Осознавание – это наше первостепенное, постоянно присутствующее переживание. Прежде чем знать что-либо, я знаю, что «Я есть». А что это такое, что осознает «Я есть»? Только то, что одновременно присутствует и осознает, может осознавать что-либо. Другими словами, именно присутствие осознавания того, что Я есть, знает само себя. Это наше самое обычное и сокровенное переживание. Оно известно всегда.
Идея, заключающаяся в том, что есть ум, не зависящий от мышления, тело, не зависящее от ощущений, или мир, не зависящий от восприятия, – это верование. Ум сам по себе ограничен, поэтому он никогда не может знать, истинно ли это верование. Ум, тело и мир никогда не переживаются так, как мы обычно себе их представляем. Единственное, что мы переживаем, – это мышление, чувствование и восприятие. Мышление, чувствование и восприятие – это формы осознавания или способности переживать, и единственная субстанция, присутствующая в осознавании или переживании, – это наше истинное Я, Осознавание.
Осознавание – это одновременно их субстанция и их знание, их бытие и знание о них. Чистый свет нашего истинного Я, Осознавания, принимает форму мышления, и в результате кажется, что он становится умом; этот свет принимает форму ощущений и кажется, будто он становится телом; этот свет принимает форму восприятия и кажется, будто он становится объектом, чем-то другим или миром.
На самом деле не чувствование и восприятие образуют тело и мир. Именно мысль накладывает «тело» и «мир» на чистую сокровенность чувствования и восприятия. Фактически мы даже не можем сказать, что «чувствование» и «восприятие» образуют тело и мир. Даже «чувствование» и «восприятие» – это тонкое наложение на переживание. Переживание само по себе слишком сокровенно, нераздельно и целостно для того, чтобы стать объектом ума (чувствованием и восприятием) или физическим объектом (телом и миром), который сознается отдельным субъектом. Все это – ярлыки для обособленного «я», которым воображает нас мышление, но никогда – для нашего единственного истинного Я, которое всегда существует и знает только себя.
Тем не менее эта проекция внешнего мира всегда остается в пределах нашего истинного Я, хотя ее природа такова, что она кажется находящейся снаружи. В результате этого кажущегося разделения переживания на внутреннее и внешнее наше Я, Осознавание, воображается остающимся внутри в качестве обособленного, ограниченного, локализованного «я», а все, что кажется находящимся с другой стороны, снаружи, становится «объектом», «чем-то другим», «миром», «не мной».
Сначала кажется, будто Осознавание становится чистым переживающим субъектом, свидетелем, который знает или переживает объект – ум, тело и мир. Поэтому свидетельствование можно рассматривать как тонкое наложение на Осознавание, происходящее за счет первичного разделения переживания на две части – субъект и объект. По мере дальнейшего действия воображения возникает убеждение, что это свидетельствующее осознавание находится внутри тела, и уже это убеждение посредством мышления приводит к другому, более плотному, наложению на Осознавание.
Сначала чистое Я Осознавания, сокровенно и равномерно пронизывающее все переживания, тонко сжимается в свидетельствующее «Я», находящееся на расстоянии и отдельное от ума, тела и мира. Затем это свидетельствующее «Я» воображается уменьшившимся, превращаясь в того, кто думает, который кажется находящимся в уме. То есть оно понимается как «я»-думающий, «я»-ум. И наконец, воображается, что ум находится внутри тела, и на основании этого убеждения считается, что Осознавание пребывает внутри, фактически становится телом, то есть «я»-чувствующим, «я»-деятелем.
То есть кажется, что чистое Я Осознавания уменьшается до «Я»-свидетеля, а затем далее уменьшается до обособленного внутреннего «я», и все остальное, с чем Осознавание не отождествилось, считается «объектом», «другим» или «миром».
Таким образом, сокровенность и цельность переживания разделена на две кажущиеся вещи – на переживающего и переживаемое, на субъект и объект. Субъект становится свидетелем, затем умом, потом телом. Объект становится миром и другими. Осознавание кажется локализованным, ограниченным и личным, и одновременно «объект», «другие» или «мир» кажутся становящимися отдельными, внешними и на расстоянии.
На самом деле никогда не происходит разделения между осознающим и осознаваемым; между переживающим и переживаемым; между мыслящим и мыслью; между чувствующим и чувством; между деятелем и тем, что делается. Это разделение воображается мыслью, думающей об этом.
То, что иногда называют самоисследованием, движется в обратном направлении. Оно начинается с кажущегося обособленного «я», которым мы считаем и чувствуем себя, просто с пребывания нашим Я. Пребывание нашим Я в большинстве случаев постепенно освобождает нас от всех слоев наложения, в которые ум, как кажется, его завернул.
Сначала обособленное «я», которым считает нас мышление, осознается в качестве свидетеля обособленного «я». То есть, даже когда мы думаем и чувствуем, что являемся отдельным «я» внутри ума и тела, на самом деле мы всегда являемся лишь свидетелем ума и тела. Теперь мы просто осознанно пребываем в этом качестве, тогда как раньше мы делали это неосознанно. Мы ошибочно принимали себя за обособленное, внутреннее «я».