Наш ступор, в который мы пали вместе с дедами, увидев дирижабль, развеял Яков Панфилыч. Как бы странно это ни звучало.
Нахлобучив свою белую панамку, которую снял перед тем, когда наверх смотрел, он повернулся к нам и ткнул обвиняющим перстом в деда Сашу.
– Это вы, черти окаянные, напридумывали. Вы! – заорал Яков Панфилыч. – И в том проклятом замке неспроста та чертовщина произошла! А я говорил, комдиву! Говорил, что это вы виноваты, только мне никто не поверил.
– Окстись, Яков Панфилыч, – вместо деда ответил дед Сергей. – Мы-то какое отношение имеем к тому туману, который эти твари напустили? Ты же с нами шёл тогда.
– Я шёл позади вас. А когда мы прибыли, то всё уже закончилось. И я не знаю, может быть, вы, две вражины с теми фрицами что-то мутили? А, Сашка, что молчишь? – ещё немного и Яков Панфилыч сорвётся на фальцет.
– Я молчу, потому что тебе, пень старый, один хрен ничего не докажешь. Тьфу, – он сплюнул и тут замолчал, как замолчали и все остальные. Потому что уже чуть дребезжащий голос окреп, как окрепло и тело деда. Нет, молодым мужчиной он не стал, но словно скинул лет двадцать пять, а то и все тридцать.
– Ох, ты, ж, ёптить, – протянул дед Сергей и распахнул шинель, в которую всё ещё путался. Мы все вместе уставились на его тело, которое так же, как и тело деда преобразилось. Уже не скелетоподобный старикашка, а вполне справный пенсионер, только-только собравшийся на пенсию. – Слышь, Сань, а это и правда тот самый туман, походу. Нас этот их обряд задел слегка, и вот сейчас отразилось.
– Тьфу на вас! – крикнул Яков Панфилыч, который, к слову, совершенно не изменился. Он плюнул и побрёл к берегу. – Сейчас с острова выберусь и донесу куда следует, – бормотал он. Туман стремительно таял, но видимость всё ещё оставляла желать лучшего.
– Яшка, стой! – Дед Сергей попытался остановить Панфилыча. – Да, стой же ты! Мы не знаем, что происходит. Ты что ту штуку в небе не разглядел? Совсем слепой стал? А этот фон Вюрт тебя тоже не смущает? Ку ты намылился, пропадёшь же, старый ишак!
– Вот вы ещё душегубы за то, что двух человек угробили, ответите кому следует! За всё ответите, помяните моё слово! – И Яков Панфилыч так интенсивно затряс кулаком, что с него чуть панамка не слетела.
Меня же больше всего поразило, что никто из них особо не отреагировал на трупы: ну, трупы, не зомби же, подумаешь. Я понимаю, что они прошли самую страшную войну в истории человечества, на которой было очень сложно остаться человеком, не оскотиниться, не превратиться в опьянённого кровью зверя. Они прошли её, выжили и остались людьми. Уж за своего деда я могу не только словом поручиться. Но сейчас мне начали открываться другие грани их характеров, например, полное равнодушие к гибели, пусть даже условного, но врага. Если бы им надо было куда-то идти, то они просто переступили бы через тела, и уже через минуту не вспомнили о них. В каком-то плане та война не закончится для них, похоже, никогда.
– Да пусть его, Серёга. Хочет сгинуть, пускай шлёпает по ветерку. Скатертью ему в широкую спину, – дед поднял ружьё и перезарядил его. – Как знал, пуль с собой взял. А то как Ромка бы пятёркой этих сейчас заваливал бы, прыгая вокруг, как тот козёл. Пошли, осмотримся. Ром, лагерь собери. Все припасы, какие найдёшь. Дай бог, что нам тот дельтаплан привиделся всем, а то, я даже думать боюсь о том, что с нами произошло.
– Не дельтаплан, а дирижабль, – автоматически поправил я деда.
– Да однохерственно приятного маловато будет, – дед кивнул Сергею, и они двинулись прямо в туман, в противоположную сторону от той, куда ушёл Яков Панфилыч.
Я быстро собрал вещи, стараясь ничего не упустить. Упаковав рюкзаки и перетаскав их в одну кучу, огляделся по сторонам и направился к трупам. На ходу вытащил нож. Отличный охотничий нож, который подарил мне отец. По лезвию шла чеканка серебром: миниатюры из охотничьей жизни, а лезвие отличалось какой-то суперзаточкой. Дорогая игрушка, которую я любил и всегда на охоту брал собой. Этот нож производил неизгладимое впечатление на приятелей, и ещё большее на девчонок, если мы брали их с собой.
Подойдя к первому трупу, с минуту, раздумывал, правильно ли поступаю. Понимаю, мародёрство – это нехорошо, и вообще грех, но, может быть, у этих какие-нибудь документы с собой имеются. Так был хоть небольшой шанс понять, что происходит. Поэтому, отбросив все сомнения, решил действовать.
Я присел на корточки возле тела, глядя в молодое не старше, чем моё, лицо. Смотрел я на него долго. Но, когда протянул руку, чтобы срезать пуговицы и распахнуть форму, труп совершенно неожиданно открыл полыхающие огнём глаза. Он вскинул правую руку вперёд и схватил меня за горло, после чего принялся подталкивать моё отчаянно сопротивляющееся тело к себе. Рот распахнулся, раздался странный шипящий свист, а клыки на обоих челюстях принялись удлиняться.
– А-а-а! – заорал я, всаживая свой посеребрённый нож в грудь вампира.
Я смотрел много фильмов про упырей, чтобы понять – передо мной вампир. Мысль о другом мире, где по небу летают дирижабли, а на мирных охотников нападают вампиры, уже не казалась бредовой. Деды здорово его подранили, но, даже несмотря на это, справиться с тварью было непросто. Мне пришлось несколько раз его ударить, прежде чем рука на моём горле разжалась, и я смог высвободиться.
Упав на задницу, я быстро начал перебирать ногами и руками, стараясь отодвинуться как можно дальше. Только после этого осмотрел себя. Вроде бы вампиризм через кровь передаётся. Или я что-то путаю. Вот только – неважно. Лучше перестраховаться.
Кровь на меня волшебным образом не попала. Поднявшись на ноги и потерев саднящую шею, подошёл к вампиру и что есть силы пнул его в бок. После этого вытащил из груди нож, обмотал рукоять полотенцем, которое вытащил из рюкзака, и пошёл ко второму. Ударив его пару раз в область сердца для профилактики, принялся мародёрить.
Стащил все перстни, вытащил всё, что было в карманах, и достал из сапог маленькие однозарядные пистолеты. Стащил пояса, на которых были приделаны небольшие сумочки с патронами для этих пистолетов. Пули были серебряные.
– Вы что их таскали с собой, чтобы застрелиться? – пробормотал я, и закрыл рот. Похоже, этот урод мне что-то повредил в горле, потому что нормально говорить я пока не мог.
Рассовав пистолеты и патроны по карманам, остальное стащил в одну кучку. Приличная, кстати, куча получилась. Теперь надо было ждать дедов, чтобы решить, что делать дальше.
Старики не заставили себя ждать. Они появились совсем не с той стороны, куда ушли. Оба были задумчивые и хмурые. Указав на трупы и кучку снятых с них вещей, я хрипло проговорил.
– Вы знали, что они не люди?
– Как это не люди? – дед нахмурился. – Рома, ты бредишь?
– Если бы, – я снова протёр горло. Дед подошёл, отвёл мои руки и внимательно осмотрел кожу шеи.
– Вот же… – Он поджал губы. – Ты их чем?
– Ножом посеребрённым. Тем самым, который мне отец на восемнадцатилетие подарил. – Ответил я хмурясь. – Что с телами будем делать? Что-то мне подсказывает, что их нельзя вот так оставлять. Поднимутся и начнут кровь пить у всех встречных. И не факт, что встречными мы не окажемся.
– Да что тут думать, ёптить, – к нам подошёл хмурый и уже абсолютно трезвый дед Сергей. – Башку отчекрыжить и сжечь к чёртовой матери.
– Одну голову надо оставить, – внезапно заявил дед Саша. – Если оживёт, будет у кого узнать, что происходит, и куда мы попали.
– То есть, сомнений нет, что мы куда-то попали, – пробормотал я.
– Нет, Рома, нет. Туман почти рассеялся. Не наш там берег виднеется. С трёх точек мы смотрели, не наш, – махнул рукой Сергей и поплотнее запахнулся в шинель, которую просто запахнуть, теперь стало проблематично. Застегнуть бы, да пуговиц на ней давно не хватало.
– Хватит рассиживаться, давайте дрова собирать, чтобы погребальный костёр запалить. А пока гореть будет, подумаем, что делать будем. – Рассудительно проговорил дед.
– Нет уж, пока костёр будет гореть, вы мне расскажите, что произошло, из-за чего Яков Панфилыч на вас набросился. А уж потом будем думать. – Он зыркнул на меня, но я упрямо стиснул зубы, да так, что желваки на скулах сыграли.
Мы с минуту взглядами бодались, но потом дед уступил. Тем более что ничего сверхъестественного я от него не требовал. Нам этого сверхъестественного и так хватало.
– Вот же два барана, – пока мы в гляделки играли, он уже приличную охапку дров и хвороста натаскал. – Сразу видно: дед с внучком. Один задериха, второй неспустиха. Дела надо делать, а не дурью маяться.
– Ладно, всё одно рассказывать придётся, – нехотя произнёс дед. – Пилу достань, головы аккуратно надо отделить, а то в крови ещё извазюкаемся. Стираться негде здесь.
– Если бы только в постирушках дело, – пробормотал я. – А вдруг легенды и фильмы в чём-то правы? Попадёт на нас кровь и станем мы такими же упырями.
– Вряд ли всё так просто, – покачал головой дед. – Но, чем чёрт не шутит. Лучше и правда поостеречься.
Остров наполовину зарос подростом, который всё никак не становился полноценным лесом из-за постоянных подтоплений в паводок. Но с дровами и хворостом проблем не было. К тому времени, когда Сергей натаскал два погребальных костра, мы с дедом сумели головы от тел отделить. Никакой брезгливости или тошноты не было. Это были не люди. Теперь уже я знал это совершенно точно. Шея всё ещё саднила и не давала забыть о таком немаловажном факте.
Голову гипотетического давнего знакомого дедов положили отдельно. Тело без головы закатили на ворох дров. На соседний костёр забросили второго. Этого вместе с головой.
Проблема пришла, откуда её не ждали. Костры никак не хотели разгораться. Словно тела не давали заняться огню, который гас, как только подбирался к последнему пристанищу вампиров.
– Ах ты, тварины какие, – Сергей раздражённо потёр руки. Внезапно посмотрел на нас. – Жжётся, зараза, – пожаловался он непонятно на что. И всплеснул руками. К счастью, он сделал это в направлении поминальных костров.
Полыхнуло так, словно они порохом были густо посыпаны, а сверху залиты бензином. Тела вампиров сразу же охватило жаркое очень светлое пламя.
– Ты, это, Серёга, не пей больше, – задумчиво произнёс дед. – И не маши своими граблями в нашу сторону.
– Это что, я, что ли, такое? – он тупо рассматривал свои ладони. Шинель распахнулась, и теперь Сергей демонстрировал нам свою белую майку-алкоголичку и тёмно-синие трусы, до середины бёдер. – Ох, ты ж, ёптить.
– Та-а-а-к, – протянул я, сложив руки на груди. – Рассказывайте, живо. А то я решу, что вы от этих упырей недалеко ушли, и спалю на всякий случай.
– Раскомандовался, – проворчал дед, усаживаясь на лежащее на месте нашей стоянке бревно и задумчиво глядя на горящие тела вампиров. Может быть, это была игра пламени, но мне показалось, что они шевелились, когда огонь до них наконец-то добрался. – Ну, слушай. Правда, знаем мы не так чтобы много.
***
Подходил к концу сорок четвёртый год. Союзнички уже открыли второй фронт, как только убедились, что Красная Армия прёт вперёд буром и останавливаться до Берлина не собирается. Кёнигсберг вместе с Дрезденом доблестная авиация: английская и американская почти стёрла с лица земли. Ну, они привыкли так воевать, плохо у них получалось по-другому. А вот зачистки проводить, да мелкие городишки брать – это вон, пускай русские постараются.
Полк, где служили дед Саша и Серёга, застрял под небольшим городком Алленбургом. Городок, тьфу, меньше тысячи человек жителей, а взять его никак не могли. Защищали его с каким-то остервенением. Чуть ли не на штыки бросались грудью. Взятый однажды «язык» признался, что в здании древней кирхи подразделение Аненербе проводит какой-то ритуал. Кровавый ритуал, не без этого. Что помешанные на оккультизме офицеры этого подразделения что-то в итоге нашли, что позволит им всем, включая жителей этого городка уйти, спрятаться от союзных армий. Ничего конкретного этот молодой совсем офицер больше сказать не смог, и тогда послали взвод молоденького старлея Сашки Белова разведать, что там к чему.
Приказ есть приказ. Очень не хотелось ни Александру, ни его ребятам туда идти, а куда деваться – пришлось. Улицы городка были пустынны, а от кирхи во все стороны расползался густой туман. Вскоре и кирху не стало видно, да и друг друга в трёх шагах не разглядеть. Как-то дошли до места.
Кирха была осквернена. На алтаре жрецы самого странного подразделения Вермахта провели кровавый ритуал. Весь пол был залит кровью. Трупы скидывали прямо на пол. Это были не жители Алленбурга. Слишком уж убого принесённые в жертву выглядели.
– Тут психушка старая расположена, в трёх километрах, – прошептал тогда на ухо старлею молодой снайпер Сергей Крюков. – Похоже, что эти нелюди всех психов под нож пустили.
– Мерзко, – поморщившись, пробормотал старлей, и тут в направлении нефа кирхи метнулась фигура в немецкой офицерской форме. – Стоять!
Вскинув автомат, он выстрелил. Его бойцы попадали на пол за скамьями. Прячась от ответных очередей. Очень скоро они все были в крови жертв. Выстрелы стихли, и красноармейцы кинулись к подвалам, куда пробивались остатки солдат, оставшиеся у алтаря. На ступеньках Сергей подобрал выпавшие у одного из них документы.
В подвале туман был ещё гуще, чем на улице.
– Не стрелять! – крикнул Саша. – Ещё друг друга положим.
Они практически на ощупь обошли огромный подвал, но никого не нашли. Туман начал рассеиваться, и они уже более детально осмотрели помещение. На полу затухали всполохи, словно кто-то шнур от высоковольтки в лужу кинул. Но людей не было.
– Белов! – раздалось от входа в подвал. – Доложите!
Командир не выдержал, и полк вошёл в опустевший город, не дожидаясь, когда вернётся посланный в разведку боем взвод.
– Товарищ полковник, противник был обнаружен наверху. Пришлось вступить в короткий бой. Спустившись сюда, противник не обнаружен. – Бодро доложил Саня, вытянувшись перед командиром. – Они все пропали, товарищ полковник, словно под землю провалились, – добавил он тихо.
– Ничего не понимаю, – полковник снял фуражку и провёл рукой по волосам.
– Это они во всём виноваты, товарищ полковник. Был противник. А как только Белов сюда вошёл, так сразу исчез? – Рядом с половником материализовался Яшка Злобин.
– Да помолчите вы, – раздражённо отмахнулся от него полковник. – Аненербе всё-таки? – спросил он, внимательно разглядывая стоящего перед ним старлея.
– Они, – кивнул Белов.
– Плохо, – полковник покачал головой. – Пошли отсюда. Есть прямой приказ на таких капищах не лазить почём зря. Скоро специалисты прибудут и разберутся, что же здесь произошло.
Специалисты прибыли, но ни черта не разобрались. Эта загадка так и осталась загадкой, одной из многих, оставшихся неразгаданными с той страшной войны. Взвод наградили и велели молчать о произошедшем. И лишь документы на имя гауптштурмфюрера Ганса фон Вюрта не давали им забыть это происшествие как страшный сон.
Сергей сам не знал, зачем он забрал с собой эти документы, и зачем частенько доставал их, вглядываясь в молодое лицо, смотрящее на него с презрением с выцветшей фотографии. Никто не мог знать, что когда-нибудь эти документы могут ему пригодиться. И вот пригодились.
***
Когда дед закончил говорить, я долго сидел, переваривая услышанное.
– М-да, и что могло произойти, как думаете? – наконец, спросил я.
– Не знаю, – дед покачал головой. – Ясно, что нас куда-то утащило, как тех жителей Алленбурга. Вопрос только, куда именно?
– Это не самый важный вопрос, – я покачал головой. – Самый главный вопрос, почему? Ты сам говорил, что этим гадам пришлось целую психушку вырезать, чтобы сдёрнуть из агонизирующей Германии. И не факт, что половина жителей под нож не пошло. Мы же столько лет подряд ездим сюда на открытие, ничего похожего не было. И слухов я не слышал, чтобы люди пропадали. Да и вещи все с нами. Словно это не мы переместились, а наш островок. Вот мне и интересно знать, почему.
Тут, словно услышав мои слова, голова фон Вюрта, если, конечно, Серёга не ошибся, и это был именно гауптштурмфюрер, шевельнулась. Глаза распахнулись и загорелись красным огнём. Дед, увидев это, поднялся и потянулся, а затем неспешно подошёл к голове.
– Думаю, что сейчас, Рома, мы ответы на твои вопросы и получим, если, конечно, эта голова может мыслить и говорить, а не просто тупорылый придаток к туловищу, который использовали для жратвы.