– Слава богу, у нас есть деньги! – обрадовалась я, когда Валерий Михайлович передал мне небольшую пачку пятитысячных купюр.
Но Человек, едва придя домой, лег на топчан Бандюшко и отвернулся лицом к стене – в точности как Чучо, когда впервые получила взятку.
А Бандюшко приоделся в полосатый махровый халат Валерия Михайловича и завалился на нашу кровать.
– Устал я после трудового дня! – по-хозяйски крикнул он. – Подайте кофе в постель!
Но вид у него был не усталый: глаза блестели, хвост победно откинут в сторону.
На его крик подбежала собака и тоже забралась на кровать.
– Ну, вот еще! – хором крикнули я и Перес.
– И моей собаке кофе в постель! – тем же тоном добавил Бандюшко.
Я схватила собаку за ошейник, а Бандюшко – за шиворот и спустила обоих на пол.
– Обижают труженика! – испуганно заскулил Бандюшко. – Я теперь главный добытчик!
– Он теперь главный добытчик, – глухо произнес Валерий Михайлович.
– Я не знаю, кто из вас главный добытчик, – воскликнула я, – но валяться в своей постели не позволю!
Бандюшко с собакой поплелись в ванную комнату и с обиженным видом уселись на приступке. Вскоре оттуда донеслось какое-то бормотание. Мы с Перес подошли к двери ванной и прислушались.
– Подумать только! – говорил Бандюшко вечно смеющейся собаке. – Я теперь большой начальник в Северном городе!
Пес радостно взлаял.
– А ведь я – простой деревенский тролль, без образования и связей!
Пес снова радостно взлаял.
– Вот чего мне не хватало! – продолжал аферист. – Простора!
Мы с Перес, удивленные, отошли от двери.
– Не к добру это, – шепнула мне Перес, – когда тролль исповедуется ездовой собаке…
***
Мне, конечно, было интересно узнать, что же произошло в бизнес-центре, но Валерий Михайлович на все вопросы отвечал невнятно и односложно.
Тогда я сбегала в магазин, приготовила вкусный ужин и накрыла на стол. Сегодня у нас все были сыты, даже вечно смеющаяся собака под конец застолья едва держала вилку и нож в лапах.
Тролли быстро заснули: Бандюшко на топчане, Перес на моей подушке.
И тогда Человек пересказал мне события своего тяжелого дня.
– Надо увольняться, – расстроенно проговорила я. – Ты сядешь в тюрьму, а Бандюшко и главный инженер выйдут сухими из воды: о существовании троллей людям ничего не известно, а главный инженер лично денег от арендаторов не брал – ничего не докажешь.
– Уголовка по мне плачет, – согласился Валерий Михайлович.
– Надо как-то перетерпеть, пока я сдам свою квартиру, – задумчиво произнесла я. – А потом – срочно увольняться!
– Трехкомнатную квартиру не сдать, – грустно заметил Человек. – Слишком дорого, нет желающих.
– Придется сдавать каждую комнату отдельно, – ужаснулась я. – Представляю, во что превратится квартира после!
Валерий Михайлович опять понурил голову.
– Ничего-ничего, – я ласково погладила его по руке. – Переживем!
***
Наш разговор прервал неистовый лай собаки.
– Что?! Где?! – подскочила Перес.
– Тревога! – вскричал Бандюшко. – В доме чужие тролли!
Я включила свет в столовой: вечно смеющийся пес облаивал обеденный стол. Там, верхом на яблочном пироге, сидела незнакомая молодая троллиха – с куском яблока во рту и круглыми от ужаса глазами.
Незнакомая – это я погорячилась. Я-то сразу признала ее по густой черной шерсти и фамильным ушам Илиаса Гвадалахарского – такие же были у Перес и Чучо.
– Спокойно! – сказала Перес. – Ребенок питается.
Перед нами была не кто иная, как ее младшая дочь Криста, до невозможности похожая на Чучо, только с небольшой челочкой и напомаженным зеленым гелем хвостом.
– Так и кондрашка хватит! – произнесла она, вытаскивая яблоко изо рта. – Предупреждать надо о собаках, мама!
– Все хорошо, доченька, – пробормотала Перес.
– А если бы я яблоком подавилась?
– Криста, а где же Зезе? – посмеиваясь, спросила я.
Зезе был единственным сыном Перес, они с Кристой были двойняшками.
– Вы и про Зезе знаете? – изумилась молодая троллиха. – Что здесь происходит? Почему люди о нас знают? – сурово спросила она мать.
И тут я поняла, что отношения Перес и Кристы совсем другие, нежели Перес и Чучо. У Кристы был другой характер.
– Долгая история, доченька, – смиренно прошепелявила Перес и попыталась свалить вину на старшую дочь: – Чучо нарушила конспирацию. Теперь это наши ездовые человеки.
Криста удивленно подняла брови и больше ничего не сказала на эту тему, только ответила мне:
– Зезе на Байкале, испытывает катера.
Бандюшко тоже имел вид смиренный и смущенный, потому что не знал, как представиться. В конце концов, он достал монокль с битым стеклом, вставил его в глаз и принял вид ученый и наглый одновременно.
– Как поживаешь, доченька? – снова смиренно прошепелявила Перес. – Как твой журнал «Купи все!»?
– Недавно участвовала в фотосессии для троллиного каталога косметики. – Криста вновь принялась за пирог, не обращая ни на кого внимания. – Начинаю карьеру модели сетевого маркетинга.
– Доченька, может, и мне работа найдется? – тихо спросила Перес. – А то с деньгами у нас совсем туго…
– А эти на что, спрашивается? – Криста презрительно кивнула в мою сторону и в сторону Валерия Михайловича.
Человек густо покраснел от стыда, а я – от гнева.
– Ты всегда меня учила, что работать нельзя! – продолжала возмущаться Криста. – Ну, в крайнем случае, можно быть медиаперсоной или свободным художником. И для модели ты слишком стара…
– Может, я все-таки куда-нибудь сгожусь?
– Ну, если хочешь, могу устроить тебя распространителем косметики, – снизошла молодая троллиха.
– Но это же ерунда! – не удержавшись, крикнул Бандюшко. – Я – большой тролль! Я обеспечиваю всю семью!
– Цыц! – прикрикнула я на него.
Внезапно Перес осенило, и она радостно потерла лапы:
– А краска для волос у вас есть?
– Краска для волос у нас с большой скидкой, – важно пояснила Криста.
– А рубинового цвета есть?
– Всех цветов есть.
Перес лукаво прищурилась:
– Я готова закупить сразу большую партию. Может, даже железнодорожный вагон.
– Мама Перес, ты в своем уме? – изумилась молодая троллиха. И спросила строго: – Ты сегодня зубы чистила? Лапы мыла?
– Все в порядке, доченька! – радостно захихикала Перес.
***
Криста ушла, размахивая на ходу своим напомаженным хвостом.
Валерий Михайлович ворочался с боку на бок и, наконец, высказал то, что его мучило:
– Может, твоя Перес и вправду свихнулась от возраста? Зачем ей железнодорожный вагон рубиновой краски для волос? И так лишних денег нет!
Я расхохоталась на всю квартиру:
– Не переживай, троллиха прекрасно знает, что делает! У нее свой бизнес в Зеленецком лесу.