О влиянии процессов глобализации на развитие науки сравнительного уголовного права см. подробнее: Малешина А.В. Развитие сравнительного уголовного права в условиях глобализации // Научные основы уголовного права и процессы глобализации: Материалы V Российского конгресса уголовного права / Под ред. В.С. Комиссарова. М., 2010. С. 342–346.
Хвостов В.М. Система римского права. Общая часть. М., 1996. С. 11.
См.: Додонов В.Н. Сравнительное уголовное право. Общая часть. М., 2009. С. 12–28.
Шаргородский М.Д. Преступления против жизни и здоровья / Избранные работы по уголовному праву. СПб., 2003. С. 411.
A New Homicide Act for England and Wales? A Consultation Paper № 177. The Law Comm. № 177. London, 2006. P. 23 // / http://lawcommission.justice.gov.uk/docs/cp177_Murder_Manslaughter_and_Infanticide_consultation_overview_.pdf.
См. подробнее: Fuller Lon L. The Morality of Law. New Haven, 1964.
Дворкин Р. О правах всерьез / Пер. с англ.; ред. Л.Б. Макеева. М., 2004. С. 326–327.
Tadros V. The Homicide Ladder // The Modern Law Review. 2006. Vol. 69. № 4. P. 617.
В современной компаративистике принято выделять правовые системы, объединяемые на основе общих типологических особенностей в правовые семьи. Не умаляя достоинств классической типологии, мы посчитали возможным говорить о самостоятельных уголовно-правовых системах, в рамках которых выделили особые уголовно-правовые модели.
В методологии к основным способам группировки относят классификацию, систематизацию, типологизацию, группировку (См.: Каган М.С. Системное рассмотрение основных способов группировки / Избранные труды в VII томах. Т. I. Проблемы методологии. СПб., 2006. С. 44–54). Применительно к множествам, имеющим гомогенный характер, как это имеет место с разными правовыми системами, способ группировки точнее всего именовать типологизацией, а ее результат – типологией. Типология как метод, в основе которого лежит «расчленение систем объектов и их группировок с помощью обобщенной, идеализированной модели или типа», представляет собой более высокий уровень познания. (См.: Антонян Ю.М., Еникеев М.И., Эминов В.Е. Психология преступления и наказания. М., 2000. С. 35). Вместе с тем типологизация имеет сходство с классификационными процедурами и в определенной степени выступает прямым продолжением классификации, поскольку последняя разделяет группы разнородных объектов до тех пор, пока не доходит до уровня качественной однородности, на котором можно говорить о самостоятельных типах. Видимо, именно по этой причине в компаративистских исследованиях оба понятия иногда используются как синонимы, тождественные способы группировки без указания на их разный методологический характер. (См.: Есаков Г.А., Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право зарубежных стран. М., 2008. С. 13–17 (Автор главы – Г.А. Есаков)).
См.: Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 1999. С. 19–20. В настоящее время его типология, ставшая уже классической, нередко подвергается критике в силу своей недостаточности: во-первых, предложенные Р. Давидом три правовые семьи не могли охватить все разнообразие правовых систем, во-вторых, сама типология не учитывала существенные различия самих систем. Французский компаративист Р. Леже иллюстрирует свои критические замечания на примере уголовного права и процесса. Он пишет о тех сложностях, с которыми столкнулся Марк Ансельм, который для проведения своего исследования уголовного права и процесса присоединился к классификации Р. Давида. Поскольку и уголовное право, и процесс в равной степени опираются на юридический и идеологический критерии любой правовой семьи, его подход был последователен и логичен. «Однако, когда речь зашла об определенных материально-правовых или процессуальных аспектах, уголовное право некоторых стран оказалось состоящим в тесной зависимости от принципов конституционного порядка и судебного контроля. В уголовной сфере также следовало принимать во внимание эпоху кодификаций с ее научными идеями и криминологическими доктринами, имевшими огромное влияние. В результате в рамках одной романо-германской семьи различие между уголовными кодексами оказалось огромным (можно привести только один пример коренного различия между французским и итальянским кодексами)» (Леже Р. Великие правовые системы современности / Пер. с фр. А.В. Грядов. М., 2009. С. 103). Р. Леже в поисках нового подхода к правовым системам предлагает разделить их на две группы: группа правовых систем, принадлежащих правовым государствам с длительной правовой традицией (Западная Европа, Северная Европа, Южная Европа и несколько государств, относящихся к этой группе, например, Австралия), и группа правовых систем, принадлежащих правовым государствам, не обладающим правовыми традициями, или государствам, подчинившим право религии или идеологии, что не позволяет их относить к правовым государствам (Япония, чья правовая система в силу исторических причин и оснований социальной психологии является подражанием другим системам, Китай, государства, чьи правовые системы основаны на мусульманском или индусском праве, в прошлом – СССР, каноническое право) (Леже Р. Указ. соч. С. 105–110).
Ведерникова О.Н. Современные уголовно-правовые системы: типы, модели, характеристика // Государство и право. 2004. № 1. С. 69.
В качестве других примеров сложных критериев, принятых в сравнительном правоведении, можно привести предложенный К. Цвайгертом и Х. Кётцом «стиль» как отличительную особенность каждой правовой системы. Р. Паунд определяющим для правовых систем различных государств считал «дух» как особый правовой феномен, существующий в каждой конкретной стране и определяющий мышление теоретиков и практиков права (См.: Цвайгерт К., Кётц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2 т. Т. 1. Основы. М., 1998. С. 99–117; Pound R. The Spirit of the Common Law. N.J., 1999. P. 1–32). О. Чейз при анализе существующих процессуальных систем мира говорит о феномене «культуры» как определяющем стиль юридического мышления, поведения и, соответственно, разрешения правовых споров. «Мы обращаемся к феномену культуры для того, чтобы объяснить, почему существенным образом отличающиеся друг от друга институты используются юристами разных правопорядков для решения проблем сущностно одинаковых» (Chase Oscar G. Law, Culture and Ritual. Disputing Systems in Cross-Cultural Context. N.Y., 2005. P. 6.). При этом под термином «культура» он предлагает понимать совокупность идей, ценностей и норм, общепринятых социальной группой и носящих как эмпирический, так и априорный характер. И обращаться к данному феномену предлагается в тех случаях, когда существующие различия невозможно объяснить исторически, формально-юридически, социологически.
Есаков Г. А. Основы сравнительного уголовного права. М., 2007. С. 28.
Там же.
См.: Glenn Patrick H. Comparative Legal Families and Comparative Legal Traditions // The Oxford Handbook of Comparative Law / Ed. by M. Reimann and R. Zimmermann. N.Y., 2008. P. 421–441; Glenn Patrick H. Legal Traditions of the World. 3rd ed. N.Y., 2007.P. 1–58. По мнению В.И. Лафитского, несомненное достоинство предложенной П. Гленном типологии правовых систем, который использовал в качестве основного критерия правовые традиции, заключается в возможности рассматривать право не в статичном состоянии, а в динамике его развития, позволяет исследовать «…потоки правовой нормативности (flows of legal normativity)», действующие вне зависимости от территориальных границ и юрисдикций государств (Лафитский В.И. Сравнительное правоведение в образах права. Т. 1. М., 2010. С. 99). Автор полагает, что традиции и ценности права, сложившиеся в рамках определенного религиозного или этико-правового мировоззрения, выступают определяющим фактором воздействия при формировании правовых систем, поскольку они действуют вне зависимости от их признания государством, отражения в законодательстве, роли церкви в общественной жизни. Он отмечает, что законодательство государств Европы, Северной и Южной Америки развивалось в основном в русле «христианских ценностей свободы»; законодательство большинства государств Ближнего Востока и Северной Африки – в соответствии с «исламскими ценностями социального единства»; законодательство Монголии, Непала, Бутана, ряда других государств – в системе «буддийских ценностей праведной жизни»; законодательство Китая – на основе «конфуцианских ценностей гармонии мира». Исходя из этого делает вывод, что «основная линия разлома правового пространства мира проходит между правовыми системами разных религиозных традиций, объединенных общностью духовных (этических) ценностей» (Лафитский В.И. Указ. соч. С. 100).
См. подробнее: Nelken D. Towards a Sociology of Legal Adaption / Adapting Legal Cultures. Ed. by D. Nelken, J. Feest. Portland, 2001.
Тихомиров Ю.А. Курс сравнительного правоведения. М., 1996. С. 224.
Малиновский А.А. Сравнительное правоведение в сфере уголовного права. М., 2002. С. 14.
Додонов В.Н. Сравнительное уголовное право. Общая часть. М., 2009. С. 32.
Чиркин В.Е. Семьи, системы и комплексы общественных отношений в сравнительном правоведении / Служение праву. Памяти профессора В.А. Туманова посвящается: Сб. статей / Под ред. Д.А. Туманова, М.В. Захаровой. М., 2017. С. 482.
Единого мнения относительно выделяемых видов правовых систем на сегодняшний день не сформировалось. К данной проблеме наблюдается такое же количество подходов, как и к проблеме выбора критериев самой типологии. Помимо уголовно-правовых систем общего и континентального права, как правило, выделяют социалистическую, постсоциалистическую, религиозную (в рамках которой рассматривают систему мусульманского или иудейского права), обычного права и др. (См.: Ведерникова О.Н. Указ. соч. С. 69, Glenn Patrick H. Legal Traditions of the World. P. 344–345).
Справедливости ради необходимо отметить, что термин «англосаксонский» применительно к правовым системам используется главным образом российскими юристами. В правовой науке изучаемых нами государств его применяют лишь для характеристики одноименного периода в истории Англии. Правовую систему своих стран юристы называют системой общего права (common law system). Однако в данной работе термины «англосаксонская правовая система» и «правовая система общего права» будут использоваться как синонимичные конструкции.
Термин «общее право» (common law) может употребляться в разных смысловых значениях. В узком смысле слова оно рассматривается как составная часть правовой системы английского права, которое исторически сложилось как противостоящая «статутному праву» система норм. В данном контексте мы говорим об «общем праве» в широком смысле слова как о «тотальности охвата всех национальных правовых систем, входящих в правовую семью англосаксонского права» (Марченко М.Н. Правовые системы современного мира. М., 2008. С. 137; см. также: Берман Гарольд Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1998. С. 417–430).
Pound R. Op. cit. P. 7.
Цвайгерт К., Кётц Х. Указ. соч. С. 110.
Суть доктрины прецедента можно охарактеризовать принципом stare decisi set non quiet a movere, который предполагает, что суды при принятии решения связаны решением более высокого по положению суда, вышестоящий же суд может отклонить решение нижестоящего суда, а в определенных случаях и свое собственное. «Это означает, что при схожести фактических обстоятельств находящегося на рассмотрении суда дела с делом, ранее уже разрешенным в одном из «высших судов», отчет по которому опубликован, суд обязан последовать ratio decidendi этого предшествующего решения при вынесении нового решения независимо от своего личного мнения об убедительности правовых доводов, положенных в его основу, и независимо от того, представляется ли вынесение аналогичного предшествующего решения справедливым в данном конкретном случае. Соответственно, отклонение от ratio decidendi предшествующего решения при вынесении нового решения (осознанное или же по неосмотрительности) влечет признание такого решения вынесенным perincuriam с последующим отказом в признании за ним значения прецедента» (Есаков Г.А., Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право зарубежных стран. М.: Проспект, 2008. С. 88). При этом необходимо помнить о важных особенностях, в частности, несвязанности предыдущими решениями Палаты лордов, ограниченном значении прецедента в американских юрисдикциях, обычаем ссылаться на старые английские решения судами других стран уголовно-правовой системы общего права и т. д. (О понятии и роли прецедента в рассматриваемой уголовно-правовой системе см. подробнее: Кросс Р. Прецедент в английском праве / Под ред. Ф.М. Решетникова. М., 1985; Апарова Т.В. Прецедент в английском праве (историко-юридическое исследование): Дис. … канд. юрид. наук. М., 1968; Никифорова М.А. Судебный прецедент в конституционном праве США: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1980; Петрова Е.А. Статуты и прецеденты в системе источников американского права. М., 2007).
Leigh L.H. Criminal Law of United Kingdom. London, 1999. P.32.
Лафитский В.И. Сравнительное правоведение в образах права. С. 372.
Богдановская И.Ю. Источники права на современном этапе развития «общего права»: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2007. С. 10.
См., например, УК Флориды (ст. 775-01), в соответствии с положениями которого тогда, когда нет установленной законом нормы, регулирующей вопросы преступности и наказуемости деяний, может применяться «общее право Англии»; УК Айдахо, ст. 18-303 которого предусматривает наказания за преступления, которые не названы в уголовном законе, но «признаются таковыми общим правом»; § 14-1 УК Северной Каролины к фелониям относит те преступления, которые считаются фелониями согласно нормам общего права; § 15 УК штата Калифорния говорит о нарушении правовой нормы, к которой относится и норма закона, и норма общего права.
Rose v. Locke, 423 U.S. 48, 50.
См. подробнее: Robinson Paul H. United States / The Handbook of Comparative Criminal Law / Ed. by Heller K.J., Dubber M.D. Stanford, 2011; Allen Francis A. The Habits of Legality: Criminal Justice and the Rule of Law. N.Y., 1996; Endicott T. Law is Necessarily Vague // Legal Theory. 2001. Vol. 7 № 4. P. 379–385. LaFave W.R. Criminal Law. 4th. Ed. St. Paul. MN, 2003. P. 109 – 115.
См. подробнее § 2 главы 1.
Козочкин И.Д. Уголовное право США. Успехи и проблемы реформирования. СПб., 2007. С. 72.
Козочкин И.Д. Уголовное право США. Успехи и проблемы реформирования. С. 87.
Додонов В.Н. Указ. соч. С. 57.
Cardozo Benjamin N. The Method of Sociology. The Judge as a Legislator / Cardozo on the Law. Birmingham, 1982. P. 141.
См.: Lacey N. In Search of the Responsible Subject of Criminal Law // Modern Law Review. 2001. Vol. 64. № 3. P. 359–360; Norrie A. Crime, Reason and History. Oxford, 2001. P. 8; Stuart D. Supporting General Principles for Criminal Responsibility in the Model Penal Code with Suggestions for Reconsideration: A Canadian Perspective // Buffalo Cr. L. Rev. 2000. Vol. 4. № 1. P. 13–51.
Богдановская И.Ю. «Общее право»: конец «триумфа традиций» // Юридический мир. 2003. № 6. С. 17.
Coker v. Georgia, 433 U.S. 584, 591 (1977) (per White J.).
Carter v. Canada [2015] 1 S.C.R. 331.
Cardozo Benjamin N. The Growth of the Law / Cardozo on the Law. Birmingham, 1982. P. 20.
См. подробнее: Cardozo Benjamin N. The Paradoxes of Legal Science / Cardozo on the Law. Birmingham, 1982. P. 31–67.
Cardozo Benjamin N. The Paradoxes of Legal Science. P. 43.
Здесь и далее речь будет идти об уголовных моделях Англии и Уэльса, поскольку правовая модель Шотландии занимает особое место. Различие исторических факторов, влиявших на государственное формирование Шотландии и Англии, привело к тому, что их правовые модели отличаются друг от друга. В своем развитии Шотландия опиралась на институты как континентального, так и общего права, что придало смешанный характер ее правовой модели.
Encyclopedia Canadiana.Toronto, 1987. P. 155.
Консолидация как форма систематизации предполагает объединение в одном общем законодательном акте на основе единого предмета регулирования нескольких нормативных актов, при этом новый укрупненный акт не меняет содержание правового регулирования. В отличие от консолидации кодификация – это «коренная переработка действующих нормативных актов в определенной сфере отношений, способ качественного упорядочения законодательства» (См.: Общая теория государства и права: Академический курс в 3 томах. Т. 2 / Под ред. М.Н. Марченко. М., 2002. С. 383–385. (Автор главы – А.С. Пиголкин)). По мнению И.Ю. Богдановской, ««общее право» демонстрирует преимущества консолидации (с позиции юридической техники, принятия, внесения последующих поправок) как вида систематизации в условиях модернизации отдельных отраслей права. Несмотря на продолжающиеся попытки выработать модель кодекса, приемлемую для «общего права», кодификация как вид систематизации имеет ограниченные возможности, обусловленные прежде всего соотношением кодекса и судебных прецедентов, а также прецедентов толкования. В современный период преимущественно принимаются кодифицированные акты, которые регулируют более узкий круг отношений» (Богдановская И.Ю. Источники права на современном этапе развития «общего права»: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. С. 10–11).
Herring J. Criminal Law. Oxford, 2007. P. 40.
Лафитский В.И. Сравнительное правоведение в образах права. Т. 1. М., 2010. С. 373.
Devlin P. Morals and the Criminal Law // The Philosophy of Law / Ed. by R.M. Dworkin. N.Y., 1977. P. 70.
Материальный элемент преступления (actus reus) предполагает наличие запрещенного законом поведения (conduct), его последствий (consequence) и причинно-следственной связи между ними (causation).
Hart H.L.A. Positivism and the Separation of Law and Morals // The Philosophy of Law / Ed. by R.M. Dworkin. N.Y., 1977. P. 15–22.
Devlin P. Morals and the Criminal Law // The Philosophy of Law/ Ed. by R.M. Dworkin. N.Y., 1977. P. 71.
Cavadino M. & Dignan J. The Penal System. An Introduction. 4thed. London, 2007. P. 36.
Критический анализ концепций основных представителей классической школы уголовного права, к которой относится теория воздаяния, см, например, в статье: Materni Mike C. Criminal Punishment and the Pursuit of Justice // British Journal of American Legal Studies. 2013. Vol. 2. № 1. P. 266–277. Например, автор говорит о том, что категорический императив И. Канта, будучи априорным по своей природе, не предполагает эмпирической составляющей. Он говорит нам о том, что смыслом, сущностью и целью наказания является возмездие, но ничего не говорит нам о том, почему это так. В правовой сфере подобные утверждения, не основанные на практических выводах, превращаются в пустые формулы (Materni Mike C. Op. cit. P. 273). Опасность таких формул заключается в том, что они могут быть наполнены любым содержанием. Вместе с тем с этической точки зрения совершенно не ясно, почему достойным воздаянием за свершенное зло является зло, а не добро. «Возмездие ради возмездия не может привести к достижению благих целей; единственное, чему может служить такой подход – унижение человеческого достоинства». Еще больше возражений вызывают метафизические концепции наказания Г.В.Ф. Гегеля, в соответствии с которыми наказание представляет собой отрицание ничтожного в самом себе преступления – совершая преступление, лицо отрицает охраняемые законом и моралью права, отрицая права лица, совершившего преступление, мы отрицаем тем самым его волю, а следовательно, утверждаем право. Отрицание отрицания, право, уничтожающее неправду, превращает наказание в возмездие. Однако эта концепция отрицания вызывает еще больше вопросов – почему насилие должно быть нивелировано именно насилием. Почему нельзя утверждать обратное, что насилие насилием только лишь множится или, по крайней мере, остается на прежнем уровне. В конечном счете «отрицание отрицания» можно рассматривать как фигуру речи, фразеологизм, за которым ничего не стоит (Materni Mike C. Op. cit. P. 274).
В качестве важного аргумента против данной теории, в частности, приводится ее чрезмерная подвижность, гибкость, зависимость от внешних факторов – от рассматриваемой социальной среды, от системы принятых в обществе ценностей, от уровня осведомленности о фактических обстоятельствах совершенного преступного деяния, от уровня образованности лиц, принимающих решение о виде и размере налагаемого на преступника наказания, наконец, от понимания категории «справедливого воздаяния» академической элитой, правоприменителями и обывателями. Обращают внимание также и на такую особенность теории, как ее чрезвычайная неопределенность и абстрактность – мы можем in abstracto утверждать, что лицо, совершившее преступление, «заслуживает» наказания, но сказать in concreto, какого наказания и каковы критерии для определения его вида и размера, будет достаточно сложно. «Когда кто-либо говорит, что обвиняемый заслуживает 10 лет лишения свободы, пожизненного лишения свободы или смертной казни, мы знаем, что выступающий находит именно такое наказание нравственно обоснованным. Но мы не знаем, как это нравственное воздаяние было определено. Обвиняемого приговаривают к 10 годам лишения свободы, потому что точно такое же наказание было назначено за аналогичное преступление тем же судьей на прошлой неделе? Заслуживает ли обвиняемый смертной казни, потому что является жестоким привычным преступником и являет собой серьезную угрозу для общества? Или он заслуживает смертной казни, потому что лишил жизни молодую привлекательную обеспеченную женщину, чья жизнь была особо ценна для общества? Слова о том, что лицо заслуживает наказания, слишком туманны, поскольку ничего не говорят о том, как определить, какого именно» (Ristroph A. Desert, Democracy and Sentencing Reform // Journal of Criminal Law and Criminology. 2006. Vol. 96. № 4. P. 1310–1311, 1327). Иллюстрацией такой неопределенности, например, выступают наказания, налагаемые на рецидивистов, лиц невменяемых или ограниченно вменяемых, несовершеннолетних, которые, взятые как система, являют собой иллюстрацию теории воздаяния, в то время как взятые по отдельности в каждом конкретном случае часто представляют собой реализацию утилитарных концепций наказания, а также общественной паники и страха, особенно если преступление и его расследование получило широкий общественный резонанс. Еще более ярким примером служит применяемая в США смертная казнь – при ответе на вопрос, заслуживает ли обвиняемый смертной казни, присяжные заседатели, как показывает практика, руководствуются факторами, которые ничего не говорят об особой «моральной упречности» лица, выступают скорее свидетельством подсознательных страхов конкретного присяжного заседателя, его ксенофобии, скрытых низменных мотивов – расовая принадлежность, социальный статус, ориентация и т. д. «Таким образом, воздаяние превращается в механизм придания нравственной и правовой силы нашим подсознательным антипатиям» (Ristroph A. Op. cit. P. 1331).
Benn S.I. Punishment / The Encyclopedia of Philosophy / Ed. by P. Edwards. N.Y., 1969. P. 29.
Binder G., Weisberg R. What is Criminal Law About? // Michigan Law Review. 2016. Vol. 114. № 6. P. 1175.
Moore Michael S. Placing Blame: A Theory of the Criminal Law. N.Y., 2010. P. 170.
Ibid. P. 91.
Dershowitz Alan M. Rights from Wrongs: A Secular Theory of the Origins of Rights. N.Y., 2004. P. 132. Вместе с тем и эта позиция представляется небесспорной. В качестве возражения, в частности, приводят те преступления, наказание за которые не восстанавливают и не могут восстановить то положение вещей, которое имело место до его совершения, например, убийство или изнасилование. Наказание может в определенной мере уменьшить боль, причиненную преступлением потерпевшему, как-то минимизировать его страдание, но оно не вернет то благо, которое было утрачено в результате совершения преступления. А если это так, то наказание назначается не для того, чтобы вершить правосудие – получается, что данная цель в полной мере недостижима, – а для совершения акта возмездия над лицом, преступление совершившим (Materni Mike C. Op. cit. P. 283–285).
О влиянии учения И. Бентама на формирование концепции предупреждения преступности и принципы современного уголовного права, а также о других философских идеях, лежащих в основе современной английской криминологии, см. подробнее: Ведерникова О.Н. Теория и практика борьбы с преступностью в Великобритании. М., 2001. С. 45–52; Haist M. Deterrence in a Sea of Just Deserts // Journal of Criminal Law and Criminology. 2009. Vol. 99. № 3. P. 794–798. Несмотря на то что идеи утилитаризма не такие древние, как идеи воздаяния, некоторые авторы говорят о том, что их тоже можно увидеть в глубине веков. Иногда зачатки развития идей видят уже у Платона в «Протагоре», когда он говорит о том, что, наказывая ради наказания, когда наказание является не средством, а целью, человек уподобляет себя мстительному зверю. Фома Аквинский говорит о том, что из налагаемого наказания неизбежно должна следовать благость, например, послушание и добро. Т. Гоббс говорит, что следует запретить налагать наказание с какой-либо иной целью, нежели исправление преступника и научение другим, т. е. фактически воспроизводит утилитарное понимание целей наказания (Haist M. P. 796). Но начало утилитаризму – мощному философскому и политико-правовому учению – было положено в трудах И. Бентама, хотя сам термин был сформулирован Дж. Миллем. Наибольшего развития и принятия идеи утилитаризма достигли в середине XX в., что совпало с появлением концепции экономики уголовного права, также берущей за основу в качестве главной цели любого поведенческого акта достижение максимальной пользы для всех членов общества.
Cavadino M., Dignan J. Op. cit. P. 47.
В соответствии со ст. 227 Закона об уголовном правосудии 2003 г. в случае осуждения лица, достигшего 18 лет, за совершение насильственного или полового преступления суд, если посчитает, что лицо представляет существенный риск для общества возможным повторным совершением аналогичных преступлений, может приговорить его к лишению свободы, срок которого будет складываться из срока лишения свободы, предусмотренного за преступление, и «продленного» срока той продолжительности, которая, по мнению суда, необходима для «защиты членов общества». «Продленный» срок не может быть больше 5 лет в случае насильственного преступления и 8 лет в случае полового (ч. 4 ст. 227). Статья 228 устанавливает правила назначения «продленного приговора» для лиц, не достигших 18 лет. Перечень преступлений, за совершение которых возможно назначение продленного срока лишения свободы, содержится в Приложении 15 Закона об уголовном правосудии. К ним, в частности, относятся простое убийство, похищение, незаконное лишение свободы, угроза убийством, подстрекательство к тяжкому убийству, детоубийство, пытки, изнасилование, половое сношение с девушкой, не достигшей 13/16-летнего возраста, ношение огнестрельного оружия при наличии преступного намерения, ограбление или нападение с целью ограбления, уничтожение или повреждение чужого имущества, руководство или финансирование террористической организацией и др. (http://www.legislation.gov.uk/ukpga/2003/44/schedule/15 (2016. 2 нояб.))
Согласно ст. 225 Закона об уголовном правосудии 2003 г. лицо, достигшее 18 лет, в случае совершения им тяжкого преступления (перечень таких преступлений содержится в законе) может быть приговорено к неопределенному сроку лишения свободы, если суд сочтет, что преступник представляет существенную опасность для членов общества в случае повторного совершения им аналогичных преступлений.
The Abolition of Sentences of Imprisonment for Public Protection. Standard Note SN/ HA/6086. 2013. P. 4.
The Abolition of Sentences of Imprisonment for Public Protection. Standard Note SN/ HA/6086. 2013. P. 11 (в данной работе используется перевод автора, если не указано иное – прим. ред.).
Статья 124 Акта о правовой помощи, назначении наказания и наказании преступников дополнила Акт об уголовном правосудии 2003 г. ст. 226 A, устанавливающей порядок назначения продленного приговора для лиц, достигших 18-летнего возраста, и ст. 226 B, устанавливающей данный порядок для лиц младше 18 лет соответственно. Согласно нормам ст. 226 A, для назначения продленного приговора, помимо прежних условий о совершении насильственного или сексуального преступления, перечисленного в Приложении 15 Закона об уголовном правосудии 2003 г., существенной опасности для общества в отсутствие возможности назначения пожизненного лишения свободы необходимо также соблюдение одного из двух дополнительных условий – лицо ранее обвинялось в одном из преступлений, перечисленных в Приложении 15B, или назначаемый лицу срок лишения свободы составляет не менее 4 лет (ст. 226 A (2), (3)). Для несовершеннолетних установлено в качестве дополнительного только второе из приведенных выше условий (ст. 226 B (1(d))). Приложение 15B содержит следующие преступления: подстрекательство к тяжкому убийству, простое убийство, изнасилование, половое сношение с девушкой, не достигшей 13-летнего возраста, и другие преступления против половой неприкосновенности, ранение, нанесенное с намерением причинить тяжкий телесный вред, ношение огнестрельного оружия с преступным намерением, владение огнестрельным оружием с намерением поставить в опасность жизнь других людей, руководство террористической организацией, использование ядерного оружия и ряд других преступлений (http://www.legislation.gov.uk/ukpga/2012/10/schedule/18/enacted (2016. 2 нояб.)). Данные нормы применяются к преступлениям, совершенным после 3 декабря 2012 г., в отношении преступных деяний, совершенных до указанной даты (ст. 226A (11)) Закон обратной силы не имеет.
http://www.legislation.gov.uk/ukpga/2012/10/section/122/enacted (2016. 2 нояб.).
См. ст. 201 Закона об уголовном правосудии 2003 г.
Согласно ст. 142 Закона об уголовном правосудии 2003 г., суд при назначении наказания должен руководствоваться следующими целями: a) наказание преступника; b) снижение преступности (включая снижение посредством устрашения); c) исправление и ресоциализация преступника; d) защита общества; e) возмещение преступником вреда лицам, пострадавшим от его преступления // http://www.legislation.gov.uk/ukpga/2003/44/section/142 (2016. 2 нояб.).
The New Encyclopedia Britannica in 32 Volumes. 15th ed. Chicago, 1994. P. 919.
Марченко М.Н. Правовые системы современного мира. С. 216.
Rummel v. Estelle, 445 U.S. 263, 296 (1980) (per Rehnquist J.).
Есаков Г.А. Сравнительное правоведение в области уголовного права и типология уголовно-правовых систем современного мира // Российское право в Интернете. 2006. № 2.
Следует подчеркнуть, что основным объемом компетенции в уголовно-правовой области наделены штаты. Согласно Поправке X к Конституции США «полномочия, не предоставленные Конституцией Соединенным Штатам и не запрещенные штатам, сохраняются соответственно за штатами или за народом».
См.: Богдановская И.Ю. Особенность систематизации в странах «общего права» // Право и политика. 2007. № 7. С. 48–51; Боботов С.В., Жигачев И.Ю. Введение в правовую систему США. М., 1997. С. 111–126.
См.: Dressler J. Understanding Criminal Law. N.Y., 2006. P. 32–33, LaFave W.R. Criminal Law. 4th еd. St. Paul. MN, 2003. P. 4–6.
Козочкин И.Д. 35-летие Примерного Уголовного Кодекса – годы успехов и неудач в реформировании американского уголовного права // Государство и право. 1998. № 12. С. 82.
Dressler J. Op. cit. P. 33.
Williams v. New York, 337 U.S. 241, 248 (1949).
Furman v. Georgia, 408 U.S. 238, 363 (1972) (per Marshall J., concurring).
MacCormick A. The Prison’s Role in Crime Prevention // Journal of Criminal Law and Criminology. 1950. Vol. 41. № 1. P. 40.
Spaziano v. Florida, 468 U.S. 447, 462 (1984).
См. подробнее: Ristroph A. Desert, Democracy and Sentencing Reform // Journal of Criminal Law and Criminology. 2006. Vol. 96. № 4. P. 1293–1352.
Morris H. Persons and Punishment // The Monist. 1968. Vol. 52. № 4. P. 477.
Hampton J. An Expressive Theory of Retribution/ Retributivism and Its Critics / Ed. by W. Cragg. Stuttgard, 1992. P. 13.
О превенции как основной и универсальной цели любого наказания много говорил еще О. Холмс: «Если бы у нас состоялся философский разговор с человеком, которому предстоит повешение, я бы сказал, что не сомневаюсь в том, что он не мог противостоять соблазну совершить преступления, но для того, чтобы для других это поведение было недопустимым, нам придется принести его в жертву общему благу. Если угодно, его можно рассматривать как солдата, который умирает за свою страну» (Цит. по: Haist M. Op. cit. P. 796.). Вместе с тем оказывает ли уголовный закон сдерживающий эффект, и каков уровень общей превенции остается открытым. «Способно ли наказание удержать от совершения определенной категории преступлений, обладают ли более строгие наказания большим превентивным эффектом – даже на эти элементарные вопросы нельзя ответить с уверенностью» (Schulhofer S. Harm and Punishment: A Critique of Emphasis on the Results of Conduct in the Criminal Law // University of Pennsylvania Law Review. 1974. Vol. 122. № 6. P. 1517). Иногда в исследованиях говорится о том, что наиболее эффективно с этой точки зрения лишение свободы, но опять в среднем эта цифра составляет 10–25 %, а бремя содержания для налогоплательщиков ощутимо значительнее, нежели производимый эффект.
См.: Cavadino M., Dignan J. Op. cit. P. 44–57.
М. Мур полагает, что названная цель наказания представляется менее очевидной из всех и наиболее сложной, поскольку «включает в себя два разных идеала исправления». В первом случае речь идет о том, что преступник перестает быть рецедивоопасным, и тогда такое исправление делает все общество в целом лучше. Второй аспект предполагает, что преступник возвращается в общество и начинает проживать «успешную и процветающую» жизнь, что само по себе является «патерналистским» подходом, а потому должно быть исключено из сферы уголовного права (Moore Michael S. Op. cit. P. 84–87).
Hart H.L.A. Punishment and Responsibility: Essays in the Philosophy of Law. 2nd ed. N.Y., 2008. P. 1–27.
Garvey Stephen P. Lifting the Veil on Punishment // Buffalo Cr. L. Rev. 2004. Vol. 7. № 2. P. 450.
Materni Mike C. Criminal Punishment and the Pursuit of Justice // British Journal of American Legal Studies. 2013. Vol. 2. № 1. P. 266.
Morris N. Incapacitation within Limits / Principled Sentencing. Readings on Theory and Policy. Ed. by A. Ashworth, A. von Hirsch, J. Roberts. Oxford, 2009. P. 90–95.
Morris N. The Future of Imprisonment. Chicago, 1974. P. 81.
Ristroph A. Op. cit. P. 1304.
Haist M. Op. cit. P. 817–821.
Kleinfeld J. Reconstructivism: The Place of Criminal Law in Ethical Life // Harvard Law Review. 2016. Vol. 129. № 6. P. 1487.
Ibid. P. 1490.
Kleinfeld J. Reconstructivism: The Place of Criminal Law in Ethical Life. P. 1504.
Ibid. P. 1508.
Ibid. P. 1517.
См.: Козочкин И.Д. Уголовное право США. Успехи и проблемы реформирования. СПб., 2007. С. 7–19.
См.: Gainer Ronald L. Federal Criminal Code Reform: Past and Future // Buffalo Cr. L. Rev. 1998. Vol. 2. № 1. P. 45–159.
Тесное взаимодействие английского и французского права привело к появлению на территории Канады, в провинции Квебек, смешанной правовой системы, которую строго нельзя отнести ни к одной из существующих систем. Дуализм правовой системы Квебека впервые был закреплен в Квебекском законе 1774 г. В названном акте содержалась норма, согласно которой имущественные и тесно связанные с ними неимущественные отношения должны регулироваться французским цивильным правом, в то время как конституционное, уголовное, административное право регламентируются английским общим правом. Для юристов правовая система этой провинции представляет интерес, поскольку она наглядно демонстрирует возможность одновременного использования юридической техники совершенно разных правовых систем, их сосуществование и эффективное взаимодействие.
Controlled Drugs and Substances Act, S.C. 1996. С. 19 // http://laws-lois.justice.gc.ca/eng/acts/C-38.8/page-1.html (2016. 2 нояб.).
Firearms Act, S.C. 1995, c. 39 // http://laws-lois.justice.gc.ca/eng/acts/f-11.6/page-1.html (2016. 2 нояб.).
Crimes against Humanity and War Crimes Act, S.C. 2000. С. 24 // http://laws.justice.gc.ca/eng/acts/C-45.9/FullText.html (2016. 2 нояб.).
Proceeds of Crime (Money Laundering) and Terrorist Financing Act, S.C. 2000. С. 17 // http://laws-lois.justice.gc.ca/eng/acts/P-24.501/page-1.html (2016. 2 нояб.).
По заявлению министра юстиции Канады Дж. Томпсона, помимо упомянутого проекта английского уголовного кодекса 1880 г., Уголовный кодекс Канады основан также на Дигестах Стифена (Stephen J.F. A Digest of the Criminal Law (Crimes and Punishments). 4th еd. London, 1887), Дигестах Бербиджа (Burbidge G.W. A Digest of the Criminal Law of Canada (Crimes and Punishments) Toronto, 1890) и канадском статутном праве (Acts of the Parliament of the Dominion of Canada Relating to Criminal Law, to Procedure in Criminal Cases and to Evidence, Compiled from the Revised Statutes of Canada, which were issued under Authority of the Act 49 Vict. Ottawa, 1887).
Criminal Code, R.S.C. 1985. С. 46. Sec. 722 // http://laws-lois.justice.gc.ca/eng/acts/C-46/page-408.html#docCont (2016. 2 нояб.).
http://laws-lois.justice.gc.ca/eng/acts/c-46/page-237.html#docCont (2016. 2 нояб.).
«Восстановительное правосудие – это другой взгляд, другая философия ответа общества на преступление, революция в области уголовного судопроизводства, «другая парадигма». В соответствии с восстановительной парадигмой основная цель правосудия – восстановление, понимаемое не формально-юридически как восстановление нарушенного порядка, установленного государством, но в широкой социально-антропологической рамке – как исцеление жертвы, реальное возмещение ей причиненного преступлением вреда, искупление вины обидчиком, взятие им на себя ответственности, восстановление нарушенных отношений в социальной общности. Центральный элемент примирительной технологии – посредничество, применяемое при совершении преступлений небольшой тяжести. Восстановительное правосудие выходит за пределы простого наказания за преступление, охватывая экономические, социальные, морально-этические сферы бытия и способно к трансформации» (Сулейманова С.Т. Уголовное право Канады: основные институты Общей части, их особенности и эволюция: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2013. С. 148–149).
В соответствии со ст. 737 (1) УК помимо налагаемого наказания с любого осужденного взыскивается налог в размере: 1) 30 % от суммы штрафа, если осужденному назначается данный вид наказания; в случае назначения иного наказания размер налога составляет 2) 100 долл. при осуждении лица за преступление, преследуемое в порядке суммарного производства и 3) 200 долл. при осуждении лица за преступление, преследуемое по обвинительному акту. По решению суда указанная сумма может быть увеличена, если для этого будут найдены основания и у осужденного будет возможность выплатить налог в назначенном размере. Взимается данный налог в бюджет провинции для того, чтобы оказывать помощь потерпевшим от преступления.
Согласно положениям ст. 738 УК Канады, суд при определении окончательного наказания, либо при освобождении от наказания может по инициативе Генерального прокурора, либо по своей собственной инициативе назначить в качестве дополнительного наказания реституцию: a) в случае повреждения, потери или уничтожения имущества в результате совершения преступления или ареста – в размере, не превышающем стоимости поврежденного, либо утраченного имущества; b) в случае причинения физического или психологического вреда любому лицу в результате совершения преступления или ареста – в размере, не превышающем причиненного ущерба, либо в размере дохода или материальных выплат, если размер такого ущерба невозможно определить; c) в случае причинения телесного повреждения или угрозы повреждения в отношении супруга, сожителя или ребенка осужденного, либо иного лица, которое проживало с ним и вело «совместное домашнее хозяйство» – в размере суммы, не превышающей размеры фактически понесенных и обоснованных расходов на поиски временного жилища, питание, уход за ребенком, переезд в результате прекращения совместного проживания, если эта сумма может быть определена; d) в случае совершения кражи или мошенничества с использованием документов или данных, содержащих «идентификационную информацию» (identity information) (ст. 402.2, 403 УК Канады) – в размере, не превышающем издержки на замену документов или исправление кредитной истории, если эта сумма обоснована и может быть исчислена.
Например, такого рода фонд существует в провинции Онтарио (Victims’ Bill of Rights, SO 1995, c. 6. S. 5); провинции Британская Колумбия (Victims of Crime Act, RSBC 1996, c. 478. S. 8.1); провинции Альберта (Victims of Crime Act, RSA 2000, c. V-3. S. 9); провинции Новая Шотландия (Victims’ Rights and Services Act, SNS 1989, c. 14. S. 6); провинции Нью-Брансуик (Victims Services Act, SNB 1987, c. V-2.1. S. 17); провинции Саскачеван (The Victims of Crime Act, SS 1995 c. 24. S. 6).
Victims’ Bill of Rights, S.O. 1995, c. 6.
Victims’ Bill of Rights, CCSM, c V55.
Victims’ Rights: Enhancing Criminal Law Responses to Better Meet the Needs of Victims of Crime in Canada / National Criminal Justice Section Canadian Bar Association. Ottawa, 2013. P. 2.
http://laws-lois.justice.gc.ca/eng/acts/C-23.7/page-2.html#docCont (2016. 2 нояб.).
Youth Criminal Justice Act, S.C. 2002, С. 1 // http://laws-lois.justice.gc.ca/eng/acts/Y-1.5/page-1.html (2016. 2 нояб.).
Привлечение к уголовной ответственности лиц в возрасте от 12 до 14 лет осуществляется в соответствии с процедурой Закона о ювенальной юстиции 2002 г. с применением уголовных наказаний и внесудебных мер воздействия (extra judicial sanctions), которые в нем закреплены. Лица в возрасте от 14 до 18 лет могут быть привлечены к ответственности в соответствии с нормами Уголовного кодекса как совершеннолетние в том случае, если они совершили тяжкое насильственное преступление (тяжкое убийство первой степени (ст. 231), тяжкое убийство второй степени (ст. 235), покушение на тяжкое убийство (ст. 239), простое убийство (ст. 232, 234, 236), сексуальное насилие (ст. 273)) и если прокурор сможет опровергнуть в ходе судебного разбирательства презумпцию уменьшенной виновности несовершеннолетнего лица и докажет, что закрепленной в статье Закона санкции будет недостаточно. Тем не менее несовершеннолетний, которому назначено наказание в пределах санкции, предусмотренной статьей для совершеннолетнего преступника, отбывает наказание в исправительном учреждении для несовершеннолетних и может быть переведен в иное учреждение лишь по достижении им 18-летнего возраста (The Youth Criminal Justice Act: Summary and Background // http://www.justice.gc.ca/eng/cj-jp/yj-jj/ycja-lsjpa/back-hist.html).
Youth Criminal Justice Act, S.C. 2002, c. 1 // http://laws-lois.justice.gc.ca/eng/acts/Y-1.5/page-2.html#docCont (2016.2 нояб.).
R v. Willaert (1953), 105 C.C.C. 172, 175 (Ont. C.A.).
См. ст. 718 УК Канады.
Ст. 718.1 УК Канады.
В УК Канады неоднократно вносились изменения, направленные в основном на то, чтобы максимально приблизить закон к потребностям времени. Первые принципиальные поправки после новой редакции 1955 г. были внесены в конце 1960-х гг. Так, в 1969 г. была внесена поправка, которая декриминализировала производство аборта по медицинским показаниям (therapeutic abortion). Годом позже из УК была исключена ответственность за гомосексуализм. В 1983 г. состав изнасилования был заменен на «сексуальное нападение» (sexual assault) трех категорий, чем были уравнены в защите своей половой свободы мужчины и женщины. В 1996 г. был введен институт условного осуждения: теперь, если суд, назначив наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет, придет к выводу, что осужденный не представляет опасности для общества, он может назначить ему наказание условно. В 1997 г. парламент Канады принял ряд законодательных актов, которые позволили освобождать по истечении определенного срока лиц, приговоренных к длительному лишению свободы, если их поведение дает основание полагать, что они утратили «общественную опасность», и т. д.
The Canadian Encyclopedia. Vol. I. Edmonton, 1985. P. 442.
Наумов А.В. Сближение правовых систем как итог развития уголовного права XX в. и его перспектива в XXI в. // Государство и право. 1998. № 6. С. 50–58.
Есаков Г.А., Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право зарубежных стран. С. 27 (Автор главы – Г.А. Есаков).
Большинство авторов указывают на необходимость разграничения понятий «жизнь» и «право на жизнь» (см., например, Романовский Г.Б. Гносеология права на жизнь. СПб., 2003. С. 10–30; Капинус О.С. Эвтаназия в свете права на жизнь. М., 2006. С. 164–185; Opsahl T. The Right to life // The European System for the Protection of Human Rights / Ed. by R. St. J. Macdonald, F. Matscher. Amsterdam, 1993. P. 207–209). Жизнь рассматривается как социобиологическая категория, лежащая вне сферы государственного и правового регулирования. В то время как право на жизнь – это возможность защиты неприкосновенности жизни человека, гарантированная нормами национального и международного права. На наш взгляд, оперируя понятием «право на жизнь», мы делаем акцент на уголовно-правовых гарантиях соблюдения этого права со стороны государства и третьих лиц. Однако при изучении преступных посягательств на жизнь мы должны рассматривать в качестве объекта такого посягательства жизнь человека, имеющую пространственно-временные границы.
Борзенков Г.Н. Квалификация преступлений против жизни и здоровья. М., 2006. С. 19.
Coke E. The First Part of the Institutes of the Laws of England. Vol. 1. London, 1832. P. 96.
Stephen J.F. A History of the Criminal Law of England. In Three Volumes. Vol. 3. London, 1883. P. 2.
Живорожденным считается полностью изгнанный из организма матери плод, независимо от продолжительности беременности, причем плод после такого отделения проявляет признаки жизни: дыхание, сердцебиение, пульсацию пуповины или произвольное движение мускулатуры. Живорожденность следует отличать от жизнеспособности – способности новорожденного жить вне материнского организма в обычных условиях.
Paton v. British Pregnancy Advisory Services [1979] 1 Q.B. 276, 279.
C v. S [1988] 1 Q.B. 135, Re F (in utero) [1988] Fam. 122.
R v. Tait [1990] 1 Q.B. 290, 300 (per Mustill L.J.).
Характеристика данных преступных деяний и критерии их разграничения с детоубийством содержатся в § 3 Главы 3 настоящей работы.
Attorney-General’s Reference (№ 3 of 1994) [1996] Q.B. 581, 593.
Attorney-General’s Reference (№ 3 of 1994) [1997] 3 WLR 421.
Там же. Согласно обстоятельствам этого нашумевшего дела молодой человек нанес своей беременной подруге, срок гестации которой на тот момент составлял примерно 22–24 недели, несколько ножевых ранений в лицо, спину и живот с намерением, как это вытекает из фактов дела, причинить тяжкий вред здоровью. Женщина была доставлена в больницу, где ей оказали хирургическую помощь, состояние оценивалось как стабильное, но спустя 17 дней у нее начались преждевременные роды. Родившийся живым ребенок через 121 день скончался от бронхолегочной дисплазии, вызванной недоношенностью. Мужчина был признан виновным в причинении тяжкого телесного вреда и приговорен к четырем годам тюремного заключения. После смерти ребенка ему было предъявлено обвинение в его тяжком убийстве на том основании, что нанесенные матери ранения запустили цепь причинности, которая закончилась преждевременными родами, и что если бы не нападение на женщину, беременность протекала бы нормально и имела все шансы закончиться рождением здорового ребенка.
R v. Morgentaler [1988] 1 S.C.R. 30.
http://laws-lois.justice.gc.ca/eng/acts/C-46/section-287-20030401.html#cn-cont (2016. 2 нояб.).
Tremblay v. Daigle [1989] 2 S.C.R. 530, 542.
Crimes Against the Fetus / Law Reform Commission of Canada. Working Paper № 58. Ottawa, 1989. P. 50.
Ibid. P. 40.
Dworkin R. Life’s Dominion. An Argument About Abortion, Euthanasia and Individual Freedom. N.Y., 1993. P. 71.
Whitfield A. Common Law Duties to Unborn Children // Medical Law Review. 1993. № 1. P. 52.
People v. Chavez, 77 Cal. App. 2d 621 (1947).
Ibid.
Dressler J. Understanding Criminal Law. P. 40.
Indiana Code Annual § 35-42-1-3, Commonwealth v. Lawrence, 536 N.E. 2d 571 (Mass. 1973), Commonwealth v. Cass, 467 N.E.2d 1324 (Mass. 1984), Maryland Code. Chapter No. 546 (2005).
Nebraska Revised Statutes § 28-388 through 28-394, Arizona Revised Statutes Annual § 13-1103(A)(5), Minnesota Statutes § 609.205, 609.266, 609.2661 to 609.2665, 609.267, 609.2671, 609.268, and 609.269, California Penal Code § 187 (a).
The Unborn Victims of Violent Act 2004 (Public Law 108-212), S. 1841.
См., например, УК штата Техас.
Roe v. Wade, 410 U.S. 113, 134 (1973) (per Blackmun J.).
Ibid.
An Act for the Further Prevention of Malicious Shooting, and Attempting to Discharge loaded Fire-Arms, Stabbing, Cutting, Wounding, Poisoning, and the Malicious Using of Means to procure the Miscarriage of Women; and also the malicious setting Fire to Buildings; and also for repealing a certain act, made in England in the twenty-first Year of the late King James the First, intituled, An Act to prevent the destroying and murthering of Bastard Children; and also an Act made in Ireland in the sixth Year of the Reign of the Late Queen Anne, also intituled, An Act to prevent the destroying and murthering of Bastard Children; and for making other provisions in lieu thereof.
Offenses Against the Person Act, 1837(7 Will.4 & 1 Vict. c. 85), Sec. 74.
Согласно ст. 14 данного акта «каждый, кто умышленно и злостно дал другому лицу яд или любое иное отравляющее вещество с целью убийства, либо чтобы вызвать выкидыш у женщины, ребенок которой шевелится, должен быть обвинен и приговорен к тюремному заключению на срок его жизни или другой срок, который суд сочтет достаточным за совершенное преступление».