Избранница Олафа Уничтожителя, дева Инельда славного дворянского рода Ишер, чье имя во веки веков будет смотреть на потомков со скрижалей истории, отличалась добротой, кротостью и миролюбием.
Нет, ну я пыталась хотя бы в документы для семейного пользования впихнуть правдивую информацию, но летописец собственным пером зарезался! До сих не понимаю, как у него это получилось…
К воротам загородного клуба в пригороде Брюсселя аккуратно подъехал лимузин и после небольшой задержки с охранниками, которые отзывали стремительно и бесшумно выбежавших навстречу машине собак, остановился возле увитой плющом каменной балюстрады. Чопорного вида дворецкий невозмутимо сделал несколько шагов вперед и, почтительно склонив голову, открыл дверцу машины.
– Прошу вас, сэр!
На брусчатку выбрался одетый в строгую английскую тройку молодой человек с тем самым пронзительным взглядом, который в большей или меньшей степени имели все посетители данного места. Полностью охарактеризовать, в чем именно заключается его необычность и с чем она связана, профессиональный дворецкий в пятом поколении даже не пытался, принимая это за данность. Тем более что его старый хозяин в молодости, пока цветы жизни не подернулись для него пеленой возраста, смотрел на мир с точно таким же задором и вызовом.
Распрямившись, дворецкий, наверное, впервые за свою более чем полувековую карьеру, позволил себе показать хотя бы тень эмоций.
– Мэм?!
«Женщины и их неуемное любопытство схожи в любой из обитаемых вселенных! В этом я уверен на все сто процентов. Даже не так – я это испытал на практике, – устало подумал Олаф, который прекрасно понимал реакцию на вид его спутницы. – Только любопытство некоторых особей находится в несколько другой области, кардинально отличающейся от обычной».
В данном случае речь шла об ирландке нигерийского происхождения Инельде Ишер. Правда, все это только по паспорту, изготовленному кем-то из многочисленной когорты племянников старого Лю, являющегося одним из главных столпов Триады в Южно-Китайском море. На самом же деле под гримом пряталась самая настоящая темная эльфийка. Кровожадная по воспитанию, стервозная по жизни да вдобавок теперь еще и уставшая от перелета, стоившего ей большого количества нервов. Представительница данного народа с плохо скрываемым раздражением и «любовью» к окружающему миру воспользовалась рукой своего спутника, для того чтобы элегантно выскользнуть из глубины обшитого кожей салона снятого напрокат лимузина. Но источать в окружающее пространство буквально кожей ощутимые флюиды злобы не перестала. Взгляд, которым она повторно одарила дернувшегося дворецкого, заставил несчастного отступить еще на один шаг. И был он уже не таким и убойным из-за усталости и накопившегося напряжения. А вот носильщику в аэропорте Руанапры досталось по полной. Маленький китайчонок, кинувшийся было заработать парочку десятицентовиков, помогая красивой девушке с багажом, отлетел к стене только от одного движения ресниц и даже вроде бы обмочился, медленно сползая с широко распахнутыми в ужасе глазами.
Реакцию запуганных до икоты стюардесс, когда при взлете, а потом на парочке воздушных ям замечательный маникюр дроу буквально вспахивал поверхность подлокотников, сложно было описать своими словами. Бедные девушки даже и не пытались попенять за порчу имущества. Посеревшая от страха, с высоко поднимающейся в порывистом дыхании великолепной грудью и четко выделяющимися из-под шелка подаренного старым греховодником Лю платья холмиками сосков, темная эльфийка выглядела до такой степени эротично (для своего спутника) и страшно (для окружающих), что за все время перелета мимо их ряда кресел обслуга старалась проскользнуть как можно тише и незаметнее.
Поддерживая под руку ступающую благодаря врожденной грации подобно королеве Инельду, к слову, впервые надевшую пыточные приспособления, называемые женскими туфлями, Олаф медленно прошествовал мимо дворецкого в гостеприимно распахнутые двери одного из неприметных загородных клубов Бельгии, славящегося… Впрочем, какое там славящегося! Перечень лиц, знающих о его существовании, и уж тем более ступавших за его порог, вполне мог ограничиваться трехзначным числом. И это при более чем семи миллиардах населения земного шара. Выйдя по наводке одного старого знакомого своего отца, воевавшего с ним еще в Родезии, на внешне ничем не привлекательную торговую фирму «Омнитекс Омнипол» и побеседовав в тишине кабинета, уставленного образцами напольных покрытий и паркета, Олаф все же получил искомую невзрачную визитную карточку с адресом данного места. Ведь для того чтобы почтить своим присутствием этот клуб, нужны ОЧЕНЬ серьезные поручители, и ОЧЕНЬ специфические. Светиться не любят, но выбор товара-а… мм… Очень часто именно отсюда, из этих неприметных стен, скрывающихся за садовыми насаждениями, живыми изгородями и трехметровым забором с видеокамерами, снабжали всем необходимым наемников, различного рода формирования непризнанных государств и силы вполне официальных правительств. Тут никогда не смотрели на цвета флагов и никогда не видели цвета проливаемой с их помощью крови. Цвет денег обитателей данного поместья и их гостей волновал тоже не особенно. Хотя приятная шуршащая зелень облигаций и блеск драгоценных камней приветствовались намного охотнее, чем тонны макулатуры в виде рандов или рупий. Но и их принимали в любом случае – ведь деньги, вне зависимости от их внешнего вида, – это кровь любого военного конфликта.
И этой крови у Олафа было достаточно.
Innelda Isher. Karliik d’l’her’tan d’Velg’larn. Rusvanus dal l’qu’ellar Hun’ett[1]
Странное место этот мир. Мало того что люди тут какие-то странные, взять хотя бы того же Олафа, так еще и с магией тут очень большие проблемы из-за буквально колоссального количества хладного железа, окружающего со всех сторон. Вот, например, даже блестящая ложечка, которой я в задумчивости помешиваю коричневую бурду со странным ароматом и вкусом, предложенную мне обслугой, выполнена из него. Именно по этой причине вся маскировка, на которую мне пришлось согласиться при посещении родины Олафа, свелась к переодеванию в местное платье и сокрытии волосами острых кончиков ушей, так как любая наведенная иллюзия моментально бы растаяла, стоило бы только мне прикоснуться к этому «бичу магии». Благо в этом мире оказался народ, отдаленно похожий на илитиири. Хотя и очень отдаленно… И как любой из этносов, он имел некоторую историю и отношение окружающих, плавно проецирующееся на замаскированную под уроженку Нигерии дочь Ллос. Впрочем, приобретенное из-за этого некоторое неудобство меня даже в некотором роде веселило. Ведь к дроу обычно испытывают чувства совсем другой цветовой палитры. Так что этот опыт был полезен.
«А вообще мне тут нравится, – решила темная эльфийка, с легким интересом наблюдая спор Олафа и какого-то тучного мужчины, способного при попадании в плен к гоблинам вывести из строя племя средних размеров. Обожравшиеся сладким мясом мелкие зеленухи и ходили-то, как правило, с трудом. Из-за чего, бывало, гибли в количествах, просто неописуемых после начавшегося поначалу удачно для них похода. – Хорошее место, во всех отношениях. Старые враги меня тут не найдут. Новых здесь пока еще нет. Возможностей же, ведущих к власти и силе, тут больше, чем зубов в пасти у дракона. Если верить Олафу, магов на его родине либо нет вообще, либо очень мало».
– Мисс! – Вошедший в помещение молодой мужчина в смешной шляпе, похожей на перевернутый котелок, поприветствовал ее, подняв свой нелепый головной убор, и присоединился к спору. Но глаза у человека были холодными, словно у рыбы. За ними не чувствовалось эмоций. А взгляд на его ауру напомнил Инельде о ее покинутом доме. Там у многих заслуженных убийц такая же была.
«Цивилизация! – мысленно хмыкнула девушка. – Насколько бы развитой она ни была, а тех, кто строит такие города, дома и са-мо-ле-ты, примитивными дикарями не назовет никто, но под масками вежливости и закона всегда будут жить хищники, стремящиеся урвать свой кусок. Да, мне тут определенно нравится. Только мужчины в большинстве своем не только наглые, но и настоящей моей внешности не пугаются. Хотя и это тоже неплохо. Взять хоть того старикашку – практически первого человека, с которым Олаф познакомил меня в этом мире…»
– Доброго дня, многоуважаемый Лю! – Поклон, с которым Олаф произнес эти слова, нес в себе уважение и ни в коей мере не содержал той скрытой иронии, с которой он здоровался с внезапно появившимися при первых же победах дворцовыми прихлебателями Аксимилиана. Да что там говорить, он даже с призраком этого старпера Канлера так не разговаривал.
– О, молодой господин! Сегодня вы сделали старому Лю буквально королевский подарок, приведя в его лачугу такую красавицу! – Засуетившийся старик несколькими жестами организовал буквально из ниоткуда уже знакомый Олафу по предыдущим встречам полированный столик, на котором в вечной схватке сплелись украшенные яшмой и позолотой тела китайских драконов и духмяно пахнущий чайничек с дворцовым пуэром не менее чем пятилетней выдержки. – Присаживайтесь, присаживайтесь.
Поведение и жестикуляция того старого пенька ни в коем случае не совпадали с пронзительным, очень молодым для его возраста взглядом, которым он одарил меня при встрече. От такой наглости и ехидного огонька, промелькнувшего в его взоре, я буквально взвилась, несмотря на опыт и силу воли, оскалившись и хотя и тихо, но зашипев в его сторону. А уж встретив безмолвный отпор волевого взгляда, чуть не сорвалась. Почти как в глубоком детстве. И он хорош – очень хорош, я бы даже сказала, уровня высших святош человеческого бога. Те тоже имеют такое же добренькое выражение лица и такие же властные жесты, отточенные десятилетиями подковерных сражений. Достойный противник, который до последнего вздоха будет рисовать узор битвы отточенной сталью или кровью интриг – императорской тушью, секрет которой подгорные коротышки блюдут как бы не сильнее, чем способ плавки мифрила. Ведь только эта похожая цветом на капли артериальной крови жидкость практически полностью защищает написанный текст от исправлений и вставок, покрываясь после засыхания неповторимой паутиной мельчайших трещинок. Наверное, именно из-за этого эффекта и возникло расхожее в людской среде выражение «паутина интриг», делающее честь и моей богине. Еще раз окинув щурящегося в лукавой улыбке старичка взглядом, я обратилась к Олафу:
– Представь меня.
Чем вогнала его в ступор. В принципе еще перед началом путешествия мы договорились, что я по возможности не буду вмешиваться в дела этого мира, но знакомство со столь интересным человеком стоит того, чтобы немного поправить правила.
– Инельда Ишер. Дочь старого друга отца, о которой он попросил позаботиться.
Столь немногословное представление, сопровождаемое моим строго выверенным поклоном, именно таким, каким меня учили кланяться достойному противнику при встрече, не вызвало у собеседника никакого удивления. Он точно так же, со столь же выверенной грацией поклонился в ответ и принялся плести словесные кружева, ни на мгновение не отвлекаясь от битвы взглядов.
– Это честь, когда такой цветок соблаговолил озарить нас своим светлым посещением, и этого будет достаточно, чтобы отогнать от нас все зловещее. Поистине все в этом приюте будут озарены счастьем.
Пока старик разливался соловьем, я решила немного отвлечься и с подозрением взяла в руки тончайшей выделки чашу со странным, необычно пахнущим напитком. Если среди многочисленных рецептов светлоэльфийских дворцов я не встречала подобного столь пленительного запаха, как будто наполненного древностью и тайной, то это о чем-то говорит. Уж можете мне поверить. Ведь для любого отравителя дело чести знать все возможные блюда и напитки, для того чтобы любовно приготовленные «слезы Ллос» незаметно вплели свой вкус и аромат в исходную палитру. Сделав осторожный глоток, я с наслаждением закатила глаза, отдав должное столь замечательному напитку, капля которого буквально взорвалась у меня во рту невообразимым богатством аромата и вкуса. Подождав несколько мгновений и усилием воли сдержав волну наслаждения, предательски пробежавшую по моему телу, я еще раз благосклонно наклонила голову.
– Поистине, даже смерть после чаши этого напитка будет достойна императора…
Столь неосторожные слова, заставившие Олафа дернуться, явно потрафили этому старику, заставив его расплыться в наполненной медом улыбке, впрочем, никак не сказавшейся на прячущейся в глубине глаз стылой, наполненной колотым льдом тьме.
– Ваш недостойный собеседник впервые встречает столь тонкую и высокую образованность, сочетающуюся с необычной красотой, достойной небес. Если будет позволено ничтожному такое сравнение, вы, молодая леди, напоминаете мне незабвенную Цзян Цин в те времена, когда цветок ее юности еще только распустился. – Видимо, та особа, с которой в довольно поэтической форме меня попытались сравнить, действительно сильно запала старику в душу. При упоминании ее имени его глаза даже на мгновение затуманились. – Чем же старый вдовец может отплатить за появление в его жилище такой глубокой обворожительной красоты?
Сделав еще один глоток и спрятавшись за чашей, я стрельнула взглядом в сторону Олафа, внимательно, хотя и несколько напряженно слушающего нашу беседу со старым контрабандистом и представителем одного из самых крупных преступных сообществ этого мира. Конечно, в каждом болоте водятся свои лягушки, но, пообщавшись с этим вот милейшим старичком, могу сказать, что по силе воли и ясности ума он даст фору любой темноэльфийской матроне и большинству человеческих властителей. Впрочем, на таких местах дураки не выживают. Теперь понятно, где Олаф прошел тренировку, после которой он иногда с такой ухмылкой смотрит на ужимки придворных и знати.
– Многоуважаемый Лю, так уж случилось, что багаж этой юной леди был утерян. Но это не было бы большой бедой, если бы не потеря паспорта…
«Старичок сделал для меня все, о чем просил его Олаф, – лениво думала дроу, рассматривая виднеющийся за окном пейзаж необычайного города, равного которому ей не доводилось видеть никогда в жизни. – И полагаю, не будь его рядом, попробовал бы сделать еще кое-что, несмотря на возраст. Чем-то я его зацепила, несмотря на прожитые человеком годы. А может, и благодаря им. Представители данной расы в старости, бывало, начинали ценить исчезающую потенцию выше, чем собственную жизнь и честь».
– Идем! – Прервавший воспоминания грубым рывком Олаф, буквально пышущий недовольством, явно был зол. А рука его рефлекторно цапала место у пояса, где обычно висел пистолет. Но сюда оружие взять он не решился. Сказал, моветон. И что здесь никто перестрелки устраивать не будет.
«Что-то случилось? – невинно уточнила Инельда, сканируя пространство и переходя на ментальную речь. Телепатия никогда не была ее коньком, но уж передать мысли при тактильном контакте смог бы почти любой темный эльф. – Оружие, почти все, мне пришлось оставить в номере, снятом в гостинице, высотой не уступающей иным наблюдательным вышкам, но здесь смотрящейся карликовой халупой на фоне некоторых зданий. Два отравленных лезвия под ступнями туфель не в счет. Но ведь есть же еще магия…»
«Цыц! – мысленно Олаф буквально кричал. – Здесь цивилизованное общество! И представители больших шишек. Попробуем хоть гавкнуть на них – черта лысого нам кто чего продаст. В натуре!»
«Что значит последняя фраза?» – холодно уточнила дроу, взбешенная тоном своего спутника. Будь он менее нужной темной эльфийке персоной – уже мог бы и поплатиться за свою грубость. К примеру, глазом. Или двумя.
«Сам точно не знаю, – буркнул человек, понемногу успокаиваясь. – Просто так все время говорил один мой знакомый русский прапорщик. Парень хороший, в меру честный и материально обеспеченный на высшем уровне, но живет он… Далеко – это мягко сказано. Да и золотом вряд ли примет. У него на родине с его реализацией большие сложности. Хотя вроде и добывают благородные металлы много где. Дикая страна!»
«О нем – потом, – твердо решила Инельда, слегка сжимая кожу Олафа своими когтями и слушая его недовольное шипение. – И не надо таких рож корчить, я тебе даже кровь не пустила! В чем у нас проблемы здесь и сейчас?»
«Маньячка, – мысленно констатировал ее спутник. – Но красивая. А также нежная и ласковая. Когда связанная. Не надо было сети убирать, без них ты сразу меняешься к худшему».
«Сам виноват, – фыркнула девушка и слегка ослабила свою хватку. Темные эльфы ценили тех представителей иных рас, кто мог их убить без всяких для себя негативных последствий, а даже с некоторой выгодой, но все-таки решил оставить дроу в живых. Не понимали, как правило, но ценили очень высоко. Ибо ради возможности ощутить свою спину надежно прикрытой согласны были пойти на многое. Сородичам ведь такого не доверишь. Во всяком случае, без риска оказаться преданным в любой момент. Да и нельзя сказать, что Инельде совсем не нравился Олаф и то, чем они с ним время от времени занимались. Скорее уж наоборот. Все-таки она была молодой и здоровой женщиной. А в постель к дроу мужчины попадали не просто редко, а очень редко. – И не уходи от темы».
«Я попросил слишком многое сразу, – пояснил торговец оружием. – И это заставило возможных партнеров… насторожиться. Мелкие партии всевозможных пистолетов, автоматов, гранат и прочей подобной чепухи их не особо волнуют. Любая профессиональная армия раскатает вооруженную подобным мусором необученную толпу, все равно какой численности, в тонкий блин. Но зенитно-ракетные комплексы, противотанковые гранатометы и бронетехника, пусть даже устаревшая лет на двадцать, – это уже совсем другой коленкор. Ими можно при желании навести некоторого шороху. К примеру, уничтожить ядерную станцию. Уронить самолет президента. Разнести вдребезги здание правительства какой-нибудь страны, устроив неожиданный десант из неприметного сухогруза или авиалайнера и набрав бойцов-смертников. Взорвать саммит «большой шестерки», или как там правильно называется слет лидеров мировых держав».
«Хорош, – мечтательно подумала о своем спутнике Инельда, скрыв от него свои мысли. – Чувствуется, может все перечисленное. Или хотя бы примерно представляет, как это сделать. Я, конечно, не понимаю, о чем именно он толкует, но сразу видно – танец смерти, развязанный им, будет восхитителен и унесет не одну тысячу жизней. Достойный выбор, за неимением лучшего… Лучшее, как всегда, досталось светлым. Обидно. Хотя, может, пусть она довольствуется императором моего родного жалкого примитивного мирка? А мы с Олафом, опираясь на мощь построенной там империи, попробуем захватить себе этот. Если все будет хорошо».
«В общем, говоря политическим языком, мне был выражен вотум недоверия, – печально признался человек, даже не подозревающий об амбициозных планах идущей с ним бок о бок девушки. – И пока не скажу, куда именно пойдет мое оружие, причем с предоставлением гарантий, что оно отправится именно в заявленное место, никто ничего толкового не продаст. Разве только мелочь какую. Или вообще старье несусветное, видевшее не то что Гитлера, а даже и самого Наполеона!»
– Ты считаешь имеющееся у тебя мусором? – удивилась Инельда вслух.
– Да, – коротко и емко ответил Олаф. – Это не то чтобы совсем не оружие… Оружие, но не для большой войны.
– Как же вы тогда решаете споры между теми, у кого есть власть? – уточнила девушка.
– Приедем в гостиницу – покажу.
Олаф
А вообще мысль поразить достижениями Голливуда и современной видеотехники девушку – ведь несмотря на некоторое количество скрытых по всему телу орудий для смертоубийства и поистине взрывной характер, моя спутница была именно девушкой, со всеми присущими этому подвиду разумных существ достоинствами и недостатками, – была довольно интересной. Сам факт, что в гостиничном номере на мягком диване в окружении сонма подушек, поджав под себя длинные точеные ноги, разместилась неуловимая глава гильдии убийц из другого мира и с подозрением и тревогой следит за моими манипуляциями с пультом домашнего кинотеатра, заставлял меня прилагать недюжинные усилия для того, чтобы предательская ухмылка не засияла на моем лице. Мне и так хватало текущих проблем. Отливающий чернотой экран более чем двухметровой плазмы, воспринимавшийся Инельдой еще недавно как зеркало, с легким щелчком включился и отобразил абсолютно непонятный для мой спутницы набор символов. Все же у языковых амулетов есть один, но довольно серьезный недостаток – письменность приходится изучать самостоятельно.
К сожалению, небольшой магазинчик в пятиминутном радиусе от гостиницы не мог похвастать большим ассортиментом именно военных фильмов: всяческого рода мелодрам и слезливой романтики было более чем в достатке, – вдобавок, видя мои безуспешные поиски по полкам, прыщавый продавец с загадочным и таинственным видом предложил, как он высказался, «продукцию не для всех». Клянусь богом, этот максимум восемнадцатилетний шкет покраснел после этих слов как маков цвет. Заинтересованно кивнув и последовав за ним в каморку, я после просмотра содержимого спрятанной в шкафу картонной коробки моментально его понял. Обычная эротика стояла совершенно спокойно прямо в зале, а вот эту вот, назовем ее «продукцией» кинорынка, я бы с удовольствием прикопал поглубже и больше никому не показывал. Если только в качестве пыточных приспособлений… Только вот боюсь, после услышанного от Канлера и Аксимилиана о нравах большинства из высшего руководства Святой земли подобное для них будет пресновато. Кое-как отбившись от юного распространителя не совсем стандартной видеопродукции, я все же нашел несколько дивиди, которые, по моему мнению, в некоторой степени могут, хоть и примерно, дать моей спутнице впечатление о современных методах ведения боевых действий. Конечно, продукция «фабрики грез» и реальный бой – это как небо и земля, но за неимением гербовой, как говорится, сойдет и туалетная.
Замелькавшие на экране первые кадры и раздавшийся со всех сторон многоканальный звук заставили дроу широко распахнуть глаза и застыть, сжимая взявшийся из ниоткуда небольшой клинок, больше похожий на игрушку, но внушающий некий страх странными разводами на его маленьком зачерненном лезвии. Конечно, не «Приход поезда», но реакция девушки была на уровне. Даже от первых, пока что мирных кадров и льющейся из динамиков музыки. А вот потом… Я знал, что ставить. Все же «Спасение рядового Райана», особенно сцена на пляже, резко контрастирует с тем, к чему привыкли обитатели того мира. Рыцарские методы ведения войны? Да к черту! Резня беззащитных крестьян с обязательным трехдневным весельем в захваченном городе? Дробный стук мечей и звякающие о доспехи стрелы? Хм… Средневековье! Фарш из человечьего мяса, ливень обезличенных пуль и осколков, от которых нет спасения… Жатва смерти, танцующей в неведомом представителям технологически неразвитого мира ритме. Перед глазами посеревшей и вздрагивающей от свиста пуль и каждого взрыва, раздающегося с помощью мощного сабвуфера, казалось, прямо в желудке, разворачивался не мерный менуэт их нелепых рыцарских атак, а беспечная, веселая румба в окружении взрывов, дыма и крови. Насилующая душу своим безумием и бессмысленностью смерти.
Красота схваток?! Не смешите!
Романтика? Ха!
Подойдя и опустив руки на застывшие в напряжении плечи Инельды, я аккуратно ее приобнял…
Каких-то два часа… Это небольшой отрывок времени для существа, видевшего и участвовавшего в закрытии Врат Хаоса, для опытной убийцы, руки которой, по мнению старого хмыря Канлера, покрыты кровью до самых плеч. Удивление, изумление, восхищение, омерзение и страх… Вот палитра чувств, отражавшаяся на обычно бесстрастном точеном лице Инельды Ишер, изгнанной из Дома Hun’ett.
Ну а потом были вопросы, волна вопросов, буквально захлестнувшая меня с головой. Оружие, боеприпасы, поведение, техника – ее интересовало все. Широко распахнутые глаза и немного подрагивающие кончики пальцев, которые будто в надежде зацепиться за реальность окружающего мира скользили по моему лицу, очаровательно прикушенная белоснежным клычком губа, бархатистость напоенной первородной темнотой кожи… Не знаю, что бы сказала Селес, но тепло наконец-то забывшейся неровным беспокойным сном, доверчиво прильнувшей к моей груди дроу я ощущал до самого рассвета, откинувшись на все том же диване и пытаясь разложить по полочкам гложущие мой мозг мысли, облитые жирными сливками сомнений и сумбурных, непонятных даже мне самому чувств.