Роджер Сорс, владелец парка аттракционов, до конца не верил в затею с новым шатром, оно и понятно, что значит продавать счастье, как минимум у каждого человека собственное понятие о таком сакральном состоянии сознания. Тем не менее предприимчивый лилипут по-хозяйски возвел шатер не без помощи рабочих, расклеил рекламу, нанял охранников из местных и, что самое забавное, этот Боб Грукка верил в затею обогатиться столь необычным способом. А с другой стороны, малец внес предоплату, пусть развлекается, никто не виноват, что он болван, который продает ощущения счастья более чем за сотню баксов. И глупцы те, кто вторят ему: «новый аттракцион», «сыграет любопытство», «уважаемые, послушайте себя», «любопытство за такие деньги, да никогда, за пятерку возможно, за доллар однозначно, но не за сотню», «этот предприимчивый фантазер обречен на провал».
– Хм, «продавец счастья», – поправив штаны на подтяжках и почесав пузо, процедил Роджер. – Ну-ну, посмотрим! – закусив фильтр сигареты, владелец парка аттракционов покосился на рекламу:
«Только у нас! Волшебник Боб Грукка призовет призрак любимого родственника, пробудив в каждом невероятное ощущение давно забытого счастья! Мы вернем вам гармонию, подарим уверенность в себе и покажем новый смысл в жизни!
Внимание! Сеанс спиритизма, только для взрослых!
Первый прием 150 долларов, повторный прием 100 долларов.
Обязательное условие: при себе иметь «проводник печали» (личную вещь родственника).
И помните, вы ничем не рискуете, не испытали удовольствие — мы вернем деньги!»
– Эй, парень. – рабочий обернулся. – Скажи Бобу, пусть развернет баннер, никто не будет оглядываться на рекламу, выходя из парка.
Рабочий согласно кивнул, а владелец продолжил обход «Вондерленда». Надо сразу признать, парк Сорса – бледная тень тематических парков на звездно-полосатом континенте, мало того, что «Вондерленд» можно обойти за час, так в нем напрочь отсутствовала концепция, идея, почему эти аттракционы назвали «страной чудес». Исключительно списанные аппараты: колесо обозрения, скоростная горка, десятка два игральных автоматов из казино, детская карусель, качели-лодочки, машинки, стилизованные под космические корабли, и три шатра по типу гастролирующих шапито. Единственное, что объединяло все зоны развлечений – это красно-синий забор-штакетник, увешанный табличками для лучшего ориентирования. Впрочем, при всей местечковости парк «Вондерленд» был тем местом, где семьи проводили уик-энды, а после появления третьего шатра чудес поток желающих только рос.
Шатры были центрами притяжения, в первом работала потомственная колдунья из цыган Тамара Корса, эффектная дама в возрасте, умеющая за пару долларов предсказать судьбу по картам, рунам и даже кофейной гуще, как говорится, знающая подход к клиенту. Во втором работал билетером, механиком и зазывалой сам Сорс. Его шатер чудес был двойным аттракционом: комнатой смеха с кривыми зеркалами и комнатой страха с механическими чучелами ядовито-зеленого цвета. Два аттракциона в одном, задуманных так, что, когда заканчивалась одна комната, начиналась другая, а двойной билет давал право выбора: начать со смеха или сразу перейти к страху. Такая идеи не нова, но всегда востребована, посетить два аттракциона по цене одного приятнее любой скидки. И если со смекалкой у Сорса было все в порядке, то в остальном как владелец парка он многим не нравился: неприятный тип: немец по происхождению, предпочитающий однотонные сорочки, клетчатые галстуки-бабочки и крепкие подтяжки, потому что не всякий ремень мог обхватить его пузо. Залысины, большой рот, желтые стесанные слева клыки. Сорс любил сытно поесть, много курил, пил только виски и для бодрости нюхал смесь табака со специями. У него не было друзей, а за глаза его прозвали «Боровом», мало того, что он чихал от нюхательного табака, как свинья на забое, так от него разило ядреной смесью пота с дешевым парфюмом. При всем этом надо отдать должное хозяйской хватке Сорса, несмотря на кажущуюся скудность для заработка парк был прибыльным: вагончики с хот-догами, аппараты сладкой ваты, бочонки с разливным пивом и лимонадом, вся эта мелкая торговля окупала убыточность аттракционов.
– Разрешите? – открыв дверь, спросил лилипут Грукка. – Хозяин, вы не заняты?
– А, это ты, Боб, проходи, – промямлил себе под нос Сорс, не отрываясь от карт. – Присядь, увидишь, как я проучу этих выскочек, и поговорим о делах.
– Если честно, я спешу, – строго ответил Боб и положил конверт на стол. – Тут двести за аренду шатра и триста – процент с выручки, – протараторил лилипут. – Корешки билетов в кассе, ни одного не выкинул, можете посчитать.
– Ну что ты, Боб, – положив карты на стол, Сорс взял конверт. – Я привык доверять тем, кто на меня работает.
В фургоне было накурено, за игральным столом сидели четверо: Сорс, цыган Корса и близнецы Дефферы, рядом с каждым в бокале таял лед, разбавляя виски, в центре лежала небольшая кучка мятых купюр. По понедельникам владелец выдавал получку и устраивал разгрузочный день игрой в покер, всё по-честному, толстяк Сорс не поощрял обмана в картах, так что, если удача поцеловала тебя в темечко, ты мог удвоить, а то и утроить недельный заработок.
Боб был в рабочей мантии серого цвета с капюшоном, круглолицый, с блестящей лысиной и большими глазами, он был собран и серьезен, никаких эмоций на лице, лишь суровый надменный взгляд исподлобья.
– Господин Роджер, я действительно тороплюсь, брат приезжает, – повернувшись к двери, заявил лилипут.
– Погоди, Боб, – Сорс встал. – Я тут подумал: для твоего шатра счастья нужен хороший билетер, солидный мужчина, шикарно одетый, такой одним видом будет привлекать публику, – он вытащил деньги из конверта и стал пересчитывать. – Как тебе наш цыган, Роберт? – спросил он и, не дождавшись ответа, продолжил: – Не смотри, что лохматый и небритый, его приодеть, постричь – не отличишь от настоящего конферансье. А какой статный голос! Этот утроит прибыль шатра.
– Подумаю, – скупо ответил лилипут.
– Подумай, – похлопал его по плечу Сорс. – Вечером приду в кассу заберу корешки. Ты же не против?
– Нет, – уверено ответил Грукка.
– Вот и славно, – толстяк Сорс с прищуром проводил лилипута, кинув вслед. – Если нужна работа брату, приводи, познакомимся.
Но Боб сделал вид, что не расслышал, спешно открыл скрипучую дверь и вышел вон. Сорс вынужден был мириться с таким поведением Грукка, формально тот был его подчиненным, но по факту лилипут никому не подчинялся. Характерный малец, и тут речь даже не о поступках, тщеславие читалось на уровне жестов и мимики – не нужны действия, чтобы увидеть безграничное высокомерие Грукка, он даже дверь открывал пальцами, боясь замарать ладонь. Обычно крохотные люди себя так не ведут, у них зачастую много комплексов, но не в случае с Бобом: требовательный, бескомпромиссный, один его взгляд исподлобья чего стоил, даже Сорс не мог долго держать ответ, начинал нервничать.
– Наглый гаденыш, – прошептал Сорст и достал кисет. – Хорошо, что зеленый, быстро обломится.
Прикрывая правую ноздрю, он в один добротный вдох втянул щепотку коричневой пудры, а та, обжигая слизистую, защекотала нос, Сорс растер ноздри и задержал дыхание, волна бодрости мурашками пробежала по телу, и он смачно чихнул, затем еще раз и еще четыре подряд, немного подвизгивая. После толстым пальцем почесал нос и как ни в чем не бывало сел за игральный стол.
– Вскрывайтесь, бездари, – достав из кармана мятую двадцатку, пробасил Сорс. – Хватит блефовать, не ваш сегодня день.
– А вот и нет, – радостно потирая руки, положил на стол карты Корса. – Две пары кавалеров, – он аж подпрыгивал на стуле, предвкушая победу. – Как тебе такое, Роджер, не ожидал?
– Дурацкая игра, – положил на стол карты Том и грустно добавил: – Пас.
– А у меня три шестерки, – вскрыл карты Форд. – Обидно.
– Ай, красота легкие денежки! И, Роджер, ты обещал открыть семилетнее виски для победителя! – требовательно заорал Корса, улыбаясь во все тридцать два зуба, часть из которых были золотыми. – Ну, что медлишь, как тебе такой расклад? – он ударил по столу кулаком.
– Да никак, – затушив сигарету, усмехнулся толстяк. – Фул хаус, мальчик, что будешь делать с долгом?
– Нет! Нет, как? – не желая поверить в проигрыш, бил по столу кулаками цыган. – Не понимаю, как ты это делаешь?
– Чистая удача, – сгребая деньги, пробасил Сорс. – Не расстраивайся, в следующий понедельник отыграешься.
Опираясь на стол, Сорс встал и, открыв шкафчик бара, достал новую бутылку виски. В сложившихся обстоятельствах пропало желание даже пробовать алкоголь, Корса, кусая губы, рвал на себе волосы, не понимая, как он мог не заметить, что соперник собирает фул хаус. Близнецы и так уже были пьяны, но Сорсу трудно отказать. Расхваливая выдержанное односолодовое, он намеренно спаивал работников. Братья, потеряв контроль, начали хвастаться мускулами, после чего Сорс разрешил им идти, а вот цыган оказался стойким собутыльником. Даже после того, как, волоча ноги, Том и Форд выползли из вагончика Сорса, Роберт Корса оставался в здравом уме, интуитивно чувствуя: неспроста толстяк так расщедрился.
– Пойдешь работать к лилипуту? – очень серьезно спросил Сорс.
– Не могу, матери кто будет помогать? – ответил цыган. – И если честно, Роджер, одно дело продавать билеты, и совсем другое – опаивать людей всякой дрянью, ты же сам слышал, что болтают близнецы, он поит народ чем-то незаконным.
– Ты уверен, что они всё правильно поняли? – Сорс прикурил новую сигарету и уверенно продолжил: – Наркота так не действует, сам подумай, выпил – и начинаешь швырять деньгами. Нет, тут что-то иное. Иди к нему работать, костьми лягу, но он тебя возьмет.
– Не по душе мне этот Грукка, – залпом осушил стакан цыган.
– А если закрою глаза на недостачу? – подливая виски, предложил Сорс.
Корса почесал затылок, скривил губы и пристально посмотрел в глаза начальнику, он помнил озвученную лилипутом сумму и умел хорошо считать, двадцать процентов от прибыли, которые платил Боб, это полторы тысячи баксов и всего пятнадцать человек за неделю работы. И, что самое удивительное, многие из простачков стали постоянными клиентами шатра, в котором продавалось счастье.
– Пятьсот долларов сверху, – наконец выдал цыган и залпом осушил бокал. – И ты узнаешь, чем занимается этот карлик в своем шатре.
– Он лилипут, – поправил его Сорс.
– Да хоть сказочный эльф, – рассмеялся Корса. – Пять сотен, и мы договорились?
– Хорошо, но тогда я буду проверять каждый корешок.
– Нет, – замахал руками цыган. – Пятьсот – и шабаш.
– Дорого.
– Триста.
– Не торгуйся, – жуя фильтр, начал Сорс. – Давай так, я закрываю глаза на недостачу, а когда узнаешь истину, заплачу двести долларов сверху.
– Ай! – протянул руку цыган и с азартом добавил: – Умеешь ты уговаривать.
Толстяк пожал потную руку пьяному цыгану и, вопреки желанию Корсы обмыть сделку, демонстративно закрутил початую бутылку. Намек был прямым, так что засидевшемуся гостю пришлось встать и пойти на улицу. А владелец парка спрятал деньги в сейф и, как обещал, пошел за корешками, а потом долго и дотошно проверял номера каждого проданного билета. Впрочем, с отчетностью у лилипута все было в порядке, шатер счастья исправно приносил хорошую прибыль, и при этом никто не понимал, почему люди платят шарлатану такие деньги.
Так прошел месяц, Грукка взял на работу цыгана и, несмотря на постоянное давление босса, Корса так и не смог подобраться к истине. Хотя кое-что все-таки нарыл, точнее, выкрал. Теперь оставалось понять, насколько близка находка к тайне Боба Грукка, или, возможно, украденная вещь и есть тайна? Много вопросов и ни одного ответа, так что, любуясь гирляндами на красно-синем шатре цыганки Тамары, Сорс ждал, когда выйдет очередной клиент. Публики было мало, по будням всегда затишье, наконец из шатра вышла девушка, и толстяк, почесав пузо, повесил на входе табличку «перерыв».
В шатре было темно, на резном деревянном столе красовался стеклянный электрический шар, наполненный сиреневым дымом, со сгустком молний внутри, то тут, то там валялись костяшки рун. Стойкий аромат кофе и два удобных стула – небогатый антураж для кабинета гадалки. Но тут важен сам процесс, а не эффектная демонстрация. Хозяйки в комнате не было, что удивило, впрочем, Сорс окрикнул цыганку, и та вышла из кладовки.
– Господин Роджер, что-то случилось?! – с набитым ртом спросила пожилая женщина.
– Извини, что без приглашения, но твой сын так нахваливал кофе, – сев по-хозяйски на стул, ответил Сорс. – Не устоял, решил попробовать.
Через пару мгновений на столе стояли два блюдца и две молочного цвета фарфоровые чашечки с горячим напитком. Женщина убрала седые волосы под цветастый платок и поставила на столик мельхиоровую сахарницу. Молча они выпили кофе, и цыганка предложила погадать на кофейной гуще. Сначала Сорс сделал вид, что не верит в это, но прекрасно зная порядок ритуала, сам перевернул чашку на блюдце. Тамара все поняла без слов, не каждый день к ней захаживал владелец парка, и уж тем более на чашку ароматного напитка. Наступила гнетущая тишина, она долго изучала рисунок кофейной гущи сначала в чашечке, потом на блюдце, крутила его из стороны в сторону, улыбалась, потом морщила лоб, но главное – все никак не решалась начать.
– Грядет беда, – посмотрев на Сорса, внезапно сказала она. – Не обижайся, Роджер, не ровня ты ему, уйди с его пути, иначе потеряешь парка, закроют нас.
– О чем ты? – встрепенулся Сорс.
– О лилипуте, – уверенно ответила Тамара. – Что-то злое стоит за ним, словно сама смерть держит его за руку. Вижу не одну смерть в огне.
– Что за бред? – съязвил Сорс.
– Сам смотри, рисунок, как лепестки пламени, – это плохой знак, – демонстрируя завитки на кофейной гуще, сказала Тамара. – Нет! – вскрикнула она и обронила чашку, но, собравшись с мыслями, продолжила: – Ты втянул в это моего сына, умоляю, не губи его. Он украл его собственность. Роджер, верни эту вещь, она проклята, – затараторила цыганка. – Верните, пока не поздно.
– Ты про эту вещь? – Сорс вытащил из кармана стеклянный пузырек.
Обычный миниатюрный сосуд с пробкой, весь в царапинах и сколах, киношники часто используют такие пузырьки как реквизит. И вот если бы в нем была светящаяся жидкость, то, с учетом опасения старой цыганки, реакция была бы иной. А так она даже заново взглянула на кофейную гущу, не понимая, в чем опасность предмета. Пустой сосуд, дешевая безделушка, с рисунком на дне: круг в треугольнике. Действительно непонятно, зачем Грукка скрывал этот пузырек. Достав из коробки потрепанные карты, Тамара положила бутылочку в центр пиктограммы. Мысленно сформулировав вопрос, она сначала разложила карты, а потом несколько раз кинула руны. Впрочем, ни карты, ни руны не показали ничего нового. Смерть в огне. Правда, в этот раз стало понятным, кто стоял за Грукка, темный человек, раздающий золото.
– Верни эту вещь, – собрав руны, закончила Тамара. – Нельзя мешать лилипуту, черная магия стоит за ним, не становись на его пути, будет беда.
– Заладила, как попугай, – взяв в руку пузырек, возмутился Сорс. – Вроде взрослая женщина, а несешь ересь. Не существует волшебства. А вот что реально есть, так это деньги у людей и наркотик для гипноза простачков в таких бутылочках. Мне нужен рецепт этого зелья, где это видано, чтобы человек платил деньги за разговор с воздухом?
Такой тон испугал цыганку, от страха она растерялась и выдала первое, что пришло на ум:
– Отпусти сына, – слезно прошептала она. – Господин Роджер, ну почему мой Роберт?
– А почему нет? – прикурив сигарету, ответил толстяк. – Да не волнуйся ты, мы сделаем всё аккуратно, есть у меня одна идейка, как поставить на место выскочку в прямом смысле поднять шумиху, и шатер Грукка закроют, а владельца арестуют, вот тогда мы с Робертом и заберем рецепт.
– Нет никакого рецепта! – перебила его цыганка.
– Да кто ты такая, чтобы знать это? – возмутился Сорс.
– Умоляю, услышьте меня, – Тамара взяла его за руку. – Брось эту затею, десять полных лун, и он уйдет, как пришел.
– Разумеется, уйдет, – засмеявшись, отдернул руку Сорс. – Когда поделится секретом счастья.
– Да не продает он счастье! – в отчаянии крикнула цыганка. – Как ты не можешь понять, нет вокруг него счастья, только зло, в этих бутылочках смерть, которая выжигает все живое.
– Еще скажи, черная магия! – заржал Сорс, но, видя, что гадалка серьезна, добавил: – Не паникуй! Этот лилипут дурачит людей в моем парке, и ты хочешь, чтобы я не замечал такого безобразия? Не бывать этому, пока я жив.
– В таком случае будущее предрешено, – прошептала гадалка.
– Вот и проверим, насколько ты провидица! – он демонстративно затушил сигарету в кофейной гуще и со снобизмом добавил: – Спасибо за кофе, сын не наврал, вкусный, надеюсь, не надо повторять, что будет, если начнешь болтать о нашей беседе?
Тамара в испуге кивнула, давая понять, что и не собиралась разглашать тайну сеанса, а Сорс, опираясь на трость, вышел из шатра. Женщина еще долго не решалась убрать со стола, то и дело, перепроверяя предсказанное, но ни руны, ни карты не меняли своего пророчества. Наконец в отчаянии цыганка силой сгребла все на пол, карты, битые чашки, руны – все смешалось на полу, а сама закрыла лицо ладонями. В такие моменты отчетливо понимаешь, насколько мир беспощаден, пожалуй – это самое ужасное, что есть в жизни, предвидеть грядущую беду и быть беспомощным что-либо изменить.