Внизу пролетали черно-белые пейзажи Подмосковья. Никифоров отслеживал засветки самолетов на радаре, а Сашка корректировал курс, обходя их с уходом на предельно малые высоты. Свои это были или немцы – не важно. Атакуют, не разобравшись в темноте и пиши пропало. Так что береженого Бог бережет. А может быть, все-таки имело смысл взять дополнительное вооружение? Не такой уж большой и выигрыш по весу без него. Нет. Сейчас важнее скрытность и маневр, да и запас топлива не помешает. Ну, а если придется отбиваться, есть пушка в турели, от звена противника отстреляться хватит, а если немцев будет больше, не помогут и ракеты.
Линию фронта пересекли с набором высоты, найдя свободное от самолетов пространство, и опять ушли вниз, на сверхмалую, прижавшись почти к самому лесу. Такое пилотирование требовало запредельной концентрации и жутко выматывало. Наконец миновали прифронтовую зону действия авиации. Все, небо чистое, можно немного расслабиться. Сашка занял высоту в полторы тысячи и включил автопилот. Но показания радара из внимания не выпускали. Нет-нет появлялись засветки, но были они далеко и курсы не сходились, так что просто отслеживали их. При подлете к Смоленску ушли далеко северней и взяли курс на границу с Белоруссией. Решили перестраховаться и зайти на место с запада, сделав крюк. Благо, что запас горючего позволял такой маневр. И правильно сделали! На радаре небо восточнее базы пестрело точками. Толи немцы решили устроить воздушную блокаду Смоленских лесов, толи, что вероятней всего, посты ВНОС услышали их пролет и подняли в воздух дежурные звенья. Так что последние минут двадцать пришлось красться, прижимаясь почти к самым верхушкам деревьев. На Ковчеге, предупрежденные заранее по радио, их уже ждали. Взлетная площадка была поднята. Правда, свет, чтобы не демаскировать базу не включали, и садиться пришлось в полной темноте, что тоже изрядно потрепало нервы. Аккуратно, с зависанием Сашка поставил вертолет ровно в середину круга. По лицу и спине густо стекал пот. Подрагивающими от напряжения пальцами, парень заглушил движки и без сил упал обратно в кресло. Посмотрев на Никифорова, сиплым от волнения голосом сказал:
– Петь, выпускай пассажиров. Я сейчас. Чуть-чуть в себя приду, а то что-то ноги не держат, – и виновато улыбнулся.
– Хорошо, – Петр дружески сжал плечо парня и вышел в салон. Послышались вопросительные голоса. Что-то спрашивал Шапошников, что-то отвечал Никифоров, но Сашка не прислушивался к разговору. Он сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла, и пытался прийти в себя. Пока летели и делали свою работу, напряжение не ощущалось, а сейчас накатило. Дрожь в руках никак не хотела отпускать, да и неприятная слабость, разливаясь по всему телу, не давала подняться. Потянуло прохладой, значит, открылся люк. Сейчас все покинут салон, и ему надо будет как-то подняться и выйти из вертолета, а тело так и не хотело слушаться. А ведь еще курсантов размещать! А хотя он теперь тут гость. Так что пусть Волков этим занимается, а он только доложит товарищу Сталину о прибытии и спать. Хотя бы несколько часов. Больше не получится, надо будет готовить тренажеры и начинать занятия с курсантами.
В кабине возникла вихрастая голова Никифорова:
– Саня, тебя там начальство требует. Товарищ маршал.
– Иду, – Сашка с силой потер ладонями лицо и, пересилив себя, поднялся из кресла. Мокрую спину обдало прохладой. Застегнул непослушными пальцами ворот на гимнастерке, надо же, сам не заметил, когда он его расстегнул. Из-за кресла вытащил туго скатанную шинель. Сколько раз собирался взять у старшины комбинезон и куртку и все как-то руки не доходили! Опоясался поверх шинели ремнем, проведя руками по спине, проверяя, чтобы он не захлестывал хлястик. Нахлобучил шапку и поплелся на выход. Курсантов еще были в салоне. Ну и правильно. Нечего им делать на улице. Сначала разобраться надо, как и куда их размещать. Пусть пока посидят, ничего страшного.
Высокое начальство стояло недалеко от вертолета, о чем-то разговаривая с Волковым. Сил на строевые экзерциции уже не было. Поэтому просто подошел и доложил Шапошникову о прибытии:
– Товарищ маршал Советского Союза, лейтенант государственной безопасности Стаин по Вашему приказанию прибыл.
– Как прошел полет? – Борис Михайловичу не так уж и интересно было, как прошел полет. Раз долетели до места назначения, значит нормально. Просто ему почему-то захотелось еще раз поговорить с этим парнем. Подтвердить или опровергнуть свое первое впечатление о нем.
– Нормально, товарищ маршал Советского Союза. Чрезвычайных ситуаций во время полета не возникало, – Сашка был удивлен. Что за странные вопросы? А Шапошников тем временем цепким взглядом оглядел фигуру парня. Не укрылись от него и бледное лицо, и черные круги вокруг уставших глаз, и подергивание руки во время рапорта.
– Хорошо, Вы свободны, товарищ лейтенант госбезопасности, – кивнул Борис Михайлович и, повернувшись, обратился к Волкову, – ведите, показывайте свою базу, товарищ майор государственной безопасности.
Волков кивнул на Сашку:
– Товарищ маршал Советского Союза, разрешите переговорить с товарищем лейтенантом государственной безопасности? Буквально минуту.
– Разрешаю, – Шапошников повернулся к остальным командирам и что-то спросил у Мехлиса, а Волков подошел к Сашке.
– Здравствуй, Саша, – майор протянул руку.
– Здравствуйте, Владимир Викторович, – ответил парень на рукопожатие.
– Разместят вас на четвертом уровне, рядом с учебными классами, Кикин все покажет, – Волков кивнул на стоящего неподалеку незнакомого сержанта госбезопасности, – ваша часть коридора будет перекрыта, так что придется потерпеть. Доступ на саму базу только у тебя и по твоему ходатайству у Никифорова. Про остальное сержант расскажет. Как разместитесь, сразу ко мне. Верховный уже несколько раз выходил на связь, требовал, как прилетите, сразу доложить. Так что поторопись.
– Хорошо.
– Давай, жду! – майор развернулся и пригласил за собой прилетевшее начальство. Шапошников, Судоплатов и Старинов сразу же отправились за Волковым, а вот Мехлис отстал, подойдя к Сашке:
– Что-то случилось, Саша? На тебе лица нет.
– Перелет тяжелый, товарищ армейский комиссар первого ранга. Немцев много в воздухе было, пришлось красться и круг дать.
– Думаешь, ждали?
Сашка задумался:
– Вряд ли. Если б ждали, так просто пройти не дали бы. Скорее всего, нас засекли посты ВНОС и подняли дежурные звенья.
– Ты уверен, Саша? – Мехлис пристально посмотрел на парня, – Это очень важно.
Сашка пожал плечами. Откуда ему знать точно или нет. На базу он не летал давно, и какие тут у немцев порядки сложились за это время неизвестно.
– Не знаю, Лев Захарович. Думаю, если бы ждали именно нас, то заслон был бы серьезнее.
Лицо комиссара разгладилось, напряжение из взгляда ушло.
– Хорошо. Занимайся своими людьми. Потом еще поговорим, – и Лев Захарович быстрым шагом ринулся догонять ушедших уже на приличное расстояние попутчиков. А к Сашке подошел Кикин. Представился по форме, сказал, что вертолет с площадкой опустят вниз технари базы, а у него задача разместить прибывших курсантов и в течение всего времени пребывания на базе, он будет их куратором. Сашка кивнул и скомандовал Никифорову выводить курсантов. Увидев, как из вертолета выскакивает Ленка Волкова, сообразил, что так и не сказал Владимиру Викторовичу, что его дочь тоже прилетела на базу. Ладно, еще успеется.
Курсанты и школьники, с интересом оглядываясь вокруг, быстро построились. Сашка оглядел строй. Неизвестно, что там они себе напридумывали, но сейчас у всех в глазах читалось полное разочарование. Сашка мысленно, про себя, усмехнулся. Наверное, думали, что попадут в секретный учебный центр, где на аэродроме стоят ряды новейших летательных аппаратов. Ведь беседы Гранин с ними провел серьёзные, да и подписки они давали жуткие. А тут вокруг только лес, буреломы и больше ничего.
Зато, как загорелись их глаза, когда они оказались в грузовом лифте, которых стремительно ухнул вниз. Да и шагая по коридорам, оглядывались все восхищенно. Хотя чему тут было восхищаться, Сашка не понимал. Безлюдный коридор, серые стены с рядами дверей, тусклый свет ламп. Видимо Волков распорядился приглушить, чтобы во время прохода курсанты не особо что разглядели. Да и отсутствие людей, за исключением постов у лифта и пересечений коридоров, наводило на мысли о проведении полного комплекта мероприятий по обеспечениюсекретности. Миновав учебные классы, свернули в боковой примыкающий коридор, отделенный от общего тяжелым герметичным люком, возле которого стоял караульный боец НКВД. После того, как все зашли внутрь боец задраил за ними люк. Здесь Сашка в бытность свою обитателем базы бывал не часто. Раз или два. Помещения в этом секторе предназначались для обслуживающего персонала, которого у них не было и поэтому обитателям Ковчега они были не интересны. Да и Сашка сюда забредал только из мальчишеского любопытства, в первый год пребывания на базе.
Кикин завел их в столовую и предложил рассаживаться за столы по четверо. Курсанты, тихо переговариваясь между собой, разбились на четверки и заняли места. Лена с Настей оказались за столом вдвоем. Рядом с ними, за соседним столиком расположилась четверка парней. Дождавшись, когда все усядутся, сержант начал инструктаж:
– Товарищи, вы находитесь на секретной базе НКВД. Перемещение по базе за исключением выделенного вам сектора запрещено. Подходить к караульному у входного люка запрещено. Если вам что-то понадобится, обращаетесь к своим командирам или ко мне, мой кабинет находится в соседнем со столовой помещении, я практически постоянно буду находиться там. Зовут меня сержант государственной безопасности Кикин Сергей Владимирович. Питание вам будет доставляться из общего пищеблока. С распорядком дня вас ознакомят ваши командиры, после того как мы его составим, согласуем и утвердим. Сейчас я вас размещу по спальным помещениям. По четыре человека, как вы и сидите за столами. Вы, девушки, – Кикин обратился к Лене с Настей, – получается, будете жить вдвоем. При входе в спальное помещение, сообщаете мне свою фамилию, я составляю списки. Меняться помещениями запрещено. Все комнаты оборудованы санузлом – душем и туалетом. Если нет мыла, подойдете ко мне, я выдам, – сержант вопросительно осмотрел на Стаина с Никифоровым.
– Не надо. Вещевое довольствие получено в полном объеме, – ответил Сашка на молчаливый вопрос. Сержант кивнул:
– Постельное белье так же находится в комнатах, – Кикин задумчиво наморщил лоб, а потом, махнув рукой, открыто улыбнулся. Улыбка поразительно изменила его лицо. Оказалось, что этот серьезный парень еще совсем молод, может быть чуть старше, внимательно его слушающих курсанток. – В общем, добро пожаловать. И обращайтесь если что. А сейчас милости прошу за мной. Будем вас расселять.
Чувствуя, что расселение может затянуться, Сашка обратился к Кикину:
– Сержант, мне надо на узел связи. Вы тут и без меня справитесь.
Сергей кивнул и тихо, чтоб никто не услышал, сказал:
– Караульные о Вас знают. Пароль на сегодня – Бородино. Сопровождающего Вам вызовет караульный.
– Сопровождающего не надо, я знаю, где узел связи, – улыбнулся Сашка, поймав после этого удивленный взгляд сержанта, – или без сопровождающего нельзя?
– Можно, раз знаете, куда идти.
– Хорошо. Петр, ты займись курсантами, а я на доклад, – распорядился Сашка и, дождавшись кивка Никифорова, вышел из столовой.
В узле связи обнаружил все прилетевшее с ним начальство. Пришлось присоединиться к докладу. Поймал на себе уважительные взгляды командиров, увидевших его награды, а потом и удивление, когда Иосиф Виссарионович назвал его по имени. Доклад порядком затянулся. Сталин расспрашивал все, начиная от подготовки к полету и до самого приземления. О том, что немцы подняли свои самолеты в воздух, перекрыв подлет к базе, он уже знал от Мехлиса. Задал тот же самый вопрос, что и Лев Захарович, уверен ли Сашка, что это были дежурные звенья, а не засада конкретно на них. Услышав тот же самый ответ, пробормотал в усы, что-то записав себе в блокнот:
– Разберемся…
На этом сеанс связи и завершился. Кое-как доплелся до своего отсека и, выяснив у Кикина, куда их с Никифоровым разместили, добрался до комнаты, собрав последние силы, стянул сапоги и форму и практически тут же вырубился, на заботливо застеленной кем-то свежим бельем постели. Только успел подумать, что так и не сказал Волкову о прилетевшей с ним Ленке.
– Интересно, где это мы? – задумчиво спросил Бунин. После размещения по комнатам и обустройства ребята собрались у Лены с Настей. На перемещение внутри сектора запретов не было, да и в гости ходить друг к другу не возбранялось. Правда, лейтенант госбезопасности Никифоров строго погрозил парням пальцем и потребовал не шалить. Ну, так они и не собирались, чай не дети уже.
– Тебе же сказали – на секретной базе НКВД. Здорово, правда?! – возбужденно и радостно воскликнул Ванька Поляков, толкнув локтем в бок брата. На что тот, толкнув в ответ, не менее радостно ответил:
– Конечно, здорово, брат! – настроение у парней было отличное. Справедливости ради стоит сказать, что плохим оно у Витьки с Ванькой было редко. Братья хоть и отличались задиристым нравом, но задиристость их была какой-то добродушной, а характер легким и неунывающим. От того друзей и товарищей у них было много, при чем совершенно разных, от отличников и заучек до самых отъявленных хулиганов. Учились братья хорошо, активно участвовали во всех комсомольских мероприятиях, состояли в отряде самообороны. Впрочем, как и все здесь присутствующие. Пожалуй, за исключением тихой Насти Федоренко, да и то, тихоней она стала после того, как без вести пропал ее брат. Да и дружили они все практически с первого класса. Только Ленка Волкова пришла к ним гораздо позже, в седьмом классе. Но и она отлично вписалась в их дружный коллектив. Так что свое попадание в спецшколу ребята считали вполне справедливым и оправданным, решив, что рекомендации им дал райком комсомола. И только Лена с Настей догадывались об истинном виновнике их нахождения здесь.
– Это-то понятно, – не унимался дотошный Бунин, – а где именно база?
– Ха, так тебе и сказали! – хохотнул Витька.
– Все равно интересно!
Ленка задумчиво покачала головой. Ей тоже было интересно. Когда она выпрыгивала из вертолета, ей показалась, что вдалеке мелькнул знакомый силуэт отца. Она даже хотела броситься вслед за ним. Но потом подумала, что обозналась. Не может такого быть! Откуда здесь взяться папе? Он сейчас, наверняка, где-то по тылам у немцев бегает со своими разведчиками. Откуда Лена это взяла, она и сама не сказала бы. Просто, придумала когда-то себе, что папа у немцев в тылу, поэтому и писем от него нет, а потом сама себе же и поверила.
– А мне больше интересно, кто же такой наш Стаин? – неожиданно вмешался в разговор Колька Литвинов. После неудавшегося побега на фронт он все больше отмалчивался, даже на прямые вопросы отвечая скупо и односложно. Единственно попросил Лену не рассказывать ребятам о том письме. Да и вообще не говорить им о том, что он убегал. Ведь знала об этом только она. Фыркнув, хотела было обидеться на Кольку, что он ее держит за какую-то болтунью, но вспомнив, что это именно она рассказала капитану госбезопасности о письме и побеге одноклассника, лишь молча кивнула. А потом, извинившись, рассказала ему, что это из-за нее его вернули с фронта.
– Я знаю, Лен, – улыбнулся Коля, – ты правильно сделала. Иначе было нельзя. Ленка кивнула. Иначе было действительно нельзя, но и чувство вины перед другом все равно беспокоило ее.
– Ты знаешь?
Литвинов кивнул:
– Знаю. Из-за Сашки Стаина. Меня расспрашивали в НКВД.
– Ты что-то знаешь об этом? – напряглась Ленка.
– Нет, откуда? – Колька быстро отвел глаза. Но Лена ему поверила. Раньше он ей никогда не врал.
И вот сейчас Колька задал вопрос, который мучал их всех. И в комнате повисла тишина. Ребята задумались.
– А вы заметили, как он разговаривал с товарищем армейским комиссаром первого ранга? Как будто они давным-давно друг друга знают, – внес свою лепту Бунин.
– Да и товарищу маршалу докладывал, как настоящий командир! – восхищенно поддакнул Витька, – теперь-то понятно, почему его на занятиях по военной подготовке не было.
– А он и есть настоящий командир, – тихо сказала Настя, а все ребята вопросительно посмотрели на нее. А девушка, посмотрев на Лену, пояснила: – Помнишь в госпитале, Зина его командиром называла, мы еще думали, шутит.
Лена закивала. Зина, разведчики. Как же она на это не обращала внимания. Воспринимала как подтрунивание над несуразным, по ее мнению, Стаиным. И только увидев Сашку на КПП, для нее все встало на свои места.
– В госпитале? – спросил Игорь, а ребята поддержали его заинтересованными взглядами.
Настя кивнула.
– Он в госпитале лечился, где мы с девочками помогали за ранеными ухаживать.
– А почему вы ничего не рассказывали?
– А потому что потому, – решительно пресекла расспросы Лена, – давайте спать! Утро скоро. Не думаю, что нам тут дадут выспаться. А Саша когда-нибудь нам сам все расскажет.
Парни недовольно поднялись и потянулись к себе в комнату, а Настя благодарно посмотрела на подругу. Она уже поняла, что про госпиталь сболтнула зря.
Разбудил Сашку знакомый звук побудки по громкой связи. Глаза не хотели открываться категорически. Но надо, а то Ванин может и ледяной водой облить, потом придется белье сушить и убирать комнату. Еще и наряд за то, что проспал, влепит. Мысли от недосыпа с трудом продирались сквозь ватную муть. Ванин?! Откуда тут Ванин?! Он же умер! Тогда чей это голос? Парень кое-как разлепил глаза. Склонившись над ним стоял Никифоров и тряс его за плечо:
– Саня, просыпайся! Ну, просыпайся же!
– Да-да! Все встаю! – Сашка еле как уселся на кровати. Голова гудела, проснуться никак не получалось. Он заставил себя встать и практически на автопилоте направился в санузел. Контрастный душ более-менее взбодрил. Никифоров был уже одет в форму и затянут ремнем. Сашка тоже быстренько привел себя в порядок.
– Какие планы на сегодня? – спросил Петр.
Сашка неопределенно пожал плечами:
– Пока по распорядку училища. Ты давай строй курсанток, зарядку проведи, все как обычно. А я к Кикину, узнаю на счет завтрака… Тут раздался стук в дверь. – Войдите.
На пороге, легок на помине, появился сержант.
– Здравствуйте, товарищи лейтенанты государственной безопасности. Через час принесут завтрак. К этому времени курсантам надо быть в столовой.
– Будут, – кивнул Сашка.
– И нам надо составить распорядок занятий, а потом утвердить у товарища майора государственной безопасности. Когда вы сможете?
– Давай прямо сейчас и начнем, мне после завтрака надо будет на тренажеры. Программу подготовить, да начинать занятия. Времени мало, раскачиваться некогда.
– Давайте. Только допуск к любому оборудованию базы, за исключением повседневных бытовых приборов, только с письменного разрешения товарища майора государственной безопасности Волкова, – Кикин виновато посмотрел на Сашку.
– Будет тебе разрешение, – усмехнулся парень, – пойду график подписывать и все разрешения получу заодно. Петь, тогда как договаривались, ты сейчас к курсанткам, а я с товарищем сержантом госбезопасности займусь бумажками, – Сашка поморщился, не любил он всю эту бумажную волокиту. Но понимал и принимал. Потому что научили и приучили. Что генерал Терещенко, что подполковник Пьяных были еще те педанты, и Сашке часто доставалось за ненадлежащие оформление документов и журналов. Поэтому и в училище документацию парень вел скрупулезно, да и в школьных делах навык этот ему пригодился. – И молодых гоняй не стесняйся, а я у товарищей начальников выясню, что нам вообще с ними делать. Я так, например, представления не имею.
Никифоров, ехидно улыбнувшись, хотел пошутить на счет молодых, но видя, как нахмурился Стаин, передумал. Да и неуместной получилась бы шутка. Петр успел пообщаться с новичками. Ребята хорошие, но совсем дети. А Сашка, хоть и был их ровесником, но воспринимался гораздо старше своих сверстников. На войне взрослеют быстро.
– Хорошо, сделаю.
– Если я задержусь у Волкова, то занимайтесь теорией, продолжай свои занятия. Все равно курсанткам это надо, так что зря время упускать.
– А молодых?
– А молодые пусть порядок в коридоре наведут. Полы и стены вымоют, в комнатах полы помоют, – Сашка кровожадно усмехнулся, вспомнив, как точно так же летал по этим коридорам с ведром и тряпкой. – Как, товарищ сержант государственной безопасности, найдутся у вас для такого дела ведра, тряпки и мыло?
– Ради такого дела найдем, товарищ лейтенант государственной безопасности, – поддержал шутливый тон сержант.
– Ну и отлично. Давай, Сергей, веди в свои пенаты, нам до завтрака надо план-график набросать. И пока одни и работаем, давай без званий. Зови меня Александр.
Кикин кивнул:
– Хорошо. Договорились.
График накидали быстро, особо не заморачиваясь. Все равно Волков что-нибудь да подправит. Быстро позавтракали вместе со всеми кашей и компотом из сухофруктов, принесенными двумя молчаливыми бойцами с зелеными петлицами пограничных войск в обычных армейских бачках. Выходя из столовой, поймал на себе взгляды одноклассников, ободряюще им подмигнул, но разговаривать не стал, надо было спешить к Волкову.
У майора застали Мехлиса.
– Разрешите, товарищ майор государственной безопасности?
– А, Александр, проходи. Графики принес? Сашка кивнул. – Тебе сержант для доклада нужен?
– Нет, делали вместе, я в курсе всего.
– Хорошо. Тогда, товарищ сержант госбезопасности, можете быть свободны. Кикин с облегчением кивнул и буквально испарился из виду высокого начальства. Поразительное умение у парня. И нужное. – Давай, садись. Показывай, что вы там придумали?
Сашка прошел к столу и уселся прямо напротив Мехлиса на мягкое кресло для посетителей, подав Волкову составленное на скорую руку расписание и мысленно матеря себя на все лады, что не догадался сделать еще одну копию. Пришлось отдать Льву Захаровичу свой экземпляр, понадеявшись на собственную память. Начальство с глубокомысленным видом занялось изучением бумажек. Первым, кивнув своим мыслям, расписание отложил Мехлис. Видя, что высокое начальство уже ознакомилось с документом, пришлось прекращать чтение и майору госбезопасности. Волков кинул вопросительный взгляд на армейского комиссара первого ранга о крутом нраве которого в армии ходили легенды.
– Как разместились? – начал беседу Мехлис.
– Нормально, товарищ армейский комиссар первого ранга.
– Давай как раньше, по имени отчеству, – разрешил Мехлис.
– Лев Захарович, а что с молодыми делать?
Комиссар своими на выкате глазами удивленно уставился на парня:
– Какими молодыми?
– Товарищ Берия приказал взять с собой на базу пополнение. Сказал, что это распоряжение товарища Сталина. Школьники. Мои одноклассники. Среди них дочь товарища майора государственной безопасности, – Сашка показал на Волкова, который при этих словах еле сдержался, чтобы не высказать все, что об этом думает, – Предполагается, что они будут учащимися суворовской военно-технической школы. Командование у них должно быть свое, к нам их прикрепили временно. Присягу ребята принять не успели, уровень их допуска я не знаю. А здесь все-таки секретная база. Если их не занять, полезут, куда не надо. А командовать гражданскими я права не имею.
Мехлис понимающе кивнул и задумался. Сашка посмотрел на Волкова. Владимир Викторович сидел красный от свалившейся на него новости и нервно жевал губу.
– Значит так, к Присяге их приведем завтра, это мы упустили, слишком быстро надо было принять решение. Разъяснительную работу о значении воинской Присяги и соответствующих статей Конституции с молодыми будущими бойцами Красной армии я проведу сам[i], заодно и познакомлюсь с твоими товарищами, да и по части соблюдения секретности им растолкую. Приказ о Принятии присяги напишешь сам, ты как Заместитель Начальника училища имеешь на это полное право, а вопрос с зачислением ребят в училище я решу. В порядке исключения. А после принятия Присяги пусть занимаются вместе со всеми курсантами.
– На тренажерах? – уточнил Сашка на всякий случай.
– А смогут?
Парень пожал плечами.
– Смогут. Я же смог когда-то.
– Значит и на тренажерах. Внесешь изменения в свой график.
– Хорошо, – Сашка кивнул. Дополнительные занятия его не радовали, но, по крайней мере, появилась какая-то определенность.
– Еще вопросы есть?
– Только по утверждению плана-графика занятий, но теперь его придется переделывать. Дополнительные шесть человек это много.
– Ничего справитесь, на фронте людям тяжелее приходится. Сашке ничего не оставалось, как согласно кивнуть. – Все товарищ лейтенант государственной безопасности, идите, работайте, если у товарища майора госбезопасности к вам вопросов нет.
– Пока нет, – буркнул Владимир Викторович так, что стало предельно ясно, что вопросы у него еще как есть. – Когда будет готов новый план-график?
– В течение часа.
– Хорошо, жду тебя через час!
[i] УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
О порядке принятия военной присяги
Утвердить нижеследующее Положение о порядке принятия военной присяги:
«1. Каждый военнослужащий при поступлении в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, Рабоче-Крестьянского Военно-Морского Флота и войск пограничной охраны принимает военную присягу.
2. Каждый военнослужащий принимает военную присягу в индивидуальном порядке и скрепляет ее собственноручной подписью.
3. Военную присягу принимают:
а) молодые красноармейцы и краснофлотцы – после прохождения одиночного обучения и усвоения Устава внутренней службы, Устава о воинской дисциплине и значения военной присяги, но не позднее двух месяцев со дня прибытия в войсковую часть;
б) курсанты военных училищ и слушатели военных академий, не принимавшие ранее присягу, – по истечении того же срока.
4. Молодые красноармейцы и краснофлотцы, а также курсанты военных училищ и школ и слушатели комиссара полка (части), начальника и комиссара управления, отдела, учреждения.
5. Время принятия военной присяги объявляется в приказе по данной части. До этого в подразделениях проводится вся разъяснительная работа с принимающими присягу о значении военной присяги и статей 132 и 133 Конституции Союза Советских Социалистических Республик.
6. В назначенное время полк (часть) при знамени и с оркестром выстраивается в караульной форме. Принимающие присягу находятся в первых рядах. Командир полка (части) в краткой речи разъясняет молодым красноармейцам значение военной присяги и той почетной и ответственной обязанности, которая возлагается на военнослужащих, принявших присягу на верность своему народу и Правительству Союза Советских Социалистических Республик, а также значение статей 132 и 133 Конституции СССР.
После этой разъяснительной речи командир полка (части) командует полку (части) „вольно“ и отдает распоряжение командирам подразделений приступить к принятию молодыми красноармейцами военной присяги.
Командиры рот (батарей, команд и подразделений) собирают всех принимающих присягу красноармейцев своего подразделения в определенное место. Каждый военнослужащий поочередно читает вслух военную присягу, после чего собственноручно расписывается в специальном списке в графе против своей фамилии.