Глава вторая Дядя Боря – лётчик
Дядя Боря жил на первом этаже, а Вовка на девятом. Первый этаж – самый неудобный. Любопытные с улицы заглядывают, кошки в форточку прыгают, машины гудят, собаки лают. Но дядя Боря любил свой первый этаж. Ни на какой другой его бы не променял. Потому что для человека, который в небе всю жизнь провёл, близость к земле имеет немалое значение. Какая с высоты земля? Не земля, а глобус. Ни кошки, ни собаки, даже слона не увидишь. Лес – зелёное пятно. Река – голубая верёвочка. Озеро – лужа. И как в этой луже люди купаются? Нога – и то не уместится. Нет! Совсем неинтересная с высоты земля. То ли дело – первый этаж. Любое дерево, любой листочек – вот они, прямо перед глазами. А свист ветра? А шум дождя?
Осенью откроешь окно – пряные ароматы. Всё пахнет. Влажная земля, листья, хлеб из булочной. И улетать не хочется. В любимое небо.
Дядя Боря женился поздно. На стюардессе Наташе. Красивой, доброй и умной женщине. Она понимала: если дядя Боря на ней не женится, то останется до конца своих дней холостяком. И некому будет на старости лет ему лекарство подать или укрыть тёплым одеялом. Никто не спросит утром: «Как ты спал, дядя Боря?» Или вечером не скажет: «Спокойной ночи, дядя Боря. Пусть снятся тебе только хорошие сны!»
Своих детей у них не было. Был только Вовка с девятого этажа, сын дяди Бориного друга. И тётя Наташа, и дядя Боря очень любили Вовку. Когда он разбил большую цветную вазу из настоящего китайского фарфора, они и глазом не моргнули.
А тётя Наташа сказала:
– Ваза – ерунда. Главное, что не порезался. Зачем нам эта ваза? Только мешала. Полкомнаты занимала. Я пыль с неё устала вытирать. Залезаешь на неё, как альпинист. Того и гляди, разобьёшься. А теперь, спасибо Вовке, бояться нечего!
– И хорошо, что разбил, – добавил дядя Боря. – Я в Китай слетаю, ещё больше вазу куплю. В три этажа. Поставим на улице – пусть все любуются!
Это он уже в рифму сказал, от полноты чувств.
Но в Китай дядя Боря не полетел, а полетел в Африку. В западную провинцию. Самую, самую западную. С одной стороны океан, с другой – горы, а в центре – аэродром. Вот и вся провинция. И ещё непроходимые джунгли по краям аэродрома.
И когда самолёт приземлился, со всех сторон к нему побежали разные продавцы. Разные, потому что товары у них были разные. У одних – вкуснейшие тропические фрукты. У других – красивейшие фигурки из слоновой кости. У третьих – живой товар: змеи, черепахи и огромные попугаи. По уму не уступающие человеку. Только в Африке такие попугаи водятся. В самой западной провинции. Их всему можно обучить. И на рояле играть, и на роликах кататься. У нас они миллионы стоят, а там на каждой ветке висят. Срывай – не хочу!
Дядя Боря «срывать» их с ветки не стал, а честно купил у коричневого африканского продавца за 7 африканских тундриков. Это около 7 тысяч рублей на наши деньги. Больше африканских денег у дяди Бори не было, хватило только на самого маленького попугая.
Но коричневый продавец в белоснежных одеждах – в рубашке белее снега, белых шортах – и с очень, очень белыми зубами сказал:
– Ты правильно сделал, дядя Боря. Много я видел попугаев, но не доводилось мне видеть более умного, более смышлёного. Бери! Бери его, дядя Боря. Он молод. Что же будет, когда он вырастет?!
Так у Вовки появился попугай Кеша. Самый смышлёный из всех и самый умный попугай на свете.
