Я люблю приключения.
Можно многое узнать о человеке, который произносит эту фразу вслух. Первое, что вы должны для себя уяснить – от этого человека стоит держаться как можно дальше. Он идиот, и может быть опасен.
Приключения всегда идут рука об руку с опасностью. А опасность – лучшая подруга смерти. Если во время приключения вам ни разу не грозила смерть, будьте уверены, это было совсем не приключение. Вы просто побывали на экскурсии.
Лично я люблю чужие приключения. Долгими зимними вечерами я люблю сидеть у растопленного камина, укутав ноги теплым пледом, потягивать подогретое вино с корицей и читать книгу о похождениях очередного храбреца. Когда я дохожу до момента, когда главный герой попадает в лапы банды орков, становится пленником циклопов или вынужден один на один схлестнуться с драконом за его сокровища, (а если книга хорошая, то такой момент должен наступить никак не позже третьей страницы), мне становится теплее от одной только мысли, что этот храбрец – не я.
Я – скучный человек. О таких парнях, как я, никто не пишет книг. Мой удел – пасть на той самой третьей странице, чтобы выгоднее оттенить могущество и бесстрашие главного героя.
Вы когда-нибудь задумывались, сколько второстепенных персонажей доживают до счастливой развязки? А подсчитать пробовали? Я пробовал. Процентов десять. Второстепенных персонажей для того и вводят в канву повествования, чтобы потом умертвить их героической, а когда и не очень, смертью. Вот парня мимолетно упомянули на десятой странице, а уже на двадцатой мы видим, как он валится с лошади с арбалетным болтом в груди или принимает на незащищенную шлемом голову удар тяжелого орочьего топора.
В книгах орки почему-то всегда орудуют топорами. И это несмотря на то, что они, как и все прочие, закупают вооружение у гномов и по оснащенности не уступают армии любого человеческого государства. А еще в книгах орков всегда выводят плохими парнями. Это просто еще один штамп. Нужна автору пара-тройка плохих ребят – пиши об орках, не ошибешься. Хотя, если речь идет об орках, то парой-тройкой дело обычно не кончается. Автору требуется, чтобы орков было побольше. Главный герой укладывает их десятками. Под ударами его геройского меча орки обычно валятся, как колосья. В книгах орки могут одержать победу только при помощи подавляющего численного перевеса. Это достойно удивления, ибо среднестатистический орк в полтора раза сильнее среднестатистического человека.
Скорее всего, это просто вопрос пропаганды. Я читал книги, написанные орками. У них там к людям точно такое же отношение. В книгах орков люди коварны, мелочны и злобны. Они похищают орковских женщин, нападают на орковские города и обижают орковских детей.
Кстати, среди орковских женщин встречаются очень симпатичные экземпляры.
Я знаю людей, которые считают, что хороший орк – это мертвый орк. Я знаю орков, которые считают, что хороший человек – это мертвый человек. Тем не менее, оба этих народа умудряются жить в мире уже больше двухсот лет.
Себя я считаю человеком широких взглядов. Когда меня спрашивают, как я отношусь к оркам, я отвечаю, что нет плохих народов, есть плохие их представители. Кстати, к людям это относится в той же степени.
Но кому в книгах достается больше всего, так это чародеям. Главный отрицательный персонаж, как правило, обладает нехилыми магическими способностями, которые он просто обязан использовать во зло.
Король может рубить своим поданным головы, вещать, четвертовать, волочить лошадьми, вести жестокие и бессмысленные войны и задирать налоги до небес, но это не мешает ему остаться в памяти людей неплохим королем. Стоит только чародею наслать на кого-нибудь заклятие, то он сразу же становится плохим чародеем. Автоматически. И все то добро, которое он мог сделать раньше, мигом сбрасывается со счетов.
Также чародей крайне редко выступает в роли главного положительного героя. Как правило, ему отводится роль наставника и няньки при молодчике с огромными бицепсами и полным отсутствием интеллекта. Громила громит, а чародей дает ему советы и учит жизни. Когда автору кажется, что чародей уже ничему главного героя научить не может, чародей должен умереть. В неравном магическом поединке с главным отрицательным героем, или затоптанный ордой недружелюбно настроенных кочевников, или еще как-нибудь. С его посиневших губ слетает последнее наставление главному герою, и вот чародей уже забыт, а герой, ничуть не скорбящий о смерти своего наставника, рубит в капусту очередную толпу врагов.
Иногда бывает и так, что главный герой сам владеет толикой магических способностей, но обычно способности эти невелики и вторичны. Главным умением героя остается умение размахивать мечом и соблазнять всех встреченных по дороге особ противоположного пола.
Это все оттого, что магию в народе не любят. К волшебникам относятся с опаской, с уважением или с подозрением, их терпят, их услугами не прочь воспользоваться любой, кто может себе это позволить, но народной любви волшебникам не сыскать. Наверное, если бы кто-то описал волшебника, как главного героя, эту книгу просто никто не стал бы читать.
Несправедливо, черт побери. Обидно.
Я – волшебник.
Если бы я обладал талантом к написанию книг, я наверняка попытался бы создать историю о волшебнике, которая была бы интересна всем. Я начал бы с самого детства своего героя, и описывал бы процесс его взросления и постижения им всех тайн магии год за годом. Для нагнетания атмосферы я вел бы главного отрицательного персонажа – самого могущественного злобного волшебника всех времен и народов. Скажем, между этим злодеем и мальчиком существует мистическая связь. Для обозначения мистической связи лучше всего использовать какое-нибудь древнее пророчество. Типа, в живых должен остаться только один. При этом лучше не объяснять, почему именно так, и чем какой-то мальчишка может угрожать великому злодею. Пророчества вообще не должны быть логичными, иначе никто не стал бы называть их пророчествами.
И вот этот злодей является в дом новорожденного волшебного мальчика и пытается его убить. Но что-то обламывается, и злодей чуть не погибает сам. Что именно обламывается и почему, тоже лучше сразу не объяснять, чтоб поддерживать напряжение сюжета. В итоге получится противостояние длиною в жизнь.
Жалко, что я не умею писать книги. Зато я умею составлять заклинания. Чем я, собственно говоря, и занимался в тот прекрасный день, когда моя упорядоченная, скучная и комфортная жизнь полетела дракону под хвост.
Сначала послушался стук копыт, потом стук в дверь.
Естественно, я вышел посмотреть, в чем дело. Для живущего на отшибе молодого чародея любой визит может оказаться крайне важным. Большая часть визитеров нуждается в магических услугах, а чародею тоже надо что-то кушать.
Правда, в основном моими клиентами являются крестьяне, и их появление помимо стука копыт сопровождает еще и скрип тележных колес.
Я открыл дверь и вышел на крыльцо. Моя сегодняшняя гостья совершенно определенно принадлежала не к крестьянскому сословию.
Это была дама из высшего света. Она была одета в элегантный зеленый костюм и сапоги для верховой езды. Венчал композицию пажеский украшенный пером белой птицы берет, из-под которого выбивались волны каштановых волос. На поясе гостьи висел короткий дамский кинжал, рукоятка которого была инкрустирована драгоценными камнями.
Я удивился. Нечасто встретишь даму из высшего света, путешествующую верхом и без сопровождения. Обычно подобные женщины передвигаются в каретах в компании дуэньи и дюжины телохранителей на лошадях.
Я удивился еще больше, когда увидел у своего крыльца двух лошадей. Одна – чистокровная гнедая скаковая лошадка с длинными ногами и роскошной гривой с вплетенными в нее ленточками, явно принадлежала даме. Вторая была типичным тяжеловозом, которого чаще увидишь впряженным в плуг, нежели под седлом. Тем не менее, тяжеловоз тоже оказался оседланным. Седло на нем было явно мужским, грубой работы и без всяких милых дамскому сердцу финтифлюшек.
Пусть я и веду отшельнический образ жизни, но хороших манер я не забыл. Отвесив даме учтивый поклон, я пожелал ей доброго дня и отвесил комплимент по поводу ее ослепительной красоты. Вообще-то, волшебники не обязаны кланяться даже королям, но немного учтивости еще никому не вредило.
– И вам доброго дня, – ответила она бархатным голоском. – Меня зовут леди Ива.
– Рико, – представился я.
– Вы чародей? Мне нужны услуги чародея.
– Я чародей, – подтвердил я. – Не соблаговолите ли пройти в дом?
– О, конечно, – сказала она. – Но кто-то должен позаботиться о моих лошадях.
– Я позабочусь о ваших лошадях, – сказал я. – Я люблю лошадей.
Она удивленно вздернула бровь. Не знаю, чему именно она удивлялась. То ли тому, что у меня нет прислуги, то ли тому, что чародей может интересоваться чем-то помимо магии и способен отличить перед лошади от задней ее части.
А я действительно люблю лошадей.
Проводив леди Иву в гостиную, я расседлал лошадей, стреножил их и отправил пастись на травке. Конюшни у меня нет, зато сейчас лето, и кругом – отборные пастбища.
Я вернулся в гостиную и предложил леди Иве выпить чего-нибудь с дороги. Она отказалась, вежливо поблагодарив.
– Вам дом не похож на жилище чародея, – заметила она, когда мы протанцевали все положенные па танца знакомства.
– Я – чародей, и я здесь живу.
– Я думала, чародеи живут в башнях.
– Некоторые живут, – согласился я.
– А вы почему не живете?
– Мне не по вкусу подобные архитектурные решения, – сказал я. – Кроме того, строительство башни влетает в копеечку. – Еще я не люблю вечно ходить по лестницам.
– Просто я ожидала увидеть что-то более традиционное, – сказала леди Ива, осматривая обстановку. Ничего магического в гостиной не было. Пара кресел, низкий журнальный столик, книжные полки и камин, который, по причине жаркой погоды и собственной лени, я не растапливал уже пару месяцев.
– Понимаю, что вы хотите сказать. По вашему мнению, я слишком молод, и не произвожу впечатления настоящего волшебника. Мне уже приходилось с этим сталкиваться, – почти постоянно. Остается только ждать, когда у меня вырастет длинная седая борода, которая снимет все вопросы относительно моей профессиональной пригодности. К сожалению, ни один из мужчин моего рода не мог похвастаться буйной растительностью в нижней части лица.
– Простите, если я невольно вас обидела, – сказала леди Ива. – Я этого не хотела.
– Ничего страшного, я привык. Хотите, я продемонстрирую вам какое-нибудь заклинание?
– Право, не стоит. Давайте лучше сразу перейдем к делу.
– Давайте, – сказал я.
Но она явно не была готова начинать. Заложив ногу за ногу, она потеребила висящий на поясе кинжал и зачем-то поправила безупречный локон, выбивающийся из-под берета.
Чтобы ее не торопить, а заодно произвести более солидное впечатление, я достал кисет, набил табаком трубку и закурил. Мужчина, курящий трубку, смотрится старше лет на десять. Мне в мои двадцать три это здорово помогает.
– Что вы знаете о драконах? – спросила она.
Честно говоря, мне этот вопрос не понравился. Вряд ли он носил чисто академический интерес. Я имею в виду, если вам надо что-то узнать о драконах, гораздо проще найти книгу в соседней библиотеке, чем тащиться за сто верст к малоизвестному чародею.
– Я много чего знаю о драконах, – сказал я. – Но суть моих обширных познаний можно изложить в одной фразе. Драконы – это жадные коварные огнедышащие рептилии, обладающие способностью к полету, и лучше с ними не связываться.
– Наверное, я неправильно сформулировала вопрос. Что вы знаете о драконах, живущих по соседству?
– Я не назвал бы это соседством, – сказал я. – Но в трех днях пути отсюда живет один дракон. Вы его имеете в виду?
– Да. Что вы о нем знаете?
– Не очень много. Его зовут Грамодон, ему четыреста лет, то есть, он сравнительно молод, обитает в пещере, поддерживает договор о ненападении с местным сеньором… Не знаю, что еще сказать. Могу я полюбопытствовать, чем обусловлен ваш интерес?
– Грамодон нарушил договор о ненападении.
– Если вы располагаете фактами, подтверждающими ваше обвинение, вам стоит обратиться к графу Осмонду, – сказал я. – Он тотчас же возглавит отряд рыцарей и Грамодону не поздоровится.
– Гм… есть причины, по которым я не могу обращаться к графу Осмонду.
– Любопытно, – сказал я. Даже более, чем просто любопытно. Договор о ненападении и сотрудничестве был составлен как раз для того, чтобы четко регулировать отношения между людьми и пописавшими его драконами. – И на кого же напал Грамодон?
– Прежде чем я скажу, можете ли вы гарантировать мне, что эта информация не пойдет дальше?
– Отношения мага с клиентом всегда носят конфиденциальный характер, – сказал я. – Можете на это рассчитывать. Слово чародея.
– Что ж, это мне достаточно, – сказала она, и вдруг на ее правом глазу блеснула слезинка. – Мне тяжело об этом говорить… Видите ли, дракон украл моего возлюбленного.
– Это… странно, – сказал я. – Крайне нетипичное для данного вида хищников поведение. Обычно они предпочитают похищать прекрасных дев. То есть, я не удивился бы, если бы он похитил вас, но вашего возлюбленного… – видимо, Грамодон был драконом с нетрадиционной сексуальной ориентацией. – А кем является ваш возлюбленный?
– Рыцарем, – сказала леди Ива. – Его зовут сэр Джеффри Гавейн.
– Никогда не слышал, – сказал я.
– Он принадлежит к тому самому семейству Гавейнов, – сообщила мне леди Ива. Странно, но я ничего не слышал и о семействе. – Сэр Джеффри является младшим отпрыском, он молод и еще недостаточно знаменит.
Что же это за рыцарь, который позволил себя похитить? Если он будет продолжать в том же духе, славы ему точно не сыскать.
– Как произошел столь печальный инцидент? – поинтересовался я.
– Мы гуляли по лугу, любовались закатом, когда налетел дракон. Сэр Джеффри был без оружия, поэтому не смог оказать никакого сопротивления.
Хорошо, что он был без оружия. Стоило бы ему только рыпнуться, как Грамодон изжарил бы его в собственных доспехах. Для того, чтобы сражаться один на один с драконом, даже самый прославленный рыцарь должен хорошенько подготовиться. Завалить дракона – дело нелегкое, и в одиночку с ним могут справиться только герои из легенд. В реальности против дракона выдвигается целый рыцарский отряд, желательно с поддержкой пары-тройки магов. И даже в таком случае никто не может гарантировать положительный результат. Даже букмекеры не любят принимать ставки на подобные поединки. Невыгодно.
Сейчас люди и драконы живут в мире. Если дракон пожелает поселиться в местности, принадлежащей человеческой расе, он должен заключить договор о ненападении с местным сеньором, что формально превращает дракона в его вассала. Дракон обязуется не нападать на людей и скот, живущих на территории сеньора, и помогать отражать нападения со стороны враждебных государств. Взамен сеньор платит дракону всякой живностью. Сделка, выгодная для обеих сторон.
Если же дракон нападает на человека в сопредельном владении, все зависит от того, какие отношения его сеньор поддерживает с дворянином, контролирующим тамошние места. В любом случае, потерпевший должен обратиться к сеньору, и тот решает, насколько обоснованны претензии. Если речь идет о крестьянах или скотине, дело обычно заканчивается обычным штрафом. Если же в дело замешаны знатные особы, чаще всего льется кровь.
Но если граф Осмонд не в ладах с семейством Гавейнов, он может просто закрыть глаза на это нападение и сделать вид, что ничего не произошло.
– Как вы думаете, дракон знал, что похищает мужчину?
– Право, мне трудно об этом судить. В тот момент я была слишком испугана и вряд ли могла рассуждать или делать наблюдения.
– Я способен это понять, – сказал я, сочувственно кивнув. – Скажите, мог ли дракон питать к сэру Джеффри личную неприязнь? Ваш возлюбленный ни о чем подобном не говорил?
– Нет. Я же сказала, что сэр Джеффри – молодой рыцарь. Он еще не имел дела с драконами.
– Достаточно, чтобы с ними имел дело кто-то из его семьи, – заметил я. – Драконы – существа злопамятные.
– В любом случае, я ни о чем подобном не слышала.
– Ясно, – сказал я. – А почему вы не можете обратиться к графу Осмонду? Он ведет вендетту с родом Гавейнов или что-то в этом роде? – вряд ли. Я пару раз встречался с графом Осмондом, и он показался мне вполне здравомыслящим человеком. Вряд ли бы он обрек молодого человека из знатного рода на плен в пещере дракона.
– Дело не в этом.
– А в чем же?
– В репутации.
– Простите, я не понял. В чьей репутации? – я не понимал, каким образом от факта похищения сэра Джеффри может пострадать репутация леди Ивы.
– В репутации сэра Джеффри. Вы понимаете, граф Осмонд – рыцарь. И его дружина тоже состоит из рыцарей. Если они узнают, что сэр Джеффри позволил какому-то дракону похитить себя, его репутация воина будет безнадежно испорчена.
– Насколько я понял из ваших предыдущих слов, у него нет вообще никакой репутации, – сказал я…
– И вряд ли он ее приобретет, если повсюду будут ходить анекдоты о его похищении драконом, – холодно отрезала леди Ива. Вообще-то, это верно, но…
– Потеряв репутацию, он сохранит жизнь, – возразил я.
– Я хочу сохранить ему и то и другое, – заявила она.
– Не понимаю, каким образом.
– С вашей помощью.
– Извините, нет, – твердо сказал я. – Я не собираюсь иметь никаких дел с драконами.
– Вы даже не хотите выслушать мой план?
– Нет.
– Какой же вы после этого чародей? – возмутилась она.
– Живой, – сказал я.
Любовь и мужество этой женщины к своему рыцарю восхищали меня, но я не видел, какую помощь я могу ей оказать.
Внезапно, она всхлипнула и залилась слезами. Чего я терпеть не могу, так это женских слез.
Я протянул ей носовой платок.
– Я не понимаю, чем я могу вам помочь, – признался я. – Чародеи не сражаются с драконами. Для этого существуют рыцари.
И даже самый безбашенный рыцарь не посмеет бросить вызов дракону, живущему на территории другого сеньора без письменного разрешения или специального указа короля. Несколько веков назад чародеи выторговали у Короны массу привилегий и с тех пор не являются ничьими вассалами, однако я проживал на землях графа Осмонда и в мои планы не входило портить с ним отношения.
– Я не собиралась просить вас сражаться с драконом, – сказала леди Ива, осушая слезы и возвращая мне платок.
– Я физически не в состоянии сражаться с драконом, – сказал я. – Моих магических сил на это не хватит.
За всю многовековую историю магии существовало только три чародея, настолько могучих, что они смогли справиться с драконом в одиночку. Роальдо Вырви Глаз, Джакомо Бертолуиджи и Оберон Финдабаир. Вполне возможно, что это просто легенды.
– Мой план не предполагает битвы, – сказала леди Ива.
– И каков же ваш план? – поинтересовался я, пока она не разрыдалась по новой.
– Я собираюсь предложить Грамодону выкуп за сэра Джеффри.
– Разумно, – одобрил я. – Это может сработать.
Драконы любят золото. Собственно, именно по этой причине они и похищают высокопоставленных особ. Раньше они крали только девиц. Полагаю, все дело в ограниченной грузоподъемности. Кроме того, я подозреваю, что за прекрасных дев выкуп платят гораздо охотнее, нежели за прыщавых юнцов.
– Проблема в том, что мои финансовые возможности ограничены, – сказала леди Ива. – Вы знаете, какие суммы обычно требуют драконы за своих пленников?
– Это зависит от многих факторов, – сказал я. – Насколько я помню, суммы колебались от тысячи золотых до десяти тысяч.
Десять тысяч были уплачены Гарлеону в качестве выкупа за принцессу Оливию. Сэр Джеффри таких денег явно не стоит.
– Я располагаю только пятью сотнями золотых монет, – призналась леди Ива.
– Значит, вам придется поторговаться, – сказал я.
– Вот именно, – согласилась она. – И как раз для этого вы мне и нужны.
– Вы хотите, чтобы я торговался с драконом? – удивился я.
– Нет, переговоры буду вести я.
– Тогда зачем я вам нужен?
– В переговорах я намерена использовать принцип кнута и пряника, – сказала леди Ива. – Четыре сотни золотых в качестве пряника и перспектива разборки с магом в виде кнута.
– Грамодон не настолько глуп, чтобы поверить в реальную угрозу с моей стороны, – заметил я. – Кстати, вы вроде бы говорили, что располагаете пятью сотнями монет.
– Совершенно верно. Сто золотых я намерена предложить вам в качестве гонорара за вашу помощь.
Сто золотых!
В этом пасторальном раю мне придется вкалывать не меньше года, чтобы заработать такие деньги. Девяносто пять процентов моих нынешних клиентов – крестьяне. С деньгами у них дела обстоят не очень хорошо, и за мои услуги они предпочитают платить натуральным продуктом. От голода я не помру, но накопить таким образом капитал решительно невозможно. Однако, несмотря на соблазн, я как-то не очень хорошо представлял себя в роли пугала для дракона.
Я не склонен преувеличивать свои скромные таланты.
– Маг моего уровня не может представлять опасности для дракона, – сказал я. – И Грамодону об этом прекрасно известно.
– Но вы же можете сказать, что за вашей спиной стоят другие, более могущественные маги, – сказала она. – Вы можете блефовать. Используйте имя вашего учителя.
– Что вам известно о моем учителе? – поинтересовался я.
– Ничего, – призналась она. – Но я предполагаю, что у каждого чародея был учитель, и учитель должен быть более… известен, чем его молодой ученик.
– Я учился далеко отсюда, – сказал я. – Имя моего наставника Грамодону ничего не скажет.
– Ну, вы же можете соврать, – сказала она. – Назовите имя какого-нибудь могущественного мага, которое было бы ему известно.
Женщина ее статуса не должна предлагать человеку солгать. Если уж она на это пошла, ее положение должно быть совсем отчаянным.
– Интересно, чье имя я могу назвать? Роальдо Вырви Глаз, Оберон Финдабаир и Джакомо Бертолуиджи давно мертвы.
– Неужели сейчас нет мага, способного сравниться с ними в могуществе?
– Не знаю… Пожалуй, только Кирван Громобой. Но всем известно, что он не берет учеников.
– Придумайте что-нибудь, – попросила она, и по ее голосу я понял, что сейчас последует новый приступ плача. – Пожалуйста, помогите мне, Рико.
– Я подумаю, – обещал я. – Как бы там ни было, вам надо переночевать у меня. Я уступлю вам свою спальню, а сам лягу в кабинете. Утро вечера мудренее.
– Хорошо, – сказала она и снова начала всхлипывать. Я поспешил подать ей платок.
Кулинар из меня аховый. Жители окрестных деревень снабжают меня хлебом, сыром, яйцами и овощами, так что мое дежурное блюдо – яичница с сыром и помидорами. Понимая, что угощать такими яствами гостью из высшего общества не принято, я изыскал на леднике кусок мяса, использовал весь свой поварской талант и сварганил что-то типа рагу. Недостатки по части кулинарии я частично компенсировал предпоследней бутылкой хорошего вина, после чего леди Ива сослалась на усталость после долгого путешествия и отправилась отдыхать в мою спальню.
Большая часть магов – совы, и я принадлежу к их числу. Спать мне не хотелось совершенно, и я направил свои стопы в кабинет, дабы собраться с мыслями и разработать план действий.
Закурив трубку, я уселся в свое любимое кресло, положил ноги на лабораторный стол и предался размышлениям. Четыре сотни золотых – сумма для человека достаточно серьезная – дракону могут показаться смехотворно низкой ценой. С другой стороны, кто заплатит больше за юного, никому не известного рыцаря?
Прекрасных дев похищать куда выгоднее. Если даже у них нет богатой родни или жениха, всегда отыщется какой-нибудь сопливый романтик, готовый выложить кругленькую сумму из собственного кармана в зыбкой надежде на благодарность со стороны спасенной. С коммерческой точки зрения Грамодону было куда выгоднее похитить леди Иву, нежели ее воздыхателя.
А девушка оказалась особой не робкого десятка. Она собрала деньги, предприняла путешествие и даже привлекла к операции по спасению возлюбленного специалиста со стороны, заботясь не только о жизни сэра Джеффри, но и о его репутации. В наше меркантильное время подобное проявление чувств дорогого стоит.
Сэру Джеффри крупно повезло.
Почему леди Ива обратилась именно ко мне? На этот вопрос ответить не трудно. Я – единственный чародей в этом захолустье.
Места здесь тихие. Основные торговые пути проходят далеко отсюда, стратегической ценности эта область тоже не представляет. Графством правит достаточно жесткий, чтобы поприжать разбойников, и достаточно справедливый, чтобы не слишком сильно нажимать на крестьян, сеньор. Скучища. Поэтому я здесь и поселился.
Единственный дракон в округе, и тот – юный и неопытный, раз умудрился в сумерках перепутать юношу с девицей. Картину довершаю я – молодой чародей, составляющий заклинания для крестьян и охотников. Изредка ко мне за магической помощью забредают браконьеры. Эти предпочитают платить золотом. Только браконьеров тут тоже не очень много – граф Осмонд периодически совершает рейды и развешивает их по деревьям. Желающих рискнуть жизнью ради халявной оленины с каждым годом становится все меньше.
Это мне местные крестьяне рассказали. Сам-то я здесь еще полгода не прожил. Слишком малый срок, чтобы проводить статистический анализ.
Идея леди Ивы насчет блефа с моим выдуманным учителем не приводила меня в неописуемый восторг, однако она могла сработать. Надо только придумать, имя какого известного мага я могу использовать в своих целях.
Мой собственный учитель – дон Исидро, тут не подойдет. Он, конечно, великий волшебник, но мало известен на континенте. Хотя бы потому, что редко практикует боевую магию, которая и приносит чародеям большую известность.
Кирван Громобой, как я уже говорил, учеников не берет. Гвендаль Хромой слишком стар, чтобы испугать его именем кого бы то ни было. Кто остается?
Лоуренс Справедливый? Пожалуй, упоминание Лоуренса способно напугать молодого дракона. Но если этот маг пронюхает, что я прикрывался его именем, меня самого будут ждать серьезные неприятности. Маги не любят, когда их заочно впутывают во всякие истории, а Лоуренс не любит этого вдвойне. Справедливым его назвали за излишнюю принципиальность. Это эвфемизм такой.
Око за око, зуб за зуб, вы говорите? Ничего подобного. Лоуренс живет по другому принципу. За зуб он выносит целую челюсть, за глаз – снимает голову с плеч. Как-то раз его полоснули ножом в пьяной трактирной драке. Целили-то не в него, кому придет в голову ставить на нож маститого чародея, просто так уж получилось. Любой нормальный маг просто оторвал бы обидчику голову, а Лоуренс спалил к чертям собачьим все заведение вместе со всеми драчунами и хозяином. Тот еще тип.
Его именем вполне можно напугать дракона. Я сам его боюсь.
Ладно, попробую использовать имя Лоуренса и буду надеяться, что он об этом никогда не узнает.