Как-то раз я прогуливался по парку. В сущности я конечно не «прогуливался», а шёл, шёл по делу, а дорога к этому делу (совершенно незначительному) лежала через парк. Я вообще не представляю как можно «прогуливаться», то есть ходить туда-сюда как тигр или любое другое животное в клетке? Существуют ли такие «свободные» люди, которые могут прогуливаться без всякой цели? А если да, то не сумашедшие ли они? Итак я шёл по этому парку, – это в сущности был и не парк в классическом представлении, а асфальтированная дорожка длиною в полтора километра, возле которой рос негустой лесок; ни скамеек, ни урн, ни развилок в нём нет. Летом на этой дорожке не протолкнуться, народ идёт пешком, едет на велосипедах, а бывали случаи, что даже и на мотоциклах, – ведь там же не караулят инспектора дорожного движения – парадокс… Я описываю время осеннее, когда теплолюбивые, да и просто деловые жители города не видят и доли смысла в такую сырую и холодную пору вдыхать лесной благотворный воздух и ради него только совершать такой подвиг. Другое дело летом: девушки красуются перед юношами, мужчины поглядывают на дам, но и солнце само будоражит умы и магнитит тела для загара. И если уж на то пошло, то осенью-то пеший ход полегче даётся, чем в зной, когда асфальт настолько разогревается, что чувствуется сквозь подошву.
Становится необходимым признаться по какому собственно делу я пошёл. А пошёл я, – а не поехал, потому что деньги на проезде я экономил тогда, – по поводу устройства на очередную работу. С моей судимостью меня не брали на более-менее чистую работу: каким-нибудь продавцом или кондуктором, даже на черную грязную тяжёлую работу – на которую я не хотел идти – и то берут пятьдесят на пятьдесят. Всё по знакомству, круговая порука, «без связей работай в грязи». Свои связи, которые я имел, все растерял, – как-то так судьба развела, что ко мне с их стороны доверия со временем стало тоже ничуть не больше, чем со стороны посторонних людей. Новые же знакомые (кстати мне на тот момент было 27) могли предоставить мне заработок только тяжёлым трудом, если не криминалом. И с таким грустным сердцем я топал и думал, идя, о чём-то подобном же: то есть где взять деньги, чем платить за квартиру, как вообще дальше жить и так далее. Впереди меня шла какая-то молодая шалава. Не имею цел показаться грубым, но ведь все мы их видим? Она была ещё на таком расстоянии и тем более находясь спиной ко мне, что логично было бы спросить: как я мог определить этот статус? Но мне в глаза бросилась уже одна её походка – змеиная походка. Я не знаю как точнее это описать, к тому же и какой смысл, если каждый более менее порядочный человек может сам со стороны проследить за таким типом… Я хотел сказать «за таким типом женского пола», но в тот же самый даже раз, когда я шёл, у меня в уме мелькнула мысль, а после я её обдумал – после было много времени всё обдумать. Мне так напомнила это её какое-то неуловимое движение – особенное движение спины и членов при ходьбе, тех же сорви-голов парней, которые тоже «не идут, а пишут» – рисуются. И это неподдельно, как думают про таких многие люди, ведь вот доказательство, что девица эта, с очевидно отсутствующим в уме понятием о нравственности, думала что она идёт одна, потому что я шёл тихо, «не топая громко», впереди никого не было, да и сзади меня тоже никого не было. И вот она шла как по подиуму, только в – чего уж там – соблазнительных виляниях её было и что-то угрожающее, а особенно я думаю угрожающее заметно существам одного с нею пола, тем девушкам, которые не так страшно пали ещё…
Я давно уже начинал понимать на то время, что лучший транспорт на земле это собственные ноги, слава Богу, что я не лишён этой роскоши. И поэтому походка у меня вырабатывалась скорая, непрогулочная, я сам того не замечая порой ходил полубегом. Расстояние между мной и субъектом женского пола впереди стремительно сокращалось и в какой-то момент я понял, что это была за девушка! Мысль родилась во мне кажется в ту же секунду, я сбавил шаг и усиленно стал обдумывать внезапную идею, упавшую как снег с крыши дома на голову. Три секунды назад я был другим человеком, теперь же сердце моё колотилось, что я мог его слышать своим мозгом…