Неделя пролетела быстро. Папа принес билеты на самолет. Себе и Алешке. А маме не принес. Но она отнеслась к этому спокойно. Только сказала:
– Алексея в самолете пристегни покрепче. Иначе он напросится в кабину пилотов, и вы можете прилететь совсем не туда. Плюхнетесь где-нибудь в туманной Австралии. Ищи вас потом.
Папа призадумался:
– Может, его вообще не брать? У него здесь дел выше крыши.
Алешка взвизгнул:
– У меня теперь дел выше крыши не здесь, а в Англии!
Тут папа призадумался еще больше. И сказал:
– А вот как раз из-за этого я бы оставил тебя дома. И мне спокойнее, и маме, и… Англии.
– Фигушки, – сказал Алешка.
Сейчас-то я знаю, что если бы Алешка не улетел в Англию, ей бы очень туго пришлось…
За день до отъезда к нам опять пришел наш любимый мент на пенсии.
– У меня к тебе, Сережа, – сказал он папе, – своя просьба имеется. Я не люблю оставлять дела недоделанными.
– Вы про эту брошь, Алексей Михайлович?
– Про нее. По некоторым данным, она где-то в Европе обретается. Информация такая есть. И по этой информации, кто-то собирается выставить ее на продажу, на аукционе в Лондоне. Смекаешь, полковник? Если ее там кто-то купит – только мы ее и видели, уже навсегда.
– Попробую проконтролировать.
– Вот-вот, попробуй. Я вот для тебя и дело из архивов затребовал. Полистай.
Папа полистал, а потом вынул из папки большой конверт с фотографиями и стал их рассматривать. А Алексей Михалыч давал пояснения:
– Это вот в кресле Людмила Ильинична, она в рабочем кабинете Толстого. Еще до ограбления.
Мы с Алешкой, конечно, тоже в эти фотки вперились. Кабинет Толстого нам понравился. Особенно громадный камин, а на камине всякие редкости в виде часов с фигурками, в виде ваз с ручками, в виде подсвечников со свечами.
– А это вот сам Котовский, еще до ареста, в Одессе. Вот эти двое – его подельники. А вот это сама Аурика. В моем кабинете, на допросе. Только она тут уже не золотистая, а натуральная – черноволосая брюнетка.
– Симпатичная особа, – сказал папа.
– И глаза красивые, – со знанием дела добавил Алешка. – На такой даже жениться можно.
– Я тебе женюсь! – сказала мама. – Таблицу умножения сначала выучи. Жених!
– А вот наша Аурика, – продолжил Михалыч, – в кафе, за минуту до задержания.
– А что это за толстушка рядом с ней? – спросил Алешка. Еще одну невесту углядел.
– Неустановленное лицо, – вздохнул Алексей Михалыч. – Видимо, подруга.
– На елку похожа, – опять вмешался Алешка. – Вся обвешанная.
Я тоже посмотрел на это неустановленное лицо. Алешка был прав: эта девушка вся целиком обвесилась дамскими украшениями. Даже на лбу у нее виднелась какая-то бляшка с камешком.
Папа стал рассматривать еще один снимок.
– Вот, – сказал Алексей Михалыч, – та самая брошь.
– Красивая, – кивнул папа.
– И дорогая, – добавил Алешка.
В тот вечер мы засиделись допоздна. И пошли проводить Михалыча до автобуса.
Было уже темно. Светились вдоль проспекта желтые фонари, мигали огоньками машины. Мы присели на скамейку под стеклянным колпаком. Автобуса долго не было.
Тут еще подошел какой-то парень, потоптался и стал ловить попутную машину. Но у него не очень получалось. Он занервничал, стал искать сигареты в карманах куртки и все время промахивался мимо них. Сигареты нашел, стал искать зажигалку.
Алексей Михалыч почему-то отошел в сторонку, достал мобильник и что-то в него тихо проговорил.
Подошел автобус. Михалыч сказал:
– Это не мой. – А когда папа удивленно взглянул на него, он молча кивнул в сторону парня, который все пытался остановить такси или частника. И папа кивнул в ответ. И они как-то незаметно оказались рядом с этим парнем, с двух сторон.
Наконец притормозила какая-то машина, распахнулась в ней дверца, и кто-то сказал:
– Садитесь, гражданин. Нам по пути.
Парень было рванулся, но его уже крепко держали папа и Михалыч. Из машины вышли двое с автоматами и надели на парня наручники. И все уехали.
Мы с Алешкой стояли с разинутыми ртами. Михалыч засмеялся.
– Не поняли? – спросил он. – Этот парень только что совершил ограбление. Снял с какого-то гражданина куртку.
Как старый сыщик Михалыч догадался об этом?
– Откуда вы знаете? – спросил Алешка.
– Я же старый сыщик, у меня глаз наметанный.
– У меня тоже, – похвалился Алешка. – Но я ничего не заметил.
– А ты заметил, что он волнуется? Заметил? А вот вывод не сделал.
– Мало ли почему человек волнуется. Может, он двойку получил.
– Может, и так, – согласился Михалыч. – Может, из-за двойки, а может, чего-то боялся. Надо дальше смотреть. Куртка ему немного маловата – это меня и насторожило. А когда он начал сигареты искать и все время мимо карманов промахивался, тут я уже точно знал – не его куртка, не привык он к ней. Ну и дальше все подтвердилось – он ведь все карманы обшарил, пока курево нашел. А знатный курильщик, вроде меня, всегда сигареты и зажигалку в одном месте держит. И никогда не забудет, в каком именно.
– Здорово! – восхитился Алешка. – Значит, он с кого-то куртку сграбил и на себя напялил. А дальше?
– А дальше – еще проще. Звякнул я в ближайшее отделение и спросил: не было ли чего? Было. Ограбление: куртка, мобильник, борсетка.
– А борсетки у него не было, – заметил Алешка.
– Правильно. Он ее выпотрошил и выкинул. Зачем ему лишняя примета? Так?
– Так точно, – сказал Алешка. – А вон еще один идет. И тоже никак рукой в карман не попадет.
– В карман не попадет, – согласился Михалыч. – А в вытрезвитель точно.
Такой вот приключился случай. В Москве. И никто из нас не знал, что каким-то краешком он и в Англии высунется…
В день отъезда Алешка уселся на тахту с книгой.
– Чем увлекся? – спросил его папа.
– Английским. Не мешай. Надо немного подучить.
– Спохватился! У нас самолет в семь часов.
– Куча времени. – Алешка листал страницы с такой скоростью, будто их переворачивал ураганный ветер.
Папа покачал головой, но ничего не сказал. Зато он сказал маме, когда она заставила меня снять с антресолей два больших чемодана:
– Это ни к чему. Едем налегке. В джинсах, кроссовках и ветровках. Мы простые скромные люди. Со средним достатком.
– Это все? – ужаснулась мама.
– Нет, – не отрываясь от учебника, напомнил Алешка: – Гольфы мои найди.
– Какие еще гольфы?
Алешка поднял голову, сделал большие глаза:
– А как же! Мы же в Англию едем! Ты что! Мы же там будем жить среди англичан. А они же едят овсянку, ходят с зонтиками и играют в гольф!
– Хорошо, – робко согласилась мама. – Я положу вам в сумку свой складной зонтик и пару твоих гольфов.
– И кастрюльку с овсянкой, – добавил папа, усмехнувшись.
– Может, лучше курицу? – робко предложила мама. – Пожарить?
Алешка фыркнул:
– В Англии этих кур… Как гуталина у Матроскина.
В общем, они в самом деле поехали налегке, с папиной сумкой и с Алешкиным школьным рюкзачком. Мамин зонтик они незаметно оставили в прихожей, засунули под тумбочку для обуви.
– Мы с Димой вас проводим, – решительно сказала мама.
– Поплачь лучше дома, а не в аэропорту, – уперся Алешка.
– Сам поплачь. Я хочу помахать вслед вашему лайнеру.
– Вслед машине помаши, с балкона, – опять не согласился Алешка. Он, видимо, побаивался все-таки, что мама в последнюю минуту сунет в сумку курицу или зонтик. А может, и овсянку в кастрюльке.
Но папа возражать не стал, в аэропорт мы поехали всей семьей.
Когда папа и Алешка уже шли по летному полю на посадку, мама прорвала все заслоны и с криком: «Зонтик забыли!» – догнала их и стала запихивать зонтик в сумку. Нашла ведь под тумбочкой.
Это был первый сюрприз на пути в туманный альбатрос…
Когда они взлетели, Алешка расстегнул свой рюкзачок, что-то там поискал, почему-то хмыкнул и достал учебник английского. А папа сразу же задремал – он очень уставал на работе.
Часа через три Алешка проснулся и прилип к иллюминатору. Вокруг было темно, а внизу светился громадный Лондон. Разноцветными огнями.
– Красиво? – спросил папа.
– Ага. Совсем как над Москвой. Когда мы взлетали. Они там ничего не напутали? – Алешка кивнул на дверь в кабину пилотов.
Но тут бортпроводница сказала приятным голосом на английском языке, что лайнер готовится к посадке в аэропорту Хитроу.
– Переведи, – папа толкнул Алешку в бок.
Алешка глазом не моргнул:
– Командир корабля Хитров приветствует пассажиров своего лайнера.
В общем, полет прошел нормально, посадка тоже. В аэропорту их встретил папин друг детства. Мишель, так называл его папа. Он был большой и толстый. И совсем не был похож на богатого бизнесмена. Скорее на веселого артиста, который не по роли, а по доброму характеру радует людей.
Он широко распахнул руки и так заорал, что все англичане разбежались от него во все стороны:
– Серега! Как я рад тебя видеть! – Выпустил немного помятого папу, стал с интересом разглядывать Алешку: – Твой? Частично похож. Особенно вот этот фрагмент. – И он ткнул Алешку в нос толстым пальцем. – Вылитый Буратино. Ну, поехали, время позднее, нас ждет товарищеский ужин.
– Английская овсянка? – поморщился Алешка.
– Жареная курица. С рисом и черносливом. Поехали, поехали! А то курица…
– Улетит? – спросил Алешка.
– Пересохнет. Поехали. Это ваши вещи? Ну вы и нагрузились!
– А куда мы едем? – спросил папа. – В какую сторону?
– В графство Хэмпшир! – гордо ответил Мишель.
– Вы граф, что ли? – удивился Алешка. – Как писатель Толстой?
– Не очень, конечно, граф. Частично. Но зато у меня в этом графстве собственный замок под красивым названием «Хэмптаун».
Алешка покопался в памяти:
– «Хэм» по-английски значит ветчина, а еще пастбище. И чего получается? Какой все-таки город-то?
– Серега, чего он ко мне цепляется? – возмутился Мишель. – Поехали, а то он меня совсем достал!
У Мишеля была длинная машина с водителем африканской внешности. Он распахнул им дверцы и, пока они садились, вежливо улыбался белоснежными зубами. В машине был теплый и свежий воздух, тихо мурлыкала музыка и светилась панель зелеными и красными огоньками.
Машина помчалась. Алешка уставился в окно, но в Англии было уже темно, и поэтому он ничего английского не увидел, кроме ярких огней. А папа в окно не смотрел. Потому что Мишель сейчас же открыл встроенный бар и налил в стаканчики виски.
– А мне? – спросил Алешка.
– Серега, он все еще пьет виски по вечерам? Он все еще не бросил? Какой ужас! Он частично похож на тебя. – И Мишель налил Алешке минералки.
Алешка понял, что скучно в обществе Мишеля не будет.
– Как жизнь, Серега? – гудел Мишель. – Как там у вас, в России? Как твоя прекрасная супруга? Я ведь тоже был в нее влюблен. Еще в первом классе. А ты меня обогнал, во втором. Джим, давай веселей, а то курица улетит.
Алешка к разговору старых друзей детства не прислушивался, он все старался разглядеть за окном машины хоть какой-то кусочек Англии, но все-таки просек, что дядя Мишель занимается очень интересным бизнесом – покупает и продает драгоценные камни и всякие ювелирные украшения и что в его замке этих ценностей – завались. Как гуталина у Матроскина. Как кур на рынке.
Но Мишеля, похоже, его камни интересовали сейчас меньше всего. Больше всего его интересовали дорогие гости.
– Серега! Как я рад вас видеть! Да, хотел вас предупредить. У меня такой классный дог. Настоящий английский. Зверюга. Я его на ночь выпускаю на усадьбу. Вышколен, как английский лорд. Из чужих рук ни крошки не возьмет. Как жизнь, Серега? Как там у вас, в России? Вот и приехали. Замок Хэмптаун. Город на горбе.
Впереди в свете фар возникла высокая каменная башня совершенно старинного вида. С узкими бойницами и с широкими воротами из толстенных досок, стянутых красивыми железными полосами.
Перед башней – глубокий ров. Над ним висела… половина каменного моста. И дорога вроде как бы кончилась – кончилась половинкой каменного моста, нависшего над рвом.
Водитель дал короткий сигнал. Ворота в башне дрогнули и стали медленно опускаться на железных цепях, с железным скрипом. Они опустились и легли точно на край половинки каменного моста. И получился целый мост, а в проеме башни образовался широкий проезд.
Машина въехала в замок. И открылась прямо киношная панорама из исторического фильма. Все было хорошо видно и в ночи, потому что везде светились яркие фонари на высоких столбах старинного вида, похожих на виселицы. Они освещали пологий холм, покрытый ровной зеленой травой, стриженной «под гребенку». И в этой траве тоже светились фонарики, а возле каждого из них стояли фарфоровые гномы. То с трубкой, то с бутылкой. А один гном был с ружьем и стоял возле настоящей старинной пушки – маленькой, но на больших деревянных колесах, похожих на колеса тележки.
На вершине холма поднимающаяся луна освещала силуэт настоящего средневекового замка. С башнями, стенами, с бойницами и зубцами. Мрачного, несмотря на то, что в некоторых окнах и бойницах приветливо светились огоньки.
– Мое владение! – Мишель сказал это с такой гордостью, будто не только сам его построил, но и защищал его от врагов с мечом и щитом в руках. – Замок Хэмптаун. Все настоящее! Стены, башни, привидения…