Уже сутки прошли с момента нападения зверя, и больше атак не последовало. Выходили с опаской, нам было откровенно страшно от пережитого, ведь это существовало за гранью разумного, но способно было нас убить. В свете событий мысль о посещении руин уже не казалась такой хорошей. Мы бы их и не посетили, но жизнь непредсказуемая штука. Очередной сюрприз свалился на нас с неба.
Мы вышли ночью, той короткой ночью, когда оба местных светила спрятались за горизонтом. Равнина освещалась огнем звезд и желтым светом, исходящим из иллюминаторов отсека. Нам необходимо было изучить то место, откуда похитили тело доктора, и следы чудовища, на что решились только после долгого обсуждения. А когда начали осматривать, подсвечивая ручными фонариками, то сразу бросилась в глаза странность, не такая яркая, как тварь, но тоже загадочная до дрожи в коленях и холодного пота на спине.
– Смотри, – показал я Славке на песок. – Следов-то нет никаких. Если кто и ковырялся, то он, наверное, летал.
Навигатор тихо кивнул и обвел ярким белым лучом фонаря округу, а потом задрал его к небу.
– А я еще жаметил, фто вообще никаких шледов нет, даже наших. А мы нашледили шильно. – Славка скривился и по обыкновению тронул рукой разбитое лицо.
– Да, вижу. И Бортик ничего не зафиксировал. На записи черный провал, было тело, и нет тела.
– Думаешь, они блокировали его шиштемы жапиши?
– Системы записи вряд ли. Таймер-то бежит. Скорее всего, просто заглушили как-то. У меня от всех этих загадок уже голова пухнет и задница в нервном тике дергается, наверное, подвох ищет, – неуверенно попытался я пошутить, но вышло откровенно глупо и неуместно. – Жаль кормушка не производит что-нибудь спиртосодержащее, нам бы в самый раз было.
– Я б нажралшя до потери сожнания, – согласился навигатор, – Белочка аваншом уже пришла.
– Ага, трехметровая, или сколько там в ней было.
Он с досадой пнул первый попавшийся камень.
Вернулись в отсек, который уже принял более-менее жилой вид. Вещи, разбросанные после падения, а потом и атаки чудища, разложили по местам. Все совсем ненужное просто свалили в угол. Капсула была все-таки небольшая, сильно не развернешься. Заказали у Бортика синтетическое пюре и искусственное мясо. Вкус не ахти какой, но есть можно. Тем более что выбирать не приходится, очень уж есть хочется.
– Рука опять болит, – простонала бледнеющая на глазах Лена, сидя в углу и баюкая сломанную руку. – Закажите мне еще обезболивающего. И антибиотиков тоже.
– Потерпи немного. – Слава ткнул пальцем в сенсор контроля искусственного интеллекта. – Шейчяш будет.
– Терплю. Не беспокойся, – вымученно сказала девушка-астрофизик. – Только давай ты мне вколешь, я сама боюсь.
Поставили укол. Старинный и вечно неизменный одноразовый шприц полетел в утилизатор. Бортик его целиком синтезирует вместе с лекарством, целиком и расщепляет.
Сели есть. Синтетическую еду разбавляли настоящим кофе. Он, конечно, тоже был синтетическим, но делали его на другом, более качественном аппарате, от выращенного невозможно отличить. Беседа не клеилась. Пищевую химию с трудом заставляли себя проглотить. Перед глазами у всех до сих пор стоял пропавший доктор, загадочный зверь и эта проклятая планета.
Лена попросила необходимое ей сейчас снотворное. Мы со Славой не стали употреблять, вдруг что случится.
Наш модуль изначально был нежилой, но на полу спать не приходилось. Поперек модуля растянули вытащенные из аварийного комплекта гамаки. Они крепились обычными шнурами к специальным утопленным во внутреннюю обшивку крючкам. Сверхпрочная ткань была почти невесомой, но прекрасно держала человека, закутанного в спальный мешок.
Многие вещи не меняются. Они уже на заре человечества были почти совершенными. Гамаки, лопаты, ножи. Не важно из чего они сделаны, из шкуры и кости руками пещерных людей или из композитов на автоматизированных заводах.
– Пойдем наружу, пусть уснет спокойно, – предложил я товарищу и вышел.
Слава молча последовал за мной. Рядом со шлюзом мы поставили раскладные стулья, вытащенные опять же из аварийного комплекта. Навигатор сел на один из них и уставился на тяжелые ботинки. Они были все в пыли, отчего приобрели сероватый цвет. Мы так и сидели, пока вдруг он резко не поднял голову и не посмотрел на меня, а потом стал озираться.
– Шлышишь?
Я прислушался и вскочил. Быстро нарастал какой-то гул. Вскоре звук превратился в очень сильный рев, и стало ясно, что он раздавался сверху.
Так, наверное, со стороны выглядело наше падение. Какой-то аппарат, отчаянно сопротивляясь неумолимой силе, боролся за свою жизнь. Его то рывками стаскивало вниз, то немного поднимало. Несомненно, это был космический корабль, и вел он себя как большая рыба, попавшая на крючок. Невидимый рыболов то отпускал, то натягивал леску, и аппарат дергался из стороны в сторону, поднимался и опускался. Деталей было не различить – слишком высоко это было. Даже когда чудовищная сила притянула его совсем близко к нам, был непонятен тип аппарата.
Наконец корабль не выдержал и стал разваливаться. Что-то ярко вспыхнуло. Обломки посыпались на поверхность, но все же было отчетливо видно, как какая-то часть, полыхая, скорее всего, аварийными двигателями, падала медленнее всей остальной груды металла. Наверное, это была спасательная капсула. Она, подняв тучи пыли, рухнула прямо у подножия руин. Посадка была жесткая, но объект уцелел.
У меня бешено заколотило сердце, сложно сосчитать, в который раз с момента крушения нашего корабля. Не сомневаюсь, что Слава чувствовал то же самое. Но переживали мы на этот раз не за себя, а за других, тех кто были сейчас в этом месиве из огня, дыма и пыли.
Мы переглянулись. Медлить было нельзя. Не сговариваясь, сорвались с места, заскочив в модуль, чтобы захватить самое необходимое для оказания помощи при такой посадке.
Лена, даже под действием снотворного проснувшаяся от грохота, через силу сползла с гамака и вышла наружу. Девушка сунула ноги в тяжелые ботинки как в тапочки, не застегивая их. Она так и осталась стоять у шлюза, сонно моргая и провожая тусклым взглядом наши спины.
Расчерчивая лучами фонариков серый, как цемент, песок и спотыкаясь о камни, добежали до капсулы чужого корабля на одном дыхании. Отвыкшее в долгой космической вахте от сильных нагрузок тело отреагировало на бег болью в боку.
Аппарат был небольшого размера, втрое меньше того модуля, в котором упали мы. Обшивку исковеркало похуже нашей. Узнать что-либо было сложно.
Мы остановились, присматриваясь к помятой поверхности. Не ясно было, где его вскрывать. Он вообще был странным.
Наше замешательство оборвал громкий щелчок. Одна из панелей резко отошла на несколько сантиметров. Славка бросился к щели и ломиком подцепил край обшивки. Потом махнул мне рукой, и надавливать на ломик пришлось вдвоем, зато усилия оправдались. Когда панель резко поддалась ломику, я от неожиданности не удержался на ногах и упал на спину. От почвы до сих пор тянуло нестерпимым морозом, что заставило меня резко вскочить. Навигатор отложил монтировку, руками поддел кусок обшивки и, откинув ее в сторону, нагнулся в проем.
Я хотел было тоже залезть туда, но друг отскочил, остановив меня выставленными руками. Он растерянно смотрел то на меня, то на капсулу.
– Неужели так плохо? – спросил я.
Воображение нарисовало подгорелый человеческий фарш вперемешку с исковерканными механизмами. Слава покачал головой.
– Это не люди, – почти шепотом ответил он.
– Слав, ты что? Собаки там, что ли? – Я не понимал его реакции.
Глупо, конечно, было ожидать обнаружить там животных, когда людям места не хватало для спасения, но всякое бывает.
– Это. Не. Жемляне, – раздельно произнес он.
Новость ошарашила, хотя сознание отказывалось верить в правдивость этих слов. Сколько человечество искало другую жизнь и не находили ничего. Мы аккуратно шагнули к капсуле и осторожно заглянули внутрь. Что ни говори, но долгожданный первый контакт был весьма трагическим.
Их там было четверо. Набились как сельди в бочонок. Один точно был неживой. Не бывает разорванных вдоль живых, потому что правила целостности организма едины для всей Вселенной. Только низшие формы жизни, у которых нет нервной системы и сложных органов, могут выжить после разделения на несколько кусков. Не частей, а именно кусков.
Маленький пульт управления разлетелся брызгами стекла из разбитых приборов. Мягкие ложа с креплениями, к которым были привязаны нелюди, сорваны с места.
Инопланетянами их можно назвать только по привычке, мы сами были чужие на этой планете. Похожие на людей в целом, они отличались от нас в деталях. Примерно одного с нами роста. Две руки, две ноги, голова, два глаза. Пропорции тела были нормальными. Никаких болтающихся до колен кистей. А вот количество пальцев отличалось. На руках их было по шесть, правда, вполне привычного вида, с тем же количеством суставов и с ногтями. На ногах, наоборот, по четыре. Лицо необычное, но не отвратительное. Тонкие черные губы, под которыми скрывались белые зубы. Нос тоже был тонким, но при этом вполне укладывающимся в человеческие мерки. Растительности на голове и теле не было, не было также бровей и ресниц. Брови, впрочем, заменял пигментный рисунок из множества черных маленьких точек, уходящих от переносицы к вискам. Издали можно принять за необычный макияж. Черная кайма на веках также создавала иллюзию ресниц. Ушей разве что не было. Их место занимали длинные узкие щели по обеим сторонам головы, между челюстным суставом и виском.
Кровь, блестящая в дрожащих лучах фонарей, оказалась красная, как и у нас. Ее было в достатке разлито по всей капсуле, чтобы заметить цвет.
Помимо разорванного пополам тела второму погибшему оторвало левую ногу и левую руку. Меня замутило при виде внутренних органов. Если бы доктор был жив, то отличил бы человеческие потроха от нечеловеческих с первого взгляда, но его с нами уже не было, а я медиком точно не являлся. На мой взгляд, внутри они были очень похожи на нас. По выражению лица Славы можно было судить, что он тоже был не в восторге от увиденного. Он отвернулся и через силу сглотнул.
– Давай ты, – произнес Славка. – Я не шмогу.
– Думаешь, я смогу? – пробормотал я, но Слава уже отошел в сторону и глубоко дышал, смотря куда-то вверх.
– Проверю более-менее целых, – продолжил я. – Они вроде бы еще теплые.
Я достал из медкомплекта, который мы захватили собой, тонкие перчатки и, надев, осторожно прикоснулся к телу. К горлу опять подкатила тошнота.
Третьему на вид досталось меньше всего, но из затылка торчал небольшой штырь, перечеркивающий все надежды на жизнь.
Следующая особь оказалась женщиной. Это я определил по груди, вполне нормальной по человеческим меркам. Наверное, высшие разумные млекопитающие в нашей Вселенной в порядке вещей. На ее лишенном волос черепе было много ссадин. Из бедра торчал какой-то обломок.
На всех четверых были только какие-то повязки, напоминающие широкие бинты, прикрывающие бедра, а у женщины еще и грудь.
А вот тут нас ждал сюрприз. Послышался тихий, на грани различимого, стон, совсем человеческий. Инопланетянка медленно приоткрыла большие, заметно крупнее наших, глаза. Радужка была ярко-желтого цвета, так окрашены осенью листья клена. Тонкие черные губы несколько раз дрогнули в явной попытке что-либо произнести. Вряд ли она сейчас осознавала, что мы ее не поймем. Потом ее глаза закатились, и она затихла.
– Она жива? – удивленно посмотрел на меня друг.
– Как видишь, – ответил я шепотом, неотрывно глядя на женщину.
– Что делать с ней?
– Откуда я знаю, – огрызнулся я, – но без нашей помощи она окочурится. Я думаю оттащить ее к нам, а потом осмотреть обломки еще раз – ей наша медицина не подойдет, нужно их аптечку посмотреть и пайки тоже. Все отдадим Бортику на химанализ, может, что и получится.
Навигатор поглядел на меня, потом на капсулу и кивнул.
Я не стал извлекать обломок из бедра женщины, а только разрезал крепежи, что удерживали ее на ложе, с ранением лучше было разобраться в нашем отсеке. Потом аккуратно поднял пострадавшую. В ней было немного весу – килограммов сорок, а может, так казалось из-за меньшей гравитации.
Обратно шли долго, хотя идти было несколько сотен метров, раненая на руках не способствовала скорости. Несли по очереди, передавая друг другу фонарики. Пока несли, все измазались в инопланетной крови. Лена, немного отошедшая ото сна, стояла и кусала губы, переводя взгляд то на спасенную, то на меня с Вячеславом. Она еще не до конца осознала суть происходящего и все спрашивала про название упавшего корабля, а когда ей сказали, оторопела, прошептав: «Мамочки…»
Когда зашли внутрь, в нашем отсеке как-то резко стало очень тесно. Раненую мы положили на мой гамак и, оставив ее на попечение Лены, рысцой направились еще раз к капсуле. Сомнительно, что с такими ранами она могла навредить кому-либо.
Теперь с обломками мы не церемонились. При помощи инструментов и некой матери разобрали все, что могли. Навигатор не переставая матерился и яростно стучал ломиком по заклинившим деталям.
Где-то пришлось поковыряться подольше, где-то поменьше. Нашли разукрашенные разноцветные пластиковые коробки с нанесенными на них непонятными знаками. Нашли четыре комплекта какого-то оружия, что нас порадовало. Оно походило на помесь обреза двуствольного охотничьего ружья и старинного кремневого пистолета, хотя на поверхности были какие-то индикаторы.
Когда Слава разобрал очередной блок, то сначала поднес близко к лицу вырванный с корнем кусок, а затем витиевато выругался и, нервно хохотнув, подал мне.
– Я вообще не понимаю, как они летели, пледштавь шебе – эта фигня ламповая.
Я с удивлением взглянул на блок ламповой электроники.
– Кинь в общую кучу, дома разберемся.
Как быстро человек привыкает ко всему, вот и модуль уже назвал домом. Хотя, по сути, теперь домом могло быть что угодно, от всего остального осталась только память, даже от самой Земли.
Я поднял половину коробок. Другую половину поднял Славка, в том числе и эту забавную схему.
Дошагали. Сложили найденное у входа – не тащить же все непонятное внутрь, вдруг опасно. Часть коробок вскрыли. Многое, конечно, было незнакомо. Но вскоре в коробках нашлись лекарства. Во всяком случае, упаковки смахивали на земные таблетки, а приспособления были похожи на шприцы. Нашлись и упаковки, похожие на консервированные продукты. Их мы сунули в утилизатор Бортика, который при необходимости выполнял функцию несложного анализатора химического состава. Жаль, что биохимию он не мог проверить.
Через какое-то время последовал ответ. Оказалось, что пища вполне совместима с нашей. В небольшом количестве люди ее могут есть. Посторонние токсины были опасны, если слопать две-три коробки сразу, да и то не смертельно. А вот съедобна ли наша еда для нее, мы не знали. Знали теперь только, что систему жизнеобеспечения можно настроить на производство чужой еды. Воду она могла пить без ограничений. И дышала она кислородом, иначе бы давно загнулась.
Тем временем Лена сказала, что раненая очнулась. Поскольку появился человек, страдающий еще сильнее, наша астрофизик забыла про собственную больную руку. Женщине-инопланетянке явно было очень плохо. Мы, затаив дыхание, склонились над ней. Еще бы, не каждый день общаешься с представителем совсем другой цивилизации. Ее устало-безразличный взгляд обшаривал помещение, останавливаясь на разных мелочах. При этом она старалась держать голову неподвижно. Наконец взгляд сфокусировался на нас. Женщина, морщась, нахмурилась и тут же удивленно вскинула брови и расширила глаза. В модуле прозвучали тихие непонятные слова. Речь была певучей, изобилующей гласными звуками.
– Бортик, ты сможешь расшифровать? – спросил я у искусственного интеллекта.
– Моя система не настолько совершенна, чтобы производить анализ чужих языков.
– Но ведь ты же провел анализ речи навигатора?
– Я способен внести коррективы в уже имеющиеся языковые базы с целью устранения недопонимания при дефектах речи или при проявлении сильного акцента, в то же время анализ неизвестного языка мне недоступен.
– Запись-то хоть ведешь?
– Да.
Казалось, в голосе Бортика скользнула обида на обвинение в некомпетентности.
Девушка меж тем стала искать глазами нашего невидимого собеседника, не забывая произносить непонятные нам слова. Вскоре она снова ушла в забытье. Но дыхание осталось ровным.
Удалось извлечь обломок, застрявший в бедре. Рана была широкая, но неглубокая. Края скрепили скобами из медицинского комплекта, зашивать рану никто из нас не умел, да и не взялся бы. Сверху намотали изрядное количество стерильного бинта. Повязка точно не помешает.
Когда все было сделано, мы долго смотрели на инопланетную гостью. Что принесет нам этот контакт? Не лучше ли было бы, если бы она погибла вместе с остальными? Не знаю. Жизнь покажет. Тем более что совесть не позволит причинить вред беззащитной женщине, пусть даже из чужого мира. В демонов я не верил… Раньше.
– Что думаешь? – спросил я у Славы, угрюмо жующего кусок синтетического мяса.
– Ты о ней?
– Да.
– Если они на швоих ламповых шуденышках долетели дошюда, то их родной мир где-то рядом. Очень шкоро будет полномашштабный контакт.
– Я не об этом, я конкретно о ней.
Он пожал плечами.
– Я уштал думать. Будь что будет. От наш вще равно ничего не жавищит.
Вздохнув, я вышел наружу и стал копаться в коробках, найденных в чужом модуле. Руки сами вынули из зажимов оранжевого ящика оружие. Вороненая сталь и дерево каким-то диким образом сочетались с крохотными огоньками индикаторов, вспыхнувших сразу, как только я взял его в руки.
Разобрался в нем быстро. Оно и в самом деле было как обрубленное охотничье ружье. Переламывалось пополам, и в разъемы стволов вставлялись обычные цилиндрические патроны. На них только капсюлей не было. Видимо, по-другому как-то срабатывали. Еще в оружии была несложная батарейка, вставляющаяся в паз под стволами. Методом проб и ошибок установил, что индикаторы показывали состояние предохранителя и заряженность оружия. Цвет одного индикатора зависел от цвета маркировки патрона, а другой менялся с оранжевого на синий при блокировке.
И патроны и батарейки нашлись в одной из коробок в достаточном количестве. Калибр был эдак миллиметров пятнадцать.
Славка с молчаливым интересом наблюдал за моими манипуляциями, стоя в проеме шлюза. Не мешал и не комментировал, просто смотрел.
Решил пробно выстрелить. Бабахнуло изрядно. На грохот выскочила Лена с ложкой в руках и криками: «Совсем сдурели! Идите подальше и стреляйте!» На этом стрельба закончилась, потому как неохота было отходить от капсулы.
Зверя первым заметил я. Потом уже зануда Бортик сообщил о возможной угрозе. Зверь неспешно шел со стороны обломков инопланетного корабля.
Мы быстро спрятались в модуле.
– Что там опять? – настороженным голосом спросила Лена.
– Зверь там опять, – ответил я.
– Ну бабахните по нему из оружия, – предложила она.
– Не знаю, поможет ли это. – Я и в самом деле был не уверен в результате стрельбы, но обрез все же сжал в руках покрепче.
Все смотрели в иллюминатор и ждали атаки. Боялись сказать друг другу что-либо даже шепотом.
А зверь тем временем неспешно шел к нам. Эдаким вальяжно-прогулочным шагом. Подойдя совсем близко, он несколько раз шумно втянул воздух, повел носом и начал обходить капсулу по кругу. Теперь его можно было рассмотреть получше. Голая, без признаков шерсти, упругая кожа, под которой перекатывались тугие жгуты мускулов, имела свинцовый окрас. В холке он достигал плеча человека. Передние коренастые лапы с мощными когтями чуть заметно длиннее задних. Длинный и тонкий хвост достался ему, наверное, от крысы-переростка, но не тянулся по земле, а располагался на весу горизонтально ей. Морда большая и вытянутая, как у волка, но с некой горбинкой во всю переносицу. Из-под черных губ виднелись идущие друг за другом три комплекта клыков. Совершенно черные глаза, казалось, играли искрами, как темное вино на просвет.
Пока зверь с кошачьей грацией завершал круг, на его шкуре медленно начали разгораться багровые узоры. Удивительно, но рисунок смотрелся на нем очень гармонично и даже красиво.
Тем временем зверь обошел нашу обитель, деловито заглянув в каждый маленький иллюминатор. Пару раз он ткнулся мордой в люк шлюза, не забыв оцарапать его с неприятным скрежетом зубами. Мы ждали с замиранием сердца и, когда чудовище направилось в сторону руин, дружно выдохнули. Не пройдя и тридцати метров, монстр остановился, посмотрел на нас словно через плечо…
И растаял в воздухе.
Последнее было страшнее всего. Запахло мистикой. Здравый смысл отказывался верить в происходящее. Ну не может животное телепортироваться, телепортации вообще не существует. При этом виденное нами явно было не голограммой, иллюзии не оставляют следы зубов на металле. И если в первый раз можно было списать на ошибку записи, то теперь мы все видели своими глазами. Зверь растаял.
– Какие будут предложения? – спросил я, нервно сглотнув.
– Шидеть ждать и не вышовыватьщя, – ответил Слава.
Инопланетное оружие слегка подрагивало у него в руках.
– Когда же это все кончится? – пробормотала Лена, усевшись на пол. По лицу у нее потекли слезы. – Я уже не могу больше, все эти чудовища, инопланетяне… не могу больше… – всхлипывала она.
Слава тихо сел рядом с ней и прижал к себе. Бортик молчал. Инопланетянка тихо стонала в беспамятстве. Меня самого словно выжали, а затем выбили, как коврик. Достало все это. Я вышел из модуля и тоскливо уставился на звезды, низвергнувшие нас в пучину этого безумия. Звезды отказали нам в своем гостеприимстве. Они насмехались над нами, наблюдая с черного обсидианового неба.
Не знаю, сколько я так стоял. Вряд ли больше получаса. Боковым зрением я заметил движение. Когда скосил глаза, то внутри похолодело. Ноги отказались слушаться, а сердце, напротив, бешено застучало. Я думал, лимит кошмаров на сегодня исчерпан, как и лимит чудес. Я ошибся.
К нам медленно приближались человеческие фигуры, их было двадцать. Они нелепо ковыляли со стороны обломков нашего корабля. Шли по безвоздушной зоне, без скафандров, изуродованные, ожившие вопреки всему погибшие члены нашего экипажа. Время замедлило свое течение, уподобившись густотой смоле.
Они ничего не делали, просто слепо шли по прямой на нас. Некоторых я узнавал, некоторых нет, слишком они были обезображены. Мужчины и женщины, одетые в форму нашего корабля. Мертвецы мерным шагом обходили меня справа и слева. И лишь когда последний начал удаляться, я сорвался.
– Да что вам всем от нас надо?! – закричал я охрипшим голосом.
Сознание слегка помутилось. Я не знал, как реагировать на происходящее. Я словно попал в фильм ужасов, в котором мертвые возвращаются в мир живых. Чего им сейчас хотелось? Мести? Тогда кому? Или, может быть, они движимы простейшими инстинктами?
На мой крик выскочил Славка. Он побежал было ко мне, но, осознав ситуацию, остановился и нелепо попятился. Такого лица я никогда ни до, ни после у него не видел. В таких случаях обычно спрашивают: «Ты что, привидение увидел?» Еще как увидел, и не только он.
Последний из мертвецов, проходя рядом со мной, вдруг обернулся и тихим, но отчетливо слышным шепотом произнес: «Не сдавайтесь», – и протянул мне клинок, в котором я узнал любимый охотничий нож капитана. Нож я не взял, не смог заставить себя прикоснуться к нему, и он выпал из неживых рук мне под ноги.
Слава наугад, как будто ноги не держали его, сел на порог шлюза, смотря вслед уходящим. А у меня по лицу покатились слезы. Меж тем мертвый экипаж, пройдя еще сотню метров, стал вспыхивать разноцветными огнями и рассыпаться столь же разноцветными искрами. Они все так рассыпались, не оставив следа.
Это было слишком. Я повернулся и решительным шагом направился к руинам. Я устал от всего этого. Надо было выяснить все прямо сейчас. Слава не стал меня останавливать, он сам еще не отошел от шока.
Напрасно я пошел. Я излазил эти нагромождения камней вдоль и поперек, но кроме песка, валунов и недавно рухнувшей капсулы ничего не нашел. Все было пустынно и мертво. Об один из валунов я со злости разбил кулаки в кровь, на нем остались красные кляксы. Я бил эту каменюку, не замечая боли. Когда устал, сделал несколько шагов назад, а потом развернулся…
И очутился нос к носу со зверем. Чудовище смотрело на меня в упор. Грудная клетка мерно ходила в такт шумному дыханию. Глаза блестели. Я видел только эти глаза. Земля, казалось, ушла у меня из-под ног.
А зверь не нападал. Он запел, совсем как в прошлый раз, только гораздо тише. Не переставая петь, чудовище втянуло в себя воздух, обнюхивая мое лицо. Мокрый, как у собаки, нос ткнулся мне в щеку. От создания исходило тепло, странно, что Бортик не увидел зверя в инфракрасном диапазоне. Тем временем зверь шагнул мимо меня, слегка коснувшись меня шкурой, она была мягкая, как бархат. Чудовище подошло к камню, по которому я бил, еще пару раз втянуло в себя воздух и побрело прочь, прекратив свое странное пение.
Домой я вернулся только через несколько часов. Рассказывать обо всем не стал и лишь сел на пол рядом с панелью Бортика, пару раз вяло ткнул в сенсор. По модулю разлилась негромкая спокойная музыка. Никто мне не сказал ни слова, никто ни о чем не спросил. Я сжимал в руке нож и смотрел на нашу неожиданную спутницу, вспоминал мокрый нос зверя и слова мертвеца. Мелькнула мысль, что это лишь бред, галлюцинации умирающего от кислородного голодания мозга, что сейчас я лежу на полу капсулы и под свист утекающего воздуха замерзаю. Надо только проснуться, а если не получится, то спокойно умереть.
Тяжесть этого дня навалилась всей силой. Желание проснуться сменилось желанием спать, и я позволил себе погрузиться в объятия Морфея, не зная, отпустит ли он меня в этот раз.