнему жаркому деньку.
– Дмитрий Алексеевич? – постучалась в дверь девушка и заглянула внутрь, а я заметил, что тут находилась мебель, что была сделана из недавно вымершей, но сейчас активно возрождающейся с помощью технологий берёзы.
– Эксодус? – послышался знакомый голос по ту сторону кабинета, а мужчина в чёрном дорогом костюме с закатанными рукавами стоял около окна и, повернувшись в нашу сторону, махнул нам рукой. – Вы точно уверены? Точно сегодня?
– Прошу подождать, – развернулась ко мне девушка и уже куда более спокойно сказала: – У Дмитрия Алексеевича очень напряжённый и важный разговор. Вам чай или кофе?
– А можно кофе? – посмотрел я на неё, а в моём взгляде, сто процентов, можно было заметить какую-никакую, а мольбу. – Три года не пил кофе. Только подделками чая обходился.
– Вы пили кофе? – смерила меня взглядом девушка. – Врёте же.
– А смысл мне врать? – усмехнулся я. – Я думал, тут работники более осведомлённые. По крайней мере, вы должны знать, кто приходит на приём к вашему начальству.
– Если вы о своём прошлом, – подошла к кофе-машинке девушка и как-то недовольно ещё раз глянула на меня, – то мне, извините, пожалуйста, откровенно плевать на него. Уберём весь официоз. Я уже час как должна быть дома. Мне главное – знать, кем вы являетесь в данный момент. А сейчас вы… вольнонаёмный работник, которому повезло не скатиться на самое дно. Образования нет. Неполное высшее. Семьи нет. Денег нет. Вот и всё, что про вас можно сказать. Вы незаметный для истории человек.
– Как и вы, – усмехнулся я, приняв из рук девушки стакан и отсалютовав им. – Ну, чтоб истории нас не было за что вспоминать! Тихой и мирной жизни нам!
– Смешно, – грустно улыбнулась секретарша и отвела взгляд в сторону.
Остаток времени мы провели в тишине. Я уселся на диванчик, листая журнал, просто чтобы посмотреть, чем сейчас дышит высокое общество, иногда попивая кофе, а помощница Дмитрия Алексеевича уселась на своё рабочее место и стала крутить в пальцах самую обыкновенную ручку.
Прошло ещё минут, наверное, двадцать, – я не следил за временем, – прежде чем двери в кабинет снова распахнулись, и из них показался тот самый Дмитрий Алексеевич. Вот только он не переставал говорить по своему телефону, лишь, пробегая мимо меня, показал мне указательный палец свободной руки и беззвучно губами “сказал”: «Ещё минуточку». Но прошло ещё около десяти минут.
– Фух, – тяжело вздохнул начальник этого отдела, когда мы оказались у него в кабинете. – Чёртовы бюрократы. Всё можно было сделать куда проще, а они решили вынести мне мозг. Ладно. Будем кратки. Ты меня уже знаешь, я тебя тоже. Я про тебя знаю чуть больше, ты про меня чуть меньше. На этом и остановимся. Но прежде чем мы начнём общаться по поводу того, что тебя ждёт буквально через несколько часов… Скажи мне, а как так получилось, что ты единственный остался жив?
– Тогда у меня была подготовка к экзаменам, – опустил я взгляд, смотря на свои переплетённые пальцы. – Выпускным. И защита диплома была на носу. Мне было не до поездок. Остался дома. Вот и весь секрет. Мне просто надо было готовиться к экзамену…
– А потом тебя выпихнули, так как не прошёл ежемесячный платеж, а в права наследования ты вступил двумя месяцами позже, вот только восстановиться тебе не дали, – с пониманием проговорил этот человек, облокотившись о свой стол. – Но ничего! После испытаний сможешь восстановиться! Защитить свой диплом и жить нормальной жизнью!
– Я тоже об этом подумал, – вяло улыбнулся я. – Вот только прежней жизнью я точно жить не буду.
– Если защитишь диплом, если у тебя всё та же умная голова на плечах, – улыбнулся он мне, – то устроим тебя в нашу компанию. Специалисты по каналам квантовой связи нам всегда нужны! Особенно по такой узкой специализации, как у тебя. Как там у тебя диплом звучал, не помнишь?
– Основы построения приёмо-передающих устройств на основе квантовой запутанности, – спокойно я вспомнил тему диплома. – У меня до сих пор лежит моя дипломная работа дома. Стабильно раз в месяц перечитываю в надежде, что смогу защитить… но все мои заявки отклоняют.
– Деньги, Коль, это всё просто деньги, – пожал Дмитрий Алексеевич плечами и посмотрел в окно. – Но нам надо торопиться.
Подвиснув ещё секунд на пять, только его зрачки активно двигались – сто процентов, рылся в нейроимплантате, – он достал из своего стола пачку документов, даже не обойдя его, а просто наклонившись и протянув руку. Передав пачку бумаг, примерно листов на тридцать, мне, он взял ручку и стал ждать, пока я прочитаю все документы. Ушло на это около двадцати минут.
– Всё понятно? – спокойно спросил он, протягивая мне ручку. – Если да, то подпишись на каждом листе, там есть планка, а в конце заполни все сведения о себе. Там не сложно. Всё должно быть в твоём телефоне.
– Обязательно в бумаге всё делать? – вздохнул я и начал подписывать каждый лист, перекладывая стопку из одного места в другое.
– Ну, у тебя же нет умной железяки в голове, – усмехнулся он, постучав себя пальцем по виску. – Тебе ещё повезло, что в Изгои не попал. А то вообще бы не смогли с тобой связаться.
– Ну да, – кивнул я, – а то бы вообще из помойной ямы не выбрался.
– Мы немного о разных Изгоях говорим, – усмехнулся ещё раз он. – Но не важно. Подписывай давай. И если есть какие-то вопросы, задавай.
– А почему минус двадцать пятый этаж есть, минус десятый есть, а остальных нет? – не отрывая взгляда от бумажек, спросил я.
– Зарезервированные этажи. Пустые. Там ничего пока нет. Потом будут заполнены. Не вникай. Тебе знать не положено, – вздохнул он, потерев переносицу. – Давай побыстрее. У меня время не резиновое. Через час встреча в другой области. Ещё успеть на неё надо…
В его голосе… чувствовалась какая-то фальшь. Скорее всего, у него нет никакой встречи. Просто хотел побыстрее от меня избавиться. Как и многие другие «высокопоставленные», ну или чуть выше стоящие по должностной лестнице, чем я.
– Всё, – протянул я ему бумаги. – Что дальше?
– А дальше тебя моя ассистентка проводит снова до лифта, – оторвал он свою пятую точку от стола, забрав у меня бумаги, которые тут же убрал в сейф. – Там ты поедешь один на минус шестой этаж. Пройдёшь обследование. Потом на минус восьмом тебя поместят в одну из капсул. Тебе, кстати, повезло, первым будешь. Остальные запланированы по очереди на восемь вечера. А из-за того, что ты почти на три часа раньше погружаешься, то и подключать тебя придётся раньше. А то система простаивать будет.
– На мне её откалибруете, короче, – усмехнулся я. – А я точно в игре месяц проведу?
– Реального времени – да, – кивнул он, закрывая сейф. – А игрового… около года, может, чуть больше. Точно сейчас сказать не могу. Но всё, это был последний вопрос. Времени нет. Давай. Иди. Было приятно пообщаться. Честно. Не вру.
Последнее он сказал, смотря мне ровно в глаза. На своей работе я уже научился определять, когда человек врёт, а когда нет. Сейчас он говорил чистейшую правду. И из-за этого у меня на лице невольно расцвела улыбка. Не вымученная, которую я обычно показываю остальным, а настоящая, искренняя. Жаль, что времени нет пообщаться по-настоящему. Пришлось вставать и выходить. Где меня ждала снова эта же мадам, которая сразу же пошла к лифтам.