Алиса понимала, что, даже соглашаясь отвезти письмо королевы, она совершает по крайней мере ошибку.
На самом деле ее в XV веке не было и быть не могло. И вместо нее королева должна была поручить это дело другому человеку. Но Алиса не очень расстраивалась из-за этого, потому что нарушение было невелико и наверняка за несколько столетий все утрясется.
– Иди к себе, – велела королева. – Лиззи даст тебе нитку и иголку. Ты умеешь с ними управляться?
– Умею.
– Зашьешь письмо себе в куртку. Ты ведь поедешь в одежде мальчика?
– Конечно.
– Только зашивай как следует, чтобы было незаметно.
– А когда мне ехать? – спросила Алиса.
– Сейчас уже вечер, путнику нечего делать на дороге. Поедешь завтра с рассветом. Я велю принести вам с Лиззи ужин в комнату. А Дик переночует у меня. Утром мы не увидимся, тебя проводит Джейн.
Королева протянула Алисе обе руки и сжала ее ладони своими сухими, тонкими пальцами. А потом вдруг привлекла Алису к себе и прижала к груди.
– Я виновата перед тобой, – сказала королева. – Не дело девочке одной нестись через полстраны. Но у меня нет выхода. Прости меня, Алиса.
– Вы совсем не виноваты, – возразила Алиса. – Если бы я не хотела или боялась, то никогда не поехала бы. А мне даже интересно. И хочется вам помочь. Мне кажется, что вы немного похожи на мою маму.
– Вот это забавно! – воскликнула Лиззи. – Как может быть королева похожа на обыкновенную женщину? Ты, Алиса, не забывайся!
По натуре Лиззи была не злой, но сильно избалованной.
Попрощавшись с королевой, Алиса и Лиззи поспешили по темному, пыльному коридору в комнату принцессы.
Навстречу им топали два рыцаря в железных безрукавках, которые называются кирасами, и в высоких шлемах. Они спешили к дверям королевской спальни.
Девочки закрылись в темной комнате. Джейн принесла два канделябра, и от свечей стало уютно и даже тепло. Другая фрейлина разожгла камин.
– Что еще я могу для вас сделать? – спросила Джейн.
– Принесите нам нитки и иголки, – сказала Лиззи. – Мы будем шить.
– Негоже принцессам шить, – возразила фрейлина. – Скажите мне, и я прикажу все сделать.
– Джейн, вы меня иногда удивляете своим упрямством, – возмутилась Лиззи. – Чувствую, придется вас в тюрьму посадить. Ни о чем вас попросить нельзя!
– Сажайте, сажайте, – обиделась добрая фрейлина. – Вы другого обращения с людьми не понимаете!
– Интересно! – воскликнула Лиззи. – Разве я кого-нибудь уже посадила в тюрьму?
– У вас, принцесса, еще вся жизнь впереди, – рассудительно заметила Джейн.
Фрейлина удалилась, а через несколько минут принесла клубок толстых ниток и иголки – медные, кривые, даже стыдно такие во дворце держать. Но никто, кроме Алисы, этого не заметил.
Шитье заняло немало времени – надо признать, что обе девочки не были способными рукодельницами. Нетерпеливая Лиззи раза три решала, что с нее достаточно, и бросала иголку.
Потом они попили чаю, умылись над бочкой, что стояла в углу комнаты. Девочки поливали друг дружку из большого фаянсового кувшина. Рядом с бочкой примостились таз и ночной горшок. Жизнь во дворце была довольно простой и не очень чистой. К тому же Алиса заметила в углу здоровенных тараканов, которых терпеть не могла.
Прежде чем заснуть, Лиззи с Алисой поболтали. Вернее, болтала Лиззи, а Алиса слушала, пока принцесса не заснула на полуслове. Ей-то спать было куда удобнее, чем Алисе. Принцесса улеглась на широкой мягкой постели, а Алиса спала на полу на подстилке. Лиззи и в голову не пришло позвать Алису к себе, а Алиса никогда ничего ни у кого не просит.
Лиззи рассказывала про то, какой красивый, умный и смелый ее Генри. Но так как Алиса об этом уже слышала и даже знала, что случится с Генри в ближайшее время, то она слушала вполуха и все собиралась уснуть. Но заснуть Лиззи ей не давала – через каждые две фразы спрашивала: «Ты меня слышишь? Тебе неинтересно?» И попробуй тут сказать, что тебе неинтересно – могут и голову отрубить, такие здесь времена и нравы.
Вдруг на полуслове Лиззи замолчала.
Наступила тишина.
Только в коридоре кто-то закашлялся – наверное, рыцари на часах.
Что же, Лиззи заснула, что ли?
«Ну вот, – решила Алиса, – теперь и я посплю».
Но ничего из этого не вышло. Сон пропал.
И хоть стены в замке были толстыми, а двери дубовыми, в комнате царила такая глухая тишина, что слышно было, как храпит в коридоре рыцарь.
Вдруг где-то сверху послышались шаги. Медленные и задумчивые. Кто-то ходил наверху: сделает шаг, постоит, подумает…
– Что это? – спросила Алиса.
– Не обращай внимания, – ответила Лиззи, как будто и не спала. – Это призрак дворецкого.
– Какого еще дворецкого?
– Ну как можно об этом не знать! – фыркнула Лиззи. – Все знают, а ты как будто чужая. Когда-то, еще при дедушке, здесь служил дворецким мистер Пайп. Гордон Пайп. Все у него было в порядке, но кто-то отпивал вино из графина, который он нес королю. И однажды король, давно заметивший, что ему приносят неполный графин, приказал дворецкому: или ты поймаешь вора, или лишишься головы. И вот ночью дворецкий Пайп поставил графин с вином на буфет и стал ждать. Ровно в двенадцать часов черная тень приблизилась к буфету и взяла в руки графин. «Стой!» – закричал дворецкий. Но тень умчалась на чердак. Дворецкий побежал за ней. И больше его никто не видел. Иногда его привидение бродит по чердаку.
И Лиззи снова засопела.
А Алисе после ее рассказа спать расхотелось совсем.
Медленно и мерно ступало по чердаку привидение дворецкого Пайпа. Интересно, а кем была та черная тень, которая так любила королевское вино?
Вот черная тень скользит по коридору. Кому захочется бродить по дворцовым коридорам после полуночи?
Неприятное предчувствие охватило Алису. Словно в комнате внезапно повеяло могильным холодом.
Алиса поднялась с подстилки и босиком побежала к двери.
Она медленно приоткрыла дверь.
В коридоре было полутемно. Только большие факелы, воткнутые в железные кольца на стенах, давали скудный свет.
Рыцарь, который должен был стеречь комнату девушек, мирно спал, сидя на полу и прижавшись спиной к стене.
Коридор был пуст. Даже призрак дворецкого не желал появляться.
Алиса стояла в дверях.
Ей казалось, что надо подождать и тогда что-то случится. Это называется предчувствием. Но бояться ей было нечего, потому что стоило окликнуть рыцаря, как он сразу проснулся бы и кого надо пронзил мечом.
Кто же там мелькнул в конце коридора?
«Алиса, не вмешивайся!» – воскликнул ее внутренний голос.
«А вдруг что-то угрожает королеве?» – ответила Алиса внутреннему голосу. Хотя как историк из будущего она должна была прекрасно знать, какая судьба ждет Елизавету.
«Ну знала, ну забыла, ну не подумала! Хорошо вам рассуждать, сидя в молочном кафе на площади Дружбы всех народов Галактики! А я, Алиса, крадусь по темному коридору средневекового замка неизвестно за кем и могу голову потерять в прямом смысле этого слова. Ох уж поднимется плач и стон в XXI веке! Но меня уже не спасешь. Если я без головы – это навсегда». Куда заглянула темная тень?
А что, если это фрейлина, которая спешит со свидания, или уборщица, разыскивающая свою метлу?
Алиса добежала до поворота. Вот и дверь, за которой скрылась тень.
И что она скажет этой женщине?
А вдруг та ее тоже заметила и сейчас подкарауливает за дверью? И рыцаря звать – не дозовешься. Уж очень далеко Алиса от него убежала.
В комнате послышался громкий шелест бумаги, потом что-то упало.
Не у самой двери, а подальше. Тогда Алиса решилась и приоткрыла дверь. В щель она увидела женщину, которая зажгла свечу и поставила ее на стол. Освещены были только стол и книги на нем – остальная часть просторной комнаты скрывалась в темноте. И Алиса не сразу сообразила, что комната заставлена сундуками и шкафами – это была средневековая библиотека.
Женщина склонилась над столом и принялась быстро перебирать бумаги, которые она вынимала из большой резной шкатулки. Просмотрев лист, она кидала его на пол. Конечно же это оказалась та самая монахиня!
С синим перстнем! Фея Моргана! Что ей нужно?
Вот она выхватила из шкатулки лист, который ей и понадобился. Монахиня быстро свернула его в трубку. Не надо было Алисе открывать рот! Но ведь открыла!
– Стойте! – сказала она почему-то шепотом, словно боялась кого-то разбудить. Хотя в ее-то интересах было побыстрее разбудить всех рыцарей королевства.
Монахиня сунула свернутый в трубку лист себе в широкий рукав, а другой рукой скинула на пол свечу.
– С дороги! – крикнула она. – Прочь с дороги!