Нынешнее президентское Послание Владимира Путина, безусловно, самое интересное из всех шести, им произнесенных.
И безусловно же, что это самое «философское» из его шести посланий.
Прежде чем разобрать составные части политической философии Владимира Путина, отмечу несколько важных моментов, по-моему, пока не оцененных комментаторами Послания, в основном разбирающими его конъюнктурно-политические аспекты и противоречия между «правильными» тезисами Путина и «неправильными» действиями кремлевской власти. Такая критика следует и справа, и слева. Во многом она справедлива, но требует отдельного разбора.
Итак, не о конъюнктурном.
Свою политическую философию Владимир Путин сформулировал на шестом году президентства. Произошло ли это случайно, под влиянием ли накопленного опыта и соответствующих раздумий, или так было задумано еще при приходе к власти, не столь важно. Важно, что эта философия оглашена в 2005 году. Важно, что теперь она имеется.
Далее. Владимир Путин почему-то счел нужным сообщить, что данная «программа действий» является «нашей совместной программой на ближайшие десять лет».
Но ведь срок его президентства завершается в 2008 году, то есть через 3 года.
Не буду далее развивать цепь этих рассуждений, к которым можно присоединить еще ряд аргументов, а также прямых и косвенных доказательств того, что я готов утверждать.
Перейду к самому утверждению: судя по всему, Владимир Путин уже принял решение продолжить свое лидерство в российской политике и за пределами 2008 года. В каком формальном статусе – отдельная тема. Но решение, повторюсь, судя по всему, принято.
Теперь собственно о политической философии Владимира Путина, проговоренной им пока тезисно, с пропусками некоторых существенных составляющих (случайно или специально сокрытых), не до конца стратегически продуманной, почти совершенно не проработанной инструментально, но все-таки вполне определенной. Излагая эту философию, я буду максимально опираться на оригинальный путинский текст, специально отмечая собственные, то есть мои, ремарки, пояснения и расшифровки.
Генеральная метафизическая основа политической философии Путина следующая: Россия была, есть и будет крупнейшей европейской нацией.
В течение трех столетий Россия развивалась вместе с другими европейскими народами и культурно, и политически, и общественно-граждански, в чем-то отставая, но в чем-то и опережая страны и народы «классической», то есть Западной, Европы.
Россия (русские) – одна из древнейших наций Европы, имеющая тысячелетнюю историю государственности.
Демократическая традиция есть не нечто привнесенное в Россию откуда-либо, а естественным путем и в определенный исторический момент возникшая в ней самой ценность, равно значимая в российском общественном сознании еще двум ценностям – свободе (в том числе и независимости, суверенности русской нации и русского государства) и справедливости.
Советский период не «черная дыра» в истории России, а Советский Союз не был «империей зла», скорее наоборот – это Путин говорит не прямо, а косвенно: крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой XX века, для российского народа оно стало настоящей драмой (перечисляются все основные составляющие этой драмы вплоть до хасавюртовской капитуляции и интервенции терроризма). Солдаты Великой Отечественной войны (то есть советские солдаты) – это солдаты свободы, которую они принесли не только своей стране, но и миру, избавив его от человеконенавистнической идеологии и тирании.
Молодая (новая) российская демократия является продолжением российской государственности, а не ее крахом.
Суверенная (и справедливая) демократия России – вот лингвистическая и сущностная формула политической философии Путина, прямо не выведенная в Послании, но фактически все его пронизывающая
От советской системы по собственному выбору и желанию Россия перешла к новому этапу своего развития – строительству одновременно демократического, свободного (суверенного) и справедливого общества и государства. И они, российское общество и государство, сами будут определять сроки, этапы, условия и формы этого развития.
Суверенная (и справедливая) демократия России – вот лингвистическая и сущностная формула политической философии Путина, прямо не выведенная в Послании, но фактически все его пронизывающая.
Слово «свобода», как правило, без дополнительных уточнений, в путинском тексте употребляется либо раздельно, либо даже слитно сразу в двух смыслах: как свобода человека внутри российского общества и как свобода (суверенность, независимость, самодержавность) России в мире, в том числе и перед лицом других крупных и крупнейших стран.
Современное российское общество должно быть свободным (открытым) как внутри себя, так и вовне, не теряя при этом ни своей самости, ни целостности своей территории.
Более того, цивилизаторская миссия российской нации как европейской на евразийском континенте должна быть продолжена. Это, на мой взгляд, важнейший, хоть в данном Послании и слишком скороговоркой произнесенный исторический и стратегический (в том числе и прогностический) тезис, прозвучавший из уст Владимира Путина.
Мы – свободная нация. Путин еще раз, причем в самой афористичной форме, подтверждает принцип внешней и внутренней суверенности России.
Необходим новый курс – курс новой демократизации, не отвергающий, однако, задачу постоянного укрепления российского государства, но уже не как противовеса хаосу и отдельным людям, а как механизма общественной гармонизации и защиты прав суверенного человека
Но реализация этой свободы возможна лишь в том случае, если мы будем сильными и успешными. Ни того ни другого пока в достаточной степени не наблюдается. Это – следствие сложного хода исторического развития России и, в частности, событий конца 80-х-90-х годов XX века, приведших, помимо прочих бед, к деградации всех государственных и общественных институтов страны.
Политика стабилизации (первые годы путинского президентства вплоть до нынешнего) была реакцией на все эти беды и проблемы. Эта политика себя оправдала, но к настоящему времени исчерпала свои позитивные ресурсы.
Необходим новый курс – курс новой демократизации, не отвергающий, однако, задачу постоянного укрепления российского государства, но уже не как противовеса хаосу и отдельным людям, а как механизма общественной гармонизации и защиты прав суверенного человека.
Одно из главных препятствий на пути такого развития государства и общества – значительная часть российского чиновничества, понимающего государственную службу как разновидность личного и государственного бизнеса.
Простое решение этой проблемы невозможно, ибо тогда верх возьмет бюрократическая реакция. Путин не расшифровывает этот тезис, но, очевидно, имеет в виду две вещи. А именно то, что механическое следование внешне демократическим процедурам, с одной стороны, позволит не народу, а лишь бюрократии укрепить свои позиции в государстве и обществе, а с другой стороны – опять хаотизирует недостаточно сбалансированную общественную жизнь и спровоцирует бюрократию как хранительницу государства на государственный переворот, ликвидирующий достигнутый уровень свободы.
Речь, следовательно, идет о возможности реинкарнации на новом этапе ГКЧП образца 1991 года как реакции на стремительно развивающийся тогда распад страны и общества.
Далее Путин решительно заявляет, что не позволит передать страну в руки неэффективной, да еще и коррумпированной бюрократии.
Он еще раз фиксирует приоритет либерального подхода в развитии экономики при сохранении командных и владетельных высот государства (как представителя общества) в некоторых стратегически важных для безопасности страны (в том числе сырьевой и инфраструктурной) отраслях и сферах.
Очерчивая политические реформы (новую демократизацию), Путин ставит пока очень скромные цели, еще раз объясняя (не прямо) эту скромность тем, что с учетом своей исторической, геополитической (sic!) и иной специфики Россия сама будет определять сроки и условия демократизации.
Несмотря на эту скромность, некоторые предложения Путина звучат почти сенсационно: плюрализация телевизионных СМИ, законодательное введение института парламентского расследования и пр. Впрочем, главной сенсацией будет то, если все это будет реализовано.
Принципиальнейший (с моей точки зрения) момент – обращение президента к демографической проблеме. О ней он не говорил очень давно. И сейчас сказал еще слишком общо, неконкретно и поставив опять же весьма скромную цель – стабилизация численности населения. Но тут, думаю, он опирался на слишком робкие, оппортунистические рецепты наших демографов. Тем не менее сам факт обращения президента к этой проблеме фундаментально значим.
Наконец, в финальной части Послания Владимир Путин говорит о необходимости возрождения нравственности в российском обществе, беря за образцы ее уровень и в царской России, и в Советском Союзе.
Этим, с одной стороны, еще раз абсолютно правильно фиксируется идея непрерывности российской истории, а с другой – в политическую философию России, предлагаемую обществу, вводится абсолютно необходимая, но полностью игнорировавшаяся все последние 15 лет ее составляющая – этическая.
Политическая философия Путина нуждается теперь в общенациональном обсуждении, ибо она, несмотря на свою концептуальную ценность, далеко не во всем безупречна и непротиворечива. Я, например, собираюсь выступить с более пространным и фундаментальным анализом этой философии на страницах журнала «Политический класс» и в телепрограмме «Что делать?».
Боюсь, правда, что приближающийся сезон каникулярного гедонизма нашей политической и интеллектуальной элиты может свести на нет многое из предложенного Владимиром Путиным. А к осени та самая бюрократия, которую столь удачно и точно описал в своем Послании президент, заболтает все его интенции «всенародной» и «всебюрократической» поддержкой и одобрением, то есть наиболее эффективной формой саботажа. Этому надо сопротивляться.