Стационарные аккумуляторы и трансформаторы мы использовали на освещение своих палаток и домиков, а также на зарядку аккумуляторов разных электрических инструментов в установке сборных домиков, которые мы стали собирать лишь через неделю после прекращения частых прилётов вертолётов.
Так как частая выгрузка вертолётов выбивала нас из колеи и никак не давала сосредоточиться на установке сборных домиков. Вскоре появилось время на установку домиков.
– Вы пока занимайтесь благоустройством своего вольного поселения. – сказал майор, во время последней выгрузки вертолёта. – В понедельник привезу вам иностранных специалистов.
Они покажут вам, как надо устанавливать сборные домики. К этому времени вы наведите у себя идеальный порядок. Не позорьте свою Родину. Сейчас от этих иностранцев зависит ваше личное благополучие на вольном поселении.
Постарайтесь не ударить в грязь лицом перед иностранцами. Тоже не забуду вашу отличную работу. Буду всячески поощрять ваш успех на работе в тайге.
– Майор! Будь спокоен! Мы тоже не забудем твою доброту. – ответил Гнус за всех зеков. – Через два дня ты не узнаешь вольного поселения. Мы выдраим вольную зону так, что иностранцы позавидуют нашей жизни.
Как только улетел последний вертолёт, так мы сразу разбились на две бригады. Одной бригадой досталось руководить мне. Руководство другой бригадой взял на себя Гнус.
Моя бригада занялась освобождением от хлама и досок всей территории вольного поселения. Бригада под руководством Гнуса приступила к благоустройству территории вольного поселения.
Начали с разведения на территории вольного поселения огорода, овощей личного хозяйства вольного поселения.
Ржавого железа, гнилых досок и разного мусора было так много на территории нашего вольного поселения, что мы решили определить специальное место в овраге, расположенном между деревьями в стороне от нашего вольного поселения.
Даже если иностранцы задумают обойти территорию нашего поселения, то они не смогут увидеть тот хлам, который мы вынесем с территории нашего вольного поселения в глубокий овраг.
В стороне от строительства. К тому же не далеко от оврага с мусором была небольшая полянка в лесу, куда мог сесть вертолёт, чтобы мы могли вывести хлам из тайги на большую землю.
Если, конечно, захочет майор вывести этот хлам с территории вольного поселения. На тот случай, если хлам останется в тайге, то в дальнейшем хлам можно забросать сухими ветками или даже землёй. Конечно, если к нам на вольное поселение привезут какие-нибудь миниатюрные машины и трактора.
– Черепок! Черепок! Там кто-то есть. – тихо, сказал Цыпа, когда мы подошли к развалившемуся бараку. – Там под досками погреб. В нем кто-то живой прячется. Вроде дикий человек или леший в лохмотьях и в длинных волосах.
– Какой тут леший или человек? – усмехнувшись, сказал Цыпе. – Здесь лет шестьдесят вообще не ступала нога человека. Наверно ты плохо выспался?
Поэтому тебе что-то мерещится среди белого дня.
– Он там. Посмотри внимательно. – уверенно, сказал Цыпа, показывая в дырку под досками. – Стонет и шевелится. Наверно больной или раненый?
Внимательно посмотрел под доски и обалдел от увиденного в небольшой дыре. Под досками в погребе, как в норе, устланной сухими листьями и гнилыми тряпками, сидел мужичек, весь обросший седыми волосами.
Это был ни леший, а одичавший старик, который больше был похож на лешего, чем на человека. Старик трясся от страха, шипел как змея и скалил беззубый рот, словно дряхлый хищник, который не в силах защищаться. Но способен ртом издавать угрожающие звуки против своих врагов в глухом таёжном лесу.
– Присмотрю за ним, чтобы он от нас никуда не сбежал. – тихо, сказал, Цыпе. – Ты позови сюда пацанов. Мы осторожно разберём гнилые доски и постараемся взять его живым и невредимым.
Если, конечно, старик здесь не умрёт от страха. Ведь он без людей совсем озверел в тайге. Сейчас ведёт себя словно затравленный зверь. Прошло несколько минут, прежде чем Цыпа жестами своих рук собрал всех зеков вокруг норы этого странного старика.
Мы стали осторожно разбирать доски вокруг норы старика, который трясся всем телом от страха, все также шипел и испуганно озирался по сторонам.
Старик был, как загнанный беспомощный и больной старый зверь, который не мог противостоять против больше десятка здоровых людей.
Старик готов был от страха провалиться сквозь землю, чтобы только не отдастся в руки здоровым пришельцам, которые пришли сюда, чтобы лишить его жизни.
– Батя! Спокойно! Мы тебе не враги. – шёпотом, сказал, протягивая руку дрожащему старику. – Мы друзья. Хотим тебя спасти от хищников.
Старик перестал дрожать, как бы обмяк всем телом, смирившись с участью перед опасностью. По худым щекам старика из глаз потекли слезы. Осторожно вытащил старика за руку из норы наружу.
Мы все обомлели оттого, что увидели перед своими глазами. Нельзя было назвать человеком, стоящего перед нами сгорбленного существа, который был покрыть сверху донизу седыми волосами больше, чем тем покрытием, которое когда-то могло называться одеждой.
На старике были обрывки каких-то тряпок и куски кожи неизвестного нам животного, с трупа которого когда-то старик содрал кожу и натянул на своё изуродованное тело, чтобы таким образом быть ближе к дикой природе.
– Давайте мы его покормим хорошо. – предложил Муза. – Старик тут, наверно, лет тридцать не видел пищи? Он скоро сдохнет без еды.
– Обильную пищу ему давать нельзя. – остановил, добрые желания Музи. – Вы наверно забыли, что узники концентрационных лагерей при фашистах, а также блокадники Ленинграда после освобождения советскими войсками умирали в первую очередь от обильной пищи? Сегодня ему надо дать кусочек хлеба и стакан чая. Завтра поек увеличим.
Музя взял за руку старика и осторожно повёл его в сторону жилой палатки. Мы продолжили свою работу до завтрака. После кусочка хлеба и стакана чая старик уснул в жилой палатке.
На приготовленной Музей свободной постели, которая осталась от умершего Козюли, так и не успевшего попользоваться благами вольного поселения. Мы ни стали беспокоить сонного старика.
Только сказал Музе, чтобы он присматривал за стариком, который сдуру может сбежать от нас в лес. Ведь старик, как Маугли из одноименной сказки, давно не видел людей. Пускай привыкает к нам.
Старик действительно, когда выспался, пытался сбежать из жилой палатки. Лишь запах вкусной пищи и маленький кусочек хлеба, пропитанный мясным бульоном, остановили старика возле выхода из жилой палатки.
Несмотря на мои предупреждения об опасности жирной пищи, Музя не выдержал жалобной просьбы глазами старика, дал ему кружку тёплого чая и кусочек хлеба, который слегка обмакнул в жирный бульон тёплого супа, сваренного на обед. Больше старик не пытался бежать. Сидел в углу жилой палатки и испуганными глазами разглядывал все вокруг себя.
Потому, как он так любопытно и с опаской разглядывал наш современный армейский инвентарь, можно было понять, что старик вообще ничего подобного не видел в своей жизни.
Старик был больше похож на неандертальца или гуманоид, прибывший к нам с другой планеты, и затерялся в дремучем лесу тайги. На человека старик не похож.
Разговаривать старик совершенно не мог. Мы думали, что он глухонемой. Но когда ночью со всех сторон из тайги стали доноситься звериные звуки, то старик стал реагировать на звуки леса.
Угрожающе отзывался на звуки леса рычанием и воем, как хищники леса. Мы поняли, что старик просто озверел и отучился говорить, как человек. Нам надо было время, чтобы старик привык к нам и научился вновь разговаривать по-людски. Лишь бы старик не умер от болезней, а также от современной пищи, которая не знакома ему.
– Надо старика сдать майору к врачам. – сказал, в понедельник утром, когда мы ждали прилёт вертолёт. – Иначе он помрёт здесь в тайге. Надо ему помощь медицинскую оказать.
– Меня никому не надо сдавать. – впервые за трое суток, сказал старик. – Должен умереть в тайге. Здесь мой дом и моё логово.
– Хорошо! Мы тебя никому не сдадим. – сказал Гнус, старику. – Придётся тебя куда-нибудь на время спрятать.
– Уйду в тайгу. Пока большевики будут здесь. – сказал старик. – Затем обратно вернусь к вам в лагерь. С вами можно жить.
– Старик думает, что мы политические заключённые. – сказал, зекам, когда старик скрылся в чаще леса. – Надо ему объяснить, что мы из другого измерения жизни, где нет большевиков.
– Когда старик вернётся обратно, то мы ему скажем, что строим посёлок таким, как он, жителям тайги. – печально, сказал Гнус. – Надо чтобы старик привык, что здесь его место. Пусть хоть немного поживёт человеком. Со времени Гулага прошло шестьдесят лет. Ведь этому старику сейчас не меньше восьмидесяти лет. Как только он один выжил? Один в тайге, среди зверей!
Вертолёт с иностранными специалистами прилетел вскоре после нашего завтрака. Вполне возможно, что по фотографиям или по документальным кадрам о Гулаге, иностранцы знали о нашем вольном поселении?
Но когда они увидели чистую площадку с палаточным городком с вылизанными клумбами огорода, то едва не потеряли дар речи, как наш одичавший старик. Майор не больше иностранцев был удивлён нашим усердиям. Он сразу стал хвалить нас. Майора и иностранцев удивлял наш вид с обросшими лицами. На вопрос к нам, почему мы не бритые?
Ответил за всех, что мы дали обед не бриться до сдачи вольного поселения под ключ хозяину стройки и звероводческой фермы. Майору и иностранцам понравилось наше стремление к работе. Иностранцы дружно стали приветствовать наше стремление к быстрой работе.
Майор через переводчика сказал иностранцам, что обязательно будет поощрять нашу успешную работу и с разрешения хозяина этой таёжной застройки увеличит нам месячную зарплату.
Мы, конечно, не очень-то верили в большую зарплату, но насчет повышения пойка могли точно рассчитывать. Если мы будем работать за двоих, то питаться также должны за двоих.
О своих выводах поделился при всех с майором. Майор в свою очередь при всех зеках и при иностранцах заявил, что будет ходатайствовать перед высшим начальством об увеличении продовольствия перед строителями вольного поселения и строителями звероводческой фермы.
– Сейчас специалисты из Германии будут устанавливать сборный домик. – сказал майор, всем зекам. – Вы должны принимать участие в установке сборного домика и хорошо запоминать каждую деталь сборки.
Иностранные специалисты больше сюда не приедут показывать вам, как собирать стационарные и стандартные домики. Нам это очень дорого стоит.
Поэтому вы будьте внимательны. Дальше вы сами будете заниматься сборкой стандартных домиков. На месте установки домика руководитель бригады иностранных специалистов сверил чертёж с планом местности.
Затем распорядился выносить заготовленные бруски на пол и на фундамент установки сборного домика. Заранее назначил самых бестолковых пацанов, которые будут участвовать в качестве грузчиков.
Остальные пацаны вместе со мной и с иностранными специалистами будут участвовать в установке стандартных домиков на указанном месте. На первый взгляд установка сборных стационарных и стандартных домиков показалась мне настолько простой, что даже высказал тайком своё мнение о целесообразности приглашения сюда за валюту иностранных специалистов.
Однако майор пресёк меня. Сказал мне, что это такой умный при участии иностранных специалистов, которые отлично знают своё дело. Без иностранных специалистов такая работа покажется нам каторгой.
Надо точно нам знать, куда прикрутить какой болтик, куда поставить какой щит, совершенно не заглядывая в чертёж по сборке домиков. Майор оказался прав, когда в конце рабочего дня, после полной установки сборного домика, иностранные специалисты предложили нам при них начать самостоятельно заняться установкой сборного домика. Мы сразу растерялись от такого неожиданного предложения и начали вытаскивать на улицу из своего склада совершенно ни те бруски, которые нужны были нам в начале установки сборного домика. У нас тут же произошла заминка. Работа остановилась.
– Ничего страшного. – сказал нам переводчик со слов руководителя иностранных специалистов. – Образец установки сборного домика перед вами.
Первый сборный домик самостоятельно вы соберёте за несколько дней. Последний домик будет собран вами за несколько часов. Все приходит с опытом. Тоже так начинал, как вы на сборке домика.
Мы поблагодарили иностранных специалистов за помощь в установке первого сборного домика.
Перед вылетом иностранные специалисты вытащили нам из вертолёта несколько ящиков презента, которым оказались бутылки разных иностранных напитков и разных консервных банок.
Мы с жалостью сказали, что сейчас весной в тайге ничего нет. Мы не можем им дать свой презент. Тогда иностранные специалисты предложили нам обменяться кепками, которые им очень понравились.
С неуверенностью посмотрел на майора, который только развёл руками. Мы охотно обменяли свои кепки заключённых, на размалёванные бейсбольные кепки иностранных гостей. Все были довольны.
– Со следующими иностранными специалистами махну свою робу на их джинсы. – сказал Гнус, когда иностранцы и майор сели в вертолёт под вооружённой охраной конвоя. – Эти иностранцы какие-то с приветом. На робу зеков зарятся. Словно зона иностранцам в диковинку.
– Это мы с приветом, а они миллионеры. – задумчиво, сказал Хорёк. -Тоже на воле обязательно займусь бизнесом. Буду разъезжать на импортных автомобилях, а также летать отдыхать за границу, как сейчас иностранцы прилетели к нам ни столько на работу, сколько на отдых. За границей нет такого таёжного леса.
– Ты вначале отзвони срок на поселении, а после мечтай о бизнесе. – напомнил Гнус, наше положение. – Пока по Закону, мы все зеки на вольном поселении в тайге.
Хорёк больше ничего не сказал. У меня тоже на уме были свои совсем другие мысли. Завтра надо постараться установить второй сборный домик и переселиться из жилой палатки в два жилых домика.
Последние две ночи был не большой дождик, и мы чуть не подмокли на фанере в жилой палатке.
Надо было вокруг жилой палатки прокапать дренажные канавки к стоку дождевой воды. Как сразу не догадались сделать дренаж? Едва не промокли от дождя.
– Пока у нас есть время до сна, то надо прокапать вокруг палаток дренажные канавы. – сразу после ужина предложил зекам. – Иначе мы в эту ночь промокнем до ниток. Над тайгой собираются тучи. Ночью, может быть, сильный дождь?
Зеки, задрав головы к верху внимательно посмотрели в вечернее небо с огромными хлопьями черных облаков. Согласившись с моими выводами, зеки дружно взялись за лопаты. До полной темноты было около двух часов.
За это время надо было выкопать канаву глубиной около полметра, такой же ширины и пару сотен метров вокруг двух огромных брезентовых палаток. С отводов стока дренажных вод в сторону от палаток. Земля в таёжном лесу мягкая.
– Отступить от палаток на один метр. – распорядился с началом работы. – Грунт кидать на края брезента. Так будет намного теплее в наших палатках, также не будет у нас опасности попадания дождевой воды внутрь наших палаток.
Не успели мы немного до конца прорыть сток дренажных вод, как над тайгой разразилась сильная гроза с молнией, громом и с проливным дождём.
Мы едва успели скрыться в жилой палатке от проливного дождя, который сильно стал барабанить по нашей жилой палатке.
Нам казалось, что дождь вот-вот пробьётся сквозь брезентовую крышу и зальёт нас с ног до головы, как рыбок в аквариуме. Но мы ведь не рыбки, а поэтому можем захлебнуться дождевой водой.
Тогда наши планы на быстрое освобождение буду затомлены вместе с нами в тайге под проливным дождём. Однако брезент армейской жилой палатки оказался настолько прочным и не проницаемым, что к нам в палатку не проникла ни одна капля воды.
Мы могли спокойно ложиться спать без опаски на то, что проливной дождь в тайге может подмочить нас и нашу репутацию на дальнейшую работу по установке сборных домиков на территории вольного поселения.
Нам не страшна была грязь, которую создаст проливной дождь. У нас на эти цели имеются резиновые сапоги. Мы опасались лишь продолжительности проливного дождя, который может украсть у нас много времени.
– Старик-то наш не вернулся из тайги. – вдруг, вспомнил Гнус, нашего старого Маугли. – Какие мы все-таки подлые люди. Мало того, что разорили логово старика, к тому же оставили старика жить в тайге под проливным дождём. Надо было передать старика ментам. Все равно ему срок не повесят. Он тут отсидел сполна.
– Конечно, мы не хорошо поступили со стариком. – согласился, с выводами Гнуса. -Так думаю, что старик имеет где-то в тайге дополнительную нору от холода и дождя. Так что будет ему, где спрятаться от стихии до самого утра. Завтра мы поищем старика в лесу. Думаю, что старик вернётся к нам. Он нам доверяет.
Все согласились с моим мнением и стали укладываться спать. Подождал, пока все зеки разместятся в свои постели, только после этого выключил контрольный свет.
Нам надо было экономить напряжение аккумуляторов, от которых горели наши фонари. Ведь мы не знали, как часто будут посещать нас менты с большой земли, а на нашем островке жизни среди огромного моря зелёной тайги не было условий зарядки аккумуляторов. У нас вообще много чего не было из условий быта к нормальной жизни на вольном поселении зеков. Пока у нас всё будущее на бумаге. Стал было засыпать, как, вдруг, услышал сквозь стихший дождь, что кто-то стонет и скулит за пределами жилой палатки.
Вначале подумал о наших щенках, которые лежали в картонной коробке по самой середине нашей жилой палатки. Но со стороны щенков не было слышно никаких подозрительных звуков.
Щенки копошились во сне в своём уютном местечке и тихо издавали какие-то лёгкие звуки, как зевание сквозь сон или подсасывание груди матери.
Когда обратно кто-то заскулил и застонал за пределами нашей жилой палатки, то сразу догадался, что наш местный старый Маугли вернулся из тайги и словно загулявший в лесу щенок, просится с холода в тёплую жилую палатку. Надо впустить в палатку старика.
Ни дай Бог помрёт старик от холода и дождя у нашей жилой палатки. Нам только этого не хватало. Старик и без того настрадался за свои долгие годы проживания среди зверей в таёжном лесу. Пускай хоть сейчас вместе с нами поживёт по-человечески. Дальше время покажет, как нам быть.
– Батя! Ты чего не заходишь в палатку? – спросил, старика, расстегнув накидку на брезентовой двери жилой палатки. – Мы за тебя переживаем, а ты бродишь по тайге. Теперь наш дом – твой дом тоже. Живи с нами.
Старик ничего не сказал на мои замечания. Сгорбившись в три погибели, старик прошел в палатку так, словно пролез в свою берлогу, в которой он прожил много десятилетий свой жизни в дремучей тайге.
Почти за трое суток проживания с нами, старик отказывался одеть на себя предложенную нами одежду.
Так спал все прошедшие сутки в обрывках своих лохмотьев и в клочьях вонючей звериной кожи.
Но тогда на нем всё было сухое. Сейчас же со старика, как из-под душа лилась вода. Старик мог заболеть и намочить свою постель. Достал из ящика комплект белья.
– Батя! Тебе придется переодеться в сухом белье. – осторожно, сказал, старику, протягивая ему полотенце и комплект сухого белья. – Ты можешь простудиться и умереть. К тому же постель у тебя будет мокрая. Переоденься и ложись спать в сухую постель. Чувствуй себя человеком, а не зверем. Мы все здесь равны.
Старик, не глядя на меня, взял у меня из рук полотенце и комплект нового сухого белья. Ни стал смущать старика своим присутствием вовремя его переодевания.
Застегнул брезентовый вход в палатку и тихо прошел на своё место. В это время старик при свете сверкающих молний медленно стал снимать с себя своё барахло.
По его движениям можно было понять, старик нехотя прощался с тем, что много лет было на нем, как его собственная шкура на теле. Теперь старик, словно пресмыкающееся или хищник, менял на себе то, чем его наградила дикая природа.
Можно было подумать, что у старика наступила весенняя линька, которая бывает у многих животных в мире дикой природы. Может быть, таким образом, старик обновит свой вид в новой жизни и постепенно вернётся к человеческой жизни? Треск моего будильника в шесть часов утра всполошил в первую очередь наших щенков и старика, которые заметались на своём месте. Они не знали, куда спрятаться от противного металлического трезвона будильника. Тут же нажал на кнопку будильника.
Наши щенки и старик, покрутились на своих местах и обратно улеглись спать. Показал пальцем зекам, чтобы они не шумели. Дали выспаться нашим животным, которым не куда было спешить.
У щенков вся жизнь была впереди. Щенки успеют послужить человеку, когда станут взрослыми собаками. У старика наоборот вся жизнь прошла в тайге.
Теперь старику тоже некуда спешить, так как он у нас живёт на полном пенсионе. Старику не нужно метаться по всей тайге в поисках пищи, которую надо старику отвоёвывать от своих хищных конкурентов.
Проливной дождь за ночь прошел. Отчего в тайге стало свежее и приятно пахло хвоей вперемешку с цветами, которые буйно цвели, вокруг нашего вольного поселения.
Только грядки нашего огорода сильно пострадали от крупного дождя.
Проливной дождь изрядно постарался на грядках.
Так сильно поливал, что сквозь размытую мягкую почву видны труды нашей сельскохозяйственной работы. Почти все семена и клубни картошки оказались наружи почвы.
– Надо майору сказать, чтобы привёз пару рулонов целлофановой плёнки. – с тревогой за наш труд, сказал Гнус. – Иначе мы останемся без свежих овощей. Нужно чтобы посадки пустили корни и листья под плёнкой.
– Обязательно скажу майору за целлофановую плёнку. – ответил, на просьбу Гнуса. – Пока вам придется обратно заняться своим огородом.
Два человека сегодня будут заниматься устранением балагана на огороде. Остальные начнут устанавливать сборный домик. Нам надо сегодня к вечеру перебраться жить в сборные домики, в которых намного уютнее и суши, чем в жилой палатке. Армейский полевой сезон у нас закончился. Переходим в стационар.
– Мне кажется, что полевой сезон не закончится до тех пор, пока мы будем пользоваться полевой кухней. – угрюмо, заметил Музя, хлопая рукой по баку полевой кухни. – Мы так и будем питаться на свежем воздухе.
– По проекту имеются стационарная кухня и столовая со всеми условиями домашнего быта. – объяснил, на замечание Музи. – Третьим сборным домиком будет кухня. При хорошей погоде к концу недели соберём.
– Надо придумать, куда убирать отходы после кухни. – пользуясь моментом, напомнил Музя. – Отходов у нас так много, что можно прокормить целое животноводческое хозяйство в таёжном лесу.
– У нас будет полностью безотходное хозяйство. – уверенно, заверил повара. – Мы разведём скотину, которая будет пожирать все наши пищевые отходы. Пока пищевыми отходами корми наших псов и диких лосей, которые благодаря запахам твоей кухни шастают вокруг нашего вольного поселения.
Так что ты, Музя, сейчас подкармливай животных в тайге. Смотришь, через пару месяцев мы будем с молоком, с мясом и с шерстью. Старайся Музя, на благо пацанов!
Постепенно освоишься на пожизненное, вольное поселение в тайге. Зеки подхватили на смех нашего повара. Стали подшучивать насчет будущего хозяйства, которое разведёт Музя.
Ни стал делать замечание на колкие шуточки зеков. Лишь напомнил Музе, о том, что от хорошей пищи бывает хороший труд. Музя понял мое замечание и тут же приступил приготавливать завтрак всей нашей компании. Наш завтрак каждый день был из двух блюд. Первого и третьего блюда.
Первым блюдом был суп, борщ или какая-нибудь каша с мясом. Третьими блюдами у нас были чай или компот из сухих фруктов. Второе блюдо нам не в чём было варить.
Обещал Музе, что обязательно научу его, как готовить блюда восточной и кавказской кухни, чтобы разнообразить нашу пищу. Из мясных консервов можно было готовить плов, шурпа, лагман, харчо и много других разных мясных блюд, а также разнообразные мясные пирожки манты, беляши, самбуса и другие, которые изготовляют народы Средней Азии и Кавказа.
Таким образом, можно было экономить на мясных консервах. Сочетая мясные консервы с мукой. Мне неизвестно, что было причиной не прилёта вертолёта в этот день к нам на вольное поселение.
Плохая грозовая погода с громом, ветром, дождём и молниями или майор решил предоставить нам свободный день на самостоятельную установку сборного домика. В любом случае, нам было на руку отсутствие посторонних глаз. Зеки от души баз подсказки со стороны, старались быстро сообща установить сборный домик.
Видимо всем надоело спать в жилой брезентовой палатке. Каждому зеку хотелось ощутить прелесть домашнего очага, чего они не ощущали многие годы своей отсидки на зоне.
Независимо от преступлений совершенных зеками все они были выходцами из какого-то дома. Где были мама, папа, бабушка, дедушка, а также все другие многочисленные родственники и домашний уют.
Установить самостоятельно первый сборный домик мы успели только поздно вечером. Собирать деревянные кровати, у нас не было времени и сил, которые мы потратили на установку сборочного домика.
Однако все зеки решили перебраться в жилые домики, чтобы переспать эту ночь на своих матрасах прямо на полу. Щенков мы решили оставить в жилой палатке.
Старик наотрез отказался переселяться с нами в собранные домики. Сказал нам, что ему уютнее спать с щенками чем с людьми. Так как животный мир дикой природы давно стал его семьей.
Мы ни стали настаивать на переселение старика в наши стационарные домики. Нам самим было неуютно рядом с этим стариком. От старика пахло зверем, а не человеком.
Мы предлагали старику помыться, но он сказал, что если он помоется, как все люди, то тогда тайга откажется от него.
Он не хочет терять то место, которое было его домом на протяжении многих десятков лет жизни.
В этом диком доме живой природы похоронены его враги и друзья. Он хочет быть с ними.
– Батя! Расскажи нам кто ты? Откуда появился здесь? – обратился старику, когда он немного освоился жить у нас. – Мы, например, строители вольного поселения в таёжном лесу. Прибыли сюда, чтобы строить здесь в тайге современный посёлок. Будем разводить пушного зверя и отпускать зверя на волю в тайгу.
– Давно забыл своё имя и фамилию. – нехотя, стал отвечать нам старик. – Помню только, что мы жили в столице России в Санкт-Петербурге. Наша семья была на приёме у батюшки царя Николая. Затем была революция. Мы хотели уехать из России.
Но большевики схватили нашу семью. Всех расстреляли. Меня под конвоем привезли сюда. Заставили строить бараки, в которых жило много людей со всей российской империи. Со мной в бараке жили в основном бывшие приближенные царя.
Нас били кнутами и заставляли рыть землю. Большевики думали, что здесь много золота. За год нашли всего несколько килограмм золота. После все большевики куда-то исчезли. Мы остались одни.
Никто из нас не решил уходить с этого места. Так как отсюда было месяц ходьбы до ближайшего населённого пункта.
К тому же нас всюду могли убить большевики. Мы жили здесь долго. Никто не считал года.
Постепенно наши поселенцы стали умирать от болезней и от возраста. Все похоронены здесь на большом кладбище. Когда все умерли, то остался здесь жить один.
Летом жил в бараках, которые постепенно разрушились и сгнили также как люди. Зимой жил в берлоге с медведями, которые знали меня с первого дня своего рождения и не трогали меня никогда.
Затем появились машины, которые могли летать по воздуху. Следом за этими машинами прибыли вы. Вам не надо было приходить сюда. Тайга никого не выпускает из своего дома.
Все остаются до смерти в этом таёжном лесу. Вокруг вашего лагеря весь таёжный лес усеян скелетами ни в чем не виновных людей. Старик прекратил свой рассказ. Зеки не посмели нарушить молчание.
Видимо каждый из нас подумал о том, что никогда мы не выберемся отсюда из таёжной глухомани.
Помрём все на этом вольном поселении. Не зря майор сказал мне, что нельзя нарушать традицию таёжного места.
Никто не должен отсюда вернуться на большую землю. Каждый должен быть похоронен здесь, как многие десятки лет тому назад. Тайга сделала нас всех своими заложниками.
Поэтому так тщательно вооружённый конвой охраняет вертолёт, чтобы никто не посмел захватить вертолёт и вернуться на большую землю. После рассказа старика у нас в душах поселилась какая-то тревога.
Мы больше не шутили и не слушали радиоприёмник. Кто-то умышленно сломал приёмник, чтобы мы полностью были оторваны от большой земли.
Каждый понимал, что у нас нет обратной дороги на большую землю. Нам будут создавать условия жизни, чтобы мы могли быть трудоспособными создавать богатство на благо местных и зарубежных капиталистов.
Мы все стали заложники тайги. Когда мы начнём стареть и умирать, то на смену нам пришлют других вольных поселенцев из зоны. Так будет всегда, пока тайга будет давать пушнину, а лагеря с заключёнными будут поставлять дешёвых рабочих на вольное поселение.
Видимо новая власть, таким образом, решила извести поколение преступников, чтобы преступники не плодились, им не будут предоставлять на вольное поселение женщин.
Так с годами через много лет на земле исчезнет ген преступного мира, по крайней мере, в одной взятой стране с названием Россия. Вот только мне никак не хочется оставаться здесь в этой золотой клетке.
Надо как-то удрать отсюда. Лучше умереть в тайге свободным, чем жить здесь.
Мы прекрасно понимали, что если мы прекратим хорошо работать, то в лучшем случае зимой вымрем поголовно от холода.
В худшем случае нас просто перестреляют, как бешеных собак. На наше место пришлют других зеков, которые клюнут на вольное поселение. Сделают все, чтобы сохранить свой бизнес и ни дать расползтись слуху среди зеков о методах вольного поселения в тайге.
За бешеные бабки бизнесмены пойдут на все. Бизнесменам деньги дороже человеческой жизни.
Надо что-то придумать, чтобы удрать отсюда. Пускай даже идти до людей целый месяц.
– Черепок! Не знаю, как ты, но мне отсюда надо сделать ноги. – доверительно, шепнул Гнус, мне на ухо, когда мы остались одни. – Не хочу заканчивать свою жизнь в тайге без кайфа и без женщин. Лучше погибну в тайге, чем буду жить здесь на вольном заключении среди зверей. Не хочу озвереть также как этот старик.
– Погибнуть в тайге не мудрено. – оглядевшись по сторонам, ответил, Гнусу. – Вот как уйти из тайги живым? Мы с тобой должны хорошо подумать. На то у нас в голове имеются мозги.
У нас впереди три месяца до морозов. Надо отлично работать, чтобы никто не заметил нашей подготовки к побегу. Где-то, примерно, через месяц, нам можно будет удрать.
Двоим пройти тайгу сложно. Надо нам прихватить с собой Цыпу и Хорька. Вчетверо легче пройти тайгу. К тому же Цыпа с самого детства знает тайгу. Будет хороший проводник.
– Цыпа и Хорёк мне во всем доверяют. – согласился Гнус на мой вариант побега с зоны вольного поселения. – Их подготовлю, а затем мы все четверо сядем за стол переговоров. Главное, чтобы никто не заподозрил, что мы хотим удрать. Если вольное поселение решит бежать, то нас легко обнаружат с вертолёта и перестреляют с автомата или даже закидают гранатами.
– Скажу пацанам, что сложно одному выполнять задание по строительству вольного поселения. – предложил свой вариант конспирации нашей группы побега. – Ты скажешь, что надо создать исполнительную группу и предложишь кандидатуру Цыпы и Хорька.
Сам войдёшь в эту группу, как пахан нашей зоны. Ведь ты сам стремился стать паханом нашей зоны вольного поселения.
Не виноват, что майор назначил именно меня начальником строительства вольного поселения. Пацаны все равно в душе признают тебя паханом зоны вольного поселения. Бери дела в свои руки.
– Да, ладно! Хватит тебе оправдываться. – хлопнув меня по плечу, дружелюбно, сказал Гнус. – Ты не виноват перед пацанами и тем более передо мной, что тебя выбрали начальником строительства вольного поселения.
Например, мне было бы невыносимо разбираться с правилами ведения строительных работ на вольном поселении зеков.
Мне куда проще разбираться с воровскими законами, которые знаю с малолетки.
Так что не тушуйся и работай также. Мы в этот же день вечером собрали воровскую сходку и осуществили наш план выбора исполнительной группы.
Цыпа и Хорёк с огромным удовольствием приняли предложение Гнуса выбрать их в исполнительный совет. Тут же за Хорьком закрепил строительную группу.
Цыпе отдал руководство благоустройством и сельским хозяйством, а также контроль, за нашей кухней. Себе оставил общий контроль за вольным поселением, как посредник между майором и поселением. Гнус стал, как пахан зоны или как с партийный секретарь, который контролировал дисциплину зеков.
– Теперь у меня гора с плеч! – радостно, воскликнул Музя. – Один окончательно зашился с палевой кухней.
– С тебя обязанности повара никто не снимает. – остановил, чрезмерно возбуждённого Музю. – Ты также будешь готовить нам вкусные блюда. Вот только за чистотой нашей кухни будет следить Цыпа. На его совести гигиена на кухне.
Если Цыпа не сможет наводить со своими людьми чистоту на кухне, то ему самому придется после завтрака, обеда и ужина выполнять повинность на кухне. Драить до блеска на кухне котлы и кастрюли, как палубу на корабле. Убирать всюду грязь. От грязи можно получить любую инфекцию. Свои замечания высказал искренне. Так как мне не хотелось, чтобы до нашего побега мог возникнуть какой-нибудь конфликт среди зеков или хуже бунт.
Тогда сюда на вольное поселение могли менты прислать карательный отряд солдат или хуже поставить вокруг вольного поселения забор с колючей проволокой.
В таком случае все наши планы на побег могли рухнуть. Нам пришлось бы вкалывать здесь до своей смерти. Надо умно удрать с вольного поселения, чтобы живыми и здоровыми добраться до большой земли.
– С вами что-то произошло? – глядя на наши лица, вопросительно, сказал майор, когда через день прилетел на вертолёте. – Вас словно подменили за одни сутки. Случайно инопланетяне не прилетали на ваше вольное поселение или вы задумали драпать отсюда? Так это глупо с вашей стороны. Отсюда уйти невозможно.
– Нет! Ничего не случилось. – поспешил, ответить за всех. – Просто мы сильно устали. Ведь мы работаем каждый день по пятнадцать часов без выходных. Поэтому у нас такой вид. Мне пришлось выбрать исполнительную группу заместителей по строительству и по сельскому хозяйству. Сразу стало легче работать на поселении.
– Из тебя получится хороший директор звероводческой фермы. – гордо, сказал майор, как бы подчёркивая то наше положение, в которое мы вляпались на всю свою дальнейшую жизнь, что мы никогда не выйдем с зоны вольного поселения. – Буду рекомендовать тебя хозяину фирмы, чтобы ты стал директором фермы.
Майор даже не поинтересовался о моем мнении. Согласен или нет, быть директором звероводческой фермы.
Со слов майора во мне больше закрепилась уверенность побега из зоны вольного поселения.
Теперь был убеждён в том, что майор все сторонне доверяет мне в строительстве посёлка вольного поселения и звероводческого фермы. Оставалось только соблюдать строгую конспирацию перед зеками.
Ведь кто-нибудь из них мог быть стукачом. Гнусу, Цыпе и Хорьку можно было доверять все сто процентов. У них было несколько ходок на зону. Так что они не могли клюнуть на досрочное освобождение, выполняя роль стукача перед майором. К тому же все трое зеков должны были откинуться на волю по звонку в течение трёх месяцев. Им незачем марать себя перед пацанами. Легче уйти в тайгу.
Однако почти за сорок лет моей жизни у меня тоже было несколько ходок на зону. За это время мне пришлось повидать всякого брата на зоне. Бывало так, что самые верные зеки и даже паханы зоны, сдавали своих пацанов начальнику зоны.
Вполне возможно, что пахан нашей зоны со всеми потрохами сдал своих пацанов на вольное поселение, чтобы улучшить свою жизнь на зоне или откинуться с зоны досрочно с хорошей пенсией со своими детьми?
Ведь пахан нашей зоны, а также начальник нашей зоны давно знают друг друга. Оба в хороших отношениях друг с другом.
Оба пенсионного возраста. Почему бы им ни заработать хорошую пенсию на старости лет.
Выслуживаясь перед высшим начальством или перед хозяином звероводческой фермы, на деньги которого строится посёлок и сама звероводческая ферма. Сейчас такое время, что за большие деньги любой человек может мать свою продать.
– Думаю, что ты прав. – размышляя над моими выводами, сказал Гнус, когда поделился с ним своими мыслями. – Мне на зоне сразу не понравился такой резкий поворот Буффало в сторону начальника зоны. У меня было какое-то не здоровое предчувствие беды. Однако Буффало купил меня на зоне "лапшой", как салагу с вольным поселением.
– Поэтому нам с Цыпой и Хорьком надо быть осторожным. – высказал, свои опасения. – Как бы они не оказались стукачами. Будем проверять их до последнего дня перед нашим побегом. Думаю, что ты так низко не пал, как Буффало, который нас сплавил сюда, чтобы самому лучше жить на своей зоне?
– Ты! Черепок! Осторожно с такими выводами. – прошипел Гнус, мне в лицо. – За такие слова ты можешь в бок перо схлопотать. Уважаю свободу, но не потерплю подлянку в свой адрес.
– Гнус! Извини меня! Сейчас такое время. Сам знаешь. Должен был тебя проверить. – поднимая руки, извинился перед Гнусом. – Теперь тебе доверяю с полна. Вижу, что ты толковый пацан. Будем жить мирно в тайге.
– Ладно! Извиняю! Сам хотел тебя проверить. – опуская мои руки, спокойно, сказал Гнус. – Обговорим детали побега. Мы никак не должны проколоться. Все надо сделать чисто, чтобы нам не сгнить в таёжном лесу.
– Думаю, что нам надо определить, где есть река в этой местности в глухой тайге. – начал, объяснять свой план побега. – Нам стоило во время полёта на вертолёте, посмотреть на тайгу с высоты. Хотя бы в какую-нибудь щель, чтобы определить место таёжной реки и сплава по реке к людям на большую землю.
– Ты забыл, что вертолёт ни сарай, а крытая машина. – тихо засмеялся Гнус, рассматривая в целях конспирации чертежи домика кухни. – Мы сидели в железной камере с плотными стенками без окон и дверей вокруг нашей клетки. Так что определять было нечего. Все свои определения мы сделаем во время побега.
– Мы все равно как-нибудь определим место нахождения речки. – продолжил. объяснять план нашего побега. – Расположение рек Сибири можно определить по звёздам. Мы все со школьной скамьи хорошо знаем звёздное небо России.
Поэтому совершим свой марш-бросок в сторону возможного расположения рек. Возле реки затаимся на время. Пока менты закончат поиски нас по тайге и по рекам с вертолёта.
Затем построим плот и спустимся на плоту по реке до ближайшего населённого пункта. Все реки ведут к населённым пунктам. Во всём мире люди всегда живут у воды.
– Ну, ты прямо, как индеец следопыт! Все знаешь. – удивлено, сказал Гнус. -до такого никак не смог бы додуматься. Большую часть своей жизни провёл на зоне и ничего толком не знаю на воле вокруг себя.
– Не в обиду тебе скажу. Надо было больше учиться в школе, а не шарить по чужим карманам. – упрекнул, Гнуса. – До того, как свалить на зону много учился. Поэтому много чего знаю из жизни людей.
– О прошлом мне больше не напоминай. – обиженно, сказал Гнус. – Давай лучше с тобой хорошо обсудим наш побег с зоны вольного поселения. Когда выберемся на волю, так сразу буду учиться, как все люди.
– Нам в дорогу надо взять с собой больше консервов и других не портящихся продуктов. – стал дальше обсуждать план нашего побега с зоны вольного поселения. – Кроме того, с собой надо взять верёвки, топоры и гвозди на постройку плота к сплаву в реке.
– Откуда мы возьмём топоры и гвозди? – удивленно, поинтересовался Гнус. – У нас только дрели и шурупы имеются. Денег и магазинов в тайге нет, чтобы мы могли все это приобрести с целью будущего побега.
– Скажу майору, что нас достали лоси и медведи. Весь огород истоптали. – объяснил. Гнусу, откуда возьмутся гвозди и топоры. – Скажу майору, что могу из веточек и старых досок сделать плетёный забор, который затем прорастёт.
Так делают терские казаки на Северном Кавказе. Такой забор без верёвок, топора и гвоздей собрать невозможно. Майор клюнет на мое предложение. К тому же такой забор строить намного экономнее, чем строить стационарный забор.
Рано или поздно, забор вокруг фермы и нашего вольного поселения строить придется все равно. Так как звери всех видов из тайги все равно повалят на запах человека и его пищевых отходов.
Майор согласится с моей просьбой. Он полностью доверяет мне. Мои выводы насчет майора сбылись до мелочей. Даже превзошли мои ожидания. Майор следующим рейсом вертолёта привёз нам не только гвозди и топоры, но даже привёз столбы и горизонтальные, длинные рейки, через которые можно было заплетать забор веточками.
Так что себе получил дополнительную работу. Но зато у нас Гнусом появился повод ходить далеко в тайгу, чтобы не оголять лесные заросли вблизи строительства посёлка вольного поселения.
Каждый день Гнус со мной, по очереди, брали пару пацанов, отправлялись в лес за веточками кустарников, которые росли везде в просвете огромных хвойных деревьев. Нам надо было хорошо осмотреться вокруг по тайге.
– Черепок! У нас беда. – закричал мне, Гнус, когда с веточками вернулся из леса. – Наш старик скончался.
Увлечённые работой и планами побега с вольного поселения, мы совсем забыли о своём старике, который постоянно возился с щенками и лишь во время прилёта вертолёта старик скрывался в тайге.
Почему-то никто из нас не привязался к этому старику. Впервые дни, когда мы нашли старикам, мы постоянно следили за его звериными повадками. Но вскоре привыкли к его присутствию, также как привыкли к щенкам.
Поэтому обращали внимание на старика только тогда, когда мы обедали. Старик садился кушать вместе с нами за стол и тут же подкармливал наших щенков.
– Деда надо похоронить, как следует по-христиански. – с грустью, сказал, пацанам. – Сегодня и завтра не будет вертолёта. Так что прямо сейчас надо сделать гроб и похоронить деда в середине кладбища рядом с его друзьями.
Надо уважать старость покойника и христианский обычай, с которым жил наш старик. Мы тут же отложили всю свою работу по строительству вольного поселения.
Занялись траурной церемонией похорон нашего старика. Гроб сделали из старых досок. Изнутри гроб обложили картоном из-под ящиков. Яму под могилу вырыли, как следует по канонам христианской религии.
Длина могилы два метра. Ширина могилы один метр. Глубина могилы два метра. Когда подняли гроб с покойником, то удивились, что в старике почти нет веса. Настолько старик отощал на таёжных харчах.
На наших харчах не успел откормится. Удивительно, как он вообще ухитрился так долго жить в тайге. За пару недель проживания в нашем вольном поселении старик не поправился ни на один килограмм. Наверно калории нашей пищи уходили на содержание духа жизни и на рост волос, которые старик не постриг?
– Мы даже не знаем его имени, что написать на кресте. – сказал Гнус, втыкая крест из черных реек в сырую землю. – Как поступить нам в данной ситуации с погребением старика по христианским обычаям.
– Нам нельзя писать ничего на его кресте. – объяснил. Гнусу. – Если майор заметит крест, то мы скажем, что поставили крест Козюле. Насчет отсутствия надписи на кресте мы скажем, что клички ворам на крест не ставят.
Фамилию Козюли никто из нас не знает. Не к чему вору фамилия. Козюля родился вором, вором и умер. Земля ему будет пухом. Имею в виду нашего старика, а не вора Козюлю, который ничего не заслужил.
Немного подросшие щенки и звери в тайге, словно знали, что умер их лучший друг. Две ночи подряд из жилой палатки, а также из леса доносился жалобный вой щенков и диких хищников.
Звери дикой природы словно прощались со своим другом. Мы тоже крепким чаем чифирь помянули старика, который унёс с собой тайну своей жизни, но открыл перед нами тайну нашего ужасного будущего, которое ждало нас в таёжном лесу здесь на вольном поселении.
За месяц проживания в тайге на вольном поселении мы сильно продвинулись в своей работе и в подготовке к побегу. Вокруг нашего вольного поселения вырос надёжный плетёный забор из зелёных веточек, которые по моему выводу могли пустить корни если не в этом году, то в следующем году точно.
Но меня и Гнуса не интересовал забор, который может пустить корни. Мы точно знали, что скоро сделаем ноги из этих мест и никогда не увидим забора. Вот только Цыпу и Хорька в известность не поставили.
Боялись, что кто-то из них может оказаться стукачом. Поэтому решили познакомить Цыпу и Хорька в известность нашего побега как бы за месяц до назначенного времени, а совершить побег значительно раньше, чтобы стукач и майор не успели приготовить нам ловушку.
Если в день побега засветится стукач, ты мы вынесем ему свой приговор.
Привяжем стукача к дереву далеко в лесу. Дальше будет видно, как ему повезёт. Съедят стукача хищники или вскоре найдут его менты в таёжном лесу во время поиска нас.
За неделю до побега с зоны вольного поселения мы с Гнусом отправили всех зеков заканчивать плетённую изгородь возле кладбища, а сами остались в домике готовить месячный отчёт по работе перед майором, который должен скоро прилететь на вертолёте.
В действительности мы решили перетаскать наши котомки, приготовленные к побегу в условленное место далеко в тайге, куда никогда никто из зеков не ходил. Стараясь обезопасить котомки от лесных хищников, мы договорились повесить котомки высоко на дереве, куда не может забраться ни один большой хищник. Пока после завтрака занимался подготовкой отчёта за месяц, Гнус отнёс половину наших котомок в условленное место.
После обеда, буквально за час до прилёта вертолёта, отнёс в условленное место вторую половину котомок. Хорошо, что с собой прихватил дополнительный топор, как бы подстраховал себя.
Когда возвращался обратно из тайги, то в это время услышал треск летящего вертолёта. Тут же срубил несколько веток и потащил их в сторону плетённого забора вокруг нашего вольного поселения.
Заранее договорился с Гнусом, что он прикроет меня. Если прилетит вертолёт или кто-то из зеков спросит, про меня, то Гнус должен сказать, что пошёл за ветками на продолжения забора.
Почти все зеки, иногда, действительно в одиночку ходили за ветками. Все зеки вольного поселения могли подтвердить мой поход за ветками к продолжению забора. У нас заранее были обдуманы все варианты прикрытия.
– За неделю сделаю несколько рейсом на вертолёте. – сказал майор перед посадкой в вертолёт. – У вас будет большой запас в работе по строительству посёлка. Продукты вам тоже с запасом привезу.
После на месяц ухожу в отпуск. Так что вы постарайтесь так же, как в прошлом месяце хорошо поработать. Когда вернусь из отпуска, то у меня к вам будет долгожданный сюрприз. Не всем, а некоторым, кто лучше всех будет работать. Вы сами определите, кто из вас самый достойный.
– Не уж то на волю начнут отпуска? – осторожно и удивленно, поинтересовался. – Рановато нам на волю.
– О сюрпризе заранее никогда не говорят, – уклончиво, ответил майор. – Дождитесь моего возвращения.
Слова майора, также как слова умершего старика, обратно посеяли сомнения в наших рядах. По лицам зеков можно прочитать, что пацаны в растерянности от сказанного.
Никто не знал, как понимать ожидаемый сюрприз от майора. Сюрпризом будет наша воля или какое-то поощрение и почему только избранные. Ведь мы одинаково вкалываем ради свободы, которая одна на всех, и мы здесь все равны перед мыслями о будущей свободе.
Вполне возможно, что майор так сказал умышленно, чтобы мы не держали в голове мыслей о побеге с вольного поселения? После отпуска майора обратно все станет на свои места.
Ежедневные прилёты вертолётов на вольное поселение. Постоянный контроль над зеками. Чего доброго, поставят где-нибудь на соснах видеокамеры на аккумуляторах. Будут наблюдать за нами со стороны. Тогда точно никуда не сбежишь. Караул над нами поставить.
– Не знаю какой сюрприз готовит нам майор. – сказал. Гнусу, когда улетел вертолёт. – Но если мы не смоемся отсюда во время отпуска майора, то тогда мы точно никогда не удерём с этих мест. Так и подохнем мы здесь в таёжном лесу на вольном поселении.
– Как только майор улетит на последнем вертолёте перед отпуском, так мы сразу будем смываться отсюда. – сказал Гнус. – Хорьку и Цыпе мы скажем после вылета последнего вертолёта. Если даже кто-то из них окажется стукачом, то все равно не успеет настучать майора. За месяц мы далеко удерём из этих таёжных мест зоны вольного поселения.
Целую неделю, до последнего вертолёта, мы вкалывали так усиленно, словно хотели получить сюрприз от майора, который был искренне доволен нашей работой.
Майор постоянно напоминал нам, что сюрприз ограничен своим количеством. Поэтому нам придется выбирать к сюрпризу, самых, лучших из лучших.
Самых достойных из достойных. Если все окажутся самые лучшие и достойные, то придется тянуть жребий по количеству ограниченных сюрпризов.
– У нас к вам тоже есть сюрприз. – сказал Хорьку и Цыпе, когда улетел последний вертолёт. – Мы с Гнусом делаем ноги с этого вольного поселения.
Так как нам не хочется увеличивать местное кладбище на зоне вольного поселения.
Мы предлагаем вам присоединиться к нам, так как другого такого случая удрать отсюда у нас больше не будет. Майор ни настолько глуп, чтобы оставлять рабскую силу без надзора.
Вполне возможно, что его сюрпризом в наш адрес будет вооружённая охрана с сигнализацией и овчарками? Посмотрите на карту нашего вольного поселения.
Вся наша зона обведена жирной линией с квадратиками по углам, по четырём сторонам и жирными точками между квадратиками. Долго думал, зачем на нашей карте жирная линия, квадратики и жирные точки.
Но когда случайно услышал разговор между майором и капитаном о сигнализации на нашей зоне, то сразу понял расположение на карте жирной линии вокруг нашей зоны с квадратиками и жирными точка. Нас здесь хотят оградить современной сигнализацией.
– Чего тут не понимать. – поддержал меня, Гнус. – Жирная линия, это ограждение с колючей проволокой. Квадратики – сторожевые будки с собаками.
Жирные точки, это видеокамеры или собачьи будки с овчарками и снайперы кругом. Мы здесь скоро будем жить, как раньше жили политические заключённые в этом лагере.
– Мы сами себе готовим зону с оцеплением, откуда невозможно будет удрать. – подчеркнул. собственные выводы. – Через пару месяцев отсюда удрать никто не сможет. Все вокруг нас будут контролировать менты.
– Присоединяюсь к вам. – не задумываясь, согласился Хорёк. – Готов дёргать отсюда на волю с вами хоть прямо сейчас. Мне совсем не хочется гнить на зоне в таёжном лесу.
– Пацаны! Хочу, чтобы вы меня правильно поняли. – осторожно и задумчиво, сказал Цыпа. – У меня здоровье ни настолько крепкое, как у вас. Мне трудно будет пройти всю тайгу в быстром темпе. Просто умру в тайге. Майор породил во мне надежду на волю своим неизвестным сюрпризом. Поэтому останусь на вольном поселении до победного конца.
Если вы думаете, что стукач, то можете меня прикончить хоть сейчас. Давно подозревал, что вы готовитесь к побегу. Видел, как вы готовили котомки и затем прятали их в лесу.
Сам готов был напроситься к вашему побегу. Но последнее время стал себя плохо чувствовать.
Поэтому решил остаться. Хочу в последний раз попробовать, по закону откинутся на волю и полностью завязать.
– Тебя не здоровье подвело, а похвала и тайный сюрприз от майора. – со злостью, сказал Гнус, прямо в лицо Цыпе. – Ты ментам стал доверять больше, чем пацанам на зоне. Смотри, Цыпа, не прогадай с ментами.
– Мы поверим тебе, но у нас здесь остаётся свой человек, как прикрытие к нашему побегу на случай стукача. – с угрозой в голосе, сказал. в лицо Цыпе. – Так вот, наш человек будет внимательно следить за тобой. Если он засечёт, что ты стучишь на нас, то тебе не жить на вольном поселении.
Ты прекрасно знаешь, что делают на зоне с стукачами. Поэтому хорошо подумай, как дальше жить на вольном поселении в отсутствии нас или уйти в тайгу вместе с нами.
– Пацаны! Если вы не верите мне, то можете меня прикончить прямо сейчас. – обиженным голосом, сказал нам, Цыпа. – Никогда не был стукачом и сукой. Просто хочу закончить свою жизнь на воле, а не на зоне.
– Мы успеем с тобой разобраться. – ехидно, сказал Гнус, перепуганному до смерти Цыпе. – Пока ты можешь жить спокойно. Но если в чём-то проколешься, то получишь перо в бок. Мы не оставим шкурника живым.
Выпроводив Цыпу за дверь, мы втроём стали обсуждать время побега из зоны вольного поселения. Несмотря на то, что мы с Гнусом перестраховались на Цыпе и Хорьке, всё равно не доверял до конца никому из зеков, участников нашего побега.
Поэтому имел в голове собственное время к побегу с зоны вольного поселения. Против времени побега, установленного отдельно с Хорьком, а также Гнуса со мной. Так было лучше нам удрать с зоны вольного поселения без риска за потерю своей жизни и воли на свободе.
4. Побег с зоны вольного поселения.
Хорьку мы сказали, что будем дёргать отсюда через две недели. Сами решили удирать через неделю.
Решил по-своему, что лучше будет удрать нам в ближайшую субботу в ночь на воскресенье.
По выходным дням мы договаривались ложиться спать на час раньше обычного времени, а вставать на работу на час позже обычного времени, чтобы немного больше отдыхать от обычного рабочего дня, когда мы все вкалывали по пятнадцать часов и сильно уставали.
Так что в выходные дни у нас будет дополнительное время на отдых перед побегом, а также дополнительное время на время пробуждения зеков.
Пока зеки определят, что мы удрали с зоны вольного поселения. Пока возможный стукач сможет связаться по рации с майором, который наверняка мог оставить рацию стукачу на случай побега зеков из зоны вольного поселения. К этому времени мы будем далеко от вольного поселения. Затеряемся в тайге.
– Гнус! Тихо, поднимай Хорька. – шепнул. на ухо Гнусу, в три часа ночи. – Вопросы будешь задавать позже. Мы уходим сейчас.
Быстро оделся в заранее приготовленную одежду и вышел на улицу. Чистое небо, усеянное звёздами и освещённое яркой луной, давали мне надежду на успех быстро удалиться из зоны вольного поселения в тайгу.
Не дожидаясь выхода из жилого домика Гнуса и Хорька, сразу направился в сторону тайги, где на расстоянии нескольких сот метров от нашего вольного поселения на сучьях деревьев весели наши котомки, приготовленные к побегу.
Теперь на троих беглецов у нас будет четыре котомки. Одну котомку придется разделить, между нами, чтобы легче было нести.
Добравшись до окраины леса, спрятался за дерево и стал смотреть в сторону забора вокруг вольного поселения. Вскоре оттуда появились Хорёк и Гнус.
Не успели они дойти до меня, как увидел, что следом за ними из забора выбрался ещё кто-то. Когда пацаны подошли близко ко мне, то сказал тихо Хорьку и Гнусу, чтобы они не шумели, показал им за спину на двигающуюся в нашу сторону чью-то фигуру, которую нам было трудно издали разглядеть даже в лунную ночь.
Когда фигура неизвестного нам человека приблизилась на расстоянии нескольких метров, то мы в этой фигуре признали Цыпу. Мы искренне были рады, что Цыпа все же решил присоединиться к нам с побегом.
– Последние дни всё никак не мог решиться, как поступить с собой. – шёпотом, объяснил нам, Цыпа. – Когда увидел, что вы уходите, решился идти с вами. Лучше умереть на свободе в тайге, чем умереть на этой зоне.
– Цыпа! Ты правильно решил. – хлопая по плечу Цыпе, радостно, сказал Гнус. – С тобой нам легче удрать.
Пацаны ни стали задавать мне вопрос, почему сменил время побега. Видимо они подумали о том, что чем раньше удерём мы с зоны вольного поселения, тем раньше мы выберемся из тайги до того времени, пока нас кинутся искать.
Теперь нам надо быстрее найти свои котомки и до рассвета уйти как можно дальше от места вольного поселения. После чего можно будет сбавить скорость и идти по тайге равномерным шагом. Надо нам беречь свои силы на длительный побег через таёжный лес.
– Черепок! Посмотри! Наши котомки валяются на земле. – удивленно, сказал Гнус, светя фонариком вниз под дерево. – Кто-то в наше отсутствие распотрошил наши котомки с продуктами.
– Мы должны были предвидеть, что в тайге хозяева не мы, а звери. – сказал. собирая с земли распотрошённые котомки. – Наверно куницы и соболя хотели поживиться нашим добром? Хорошо, что у нас консервы в железных банках. Зверям понравились лишь мучные продукты и конфеты. Придется нам остаться без десерта на время нашего побега через таёжный лес.
– Сейчас в тайге имеется много спелых ягод. – напомнил нам, Цыпа. – В пути без десерта мы не останемся.
Примерно полчаса у нас ушло на сбор распотрошённых котомок. Как только наши котомки обратно были поровну укомплектованы, так мы сразу стали набирать скорость своего побега от вольного поселения, чтобы наверстать утерянное нами время, затраченное на сбор распотрошённых котомок.
До рассвета было часа три. За это время можно уйти далеко. Хорошо, что между гигантскими хвойными деревьями почти нет мелкой растительности.
Поэтому в тайге легко идти даже ночью. Ничто не путается у нас под ногами. Кроме сухих веточек больше ничего нет в тайге. Когда солнечные лучи осветили верхушки хвойных деревьев, мы сбавили скорость движения по тайге.
Надо было найти какое-нибудь укромное место на отдых и немного перекусить. Калории и силы надо беречь в дороге. Ведь, как сказал нам старик, то к людям мы можем выйти, примерно, через месяц своего пути через таёжный лес. Если, конечно, у нас была бы с собой карта, то можно было ускорить время побега через таёжный лес.
Без карты мы можем блуждать очень долго по таёжному лесу. Лишь бы окончательно нам не заблудиться в тайге. Главное, чтобы до холодов выбраться из тайги к людям. В населённом пункте все равно найдём место на отдых в тепле и продукты найдём.
– С продуктами нам надо быть экономнее. – сказал. пацанам, когда мы присели на завтрак на маленькой полянке. – Утром и вечером мы будем пользоваться своими продуктами, а в пути питаться плодами и ягодами таёжного леса. Цыпа лучше нас знает тайгу, он родился в тайге. Будет говорить, что можно кушать, а что нет. Иначе мы отравимся.
Пацаны что-то пробурчали в знак согласия с набитыми продуктами ртами. Затем мы вскоре собрались после лёгкого завтрака. Равномерным шагом направились строго на запад.
Мы с Гнусом во время обсуждения побега решили двигаться строго в западном направлении. Так как реки России в восточном направлении текут на Север, а в западном направлении реки России текут на Юг.
В северном направлении нам делать нечего. Там тундра. Сильно холодно. Мало людей. В южном направлении тепло и много живёт людей. Сейчас на Юг нам никак нельзя.
Там нас быстро вычислят. Зеки, как перелётные птицы, во время побега с зоны всегда стремятся удрать как можно дальше на Юг. Однако так как мы находимся севернее Красноярска, то большинство малых рек здесь впадают в большие реки Сибири, такие реки, как Обь и Енисей.
Обе реки имеют северное направление. Почему-то впадающие в Обь и Енисей малые реки в большем случае текут в юго-западном и в юго-восточном направлении по таёжной низменности. Сейчас идти нам строго на юго-запад или строго на юг никак нельзя. Мы попадём либо в ту зону, откуда нас перебросили вертолётом на вольное поселение, либо угодим на зоны стоящие, вблизи реки Енисей.
Поэтому у нас один выбор идти строго на запад. Там почти нет зон и населённых пунктов с ментами.
Зато там есть много малых рек южного и западного направления, которые затем впадают в реку Обь.
Кроме того, в южном направлении имеются железные дороги с маленькими полустанками, где нам товарным поездом можно уехать куда угодно дальше от тайги.
– Черепок! Скажи! Почему ты стал зеком, а не путешественником? – удивленно, спросил Гнус, когда выслушал меня. – Ведь у тебя столько много знаний о природе, что можно путешествовать по всему миру.
– Денег не хватило на путешествия по земному шару. – шутя, ответил. – Иначе ты мог часто меня видеть не на зоне, а по телевизору в клубе путешественников.
– Теперь нас всех будут показывать ни только по телику, но также в прессе о нас напишут. – ехидно, подметил Хорёк. – Как только майор вернётся с отпуска, так о нас заговорить вся Россия или даже целый мир.
Первый день нашего побега из зоны вольного поселения прошел у нас вполне благополучно. Кроме лосей в тайге других зверей мы не встречали. Белки, куницы и соболя на ветвях деревьев не в счёт.
Мы к ним относились как к птицам, которые в огромном количестве населяли тайгу. Совершенно не знал тайгу. Поэтому в моем понятии птицы разделялись на синичек, дятлов и других неизвестных мне птиц, которых видел лишь в книгах или в кино по телику.
В месте нашего продвижения по тайге не было никаких вершин и скал. Всюду сплошная равнина, покрытая густым лесом. Спать в лесу под деревьями опасно.
Ночные хищники могут напасть на сонных людей и загрызть их до смерти. Поэтому нам до заката пришлось искать деревья с такими ветками, на которые нам можно забраться на ночлег.
Разжигать костёр в тайге, нам было опасно по случаю обнаружения себя со стороны возможной погони. Нам надо было незаметно пройти сквозь таёжный лес до ближайшей реки и там спуститься на плоту к населённым пунктам.
Почти в сплошной темноте ночи мы наконец-то нашли хвойное дерево с низко росшими раскидистыми ветками. Кой-как забрались на дерево. Привязались к стволу дерева по кругу сплошной линией ремней и верёвок под мышками.
Чтобы нам было легко сидеть на ветках деревьев и не упасть с дерева вниз во время сна. Спать нам надо было обязательно. Иначе не сможем продвигаться днём.
Нас днём постоянно будет тянуть ко сну. Идти будем медленно. Никогда не думал, что так тяжело спать на ветках деревьев. Задолго до утра у меня болели задница и спина.
Было такое невыносимо тяжёлое состояние всего тела, словно меня под тяжестью огромного веса хотели продавить сквозь металлические прутья, к которым меня привязали за какую-то повинность.
Поэтому также как мои попутчики не смог терпеть до самого рассвета. Мы медленно спустились с веток и по очереди дремали возле дерева до утра. Охраняя сон своих друзей от нападения хищников.
– Нам надо либо спать на ходу во время движения, привязавшись друг к другу, чтобы не упасть. – сказал, пацанам после завтрака. – Либо спать на земле с дежурством по два часа каждому. С собой в побег прихватил будильник. Мы можем наблюдать своё время дежурства по будильнику и отправляться в дальнейший путь.
– Надо быстрее добраться до какой-нибудь возвышенности и ночевать в пещере. – уныло, сказал Гнус.
– Можно подумать, что мы находимся в горах Кавказа или Средней Азии, или горы растут на заказ. – сказал Цыпа. – Будем отдыхать там, где застанет нас ночь. На месте разберёмся, где нам отдыхать будет лучше. Сейчас нам надо идти в течении всего дня. Днём легче передвигаться в тайге, чем ночью без света.
Никто ни стал спорить с Цыпой. В этом Цыпа был прав. Зачем нам обсуждать то, чего нет на нашем пути. Куда доберёмся к ночи, там и будем отдыхать. Главное, чтобы у нас не было проблем в пути.
Ночью вокруг нашего дерева шастали какие-то хищники. Ночь в тайге была тёмная. Ничего под ветками не видно. Но движение было слышно отчётливо.
Шорохи было слышно не только мне, но также моим попутчикам. Они тоже сказали мне, что ночью кто-то ходил вокруг дерева и тёрся о ствол дерева так сильно, что раскачивал всё дерево. Мы едва не попадали с дерева.
– Так сильно раскачивать ночью дерево могли только лоси или медведи. – объяснил. своим попутчиками. – Лоси людьми не питаются, и медведи нападают на людей только с цель защиты своей берлоги или защиты своих детёнышей. Так что нам не стоит боятся зверей. Летом сытые волки, тоже ни станут на нас нападать.
В течение второго дня пути нам пару раз издали на глаза попадали медведи и лоси. Мы сразу начинали орать, как дикари, чтобы спугнуть со своего пути хищников и копытных животных.
Больше всего нас боялись медведи. При виде нас медведи сразу давали деру. В то время как лоси удивленно смотрели на нас и после своего любопытного взгляда не спеша скрывались в глубине густого леса дальше от хвойных деревьев, по пути, из леса они объедали кустарники.
Лоси и медведи не встречались нам среди огромных хвойных деревьев. Постоянно мы видели лосей и медведей в зарослях кустарника, а также среди небольших лиственных деревьев.
Причём на одной и той же площади кустарников и лиственных деревьев, одновременно встречали на приличном расстоянии друг от друг стадо лосей и пару медведей.
Они как бы делили площадь объедания кустарников на две семьи. Медведи и лось объедали зелёные кусты, а также низко растущие ветки деревьев. Мы обходили такие места стороной.
Прекрасно знали, что медведи и лоси могут даже сообща напасть на нас, чтобы отстоять территорию своего постоянного места обитания и объедания. Если заросли кустарника и лиственных деревьев были небольшими.
Там не было диких животных, то мы обязательно заходили туда. В кустарниках было чем поживиться. В таких зарослях было множество съедобных плодов и ягод.
Мы словно лоси и медведи приступали объедать все подряд, что только можно было нам кушать. Некоторые ягоды нам были знакомы с детства. Поэтому мы без опаски съедали их.
Другие ягоды были знакомы ни всем. Тогда мы обращались к Цыпе, который был родом из Сибири и в свободное время от воровских дел, иногда бывал в тайге.
Если говорить вполне серьёзно, то больше всего мы доверяли животному миру дикой природы.
Ягоды и плоды, которые объедали до нас дикие животные и таёжные птицы, можно было спокойно употреблять себе в пищу.
Дикие животные и таёжные птицы намного умнее людей. Кушать не съедобные плоды и ягоды, животные и птицы не будут. Мы без опаски за своё здоровье, могли съедать все, что употребляют себе в пищу дикие животные и таёжные птицы.
Вот только мошкара и комары доставали нас повсюду. Хорошо, что майор привёз нам на вольное поселение целый ящик мази от комаров и марлевые накидки.
На вольном поселении, постоянно продуваемом ветром, комаров мошкары почти не было. Зато в тайге возле болот, ручьёв и маленьких озёр, где были заросли кустарника и камышей, комары и мошкара летали целыми облаками вокруг нас.
Мы спасались от полчищ комаров и мошкары лишь благодаря крему от насекомых, а также прикрывали лицо марлевыми накидками. Обильно пропитывали своё лицо и руки кремом от комаров.
Кроме того, на руки надевали тонкие перчатки, которыми тоже снабдил нас майор после того, как иностранные специалисты сказали майору, что в таких условиях при комарах и мошкары мы долго не сможем работать.
К тому же производительность резко упадёт. Наша производительность иностранным капиталистам, прежде всего. Если мы не будем выращивать в русской тайге пушнину, то зарубежные капиталисты зачахнут без роскоши.
Теперь в тайге во время побега с вольного поселения мы добрым словом вспоминали иностранных специалистов, которые позаботились о нас, чтобы майор, кроме рабочих рукавиц от мозолей, снабдил нас также кремом и перчатками от комаров.
Помогали нам также и сетки от мошкары и от комаров, но сеткой от мошкары и от комаров мы почти не пользовались. Так как сетка от мошкары и от комаров мешала нашему движению, а также объеданию даров природы во время движения.
Однако сетки от мошкары мы держали при себе за пазухой и одевали себе на лицо во время сна. Так что на нас была полная таёжная экипировка, как у русского спецназа в тылу невидимого противника.
Вторая ночь застала нас в небольшом овраге. Мы нагребли в овраг руками сухие ветки и листья.
Сверху положили байковые одеяла, которые несли на своих плечах, как скрутки шинели у русских солдат.
Котомки с пожитками положили себе под голову. Договорились дежурить по парам, чтобы не заснуть в одиночестве во время дежурства. Первой парой по жребию дежурил с Гнусом. Второй парой два часа дежурили Хорёк и Цыпа. Так прошла вторая ночь.
– Вот это совсем другое дело. – радостно, сказал Гнус, когда мы утром после лёгкого завтрака двинулись дальше. – Так можно идти хоть на край света. После хорошего сна ночью, мы днём тут в таёжном лесу наверстаем много вёрст на свои ноги.
– Если бы мы поспали в пещере на сухих листьях и ветках, то было бы на много лучше идти. – сказал, выбираясь из оврага. – Утром в овраге выпала обильная роса и подмочила нас. Теперь надо нам высохнуть во время своего движения, чтобы с потом на ветру проветрить свою одежду и тело тоже. Лишь бы не заболеть.
Удивительно, как хорошо чувствуется запах в таёжном лесу на огромном расстоянии. Едва мы прошли пару километров по тайге, как почувствовали запах дыма костра.
Мы стали принюхиваться к запаху дыма костра. Таким образом, по лёгкому движению воздуха мы определили, откуда тянет дымком. Мы прошли несколько километров в таёжном лесу, прежде чем точно смогли определить источник дыма.
В огромной таёжной просеке между корабельными соснами источником дыма оказалась какое-то небольшое поселение, чем-то сильно напоминающее нашу застройку на вольном поселении.
С той лишь разницей, что вокруг нашего вольного поселения была плетёная изгородь. Все остальные строения точно такие же, как у нас на вольном поселении. Также две армейские палатки и несколько сборных домиков. Нет только огромного дерева с родником у своих корней, а также не видно какой-нибудь живности.
– Так это же вторая группа с нашей зоны! – разглядев парней в робе, удивленно, сказал Гнус. – Капиталисты даже на зеках в тайге экономят. Нет бы, в одну группу нас поселить, на вольном поселении. Так менты в тайге сразу две группы зеков грабят. Было бы у нас оружие, так мы сразу разобрались бы здесь с ментами.
– Жаль, что нам нельзя туда в сухие домики или хотя бы в солдатские палатки. – угрюмо, заявил Цыпа. – Могли бы хорошо выспаться, а завтра опять двинутся в дорогу. С пацанами можно найти общий язык.
– Нам даже думать об этом нельзя. – сказал. увлекая попутчиков в тайгу. – Там на вольном поселении могут оказаться менты с оружием. Тогда наши планы о побеге рухнут сразу при встрече с ментами. Отсюда нас отвезут не на вольное поселение, а на другую зону на новый срок с пожизненным заключением.
– Вот бы было! Ели бы мы сейчас пришли к ним и сказали, что пришли обмениваться опытом, как строить зоны вольного поселения или устраивать побег с зоны вольного поселения. – тихо смеясь, сказал Хорёк. – Тогда бы точно зеки и менты посчитали нас дебилами. Сразу первым вертолётом отправили бы в психушку.
Мы поспешили удалиться от своих бывших сокамерников. Нам никак не хотелось возвращаться обратно к местам заключения. Впереди нас ждала свобода, которую мы обрели самостоятельно всего три дня назад.
После развала Советского Союза за время перестройки и огромного бардака в России, когда всюду к власти рвался криминал, мы легко могли устроить свою жизнь в любом месте России, где нас никто не знает в лицо.
Опыт в криминале большой. Здоровья у нас достаточно, чтобы честным путём и криминалом заработать деньги и сделать себе новые документы. По таёжному лесу мы идём вторую неделю.
Никто нас с вертолётов не ищет. В тайге мы ни разу не встретили, ни одной человеческой души. Вокруг нас лишь дикая природа. Хорошо, что мы так ни разу не побрились со времени нашего вылета с зоны на строительство вольного поселения.
Теперь нас бороды греют во время прохладной ночи в таёжном лесу. Сквозь бороды нас не достают комары и мошкара. Даже кремом не мажем, обросши участки лица.
Днём нам не холодно. Мы постоянно в движении. Останавливаемся в пути лишь на приём пищи утром и вечером, а также на сон. Все остальное время идём равномерным шагом, чтобы не уставали ноги во время продвижения сквозь густой таёжный лес.
В течение дня питаемся за счёт плодов таёжного леса. От этого наш побег из вольного поселения у нас вроде прогулки по бесконечной тайге, которая действительно кажется бесконечной, как огромный космос. Пока у нас все идёт без проблем.
Вот только гроза нас достала в таёжном лесу. Третий день льёт проливной дождь. Хорошо, что мы догадались прихватить с собой целлофановые мешки из-под продуктов.
Благодаря целлофановым мешкам и огромных деревьев мы в движении ни разу не промокли. Однако спать одну ночь пришлось стоя под деревом. Так как вся земля в тайге была пропитана дождевой влагой. Даже присесть под деревом нам не было места.
– Мужики! Себя плохо чувствую. – пожаловался Цыпа после того, как мы дважды попали под проливной дождь и во время пробежки по лесу немного промокли. – Нам надо посушиться у костра и обсохнуть. Весь промок до нитки. У меня нет никаких сил двигаться дальше. Могу умереть на ходу.
– Цыпа! Потерпи немного. – сочувственно, попросил, Цыпу. – Как только выйдем к реке, так сразу разведём костёр. Возле реки костёр ни так сильно видно. Там дым прижимает ветерок вдоль реки. Если мы сейчас разведём костёр, то нас за тысячу километров будет видно. Меты моментально найдут нас здесь без всяких проблем и отвезут обратно.
Цыпа молча согласился с моей просьбой. Мы также продолжили свой путь. Однако к реке мы не вышли в течение следующих трёх дней. Тем временем здоровье Цыпы сильно ухудшилось.
Он трясся весь, как веточка на сильном ветре и угасал прямо на наших глазах. Мы всячески старались помочь Цыпе, чтобы вылечить его от простуды.
Нацепляли на Цыпу все тёплое белье. Заставляли его бегать, чтобы он потел хорошо. Так как через пот выходит вся простуда. Кормили Цыпу одной тушёнкой. В то время как сами питались исключительно дарами дикой таёжной природы.
Ночью во время сна укрывали Цыпу как можно теплее. Сами по очереди спали на двух байковых одеялах.
– Все, мужики! Помираю. – тяжело вздохнув, сказал Цыпа, медленно сползая по стволу дерева. – Свою жизнь провёл зверем. Поэтому не хороните меня. Оставьте меня зверем, как есть. Пускай звери съедят меня, как своего брата.
– Брось говорить всякую чушь. – печальным голосом, неуверенно, сказал Гнус. – Сейчас мы разведём хороший костёр. Ты согреешься и будешь вполне здоров. Наплевать нам на ментов и на лесников. Здоровье друга дороже свободы.
Прямо у его ног мы стали разводить костёр. Когда язык пламени охватил кучу хвороста, мы быстро переодели Цыпу в сухом белье. Подвинули Цыпу ближе к огню.
Мокрое белье стали трясти над языками пламени. За тем сухое, горячее белье надели обратно на Цыпу. В это время он безразлично смотрел на огонь, даже не протягивал руки к огню.
Можно было подумать, что Цыпа смерился со своей участью, ждал смерть. Мы старались спасти своего друга по зоне. Он так остался сидеть в той самой позе, как был у костра. По соскользнувшей руке с колена Цыпы, мы поняли, что он скончался.
Гнус потрогал пульс Цыпы. Убедившись, что он мёртв, Гнус поднял свою котомку. Снял с себя импортную кепку. Молча, постоял несколько минут. Мы тоже последовали примеру Гнуса.
Затем, не сговариваясь друг с другом, мы ушли от догорающего костра вглубь тайги. Выполняя последнюю волю покойника. Оставили труп Цыпы в том положении, в каком закончил свою жизнь в таёжном лесу.