Спустя час Герда сидела напротив седого бородатого следователя, представившегося майором Сахаровым Евгением Потаповичем, и терпеливо объясняла:
– Покойный, Константин Михайлович Абрамов, является моим мужем только на бумаге. Мы давно расстались, а не развелись лишь потому, что пресловутый штамп в паспорте никому из нас не мешал.
– То есть вы это с ним обсуждали? – спросил Сахаров, зябко поежившись. Похоже, в этом доме мерзли все, кроме хозяйки.
– Нет. Долгие годы мы не виделись и даже не общались.
– Тогда откуда вы?…
– Это же очевидно, – не дала ему закончить Герда. Она уже поняла, что следователь имел в виду, и экономила их общее время – Сахаров оказался очень медлительным. – Если б Косте хотелось стать официально свободным, он подал бы документы на развод.
– А он не подавал?
– Нет.
– Проверим.
– Естественно, проверьте. И убедитесь в том, что я говорю вам правду.
– Не понимаю я… – не сдавался Сахаров. – Люди много лет не видятся, но и не разводятся. Для этого нужна веская причина. К примеру, некоторым политикам или дипломатам желательно быть в браке, вот они…
– Я поняла вас, – снова перебила его Герда. – Но Костя не был ни политиком, ни дипломатом. Как и я.
– А почему вы с ним не разводились? Из-за статуса?
– Не поняла?
– Ну, у вас, женщин, свои заморочки на этот счет… Замужние у вас в авторитете, а разведенки – уже нет.
– Какие глупости!
– Значит, не из-за этого? А из-за чего?
– Евгений Потапович, а вы сами не догадываетесь?
– Свою догадку я озвучил.
– Но ведь это же так просто… – Герда беспомощно развела руками. Ей трудно было говорить откровенно с незнакомцем, но она понимала, что должна сказать правду: – Я надеялась, что когда-нибудь он ко мне вернется и все будет как прежде…
– Ах вон оно что!
Сахаров задумался. К счастью, ненадолго, и уже через несколько секунд Герда услышала его следующую реплику:
– Тогда почему вы его застрелили?
– Я вам уже говорила, что не стреляла в Костю.
– А как же ваши отпечатки на орудии убийства?
– Я брала его в руки.
– Зачем?
Герда замялась. Разве могла она сказать о том, что хотела последовать за своим Каем в стылый ад (ведь именно туда попадают самоубийцы)?
– Только не говорите мне, что подняли ружье не подумавши, – заявил Сахаров. – Вы ведь юрист и должны понимать…
И Герда поняла, что ей придется сделать еще одно признание:
– Я хотела застрелиться.
– Вы настолько его любили? – Седые брови Сахарова поползи вверх. Казалось, ему не верилось, что женщина, так скупо проявляющая свои эмоции, может испытывать столь глубокие чувства. – Так любили, что без него не мыслили существования?
– Так любила, что на несколько секунд я утратила желание жить без него, но это прошло.
– Что-то мне не верится, – скептически поджал губы Сахаров. – Уж очень хорошо вы сейчас держитесь.
Да, Герда на самом деле держалась прекрасно. И сейчас, и прежде…
Когда она вышла из подвала и вернулась в гостиную, там были Снежана и Карелин. Они сидели на диване и выпивали. Мороз, увидев Герду, отсалютовала ей фужером, а Лев Петрович спросил:
– Ты где ходишь? Нам пора возвращаться в Питер.
– Боюсь, нам придется задержаться, – ответила она.
– Вам так у меня понравилось? – усмехнулась Снежана.
Герда посмотрела ей прямо в лицо и проговорила:
– Костю убили!
Уголки Снежаниных губ задрожали, затем поползли вверх. Она не поверила! Посчитала услышанное жестокой шуткой или просто слуховой галлюцинацией. Это было нормально. Герда много раз наблюдала за людьми, которым сообщали о смерти близких, и больше половины из них первые секунды вот так же глупо улыбались, потому что не верили услышанному…