…
Коридор лечебницы в один миг наполнился многоголосым хором торопливых шагов. Первыми спешили взъерошенные люди в белых халатах, за ними – отряд рослых солдат с автоматами наперевес, чьи лица выражали непроницаемое спокойствие.
– Мы почти на месте. Готовьте нейролептик, – пробурчал мужчина в круглых очках, нервно моргая, словно это ему требовалось вколоть нейролептик (или транквилизатор).
– Всё готово, доктор, – как-то робко отозвался молодой парень, крепко сжимающий в руках серебристый чемоданчик. На его плече серым полотенцем лежала смирительная рубашка. – Вы уверены, что…
– Некогда! – внезапно рявкнул доктор, отчего молодой практикант едва ли не отпрыгнул в сторону.
Медсестра, идущая между ними, стреляла глазами то по одному, то по другому, изредка поглядывая на людей в камуфляже, жёстко шагающих своими чёрными начищенными ботинками. Её взгляд тревожно и беспрерывно метался по этим людям.
– Да не нервничайте вы так, господа, – басисто произнёс смуглый солдат в чёрном берете. – Это далеко не первый раз. Всё пройдёт гладко, я вас уверяю…
– Вы просто не видели, что здесь творилось, – отмахнулся доктор, который из всего этого консилиума был явно главным. – Мы его кое-как усмирили, а тут приходит новое распоряжение! Почему нельзя было сразу отправить его в ваше ведомство?
– Потому что были разбирательства, – процедил другой солдат, на чьём лице была чёрная маска и чёрные пластиковые очки на прорези для глаз. – Теперь мы можем этапировать этого психа…
Доктора резко остановились около очередной двери, обитой снаружи толстенным слоем белой кожи. Она была закрыта на широкий засов. Самый нервный – и самый главный – заглянул в квадратное окошечко, сделанное в середине этой двери. Стекло, кстати, было той же толщины, что и сама дверь.
– Мы пришли, – выдал доктор и на несколько секунд замялся.
– Да открывайте вы уже, чёрт бы вас побрал, – расслабленно настоял один из солдат. – Не мнитесь, всё будет нормально.
Доктор отодвинул засов и с усилием открыл дверь, будто весила она килограммов шестьдесят. Солдаты резко двинулись вперёд, чтобы оказаться в палате быстрее эскулапов.
– Спокойнее! – выдал нервный доктор, но на него уже никто не обратил внимания, все просто ввалились внутрь, как в последнюю маршрутку. Последнюю маршрутку не сегодня, а вообще.
Солдат в берете усмехнулся. И в этой усмешке неприкрытое самодовольство смешивалось с несказанным облегчением. Он смотрел сверху вниз на человека в наморднике, привязанного к своей кровати, хотя больше она походила на узкий стол посреди комнаты, что стоял лишь на одной ножке.
Человек на своём ложе резко напрягся, будто хотел подпрыгнуть, но крепкие ремни по рукам и ногам его удержали, хоть и беспокойно затрещали. Взгляд привязанного впился в лицо солдата. Его зелёные глаза горели таким свирепым огнём, что вояка почувствовал желание отпрянуть назад.
– Вот видите, – сказал он, пытаясь добавить в свой голос уверенности и ещё больше
самодовольства. – Лежит и встать не может. Теперь и будет в таком положении всю жизнь, весело, правда?
Человек яростно стал дёргаться на своём ложе, пытаясь разорвать свои путы. Все инстинктивно отступили на шаг.
– Нейролептик! Быстро! И смирительную рубашку! – заорал главный доктор. – Здесь вам не цирк!
– Здесь, – промямлил практикант и неуверенно протянул серебристый чемоданчик.
– Да открой ты его! – рявкнул доктор. – Скорее бы уже отделаться от этого…
– Кстати, – резко заметил солдат в чёрном берете. – Вы поедете с нами.
– Что?! – изумлённо воскликнул доктор и круто развернулся на месте. – Нет уж, это вы без меня…
– Нет, товарищ психиатр, – возразил солдат в маске. – У нас распоряжение. И возьмите с собой несколько санитаров покрупнее. Надо всё учитывать… Будете его успокаивать в дороге.
– Он и так будет спокойным, – сказал доктор, стараясь совладать со своим голосом. – Этот нейролептик заставит его обмякнуть на сутки, минимум… Бояться вам нечего…
– Мы ничего и так не боимся, – прервал его служивый. – А вот вам надо бояться… Если что-то пройдёт не так, первым делом спросят с вас, докторишек. Он ваш подопечный. И будет им, пока ворота ведомства не захлопнутся за этим придурком. Таков закон.
– Инъекция, – робко сказал молодой парень, держа открытый чемонданчик перед психиатром. Внутри покоился небольшой шприц, рядом с ним – три ампулы с тёмно-жёлтой жидкостью.
Псих снова задёргался всем телом, словно его охватила предсмертная конвульсия. Жилы на его шее предельно натянулись, вены вздыбились на предплечьях, ноги стали ходить ходуном. Из-под маски у него вырвалось грозное мычание, а взгляд стал ещё суровее.
– Тихо, тихо, тихо, – прошептала медсестра и быстро переметнулась за голову привязанного, положив ему руки на лоб, где пульсировала вена. – Сейчас тебе станет легче…
Психиатр вскрыл ампулу и стал набирать жидкость в шприц. Он почувствовал, что на его лице выступили капли пота, а во рту пересохло. Доктор медленно начал подносить шприц к дёргающемуся пациенту. Спустя мгновение игла вонзилась в трепещущую вену под белой кожей.
– Подействует через сколько? – напряжённо спросил солдат в берете. От его самодовольства не осталось и следа.
– Почти мгновенно, – уже более спокойно отозвался психиатр. – Мне показалось, командир, или вы как-то напряглись?
– Заткнись, – зло отозвался тот. Он снял рацию, нажал кнопку и мрачно забубнил в неё: – Внимание, группа! Начинаем транспортировку заключённого!
Псих на ложе тяжело уронил голову и закрыл глаза.
– Ага! – радостно подхватил психиатр и принялся отстёгивать заклепки на ремнях. – Давайте смирительную рубашку! Быстрее!
Молодой практикант засуетился ещё сильнее, сняв её с плеча и начав разворачивать рукава. Пальцы рук его немного задеревенели от перенапряжения, но он справился.
– Помогите мне поднять его, – сказал психиатр, уцепившись изо всех сил в руки восьмидесяти пяти килограммового громилы. – Он скоро придёт в себя…
– Вы же сказали, что нейролептик будет действовать сутки? – спросил командир и бросился поднимать громилу.
– Да, – раздражённо ответил доктор. – Он будет слаб и утихомирен… Но в полном сознании. Сверлить вас взглядом он сможет.
– Возьмите в дорогу ружьё с транквилизатором, – посоветовал солдат в маске. – Если что, пальнём в него ещё раз. В прошлый раз это здорово помогло.
Как только пациент оказался в сидячем положении, его голова безвольно повисла на грудь.
– Подними ему башку! А ты подними ему руки! – рявкнул психиатр на своих подопечных. – Что вы здесь стоите?
Те тут же подчинились и стали натягивать на психа серую смирительную рубашку, напоминающую собой балахон с длинными рукавами. Вскоре его руки оказались скрещены на груди, а рукава стали завязывать за спиной. Торопливо защёлкали ремни.
– Какой он здоровый! – изумлённо выдохнул один из солдат. – Его что, волоком тащить?
– Нет, – ответил психиатр и облегчённо вздохнул. – Я уже чувствую, что он приходит в себя. Ещё пару минут, и он сможет ковылять на своих двоих. Подхватите его за руки, солдафоны.
– Не забывайте, что вы отправляетесь с нами, – напомнил командир.
– Помню я, помню! Схожу только за транквилизатором и санитарами. Вы пока выволакивайте его отсюда… Я сейчас приду.
…
Раздался стук в дверь.
– Да, входите, – сказал толстый лысеющий сенатор и плюхнулся в чёрное кожаное кресло. Он знал, кто пришёл, поэтому уставился в окно, за которым прохладное сентябрьское утро разгоралось всё сильнее, вместо того, чтобы посмотреть на тихо вошедшего человека. Посмотреть на него он ещё успеет.
– Вызывали меня? – спокойно спросил мужчина, притворив за собой дверь. Он был одет в чёрный пиджак и белую рубаху с высоким воротником, едва не достающим до тёмной щетины, похожую на щетину небритого пьяницы.
– Это как-то грубо звучит, – ответил сенатор и всё же соизволил посмотреть на сурового сухощавого человека с утомлённым лицом, чьи тёмные глаза устало смотрели на развалившегося толстяка. – Я тебя позвал.
– Зачем же? – спросил мужчина, перебирая в голове варианты дальнейшего развития этого увлекательнейшего диалога.
– Чтобы сказать спасибо, – ответил сенатор и заулыбался белыми маленькими зубками. Он снял с правой руки обручальное кольцо и начал накручивать его в своих руках маленькими толстыми пальчиками, похожими на сардельки.
Стоявшего у дверей мужчину резко затошнило, и он поспешил перевести взгляд на большие деревянные часы, стоявшие около стены. Их стрелка мерно постукивала, и мысли о пальцах-сардельках сенатора стали растворяться.
– Пожалуйста, – выдавил из себя человек, чувствуя, что что-то надо сказать, ведь толстяк за письменным столом склабится в ожидании.
– Да брось! – махнул сенатор. – Иди сюда, давай выпьем… – Он полез куда-то под стол, ища бутылку, припрятанную в одной из столешниц.
– Я на работе, – заметил человек. – Если у вас всё, может быть, я пойду? День только…
– Да не пререкайся ты со мной! – снова махнул рукой сенатор и со стуком поставил бутылку на стол, в которой, однако, уже не хватало половины содержимого. – Какая работа? Ты свою работу уже сделал! Конечно, я понимаю, что всё я придумал и реализовал, но ты тоже хорош… – Он рассмеялся.
Мужчина в пиджаке устало вздохнул и закатил глаза, представляя, как он пишет заявление об уходе. Никаких нервов не осталось на этой работе… Может, махнуть лучше загород? Вернее, перебраться в какую-нибудь тихую деревеньку, где из преступлений только кража курицы у какой-нибудь тамошней бабки тамошней лисицей, а не вот это вот всё… Мегаполис накладывает свой отпечаток на каждого его обитателя…
Толстяк что-то пробубнил.
– Что, простите?
– Я говорю, ты молодец, – повторил сенатор, откручивая засаленную пробку. – Конечно, не такой большой, как я, но всё же… Ловко ты этого психа обставил, да?
– Ловко, – согласился человек, надеясь, что сенатор угомонится и отпустит его. На самом же деле ничего ловкого в той бойне не было и всю бригаду оперативников едва не укокошили чёрные всадники из своих пулемётов.
– Да, сегодня его повезут в наше ведомство, – сообщил сенатор. – Через пару-тройку часов на его запястьях застегнутся кандалы и…
– Что?! – воскликнул человек, словно пробудился от беспокойного сна и понял, что проспал на собственную свадьбу. – Иратум будет сегодня этапирован?! Почему меня не предупредили? Почему?!..
– Да зачем тебе? – изумился сенатор. – Я всё сам сделаю. Может быть, ты хочешь взять отпуск? Теперь у тебя появится куча свободного времени…
– Там прикрытие хоть есть?! Кто сопровождает?
– Там отряд элитных спецов, лично мною отобранных, – ответил толстяк. – Тебе вообще не о чем беспокоиться…
Утомлённый мужчина резко развернулся и побежал прочь из кабинета сенатора, искренне надеясь, что ещё успеет.
…
Иратум медленно поднял голову и посмотрел по сторонам, прислушиваясь к мерно гудящему двигателю грузовичка, в котором его везли. Если точнее, это был фургон с большой белой будкой, внутри оборудованной под микроавтобус. Здесь кого только не было: психиатр, медсестра, тот молодой практикант и два жирных санитара. Рядом же пыхтел тот вояка, считавший себя крутым офицером и постоянно поглаживавший свой автомат, как будто это была кошка или собака.
Эта мысль позабавила Иратума, и он даже усмехнулся под своей маской, хоть и чувствовал, как крепко его связывает смирительная рубашка, как сильно впился в лицо кожаный намордник.
– Пришёл в себя? – спросил психиатр, который сидел напротив него. – Вот и славно!
– Не думаю, что вам стоит с ним вести беседы, – сказал командир, сидевший широкоплечим укором по левую руку от Иратума. Если в лечебнице он как-то и мог показать своё промелькнувшее беспокойство, то теперь был абсолютно уверен в своих силах.
– Почему нет? – спросила медсестра, игриво улыбнувшись. – Теперь никаких эксцессов точно не…
– Извините, – робко поинтересовался молодой практикант, сидевший дальше всех. – А если мне в туалет приспичит, то мы можем остановиться?
– Никаких остановок! – заорал командир, заставив Иратума недовольно замычать. – Придётся потерпеть, малой.
Неожиданно у командира ожила рация:
– Приём, Ястребиный коготь. Как у вас там дела?
– Всё в порядке, – отозвался солдафон в берете, предварительно сорвав рацию с плеча. – Воняет, правда, ещё психушкой здесь. А так… весьма терпимо.
Солдат на другом конце диалога хрипло рассмеялся, как если бы это была самая удачная шутка, которую он слышал за всю жизнь. Однако из персонала лечебницы никто не улыбнулся, хоть поначалу они и испытывали облегчение, сейчас же в воздухе опять повисла напряжённая тишина.
– Командир, – неожиданно послышалось в рации. Голос едва заметно изменился. – Мы наблюдаем группу мотоциклистов в нескольких километрах отсюда… Штук десять, может, дюжина…
– Куда они направляются?
– Движутся наперерез вашему отряду со стороны реки… Двигаются по полю клином.
– Что это за дела такие?! – испуганно воскликнул психиатр, мгновенно посерев. – Что за мотоциклисты? Откуда они здесь? Почему не…
– Без паники! – отрезал командир. – У нас всё под контролем!
Иратум уставился на испуганного докторишку и ехидно заулыбался. Эскулап мог поклясться, что если с этого психа сорвать намордник, там будет настоящий акулий оскал, у него всё по глазам читалось. Хотя сейчас, конечно, самой улыбки не было видно.
– Чего ты уставился?! – заверещала медсестра. Она сама оказалась на грани панической атаки. – Что ты хочешь рассмотреть?!
Псих медленно перевёл взгляд сначала на неё, потом на практиканта, который забился в углу фургона и испуганными глазами по шесть копеек смотрел на командира, чьё смуглое лицо прорезали глубокие морщины.
Водитель фургона и его напарник, сидевший рядом, были отгорожены от них металлической сеткой. Они то и дело беспокойно поглядывали в зеркало заднего вида. Дорога перед фургоном уходила вдаль, по обе стороны широко простирались пожелтевшие поля. Перед фургончиком ехали две патрульные машины с включенными мигалками, но пока сирену никто не включал. Ещё не было повода.
– Не нойте, – резко сказал солдат. – Мы знали, что они не дадут его так просто вывезти отсюда, поэтому подготовились. Скоро…
– Ястребиный коготь, приём! – заорали в рацию.
– Ястребиный коготь на связи, – молниеносно ответил командир, не спуская глаз со своего подопечного.
– Сейчас патрули поравняются с вами, чтобы…
Пациент в смирительной рубашке и наморднике резко вскочил, отчего все переполошились – даже водитель, от испуга дёрнувший руль в сторону, заставил автомобиль круто вильнуть. Однако сам пациент твёрдо стоял на ногах. Видимо, он практиковал подобное всю свою жизнь.
– Сядь немедленно! – закричал Ястребиный коготь и машинально снял автомат с предохранителя. Никому даже и в голову сейчас не пришло рассуждать о нейролептиках и транквилизаторах. Почему-то.
Иратум не подчинился. Он молниеносно ударил ногой солдата прямо в голову, отчего его чёрный берет слетел на пол, а вояка безвольно обмяк в своём кресле. Теперь он напоминал собой мешок с мусором, а не сурового офицера, участника боевых действий.
Санитары тоже среагировали молниеносно (если, конечно, при ста с лишним килограммах можно молниеносно реагировать в принципе). Они вскочили со своих мест и уже хотели навалиться на заключённого, но он навалился на них первым, ударив ещё два раза – один раз в прыжке, а второй раз с разворота. Оказалось, что с поперечным шпагатом проблем у него нет. И с ударами в голову тоже.
Медсестра истошно визжала, прямо как полицейская сирена. Хотя и санитары, и Ястребиный коготь всем своим видом показывали, что сколько угодно можно кричать, они всё равно не планируют приходить в себя.
Психиатр судорожно пытался совладать с транквилизатором. Он пробовал зарядить ружьё раз за разом (и почему он этого не сделал ещё в лечебнице?!), но пальцы его как будто одеревенели и вообще не слушались. Доктор старался не смотреть на психа, но боковым зрением видел, что тот медленно разворачивается уже к нему. От этого волосы на его теле встали дыбом.
Однако Иратум не бросился избивать психиатра, будто бы был абсолютно уверен в том, что тот ничего ему не сделает. Наверное, настолько жалкий и испуганный вид был у доктора, поэтому Иратум занялся другим – он резко согнулся пополам и с каким-то ужасающим мычанием стал разрывать смирительную рубашку. Жуткий треск рвущейся грубой ткани заполнил пространство фургона.
Кто-то надрывался по рации. На улице началась стрельба, но фургон пока упорно продолжал движение.
– Нам нужна помощь! – заорал психиатр, позабыв о том, что надо нажать заветную кнопочку на рации, прежде чем истошно вопить.
Иратум сорвал с себя намордник и отбросил его к ногам медсестры, которая вжалась в кресло и поджала ноги под себя, как человек на плоту в океане, под которым проплыла большая белая акула.
– Свобода, – сказал псих и шагнул к психиатру.
– Стой! – крикнул докторишка и наконец-то зарядил своё ружьё и поднял его.
Иратум в мгновение ока подпрыгнул к психиатру и мёртвой хваткой уцепился в его ружьё, своим безумным взглядом смотря куда-то прямо в душу. Психиатр почувствовал, как всё внутри у него задрожало – мертвенно-бледное лицо психа с горящими глазами не предвещало ничего хорошего, а когда тот осклабился хищной улыбкой, обнажив острые жёлтые зубы, доктор истошно закричал:
– Помоги мне, что ты там сидишь?!
Обращался он к практиканту, разумеется. Но тот был настолько испуган, что ничего не мог с собой поделать и просто смотрел на вырвавшегося психопата.
– Я тебе помогу, – тихо заверил Иратум и резко вырвал ружьё. Он перехватился за дуло и с размаху рубанул им по голове психиатра, расколов ему темечко, как гнилой кокос.
Стрельба загрохотала совсем близко, воздух наполнился бешеным рёвом мощных моторов.
– Эй! – утробно рявкнул псих, отчего оставшиеся в живых подпрыгнули на месте. Голос его звучал как медная труба. – Эй, водитель! Останови эту чёртову колымагу!
Но тот лишь испуганно смотрел в зеркало заднего вида, крепко вцепившись в руль и утопив педаль газа в пол. Тормозить в планах у него явно не было.
– Тебя понял, – сказал психопат и медленно шагнул к медсестре. – Встань, красавица.
– Пожалуйста, не над… – залепетала женщина, но резко замолкла, потому что вокруг её горла сомкнулась холодная пятерня Иратума. Он рывком резко поднял её с кресла и увидел, как она своими накладными когтями вцепилась ему в руку и захрипела.
– Эй, водитель, останови машину! – проревел Иратум. – Даме надо выйти!
Водитель теперь был похож на сапёра, который перерезал один из трёх проводов, и бомба начала тревожно пиликать. Он обернулся и увидел громилу, всем своим видом показывающего, что он задушит её, если автомобиль не будет остановлен.
– Я не хочу умирать! – истошно завопил водитель, хотя это было совсем не к месту.
– Ты и не умрёшь, я тебе обещаю, – осклабился псих и сжал шейку медсестры ещё сильнее, заставив её отчаянно захрипеть. – А вот на её счёт ничего не знаю. – Он смотрел на её лицо, искорёженное ужасом и болью, и в его взгляде сквозило не только лишь колоссальное удовлетворение, но и немного отвращение.
Чёрный трёхколёсный мотоцикл внезапно обогнал фургон и поравнялся с одной из патрульных машин. Размером этот драндулет был с хороший джип, его переднее колесо напоминало тракторное, а задние выглядели как колёса огромного грузовика. Сидели на мотоцикле сразу четверо: водитель, выжимающий из мотора остатки мощи; и три вооружённых и страшных человека, которые сидели в пассажирской люльке, больше похожей на короб тачанки. И между ними стоял огромный пулемёт с лентами, дуло которого они рывком развернули в сторону патруля.
Водитель услышал неимоверный грохот, раскалывающий пространство пополам, и увидел, как из пулемёта посыпали снопы искр. Одновременно с этим мигалка патрульной машины разлетелась вдребезги, стёкла осыпались мелкой крошкой. Машина съехала с дороги и ухнула куда-то в канаву, отделяющую поля от асфальтированной трассы, ведущей из Мегаполиса в лечебницу.
– Ты долго ещё думать будешь? – заорал психопат. – Она уже посинела вся!
– Ладно-ладно! – отчаянно завопил водитель. – Всё, я останавливаюсь…
– Не смей! – крикнул его напарник и тоже вцепился в руль. – Нас же убьют…
«БЕЛЫЙ ФУРГОН! ПРЕКРАТИТЕ СВОЁ ДВИЖЕНИЕ! ПРИЖМИТЕСЬ ВПРАВО И ПРЕКРАТИТЕ СВОЁ ДВИЖЕНИЕ!»
Громогласный ор из мегафона. Мотоциклисты уже разобрались с патрульными и военными, которые были готовы к встрече с вооружёнными преступниками, и решили заняться бедолагой-водителем, который даже не был готов к рождению собственного ребёнка, не говоря уж про бешеных монстров на ревущем транспорте.
«БЕЛЫЙ ФУРГОН! ПРЕКРАТИТЕ СВОЁ ДВИЖЕНИЕ! ПРИЖМИТЕСЬ ВПРАВО И ПРЕКРАТИТЕ СВОЁ ДВИЖЕНИЕ!»
Водитель ударил по тормозам, наблюдая, как впереди последнюю патрульную машину превратили в решето.
– Молодец, – похвалил его Иратум и разжал пальцы. Медсестра рухнула на пол без признаков жизни. – Сожалею.
Конечно, он ни о чём не сожалел.
– Открывай, давай! – истошно закричал кто-то за пределами фургона, после чего на улице началась возня с дверью: пытались отпереть засов.
– Что это было, парень? – спросил Иратум, обратив свой неумолимый взор на трясущегося практиканта.
– Где? – вполне логично спросил практикант, потому что за последнее утро произошло
слишком много событий для его серой и унылой жизни.
– В ампулах, где ж ещё! Не глупи, парень! – рявкнул Иратум. Складывалось впечатление, что нормально разговаривать этот психопат не умел… Хотя не просто так его же держали привязанным к кровати и в наморднике.
– Витамины, – беззлобно ответил юноша, отчего Иратум отрывисто рассмеялся.
– Хорошо, сейчас поедешь со мной. Я тебе покажу, что такое настоящая жизнь.
С дверью подельники Иратума всё же справились, и когда она была открыта, практикант увидел, что за ней стоят несколько человек в чёрных кожаных куртках и таких же брюках. Один среди них был лысый, а через его лицо проходил глубокий розовый шрам. Другой – с длинными чёрными волосами, одна прядь коих была выкрашена в ярко-красный, третий – в солнцезащитных очках и чёрной бейсболке, у четвёртого на щеке извивалась вытатуированная гадюка. Каждый из этих головорезов держал в руке автомат или дробовик.
– Здравствуй, брат, – сказал тот, что красовался яркой прядью.
Психопат на мгновение задумался, вероятно, подыскивая какую-нибудь колкость в стиле «здрасьте – забор покрасьте», но ничего не нашёл и заорал другое:
– Какого лешего ты так долго, Редвуд?! Меня чуть овощем не сделали! Закололи бы лекарствами, и всё!
– Нам надо уходить, – заметил Редвуд. – Сейчас сюда и армия, и Венатор, и кто угодно набежит… Супербусу гордыня не позволит спустить тебе это с рук. – Он посмотрел на практиканта и взгляд его стал холоднее. – Сопляка в расход?
– Нет, – резко ответил Иратум. – Он мне сильно помог. А вот всех остальных – прикопать в лесочке.
– Ты же обещал! – судорожно закричал водитель, до этого момента сидевший тихо и прислушивающийся лишь к своему сердцу, что колотилось всё быстрее и быстрее, как у загнанной лошади.
– Да? – спросил Иратум с неподдельным удивлением. – Ладно. Я тебя обманул, глупышка.
Редвуд кровожадно ухмыльнулся.
…
– Только не это, – процедил Венатор, плавно остановив свой седан. Колодки надсадно заскрипели. – Ну почему именно сейчас!
Усталые глаза оперативника напряжённо скользили по сотне автомобилей, неподвижно стоявших во всех четырёх полосах. Их водители остервенело лупили по клаксонам, будто от этого им было легче. Пробка. В Мегаполисе утром пробка. Кто бы мог подумать!
Внезапно Венатор почувствовал сильный удар сзади, от которого его блондинистая голова чуть не оторвалась. Кто-то на полном ходу врезался ему в задний бампер с громоподобным скрежетом.
«Отличное утро, – подумалось Венатору. – И почему только я не стал нотариусом…»
К боковому окну кто-то подскочил и вмазал широкой ладошкой по дверному стеклу.
– Что ты тут раскорячился? – заорало огромное существо в коричневом жакете, чудом не разорвавшемся по швам от размеров его владельца. Он был огромный, а вместо его лица было кабанье рыло с большими клыками, обрамлённое жёсткой щетиной.
Мужчина медленно вздохнул, отстегнул ремень безопасности и открыл дверь.
– Выходи, придурок! – заорал кабан, рванув автомобильную дверцу на себя.
– Ты же сам в меня въехал, – стараясь говорить спокойнее, начал потерпевший.
– Ты знаешь, кто я? – взвизгнул вепрь, сжимая свои необъятные кулачищи. – Да я тебя заживу сожру!
– В этом я сомневаюсь, – заметил блондин и достал из внутреннего кармана пиджака красное удостоверение, а затем открыл его и показал, что там написано, этому невменяемому. Пыл того сразу начал охлаждаться. Он разжал кулаки.
– Ты думаешь, что ты на службе у сенатора и тебе всё можно? – спросил кабан, настороженно наклонив голову. Он понял, что спорить с Венатором – себе дороже, но просто так промолчать не мог.
– Мне нужно ехать, – коротко отрезал мужчина и захлопнул дверь. – Позвони в участок, объясни ситуацию…
– Нет, ты никуда…
– Мне нужно ехать! – крикнул Венатор и выхватил из кобуры на поясе блестящий пистолет. Он направил дуло через стекло на кабана. – Тебе иначе объяснить?
– Ладно, хрен с тобой, – отмахнулся вепрь. – Мы ещё договорим, я тебе клянусь.
Венатор почувствовал, как закипает кровь. Он медленно открыл дверцу, впустив холодный воздух в автомобиль, и поставил ногу на сырой асфальт. И здесь взвыла приближающаяся сирена, перемежающаяся с горланящими клаксонами. Колонна автомобилей въехала на соседнюю улицу, стремительное сокращая расстояние до случившегося ДТП.
Вепрь сплюнул и побежал к своему чёрному джипу с развороченным передом.
– Купи себе кенгурятник, – посоветовал Венатор, выйдя из автомобиля. – Тогда твоя колымага уцелеет в следующий раз.
– Мы ещё не закончили, – напомнил вепрь и забрался в кабину.
На проспект вырулила колонна автомобилей, возглавляемая шестиколёсным тёмно-зелёным броневиком. Именно его клаксон истерично вопил, заставляя легковушки и грузовики спешно подаваться в сторону. За ним спешили несколько тёмно-зелёных джипов с открытыми верхами, в которые битком набились люди в камуфляжах и с автоматами. Следом – бело-синие полицейские автомобили с ревущими сиренами.
«Значит, я всё же не успел», – подумалось Венатору. Он увидел, что колонну замыкал громоздкий чёрный автомобиль, своим днищем едва не цеплявший асфальт. Стёкла его были затемнены, а движение – бесшумное и размеренное. Каскад оглушительных тревожных звуков не давал ни малейшей возможности ему выделиться шумом своего двигателя.
Венатор пошёл наперерез колонне, будучи абсолютно уверенным в том, что этот чёрный автомобиль притормозит. Так и случилось. Там ехал сенатор.
– Что у тебя тут произошло?! – крикнул толстяк, опустив стекло, как только автомобиль плавно затормозил. – У нас ЧП!
– Ничего не произошло, – отмахнулся Венатор. – Иратум устроил побег?
– Как ты догадался? – изумился сенатор.
– Это было мне очевидно, – сказал блондин в пиджаке, сделав неопределённое движение головой. – Он очень хитёр…
– Ладно, кончай! – рявкнул толстяк. – Полезай ко мне, твоё корыто, я вижу, совсем в негодность пришло…
Венатор вздохнул и полез в салон, перед этим оглянувшись на своё авто: да, зад полностью всмятку. Вряд ли ему кто-то оплатит ремонт. Подобные кабаны всегда ошивались в недешёвом ресторанчике Крапулы и ходили с ним на короткой ноге.
Сенатский автомобиль плавно двинулся дальше, мягко шурша шинами.
…
– Расслабься, ты чего такой напряжённый? – спросил Редвуд, обнажив свои потемневшие зубы. – Здесь все свои.
Практикант промолчал, опустив глаза в пол. Сейчас он напоминал человека, которому резко приспичило в туалет – голова опущена, руки зажаты между ног. Было ощущение, что этот молодой парень, ещё неделю назад сидевший за партой в университете, попал в плен к осатаневшим террористам.
– Оставь его, – кратко сказал Иратум, сидевший через одно пустое кресло от практиканта. – Теперь он мой названый брат.
Они стремительно мчались на невзрачном микроавтобусе, который подоспел к месту расправы с военными и докторами спустя десять минут. Каждому участнику побега было очевидно, что ведомство Ястребиного когтя тут же бросится в погоню, ибо Иратум оказался слишком жирной рыбой, и упускать её сенатору вряд ли хотелось.
– Так и зачем ты в это влез, салага? – не унимался Редвуд. – Мы-то, понятное дело…
– Ему свободы захотелось, – поддакнул третий, чьего имени практикант не знал.
– Как тебя зовут-то хоть? – спросил Редвуд. – Ты же теперь часть нашей банды…
Все бандиты рассмеялись, кроме Иратума – тот лишь ухмылялся самодовольно и снисходительно смотрел на парня. Практиканту было не до смеха – выглядел он совсем паршиво.
– Да не важно, как его зовут, – сказал главный психопат и его ухмылка стала злее. – Теперь он будет зваться Арес!
– Нет, – машинально воспротивился практикант, отчего бандиты снова полопались от смеха.
– Доктора ответ, – сострил Иратум. – Я тебе по-человечески говорю в первый и последний раз: как я сказал, так и будет. Ты теперь – Арес. Понял?
– Хорошо, – уклончиво ответил практикант. – Я выполнил своё обещание, когда я могу получить…
– Ты забыл? – резко спросил Иратум, и лицо его мгновенно помрачнело, словно он узнал, что его жена беременна не от него. – Я не держу обещаний.
Вид у парнишки, видимо, был настолько жалкий и комичный, что бандиты вновь прыснули. Единственный, кто угрюмо молчал, внимательно глядя на дорогу, был водитель.
– Ладно, не трясись, – махнул рукой пихопат и снова улыбнулся. – Будут тебе деньги, будут. Но вечером. А сейчас мне надо отдохнуть. И тебе тоже. Ты знаешь, кто такая Либидо?
Практикант кивнул. Либидо гремела на весь Мегаполис своими борделями и притонами, с которыми ни сенат, ни гражданская оппозиция ничего не могли поделать.
– Едем к ней в клуб, сейчас как бахнем чего-нибудь…
Все бандиты одобрительно загудели.
– Разве вам не надо теперь опасаться… – начал практикант. Хотя изначально он имел в виду не «вам», а «мне».
– Нет, ты что. Либидо нам союзница, никаких проблем она нам не создаст.
– А вот если ты нахлещешься водки с пивом, то проблем тебе создаст твой желудок, – заметил Редвуд, предвкушая довольный хохот коллег по цеху. Но ответом послужила лишь гробовая тишина.
– Не смешно, – процедил Иратум. – Боюсь, тебе больше не стоит заниматься юмором.
Микроавтобус мчался не в сторону Мегаполиса, а в прямо противоположную – к широкой реке, за которой простирались вековые леса. В тех местах жителям Мегаполиса возбранялось появляться – там власть держали селяне-анархисты, совершенно не подчиняющиеся ни сенату, ни военному ведомству, ни прочим силовым структурам. Однако Редвуд и его шайка хорошо общались с тамошними свободолюбивцами и давненько уже нашли лазейку через их леса в Мегаполис.
Возвращаться по обычной трассе назад было бы большой глупостью – военные ничуть не дремали.
– Да, я их вижу, – кратко бросил тот, кто сидел рядом с водителем. Он держал в руках бинокль с тёмно-красными линзами. – Колонна.
– Мои ребята уведут их, – сообщил Редвуд. – Мои мотоциклисты как ветер в поле – ни догнать, ни перегнать…
– Хорошо бы расквитаться с Венатором, – заметил Иратум. – Я провалялся в этой чёртовой лечебнице три месяца из-за него.
– Расквитаемся, – кивнул Редвуд. – Об этом можешь даже не беспокоиться.
…
Венатор стоял рядом с сенатским автомобилем, недовольно скрестив руки на груди. Он не пошёл осматривать место преступления, лишь мельком постреляв глазами по разбитым автомобилям. Рядом с телами возились криминалисты, приехавшие спустя десять минут после военных, которые всё тут оцепили.
– В живых никого не оставили, – сказал сенатор, подойдя к Венатору, тяжело пыхтя. Его голубая рубашка промокла от пота насквозь, да ещё и вылезла из брюк. Он хлопал себя платком по лбу и тревожно оглядывался по сторонам. Хоть погода и не была жаркой, выглядел он как человек, стоявший жарким июльским днём на покосе.
– Неужели, – отозвался Венатор. – Когда эти психопаты оставляли хоть кого-то в живых?
– Ладно, хватит, – огрызнулся сенатор. – Меня за это по голове не погладят. Тебя, кстати, тоже. Работы у тебя теперь валом будет…
– У меня? – изумился оперативник и даже невольно усмехнулся. – Если бы вы, уважаемый, не были таким…
– Ты мне в рот не заглядывай, – резко сказал толстый и немного смутился, осознав, что сказал совсем это не к месту. – Я хочу сказать, что это твоя работа: ловить таких вот психопатов и усаживать на электрические кресла. Или в психушки. Так что теперь у тебя задача найти этого придурка, пока он в Мегаполисе кровавый передел не устроил…
– Всех моих осведомителей убрали ваши же люди, – сказал Венатор, и глаза у него налились кровью.
– Это была необходимость… – раздраженно сказал сенатор. В голосе у него прослеживалось что-то неуловимо озлобленное, будто он начал мысленно клясть Венатора за то, что тот заставляет его оправдываться как ребёнка или подчинённого.
К месту трагедии приближалось два серых фургончика, на боках которых красовалась ярко-жёлтая надпись «КРИМИНАЛИСТИЧЕСКАЯ СЛУЖБА». Вдалеке за ними виднелись всё новые и новые седаны всё новых и новых служб.
– Сейчас ещё журналисты сюда припрутся, – клацнул зубами толстяк. – Эй! Никого сюда не впускать! И так всё, что могли, просра…!
– Ладно, мне надо работать, – торопливо бросил Венатор и заспешил к подъехавшим.
Фургончик бесшумно отворил свою широкую дверь и выпустил из себя двух человек, одетых как вирусологи – в каких-то белых комбинезонах, похожих на скафандры, и защитных масках. Один из них отличался очень уж высоким ростом – был метра под два, хотя выглядел как депрессивный дистрофик.
– Приветствую, – сказал он и машинально протянул руку в зелёной резиновой перчатке, но тут же отдёрнул назад. – Извините. Я вас знаю.
– Неужели, – вполголоса какой уже раз отозвался Венатор. – Нам нужно организовать преследование. Останетесь здесь за главных.
– Это глупости, – высказался сенатор, подошедший сзади. – Они не поедут в Мегаполис, слишком умны. Однозначно будут скрываться у анархистов. Долго ли?
– И что? – огрызнулся Венатор. – Теперь мне надо ждать, когда они снова вынырнут здесь где-то?
– Нет, соберём совет генералов, – возразил толстяк, озираясь на военных из оцепления. – Если дадут добро, то пойдём к селянам и возьмём их за задницы. Даже, так уж и быть, я сам всё спланирую… Вот, кстати, твой напарник.
Венатор смотрел на серый приземистый седан, плавно затормозивший у обочины. Из него вышел парень, в котором Венатор мгновенно узнал себя молодого – взгляд горящий, глаза бегающие, руки суетливые, – то и дело этот джентльмен приглаживал правой рукой свою смоляную копну. Вообще, выглядел он как прилежный выпускник университета на последнем звонке.
– Какой напарник ещё? – спросил оперативник. Пока спокойно спросил. Но в его взгляде уже прослеживалось крайнее неодобрение. – Я что, сам не справлюсь?
– Давай я не буду ходить вокруг да около, а? – спросил Супербус. – Я же недаром сегодня говорил про отпуск для тебя. Я всё понимаю. Ты уже не тот, что прежде. Старый стал.
– Чего? – Венатор удивлённо воззрился на своего непосредственного начальника, как бы задаваясь вопросом, всё ли в порядке у того с головой. – У меня всё в порядке. Я могу продолжать поиск и поимку…
– Да не сможешь ты этим заниматься вечно. А этот парень станет прекрасной заменой тебе. В будущем. Так что воспитывай смену. Ты же старый волк. Опытный.
– Здравствуйте, – сказал новоиспечённый напарник и широко заулыбался своими белыми крепкими зубами. – Я много слышал о вас…
«Да я здесь суперзвезда», – подумалось прославленному оперативнику, по горячим следам задержавшему не одного злоумышленника. Это даже позабавило его.
– Теперь ты и видеть его будешь, – усмехнулся Супербус, словно считал свою фразу довольно забавной. – И работать вместе с ним.
– Что же нам предстоит сделать сначала? – спросил подрастающий оперативник, демонстрируя, сколько у него голого энтузиазма.
– Найти мне новое авто, – серьёзно ответил кумир. – Ибо старое совсем разладилось.
– Я могу вас возить на своём, – заметил напарник. – Пока ваш автомобиль не отремонтируют…
– В общем, вы найдёте общий язык, я рад за вас, – Супербус натянуто улыбнулся, тяжело сглотнул, достал мобильник из внутреннего кармана пиджака и пошёл куда-то в сторону. Ему предстояло сделать очень важный звонок.
– Каковы варианты, напарник? – спросил Венатор. – Ты же на моё место метишь… Так учись думать головой. В моём ремесле надо много думать своим котелком…
Новоиспечённая замена лишь только собралась решительно запротестовать, обжаловав слова своего старшего товарища, как тот резко поднял руку, призывая к тишине.
– Я жду ответа, стажёр. Тебе вроде уже за двадцать, так перестань лебезить передо мной и вливайся в ритм охоты. Это тебе не в офисе бумажки перебирать, – он покосился на неподалёку расхаживающего сенатора, который что-то яростно доказывал собеседнику на том конце телефона, размахивая свободной рукой.
– Может, надо проверить персонал лечебницы? Вдруг кто-то был связан с налётчиками? – сказал стажёр, немного прищурившись, отчего его лицо стало походить на кокос… почему-то.
– Да, именно, – ответил Венатор и широко заулыбался – он никак не мог прогнать из головы эту странную ассоциацию. Что к чему?
– Поедем прямо сейчас? – спросил напарник и сам стал широко улыбаться. Он решил, что Венатор оценил его цепкость и сообразительность.
– Конечно, выясним, кто какую репутацию имел из погибших докторишек. Может, кто-то что-то знал… У них мы вряд ли это можем спросить, а вот переговорить с главным мозгоправом не помешает.
Вскоре приземистый автомобиль напарника уже мчался к лечебнице. Если бы он знал, что произойдёт дальше, то уволился бы ещё две недели назад.
…
– Эй, парень, может, тебе провериться надо? – хрипло спросил Редвуд, когда их микроавтобус в очередной раз был остановлен молодым практикантом, чей мочевой пузырь, по всей видимости, сбоил. Он уже третий раз бегал в кустики – благо, по обе стороны дороги уже начался тот самый вековой лес.
– Я просто перенервничал, – виновато сказал молодой специалист, удручённо потупив голову. Он торопливо возвращался к остановленному транспорту, суетливо перешагивая кочки, поросшие мхом, и бурелом.
Он никогда прежде не был в лесу – вся жизнь отрока в белом халате проходила в удушливом и шумном Мегаполисе, что серым нефтяным пятном расплылся от вековых лесов и селян с их чёрными флагами до Краеземья, за которым простирались морские толщи. Школы, университеты, универмаги, штампованные многоэтажки… Военные части и тюрьмы. Наверное, назад он уже не вернётся…
Лес был тих – ни птичьего пения, ни шелеста ветра в кронах деревьев не было слышно. Стояла тишина, но не гробовая – это какой-то негативный эпитет. Здесь стояла тишина абсолютного умиротворения. Здесь хотелось жить и радоваться.
– Хорошо здесь, – неожиданно сказал Иратум и вздохнул полной грудью. – Вот подышал немного и как будто принял сильное успокоительное…
Практикант всё же запнулся о какую-то корягу и слетел на землю.
– Так как ты вышел на этого чудика? – спросил другой бандит, что был в тёмных очках. Он мерзко обнажил свои жёлтые зубы, из одного угла рта гоняя изгрызенную зубочистку в другой угол. Выглядел этот тип как растлитель малолетних, заметивший очередную жертву.
Практикант поднялся с таким видом, словно подумал о том же. Он отряхнулся и пошёл дальше, то и дело поглядывая на грязный халат, ещё с утра блестевший чистотой и пахнувший лавандой. Да, а не хлоркой.
– Знаешь, Лигнит, он сам на меня вышел, – ответил Иратум, улыбаясь такой же гадкой улыбкой. Видимо, у них был кружок мерзких улыбак. – Это довольно долгая история, но я
сегодня добрый, поэтому расскажу её вам по дороге. Давай, парень, не позорь своё новое имя. Будь смелее хоть раз в своей никчёмной жизни, а…
…
…
Ремни крепко врезались в руки Иратума, словно были из медной проволоки, а не из резины. Казалось, что с каждым новым рывком они затягивались на руках и ногах ещё сильнее, сколько не брыкайся. Но Иратум не брыкаться не мог и продолжал конвульсивно дёргаться, надсадно мыча сквозь свой намордник.
Санитары – две здоровенных детины – стояли взмокшие и запыхавшиеся. У одного из них был рассечен подбородок, как у хоккеиста, грохнувшегося о лёд.
– Вот здоровый, гад, – как-то испуганно сказал один и посмотрел на друга. – Давай, ищи там психиатра… Пусть вколет ублюдку что-нибудь покрепче. В следующий раз нам его будет не удержать. Быстрее, ну!
Тот развернулся и размеренно зашлёпал к двери, то ли совершенно не торопясь, то ли настолько сильно устав. Но через несколько секунд дверь за собой с той стороны он всё же закрыл.
– Скоро тебе вколют немного успокоительного, – пообещал оставшийся санитар и наклонился к брыкающемуся пациенту так, что пот с его сального толстого лица капал на голову усмирённого, отчего тот начал брыкаться ещё сильнее, мыча, как раненый бык. – Однако пока я тебе пропишу несколько «кубиков», ты же не против… Помычи, если не против…
Он с размаху своим кулачищем врезал пациенту по животу. Звук удара напомнил удар по туго накаченному тракторному колесу – жёсткий, плотный, короткий. Пациент с достоинством сдержал удар, не подпрыгнув на месте, как это показали бы в крутом боевике, а словно ещё сильнее вжавшись в стол. Глаза его налились кровью, он впился в лицо своему визави, мысленно представляя, что он с ним сделает, когда окажется снова свободен.
– Ты мне хочешь что-то сказать? – спросил санитар и снова всадил удар по животу своему противнику. Такой же мощный, как и первый. Да, по практически неподвижному мешку бить много ума не надо.
– Вы что тут делаете? – неожиданно воскликнул кто-то в дверном проёме. Тоненьким
голосом, полным непонимания. – Отойдите немедленно от него!..
– Да ты что, юнец, – обернулся санитар, – этот тип при задержании троих убил, потом ещё двоих покалечил, уже здесь. И сейчас нам чуть не дал пи…
– Так! – пронзительно высоко крикнул молодой щуплый парень в наглаженном белом халате, под которым была серая рубашка и коричневый галстук. – Отойдите от больного, живо! Ему нужно лечение, он же болен!
– Ага, знаю я, чем он… – принялся недовольно бубнить санитар.
– Выйдете отсюда! – продолжал вопить доктор. Ну, или кто это был.
– Чёртов гуманист! – заорал неожиданно санитар, вмиг постарев лет на десять. – Мальчишка, у тебя сопли ещё до полу висят, командовать вздумал! Он тебе башку оторвёт, если освободится!
– Всё, разговор окончен, – отмахнулся парнишка. – Может, вы ему ребро сломали… – Он двинулся к психопату, будто не боялся того нисколько, только мелкая дрожь в руках выдавала его крайнюю неуверенность ни в чём.
– Да ты вообще не имеешь права приближаться к таким психам без главного психиатра, иди отсюда! – воскликнул санитар и шагнул между доктором и пациентом.
– Я напишу на вас докладную, если вы не выйдете сейчас, – сказал юнец, что пытался быть дерзким. Он понизил голос, чтобы совладать с дрожью и невнятностью.
– Хрен с тобой, – процедила детина и зашагала прочь.
Иратум смотрел на всё это с любопытством. Удары у этого жирного придурка были тяжёлыми, тоннажными, каждый из них чувствовался в животе ноющей болью. Но по взгляду трепещущего парня было видно, что он крайне озабочен положением одного из самых опасных заключённых последнего десятилетия, способного руками рвать цепи, ломать прутья, вышибать бронированные стёкла, рвать смирительные рубашки. Чтобы ослабить жгучую ярость и несгибаемую волю, они пичкали Иратума сильными лекарствами, позволяющими охладить яростное пламя.
– Как вы? – спросил молодой, всё больше начинающий нравиться психопату.
– Ммм, – отозвался Иратум, поведя желваками. – ММММ!
– Сейчас, – сказал сердобольный докторишка и принялся расстёгивать намордник. Через двадцать секунд он мягко снял его, как в этот же момент у него в кармане зазвонил телефон. Стандартная трель очень странно повлияла на парня: тот сразу побелел, а когда увидел номер на дисплее – посерел.
– Алло, – сказал он вновь дрожащим голосом. – Да, я всё понимаю, но не могли бы вы за меня внести хоть какую-то сумму?! Чтобы она могла получить хоть какую-то помощь… Нет, подождите, я ждал очередь полгода!..
На последних словах голос его сорвался и он ошалело уставился на крайне заинтересованного Иратума. Тот хоть эльфом и не был, но слух имел чуткий – в трубке явственно слышались короткие гудки. Трубку на том конце бесцеремонно бросили.
– Вытащишь меня отсюда – дам полмиллиона, – быстро сказал Иратум, чувствуя, что к палате уже приближается психиатр с санитарами и своим психотропным оружием, после которого он вновь будет как морская капуста.
Парень лишь ойкнул и испуганно отскочил назад, крепко зажимая в одной руке телефон, а в другой – тёплый от дыхания психа намордник.
– Так, тихо, – растерянно начал практикант. – Вам нужно ус…
– Да не нужно мне успокоительное! – рявкнул Иратум. – Мне надо валить отсюда,
иначе меня грохнут. Заколют насмерть этими иголками… Тебе нужна помощь? Нужна. Ты знаешь, кто я такой?
– Я не понимаю, о чём вы…
– Сейчас сюда войдут, слушай ты, бестолочь! – пытаясь бороться с раздражением бормотал псих. – За мной стоит охрененно большой картель… Поспрашивай у кого-нибудь про меня… И Либидо со мной, и Крапула. Мы держим Мегаполис, и Аварития подомнём! И Супербуса!
Парень смотрел на бубнящего психа с открытым ртом, будто его загипнотизировали.
– Если надо, деньги можно вперёд, – стиснув зубы, продолжал Иратум. Он смотрел на парня взглядом взбешённой математички, объясняющей своему ученику, что два плюс два будет четыре, а тот твёрдо уверовал, что пять.
– Прекратите немедленно… – медленно пролепетал молодой человек с видом тяжелобольного наркомана, уставившись в одну точку.
Дверь открылась, впустив в комнату санитаров и психиатра, часто хлопающего глазами. В руках он держал серебристый чемоданчик.