Громко стуча колесами, поезд-экспресс «Прага – Санкт-Эринбург» стремительной серебряной стрелой несся через поля и равнины, быстро приближаясь к месту назначения. Солнце почти скрылось за линией горизонта, небо становилось все темнее. До прибытия экспресса в конечную точку маршрута, на крупнейший вокзал Санкт-Эринбурга, оставался всего один час.
Поезд мчался на впечатляющей скорости, но пассажиры этого совсем не замечали. В комфортабельных вагонах не ощущалось тряски, о скорости передвижения можно было судить лишь по размытым черным силуэтам деревьев, быстро мелькающих за большими окнами. Стояла ранняя весна. Снег в лесу и на равнинах уже почти растаял, оставшись лишь в оврагах редкими просевшими сугробами грязно-серого цвета. Но трава еще не начала пробиваться, и землю покрывал ковер темных прошлогодних листьев. В вечерних сумерках картина медленно пробуждающейся от зимней спячки природы казалась донельзя унылой и мрачной.
Локомотив тянул за собой четыре длинных вагона из зеркальной стали. Первые три предназначались для пассажиров. Вместительные салоны были оборудованы удобными мягкими сиденьями, обитыми черной кожей. Под потолком ровными рядами сияли изящные светильники, внутренние стены вагонов покрывали панели из темного дерева. Между сиденьями стояли небольшие аккуратные столики из черного пластика, на окнах висели красивые занавески из плотной бордовой ткани. В передней и задней части вагонов располагались большие видеоэкраны, чтобы пассажиры не скучали во время путешествия.
Четвертый, последний, вагон состава был запломбирован. Полностью сваренный из толстого бронированного железа, без окон и всего с одной дверью, он предназначался для перевозки ценностей. Вагон заполняли многочисленные деревянные ящики и контейнеры самых разных размеров, в которых находились экспонаты одного известного пражского музея.
Предметы мебели, утварь, картины и статуэтки – все эти вещи в скором будущем должны были выставить в крупнейшем историческом музее Санкт-Эринбурга по культурному обмену между двумя странами. По этой же причине основную массу пассажиров экспресса составляли работники музеев, искусствоведы, специалисты по антиквариату и старинной живописи. Одни уже спали, утомленные дорогой, другие оживленно общались, обсуждая предстоящую выставку, некоторые коротали время за игрой в карты или шахматы. В вагонах мчащегося экспресса царили спокойствие и безмятежность.
Лишь трое пассажиров не разделяли всеобщего умиротворения. Более того, они просто с ума сходили от беспокойства.
Подростки, пробравшиеся в поезд на предыдущей станции, прятались от всех в тамбуре между третьим и четвертым вагоном. Им было отчего беспокоиться. Все трое проникли в поезд тайком, спрятавшись в багажном отделении. Им во что бы то ни стало нужно было пробраться в закрытый грузовой вагон, но, несмотря на все усилия, ничего не получалось, и это их сильно удручало.
Работодатель юных взломщиков терпеть не мог провалов и за каждую неудавшуюся операцию имел обыкновение строго наказывать провинившихся. В ход шли ремни, палки, а пару дней назад одному из членов банды пришлось провести несколько часов прикованным наручниками к батарее парового отопления. Так что лучше было не выводить шефа из себя.
Мальчишки состояли в группировке, носящей название «Пентакль». Банда существовала не так давно, но уже успела приобрести дурную славу. Все газеты и интернет-ресурсы города только и писали об их дерзких выходках. Репортеры с каким-то странным восторгом смаковали подробности каждого преступления. «Пентакль» громко заявил о себе вскоре после исчезновения печально известной «Черной четверки» – для начала был дерзко ограблен крупнейший банк Санкт-Эринбурга. Юные грабители быстро переплюнули своих неудачливых предшественников. Банки, хранилища, богатые особняки, – казалось, для бандитов просто нет невыполнимых задач. Они проникали куда угодно, обходили любые системы сигнализации, а затем исчезали, не оставляя следов.
Сегодня на дело отправили троих. Старшим был назначен Тимофей Зверев по кличке Ликой. Высокий, стройный, подвижный парень шестнадцати лет, он состоял в группировке дольше двух других своих подельников. Для Форкиса это ограбление стало третьим по счету. Васька Быков, он же Ампер, на крупное дело вышел в первый раз, поэтому волновался больше остальных. До этого Васька промышлял небольшими кражами, забирался в чужие дома либо воровал в магазинах. Ничего более сложного ему не поручали, так как Ампер был трусоват и мог работать только в команде.
Поначалу шеф «Пентакля» нанимал обычных людей, но в последнее время стал подбирать членов банды только по определенным признакам. Каждый из новичков был молод, шустр, энергичен, а главное – обладал уникальными способностями, не свойственными обычному человеку. Клички своим подчиненным шеф давал сам, придумывая замысловатые кодовые имена, на которые они должны были откликаться. Некоторых членов банды Тимофей только по кличкам и знал, как, например, этого Форкиса. И каждое прозвище соответствовало сверхъестественным способностям носителя.
Умения самого Тимофея не особо впечатляли. Иногда, при желании, парень мог не отражаться в зеркалах и беспрепятственно проходить сквозь лазерные лучи охранных устройств. Лазеры на него просто не реагировали. Шеф придумал ему кличку Ликой. Тимофей не знал, что она означает, но не возражал. Прозвище ему даже нравилось.
Форкиса прозвали в честь какого-то морского божества из старинных легенд. Угрюмый, молчаливый тип, он мог долгое время находиться под водой и просто потрясающе плавал, развивая огромную скорость. Тимофею несколько раз приходилось наблюдать, как тот обгонял катера и водные мотоциклы. Форкис постоянно ходил в больших черных очках, закрывающих половину лица. Его рабочей одеждой был плотно облегающий тело комбинезон с широким капюшоном, сшитый из тонкой прорезиненной ткани, Форкис носил его под обычными штанами и курткой, чтобы в любой момент применить по назначению. Тимофей ничего не знал о его повседневной жизни. Кем он был вне банды? И эти его очки, они немного пугали и настораживали. Шеф говорил, что Форкису приходится закрывать глаза темными стеклами, поскольку они слишком чувствительны к свету. Но Тимофей подозревал, что тот просто прячет свое истинное лицо.
Васька Быков (Ампер) мог одним прикосновением устраивать короткие замыкания в любых, даже самых сложных электроприборах. Он взламывал системы сигнализации, выжигал электронные замки, портил компьютеры и сотовые телефоны. Для банды он был незаменимым специалистом. При этом Ампер был хитрым, скользким, трусливым мальчишкой и никогда не отправлялся на дело в одиночку. Ему постоянно требовалась чья-то поддержка. Или спина, за которую можно спрятаться.
Ампер и сейчас с ума сходил от волнения.
Бесчувственный охранник грузового вагона лежал в стороне. После того как Тимофей усыпил его газом из баллончика, парни пристегнули секьюрити наручниками к латунной дверной рукоятке. Снотворное могло свалить с ног и быка, охранник до сих пор не пришел в себя. Краской из другого баллончика Васька вывел на стене черную пятиконечную звезду – символ «Пентакля», их визитную карточку. Только руки у него тряслись от волнения, поэтому звезда получилась немного кривоватой.
Доступ в грузовой вагон закрывала толстая стальная дверь с электронным кодовым замком. Ликой и Форкис стояли перед ней и задумчиво чесали затылки. Ампер давно выжег всю электронику запорного устройства, в тамбуре стоял резкий запах горелых проводов и изоляции, но дверь не открывалась.
– Что же это творится-то?! – взволнованно воскликнул Васька. – Такого у меня еще не случалось!
– Может, шеф в чем-то ошибся? – глухо предположил Форкис. – Может, здесь есть еще какая-то система защиты?
– Шеф никогда не ошибается, – тихо произнес Тимофей.
В этом он был уверен. Ликой еще не встречал более хитрого и коварного человека, который до такой степени всегда все просчитывал наперед.
День своего знакомства с Эрастом Григорьевичем Бажиным Тимофей запомнил на всю жизнь.
Это случилось три года назад. Тимофей, в ту пору тощий, нескладный мальчишка по кличке Мыш, как раз попался на краже. Они с Васькой Быковым состояли в одной уличной банде, промышлявшей угоном машин. Однажды мальчишки забрались в очередной автомобиль – роскошный серебристый «бентли», оставленный без присмотра.
Тимофей сел за руль, Васька караулил снаружи. Но все закончилось провалом. Когда сработала сигнализация, Васька успел удрать, а Тимофей замешкался и остался в машине. Внезапно заблокировавшиеся двери не дали ему выбраться наружу. Парня арестовали. Неизвестно, чем бы все закончилось, все-таки это был уже четвертый его арест, но в дело вмешался Бажин. Известный адвокат, владелец собственной юридической фирмы, он совершенно случайно оказался в полицейском участке и вытащил Тимофея на свободу.
Бажин был невысокого роста, грузный, но очень проворный для своей комплекции. На круглом одутловатом лице с толстыми щеками выделялся здоровый мясистый нос. Верхняя губа адвоката, выдаваясь вперед, практически нависала над тройным подбородком. На переносице адвоката сидели темные очки в толстой роговой оправе с небольшими круглыми стеклами, причем казалось, что стекла вдавлены прямо в глазницы. Абсолютно лысая голова смахивала на горку расплывшегося по плечам теста.
Когда адвокат в первый раз вошел в камеру, где сидел Тимофей, мальчишка основательно струхнул. Он впервые видел такого урода. Сопровождающие Бажина были ему под стать. Позже Тимофей узнал, что их зовут Рашпиль, Берет и Щегол, они служат телохранителями и выполняют самые разные поручения Бажина. Рашпиль был здоровым, мускулистым, бритым наголо мужчиной лет сорока. Берет имел тонкие черты лица, редкие рыжие усы и такую же бородку и напоминал крысеныша. Щегол, боксер в отставке, – круглая голова, перебитый нос, сломанные уши, – предпочитал одеваться в дорогие костюмы, но даже в них больше смахивал на уголовника, чем на делового человека.
Эраст Григорьевич остановился в дверях камеры и окинул Тимофея долгим оценивающим взглядом. Берет, Рашпиль и Щегол возвышались за его спиной, словно три мрачных грифа. Вместо приветствия адвокат протянул арестованному сигарету. Тимофей вежливо отказался.
– Не куришь? – хрипло спросил адвокат.
– Нет, – покачал головой парень.
– О здоровье заботишься? – Бажин хрипло расхохотался и закурил сам. Его толстые как сардельки пальцы с трудом удерживали тонкую сигаретку. – В тюрьме оно тебе пригодится. А именно туда ты и отправишься, если откажешься сейчас от моего предложения.
Тимофей напрягся. Его мать, Ангелина Зверева, хоть и уделяла ему очень мало времени, дураков не воспитывала. Так что он всегда с подозрением относился к предложениям разных уродливых стариканов.
– Я вытащу тебя из кутузки, – пообещал адвокат. – Но взамен ты будешь на меня работать.
Тимофей ожидал чего угодно, но только не предложения работы.
– Работать? – ошарашенно переспросил он.
– Выполнять некоторые мои поручения, – уклончиво ответил Бажин. – Узнав, что в этой камере сидит маленький рецидивист, по которому давно плачет колония для несовершеннолетних преступников, я тщательно ознакомился с твоим личным делом. Признаться, давно не читал такого занимательного повествования!
С этим Тимофей не мог не согласиться. К своим годам он успел натворить немало преступных дел. В основном специализировался на небольших магазинных кражах. Не то чтобы Тимофей был таким уж дрянным мальчишкой. Просто с друзьями ему не повезло. Они то и дело втягивали его в разные авантюры, а он постоянно попадался.
– На тебя не реагирует сигнализация, – сказал Бажин. – Самые современные охранные системы. И, думаю, дело тут не только в твоей ловкости. Не так ли?
Тимофей никогда об этом не задумывался. Он считал, что ему просто везет. На него действительно не реагировали детекторы движения, даже когда он забирался в самые элитные и хорошо охраняемые магазины.
– У меня уже работают несколько твоих ровесников, – продолжил Бажин. – Так что они быстро введут тебя в курс дела. – Адвокат понизил голос. – Не скрою, тебе придется заниматься не всегда законными делами. Иногда – просто опасными. Но зато ты будешь свободен. А если и попадешься на каком-нибудь дельце, то я сумею защитить тебя от закона. У меня есть связи и нужные знакомства в Департаменте безопасности, так что мои работники могут не опасаться угодить за решетку. Так как, ты согласен?
У Тимофея имелось не так много вариантов.
– Конечно! – кивнул он. В тот момент главным для него было выбраться отсюда. А уж от этого старикашки он сумеет удрать.
– Но учти, – адвокат Бажин словно прочел его мысли, – от меня ты так просто не уйдешь. Это пожизненный контракт! Только я могу отпустить тебя. И скрыться ты не сможешь, уж поверь мне. Мои мальчики тебя из-под земли достанут!
Что-то в его голосе напугало Тимофея. А то, как на него посмотрели Рашпиль, Берет и Щегол, напугало еще больше. Но он тогда не думал ни о чем, кроме вожделенной свободы. Тимофей согласился, и старик сжал его худенькую, но крепкую ладонь своей огромной рукой, унизанной золотыми перстнями. Так Тимофей Зверев стал членом «Пентакля», настоящей воровской группировки.
Как оказалось, адвокат Эраст Григорьевич Бажин действительно водил знакомство со многими богатыми и влиятельными людьми. Он оказывал им юридическую помощь, консультировал по разным деликатным вопросам, а попутно выяснял, где они держат свои деньги и драгоценности. Потом банда грабила богачей и приносила украденное в дом Бажина. Старик неплохо платил своим подопечным и всячески их опекал. Васька Быков попался пару недель спустя после Зверева, его арестовали во время ограбления небольшого магазина. Как и Тимофей, он принял предложение Бажина, и они снова оказались в одной команде.
Поначалу «Пентакль» состоял из пятерых мальчишек, но сейчас вопреки названию их осталось четверо: Тимофей, Васька, Форкис и еще один парень. Рашпиль, Берет и Щегол в операциях не участвовали, ну разве только в самых крайних случаях.
Как и Тимофей, остальные мальчишки были из трудных подростков и попали к Бажину прямиком из-за решетки. Все были обязаны толстяку своей свободой, никуда не могли от него деться и беспрекословно подчинялись его приказам. А старик постоянно отправлял их на очень опасные задания. Парням приходилось грабить богатые особняки, врываться в офисы компаний, обворовывать музеи и различные галереи.
Конечно, они боялись, но поделать ничего не могли. Все помнили про Пегого – самого старшего из банды и пятого члена «Пентакля». Устав от бесконечных вылазок и воровских операций, он в открытую заявил Бажину, что больше не собирается на него работать. Старик ничего не сказал, лишь презрительно поджал свои толстые губы. А на следующий день сильно избитый Пегий оказался в больнице. Берет, Рашпиль и Щегол хорошо над ним поработали.
Мало того, вскоре парня арестовали прямо в больничной палате. Оказалось, что Эраст Григорьевич ведет особые записи и уже собрал настоящую картотеку всех вылазок «Пентакля» – перечень совершенных ребятами преступлений. Он просто сдал Пегого властям, подбросив следователям пару улик против мальчишки. Так их стало четверо. Но Бажин уже подыскивал пятого подельника. А Пегий отбывал срок в каком-то жутком заведении под названием «Геликон», где держали преступников, не похожих на обычных людей. Понятно, что остальные члены команды больше не помышляли об уходе из «Пентакля».
Васька Быков еще раз быстро пробежался пальцами по кнопкам выгоревшего замка. С кончиков его пальцев срывались искры.
– Не открывается! – в панике произнес Ампер. – Есть еще какая-то защита!
– Это невозможно! – упрямо произнес Тимофей. – Бажин знал бы об этом.
Операция по ограблению экспресса готовилась почти две недели. Бажин имел обширную сеть агентов. Его люди, внедрившиеся в штат посольства, давно предупредили его о прибытии поезда с грузом. Они же сообщили ему об особенностях замка. Ошибки просто не могло быть.
– Может, попробовать кислотой? – предложил Васька.
– Сталь слишком толстая, – ответил Тимофей, – не возьмет.
Бажин снабжал своих людей самыми разнообразными приспособлениями. В арсенал юных грабителей всегда входило оружие из стекла и пластика, на которое не реагировали металлоискатели, а также флакон-пульверизатор с концентрированной кислотой, разъедающей любую сталь. С дверцами сейфов кислота справлялась без проблем, но вот двадцатисантиметровую перегородку она бы точно не осилила.
Тимофей еще раз внимательно присмотрелся к электронному замку. Сбоку от кнопочной панели он вдруг разглядел узкую замочную скважину.
– Здесь нужен еще и ключ! – потрясенно произнес он. – Вот чего шеф не предусмотрел!
– И где нам его искать? – поинтересовался Ампер.
Тимофей кивнул в сторону бесчувственного охранника.
Ампер подскочил к нему и быстро обшарил карманы униформы.
– Ничего! – выдохнул он. – Только шокер да газовый пистолет! Что будем делать?
– Думать! – серьезно произнес Тимофей. – В вагоне везут экспонаты музея. Ценные вещи. Значит, ключ от двери должен лежать в кармане у кого-то из руководителей делегации. В одном из пассажирских вагонов. И если мы не хотим расстроить шефа, нам придется найти этот ключик.
– Ты предлагаешь… – в ужасе начал Васька.
Тимофей мрачно кивнул. Потом натянул на лицо вязаную шапочку с прорезями для глаз, извлек из кармана куртки небольшой пластиковый автоматический пистолет. Васька опустил на лицо свою маску. Форкису и прятать ничего не пришлось, он лишь поправил очки да натянул пониже капюшон куртки.
Пару минут спустя парни ворвались в ближайший вагон, порядком напугав полусонных пассажиров.
– А ну никому не двигаться! – рявкнул Тимофей, придав голосу грубые нотки. – Сидеть спокойно! Тогда никто не пострадает!
В подтверждение серьезности своих намерений он поднял к потолку пистолет и выстрелил. Грохот разбудил тех, кто дремал. Пассажиры подскочили на своих сиденьях. В воздухе едко запахло порохом.
Кнопка вызова охраны поезда располагалась в дальнем конце вагона. Форкис быстро прошел к ней и остановился, прижавшись спиной к стене, угрюмо разглядывая пассажиров.
– Нам нужен ключ от грузового отсека! – визгливо крикнул Васька. – Отдайте его, и все останутся целы!
Иностранцы возмущенно загомонили. Переводчики быстро переводили им слова грабителей. Сотрудники музеев испуганно вжались в сиденья. Некоторые не понимали, о чем идет речь. Другие, возможно, и знали, но предпочитали помалкивать.
Грабители неспешно двинулись по проходу между сиденьями, пристально разглядывая притихших пассажиров.
– Ключ! – твердо повторял Тимофей. – У кого он? В ваших интересах поскорее отдать его нам. Тогда я больше не буду стрелять!
– Какой ключ?! – истерично воскликнула по-русски одна из женщин. – От какого отсека? Вам нужен начальник поезда, а мы всего лишь пассажиры!
Васька тут же схватил ее за шиворот и грубо вздернул на ноги. Женщина испуганно вскрикнула. Ампер приставил к ее голове дуло пистолета. Всегда пугливый и трясущийся, Васька становился чрезвычайно самоуверенным, когда держал в руках оружие. Тимофей не любил прибегать к насилию, но Быков, похоже, испытывал от этого удовольствие.
Пассажирка в ужасе зажмурилась, Васька гаденько захихикал.
– Руководство музея едет в этом вагоне? – тихо спросил Тимофей.
Женщина боязливо кивнула. Она побелела и вся дрожала – вот-вот потеряет сознание от страха.
– И кто же из присутствующих главный в вашей группе? – поинтересовался Тимофей.
Женщина молчала. Васька грубо ее встряхнул. Она испуганно вскрикнула и вдруг повалилась на пол.
Упала в обморок, как и ожидалось. Тимофей тяжело вздохнул. Все-таки непростая у него работа! Он обернулся к перепуганным пассажирам.
– Не хотите по-хорошему, будет по-плохому, – устало произнес он. – Выворачивайте карманы!
Васька с готовностью извлек из-под куртки большой пластиковый пакет и, ехидно посмеиваясь, двинулся по проходу между сиденьями.
– Деньги, часы, драгоценности! – воскликнул он. – Планшеты, сотовые телефоны! Мы ни от чего не отказываемся. Кто что-то утаит, здорово об этом пожалеет!
Пакет быстро наполнялся. Пассажиры неохотно расставались со своим добром, но под дулом пистолета особо не возмущались. Форкис стоял у двери, скрестив на груди руки в зеленых перчатках, и следил за тем, чтобы никто не успел позвонить по телефону и вызвать охрану, едущую в первом вагоне.
Васька почти добрался до центра салона. Пакет в его руках заметно потяжелел от награбленного добра, но ключа от багажного отделения в нем до сих пор не было.
– Ключ! – снова крикнул Тимофей. – Или хотите, чтобы я устроил каждому личный досмотр?!
У окна в середине вагона сидела худенькая девочка лет двенадцати. Похоже, никто из взрослых ее не сопровождал. Выглядела юная пассажирка очень странно. Было в ее облике что-то от старинных фарфоровых кукол, каких собирают некоторые коллекционеры. На узком бледном лице выделялись огромные темные глаза, тонкие губы были плотно сжаты в тонкую линию. Черные, заплетенные в косы волосы короной лежали вокруг головы. Стройную фигурку облегало длинное старомодное платье черного цвета с рюшечками и оборками, с высоким стоячим воротничком из белых кружев и такими же белыми манжетами. На руках красовались черные кружевные перчатки, на ногах – черные лакированные туфельки с серебряными пряжками. А на груди висел серебряный медальон в виде перевернутой пентаграммы.
На полу у ног девочки стоял старинный саквояж из черной кожи, формой и размерами напоминающий сумку для переноски шаров для боулинга.
Когда ворвались грабители, девочка ничуть не испугалась. Ее бледное лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Она молча и внимательно следила за происходящим в вагоне, но, когда Васька поравнялся с ней, равнодушно отвернулась к окну, за которым в вечернем сумраке быстро проносились черные стволы деревьев.
– Эй, соплячка, – грубо окликнул ее Васька, – вытряхивай саквояж!
Девочка не удостоила его ответом.
– Я вообще-то к тебе обращаюсь! – повысил голос парень. – Открывай сумку!
Девочка подняла на него свои огромные глаза.
– Поверь, тебе не понравится, если я это сделаю, – глухо произнесла она.
Тимофей приблизился, заинтересованный происходящим.
– Что у вас тут? – спросил он.
– Маленькая мадам не желает расставаться со своим добром! – ответил Васька. – Может, надавать ей по шее? Показывай, что там тебе мамочка положила!
Девочка холодно улыбнулась.
– Я понял! – воскликнул вдруг Васька. – Ключ! Он у нее!
Тимофей удивленно нахмурился.
А что, это возможно! Ключ от грузового вагона запросто мог лежать в саквояже – такая маленькая девочка не вызовет подозрений у возможных грабителей. Руководство музея вполне могло пойти на такую хитрость.
Тимофей потянулся к саквояжу. Девочка быстро подняла сумку с пола и поставила к себе на колени.
Он хотел дотронуться до серебристой застежки, но она ловко отбила его руку ладошкой в кружевной перчатке.
– Покажи, что в сумке! – потребовал Тимофей.
– А если не покажу?
Васька направил на нее пластиковый пистолет.
– Покажешь, – спокойно произнес Тимофей. – Ведь ты не хочешь неприятностей?
Темные глаза уставились прямо на него.
– Не хочу, – тихо согласилась девочка.
– Вот и умница, – кивнул Тимофей.
– Я так стараюсь избегать неприятностей. Но они всегда происходят, – вполголоса добавила она.
– Открывай саквояж, малявка! – прикрикнул на нее Васька.
Девочка вздохнула и поднялась с сиденья. Она вышла в проход, поставила саквояж на пол, склонилась над ним. Тонкие пальчики в кружевных перчатках ловко справились с застежками. На безымянном пальце правой руки девочки блеснул странный черный перстень в виде миниатюрного черепа с оскаленными зубами.
Она откинула застежки и медленно открыла саквояж.
Васька уже подпрыгивал от нетерпения. Тимофей пристально следил за ее неторопливыми действиями.
– Что у вас там?! – взволнованно воскликнул Форкис. – Сколько можно копаться?! Вы нашли ключ?!
Гомон в вагоне усилился. Пассажиры угрожающе поглядывали на Форкиса. Столько людей! При желании они запросто справились бы с троицей мальчишек.
Форкис на всякий случай вытащил из кармана свой пистолет и продемонстрировал его толпе. Злобные взгляды и недовольный ропот сразу поутихли.
Тем временем девочка опустила в саквояж обе руки. Когда она выпрямилась, Васька просто задохнулся от ужаса, едва не выронив пистолет. Пораженный Тимофей отшатнулся.
На вытянутых руках девочки, словно готовый к броску шар для боулинга, лежал настоящий человеческий череп. Выглядел он просто жутко. Гладкая кость блестела в свете ламп. Пустые глазницы пялились, казалось, прямо на мальчишек, пожелтевшие зубы весело скалились.
– Это… это… – забормотал Васька. – Что это?!
Тут же раздался пронзительный женский визг, это одна из пассажирок увидела, что именно девочка держит в руках.
– Какого черта?! – потрясенно выдохнул Тимофей.
Внезапно он ощутил, как вокруг сгущается нечто темное и очень зловещее. Волосы зашевелились под шапочкой Тимофея, кожа покрылась мурашками. И, похоже, не он один это почувствовал.
Крики в вагоне стали громче. Кто-то бросился к двери, едва не сбив с ног Форкиса. Сразу несколько человек рванулись к кнопке вызова охраны. Форкис громко завопил, не в силах сдержать натиск перепуганных людей. На его пистолет уже никто не обращал внимания.
Девочка в черном запрокинула голову и закрыла глаза.
В черных провалах глазниц черепа вдруг вспыхнули красные огни.
Пару мгновений спустя весь вагон наполнился громким истеричным визгом, топотом и истошными воплями ужаса.
Свет в салоне мигнул и погас. Одновременно со светильниками погасли и видеоэкраны. В вагоне сгустилась непроглядная тьма, ее черные щупальца потянулись во все стороны, поползли по стенам, заклубились под потолком. Во мраке горели лишь две пары глаз: в глазницах черепа полыхал огонь, а глаза девочки светились тусклым голубым светом.
Люди кричали, бились в окна. Все пытались как можно скорее выбраться из вагона, словно предчувствуя недоброе, все ощущали зло, сконцентрировавшееся в воздухе.
Послышалось громкое шипение, будто множество змей разом раскрыли глотки. Грянул выстрел, и одно из окон разлетелось вдребезги. В салон ворвался ледяной воздух. Крики усилились. Кто-то выскочил из экспресса на полном ходу и покатился по каменистому склону.
А затем все разом смолкло, и в темном вагоне воцарилась мертвая тишина.
Экспресс из Праги прибыл в Санкт-Эринбург ровно в назначенное время. Серебристый поезд поравнялся с перроном, постепенно снижая скорость, и наконец остановился. Из первых двух вагонов тут же начали выходить люди с сумками и чемоданами. Делегацию музейных работников встречали коллеги из музеев Санкт-Эринбурга. Они размахивали плакатами, весело приветствовали приезжих, жали гостям руки.
Из третьего вагона не вышел никто. Свет в салоне не горел, несколько окон оказались разбитыми. В вагоне гулял сквозняк, бордовые занавески на окнах развевались, словно траурные флаги. Снующие по платформе люди недоуменно поглядывали на странный вагон, никто не понимал, что случилось.
Из открытых дверей вышла лишь невысокая девочка в длинном черном платье, со старинным черным саквояжем в руках. На ее плечах была элегантная горжетка из черного меха, волосы покрывала такого же цвета меховая шапочка. Она остановилась на обледеневшем перроне и осмотрелась по сторонам.
Ей навстречу уже шагал высокий привлекательный брюнет лет тридцати в длинном черном пальто и белом шарфе крупной вязки. Волосы мужчины были стянуты в хвост на затылке. Руки, затянутые в кожаные перчатки, сжимали элегантную трость из темного дерева. Мужчина курил сигарету, вставленную в длинный серебряный мундштук.
Он приветливо кивнул маленькой путешественнице:
– Персефона.
– Гектор. – Девочка сдержанно улыбнулась в ответ. – Ты отлично выглядишь. Впрочем, как и всегда.
– Хорошо добралась? – Гектор хотел взять из ее рук саквояж, но она не позволила ему сделать это.
– Не очень.
– Тебе не удалось заполучить ее? – помрачнел Гектор.
– Возникли небольшие трудности, – холодно ответила Персефона. – Не я одна, как оказалось, планировала проникнуть в грузовой отсек. Ну ничего, у нас еще будут другие возможности. Когда… суматоха немного уляжется…
– Рад, что ты не сдаешься, – усмехнулся Гектор. – Что ж, пойдем. – Он жестом пригласил ее следовать за собой. – Машина уже ждет. А здесь сейчас будет слишком многолюдно.
Он мельком взглянул на пустой темный вагон.
Мужчина и девочка зашагали к выходу с платформы. В этот момент в пустой вагон экспресса вошла женщина из группы встречающих. В ту же секунду раздался ее громкий перепуганный вопль.
Персефона недовольно поморщилась.
– Почему они всегда так громко кричат?! – тихо произнесла она.
– А ты еще не привыкла? – усмехнулся Гектор. – Ведь состоишь в «Черном Ковене» не первый год.
– Не первый, – задумчиво согласилась Персефона.
На вокзале в считаные секунды поднялась ужасная паника. Люди бегали, кричали, суетились, кто-то громко звал полицейских. У прибывшего экспресса тут же собралась толпа зевак.
Мужчина и девочка не обращали на это внимания. Они пересекли большой, ярко освещенный зал ожидания и вышли из здания вокзала на площадь. У ступенек широкой мраморной лестницы их ждал черный лимузин. Где-то за спинами небоскребов солнце медленно опускалось к горизонту, окрашивая темное, затянутое тучами небо в кроваво-красные цвета.