Вот, значит, оно как! Он собирается жениться.
Александра украдкой оглядела лорда Килкерна, который в этот момент отдавал необходимые распоряжения дворецкому. Что ж, если его манеры и характер не улучшатся с женитьбой, помоги Господи бедняжке Розе! Чтобы давать отпор Люсьену Балфуру, надо было родиться дочерью царя гуннов. И потом… если он собрался жениться, то совсем не к месту думать о том, чтобы осыпать поцелуями обнаженные плечи посторонних женщин!
За столом Александра намеренно заняла место рядом со своей подопечной. Отчасти это был инстинкт наседки, готовой грудью броситься на ястреба ради беззащитного цыпленка, и возможно даже, граф как раз на это и рассчитывал, но бросить девушку на произвол судьбы было выше ее сил.
Лорд Килкерн невозмутимо приступил к завтраку, локтем отодвинув свежий номер «Таймс», между тем как Роза выжидательно поглядывала на новую гувернантку.
Как ни хотелось Александре, чтобы хозяин дома скрылся с глаз подальше в эту первую встречу с Розой Делакруа, пришлось волей-неволей приступить к своим обязанностям в его присутствии. Кричащий наряд девушки убивал все впечатление от ее свежего юного личика. Судя по реакции графа, платье не было исключением из правила. Нужно было немедленно заняться ее гардеробом.
– Скажите, мисс Делакруа, что вам в себе больше всего нравится? – осведомилась Александра с ободряющей улыбкой.
– В себе? – Девушка расцвела. – Мама говорит, что внешность – мое главное достоинство.
– А вернее, единств… – начал граф, иронически приподняв бровь.
– Вам всего семнадцать, не так ли? – перебила Александра, от души пожелав, чтобы он обратил все внимание на свою тарелку.
Словно услышав ее мысли, граф поднял газету и демонстративно спрятался за ней. Это было что-то вроде объявления о капитуляции.
При мысли о том, что она выиграла этот маленький поединок, Александра ощутила радостный трепет, и тут…
– Через полгода мне будет восемнадцать…
Роза бросила тревожный взгляд на газету и вернулась к завтраку, то есть, деликатно оттопырив мизинец, поднесла тартинку ко рту, с хрустом в нее вгрызлась и отдернула остаток, усыпав скатерть крошками. Это зрелище напомнило Александре ее Шекспира в его щенячьи дни, когда он вот так же атаковал старый башмак. Она мысленно содрогнулась и устроила настоящий спектакль из поедания своей тартинки по всем правилам этикета – приподняла над тарелкой, отломила кусочек, изящно положила в рот.
– А где сейчас ваша матушка?
Роза и виду не подала, что заметила преподанный урок, – она продолжала атаковать еду, словно это были вражеские укрепления.
– Мама не завтракает, – объяснила она с набитым ртом. – У нее слабые нервы, и ранний подъем на них плохо действует. Ей нужно время, чтобы свыкнуться с Лондоном.
Александра подождала, не последуют ли комментарии со стороны лорда Килкерна, но тот так и не соизволил появиться из-за газеты.
– Давно вы в Лондоне?
– Десять дней. Кузен Люсьен за нами присматривает.
– Как мило с его…
– За вами присматривает мисс Галлант, – отрезал граф, не опуская «Таймс». – Я вас только терплю.
Глаза девушки наполнились слезами.
– Мама говорила, ты будешь нам рад… ведь больше никого у тебя нет!
Тяжелая газета хлопнула по столу. Александра на всякий случай решила не вмешиваться: очевидно, за этим коротким обменом репликами скрывалось нечто большее, чем просто слова.
– Перемены всегда даются нелегко, – произнесла она так кротко, как сумела.
С минуту лорд Килкерн молча смотрел на нее. Желание дать выход гневу боролось в нем с требованиями элементарной вежливости.
– Мисс Галлант права, – наконец сказал он и поднялся. – Прошу извинить меня.
Он ушел, по пятам преследуемый невозмутимым Уимблом.
– Боже, какое счастье! – прошептала Роза, когда дверь за ними закрылась.
– Да, человек он… резковатый, – рассеянно согласилась Александра, размышляя над тем, что так взбесило графа. Неужели случайная фраза о том, что у него больше никого нет? Как это – никого? И как же тогда все эти слухи о кутежах с дамами полусвета?
– Он просто ужасен! – затараторила Роза. – Я думала, вы с порога покинете нас! Знаете, он в первый же день уволил мисс Брукхоллоу, а ведь она служила у нас целый год! Те, что приходили после нее, были несносны!
– Чем же?
– Старые, сморщенные и злые. Но они не долго меня мучили – стоило им сказать слово не к месту, и кузен Люсьен начинал ругаться такими словами, что они немедленно требовали расчет. Мне ничуточки не жаль, что их больше нет.
Александра помолчала, обдумывая так охотно и непосредственно выданную информацию.
– Ладно, все в прошлом, – согласилась она, – отныне дела пойдут иначе.
– Так вы остаетесь?
Хороший вопрос.
– Остаюсь… пока, – ответила она осторожно.
– Слава Богу! – воскликнула Роза.
– Что ж, закончим завтрак, поднимемся к вашей матушке пожелать ей доброго утра… – Александра запнулась, глянув на оборки и перья, – а потом займемся делом.
Люсьен вытянул рапиру из внушительной, черного дерева трости и внимательно осмотрел ее, потом поднял глаза на счастливого обладателя оружия.
– Этим можно разве что поцарапать, Добнер.
– Перестань, Килкерн! Согласись, ты держишь в руках шедевр.
Короткие толстые пальцы потянулись к рапире, но Люсьен быстро ее отдернул. Он не позволял себе срывать раздражение на домашних, но, однако, правило не распространялось на друзей.
– Такой шедевр может однажды надоесть владельцу до смерти – прости мой сухой английский юмор. Я предпочитаю клинок короче, зато крепче.
– В самом деле, чем крепче, тем надежнее, – поддержал голос от дверей.
– А, это ты, Роберт… – буркнул Люсьен с неудовольствием. – Если уж на то пошло, настоящий мужчина от природы снабжен крепким и надежным оружием.
Не хватало еще, чтобы здесь собрались все его приятели до единого! Этим утром он был слишком рассеян для обычной дружеской пикировки и как раз поэтому вступил в разговор с Уильямом Джеффризом, лордом Добнером, известным тугодумом.
– Это верно, – усмехнулся Роберт Эллис, виконт Белтон, спускаясь по ступеням в оружейную лавку. – Тогда позволь спросить, зачем тебе эта жалкая тростинка?
– Вопрос не по адресу, – хмыкнул Люсьен, делая выпад рапирой в его сторону. – Спроси у Добнера, не желает ли он символически удлинить то, чем наделила его природа.
– Это на случай опасности, – объяснил тот сконфуженно. – Уолес скостил цену, и я не устоял. Ведь так, Уолес?
– Чистая правда, милорд.
Краем глаза Люсьен заметил, как хозяин шажок за шажком отступает в глубь лавки, чтобы не быть вовлеченным в разговор.
– Знаешь, Добнер, с тем же успехом ты можешь ходить по темным улицам с ложкой в руке, – сказал он.
– Дело вовсе не в оружии, – протянул Роберт, снимая со стены обычную рапиру, – а в том, как с ним управляешься.
– Ну вас к дьяволу!
Добнер качнулся в сторону. Лезвие тут же метнулось к Люсьену, но тот парировал выпад и движением, почти неуловимым для глаза, прижал клинок своего противника к столу.
– Ты что, не в настроении? – осведомился Роберт, потирая ушибленные пальцы. – Так бы и сказал.
– Сказал бы, если б ты спросил.
Люсьен вложил рапиру в трость и бросил Добнеру.
– А что такое? Сбежала очередная гувернантка? – усмехнулся виконт, убирая со лба прядь густых волос пшеничного цвета.
Люсьен припомнил завтрак и исчадие ада с ее простодушным провинциальным невежеством, а заодно мисс Галлант – ее безупречные манеры и волнующую, притягательную глубину бирюзовых глаз.
– Наоборот, появилась, – лаконично ответил он. – Составишь мне компанию в «Будлс»? Я иду туда завтракать.
Добнер в углу выразительно кашлянул.
– И ты тоже. – Люсьен постарался не выказать досаду.
– Охотно!
Из лавки они вышли строем: впереди виконт Белтон, за ним Люсьен и, наконец, Добнер. На Пэл-Мэл все еще было немноголюдно, так же как и в бесчисленных клубах Мейфэра, но все знали, что это ненадолго, лишь до начала очередного лондонского сезона.
– Вечером, как всегда, в «Калверте»? – осведомился Роберт у Люсьена.
– Еще не знаю.
– Ого! – Виконт озадаченно приподнял бровь. – А где же твое обычное «Да, конечно, лишь бы сбежать из этого змеиного гнезда!»? Что случилось?
Можно было сказать, что случилась мисс Галлант, но Люсьен придержал язык. Не то чтобы вечера, проведенные вне дома, могли остудить его вожделение, но с тех пор как эта римская богиня поселилась в Балфур-Хаусе, «Калверт» с его приевшимися кутежами заметно утратил свою привлекательность.
– Зачем я тебе? – съязвил он. – Опасаешься, что молокососов не пускают в «Калверт» без сопровождения?
– И верно, опасаюсь, – усмехнулся виконт. – Ты – мой пригласительный билет в любой притон. Ну, Добнер, идешь?
– Я бы не прочь, – вздохнул тот, – но жена за это оторвет мне голову.
– Только если узнает, – заметил Люсьен. – Исповедоваться совсем не обязательно.
– Вот и видно, что ты не женат! Уж не знаю, каким образом, но жены всегда и все узнают.
– Ну так что? – буркнул Люсьен с неожиданной злостью.
– То есть как это – что?
Люсьен зашагал быстрее. Вот болван! Ну и пусть ходит на задних лапках перед женой, если ему так нравится. В тот день, когда он, Люсьен Балфур, позволит женщине диктовать ему свою волю, он прыгнет с вершины Тауэра!
– Слушай, а когда открытие? – прозвучал у него за спиной голос Белтона.
– Открытие чего?
– Скульптурной группы «Миссис и мисс Делакруа». До сих пор все твои отзывы о них состояли из коротких, но емких проклятий. Такое ощущение, что ты постоянно раздражен.
– Ощущение! – огрызнулся Люсьен. – Когда я буду раздражен по-настоящему, ты это сразу поймешь.
– Ты так долго твердил, что твоя кузина – истинное исчадие ада. Теперь все сгорают от желания на нее взглянуть. Не тяни, выводи ее в свет!
Ну уж нет, подумал Люсьен и стиснул зубы. Роза увидит блеск навощенного паркета бальных зал не раньше, чем переймет всю грацию и стиль мисс Галлант. Ни пудель, ни павлин не предстанут перед столичной знатью, и будь он проклят, если упомянет об этом даже лучшим друзьям!
Внезапно Люсьен припомнил, что замужество кузины означает еще и начало поисков невесты для него самого, и приуныл. Правда, существовала такая вещь, как развод… но этот благословенный свет сиял бесконечно далеко, лишь после того, когда родится законный наследник.
С невольным содроганием Люсьен оттеснил неприятные мысли подальше.
– От любопытства, Белтон, еще никто не умирал. Открытие состоится тогда, когда я сочту нужным.
– Гнусный тиран!
– Можешь сыпать комплиментами хоть весь день, все равно не поможет.
Александра, сидя в кресле, думала о том, что ее улыбка, должно быть, выглядит не слишком натурально – во всяком случае, от нее сводило губы. Фиона Делакруа почти терялась в кружевной пене подушек и больше всего походила на младенца-переростка. Эта достойная матрона оставалась в постели до полудня и вот уже почти час была занята обличительной речью в адрес современного общества.
– Знать уже не та, что прежде, – важно рассуждала она. – С прискорбием могу сознаться, что это относится и к нашему семейству.
– Вот как? – Александра поднесла чашку с чаем ко рту и сделала глоток, чтобы дать хоть какой-то отдых лицевым мускулам.
– Представьте себе! Когда умер Джеймс, я письменно выразила Люсьену свои соболезнования и предложила возглавить поминовение.
– Какое великодушие! – воскликнула Александра, тщетно стараясь вообразить себе эту женщину в заботах о громадном, погруженном в траур особняке. Вполне вероятно, она приказала бы затянуть все черным крепом, а сама оделась бы в бархат, тоже сплошь черный. За час общения с ней Александре удалось сделать единственный вывод относительно ее характера: Фиона Делакруа не знала меры, когда речь шла о ярдах дорогой материи.
– В самом деле, это было великодушие, если учесть, какой путь мне пришлось бы проделать. И что же ответил мой племянник? Я запомнила слово в слово! До самой смерти не забуду этого оскорбления… – она отвернулась, чтобы взбить подушку, – да-да, до самой своей смерти! «Мадам, только не это. Скорее Джеймс будет погребен не отпетым». Как вам это нравится? После смерти моего дорогого Оскара он восемь месяцев держал нас с Розой в провинции!
– Исключительно по воле вашего дорогого Оскара и моего отца, – заметил лорд Килкерн, переступая порог.
– Вы слышите? Он не отрицает!
Облокотившись на решетку, граф занял место у камина. Александра не сразу заметила, что у его левого ботфорта смирно сидит Шекспир.
– Чего ради я должен отрицать истину?
– Фу!
– Фу на вас, тетушка. Я вынужден лишить вас общества мисс Галлант, по крайней мере на время. Полагаю, ей нужно обдумать, останется ли она после всего, что случилось этим утром.
– Останьтесь, умоляю! – вскричала Роза, заставив Александру вздрогнуть.
– Ваш кузен шутит. – Александра снова попыталась улыбнуться. – Милорд, я здесь знакомилась с историей вашего семейства.
– Вот как? – Граф перевел взгляд с нее на свою тетку, и стало ясно, что он не в восторге от этой новости. – Очень мило. Мисс Галлант, на два слова! Сейчас же!
– Иду, милорд, – произнесла она подчеркнуто ровным тоном и поднялась. – Миссис Делакруа, прошу меня извинить.
– Она мне подходит! – провозгласила Фиона. – Не вздумай выпроводить ее, Люсьен!
– Вот уж чего не дождетесь! – буркнул тот.
– Тем лучше. Уволив мисс Брукхоллоу, ты оставил меня без подобающей компании. Кроме того…
Дальнейшее нельзя было расслышать из-за двери, бесцеремонно прикрытой графом.
– Милорд, я… – начала Александра.
– «…не привыкла к такому тону. Я вам не лакей и не горничная!» Верно?
Шекспир радостно тявкнул и завилял хвостом. Стоило графу пойти прочь, как он устремился следом, и Александре пришлось их догонять.
– Верно, – с вызовом ответила она. – И я…
– «…не собираюсь терпеть общество этой мегеры».
– Я не это хотела сказать! Почему вы все время перебиваете?
Граф остановился так внезапно, что Александра почти налетела на него. Один короткий взгляд на его лицо сказал ей, что он удивлен.
– Тогда что же?
– Можно говорить откровенно?
– Я и прежде не замечал за вами скрытности.
– Зачем вы меня наняли?
– Это мы уже проходили, мисс Галлант. – Он отвернулся и вздохнул.
– Постойте! Вы сказали, что я пробуждаю в вас недвусмысленные желания и должна обучить Розу умению вызывать в мужчинах нечто подобное – с той целью, чтобы она могла сделать выгодную партию. Я не совсем понимаю, как одно проистекает из другого, но речь не об этом – вы мне мешаете выполнить то, ради чего пригласили меня сюда!
– Хм… – Граф прислонился к перилам и посмотрел на нее долгим взглядом. – Мы говорим прямо, я правильно понял?
– Не прямо, а откровенно. Возможно, этим я оскорбила вас?
– Вы оскорбите меня, если не будете искренни.
Подумав, она кивнула.
– Итак, что вы имели в виду, когда сказали, что я вам мешаю?
– Чтобы сделать выгодную партию, мисс Делакруа должна усвоить все нюансы хороших манер: любезность, сдержанность, самообладание и…
– Да понял я, понял!
– Вы, милорд, далеки от всего того, что я желаю привить своей подопечной. Ваш цинизм, ваша вспыльчивость и прочие не лучшие черты характера будут постоянно вторгаться в процесс обучения. Недаром говорят: дурной пример заразителен!
Граф улыбнулся, и его улыбка показалась ей вспышкой мягкого, ласкающего света.
– Так это я – дурной пример?
– Увы, милорд.
– Таковы ваши претензии? Больше ничто не отбивает у вас охоту взяться за дело?
Александра бросила взгляд в сторону комнаты, которую они только что покинули.
– Я бы предпочла продолжить этот разговор у вас в кабинете.
– Мы с Шекспиром собирались на прогулку. Не хотите пойти с нами? Возьмем кого-нибудь из слуг – например, Винсента…
– Почему бы и нет? Условности будут соблюдены.
Она услышала, как он вздохнул с облегчением.
– Тогда идемте.
Поскольку граф не выразил желания подать ей руку, Александре осталось только подобрать юбки и последовать за ним вниз по лестнице. Положительно это был странный человек – высокомерный, самонадеянный, полный сарказма… и при этом обаятельный. Девушка вполне могла понять, почему он отклонил предложение тетки забрать Балфур-Хаус в свои руки, но что заставляло его так откровенно сторониться единственной родни, которая у него имелась? Все это ей совсем не нравилось, совсем.
Люсьен подумал, что два сюрприза за один день – это, пожалуй, многовато. Та, что была всему виной – мисс Александра Беатриса Галлант, – шла бок о бок с ним по аллее Гайд-парка, между живописно разбросанными деревьями. Ее прелестное лицо отчасти скрывали оборки дешевого бледно-зеленого зонтика, но и при этом можно было без труда предположить, что она раздосадована. Что ж, ее можно понять: кому понравится битый час выслушивать болтовню безмозглой старой карги!
– Ваш слуга все больше отстает, – сказала она вдруг, бросив взгляд через плечо. – Будьте добры, прикажите ему оставаться поблизости.
– Насколько близко?
– Не далее чем в двадцати шагах.
– Неужели и на этот счет есть строгое правило?
– А вы как думали? Прошу уладить этот вопрос немедленно, иначе я поверну назад.
Люсьен внимательно всмотрелся в точеный профиль своей спутницы и понял, что это не пустая угроза. А ведь разговор еще даже не был начат!
– Винсент! – рявкнул он, не оборачиваясь.
– Да, милорд?
– Не отставай, черт тебя возьми!
– О, конечно. Прошу простить мою медлительность.
– Итак, мисс Галлант, что вы собирались мне сказать?
Александра повернулась к нему, оторвав взгляд от проезжей дорожки, по которой катилась послеобеденная череда экипажей.
– Мисс Делакруа получила вовсе не столь ужасное воспитание, как вы уверяли.
– Вот как! Увы, я иного мнения. В данный момент на Розу польстится разве что свинопас.
– Вы преувеличиваете, – возразила она с тенью улыбки.
– В любом случае я не намерен пополнять наше семейство каким-нибудь богатым выскочкой.
Шекспир заметил в стороне голубя и натянул поводок, но Люсьен предпочел повернуть в более уединенную аллею, под сень старых лип.
– Ладно, допустим, Розу можно вышколить. А что вы скажете насчет моей тетки?
– В этом и есть главная загвоздка. Вам придется ввести ее в общество вместе с Розой и тем самым связать их имена друг с другом на весь сезон. Упомянув о вашей кузине, неизбежно вспомнят и ее мать. Прошу простить мою прямоту, но миссис Делакруа… ее слишком много! Женщина шумная и бесцеремонная, она может лишь навредить дочери своим присутствием.
– Иными словами, она стоит на пути Розы к браку.
– Я этого не сказала!
– Но подумали.
– Я предпочитаю благоприятные факторы негативным.
Видя, как раскраснелась мисс Галлант, Люсьен отнес это к факторам благоприятным. Его присутствие не оставляло ее равнодушной, что уже было неплохо.
– Милорд, вы наняли меня для того, чтобы я…
– Я нанял вас, так как с первой же минуты желал сорвать с вас одежду и заняться с вами любовью.
Кровь бросилась ей в лицо, глаза возмущенно засверкали.
– Что вы себе позволяете! Это уж слишком! Я не намерена терпеть подобные выходки!
Мисс Галлант немедленно повернула назад, но Люсьен догнал ее и снова пристроился рядом, спрашивая себя, в самом деле он зашел чересчур далеко или это была всего лишь превосходно разыгранная сцена.
– Единственная возможность вывести мою тетку из игры – ваш личный присмотр за Розой во время всех ее выездов в свет. Как компаньонка Фионы, вы вполне можете заменить ее на этом поприще. В случаях, когда присутствие тетки окажется неизбежным, я лично присмотрю за тем, чтобы она вела себя прилично. Для вас это приемлемо?
– Приемлемо все, кроме вас, милорд! До сих пор я старалась не обращать внимания на ваши дурные манеры, о чем теперь весьма сожалею. Мне хотелось верить, что леденящие кровь рассказы о вас – по большей части слухи. Прискорбная ошибка! Я требую рас…
– Минутку! Значит, я неприемлем? И вы полагаете, приемлемая девушка за меня не пойдет?
– Смотря что вы понимаете под словом «приемлемая»!
– Девственница с безупречной родословной. Привлекательная внешность делу не повредит.
– Или, может быть, хорошие стати? Так выбирают племенную кобылу!
– В сущности, речь действительно об этом.
– Но есть еще такая вещь, как любовь.
– Человек выдумал любовь для того, чтобы хоть как-то отличаться от животных, когда его тянет спариваться.
Наступило довольно долгое молчание.
– Что ж, милорд, раз вы не можете предложить своей будущей жене любовь, предложите ей хотя бы хорошие манеры. Поверьте, она это оценит.
– Значит, по-вашему, когда речь зайдет о браке, мне не стоит рассчитывать…
– Не стоит, милорд.
К своему удивлению, Люсьен не пришел в восторг от такого заключения, хотя иного и не ждал.
– Получается, что я нуждаюсь в ваших услугах не меньше, чем Роза.
– Простите?
– А, лорд Килкерн! Мы так рады вас видеть!
Пройдя через липовую рощицу, они вышли к круговой дорожке, и рядом тотчас остановился экипаж. Люсьен узнал в его пассажирах леди Говард и леди Элис.
– Дорогие дамы, позвольте представить вам гувернантку моей кузины и компаньонку тетушки, мисс Галлант. Леди Говард. Леди Элис.
Судя по выражению их лиц, он выказал из ряда вон выходящую учтивость.
Люсьена куда больше занимал смелый план, только что родившийся в его воображении. Он очень надеялся, что это блестящий план – именно блестящий, а не безумный.
– Счастлива познакомиться. – Мисс Галлант сделала изящный реверанс.
Леди Говард оглядела ее с головы до ног в лорнет, снисходительно кивнула и снова обратилась к Люсьену:
– Мой супруг намерен дать небольшой ужин. От его лица приглашаю вас, милорд, вашу тетушку, кузину… ну и ее компаньонку, разумеется. Ужин во вторник.
Это было слишком скоро! Впрочем, подумал Люсьен, Говарды не так высоко стоят на социальной лестнице, чтобы у них могли появиться выгодные женихи. Если в свой первый выход Роза и опозорится, ничего страшного не случится.
– Благодарю и принимаю. – Люсьен слегка поклонился, но как только экипаж отъехал, ускорил шаг. – Идемте отсюда, пока приглашения не посыпались градом!
– Мисс Делакруа не готова к выходу, – заметила мисс Галлант. Она все еще сердилась.
– Знаю. Пусть это будет пробой в не слишком требовательном кругу. Ваше дело – дать Розе все необходимые указания.
– Но я не собираюсь оставаться в вашем доме! При теперешних обстоятельствах…
– А что это за обстоятельства?
– Я не желаю выслушивать оскорбительные замечания.
– Какие именно?
Она вспыхнула.
– Вы отлично знаете, о чем речь! Замечания, которые не делают джентльмену чести!
– Вот и научите меня всему, что подобает джентльмену и делает ему честь, – сказал Люсьен с улыбкой. – А заодно и мою тетку, раз уж вы даете уроки этикета. Впрочем, в этом трио я наихудший невежа. Вам придется заняться мной в первую очередь.
– Не стану ни за что!
– Еще как станете. Я только что повысил вам жалованье на пять фунтов, чтобы компенсировать нагрузку. Вы также можете заказывать за мой счет туалеты, какие сочтете нужным, ведь положение обязывает.
У мисс Галлант вырвалось приглушенное проклятие, мало подходящее хорошо воспитанной особе, и Люсьен едва удержался от довольного смеха. Определенно, он выиграл этот раунд.
– Только не вздумайте винить меня в своих неудачах! Мое дело – наставлять, а не женить.
– Справедливо. Это все?
Александра обратила к нему раскрасневшееся лицо, однако промолчала, что лишь сильнее заинтриговало Люсьена.
– Ваше молчание – знак того, что вы просто в экстазе от возникших перспектив… – поддразнил он.
– Будьте добрее к тетушке и кузине, – прервала его Александра. – Не так давно они потеряли близкого человека.
– Это мой первый урок?
– Если хотите.
– Худа без добра не бывает, – проворчал Люсьен, не в силах скрыть сарказм. – Чем больше почивших родственников, тем лучше обеспечены живые.
– По-вашему, богатство с успехом заменяет родственные узы?
Внезапно он ощутил, что задет этим разговором сильнее, чем хотелось бы.
– Ваш личный опыт подсказывает этот вопрос?
– Конечно, нет, милорд, я не имею ничего общего с богатством, и вы это прекрасно знаете.
В этот момент Люсьен заметил, что Винсент снова отстал – в точности как ему и было приказано перед прогулкой. Это была маленькая награда за невозможность провести с мисс Галлант целый день. Теперь он знал о ней чуточку больше, чем накануне, но лишь раздразнил этим свое воображение. Его тянуло к Александре с непреодолимой тревожащей силой, а между тем ему бы следовало распустить повсюду слух о желании покончить со своим холостым существованием – только таким образом можно привлечь внимание приемлемых юных леди.
Однако теперь у него появилась веская причина находиться в обществе мисс Галлант. Если она сумеет исправить его манеры, значит, она подлинная волшебница.