Мы не двигаемся. Мужчина стоит на месте, не предпринимает никаких действий, а я перестаю дышать. Вдыхаю урывками воздух, пропитанный смесью страха и неизведанности. Меня все еще морозит, мурашки бегают от прохладного уличного ветра. Не заметила открытое окно в гостиной. Надо было закрыть.
Черт, о чем я думаю?
– Тебе следует запомнить несколько простых правил, – незнакомец продолжает свою речь спустя минуты напряженной тишины. – Ты выполняешь все, что я скажу, как скажу. Не спрашиваешь о какой-то ерунде. А главное, получаешь от этого истинное наслаждение, без притворства. Я в состоянии отличить, когда девушка симулирует, а когда кончает.
– Как вы это представляете?
У меня голос только что дрогнул? А у кого еще? И так трясусь изнутри, мысленно надеясь, что со стороны не похожа на кленовый лист под проливным лондонским дождем.
– Тебя выкупили, девочка. Это уже твои проблемы.
– Насколько меня выкупили? – главный вопрос, который я не задала в переписке по собственной дурости.
Чувствую, как он снова опускается к моему лицу. Снова мятное дыхание касается кожи. И снова мурашки разбегаются по всему телу. Холодно-то как! Если он резко меня поцелует, как Джаред, я просто не выдержу.
– Все написано в контракте.
– Тогда, – тянусь к скрывающей все вокруг шелковой повязке, и снова мои пальцы сбрасывают.
– Ты не увидишь меня, – чеканит он жестко.
Поняла. Следовать всем его указаниям. Лишь бы не попросил деньги назад. Ведь я не смогу их выплатить, только со временем, когда отработаю. Но захочет ли он ждать? Так, Ло, выкинь этот вопрос из головы!
– Контракт почитаешь после встречи. А теперь расскажи о себе, – он отходит от меня и наворачивает круги, будто пытается подгадать, с какой стороны напасть, какой кусок меня лучше откусить. И правда, как зверь.
– Что вы хотите знать? – стараюсь выровнять голос, хотя напряжение ненароком слетает с губ вместе с вопросом. – Я учусь в университете на третьем курсе, работаю в ресторане на набережной…
– Зачем ты приехала сюда?
Риторический вопрос. Мы оба прекрасно знаем ответ на него. И оба представляем, насколько сильно я буду сейчас краснеть от стыда, отвечая на него.
– Потому что мне нужны деньги.
– И все?
Не решаюсь произнести ни слова, торможу, словно после моего ответа все изменится. Словно мы приступим к тому, за что мне заплатили. А я не хочу этого. И как бы он ни распинался и ни утверждал, что я должна испытать наслаждение в его руках, мой разум к такому повороту совсем не расположен. Мысленно я сейчас в палате брата. В больнице, где он должен выжить всеми возможными способами.
А тело здесь, в темной квартире, частично обнаженное самым непредсказуемым человеком в моей жизни. Наверное.
– Я жду ответа.
– И все…
Медленно вдыхаю. Выдыхаю. Затем снова вдыхаю. Только уже не кислород, а запах мяты. Приятный.
– Что тебе нравится в сексе? – обходит меня и встает позади. Крепкие мужские ладони неожиданно опускаются на плечи. Черт, когда же я перестану вздрагивать от любого его движения?
– Не знаю… Я…
– Девственница?
– Нет! То есть… Нет, не девственница… просто…
– Мало опыта?
Не знаю даже. Ему так и сказать, что в моей постели был один-единственный парень, с которым, казалось, перепробовали все? И что значит мало опыта? Мало половых партнеров или мало половых контактов? Он меня путает. Пугает. Обескураживает. Заставляет краснеть при упоминании интимной жизни.
Позади раздается какое-то шуршание, его руки крепче сжимают плечи, медленно стягивают остатки рубашки скользящими движениями.
– Ты не ответила, – его голос звучит ближе. Почти возле уха.
– Нет…
Пальцы ловко расстегивают лифчик, снимают его вместе с рубашкой. Так же мучительно медленно тонкие лямки скользят по моей коже и обнажают наверняка заострившиеся от холода вершинки объемных холмов. Становится еще холоднее. Мурашки покрывают тело сверху, там, где его не обтягивает одежда, дрожь все не прекращается, а в голове лишь одна мысль.
Чтобы это испытание нервных клеток на выживание поскорее закончилось. Закончился этот опрос, наша встреча, день. И контракт, который следует прочитать. Чтобы он тоже завершился и стал недействительным.
– Тогда почему ты краснеешь, как девственница?
Хмм… Наверное, потому, что сижу с голой грудью перед тобой, о прекрасный незнакомец, и не знаю, что ты со мной сделаешь. Ах да, ты ж обещал доставить удовольствие и не выпустишь, пока я не истеку соками от ласк.
– Отвечай честно, – руки не двигаются, остаются на предплечьях.
– Потому что мне… страшно.
– Тебе станет легче, если ты расслабишься и забудешь обо всем, – переходит на хриплый шепот.
Нет, он серьезно полагает, что я буду желать этого гиперсексуального мужчину сутками напролет? Понимает хоть, о чем просит? И не факт, что он гиперсексуальный. Вдруг такой же, как Джаред? Не то что некрасивый, а…
Непривлекательный на мой вкус.
Но кто меня будет спрашивать, когда…
– Ах, – неожиданно срывается с губ, когда его ладони переползли на грудь, едва задев затвердевшие соски.
– Нравится? – сильнее сжимает чувствительную плоть.
А я даже ответить ничего не могу. Мне бы возмутиться и накричать, но не имею на то права. Мне заплатили, я должна терпеть.
– Не молчи.
– Не знаю…
Зато он, видимо, знает. Одна ладонь оставляет грудь, скользит по плоскому животу, к границе между прохладной кожей чуть ниже пупка и грубой тканью юбки. Спускается по шву юбки, задирает ее практически до талии. Застывает на месте. Снова заставляет дышать урывками от неожиданности. От незнания того, что же творится в его голове и что же он предпримет дальше.
– Ты очень красивая, Донателла. Очень чувствительная. Если бы ты видела, как хороша сейчас, как твое тело требует ласки, взглянула бы на возбужденные соски…
Это от холода в квартире.
– На то, как часто ты дышишь…
Это от стресса.
– Как соблазнительно кусаешь нижнюю губу…
Это чтобы не сказать лишнего и не остановить сей процесс, а главное, бабки не потерять.
– Мокрая.
Это от… нет, я не настолько сильно испугалась, умею сдерживать позывы организма, знаете ли!
Он почти не касается меня там, между ног, лишь проводит едва ощутимую дорожку по плоти и ведет обратно. Так же легко. Вновь вздрагиваю. Черт! Когда он остановится? Когда перестанет сильнее сжимать сосок и давить на клитор? Дискомфортно. Страшно. Сердце бьется как бешеное, будто кросс на физкультуре пробежала.
– Хорошая девочка.
Мужчина ут же убирает руки, поднимается и отходит от меня. Кто-то сверху, похоже, услышал мою просьбу. Фух. Снова прохлада накрывает легкой вуалью, но уже все тело, а не только верх.
– На диване лежит одежда, рядом с ним контракт. Ты должна подписать его до следующей встречи. С работы должна уволиться к концу дня. Ключ вернешь консьержу. Можешь снять повязку, как только хлопнет дверь.
Тигриные шаги едва доходят до меня, как и стук закрывающейся двери. Теперь я абсолютно одна. Облегченно выдыхаю скопившийся внутри воздух. Боже. Это закончилось. Меня никто не изнасиловал, не воспользовался положением против воли.
Не сразу снимаю повязку с глаз, жду, когда сердце перестанет учащенно биться в грудной клетке, когда дыхание восстановится. Когда я буду готова встретиться с темнотой, разрушаемой лишь светом настенного бра. Он непривычен после стольких минут вынужденной слепоты, но глаза быстро адаптируются.
Как они говорил, на диване лежит одежда в пакете и папка с договором. Беру белую блузку моего размера, похожую на ту, что была испорчена, джинсы. Но их игнорирую – меняю только верхнюю часть одежды. Нужно поскорее уйти отсюда. Домой. Где я могу спокойно обдумать произошедшее и прочитать контракт.
Быстро переодеваюсь, забираю небольшую папку, где лежит договор, и покидаю квартиру. Без оглядки. Почти выбегаю. Не думаю о том, что осталось в этих стенах.
На полпути к общежитию меня отвлекает входящий вызов. Доктор Коннор. Холодок проходит по позвоночнику – просто так он звонить не станет.
– Долорес? Вам уже легче? – спрашивает, не здороваясь.
– Конечно. Что-то с Адамом? Не дошли деньги? Вы же подтвердили платеж.
– Не переживайте, все хорошо. Адама готовят к операции. Он просил позвонить вам.
– Почему сам не позвонил? – озвучиваю первое, что приходит в голову.
– Сказал, что не мог дозвониться.
Странно. Перед встречей я поставила телефон на беззвучку, чтобы ничто не отвлекало и знакомые не смогли сбить настрой. Что-то не припомню, чтобы у меня мелькали пропущенные, когда я вышла из квартиры.
– Ло? – в голову проникает слабый, но строгий голос брата. – Ты где? Почему не отвечаешь?
В метро шумно, но я даже сквозь эту толщу, сквозь расстояние и время чувствую, как волнение Адама проникает под кожу. Как оно распространяется по всему телу, накаляет страх, который, казалось, остался в квартире с видом на Темзу.
Страх того, что Адам узнал, где я была, чем занималась и каким образом достала деньги. Как в детстве, вынуждал сказать правду. А я плохо умею врать.
– Не слышала, прости, – говорю почти ровно. – Ты как?
– Отлично. А теперь рассказывай: откуда бабки?
О чем и речь. Вот что ему ответить? Не говорить же, что только что сидела почти обнаженная перед незнакомым мужчиной. И сяду еще не раз. Ради его здоровья.
– Мне одобрили кредит, – выходит вроде бы правдоподобно.
На том конце провода некоторое время молчат. Тишина неприятно давит грудную клетку с двух сторон. От волнения. От страха оказаться рассекреченной собственным братом. И осужденной.
– Ладно. Сегодня не приезжай, договорились?
– Что-то случилось? – снова напрягаюсь. Как на американских горках, когда подъезжаем к пику.
– Тебя не пустят в реанимацию. Просто хотел узнать, что с тобой все хорошо.
Нет, Адам, со мной не все хорошо. Больше скажу, все очень и очень плохо. Недавно стала представительницей эскорта, вчера я пережила эмоциональный шок после свидания с мужчиной гораздо старше меня, а сегодня…
Стыд.
Гребаный стыд и что-то другое. Очень странное и неизведанное ранее. Эта встреча полна загадочности, этот мужчина мне незнаком. Ни голос, ни манера речи, ни походка и даже аромат. Он мог оказаться кем угодно, да хоть чертовым маньяком. То, что произошло в квартире, было странно. Унизительно. Порочно. Противоречиво.
Я сама еще не осознала толком, что случилось считаные минуты назад и что меня ждет дальше. Возможно, все закончится благополучно по истечении договора, возможно, после следующей встречи меня объявят пропавшей без вести. Эндрю станет искать меня, расскажет копам все, что знает.
Или же я влюблюсь, как в тех популярных книжках из интернета, а меня бросят на произвол судьбы, наплевав на чувства. Возможно, я буду подавлена и морально опустошена. Столько вероятностей, столько исходов событий после одной лишь встречи с незнакомцем. Но все это неважно. И в ответ не скажу ничего, кроме…
– Все в порядке.
И проглочу ком, застрявший в горле.